За порогом

Елеазар почил, как полагалось, в окружении безутешной родни. Тело его было обмотано пеленами и погребено согласно всем обычаям, но бессмертная душа начала новый путь. Когда он очнулся, то увидел, что перед взором его расстилается тьма. Не та темнота, что глубокой ночью затеняет силуэты домов, деревьев и редких путников, и не та темнота даже, какая бывает, если зажмурить глаза. Нет, то был непроглядный кромешный мрак без единого источника света. В ушах же стояла совершеннейшая, неправильная тишина. И снова — это была не та тишина, про которую говорят: «слышно, как муха пролетела», или «можно услышать биение сердца» — никаких мух не было и в помине, да и сердце не билось. «Где я?» — попытался спросить Елеазар, но из его уст не вылетело ни звука. Из священных книг он помнил, что после смерти каждый погружается в царство мрака, и рассудил, что именно там сейчас и обретается. Поднявшись на ноги, он обнаружил, что способен двигаться — и даже более свободно, чем мог при жизни в силу почтенного возраста. Сначала Елеазар пошёл, выставив перед собой руки, подобно слепцу — но вскоре понял, что никаких препятствий на его пути нет. Собственное тело сделалось бесплотным, а под стопами не было никакой опоры — он словно парил в безграничном пространстве. Елеазар не знал, как долго он бесцельно блуждал в этой тьме. Помимо очевидного отсутствия каких бы то ни было примет течения времени, самое чувство этого времени будто исчезло. Он не испытывал ни голода, ни жажды, ни иных телесных надобностей. Однако разум оставался ясным. Елеазар стал вспоминать свою земную жизнь: дом, скот, детей, сестёр Марию и Марфу, того странного пророка из Назарета — но эти картины возникали в его сознании краткими вспышками, чтобы тотчас же ускользнуть. Как учила Тора, праведники могут надеяться на воскрешение, грешники же вынуждены терпеть невообразимые муки. Елеазар не мог знать наверняка, насколько тяжёл груз его грехов, но давящие на разум темнота, тишина и абсолютная пустота казались бóльшим наказанием, чем самые суровые истязания плоти. Он не существовал — и вместе с тем существовал. Его окружало бесконечное всё — и оно же являло собой бесконечное ничто. А потом тьма пропала. Действительность обрушилась на Елеазара потоком образов, ощущений, звуков и запахов. Ликовали родственники и друзья, говорил что-то о милости Бога тот самый назаретянин… «Елеазар воскрес! Совершилось чудо!» — звенели радостные голоса. Никто и помыслить не мог, что вскорости от него начнут бежать, точно от прокажённого. Тьма, которую видел Елеазар, отпечаталась под его веками и отныне навсегда заражала каждого, кто осмеливался заглянуть в его глаза.