Двойка кубков

Вся комната насквозь пропиталась приторным запахом банана вперемешку с резкой спиртовой отдушкой средства для снятия лака. Прямо под потолком повисло густое облако дыма, расползающееся по нему всё быстрее. Музыка, доносившаяся из напольных колонок, была выкручена на максимальную громкость, из-за которой тонкие картонные стены содрогались всякий раз, стоило заиграть очередной песне с выдающимися барабанными битами. Вот она — та самая идиллия общажной жизни, которой не суждено было просуществовать долго. Сначала раздался настойчивый стук в дверь, однако ему было бессмысленно тягаться с оглушающей партией электрогитары рокера под аккомпанемент пронзительного крика солиста. Неизвестно, сколько бы еще в неё продолжали колотить, если бы не та секунда тишины, когда одна песня сменяет другую, благодаря которой Ху Тао все же услышала возмущенные возгласы, сопровождавшиеся непрерываемыми ударами кулаков о хлипкую фанеру. Она рывком поднимается с кровати, подбегает к гарнитуре и убавляет звук, а затем идет к двери. — Секунду! — девушка пытается зацепиться пальцами за щеколду, при этом не смазав свежий лак на ногтях, однако всё же оставляет чёрный отпечаток на дверной ручке, из-за чего недовольно шипит. — Весь этаж жалуется на громкую музыку! — фыркает Мона и переступает порог комнаты. Практически сразу на неё нападает приступ кашля, и Ху Тао спешно открывает окно, позволяя свежему воздуху разогнать застоявшийся дым и едкий запах ацетона. — Ты снова куришь и не проветриваешь? — девушка подходит к своей кровати и бросает на неё сумку, затем снимает с себя футболку и отправляет её туда же. — На улице духота невыносимая, а ты окна и двери позакрывала. Сама не задохнулась тут? — Просто не хотела, чтобы мне кто-то мешал. Ху Тао возвращается на прежнее место и берет ватный диск, пропитывает его средством для снятия лака и несколько раз интенсивно трёт смазанный ноготь. — Кроме меня и Сян Лин никто и не войдет сюда! — Мона, переодевшись в домашнее, берёт подушку, кидает её прямо перед девушкой и садится сверху, поудобнее устраиваясь на ней. — Кстати, а где она? — Пошла за краской для волос, — отвечает Ху Тао, не отвлекаясь от процесса. — Что? — недоумевающе переспрашивает Мона. — Зачем? — Красить волосы, — говорит она так, словно это самая очевидная вещь, однако её тут же посещает осознание общей картины всего сказанного. — Не себе! Её подруга придёт к нам. — Почему она предупредила только тебя? — Мона не была против того, чтобы приводить гостей в их общую комнату, но тот факт, что её никто не поставил в известность, задел её самолюбие. — Она попросила меня передать тебе, — Ху Тао, наконец закончив красить ноготь, протянула флакон с чёрным лаком подруге, чтобы она помогла ей его закрыть, — ну а я и передала. Прямо сейчас. — С твоей памятью страшно жить, — Мона, уже привыкшая к тому, что в голове девушки ничего не хранится дольше трёх секунд, крепко закручивает колпачок с кисточкой и отставляет его в сторону. — Как ты вообще добираешься до общежития? Неужто где-то себе записала? Ху Тао на это лишь показывает язык и откидывается на пол, шарит рукой справа от себя и нащупывает небольшой вытянутый предмет ярко-жёлтого цвета. Электронная сигарета, — догадывается Мона, когда девушка подносит её ко рту, а потом затягивается, из-за чего низ начинает мигать характерным зелёным цветом и потрескивать, будто угли в камине. Ху Тао выпускает клубы дыма в потолок, и комнату наполняет специфический запах банана. — А чего это ты вдруг снова куришь? — Мона провожает взглядом белое облако, а затем переводит его на подругу, которая успела сделать ещё одну затяжку. — Что-то произошло? — Да, — кивает Ху Тао и, тяжело вздохнув, — из-за чего стала выглядеть весьма забавно, ведь из её носа двумя тонкими струйками просочился дым — продолжает, — я всё думаю о той вечеринке… — Ты хотела сказать о той розоволосой девице, — Мона быстро догадывается, о чём действительно переживает девушка, поэтому перебивает её, — чье имя ты, конечно же, забыла на следующее утро. — Она дала мне свой номер! А я, похоже, ошиблась в какой-то цифре, когда записывала его, — Ху Тао слегка приподнимает голову, для того чтобы потом несильно стукнуться ей об пол, выражая тем самым своё недовольство и признание собственной глупости. — Хоть иди и развешивай объявления: «Потерялась милашка. Приметы: розовые волосы и невероятная улыбка. Узнавшим просьба откликнуться!». Так обидно, ведь она ждет моё сообщение… А вдруг она думает, что я её задинамила? — Может, она вообще не с нашего университета? — Мона задумчиво чешет затылок, выдвигая своё предположение. — Ты пробовала связаться с кем-то ещё, кто был на тусовке? — Да я толком никого там не запомнила, — почти хнычет Ху Тао, ведь понимает, что сама создала себе такие невыносимые условия большим количеством выпитого алкоголя в тот день. — А Чжун Ли вообще избегает разговоров о том вечере и переводит тему, стоит мне хоть заикнуться об этом. — Кажется, что это абсолютное поражение, — Мона разводит руками и склоняет голову вниз, однако через мгновение она, словно по хлопку выстрела, подскакивает и вмиг оказывается возле своей прикроватной тумбочки. Ху Тао удивлённо смотрит ей в спину, ожидая её дальнейших действий. Та долго копошится в вещах и даже пару раз выругивается, пока вытаскивает всё содержимое с полок и складывает на кровать рядом. Наконец, с громким выкриком «нашла!», она, оставив за собой беспорядок, возвращается к Ху Тао на пол. — Пусть нам помогут высшие силы, — её лица касается хитрая ухмылка, когда она демонстрирует колоду карт таро, но тут же ловит на себе давно выученный скептический взгляд, из-за чего хмурится. — Ты можешь не верить, но стоит один раз получить ответ на свой вопрос, как все предрассудки тут же исчезают! — Ещё бы хрустальный шар приволокла, — закатывает глаза Ху Тао. — Ладно. Делай, что хочешь. Пока она рассматривает свои ногти, пытаясь понять, высох ли на них лак, Мона тасует колоду, а затем разделяет их на три равные части и перемешивает между собой. Далее девушка снимает три верхние карты и раскладывает их перед Ху Тао рубашкой вверх. Та моментально тянется, чтобы перевернуть их лицевой стороной, за что получает лёгкий удар по руке от Моны. — Их буду трогать только я, — она шуточно пригрозила ей пальцем, а затем взяла одну из карт и наконец раскрыла её лицевую сторону. — Двойка кубков! Ху Тао взглянула на карту: на ней были изображены мужчина и женщина с венками на головах, а в их руках было по золотому кубку, которые они склонили друг к другу. Выглядела карта достаточно доброжелательно, однако выражение лица Моны оставляло желать лучшего: её глаза были широко распахнуты, а губы поджаты. — Это что-то плохое? — насторожилась Ху Тао, когда увидела столь сомнительную реакцию подруги на выпавшую карту. — Нет же! — отозвалась Мона. — Она сулит встречу двух родственных душ! Как раз то, о чём ты и говорила. — Да, — Ху Тао кивнула в знак подтверждения, — мы были знакомы пару часов, но сложилось ощущение, будто давно знаем друг друга! — Продолжаем, — Мона с нетерпением тянется к следующей карте и раскрывает её. — Тройка мечей. В глаза сразу бросается огромное сердце, расположенное прямо в центре иллюстрации, а в нём — три меча, пронзающие его насквозь. Она замечает, что карта перевернута вверх ногами, поэтому ждёт, пока Мона вернёт её в правильное положение, однако девушку, похоже, это вовсе не смущает. — Эта карта символизирует печаль и тоску из-за потери какого-то близкого человека, — трактует Мона. — Скорее всего, здесь говорится как раз о том, что вам пришлось расстаться. Так она ещё и перевернута! — Это тоже что-то значит? — Ху Тао, похоже, действительно втянулась в процесс гадания. — Как же всё сложно… — Последняя карта должна сказать нам, как должна разрешиться твоя ситуация, — Мона раскрывает оставшуюся карту. — Повешенный. Ху Тао видит на картинке юношу, перевёрнутого головой вниз и привязанного за лодыжку верёвкой к кресту позади него. Хоть его лицо и выражает безразличие, девушке всё равно кажется, что такое положение ему явно не по душе. Да и название карты говорит само за себя — похоже, что на этот раз всё гораздо серьёзнее. — Карта говорит об ожидании, — поясняет Мона. — Ничего нельзя изменить или сделать. Нужно только ждать. — А как долго? — расстроенно отзывается Ху Тао. — Неизвестно. Я могу попросить карты дать подсказку, — девушка вновь тасует карты, но неожиданно одна из них вылетает из колоды, будто желая, чтобы на неё обратили внимание. Мона от удивления приоткрывает рот и тут же переворачивает её, демонстрируя лицевую сторону. — Паж Жезлов! Хм… Ху Тао отчего-то не нравится это задумчивое «хм» подруги, и она немного неуверенно смотрит на карту: на ней был запечатлён молодой человек в забавной — так подметила для себя девушка — зелёной шляпе с красным пером. В его руках была длинная палка, которую он пристально разглядывал, будто пытаясь что-то в ней отыскать. — Кажется, что между тобой и ею есть какой-то посредник, — наконец Мона нарушила эту непродолжительную, однако напряженную паузу, — девушка или юноша. Возможно, что этот человек сведёт вас двоих, но когда — неизвестно. — Отстой, — заключает Ху Тао и делает новую затяжку, но, похоже, слишком сильную, ведь горло начинает сильно драть, и она закашливается. — Если Сян Лин узнает, что ты опять дымишь в комнате, а не на улице, то она тебя прикончит, — Мона возвращает четыре карты в колоду, а затем тасует её в последний раз и убирает в небольшую коробочку. — Ты забыла, что было в прошлый раз? Внезапно раздается скрежет дверной ручки, объявляющий о том, что сейчас кто-то войдёт. Ху Тао начинает интенсивно махать рукой, дабы рассеять только что выпущенный ею дым, а саму электронную сигарету убирает к себе под резинку домашних шорт и сверху прикрывает её футболкой. Только она успевает уничтожить все улики, как дверь распахивается и в проёме показывается Сян Лин. — Привет, девочки, — она входит внутрь, но сразу же замирает и принюхивается, что заставляет Ху Тао нервно закусить губу. — Вы что, ели без меня? — Да, — еле сдерживая смех, отвечает Мона, — бананы. — И не оставили мне? — Сян Лин строит грустную мордашку, а в тоне её голоса прослеживаются нотки обиды. — Я и так готовлю на нас всех! — Хэй, — Мона смотрит куда-то позади Сян Лин, из-за чего остальные две пары глаз бросают любопытный взгляд на дверной проём, — не хочешь представить нас друг другу? Стоит Ху Тао обратить внимание на гостью, приведённую сюда Сян Лин, как она подрывается и бесстыдно осматривает девушку с ног до головы: в глаза сразу бросаются её розовые, чуть взлохмаченные волосы, волнами спускающиеся на плечи. — Мона, Ху Тао, — обращается к ним Сян Лин, жестом указывая на девушку, — это Янь Фэй, она с юридического. Мы вместе ходим на философию, там и познакомились, — затем она переключает внимание на Янь Фэй и уже говорит с ней. — А это Мона и Ху Тао, мои соседки по комнате. Вряд ли ты знакома с ними, они редко появляются в твоём корпусе, да и к тому же первокурсницы. — С Ху Тао мы уже виделись, — Янь Фэй, как-то по-хитрому прищурившись, ухмыляется, — но я не знала, что она твоя сожительница. Мона смотрит на Ху Тао, потом на Янь Фэй. Пазл в её голове складывается, отчего она удивленно охает, чем привлекает к себе внимание всех присутствующих. — Сян Лин, я вспомнила, что мы оставили тебе бананов, — говорит она первое, что приходит ей на ум и поднимается со своего места. — Идём. — Что, прямо сейчас? — неуверенно отвечает девушка. — Мне нужно помочь Янь Фэй с её волосами. — Да, — Мона подходит к ней, берёт за руку и красноречиво смотрит, давая понять, что им действительно сейчас нужно уйти. — Идём. Сян Лин нерешительно кивает и поддается ей, и, прежде чем позволяет увести себя из комнаты, бросает Янь Фэй негромкое «я скоро вернусь». Стоит двери захлопнуться, как Ху Тао за секунду оказывается перед девушкой, поднимает руки над головой, сложив ладони вместе и склонив голову, а затем выдает: — Прости-прости-прости! На утро я с трудом вспомнила все события вечера, а твоё имя и подавно! Нет, не подумай о том, что наша встреча была такой скучной, раз я даже не запомнила, как тебя зовут или… — Все в порядке, — Янь Фэй почти невесомо касается плеча девушки, заставляя её прекратить свой нескончаемый словесный поток. — Я тоже рада тебя снова видеть. — Сразу дай мне свой номер! — Ху Тао шарит в заднем кармане шорт, достает свой телефон и протягивает его. — И лучше запиши его сама! — Ладно-ладно, — смеется Янь Фэй и берёт её телефон. — Похоже, что ты действительно переживала из-за нашей разлуки. — Конечно! — Ху Тао даже и не пытается хоть как-то сдерживать переполняющие её эмоции. — Я уже думала о том, чтобы писать этому Тарталье, ведь ему наверняка лучше знать, кого он приглашает к себе в дом. — Могла бы просто поинтересоваться у своего дружка, — ехидничает Янь Фэй, однако, столкнувшись с недоумевающим взглядом девушки, поясняет, — мне показалось, что между ними была искра. — Чжун Ли просто осадил этого зазнавшегося мальчишку, — отмахнулась Ху Тао, даже не желая допускать мысли о том, что рыжеволосому удалось бы зацепить её хладнокровного друга, — он у меня вообще не особо социальный, а в тот вечер просто присматривал за мной. — Держи, — Янь Фэй возвращает ей телефон, — теперь напиши мне что-нибудь, чтобы я тоже добавила тебя. Ху Тао кивает и заходит в мессенджер, открывает пустую переписку с ней и замечает, как она подписала саму себя у неё в списке контактов. — А-а? Три сердечка? — удивляется Ху Тао, между тем отправляя стикер, чтобы её номер отобразился у Янь Фэй. — Хочу, чтобы я у тебя тоже была так записана! — Уже, — девушка хихикает, демонстрируя экран своего телефона, и Ху Тао видит, что возле её номера красуется три таких же эмодзи. — Теперь точно не потеряемся. Вдруг раздается негромкий стук, а потом дверь в очередной раз открывается. «Сегодня она, кажется, сделала это рекордное количество раз», — думает Ху Тао. За ней оказываются её соседки, в руках которых по две банки пива. — Не поверишь, его никто не стащил! Мы хорошо спрятали его за огромной жёлтой кастрюлей, которая стоит там, кажется, со времён строительства здания, — радостно отзывается Сян Лин, — никто никогда не трогает её и не знает, что в ней вообще находится! А смельчаков, которые все же пытались узнать об этом, больше никто не видел. — Теперь я боюсь доверить тебе свои волосы, — шутит Янь Фэй, забирая банку протянутого ей пива, — вдруг ты напьешься и не сможешь аккуратно покрасить меня? — Ты что, сомневаешься во мне? — девушка скрещивает руки на груди и отворачивает голову от Янь Фэй, делая вид, что теперь обижена на неё. — Вот такого, оказывается, обо мне мнения. Мона и Ху Тао переглядываются, а затем смеются — вся эта ситуация действительно выглядела комично. В конечном итоге, двое пришли к соглашению: Янь Фэй вытащила краску из пакета, который всё это время держала в руках, и отдала её Сян Лин — этот жест послужил знаком примирения между ними. Тем временем Ху Тао снова включила музыку и настроила оптимальную громкость на колонках, а Мона порылась в своей тумбочке и отыскала припрятанные на лучшие времена чипсы. — Коменды сегодня не будет до самого вечера, — Сян Лин, наконец перетащив стул к окну, где было наилучшее освещение в комнате, открыла банку и сделала первый глоток, — так что, Янь Фэй, можешь задержаться у нас до самого вечера. Пока Янь Фэй вместе с Сян Лин разбирались в пропорциях краски и оксида, Мона и Ху Тао разложили снеки по тарелкам и перенесли одну из тумбочек туда же к окну, чтобы девочкам было место, где разместить все необходимые принадлежности для покраски волос. — Так ты просто хочешь обновить свой цвет? — к такому выводу пришла Ху Тао, когда увидела пустую коробку из-под краски, на которой красовалась девушка с ярко-розовыми волосами. — Ну да, — Янь Фэй пожимает плечами, на что получает раздраженное шипение позади от Сян Лин, которая пытается разделить её волосы по проборам. — Я не хочу пока экспериментировать с этим. Сначала в ход пошёл осветлитель. Девочкам пришлось полностью открыть окна, а вместе с этим и дверь, потому что запах аммиака распространился сразу же, как оказался в одной из мисок для смешивания. После того, как Янь Фэй отсидела нужное количество времени с осветлителем на голове, Сян Лин отвела её в душевую, чтобы помочь смыть его с волос. Затем в ход наконец пошла сама краска, которая в жизни выглядела ещё ярче, чем на упаковке из-под неё. Дабы процесс окрашивания не был таким скучным, Мона предложила погадать. Все охотно согласились, и первая на очереди была Сян Лин. Однако её энтузиазм испарился, стоило выпасть второй карте подряд, означающей приближающееся несчастье. — Восьмёрка мечей говорит о том, что тебя ждут какие-то неприятности, — Мона указывает пальцем на карту, где была изображена девушка, обездвиженная и беспомощная, а глаза её были скрыты за чёрной повязкой, — возможно, что-то связанное с учёбой. — Вот не надо мне портить настроение! — Сян Лин отрицательно мотает головой, давая понять, что не собирается принимать такой расклад событий. — Сессия закрыта, все долги сданы, а я чувствую себя просто замечательно! — Ты боишься, ведь знаешь, что теперь твоё безоблачное будущее под угрозой? — подключается Ху Тао и начинает нагнетать. — Бу-у-у, стра-а-ашно? Сян Лин без лишних слов отправляет в полет пустую жестянку прямо в Ху Тао, и девушка, словно ошпаренная, отскакивает в сторону, уворачиваясь от запущенного в неё снаряда. Мона, наблюдающая за их детским садом, лишь закатывает глаза, а затем поворачивается к Янь Фэй. — А ты, — обращается она к ней, — какой вопрос хочешь задать картам? — М-м, дай подумать, — Янь Фэй подставляет руку к подбородку, а её выражение лица принимает серьёзный вид. — Может, о личной жизни? Отношения и всякое такое. — Боюсь, что буду немного предвзятой, — Мона ухмыляется и бросает взгляд на Ху Тао: та все ещё обороняется от Сян Лин, укрываясь от её кулаков за подушкой, — но постараюсь дать самую объективную оценку! В этот раз карты оказались более благосклонными, поэтому расклад вышел действительно хорошим. Двойка Кубков, Туз Кубков и Рыцарь Кубков — масть говорит сама за себя, как и последовательность карт. Конечно же, никто из присутствующих, кроме Моны, не мог расшифровать их значение, поэтому оставалось ждать, пока девушка вынесет свой вердикт. — Эти карты символизируют любовь в самом лучшем её проявлении, — объясняет Мона. — Совсем скоро ты поймёшь, что твой избранник, — девушка делает паузу, а затем, украдкой ухмыльнувшись, добавляет, — или избранница… Где-то поблизости, и ты в ближайшее время узнаешь об этом. Янь Фэй только открывает рот, чтобы что-то спросить, но её перебивает рингтон телефона Сян Лин. Ху Тао делает музыку в колонках тише, и девушка берёт трубку. За те несколько секунд, что Сян Лин держит телефон у уха, её выражение лица отражает весь спектр эмоций, на которые вообще способен человек. Все удивлённо наблюдают за ней в ожидании хоть каких-то слов от самой девушки, дабы понять, что случилось. — Я же подходила к ней! — наконец отвечает Сян Лин человеку на другом конце провода. — Она расписалась в моей зачётке, так о каких отработках вообще может идти речь? Ей осталось просто заполнить ведомость! Через несколько минут звонок завершается, и Сян Лин даёт волю своим чувствам. — Нет, это что вообще такое! — возмущённо отзывается она, уже оказавшись возле шкафа с вещами. — Мне позвонили из деканата и сказали, что у меня остались долги по физкультуре, хотя я ещё неделю назад все прогулы отработала! Ху Тао и Янь Фэй одаривают Мону красноречивыми взглядами, а та, похоже, и без этого уже всё прекрасно понимает: она смотрит на карты в своих руках, а затем и на саму Сян Лин. — Так и куда ты сейчас? — спрашивает Мона. — Куда-куда, — склонившись, Сян Лин роется в своём рюкзаке, пытаясь там что-то отыскать, — в деканат! Доказывать свою невиновность. Девушка демонстрирует зачётку, которую наконец находит в заднем кармане, а затем поднимается и идёт к двери. — Не знаю, когда вернусь, — угрюмо бубнит она. — Всем пока. Стоит Сян Лин переступить порог комнаты, как Мона шумно выдыхает и убирает карты обратно в коробку. — Хватит нам на сегодня предсказаний, — девушка невзначай бросает взгляд на настенные часы, а затем переводит его на Янь Фэй, — слушай, а тебе не пора смывать краску? — Пора, — она встает со стула и, сделав последний глоток из банки, уже обращается к Ху Тао, — я не помню, где находится душевая. Отведёшь? — Конечно, — Ху Тао кивает ей в ответ, вместе с тем игнорируя ехидный смешок Моны, и берёт полотенце с батареи. — Пойдём. Двое покидают комнату и оказываются в длинном коридоре. Ху Тао позволяет себе осторожно коснуться пальцев девушки, а затем переплести их со своими, из-за чего по всему телу пробегают мурашки. То ли алкоголь возымел над ней такой эффект, то ли её действительно будоражило от одного прикосновения к ней — это не отменяет того факта, что ей стало действительно грустно, когда они зашли в общую душевую, и им пришлось расцепить свои руки. Им повезло — шума воды слышно не было, а это значило, что сейчас они здесь только вдвоём. Янь Фэй прошла к самой дальней кабинке и закрылась там, а Ху Тао встала напротив двери, ожидая, пока та закончит свою возню с волосами. Тут она вдруг вспомнила о своей электронной сигарете, которую ранее спрятала от пронзительных глаз Сян Лин, и, вытащив её из-под плотной резинки шорт, сделала продолжительную затяжку. Она взглянула на себя в зеркале напротив: её щеки порозовели, а на лицо заползла глупая улыбка — как мало ей нужно, чтобы чувствовать себя такой счастливой. В этом же отражении она видит, как дверь рядом внезапно открывается, и из-за неё показывается ярко-розовая макушка. Ху Тао протягивает девушке полотенце, а сама разглядывает её обновлённый цвет волос. Сердце трепещет — она выглядит нереально. Нереально красивой. — Что это у тебя? — Янь Фэй, собрав волосы в полотенце и обернув его вокруг головы, обращает внимание на ярко-жёлтый предмет в руках девушки. — Одноразка, — Ху Тао демонстративно делает затяжку, а затем выдыхает клубы дыма, — Сян Лин не любит запах сигарет, даже если они электронные. — Пахнет бананом, — Янь Фэй в мгновение приближается к лицу девушки и делает глубокий вдох, — очень вкусно. — Хочешь попробовать? — Ху Тао протягивает ей электронную сигарету, между тем оказавшись в некой ловушке: сзади только стена, а спереди практически вплотную к ней стоит Янь Фэй, из-за чего даже страшно пошевелиться. — Держи. Девушка берёт её в руки, вертит и рассматривает, а затем пробует сделать затяжку: из-за неопытности она слишком долго вбирает дым, вследствие чего начинает закашливаться. — Не держи дым во рту, — Ху Тао забирает сигарету и демонстрирует, как нужно делать это правильно, — видишь, я дышу как обычно. А ты задерживаешь дыхание, из-за этого и кашель. Янь Фэй снова пробует, однако у неё ничего не выходит: горло лишь сильно першит и скрежет, из-за чего на глазах наворачиваются слёзы. — Сложно одновременно втягивать его и глотать, — жалуется Янь Фэй, возвращая сигарету. — Как тебе вообще это удаётся? — Давай попробуем по-другому. Янь Фэй вопросительно приподнимает брови, а Ху Тао вновь затягивается и затем припадает к губам девушки. Та от удивления приоткрывает рот и, хватаясь за её плечи, прижимается к ней всем своим телом, вдыхая дым, который оказывается у неё во рту. — Так лучше? — слегка отпрянув, Ху Тао игриво хихикает, из-за чего Янь Фэй смущённо отводит взгляд в сторону. — Определённо, — отзывается она, всё ещё немного шокированная произошедшим. — Повторим? Ху Тао не нужно просить дважды. Она делает затяжку, осторожно касается подбородка девушки и снова целует в чуть влажные губы, позволяя дыму проникнуть в её рот. Это повторяется раз за разом, из-за чего вся душевая комната пропитывается приторным запахом банана. Неизвестно, сколько бы ещё продолжались их эксперименты, если бы не звук открывающейся двери, заставивший их отлипнуть друг от друга. Ху Тао, схватив за запястье растерявшуюся Янь Фэй, ведёт её к выходу, минуя удивлённую незнакомку с зубной щёткой и пастой в руках. Стоило им оказаться в коридоре, как обе разразились смехом. — Боже, ты дикая, — наконец успокоившись, говорит Янь Фэй. — У меня чуть сердце не остановилось, когда та девушка вошла! — Ну мы же не попались, — Ху Тао и сама чувствует, как сбилось её дыхание из-за того, что их чуть не застукали, однако не подаёт виду, — всё в порядке! Она переводит взгляд на ярко-розовые пряди волос, выбивающиеся из-под полотенца, и это замечает Янь Фэй. — У вас есть фен? — она наклоняет голову и снимает полотенце, чтобы снова собрать им волосы. — А то не хочу ждать, пока они высохнут. Ху Тао лишь кивает в ответ и позволяет себе вновь взять девушку за руку. Янь Фэй улыбается и крепче сжимает чужую ладонь в своей. Неспеша они идут вдоль длинного коридора, больше не проронив ни слова.