fake it till you make it

      Оглядываясь назад, можно сказать, что это действительно был не лучший момент для Гарри.       Но на самом деле, что еще ему оставалось делать?       Говоря начистоту, это была вина Кайла. Если бы он не нуждался в совете, ничего этого бы не случилось.       Все началось, когда альфа и несколько парней разлеглись в гостиной дома братства, по очереди играя в PlayStation Натана, и принялись нести всякую чушь. Стайлс солгал бы, если бы сказал, что расслаблялся — он только что закончил очередную тренировку по лакроссу и отчаянно нуждался во сне, но он никогда не мог сказать «нет» игре в Madden.       На самом деле он не обращал внимания, когда Лукас рассказывал о какой-то статье, которую он должен написать, или когда Зак и Натан спорили о том, действительно ли Джош наткнулся на профиль их профессора антропологии в Tinder. Однако затем Кайл начал причитать о том, как пригласить на свидание омегу, с которой он флиртовал уже несколько дней, и Гарри наконец решил вмешаться.       — Просто собери яйца в кулак и пригласи ее на свидание, чувак, — произносит Нейтан.       — Я не могу, — стонет альфа в ответ, обхватив голову руками. — Что, если она скажет «нет»?       — Ну, значит, такова судьба. Честно говоря, я бы не стал винить ее за то, что она отвергла твое уродливое лицо, — шутит Зак, на что Кайл показывает ему средний палец в ответ.       — Вы часто переписываетесь? — спрашивает Лукас, вероятно, самый разумный из всех.       — Да, но я не знаю, нравлюсь ей или нет, — объясняет Кайл. — Я думаю, что мы как минимум друзья. Но рано предполагать, что ей это интересно, просто потому что она добра ко мне.       — О, какой джентльмен, — насмешливо произносит Натан, притворно теряя сознание.       — Просто перестань быть слабаком и спроси ее, — добавляет Колин. — Да, она может сказать «нет», но, по крайней мере, тогда ты будешь знать, — он делает паузу, нахмурив брови. — Хотя это может сделать отношения между вами неловкими, и она не захочет больше дружить.       — Спасибо, Колин, — отвечает Кайл. — Думаю, я просто всегда буду один.       — Эй, нет ничего плохого в одиночном плавании, — вмешивается Гарри, лениво отрывая взгляд от экрана. — По правде говоря, меня все устраивает.       — Да, я уверен, что так и есть, — насмешливо произносит Зак. — Типа, все падают к твоим ногам, так еще и мозг не выносят.       Гарри закатывает глаза в ответ, в то время как остальные хихикают, сжав челюсти.       — Ревнуешь, Хоторн?       — Иногда да, — признается Зак. — К сожалению, не всем нам повезло быть тобой.       Колин толкает Кайла локтем.       — Ты всегда можешь утешаться тем фактом, что по крайней мере у тебя больше шансов заполучить омегу, чем у Гарри.       — Да, я очень утешен, — ворчит в ответ Кайл, выглядя раздраженным.       — Подожди, что это должно означать? — спрашивает Гарри, ему требуется время, чтобы переварить услышанное. — Я думаю, мы все можем согласиться, что у меня нет проблем с тем, чтобы поймать омегу на «крючок».       — Да, мы поняли, — весело произносит Колин. — Я имею в виду настоящие отношения, чувак.       — Я думаю, Гарри немного не знаком с этой концепцией, — улыбается Зак.       Стайлс в ответ хмурится. Очевидно, что они несут какое-то дерьмо. Безусловно. Но он также слишком горд, чтобы не оспорить их слова.       — Кто сказал, что у меня не может быть отношений? — между бровями появляется складка, когда дело доходит до того, что Натан начинает смеяться.       — Ну, во-первых, твоя репутация, — произносит альфа, продолжая улыбаться. — Серьезно, какой у тебя рекорд омег за неделю?       — Десять? — предлагает Кайл. — Пятнадцать?       — Мы считаем повторы? — бесцеремонно спрашивает Лукас. Гарри мысленно отказывается от своих слов о том, что он разумный человек.       — Вы все чертовски сумасшедшие, — отвечает он, выпрямляясь на диване. — Это чушь собачья. Вы говорите так, будто я какой-то сексуальный наркоман.       — Разве это не правда? — с любопытством спрашивает Натан, и Гарри хмурится снова.       — Ладно, конечно, иногда я сплю с кем попало. Но это не значит, что я никогда не смогу быть в отношениях, — произносит он. Его студенческий опыт стал временем исследований и экспериментов, знакомств с новыми людьми и валяния дурака, но это не значит, что он не собирается однажды остепениться. Что он не хочет влюбиться и однажды завести семью. Он действительно хочет всего этого, всегда хотел. Однако это не тот тип вещей, которые всплывают естественным образом в разговоре с его братьями.       — Ну что ж… а ты был? — спрашивает Кайл, и Гарри растерянно моргает, глядя на него. — У тебя когда-нибудь были отношения?       Нет, думает он, внезапно почувствовав себя неуютно. Прежде чем он успевает заговорить, Зак уже отвечает за него.       — Ничего подобного, — произносит альфа, все еще ухмыляясь, как будто все это кажется ему большим развлечением. — И даже если ты однажды захочешь, ни один омега в кампусе никогда не воспримет тебя всерьез. Смирись с этим, Стайлс. Ты не создан для отношений.       Итак, Гарри понимает, что они по-прежнему просто несут чушь. Это несерьезно и ничего не значит. Но Альфа Гарри не совсем согласен, беспокойно ерзая в груди. Ему кажется, что нужно как-то доказать свою правоту — защитить свою гребаную честь.       Именно в этот момент Стайлс делает кое-что глупое — кое-что ужасающее, возмутительное, колоссально глупое. Он открывает рот, и слова просто вылетают из него.       — Что, если я скажу вам, что встречаюсь с кем-то прямо сейчас? — это вырывается так быстро, что мгновение Гарри был наполовину убежден, что это сказал кто-то другой. За исключением того, что все растерянно уставились на него.       Тишина повисает в течение долгой паузы, а затем внезапно вокруг нарастает шум.       — Ты, блять, шутишь, чувак? — произносит Лукас сдавленным голосом.       — Он шутит, должно быть, — повторяет Натан, поворачиваясь к Гарри. — Это шутка.       — Ты такой смешной, чувак, — добавляет Зак. — Так чертовски рассмешил меня.       Это должна быть та часть, где Гарри соглашается и смеется над этим вместе со своими братьями, но по какой-то причине тот факт, что никто даже не думает ему верить — что они не могут даже допустить мысль о том, что Гарри действительно встречается с кем-то, — раздражает его.       — Я не шучу, — отвечает он, на этот раз более уверенно. — Я действительно кое с кем встречаюсь, — после его слов следует еще одна долгая пауза, когда все в шоке смотрят на него, а затем начинают говорить одновременно.       — Какого хрена?       — О Боже мой.       — Почему ты никогда не говорил нам? — спрашивает Зак, глядя на Гарри с откровенным скептицизмом в глазах.       — Чувак, я почти уверен, что ты нарушил закон братства, скрыв это от нас, — произносит Натан. — Я не знаю, какой именно, но я почти уверен в этом.       — Окей, послушайте, мы только на прошлой неделе впервые пошли на свидание, — торопливо отвечает Гарри, внутренне думая, какого черта я делаю.       — Это твои самые продолжительные отношения на сегодняшний день, — заключает Зак, и что ж, технически он не ошибается. Или не ошибался бы, если бы Гарри не лгал изо всех сил.       — И тебе никогда не приходило в голову упомянуть об этом нам? — Лукас качает головой, прижимая руку к сердцу. — Et tu, Brute?       — Что это значит? — спрашивает Кайл Зака вполголоса.       — Ну, подайте на меня в суд за то, что я некоторое время хочу оставить свою омегу только при себе, — произносит Гарри, подчеркивая это легким пожатием плеч. Каким-то образом он потерял контроль над собственным языком, и теперь слова продолжают сыпаться сами собой. — Я собирался рассказать вам все в конце концов, клянусь.       — Свою омегу, — хрипит Колин. — Чувак, это уже какое-то собственническое дерьмо.       — Так это, типа, официально? — требует Зак. — Ты действительно с кем-то встречаешься? И эта омега тебе нравится?       — Я… эм, да? — запинаясь, отвечает Гарри. Ему вдруг захотелось, чтобы они вернулись к разговору о проблемах Кайла с девушками. — Он… он великолепен.       — Он, — хмыкает Натан, приподнимая брови. — Интересно.       — Кто это? — настаивает Кайл, широко распахнув глаза.       Гарри открывает рот, а затем закрывает.       — Вы его не знаете, — быстро отвечает он.       — Мы его не знаем? — повторяет Зак, иронично поднимая брови. — Что это значит? Мы знаем кучу людей.       — Он не связан с братством, — беспомощно оправдывается Гарри. — И, э-э-э… он застенчивый?       — Покажи нам фото, — требует Лукас, и альфа тут же начинает паниковать. — Ну же, дай нам что-нибудь, Ромео!       — Те, что у меня есть, предназначены только для меня, — отвечает Стайлс, выплевывая первое, что приходит на ум.       Колин от восторга похотливо присвистывает. По какой-то совершенно безумной причине они все купились на это. Гарри не знает, что делать.       — Ладно, а если серьезно, когда мы встретимся с этим омегой? — начинает давить Кайл.       — Я не знаю, — пожимает плечами Гарри, пытаясь вести себя естественно. Как, черт возьми, это произошло, истерически недоумевает он. — Когда это случится, тогда случится. Как я уже сказал, он застенчивый, — парни насмешливо воркуют в ответ, и Гарри не может удержаться, чтобы снова не закатить глаза.       — Ты должен привести его на вечеринку для парочек, — предлагает Лукас после паузы.       — Да, чувак, ты точно должен привести его в пятницу, — добавляет Нейтан.       — Ну, если не учитывать то, что он не особо любит вечеринки… — поспешно возражает Гарри, кусая губу.       — Ой, да ладно, — усмехается Зак, когда остальные неодобрительно мычат. — Ты должен убедить его.       — Нам нужно встретиться с омегой, которому удалось удержать тебя, — добавляет Натан. — Разве мы не твои братья? Познакомь его с семьей, придурок.       — Эм-м, — отвечает Гарри, потому что внезапно это единственное, что он помнит. Его мозг пытается найти выход, но все, что он может видеть, это полдюжины лиц, выжидающе смотрящих на него. Слово вылетает на одном дыхании: — Хорошо.       Громкие возгласы и аплодисменты заглушаются стуком его сердца. Вот оно. Гарри совершенно облажался.

+

      — Как, черт возьми, ты вляпался в такое дерьмо? — спрашивает Найл, как только Гарри заканчивает объяснять свое затруднительное положение. Технически Хоран сейчас на смене, фартук бариста старательно повязан вокруг его шеи, парень сидит за столом напротив Гарри, но в кафе этим ранним утром больше никого нет, кроме одного беты, который занимается в углу. С тех пор, как Гарри уже пару недель терпит утренние тренировки, так как официально началась предсезонная подготовка, у него вошло в привычку приходить пообщаться с Найлом после этого и расслабиться.       Однако сейчас он крайне далек от расслабления, альфа стонет и опускает голову на руки.       — Я, мать твою, не знаю!       — Серьезно, это… плохо, — произносит Найл, выглядя гораздо более удивленным, чем следовало бы, когда Гарри снова поднимает голову. — Типа, даже по твоим меркам.       Справедливости ради, Стайлс за свои годы натворил немало глупостей — например, когда пытался вытащить застрявший кусок хлеба из тостера металлической вилкой, — но то, что произошло в этот раз, должно войти в историю как один из самых глупых поступков. Хуже всего то, что в этом не было никакой необходимости. Его братьям на самом деле было бы насрать, если бы он переспал со всеми омегами в кампусе и поклялся навсегда отказаться от свиданий — и в любом случае это было бы не их дело. К сожалению, мозг Гарри никогда по-настоящему не был его лучшим достоянием.       — Что мне делать? — вздыхая, произносит он.       — Я предполагаю, что о том, чтобы сказать правду, не может быть и речи, — отзывается Найл.       — Черта с два я скажу им правду, — отвечает Гарри, морщась от одной этой мысли. — Найл, я никогда не переживу этого. Они будут доставать меня до самого выпуска, — альфа делает паузу, хмурясь. — Не говоря уже о том, что это только заставит их думать, что они правы, а у меня с этим проблема.       Найл прикусывает губу.       — Так что, я думаю, тебе придется найти парня до следующей недели.       Гарри растерянно смеется в ответ.       — Ох, вот так просто, да?       — Позволь мне перефразировать, — отвечает Хоран. — Тебе придется найти фальшивого парня до следующей недели.       — Фальшивый парень, — ровным тоном повторяет Гарри. — Что, черт возьми, это значит?       — Разве из нас двух не ты любитель романтических комедий? — спрашивает Найл, приподнимая брови. — Ты не можешь сказать мне, что никогда не слышал о фальшивых отношениях. «Любовь нельзя купить»? «Красотка»? — он делает паузу, размышляя. — Или «Десять причин моей ненависти»?       — Я не могу… платить кому-то за то, чтобы он притворялся моим омегой, — бормочет Гарри.       — Никто не говорил об оплате, — отвечает Найл.       — Позволь мне перефразировать, — категорично повторяет Гарри. — Я не могу попросить кого-то притвориться моим омегой.       — Почему нет? — спрашивает Найл, пожимая плечами. — У тебя с самого начала не было никаких проблем с тем, чтобы притвориться, что он у тебя уже есть.       Гарри хмурится в ответ.       — Кроме того, не похоже, что у тебя возникнут затруднения с поиском кого-либо, — добавляет Хоран, широко ухмыляясь.       — Вот только в этом-то и проблема, — отвечает Гарри, омрачаясь. — Я точно не могу попросить одного из моих бывших любовников. Во-первых, это будет чертовски неловко, а во-вторых, парни мгновенно раскусят меня, — альфа прикусывает губу, пытаясь точно вспомнить, что еще он наговорил вчера вечером. — Я сказал им, что он тот, кого они не знают, и что он застенчивый.       — А ведь попросить кого-то, о ком они ничего не знают, — это хороший ход, — задумчиво произносит Найл. — Может быть, тебе стоит разместить объявление или что-то в этом роде.       — Я не могу поверить, что ты действительно предлагаешь это прямо сейчас, — с сомнением комментирует Гарри.       Найл странно смотрит на него в ответ.       — Что? Ты думал, я собираюсь сказать тебе, чтобы ты поступал правильно? — он усмехается, сцепляя пальцы над столом. — Звучит так, как будто это может быть либо величайшая афера всех времен, либо абсолютно дерьмовое шоу, и в любом случае я хотел бы занять место в первом ряду, спасибо.       — Но кто? — спрашивает Гарри, не утруждая себя притворством, будто он не настолько отчаялся, чтобы действительно подумать об этом. — Какой омега соответствует всем этим требованиям, а также одинок и не заинтересован?       Найл открывает рот, а затем сразу же закрывает его, его глаза расширяются, как будто на него только что снизошло озарение.       — Подожди секунду, — произносит он, поднимая руки вверх, как бы говоря «подожди».       Гарри смотрит на него в замешательстве.       — Что?       — Здесь есть очевидный ответ, — взволнованно произносит Найл. — Я не могу поверить, что не подумал об этом раньше.       — Что? — повторяет Гарри, быстро моргая. Тонкая искорка надежды вспыхивает внутри него. — Кто это? Найл, клянусь Богом…       — Я думаю, тебе следует спросить Луи, — перебивает его Хоран, нахмурив брови, когда альфа тут же издает резкий смешок.       — Луи, — недоверчиво повторяет он. — Луи, который твой сосед по комнате? Тот самый Луи, который ненавидит меня?       — Он не ненавидит тебя, — тут же протестует Найл, настойчиво качая головой. — Ты просто ему не очень нравишься.       Гарри закатывает глаза в ответ, откидываясь на спинку стула.       — Ох, прошу прощения.       — Послушай, просто дай мне возможность объяснить, — произносит Найл, выглядя все более и более довольным собой. — Во-первых, у Луи никого нет и он определенно никогда не спал с тобой, так что здесь нет никаких проблем. Во-вторых, за исключением меня, вы двое вращаетесь в совершенно разных кругах, так что здесь тоже нет никаких сложностей. И в-третьих, он воплощает в себе все, что ты находишь привлекательным, так что вы будете выглядеть действительно правдоподобно.       — Это не так, — громко отрицает Гарри, хотя они оба знают, что он лжет. Это не его вина, что у него есть глаза, а Луи Томлинсон, вероятно, самый красивый омега, которого он когда-либо видел, и пахнет буквально как рай, ясно? Если бы только он не открывал рот и не разрушал всю эту красоту своим враждебным характером.       — Подумай об этом, — уговаривает Найл.       — Я думаю об этом, — отвечает Гарри, кивая. — И я думаю… это чертовски ужасная идея.       Найл закатывает глаза в ответ.       — Забудь на одну секунду о своем уязвленном эго и подумай об этом логически. Луи — буквально идеальный омега для сложившейся ситуации.       — Только вот с чего ты взял, что Луи когда-нибудь согласится на что-то подобное? — спрашивает Стайлс, а затем усмехается. — И с чего ты взял, что я соглашусь на это?       — Ну, на самом деле ты сейчас не в том положении, чтобы быть придирчивым, — указывает Найл. — Я даже зайду дальше и скажу, что ты в полной безнадежной заднице, — Гарри морщит нос, но не отрицает этого, потому что знает, что Хоран прав. — И Луи… скажем так, я думаю, что он тоже найдет в этом какую-то выгоду, — осторожно произносит Хоран.       — Что это значит? — спрашивает Гарри, сбитый с толку мыслью о том, что Луи Томлинсон может найти какую-то часть этого увлекательной.       — Это значит, что технически это не мое дело, поэтому я не могу рассказать, — пожимает плечами Найл. — Просто доверься мне, чувак.       — После этих слов никогда не бывает ничего хорошего, — бормочет Стайлс. Он качает головой, все еще не в силах осознать, что Найл на полном серьезе предложил ему попросить Луи притвориться его омегой. Эта идея настолько нелепа, что ему снова хочется рассмеяться. — Ты сумасшедший, Хоран. Совершенно безумный.       Найл бросает на него многозначительный взгляд и, что ж. Справедливый.       — Мы никого не сможем обмануть, — настаивает Гарри. — Луи даже не может смотреть мне в глаза без свирепого взгляда. Как, черт возьми, он вообще может убедить кого-нибудь, что я ему нравлюсь?       — Когда-нибудь слышал о такой штуке, как актерское мастерство? Уверен, вы двое сможете придумать, как это воплотить в жизнь, — произносит Найл, пожимая плечами. — Кроме того, позволь мне просто сказать, что я действительно никогда не пойму, почему вы двое не ладите.       — Может, тебе стоит спросить об этом Луи, — бормочет Гарри. Хотя альфа сам не особенно любит омегу, Томлинсон затаил на него злобу с того дня, как они впервые встретились в январе прошлого года, и Гарри так и не смог понять почему.       Что ж, может быть, у него есть догадка. Судя по их ограниченному общению, довольно ясно, что Луи думает, будто Гарри просто какой-то тупоголовый альфа-спортсмен, и хотя Стайлс, безусловно, обладает двумя из этих качеств, а иногда и тремя, Луи вынес о нем суждение в первый же день и даже не пытался посмотреть сквозь другую призму.       И, ладно, может, не помогло то, что Гарри случайно разбил любимую кружку омеги через две недели после его переезда в квартиру. Или то, что он использовал один из его журналов Scientific American, чтобы убить паука, когда был под кайфом. И, возможно, склонность Гарри распускать язык становилась только более заметной, когда он находился рядом с омегой, но, если уж на то пошло, это было только еще одним доказательством того, что эта затея не сработает — как будто всего остального было недостаточно.       — Это никогда не сработает, — произносит он Найлу.       — Это именно то, что все они говорят, — отвечает Хоран, откидываясь на спинку стула.

+

      Остаток дня Гарри проводит, пытаясь не думать о своем надвигающемся позоре… что быстро оказывается трудной задачей, когда он вспоминает, что его товарищи из братства ни хрена не могут держать рот на замке. К тому времени уже слишком поздно.       Во время одного из занятий Гарри в спортзале Лиам устраивает альфе засаду, загнав его в угол у скамейки, когда тот решает сделать небольшую паузу, чтобы выпить воды.       — Почему ты не сказал мне, что встречаешься с кем-то? — шипит Пейн, хватая Стайлса за плечо.       — Э-эм, — беспомощно отвечает Гарри.       — Я имею в виду, я думал, что мы лучшие друзья, — продолжает Лиам, выглядя искренне обиженным. — Я не могу поверить, что ты пошел на настоящее свидание с омегой и не сказал мне. И он тебе действительно нравится, да? Было бы приятней узнать это от тебя, а не от Джейса и Брейди, сплетничающих об этом во время урока, но я думаю…       — Лиам, — перебивает его Гарри, закатывая глаза. Он оглядывается, убеждаясь, что никто из их братьев не затаился в ожидании, готовый разыграть какую-нибудь шутку. Это определенно не было редким явлением. — Позволь мне все объяснить.       — О, теперь ты хочешь объяснить. Серьезно, какого хрена, чувак, — произносит Лиам, скрещивая руки на груди. — Я не могу поверить, что ты мне не сказал.       Гарри встречает его взгляд.       — Лиам, это не по-настоящему.       — Что не по-настоящему? — спрашивает Пейн, нахмурив брови. — Наша дружба? Пожалуй, мне придется согласиться.       — Боже, заткнись, — отвечает Гарри, хватая альфу за плечи и встряхивая. — Я говорю об отношениях. Я ни с кем не встречаюсь!       — Но все говорят об этом, — прищуриваясь, произносит Лиам.       — Сплетничающие ублюдки, — бормочет Гарри, думая о Заке и Колине. Учитывая его везение, все в кампусе узнают об этом к концу сегодняшнего дня. — Это фейк, — повторяет он. — Я это выдумал.       Лиам растерянно смотрит на Стайлса в ответ, а затем его челюсть отвисает.       — Подожди, что?       Сделав глубокий вдох, Гарри объясняет все, что произошло, включая предложение Найла найти кого-нибудь, кто подыграет, чтобы ему не пришлось признаваться во всем.       — Без обид, — медленно начинает Лиам, — но это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышал.       — Да-да, — Гарри закатывает глаза. — Но это все равно происходит, так что никому не говори, хорошо?        — На что я готов пойти ради тебя… — вздохнув, Пейн качает головой. — Ладно.       — Спасибо, чувак, — отвечает Гарри, хлопая альфу по спине.       После того, как Лиам еще немного отчитывает его за то, что он попадает в подобные ситуации, Гарри устает от этого и выгоняет его из помещения, утверждая, что ему нужно успеть сделать домашнее задание.       — По крайней мере, попытайся придумать убедительное оправдание, — замечает Пейн, закатывая глаза, но все равно уходит.       Все это становится немного чересчур, когда Гарри возвращается в дом братства; его улыбка натянута, когда он терпит насмешки Карлоса и Тома по поводу его тайного омеги. К тому времени, как он запирается в своей комнате, подальше от любых напоминаний о своей лжи, он почти впадает в панику. Я на самом деле облажался, думает он, надавливая ладонями на закрытые глаза.       Вместо того, чтобы что-то предпринять, он плюхается на свою кровать. Может быть, если он вздремнет, то никогда не проснется. Это звучит как план для него.       Поскольку Гарри — всего лишь обыкновенный человек, он сначала хватает свой телефон, чтобы бездумно порыться в приложениях. Однако его внимание сразу же привлекает серия уведомлений с неизвестного номера. Нахмурившись, он разблокирует свой телефон и открывает диалог. не буду врать, это звучит чертовски глупо но Найл не перестанет говорить об этом, так что я думаю, я сделаю это       Сбитый с толку, Гарри печатает ответ.

кто это?

как ты ДУМАЕШЬ, кто это?       Альфа тупо смотрит на экран, палец парит над клавиатурой, пока его разум перебирает возможные варианты.

я не знаю? …это Лора?

      Он пробует, думая об омеге, с которой флиртовал на вечеринке, куда он ходил с Найлом на прошлой неделе. Гарри смутно помнит, что дал ей свой номер, но если так, то это был действительно странный способ связаться с ним. нет, блять это Луи, придурок       Луи. Луи, то есть Луи Томлинсон? Гарри в неверии смотрит на сообщение, его глаза в замешательстве возвращаются к первым сообщениям, которые были отправлены. «Думаю, я сделаю это», — написал Луи.       Это ударяет альфу прямо в грудь.

подожди ты сделаешь это???

я же сказал, да.

ты будешь притворяться, что встречаешься со мной?

      Гарри уточняет, потому что это никак не может быть правдой… именно это подразумевает под собой «да», так чтооо

но… почему?

      Он чуть не подпрыгивает, когда на его экране появляется входящий вызов, тот же самый номер высвечивается на дисплее. Гарри с колебанием отвечает.       — Слушай, это довольно сложно объяснить, — сразу же приступает к делу Луи, его голос немного приглушен. Хотя нет никаких сомнений в том, что это он. Гарри на самом деле прямо сейчас разговаривает с Луи по телефону. Это действительно происходит. — Но давай просто скажем, что я хочу доказать кое-что своему бывшему парню, хорошо?       — Твоему что? — эхом отзывается альфа.       — Моему бывшему, — нетерпеливо повторяет Томлинсон.       — Что доказать? — спрашивает Стайлс, слова омеги наконец-то доходят до него. Он даже не знал, что Луи с кем-то встречался.       — Это действительно не твое дело, — сухо отвечает Луи.       Гарри иронично приподнимает бровь.       — Тогда ладно.       — И тебе не помешало бы помнить, что, даже если я получу от этого какую-то выгоду, я все равно окажу тебе услугу, — твердо произносит Томлинсон. — Так что ты скажешь?       Альфа озадаченно смотрит на стену. Откровенно говоря, его первый инстинкт — рассмеяться омеге в лицо. Это абсолютно ужасная идея, говорит он сам себе. Фальшивые отношения с Луи — абсолютно ужасная идея во всех возможных аспектах… так ведь?       — Хорошо, ладно, — выпаливает Гарри, и… что ж.       — Отлично, — саркастически выдает Томлинсон. — И когда именно эта вечеринка?       — В эту пятницу, — отвечает Стайлс.       — Значит, у нас есть около четырех дней, чтобы разработать план, — произносит Луи.       — План? — повторяет Гарри, сбитый с толку. — Для чего?       Секунду Луи не отвечает, а затем:       — Пожалуйста, не говори мне, что ты правда веришь, будто мы просто придем вместе, держась за руки, и это всех одурачит.       Гарри растерянно открывает рот. Затем закрывает. Честно говоря, он полагал, что они подкрепят это поцелуем или чем-то еще в этом роде.       — Ни за что на свете никто не поверит, что мы на самом деле встречаемся, — раздраженно продолжает Луи. — Не без подготовки. Если ты действительно хочешь убедить своих братьев в том, что ты и правда с кем-то встречаешься, то мы не можем пустить все на самотек. Мы должны отнестись к этому серьезно. Ты должен отнестись к этому серьезно.       — Почему ты думаешь, что я не отнесусь к этому серьезно? — обиженно спрашивает Стайлс, игнорируя тот факт, что все слова омеги заставляют его испытывать беспокойство.       — Это не совсем в твоем стиле, — отвечает Томлинсон, как будто это очевидно.       — Конечно, тебе лучше знать, — бормочет Гарри, теперь чувствуя себя таким же раздраженным.       — Как бы то ни было, суть в том, что мы должны быть готовы, — повторяет Луи. — Есть вещи, которые мы должны выяснить: как мы познакомились? Кто кого пригласил на свидание? Куда мы ходили на наше первое свидание?       — Это действительно необходимо? — вмешивается Стайлс, прерывая разглагольствования Луи. — Это вечеринка, а не допрос. Мы просто должны сделать так, чтобы это выглядело по-настоящему.       — А как же после вечеринки? — спрашивает Луи.       — Что? — отвечает альфа, хмуря брови.       — После вечеринки? — повторяет Томлинсон, а затем усмехается. — Не хочу тебя огорчать, Стайлс, но одна вечеринка — это еще не отношения.       Гарри растерянно моргает. Затем моргает снова. Честно говоря, он на самом деле не задумывался о том, что этот фарс, вероятно, растянется на значительное количество времени, чтобы в него могли поверить. Быстро приближающееся событие было на переднем плане его сознания из-за срочности, но Луи прав. Ничего не выйдет, если он приведет омегу в качестве своей пары на одну вечеринку и потом парни больше никогда о нем не услышат. Им действительно придется продавать это шоу, а значит, требуется приложить усилия. Значит, требуется время. Он сглатывает, впервые задаваясь вопросом, во что именно он ввязался.       — Нам придется типа… встречаться некоторое время?       — Да неужели до тебя дошло, — сухо отвечает Томлинсон. — Хотя еще не слишком поздно отступить.       Закусив губу, Гарри вспоминает потрясение на лицах своих братьев, когда он сказал им, что кое с кем встречается. Он думает о самодовольном лице Зака. Смирись с этим, Стайлс. Ты не создан для отношений.       — Нет, — быстро произносит альфа. — Теперь я не отступлю.       — Значит, мы делаем это? — спрашивает Луи.       — Ох, безусловно, делаем, — подтверждает Гарри. Если его братья собираются сомневаться в его способностях, то так тому и быть. Ему просто придется доказать, что они глубоко ошибаются. Не имеет значения, что они с Луи не ладят и у них нет точек соприкосновения — он будет самым убедительным фальшивым бойфрендом на этой планете.       Его внутренний обет нарушает громкий вздох Луи.       — Найл в большом долгу передо мной за это.

+

      Луи кладет руки на стол.       — Хорошо, нам нужно установить некоторые правила.       Альфа тут же хмурит брови.       — Правила? — повторяет он. Сегодня вторник, полдень, они сидят друг напротив друга за кухонным столом Луи и Найла, и Гарри не солжет, если скажет, что предпочел бы быть где угодно, только не здесь.       — Рекомендации, — добавляет Томлинсон, сморщив нос так, что Гарри счел бы это милым, если бы это был любой другой человек. — Границы.       — Например? — спрашивает альфа.       — Есть некоторые очевидные. Например: никто из нас не может рассказывать об этом кому-либо другому, — твердо произносит Луи. После чего прищуривает глаза. — Если только ты уже не сделал этого?       Гарри сразу же думает о Лиаме, но держит рот на замке. Спасибо, он предпочел бы, чтобы на него сейчас не кричали.       — Нет, — легко врет он.       — Хорошо, — отвечает Томлинсон. В его тоне сквозит подозрение, как будто он знает, что Гарри нечестен. К счастью, он, кажется, отбрасывает эту мысль. — И я знаю, что это будет особенно трудно для тебя, — добавляет он, — но тебе придется воздерживаться от встреч с другими омегами до тех пор, пока мы этим занимаемся.       — Как же я это переживу, — монотонно произносит Гарри.       Игнорируя это, Луи продолжает.       — Что касается границ… абсолютно никаких поцелуев.       Требуется некоторое время, чтобы слова были осмыслены. У альфы от шока буквально отвисает челюсть.       — Подожди, что ты имеешь в виду…       — Поцелуи в щеку приветствуются, но в умеренных количествах, — перебивает Луи, как будто не слышит альфу. — Держаться за руки — это нормально. Ласковые слова могут быть необходимы, но не переусердствуй. Я не хочу, чтобы меня вырвало у всех на глазах.       — Подожди секунду, — прерывает его Гарри, нахмурившись. — Как люди должны понять, что мы встречаемся, если мы не целуемся?       Луи закатывает глаза в ответ.       — Нам не обязательно целоваться, чтобы доказать, что мы влюблены друг в друга. Все равно многим парам не нравится проявлять свои чувства на публике.       — За исключением меня, — медленно отвечает Гарри. — Мы пытаемся обмануть моих братьев, помнишь? Они знают меня, и они видели, как я целуюсь с людьми, с которыми только познакомился. Они не поверят, если я не поцелую тебя в какой-то момент.       — Ага, ну, я не хочу тебя целовать, — прямо произносит Томлинсон.       — Это чувство взаимно, милый, — насмешливо парирует Стайлс. — Но нам нужно продать эту фальшь, верно?       Омега тут же морщится.       — Мы можем обсудить это позже, — решает он, прочищая горло. — Нам нужно установить временные рамки. Как долго мы хотим этим заниматься?       Гарри пожимает плечами.       — Сколько времени требуется, чтобы доказать, что я подхожу для отношений? — спрашивает он.       Луи прикусывает губу, похоже, обдумывая это.       — Два месяца, — решает он. — Это максимум, что я смогу вынести, в любом случае.       — Два месяца, — вторит Стайлс, борясь с желанием разинуть рот. — Это… это действительно долгий срок.       — Не совсем, — отвечает омега, закатывая глаза. — Но это твои первые отношения, да? Мы можем начать с малого, — увидев выражение лица Гарри, Луи вздыхает. — Посмотри на это с другой стороны. Сегодня 5 ноября. Ты уже сказал им, что мы встречаемся больше недели, так что давай прямо сейчас решим, что наше первое свидание было 26 октября. Таким образом, двухмесячная отметка будет 26 декабря — к тому времени занятий не будет уже полторы недели, и, когда начнется второй семестр, ты сможешь сказать людям, что мы расстались на каникулах. У нас остается сорок два дня на то, чтобы притворяться — даже меньше, если учесть перерыв на День благодарения и выпускные экзамены.       Даже не пытаясь перепроверить эти цифры, Гарри кивает.       — Тогда ладно, — соглашается он. — Мы будем заниматься этим до конца семестра.       — Теперь, когда мы выяснили конец, нам нужно выяснить начало, — произносит Луи. — Это не должно быть сложно. На самом деле, мы должны придерживаться правды настолько, насколько это возможно. Найл познакомил нас. Ты скрывал эту тайную влюбленность в меня уже…       — Протестую, — перебивает Гарри, скорчив гримасу. — Почему ты не можешь быть тем, кто был тайно влюблен?       Омега бросает на альфу равнодушный взгляд.       — Я был в отношениях в течение шести месяцев до середины октября.       — И что? — Гарри пожимает плечами. — Это был бы не первый раз, когда я стал причиной разрыва.       Мгновение Томлинсон просто выжидающе смотрит на альфу.       — Боже, меня поражает, как ты не замечаешь собственной несносности после подобных комментариев.       — Что это должно означать? — спрашивает Гарри, хмуря брови.       — В любом случае, речь идет о тебе, помнишь? — отвечает Луи, меняя тему. — Было бы разумнее, если бы ты начал испытывать ко мне чувства, причем настолько сильные, что действительно захотел встречаться со мной по-настоящему. В конце концов, это беспрецедентно.       Гарри хмурится, ненавидя факт того, что омега прав.       — Итак, ты обнаружил свои чувства ко мне, а потом наконец набрался смелости пригласить меня на свидание. Может быть, мы посетили автокинотеатр на нашем первом свидании. Все прошло хорошо. Мы официально начали встречаться, — заканчивает Томлинсон. — Мы можем быть настолько расплывчатыми, насколько захотим. Это не фильм — тут не обязательно должна быть какая-то судьбоносная встреча.       — Хорошо, — неохотно отвечает Гарри.       — Есть и другие вещи, которые мы должны обсудить, — рассуждает омега, рассеянно постукивая пальцами по поверхности стола. — Прежде всего, ты должен отдать мне бомбер, который сейчас на тебе.       Сбитый с толку, Гарри смотрит вниз.       — Мне нравится этот бомбер, — произносит он.       Томлинсон в ответ закатывает глаза.       — В том-то и дело, — отвечает он. — Я видел, как ты носил его, миллион раз, а это значит, что люди видели, как ты носил его, миллион раз. Если они увидят меня в нем в ближайшие несколько дней, они смогут связать все воедино. Если не по бомберу, то по запаху, которым он провонял.       — Оу, — произносит альфа. Умно, думает он, но не произносит этого вслух. Он снимает бомбер, бросая его Луи, который аккуратно складывает его у себя на коленях.       — Ты должен дать мне больше своей одежды, желательно сделать это в ближайшие несколько недель, — задумчиво произносит Томлинсон. — Это классическая альфа-штука, и это способ помочь поддерживать образ того, что мы встречаемся, без необходимости физически быть вместе.       — Хорошо, — отвечает Стайлс, ненадолго задумываясь, каково это будет — видеть Луи в собственной одежде. Он хмурится, кое-что понимая. — Но нам придется иногда быть вместе, не так ли? Вечеринка не может быть единственной встречей.       — Теперь ты начинаешь улавливать, — иронично произносит омега. — Мы должны что-нибудь придумать, но, может быть, нам стоит подождать, когда будет конец вечеринки. В пятницу все это легко может обернуться крахом прямо на наших глазах, знаешь.       — Не напоминай мне, — бормочет Гарри.       — Мы должны обсудить и другие вещи после вечеринки. Такие вещи, как публикации в социальных сетях и то, что я буду приходить на твои игры. Сезон технически еще не начался, верно?       Гарри кивает.       — Должен ли я беспокоиться из-за того, сколько мыслей ты вложил в это? — добавляет он.       — Как ни странно, Найл не изобрел концепцию фальшивых свиданий, — сухо отвечает Томлинсон. — Уж извини меня за то, что я потребитель популярных СМИ. Это один из самых устоявшихся тропов, которые только существуют.       — Да, я понял, спасибо, — решительно произносит Гарри. Иногда он действительно ненавидит, когда Луи разговаривает с ним так, будто он идиот. Он им и является большую часть времени, но это не значит, что ему нравится чувствовать себя таковым. — Разве мы не должны также обсудить, например, нашу сексуальную жизнь?       — Прошу прощения? — омега прищуривает глаза.       — Наша сексуальная жизнь, — повторяет Стайлс. — Типа, наша метафорическая сексуальная жизнь.       — Кто сказал, что у нас вообще был секс? — озадаченно спрашивает Луи.       — Эм, — отвечает Гарри, растягивая слог. — Ну, я.       Томлинсон морщится.       — Мы были на одном свидании, — произносит он.       — И что?       — Я не настолько доступный, — объясняет Луи, после чего качает головой. — Почему это вообще имеет значение?       — Ты можешь многое рассказать о паре по их сексуальной жизни, — настаивает Гарри.       — Но никто даже не узнает, — раздраженно произносит Луи. — Это личная информация и никого больше не касается.       — Да, за исключением того, что иногда мои братья говорят об этом, — отвечает Гарри, не задумываясь. — Например, они захотят узнать, сколько раз мы трахаемся в неделю.       — Альфы, — произносит Томлинсон с отвращением. — Ну, в реальном мире, за пределами вашей странной секты альфа-братства, подождать некоторое время, прежде чем переспать, — не такая уж редкость. И это даже не принимая во внимание людей, которые ждут вступления в брак, или асексуалов.       — И все это совершенно нормально, — произносит Гарри. — Просто моим братьям будет трудно поверить, что мы еще не трахались, учитывая… ну, мою популярность.       — Ну, может быть, теперь ты пытаешься быть джентльменом, — резко отвечает Луи.       — Да… это не сработает.       — Тогда не говори им ничего, — раздраженно отвечает Томлинсон. — Будь расплывчатым. Заставь их поверить в то, во что они хотят. Это действительно не их дело.       Гарри хмурится, желая поспорить еще немного, но понимая, что это то, к чему Луи относится довольно серьезно.       — Хорошо.       — А что насчет пятницы? — спрашивает Луи. — Чего я должен ожидать?       — Тема вечеринки — Рай и Ад, — начинает Гарри. — Так что тебе следует нарядиться ангелом или дьяволом. Все будет проходить в специально отведенном месте, так что я заеду за тобой, — он слишком счастлив, что ему не придется втискиваться в арендованный автобус с тридцатью-сорока другими людьми, как обычно.       — У нас должны быть парные костюмы? — уточняет Луи, нахмурившись.       — Я наряжусь как ангел, — отвечает Гарри, пожимая плечами. Он уже выбрал себе наряд.       — Вижу, ты решил поиронизировать, — сухо произносит омега, после чего прикусывает губу. — Надо будет посмотреть, что я смогу придумать, — какое-то время они смотрят друг на друга, атмосфера становится намного более напряженной и неловкой. После очередной паузы из затянувшейся тишины, которая начинала раздражать Гарри, Луи спрашивает: — Это все? Потому что мне нужно закончить задание.       — Думаю, да, — отмахивается Стайлс. Он встает, собираясь засунуть руки в карманы, после чего вспоминает, что отдал свой бомбер Луи. — Я заеду за тобой в 7 в пятницу, хорошо? На вечеринке будет пицца.       Прежде чем Томлинсон успевает ответить, громкий звук ударяющейся о стену двери, кажется, заставляет забыть все, что Луи собирался сказать. Раздаются шаги, за которыми следует веселое приветствие Найла:       — Дорогой, я дома!       Это почти безумие — видеть, как меняется выражение лица и настроение Луи при звуке голоса Хорана. Контраст между языком его тела сейчас и на протяжении всего разговора с Гарри настолько разительный, что альфе хочется рассмеяться. Как, черт возьми, они собираются это провернуть?       — Эйч? — восклицает Найл, когда заходит на кухню, выглядя восторженным, пока его взгляд перебегает с Гарри на Луи. — Я чему-то помешал?       — Мы как раз обсуждали план на пятницу, — объясняет Стайлс.       — И Гарри как раз собирался уходить, — натянуто произносит Луи.       — Да, — отвечает альфа, закатывая глаза. Он хлопает Найла по плечу, проходя мимо него. — Пока, чувак. Увидимся завтра утром.       Уходя, он слышит довольный возглас «красивый бомбер» от Найла и последующее раздраженное «заткнись» от Луи.       Это сработает, пытается он убедить себя. Непременно.

+

      — Отлично выглядишь, — одобрительно произносит Найл, открыв дверь.       Гарри смотрит вниз на шелковый белый жилет, который он решил совместить с белыми расклешенными брюками. К его спине прикреплена пара маленьких хлипких ангельских крыльев, а на щеках мерцают золотые блестки, завершающие образ.       — Я знаю, — самодовольно хмыкает альфа. После чего бросает взгляд через плечо Найла. — А где Луи?       — Все еще возится со своими волосами, — весело отвечает Хоран.       — Это займет какое-то время? — спрашивает Стайлс, почесывая затылок. Он уже немного опаздывает, потому что слишком долго пытался сам прикрепить искусственные крылья к спине, прежде чем Лиам сжалился над ним.       — Невозможно узнать, — отвечает Найл, посмеиваясь. После чего прислоняется к боковой стороне двери. — Так вы двое действительно делаете это, да?       — Нет, мы идем на эту вечеринку вместе, чтобы повеселиться, — сухо отвечает Гарри.       Хоран прищуривает глаза.       — Кстати, где моя благодарность за то, что предложил всю эту уловку в первую очередь и спас твою задницу?       — Большое тебе спасибо, Найл, — монотонно провозглашает Гарри. — От всего сердца я благодарен тебе за то, что проведу ночь с кем-то, кто меня терпеть не может. Какая удивительная возможность. Как я могу отплатить тебе за это?       — Ты можешь начать с того, что прекратишь нести чушь, — произносит Хоран, закатывая глаза. — Также было бы мило угостить меня ужином.       — Ты только что пригласил меня на свидание, братан? — спрашивает Гарри, широко ухмыляясь.       — Извини, жеребец. Я не разрушитель домашнего очага, — отвечает Найл, поднимая руку. — Кстати говоря, удачно тебе получать удовольствие, не трахаясь два месяца, — хихикая, добавляет он.       Гарри в ответ показывает ему язык. Что, конечно же, происходит, когда Луи решает появиться.       — Я чему-то помешал? — спрашивает он, повторяя слова Хорана, сказанные на днях. — Неужели Найл обозвал тебя на детской игровой площадке, Стайлс?       Приоткрыв губы, чтобы ответить, Гарри поворачивается, встречаясь взглядом с Луи, и тут же давится собственной слюной.       Омега одет полностью в красное, от узких красных шорт, облегающих его бедра, до красных чулок в сеточку на голых ногах, а также прозрачной красной футболки, обтягивающей его туловище и обнажающей проблески загорелой кожи под просвечивающей тканью. Он на пару дюймов выше, чем обычно, из-за черных ботинок на платформе, а в его пушистых волосах торчит пара красных дьявольских рожек.       Гарри требуется мгновение, чтобы понять, что Найл что-то сказал.       — Что? — выпаливает он, чувствуя, что язык отяжелел во рту. Он отрывает взор глаз от фигуры Луи, заставляя свой взгляд остановиться на бете, у которого на лице понимающее выражение.       — Я сказал, — медленно повторяет Хоран, — вы, парни, хорошо выглядите.       — Полагаю, мы будем прилично смотреться вместе, — ворчит Луи, в то время как Гарри борется с желанием уставиться на его соски, виднеющиеся сквозь ткань футболки.       На самом деле он не был уверен, собирался ли омега переодеться ангелом или дьяволом, хотя, признаться, склонялся к первому варианту. Если быть честным, он вообще не ожидал, что Томлинсон приложит столько усилий к своему костюму.       Но это… это. Вау.       — Так что, мы собираемся идти, или? — произносит Луи, отвлекая альфу от пристального разглядывания.       Гарри прочищает горло, отгоняя все назойливые мысли, особенно грязные.       — Да, пошли.       — Подождите, давайте я вас сфотографирую, — произносит бета, прежде чем они успевают пошевелиться, доставая свой телефон.       Луи громко стонет в ответ.       — Блять, нет.       — Всего пара фотографий, — настаивает Найл, выглядя слишком радостным.       — Так ты моя мама, отправляющая меня на выпускной или что-то в этом роде? — спрашивает Томлинсон, скрещивая руки на груди.       — Это фотодоказательства, — убеждает Хоран. — У настоящих пар есть совместные фотографии. Я всего лишь помогаю вам.       — Хорошо, но поторопись, — отвечает Гарри, поняв за все года, что спорить бессмысленно.       Вот только он, возможно, все-таки сглазил их, потому что Найлу требуется целая вечность, чтобы открыть приложение камеры и решить, где поставить парочку, приказав им наконец позировать рядом со стеной. Они встают на значительном расстоянии друг от друга, неуклюже сминая пальцы.       — Вы, парни, сейчас больше похожи на незнакомцев, чем на влюбленных, — жалуется бета, закатывая глаза. — Ну же, где искра? Подойдите ближе, идиоты. Гарри, оберни руки вокруг Луи.       — Это необходимо? — интересуется Томлинсон, и Найл выгибает бровь.       — А необходимо ли вообще все это? — спрашивает он. — Давай же, Лу, — настаивает бета, покачивая телефоном. — Ты можешь опубликовать это в Instagram и испортить Деклану день.       Деклан. Значит, он тот самый печально известный бывший, думает про себя Гарри. Честно говоря, он забыл, что Луи заключил это соглашение со своей собственной целью: доказать что-то своему бывшему парню. Или, как это становится все более и более очевидным, заставить его ревновать.       Что ж, Гарри — эксперт в том, как заставить других людей ревновать. Он обхватывает Луи за талию и одним быстрым движением притягивает омегу к себе. Тот вздрагивает от этого движения, но не говорит ни слова, когда альфа слегка приподнимает подол его футболки, чтобы прижать руку к теплой коже его бедра. Стайлс поворачивается к Луи, смотря вниз на него, в то же время, как омега поднимает вверх ответный взгляд.       После секундного колебания Томлинсон кладет свою маленькую руку на плоскую поверхность живота Гарри.       — Идеально, — произносит Найл, и, как только они слышат характерный щелчок фотоаппарата, Луи вырывается из хватки Стайлса и отшатывается назад.       Альфа закатывает глаза от его преувеличенного отвращения.       — Тебе это понравилось, не ври, — плавно произносит он, на что омега хмуро смотрит в его сторону.       Найл с гордостью изучает фотографию, когда Стайлс смотрит на него. Бета вытирает фальшивую слезу со щеки, тоскливо вздыхая.       — Мои дети так быстро выросли.       — Ой, заткнись, — отвечает Луи, после чего удаляется по коридору к двери.       Гарри следует за ним, шагая впереди, чтобы показать дорогу, так как они идут к его машине (он решил не говорить омеге, что ее зовут Рамона).       Поездка в машине… Что ж, Стайлс полагает, что могло быть гораздо хуже. Они с Луи вообще не разговаривают, омега вполне доволен тем, что смотрит в окно в гробовой тишине, пока Гарри ведет машину. Альфа включает радио, но даже Бритни недостаточно, чтобы отвлечься от неестественной энергии, пронизывающей атмосферу вокруг них.       Когда они прибывают на место, Гарри понимает, что он… нервничает. Наконец-то все устаканивается, вот в чем дело. Серьезность того, что они собираются сделать, и возможные последствия, которые с этим связаны. Он собирается солгать своим товарищам по братству — и это продлится какое-то время. Зачатки чувства вины гноятся у него в желудке, подступая к горлу.       Однако сейчас уже слишком поздно что-либо предпринимать. Не то чтобы Стайлс может доверить Луи свои сомнения — это последнее, что он когда-либо рассматривал, зная, что омега только напомнит ему, что Гарри тот, кто втянул их во все это. Боже, как будто он и так не знает.       Поэтому вместо терзаний альфа обходит машину вокруг и открывает дверцу, протягивая руку Томлинсону, который берет ее с выражением крайней неохоты. Гарри отстраненно замечает, что его рука практически поглощает маленькую ручку Луи.       — Помни, тебе придется притворяться, что я тебе нравлюсь, в течение следующих нескольких часов, — тихо произносит Стайлс.       — Я буду стараться изо всех сил, — страдальчески вздыхает Луи. — Постарайся не быть таким несносным.       — До тех пор, пока ты стараешься не быть засранцем, — категорично отвечает Гарри. Расстояние между ними и входом становится все короче и короче. — Вот и все.       Зал, который они арендовали, разделен на три секции, каждая из которых украшена индивидуально. Сначала ад, окрашенный в красный и черный цвета, затем чистилище — в серый и фиолетовый, и, наконец, рай — в белый и золотой. Столы загромождают зал, и люди стекаются в открытый бар в чистилище и на танцполы в аду и раю.       Почти сразу после того, как они входят, Гарри чувствует на себе взгляды. Его хватка на руке Луи усиливается, когда он слышит резкий вздох омеги. То, что на него пялятся, не совсем новое явление для Гарри — он знает о своем влиянии, ясно? — но сегодня пристальное внимание раздражает его кожу. Он игнорирует это изо всех сил, направляясь прямиком к бару — если это вообще можно так назвать.       Альфа приветствует очень скучающую на вид Кару, поддразнивая ее за то, что ей приходится быть дежурной по алкоголю, когда это обычно перекладывается на новеньких. Выбор напитков довольно стандартный, но названия были изменены, чтобы соответствовать теме Рая и Ада.       — Чего ты хочешь? — Гарри спрашивает Луи, который до сих пор был на удивление молчалив. Если бы не рука омеги, все еще зажатая в его собственной руке, он бы полностью забыл, что тот рядом.       Томлинсон вздрагивает от этого вопроса, скрестив одну руку на груди.       — Ох, эм… я ничего не буду, — отвечает он.       Гарри кивает, немного смущенный, пока хватает предложенный Карой стаканчик и выпивает за один присест сразу половину. Он поворачивается, чтобы оглядеть комнату, ловя более чем парочку зрителей, смущенно отводящих глаза. Каким-то образом, несмотря на их огромную подготовку к этому самому моменту, он все равно не осознавал, что его приход на вечеринку с парой будет иметь такое большое значение. Наверняка у всех есть дела поважнее? Но опять же, врожденное человеческое любопытство и стало причиной всего этого испытания.       Внимательно наблюдая, Гарри обнаруживает Тайлера и еще нескольких парней из команды, большинство из которых одеты в ленивые костюмы дьяволов. Они тоже демонстрируют недоверие, когда к ним подходит Стайлс с Томлинсоном.       — Знаешь, я не мог поверить, когда до меня дошли слухи, — первым произносит Тайлер, бросая взгляд на Луи. — Но, черт возьми, это действительно правда.       — Тайлер, Шон, Клайд, — приветствует Гарри, сохраняя нейтральный тон. Он смотрит на Томлинсона, который уже смотрит на него в ответ. — Это Луи… мой парень.       — Приятно познакомиться, — вежливо произносит омега, сжимая пальцами ладонь Гарри.       — А нам-то как, поверь мне, — медленно отвечает Клайд, оценивающе оглядывая Луи.       Гарри скользит рукой вокруг талии омеги, закатывая глаза.       — Следи за своим языком, Уитмен.       Он знает, что парни просто издеваются, будучи в восторге от этой новообретенной возможности в виде первой в жизни омеги Гарри, но Стайлс почти ощущает тревогу в запахе Луи. Ему впервые приходит в голову, что он, возможно, был недалек от истины, когда сообщил, что его омега не очень любит вечеринки.       — Ладно, мы уходим. Повеселитесь в аду, придурки, — произносит Гарри, уводя Томлинсона прочь. К ним подходят еще несколько друзей альфы, и каждый раз Луи хранит шокирующее молчание, сжимая руку парня с отсутствующим выражением на лице.       В конечном счете Стайлс просто решает спросить.       — Просто из любопытства, — произносит он, как только они уходят от Лены и ее девушки Олив. — На скольких подобных мероприятиях ты побывал?       — Вечеринках с парочками? — спрашивает Томлинсон, кривясь. — Или вечеринках братств в целом?       — Как насчет вечеринок в целом? — бормочет Гарри.       Луи притихает на какое-то время.       — Не на многих, — признается он. — Я не являюсь их поклонником.       Да неужели, думает Гарри.       — И ты все равно согласился сделать это? — не может не спросить он.       Омега бросает на него взгляд, и Стайлс решает сменить тему.       — Не хочешь потанцевать? — спрашивает он Луи через мгновение, хотя бы для того, чтобы разрядить возникшее напряжение. Гарри достаточно скромен и самокритичен, чтобы признать, что он своего рода кошмар, когда дело доходит до танцев как таковых, но с хорошим партнером-омегой… это уже другая история.       — Да, хорошо, — отвечает Луи, к его большому удивлению.       Они присоединяются к толпе в аду, в воздухе густо пахнет потом и десятками смешивающихся феромонов. Гарри обхватывает омегу руками за талию, чувствуя, как тепло его кожи проникает сквозь тонкий материал футболки.       Томлинсон обнимает альфу за шею, склоняя голову ему на грудь. Гораздо приятнее находиться рядом с Луи, когда он вот такой, думает Гарри. Они прижаты друг к другу очень близко в этом положении, настолько, что Стайлс искренне удивлен, как омега не пытается откусить ему голову. Тем не менее, он не может удержаться, чтобы не проверить допустимые пределы: его руки начинают блуждать вниз по телу напротив.       — Не смей, — бормочет Луи ему в шею.       — Это должно быть по-настоящему, — бурчит Гарри в ответ, пальцы опускаются немного ниже. — Ты думаешь, мои братья поверят, что я смог бы держать руки подальше от твоей задницы, когда она прямо передо мной?       Томлинсон кусает его за плечо, заставляя замолчать.       — Хорошо, — отвечает он через мгновение, и Гарри почти замирает. Он не ожидал, что Луи на самом деле скажет «да», и, хотя у Гарри, возможно, не самые позитивные чувства по отношению к этому конкретному омеге, он все равно знает, что будет наслаждаться каждой секундой этого. Всего лишь здравый смысл.       Он скользит руками вниз, чтобы как следует ухватиться за задницу Томлинсона, едва сдерживая стон. Гарри определенно любитель задниц, это точно. И, возможно, отчасти это связано с тем фактом, что у Луи самая идеальная задница, которую альфа когда-либо имел удовольствие щупать.       — Ты слишком наслаждаешься этим, — произносит Томлинсон, но в его словах нет обычной язвительности.       — Ты когда-нибудь видел свою задницу? — спрашивает Гарри, фильтр «мозг-рот» временно вышел из строя. — Восьмое чудо света.       Омега бормочет что-то о тупых альфах с одной извилиной в голове, но затем резко поворачивается в объятиях Гарри и прижимает свою идеальную задницу прямо к его промежности. На этот раз Стайлс действительно стонет.       — Это первый и последний раз в твоей жизни, так что наслаждайся, пока есть возможность, — с придыханием произносит Луи, откидывая голову на плечо парня.       Гарри изо всех сил вцепляется в бедра Томлинсона, кровь устремляет свой поток на юг, а альфа урчит в его груди.       — Думаю, что прямо сейчас у меня религиозный опыт, — ошеломленно отвечает он. Может быть, ему должно стать стыдно за то, что он ведет себя как полный кретин в данный момент, особенно когда Луи далеко не самый его любимый человек, но, черт возьми, омега такой горячий, а он всего лишь человек. Бывают моменты, когда член Стайлса опережает его мозг, и это один из таких случаев. — Ты уверен, что мы в аду, потому что я почти уверен, что это рай.       Прежде чем Луи успевает прикончить его за это пошловатое замечание, до ушей альфы доносится громкий возглас. Гарри надувает губы, когда Луи вырывается из его объятий, но все равно обхватывает омегу рукой. Они отходят в сторону, когда к ним приближаются восхищенные Зак, Колин и Лукас. Подруга Лукаса, Миа, следует за ними в гораздо более спокойной манере, выглядя раздраженной.       — Он настоящий, — восклицает Зак, с благоговением глядя на Томлинсона.       — Гарри, ты сукин сын, — произносит Лукас, ударяя альфу кулаком в плечо.       — И такой симпатичный, — добавляет Колин, беззастенчиво ухмыляясь Луи. — Как зовут эту прелесть?       — Его зовут Луи, и он стоит прямо здесь, — отвечает Гарри, удивленный внезапным чувством стыда, охватившим его из-за поведения своих братьев. Они разговаривают так, будто Луи здесь даже нет, и Гарри чувствует, что омега напрягся у него под боком. — Детка, мне очень жаль, что мои братья такие засранцы.       — Детка, — радостно вторит Зак, в то время как остальные преувеличенно воркуют.       Щеки Луи покраснели, но он молчит, пока их засыпают вопросами. Все только обостряется, когда к толпе присоединяются Натан и Томми.       — Так это и есть тот самый маленький дьяволенок, за которым Гарри последовал прямиком в ад? Не могу сказать, что я виню тебя, Стайлс, — произносит Натан.       — Приручил зверя, — скалится Лукас, хлопая Гарри по спине.       — Эй, настоящий вопрос в том, как, черт возьми, Гарри убедил тебя встречаться с его жалкой задницей? Его член не может быть настолько волшебным, — обращается Томми к Луи, который утыкается лицом в плечо Гарри. Становится действительно очевидно, что Томлинсону не по себе от всего происходящего, и альфа не может его винить. Он тоже начинает чувствовать себя неуютно. Он не ожидал, что его друзья будут вести себя как такие… мудаки.       И когда он думает, что хуже уже быть не может, Зак открывает свой большой рот.       — Итак, это свободные отношения, или? — спрашивает он, широко ухмыляясь. — Потому что делиться — значит заботиться, мой друг.       Ярость, охватывающая недавно затуманенный похотью разум Гарри, возникает почти мгновенно.       — Тебе повезло, что Луи сейчас здесь, иначе я сломал бы тебе за это гребаную челюсть, — спокойно отвечает альфа, обнимая Луи другой рукой так, что теперь прижимает его к себе. — Ты больной кусок дерьма.       — Вау, — произносит Зак, приподнимая брови в явном удовольствии, когда обменивается взглядами с остальными. — Нет необходимости обороняться, чувак. Я просто пошутил.       — Твои «шутки» — это неуважение к моему омеге, так что прекрати, — твердо отвечает Гарри. — Ты ставишь его в неловкое положение. А также и меня.       — Извини, чувак, — произносит Лукас, и его голос звучит искренне виновато. Хотя это может иметь, а может и не иметь какое-то отношение к Мии, стоящей рядом с ним и выглядящей рассерженной. — Мы не хотели пересекать черту или что-то в этом роде. Извини, Луи.       Некоторые из ребят повторяют те же слова, выглядя должным образом приструненными, но Зак все еще кажется сбитым с толку.       — Но мы же, типа, не были серьезны, — протестует он.       — Зато я серьезен, — спокойно отвечает Гарри. — Я пытаюсь познакомить своего парня со своими братьями, а ты решил вести себя как придурок без всякой причины. Либо проси прощения, либо убирайся с глаз моих долой.       Зак прикусывает губу, бросая взгляд на Томлинсона, который молча наблюдает за ним.       — Прости, Луи, — бормочет он.       Луи кивает, отводя глаза.       — Мы можем уйти? — бормочет он так, чтобы только Гарри услышал.       Альфа не утруждает себя прощанием, уводя Луи подальше от братьев так быстро, как только может. Он находит пустой стол в углу комнаты и придвигает свой стул прямо к стулу омеги.       — Прости, пожалуйста, — выпаливает Стайлс, чувствуя смесь стыда и беспокойства, когда Томлинсон смотрит на стол. За последние пять минут ситуация кардинально изменилась, а он все еще не оправился.       — Они всегда такие? — спрашивает омега через секунду.       — Ведут себя как ублюдки? — отвечает Гарри, кривя губы. — Да, но обычно не такие резкие. Я не знаю, о чем, черт возьми, они там думали. Мне действительно очень жаль, что тебе пришлось это выслушать.       — Нет, это была глупая идея, — произносит Луи, качая головой.       Гарри прикусывает губу, чувство вины растет. На данный момент он даже не может упрекнуть Томлинсона.       — Мы можем разорвать сделку, — предлагает он. — Боже, после такого я бы тоже отказался. Мне жаль, что я привел…       — Нет, — перебивает его Луи, опуская голову на руки. — Не ты… Я. Это… — он поднимает руку, чтобы неопределенно указать на свой наряд. — Думал, что смогу это сделать.       — Сделать что? — встревоженно спрашивает Гарри.       — Это неловко, — отвечает Луи так тихо, что альфа едва может расслышать его.       — Ох, ты вообще видел меня? На этой неделе я три дня ходил на занятия в футболке задом наперед, — произносит Гарри, чувствуя облегчение, когда губы омеги дергаются в подобии улыбки. Однако он все еще выглядит расстроенным, поэтому Стайлс прикусывает губу. — Мы можем уйти, если ты хочешь, — мягко добавляет он.       Томлинсон качает головой.       — Нет, не можем, — поспешно отвечает он. — Я дал тебе обещание.       — Ну и хрен с ним, — отмахивается Гарри, хмурясь. — Я все равно больше не хочу здесь находиться. Если мне снова придется увидеть уродливое лицо Зака, я, вероятно, ударю его, — он даже не шутит — в этот раз друг сам напросился.       — Кстати, спасибо тебе, — замечает Томлинсон. — За то, что поставил их на место.       — Да, ну, они перегнули палку, — произносит Стайлс, все больше хмурясь. — Они думают, будто идея о том, что у меня серьезные отношения, просто смешна, но они не имели права говорить тебе подобное дерьмо. Ты этого не заслуживаешь.       — Что ж, спасибо, — отвечает омега, кусая губу. — И за всю эту роль бойфренда-защитника тоже, — добавляет он после небольшой паузы. — Думаю, у тебя неплохо получилось преподнести это. Настоящий ангел-хранитель.       Гарри растерянно моргает в ответ.       — Точно, — произносит он, почесывая затылок. — Не за что, — по правде говоря, он вообще не думал о том, что «преподносит» что-то. Луи, омега, был расстроен, а Гарри, альфа, чувствовал себя его защитником. На самом деле это была простая биология. — Хочешь уйти отсюда?       — Ты действительно не против этого? — спрашивает Томлинсон неуверенно.       — Да, — незамедлительно отвечает Стайлс, прежде чем в его голове формируется идея. — Мы можем заняться чем-нибудь еще, — он не знает, откуда взялась эта мысль или почему он добровольно вызывается проводить больше времени с Луи, когда их, скорее всего, никто не увидит. Все, что он знает, это то, что ему хочется подбодрить омегу.       Луи выгибает бровь.       — Например, чем?       — Эм, — отвечает Гарри, ломая голову в поисках идеи. — Мы можем пойти… в боулинг?       — Боулинг, — невозмутимо повторяет Томлинсон.       — Да? — произносит альфа, внутренне ругая себя за то, что не придумал чего-то получше.       Омега морщит нос.       — Я никогда не играл в боулинг.       — Что? — удивленно спрашивает Гарри. — Никогда?       — Это именно то, что я сказал, — раздраженно отвечает Томлинсон. После чего наклоняет голову, выглядя задумчивым. — Но ладно, пошли.       Гарри едва сдерживается, чтобы не ляпнуть «правда?».       — Ты уверен? — все-таки спрашивает он. — Потому что я могу отвезти тебя обратно домой, если ты предпочитаешь это.       — Я уверен, — отвечает Луи.       Так что Гарри встает, выжидающе протягивая руку омеге. На лице Томлинсона появляется легкая нервная улыбка, когда он сжимает широкую ладонь.

+

      Боулинг с Луи — непередаваемый опыт.       Они отправляются в игровой клуб недалеко от кампуса, куда Гарри ходил с друзьями уже десятки раз раньше. Освещение приглушено, но дорожки и кегли сияют в темноте, переливаясь неоновыми цветами. Парни бронируют дорожку и заказывают пиццу, так как ни один из них ничего не ел с начала вечеринки. Стайлс тратит около десяти минут, объясняя, как все работает, и показывая Луи основы, и он даже предлагает попросить одного из сотрудников поднять бортики дорожки, чтобы было легче, но омега отказывается.       Это оказывается к лучшему, учитывая, что Томлинсон проводит следующие тридцать минут, полностью уничтожая Гарри по очкам. Альфа предположил, что первый спэа был чистой удачей новичка, но затем Луи снова сбивает все кегли, теперь уже страйком*.       — Ты лжец, — заявляет Стайлс, когда омега бросает свой последний фрейм, официально выигрывая игру. — Не может быть, чтобы это был твой первый раз в боулинге.       Луи просто широко ухмыляется на это.       — Тебе просто больно, потому что ты проиграл, — отвечает он.       Альфа скрещивает руки на груди.       — Ты хочешь сказать, что у тебя получилось набрать больше 100 очков в первый свой раз? — требует он, не в силах в это поверить.       — Что? — невинно отвечает Луи, качнув бедром. — Разве это сложно?       Несмотря на культовую отсылку к «Блондинке в законе», Гарри намеревается затаить обиду до конца ночи. Они продолжают немного препираться по этому поводу, поедая пиццу, а затем, в конце концов, играют еще один раунд, в котором Луи опять побеждает.       — Невероятно, — бормочет Стайлс себе под нос. Вообще-то, его эго немного уязвлено, подайте на него в суд за это. Он не ожидал, что Луи окажется каким-то мастером игры в боулинг. Альфа также не ожидал, что они действительно поладят за последние пару часов, но, очевидно, эта ночь полна всевозможных сюрпризов.       Только когда Гарри везет Луи обратно домой, он решает поднять тему их договоренности или того, что им делать дальше.       — Я полностью понимаю, если ты хочешь отказаться от этого всего, — произносит альфа. — Черт, я могу просто обвинить парней в том, что они мудаки и отпугнули тебя, если они спросят. Это не изменит того факта, что в их глазах я был в отношениях целых две недели.       Однако Томлинсон удивляет его ответом:       — Нет, мы должны довести дело до конца.       Голова Стайлса поворачивается к Луи так быстро, что он чуть не сворачивает себе шею, недоверчиво уставляясь на омегу.       — Ты серьезно?       — Смотри на дорогу, — призывает Томлинсон, и Гарри подчиняется, все еще не оправившись от удивления. — Да, я серьезно. Без обид, Гарри, но твои братья — по крайней мере, те, которых я встретил, — полный отстой. У них нет никакой веры в тебя, и, честно говоря, это раздражает меня от твоего же лица.       Луи прав, и это заставляет Гарри сморщиться.       — Я хочу доказать, что они ошибаются, — признается он. Его альфа полыхает внутри из-за этого.       — И я… я все еще хочу доказать, что Деклан ошибался, — добавляет Луи, сглатывая.       Гарри хочет спросить — узнать, что вызывает у Томлинсона это обеспокоенное выражение лица всякий раз, когда он упоминает своего бывшего, и понять, почему он был так расстроен на вечеринке. Но он отмалчивается.       — Хорошо, — отвечает Стайлс через мгновение. — Мы сделаем это, и мы докажем, что они все неправы.       Когда он останавливается на красный свет, то протягивает Луи ладонь для рукопожатия.       Омега решительно сжимает ее в ответ. *Спэа — результат фрейма, когда все кегли оказываются сбитыми после второго броска. Страйк — идеальный бросок, когда боулер с первого раза за фрейм выбивает все 10 кеглей.

+

      список вещей парочек, которые Луи и Гарри должны делать (не стесняйся добавлять):       1) Луи будет носить бомбер Гарри на занятия (или любой свитшот, который у тебя есть — обязательное предупреждение: ты можешь не получить ни один из них обратно)       2) Гарри будет провожать Луи на занятия (иногда) (если ты не занят)       3) Луи обязуется посещать игры Гарри по лакроссу (когда они снова начнутся?)       4) Гарри будет навещать Луи на работе, если сможет (я работаю в кампусе, так что люди нас увидят)       5) Луи и Гарри опубликуют парные фотографии в инстаграме (только что выложил ту, что была сделана в пятницу)       Альфа читает список Луи затуманенными глазами, другой рукой рассеянно почесывая свой голый пупок. Сейчас десять утра, и он только что проснулся, сон все еще грозит снова окутать его. Сообщение омеги с приглашением отредактировать общую заметку застало его врасплох.       Вялыми пальцами он добавляет «и надевать джерси Гарри» в третий пункт. Затем он переходит в Instagram и видит, что Луи действительно отметил его на фотографии. Он комментирует «чертовски горячий малыш», добавляя в конце смайлик с капающими слюнями, а затем возвращается к их переписке.

луи, почему ты составляешь списки в час нчои?

ночи* — первая реакция омеги, на что Гарри закатывает глаза. не мог уснуть и подумал, что составлю план вместо сна как он тебе?       Альфа отвечает, что все это звучит для него хорошо, а затем заставляет себя скатиться с кровати. Наступило воскресенье, но Стайлс знает, что позже сегодня у него собрание братьев, на котором ему придется рассказать новичкам историю братства вместе с другими членами Совета, а вечером у него тренировка. Как капитан команды, Гарри имеет право голоса на этих занятиях, но сегодня он знает, что у тренера есть несколько особенно изнурительных упражнений, которые он хочет, чтобы парни выполнили, и он не ждет этого с нетерпением.       Также, вероятно, есть домашнее задание, которое нужно запланировать где-то между этими двумя вещами, но Стайлс не собирается думать об этом сейчас. В течение последних трех лет он оставался выше требований к среднему баллу по программе братства и среднего балла студента-спортсмена, но прокрастинация по-прежнему остается его вторым именем.       «Как-то странно не просыпаться с похмелья в воскресенье», — думает альфа, спускаясь на кухню и направляясь прямиком к шкафчику, чтобы взять немного хлопьев. Он не пошел гулять с парнями прошлой ночью, когда они предложили — отчасти потому, что Зак, вероятно, собирался быть там, а Гарри все еще относился к нему холодно, и отчасти потому, что теперь он был в «отношениях» и не хотел доверять своему пьяному «я», чтобы случайно не пофлиртовать с каким-то случайным омегой.       Как ни странно, Гарри обнаруживает, что его не слишком заботит то, что он упустил, оставаясь в стороне.       — Эйч, — резко произносит голос, отчего альфа рассыпает немного хлопьев Cinnamon Toast Crunch.       — Пошел ты, Лиам, — ворчит он, собирая разлетевшиеся кусочки и запихивая их себе в рот.       — Извини, чувак, — отвечает Пейн, проскальзывая мимо Гарри, чтобы взять свои скучные кукурузные хлопья из буфета. — Мы скучали по тебе прошлой ночью.       — Я знаю, — самодовольно отвечает Стайлс, хватая молоко из холодильника. Он сразу же рассказывает Лиаму о дурацких комментариях Зака в пятницу и о том, как он впервые в жизни раньше времени ушел с мероприятия братства. Альфа с сочувствием встает на его сторону, ругает Зака и остальных за то, что они придурки, и спрашивает, как Луи выдержал это.       Остальная часть дня проходит относительно медленно. Собрание братства, как обычно, длится дольше запланированного, и Гарри почти раздавлен облегчением, когда оно наконец заканчивается. Найл пишет ему смс с предложением приехать и посмотреть несколько серий «90-дневного жениха», и альфа немедленно соглашается. У них обоих всегда была склонность к дрянным реалити-шоу, так что это было их новой навязчивой идеей.       Где-то после третьего эпизода бета становится тем, кто поднимает тему.       — Итак… Луи рассказал мне, что произошло в пятницу, — начинает он.       Гарри тут же хмурит брови.       — Зак — придурок.       — Это правда… но я больше заинтересован тем, что вы вдвоем пошли в боулинг, — медленно отвечает Найл.       — И? — спрашивает Гарри, не совсем понимая, почему бета звучит так заинтригованно. — Что в этом такого?       — Это просто интересно, — отвечает Хоран, выжидающе глядя на альфу. — Очень интересно.       — Опять же, почему? — повторяет Гарри, искренне недоумевая.       — Знаешь, типа, потому что вы двое вместе тусовались с учетом того, что даже не нравитесь друг другу, — отвечает Найл, поднимая брови.       — Ох, — произносит альфа, хмурясь. — Ну, я думаю, это изменилось в пятницу. Мы действительно ладили.       — Очень интересно, — повторяет Хоран со странным выражением на лице. — И вы, ребята вроде как решили притворяться дальше?       — Да, — отвечает Гарри, поджимая губы. — Мы решили, что расстанемся на зимних каникулах.       — Да, Луи сказал мне, — произносит бета, кивая. — Прямо перед его днем рождения — честно говоря, какой-то облом.       — День рождения Луи в декабре? — удивленно спрашивает Гарри. В этом есть смысл, думает он. Томлинсон — образцовый Козерог.       — Э-э, да. 24 декабря, — отвечает Найл, прищурив глаза. — Это как раз то, что должен знать бойфренд, тебе не кажется?       Гарри закусывает губу.       — Об этом просто еще не заходил разговор, — неловко отмахивается он.       — Теперь, когда я думаю об этом… как много вы, парни, знаете друг о друге? — спрашивает Хоран.       — Э-эм, — беспомощно отвечает Гарри. — Я знаю… всякие мелочи.       Найл недоверчиво смотрит на него в ответ.       — На чем специализируется Луи?       Альфа снова прикусывает губу. Луи умен — он это знает. Он, должно быть, специализируется на чем-то сверхсложном.       — Наука, — догадывается он, стараясь, чтобы это не прозвучало как вопрос.       — Компьютерные Науки, — отвечает бета. — Он специализируется на информационных технологиях.       — Технически, это квалифицируется как наука, — произносит Гарри, разводя руки в стороны.       — За исключением того факта, что на самом деле это не так, — возражает бета.       — В названии есть наука, — настаивает Гарри, хмурясь. — Зачем ее туда добавлять, если это не так?       Найл в ответ раздраженно качает головой.       — Сколько сестер у Луи? — резко спрашивает он.       — Эм, две? — отвечает Стайлс, выпаливая первое число, пришедшее на ум.       — Четыре, — поправляет Найл, приподнимая бровь. — А что насчет его работы?       — Он работает в кампусе, — сразу же произносит Гарри, вспоминая это из сообщения омеги.       Найл иронично выгибает бровь.       — Чем он занимается?       — Репетиторством? — пытается альфа.       — Помощник библиотекаря, — отвечает Хоран, разочарованно вскидывая руки вверх. — Гарри, ты дерьмовый бойфренд.       — Мы ничего из этого не обсуждали, — оправдывается Стайлс.       — А ты не думаешь, что должны? — спрашивает Найл. — Что ты собираешься делать, когда люди поймут, что ты не знаешь, что Луи вегетарианец…       — Луи — вегетарианец? — тут же перебивает его Гарри.       Найл иронично смотрит в ответ.       — Или что Луи не знает номер, под которым ты выступаешь в лакроссе.       — Ну, он узнает, как только я вручу ему свою джерси, — произносит Гарри, чувствуя некоторое облегчение от этого.       — Дело не в этом, — разочарованно отвечает Найл. — Дело в том, что вы двое едва знаете друг друга, и это может вызвать проблемы.       Словно призванный их разговором, в этот момент в гостиную вплывает Луи, протирая глаза. Он одет в удобные спортивные штаны и черную толстовку с вышитыми спереди зелеными цветами, рукава натянуты на пальцы. Его волосы пушистые и взъерошенные, как будто он только-только дремал.       — Ни, кто… — он тут же запинается, когда замечает Гарри, на его лице отражается удивление. — Привет.       — Привет, — произносит Гарри в ответ.       — Луи, под каким номером выступает Гарри? — требует Найл вместо приветствия.       Омега смотрит на него широко раскрытыми глазами.       — Что?       — Какой номер у Гарри на футболке? — повторяет бета.       — Семнадцать, — легко отвечает омега.       У Гарри от шока отвисает челюсть. Луи знал это?       — Я провел кое-какие исследования, хорошо? — бормочет омега, увидев лицо Гарри, после чего неловко почесывает руку.       — Какое второе имя Гарри? — спрашивает Найл, скрещивая руки на груди.       — Моррис, — торжественно произносит Томлинсон.       Гарри издает удивленный смешок.       — Эдвард, — отвечает он.       — Как Каллен? — спрашивает Луи, его губы изгибаются в улыбке.       — Хотел бы я сверкать в лучах солнца, — вздыхает альфа.       — То, что мы пытаемся решить здесь, — перебивает Найл, — это то, что вы двое ни черта не знаете друг о друге.       Луи и Гарри обмениваются взглядами, на их лицах одинаковая озабоченность.       — Пары знают смехотворно много мелочей друг о друге. Черт возьми, первые свидания — это, по сути, просто двадцать вопросов, — продолжает бета. — Все, что я хочу сказать, это то, что, если вы хотите пережить это, значит, вам стоит выяснить все. Знаете, люди замечают такие вещи.       — Ну, мы можем устроить что-то типа первого свидания сейчас, — решительно произносит Гарри. Он достает свой телефон из кармана, открывает Google и ищет список вопросов для первого свидания. Стайлс выбирает первый предложенный результат, заголовок обещает, что это будет единственный список, который ему понадобится. Он преувеличенно громко прочищает горло. — Луи, ты жаворонок или сова?       — Сова, — мгновенно отвечает Томлинсон, садясь на подлокотник дивана рядом с альфой. — Если ты разбудишь меня до восьми в будний день, я убью тебя.       — Могу подтвердить, — подхватывает Найл.       — А ты? — спрашивает омега Гарри.       — Я не могу точно сказать, кто я, — признается альфа. — Я могу бодрствовать и спать в любое время суток.       — Боже, ты один из тех людей, — шутливо произносит Луи.       — Где ты вырос? — спрашивает Гарри, переходя к следующему вопросу.       Он так поглощен выслушиванием ответов Луи, что пропускает момент, когда Найл осторожно встает и крадется прочь с легкой ухмылкой на лице.

+

      — Я сейчас закричу, — объявляет Луи.       Это первое, что он говорит, когда Гарри отвечает на его звонок в час ночи.       — Э-э, — медленно произносит альфа, сбитый с толку. — Почему?       — Потому что мой дурацкий гребаный код не работает, и я собираюсь заплакать, — отвечает омега, и его голос действительно звучит очень истерично.       — Если тебе нужна помощь с кодированием, боюсь, ты позвонил не тому парню, — заторможенно возражает Гарри, почесывая руку. Он лежит в постели неправильно, его голова и плечи свисают с края кровати вместе с ногами. Честно говоря, он все еще немного под кайфом, но надеется, что Луи этого не заметит. — Ты уверен, что хотел позвонить мне?       — Да, — нерешительно отвечает Томлинсон. — Видишь ли, забавная история — у меня есть друг, и он безумно талантлив в искусстве, особенно в скульптуре. То есть, настолько, что в конце месяца у него будет собственная выставка в галерее. Дело в том, что… мы не общались какое-то время, но он следит за мной в Instagram, так что, эм, он увидел ту фотографию, которую я опубликовал, и теперь считает, что мы встречаемся, и требует, чтобы ты пришел со мной, — выпаливает он на одном дыхании.       Альфа смотрит на свой перевернутый стол, кровь приливает к голове.       — Понятно.       — Да, — продолжает Луи. — И еще… эм, есть очень большая вероятность, что мой бывший бойфренд будет там, потому что он тоже занимается искусством. Мой друг на самом деле познакомил нас.       — Оу, — отвечает альфа, прищурившись. — Я могу пойти.       — Очевидно, ты не должен чувствовать себя обязанным говорить «да». Я могу придумать оправдание, почему… — Луи резко останавливается. — Прости, ты сказал, что пойдешь?       — Честно говоря, сходить на выставку и разозлить твоего бывшего звучит как что-то забавное, — отвечает Гарри, зрение начинает немного затуманиваться по мере того, как нарастает давление за глазами и в висках. — Как зовут твоего друга?       — Зейн, — в голосе Луи звучит некоторое сомнение. — Ты уверен?       — Почему бы и нет? — отвечает Гарри. — Напиши мне время и место.       — Хорошо, — произносит омега, выдыхая в трубку.       — Я вроде как с нетерпением жду, когда наконец увижу этого твоего таинственного бывшего. Он… — альфа замолкает, когда Луи матерится. — Что? — спрашивает он, слыша глухой удар на другом конце провода. — Луи, ты в порядке? — спрашивает альфа снова, с трудом принимая сидячее положение.       — Это была точка с запятой, — Томлинсон практически кричит Гарри на ухо. — Я пропустил дурацкую гребаную точку с запятой. Я действительно собираюсь прикончить себя.       — Пожалуйста, не надо, — ошеломленно отвечает Стайлс. — Это была просто точка с запятой? — он не очень разбирается в программировании — ладно, он буквально ничего не знает, — но это показалось ему смешным.       — Я собираюсь бросить учебу. Прямо сейчас, — категорично произносит Луи. — Я больше не могу этого выносить.       — По крайней мере, у тебя получилось завершить? — спрашивает Гарри, пытаясь быть утешительным.       — Гарри, я собираюсь повесить трубку, — предупреждает омега, — а потом буду кричать в подушку.       — Хорошо, — отвечает альфа.       — Но спасибо тебе, — произносит Луи, прочищая горло. — За то, что согласился пойти, и также за то, что взял трубку, хотя сейчас я, вероятно, звучу безумно. Извини, у нас закончился чай, а без него мои эмоции только накапливаются.       — Все в порядке, — ласково успокаивает Гарри. После чего поджимает губы. — Ложись спать после этого, Лу. Ладно?       — Хорошо, — мягко отвечает омега, а затем добавляет: — Ты никогда раньше не называл меня «Лу».       — Ох, — произносит Гарри, боясь, что омега собирается запретить ему использовать то же прозвище, которое его друзья, включая Найла, используют для него. — Это нормально?       — Да, — соглашается Томлинсон, удивляя альфу. — Спокойной ночи, Гарри.       — Спокойной ночи, — желает Стайлс. — Лу, — добавляет он, слыша смех омеги в ответ.       На следующее утро, когда Гарри встречает Луи, чтобы проводить его на первый урок, он держит в руке теплый бумажный стаканчик. Томлинсон выглядит ошеломленным, когда альфа ему протягивает его напиток, изможденность очевидна в ссутулившейся фигуре и красноватом оттенке глаз.       — Ты… — он резко останавливается, обхватывая стаканчик обеими руками и крепко сжимая его. Его лицо ничего не выражает.       — Это горячий шоколад, а не чай, так что не спеши заводиться, — быстро произносит Гарри.       — Нет, — отвечает Луи, поднося стаканчик к губам. Он делает маленький глоток, быстро моргая. — Это идеально.       Гарри облегченно улыбается.       — Я спросил Найла о твоей любимой марке чая, но в магазине его не было, поэтому я подумал, что горячий шоколад — следующая лучшая вещь. Особенно потому, что ты мерзнешь по утрам, — Луи смотрит на альфу, приоткрыв рот. — Что? — спрашивает Стайлс.       — Это… это действительно мило с твоей стороны, Гарри, — отвечает омега, встречаясь с альфой взглядом. — Большое спасибо.       Гарри просто пожимает плечами, протягивая руку Луи.       — Готов?

+

      Первая игра по лакроссу в предсезонке — это осенняя схватка за мяч между их колледжем и соперниками в середине ноября.       Гарри ждал этого с начала семестра, жаждая ощутить тот знакомый выброс адреналина, который возникает, когда он выходит на поле со своими парнями, выкладываясь вместе по полной. Он полюбил лакросс с самого первого момента, как взял в руки клюшку в начальной школе, и он не шутит, когда говорит, что это, вероятно, его самое любимое занятие в мире.       Альфа уже кипит энергией, пока они проходят предматчевую разминку, заставляя команду выполнять упражнения, которые называет тренер. Некоторые люди уже начали собираться на трибунах, и Гарри оглядывается в поисках Найла и Луи.       Томлинсон пообещал, что придет — в запасной футболке альфы, — когда Гарри навещал его сегодня утром в библиотеке. Честно говоря, Стайлс переступал порог библиотеки их кампуса в общей сложности три раза за всю свою студенческую карьеру, поэтому он чувствовал себя странно, приходя навестить Луи под предлогом «учебы», но в итоге омега помог ему с эссе, которое он откладывал уже несколько недель. Они немного повздорили из-за политики Гарри в отношении минимально необходимых баллов, однако в конечном счете Томлинсон оказал ему большую помощь. И поскольку вокруг было несколько других студентов, на прощание омега оставил альфе на щеке поцелуй, который Гарри все еще чувствует призрачным касанием несколько часов спустя.       Это занимает минуту, но он находит парочку прямо у ограничительной линии, Найл дико машет ему рукой, когда понимает, что альфа смотрит на него. Однако внимание Гарри полностью приковано к Луи, стоящему рядом с бетой. Джерси Стайлса свободно сидит на нем самом, но на омеге она выглядит гигантской, подол ниспадает до середины бедер. Большая цифра 17, напечатанная спереди, выделяется, словно рекламный щит, сообщающий всем остальным, ради кого Луи здесь.       Поддразнивающее «Стайлс, перестань пускать слюни и займись игрой» от Питера выводит Гарри из оцепенения, но картина остается запечатленной в его сознании, пока он выполняет оставшиеся упражнения. Они собираются вместе за несколько минут до начала игры, и альфа произносит свою обычную, ободряющую речь капитана, а затем они расступаются; десять из них, играющие первыми, занимают позиции, в то время как остальные отходят к боковой линии.       Сама игра протекает довольно хорошо. Они идут плечом к плечу в течение первых трех четвертей, но затем бросок снизу вверх от Виктора выводит их вперед, после чего следует также удар Питера, которому Гарри делает передачу. Они выигрывают со счетом 18:16, из которых Стайлс забил пять. И если не считать неприятного удара по его клюшке во второй четверти, он счастлив и здоров.       После финального свистка он и его товарищи по команде врезаются друг в друга в каком-то небрежном подобии группового объятия. Гарри срывает свой шлем, чтобы запечатлеть крепкий поцелуй на щеке их вратаря Коннора, а затем чуть не падает на землю, когда Ник прыгает ему на спину во всем своем почти двухметровом великолепии, крича во всю мощь своей глотки.       Когда альфе удается, наконец, отделиться от хаоса, он встречает капитана команды соперников, чтобы пожать ему руку и пробормотать полуискреннее «Хорошая игра». Затем он поворачивается обратно к трибунам, и следующее, что Гарри осознает, — он бежит.       Он замедляет ход и останавливается у ограничительной черты, встречаясь взглядом с Луи и пытаясь общаться с ним невербально. По легкому кивку омеги Стайлс преодолевает оставшееся расстояние между ними и обнимает Луи за плечи через барьер, отрывая его ноги от земли.       Грохочущие стуки его сердца почти заглушают вскрик омеги, маленькие пальчики впиваются в его плечи. Он довольно быстро опускает парня обратно на землю, но продолжает прижиматься к нему, когда до его ушей доносятся радостные возгласы и дразнящие оклики товарищей по команде.       — От тебя воняет, — бормочет Томлинсон ему в плечо.       Гарри сдерживает улыбку и, не теряя времени, утыкается своим испачканным грязью лицом в шею Луи и проводит такими же испачканными травой руками по спине парня.       — Ой, что же это было? — спрашивает он, когда Луи протестующе визжит. — Неужели я пропитал всего тебя своей вонью?       — Отвали от меня, болван, — восклицает Томлинсон, но все же хихикает, когда Гарри встряхивает своими потными волосами, как собака. — Поздравляю, капитан.       — Спасибо, — отвечает Гарри, расплываясь в улыбке, пока глядит на раскрасневшиеся щеки и блестящие глаза Луи.       — Кхм, — прерывает Найл, заставляя их обоих подпрыгнуть. Он выглядит забавляющимся, когда парочка поспешно отстраняется. — Отличная работа, Эйч.       Гарри прочищает горло, чувствуя себя уязвимым по причине, которую он не может точно определить.       — Спасибо, чувак.       Вскоре после этого он снова погружается в послематчевое безумие, обещая Луи и Найлу, что встретится с ними позже. К тому времени, когда Гарри, спотыкаясь, выходит из раздевалки полчаса спустя, его голос хриплый от криков и скандирования со своими товарищами по команде, а с волос все еще капает вода после душа.       — Увидимся вечером, — говорит он Клайду и Джонни, когда они хлопают его по спине. У Дилана состоится вечеринка, чтобы отпраздновать их победу, а также начало сезона лакросса.       Выйдя на улицу, Стайлс обнаруживает Найла и Луи, ожидающих его у машины. Они явно о чем-то спорят, но при появлении альфы оба замолкают.       — Что такое? — с подозрением спрашивает он.       — У Луи в запасе есть парочка фактов, чтобы рассказать тебе, — немедленно произносит бета, его губы кривятся в улыбке.       — Заткнись, — шипит Томлинсон.       — Каких фактов? — снова спрашивает Гарри в замешательстве.       — Никаких. Найл просто вредничает, — обиженно надувается Луи.       Хоран широко ухмыляется в ответ.       — Ты знал, что Луи стал настоящим экспертом по лакроссу, Эйч? — произносит он. — Он как раз объяснял, что лакросс зародился в племени алаконцев.       — Алгонкинов, — поправляет Томлинсон, закатывая глаза. — Первоначально игра называлась «стикбол», и они использовали деревянные мячи. Она получила название «лакросс» в 1636 году от французского миссионера.       — Вот что он говорил, — продолжает бета, скрещивая руки на груди. — Разве это не круто, Гарри?       — Я даже не знал этого, — признается Стайлс, почесывая затылок. Он знал, что лакросс был изобретен коренными жителями долины Святого Лаврентия до того, как его переняли белые колонисты, но насчет остального он даже не в курсе.       — Это всплывает при поиске в Google, — мямлит Луи, выглядя удрученным.       — И зачем ты гуглил историю лакросса, Лу? — спрашивает Найл, выглядя очень довольным собой. Томлинсон фыркает в ответ.       — Чтобы быть хорошим бойфрендом, Найл. Невозможно сыграть роль, не проведя исследований, необходимых для ее исполнения.       — Это мило с твоей стороны, — произносит Гарри, сбитый с толку тем, почему Найл выглядит так, будто ему что-то попало в глаз. — Ты в порядке, чувак?       — У меня все фантастически, — категорично отвечает бета.       Гарри кивает, все еще обескураженный. После чего поворачивается к Луи.       — Эй, сегодня вечером у Дилана намечается тусовка. Ты хочешь пойти или предпочтешь пропустить? Там будут только члены команды, так что это должно быть менее безумно, чем в прошлый раз.       — Я, наверное, поработаю над лабораторным отчетом, который вскоре должен сдать, — извиняющимся тоном отвечает омега. — В любом случае, тебе, вероятно, будет веселее без меня.       Альфа обиженно поджимает губы.       — Как я должен веселиться без моего омеги? — тут же спорит он. — Давай, позволь мне наверстать упущенное за предыдущий раз и показать тебе, что вечеринки действительно могут быть веселыми.       — Да, Луи, — вмешивается Найл, улыбаясь. — Кроме того, ты почти закончил с этим отчетом.       Луи бросает на бету злобный взгляд. Затем снова поворачивается к Гарри.       — Там будут только парни из твоей команды? — неуверенно спрашивает он.       — Да. Я буду с тобой все время, и, если кто-нибудь скажет что-нибудь глупое, я разберусь с этим лично, — обещает Гарри. После широко улыбается. — Снова как твой ангел-хранитель.       Губы омеги дергаются, голова наклоняется вниз.       — Хорошо.       — Я заеду за тобой, — произносит альфа, довольный тем, что Луи все-таки пойдет с ним.       — Хорошо, — соглашается омега. Он смотрит вниз на джерси Гарри. — Должен ли я оставить…       — Да, — отвечает Стайлс, прежде чем тот успевает закончить.       Найл кашляет, и они оба тут же поворачиваются, чтобы посмотреть на него.       — Извините, у меня что-то застряло в горле, — невинно оправдывается он.

+

      — Твоя комната опрятнее, чем я ожидал, — произносит Луи, крутясь в кресле.       — Ты думал, я буду неряхой? — спрашивает Гарри, поднимая голову с матраса.       — Честно? Да, — признается Томлинсон. — Но я приятно удивлен, Стайлс. Ты можешь быть ходячим стереотипом альфы-спортсмена во многих аспектах, но не во всех.       — Спасибо? — отвечает Гарри в замешательстве. Уже почти пять часов вечера, и обычно он направлялся бы в спортзал прямо сейчас, но тут он увидел сообщение Луи: как ты думаешь, людям кажется странным, что я никогда не навещаю тебя в доме братства?

нет, ты просто умнее большинства

ха хотя я все равно приду чуть позже       Теперь Луи улыбается ему. Он еще раз крутится в кресле Гарри, после чего поджимает ноги под себя, усаживаясь в позу лотоса.       — Ну, и что теперь? — интересуется омега после минутного молчания, вздыхая.       — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Стайлс, забавляясь. — Это была твоя идея.       — Да, но это твоя комната, — дуется Луи, засовывая руку в миску с ракушками Шивы на столе Гарри. — Развлеки своего омегу.       — Ну… есть еще одно эссе, которое я… — альфа давится смехом, когда Томлинсон хватает один из его карандашей и бросает в него. Он пролетает прямо над кроватью и падает на пол. — Это даже и близко не было.       — Заткнись, — ворчит Луи. — Подожди, пока твои братья не узнают, что ты оставил своего омегу одного в своей комнате и попросил его всего лишь вычитать твое эссе.       Гарри снова смеется.       — Технически они уже думают, что мы занимаемся сексом прямо сейчас, так что на самом деле это не имеет значения, — произносит он, пожимая плечами.       — Подожди, что? — восклицает Луи, заставляя альфу выпрямиться от удивления. — С чего бы им так думать?       Стайлс смотрит на него в недоумении.       — Как ты и сказал, в их глазах ты мой омега, и мы в моей комнате наедине… Что еще они могут подумать?       — Что мы просто зависаем вместе, — отвечает Томлинсон, размашисто жестикулируя.       Гарри не может удержаться от улыбки.       — Ты невинный цветок, — нежно воркует он. Альфа говорит это в шутку, но Луи все равно напрягается.       — Так вот почему я здесь? — требовательно спрашивает он, вскакивая со стула и с запинкой поднимаясь на ноги. — Чтобы они думали, что мы занимаемся сексом?       — Что? Нет, конечно, нет, — торопится ответить Гарри, застигнутый врасплох внезапным волнением омеги. — Это была твоя идея, помнишь?       — Но ты знал, что они именно так и подумают, — в панике произносит Луи. — И, черт возьми, почему бы они не должны? Ты, типа, бог секса.       — Бог секса? — повторяет Гарри, иронично приподнимая бровь.       — Это не мои слова, — обороняется Томлинсон. По какой-то причине он выглядит расстроенным, и Стайлс понятия не имеет почему. Что он точно знает, так это то, что его внутреннему альфе это ни капельки не нравится.       — Почему так важно, что они думают? — мягко спрашивает Гарри.       — Потому что я… — Луи резко останавливается, качая головой.       — Что? — пытается понять альфа, чувствуя, что здесь кроется что-то более глубокое. — Что ты хочешь сказать?       Томлинсон прерывисто вздыхает.       — Потому что я… я никогда… — омега замолкает, выглядя взволнованным, но это не имеет значения, потому что Гарри уже знает.       Он растерянно замирает, шок и недоверие бурлят внутри него. Не было никакого допустимого шанса, чтобы…       — Ты девственник?       Луи покрывается ярким румянцем, смотря вниз.       — Да.       — Но, — беспомощно произносит Гарри. — Но как?       — Я не думаю, что мне нужно объяснять тебе «как», — натянуто отвечает омега. Тем не менее напряжение не покидает его позу, и Стайлс быстро осознает свою ошибку.       — Черт, прости, я не хотел — в этом нет ничего плохого, — поспешно произносит альфа. — В том, чтобы быть девственником.       Луи морщится.       — Мне не нужна от тебя речь о том, что «девственность — это всего лишь социальная конструкция», Стайлс. Клянусь.       — Ладно, хорошо, — отвечает Гарри, почесывая ухо. — Извини, я просто… удивлен.       — Почему? — резко спрашивает Луи. — Не у всех из нас есть поклонники, выстраивающиеся в очередь кварталами, как у тебя.       — «Конечно, у тебя должны быть», — думает Гарри про себя, после чего прикусывает губу. — Так… это, типа, не по религиозным соображениям?       — Определенно нет, — отвечает омега.       — А ты и твой бывший, Деклан, никогда… — Стайлс запинается в словах.       Луи тяжело вздыхает.       — Нет, я был слишком напуган, — поясняет он, после чего издает глухой смешок. — Знаешь, ты, наверное, думал, что я буду своего рода экспертом по отношениям, но правда в том, что Деклан был моим первым в жизни бойфрендом и моими первыми отношениями. Сначала он был терпелив, но в конце концов устал от моего нежелания — не только заниматься сексом, но и делать все, что он считал забавным, — уголки губ Томлинсона опускаются вниз. — Он сказал, что мне нечего предложить.       Дрожь в голосе Луи пронзает Гарри до самого нутра.       — Он производит впечатление абсолютного монстра.       — Но он был прав, — грустно отвечает омега. Увидев возмущенное выражение лица Гарри, он исправляет свои слова. — О том, что мне нечего предложить ему, не в целом.       — Вот почему ты, помимо прочего, согласился на все это, — произносит Гарри, и его осеняет понимание. Он вспоминает панику Луи на вечеринке парочек. — Чтобы доказать, что он ошибается. Чтобы показать ему, что ты способен на такие вещи, на которые, как он думал, ты не способен, — альфа прикусывает губу. — Я уверен, что моя репутация тоже кое-как помогла.       Томлинсон наклоняет голову.       — Мне жаль, я…       — Нет, не стоит, — в отчаянии отвечает Стайлс, качая головой. — Луи, у нас обоих есть другие планы, когда речь идет об этом соглашении. Я использую тебя так же, как ты используешь меня.       — И все же, — произносит Луи, быстро моргая. — То, что я иду на все это только для того, чтобы доказать, что я не скучный бойфренд, выглядит довольно жалко, если подумать об этом.       Гарри с ужасом наблюдает, как глаза омеги наполняются слезами.       — Луи, — призывает он, пораженный. Прежде чем Гарри осознает это, он уже на ногах и почти валит омегу на пол. — Ты не жалкий, — почти рычит альфа, крепко обнимая омегу за талию. — Деклан — придурок, у которого абсолютно нет мозговых клеток, и это заявляю я! У него должно быть ноль мозговых клеток, если он отпускает кого-то вроде тебя.       — Ты говоришь так, лишь бы меня успокоить, — отвечает Луи приглушенным голосом из-за толстовки Гарри. Нерешительно он поднимает руки и обвивает ими шею альфы.       — Нет, — отрицает Стайлс, сжимая его крепче в объятиях. — Он идиот.       — Это я идиот, что позволяю ему так сильно задевать меня, — спорит Луи.       — Это не так, — немедленно отвечает Гарри. — Черт возьми, ты не идиот, если позволяешь мнению того, кому ты доверял, влиять на тебя. Он идиот, что воспользовался этим доверием, — Стайлс чувствует себя странно: негодование, тревога и печаль смешиваются воедино, заставляя его альфу чувствовать беспокойство. То, что Луи расстроен, расстраивает и его самого, понимает он.       Омеге требуется несколько минут, чтобы успокоиться, и Гарри терпеливо ждет, потирая его спину маленькими кружочками. Когда Луи приходит в себя, то испускает дрожащий вздох и отстраняется.       — Извини, что просто вывалил все это на тебя, — виновато бормочет он.       — Нет, все… все в порядке, Лу. Ты можешь рассказать мне все, что угодно, — осторожно отвечает Гарри, обнаруживая, что он на самом деле это подразумевает. — Спасибо, что доверяешь мне.       Томлинсон на мгновение замолкает, а затем произносит:       — Ты хороший друг, Гарри.       — Друг, — лепечет Гарри, широко раскрыв глаза. — Ты… мы друзья?       — Я имею в виду, если ты этого хочешь, — смущенно отвечает Луи, поднимая свою маленькую руку, чтобы поправить челку.       — Я действительно хочу этого, — быстро произносит Стайлс. Если бы кто-нибудь сказал ему месяц назад, что он будет так обрадован дружбой с этим омегой, он бы рассмеялся тому человеку в лицо. А теперь…       — Хорошо, — заключает Томлинсон, расплываясь в улыбке.       Гарри улыбается в ответ еще шире. Он на несколько секунд задумывается, как они должны отпраздновать этот момент, взгляд блуждает по комнате и останавливается на его ноутбуке. Альфа прочищает горло.       — Как насчет марафона «Сумерек»? — спрашивает он.       Луи иронично выгибает бровь, скрещивая руки на груди.       — Это вообще вопрос?

+

      В воскресенье перед Днем благодарения Стайлс просыпается оттого, что несколько его братьев устраивают внизу импровизированную драку едой, или войну розыгрышей, или бог знает что еще, и решает, что ему лучше провести этот день вне дома. По совпадению, именно через секунду после того, как он приходит к своему решению, срабатывает пожарная сигнализация. Альфа пишет Найлу.

90-дневный жених?

🙏 пожалуйста       Когда Гарри входит в гостиную к Хорану десять минут спустя, то с удивлением видит Луи, свернувшегося калачиком в кресле. Он одет в свитер, который ему, наверное, на три размера велик, рукава натянуты на пальцы, а одеяло наброшено на плечи — сегодня, конечно, холодно, но не настолько.       — Привет, — осторожно произносит Стайлс, садясь на диван. Томлинсон тихо бормочет в ответ «привет», прижимая свои колени к груди.       — Не обращай внимания на Лу, — говорит Найл, появляясь из ниоткуда и заставляя Гарри подпрыгнуть. Он падает на диван рядом с альфой, хватая пульт, чтобы включить телевизор. — У него пик мягкой течки, так что он сейчас довольно прилипчивый.       — Заткнись, Найл, — ворчит омега.       — Я всего лишь объясняю твоему парню, — шутит бета. — Вернее, твоему фальшивому парню.       — Ты хорошо себя чувствуешь? — сочувственно спрашивает Гарри. Хотя препараты, подавляющие цикл, сделали жизнь намного удобнее как для альф, так и для омег, особенно в колледже, они не полностью устраняют симптомы и побочные эффекты течки или гона. Стайлс становится раздражительным и капризным во время мягкого гона, чувствуя сильную необходимость охранять территорию и защищать своих товарищей-омег и бет.       Он также становится очень возбужденным, но с этим легче справиться.       — Я в порядке, — отвечает Луи, после чего поджимает губы. — Однако Найл — просто отстой в обнимашках.       — Ой, — возмущается бета, притворно хлопая себя по сердцу. — Это задело мои чувства, Лу, — он прочищает горло, выражение его лица становится лукавым. — Знаешь, тебе следует попросить Гарри пообнимать тебя, если ты так сильно меня ненавидишь. Он же альфа, так что его прикосновения действительно помогут тебе.       Томлинсон фыркает, но все же смотрит на альфу так, будто не совсем против этой идеи. В ответ Гарри широко разводит руки в стороны.       — Иди сюда.       Омега избегает смотреть Стайлсу в глаза, когда сбрасывает с себя одеяло и тащит ноги к дивану, занимая место между Найлом и Гарри, однако альфа берет дело в свои руки и усаживает его к себе на колени.       — Расслабься, — просит он Луи, который застывает в его объятиях, сложив руки на коленях.       — Не волнуйся, Гарри делал это много раз, — шутит Найл, отчего альфа тут же свирепо смотрит на него. Бете стоило хорошо подумать, прежде чем намекать — и ошибочно, если уж на то пошло, — что Гарри был с другими омегами во время их течек, когда Луи чувствует себя таким хрупким.       — Я передумал, — заявляет Томлинсон, пытаясь вырваться из хватки альфы.       — Найл — лжец и идиот, — настаивает Гарри, крепче прижимая омегу. Он обвивает руками талию Луи, кладя подбородок на его плечо. Он чувствует, как парень немного расслабляется, и начинает тереться носом о его затылок. У него немного кружится голова от того, насколько силен здесь запах омеги. Словно клубника с сахаром.       Это ощущение медленно проникает в него, становясь сильнее, как только Гарри издает тихий рокот из глубины груди. У него возникает внезапное желание понюхать Томлинсона, но он знает, что это говорит голос защищающего альфы в нем.       И это омега в Луи издает тихий скулеж, поворачивая голову и прижимаясь щекой к волосам Гарри. Отдаленно Стайлс слышит знакомое «В предыдущей серии “90-дневного жениха”…», разносящееся по комнате звоном, но все, на чем он может сосредоточиться, — это беспокойно ерзающий у него на коленях Луи.       — Лу, — бормочет он, и омега мгновенно замирает.       — Прости, — шепчет Томлинсон.       — Все в порядке, — автоматически отвечает Гарри. Он намеренно приковывает свое внимание к экрану, но это быстро оказывается тщетным. Альфа прижимается лицом к плечу Луи, глубоко вдыхая.       Томлинсон издает еще один мягкий звук, настолько тихий, что Стайлс пропустил бы его, если бы не был сосредоточен на каждом малейшем движении омеги.       — Гарри, — требовательно произносит он.       — Что? — отвечает альфа, пытаясь не обращать внимания на хрипоту своего голоса.       — Ты можешь… — начинает Луи, а затем осекается. Он молча откидывает голову назад, обнажая шею.       Гарри втягивает воздух.       — Ты уверен? — с опаской бормочет он. Обмен запахами — это нечто глубоко интимное и личное. Нет ничего абсолютно неслыханного в том, что альфы платонически обмениваются запахом со своими близкими друзьями-омегами, но это определенно остается редкостью.       Тем не менее Гарри забывает о любых возможных опасениях, когда Луи шепчет нуждающееся «Пожалуйста?».       Двигаясь медленно, альфа наклоняется и утыкается носом в шею омеги, едва сдерживая стон, пока сладкий аромат клубники с сахаром переполняет все его чувства. Луи оседает в его объятиях, обмякший и податливый. Он абсолютно неподвижен, безмолвен, если не считать звука мягких спортивных штанов, который он пытается заглушить, впиваясь зубами в свою нижнюю губу.       Это странно, пытается сказать мозг Гарри.       Но дырочка, которую он ощущает своим членом, громче любых мыслей.       — Должен ли я оставить вас?       Это исходит не от него. Гарри вздрагивает, откидывая голову назад, в то время как Луи вскакивает с его колен, словно его обожгли.       — Или еще лучше, если вы двое уйдете, потому что я пытаюсь наслаждаться своим шоу, — продолжает Найл, все еще не отрывая глаз от экрана, пока омега хлопает себя ладонями по красным щекам, а Гарри пытается как можно незаметнее поправить джинсы. Он еще не твердый — пока — но внизу ощущается явный дискомфорт.       — Это и мое шоу тоже, — не может не возразить альфа.       Томлинсон выглядит в равной степени взволнованным и испуганным. Он тычет большим пальцем в сторону двери и, спотыкаясь, пятится назад.       — Я тогда пойду… должен доделать кое-что, — он выбегает из комнаты, и тут же Гарри вскакивает на ноги и бежит за ним.       — Подожди, — говорит он, хватая омегу за запястье и заставляя тем самым его остановиться.       Томлинсон замирает, разворачиваясь.       — Мне очень жаль, — выпаливает он, феромоны страдания исходят от его тела.       Застигнутый врасплох, альфа отпускает парня.       — За что?       — За то, что попросил тебя… — Луи замолкает, указывая на свою шею. — Это было неуместно с моей стороны.       — Я же согласился, — напоминает ему Гарри.       — Потому что твои альфа-инстинкты указывали тебе на это, — спорит омега.       Гарри в ответ закатывает глаза.       — А твои инстинкты заставили тебя попросить. Ничего страшного, Лу. Я хотел тебе помочь.       — Мне все равно не следовало просить, — продолжает Луи, его щеки розовеют. — Потому что ты мой друг, и это жутко, — он произносит это странно, спотыкаясь о собственные слова, а затем выжидающе смотрит на Гарри.       — Я альфа, — небрежно отвечает Стайлс, пытаясь показать Луи, что это не имеет большого значения, и стереть напряженную морщинку между его бровями. — У тебя мягкая течка. Это просто биология.       Томлинсон застывает, стремительно моргая.       — Точно, — соглашается омега. — Просто биология.       — Ты в порядке? — спрашивает Гарри, тревожность растет, когда Луи делает шаг назад.       — Да, — Томлинсон быстро кивает. — Я просто собираюсь пойти, эм, вздремнуть.       — Хорошо, — бормочет альфа, засовывая руки в карманы. — Приятных снов.       Когда он возвращается в гостиную, то с облегчением видит, что бета поставил для него шоу на паузу в кои-то веки вместо того, чтобы смотреть дальше.       — Спасибо, что подождал, — произносит Гарри, плюхаясь на диван. Может быть, теперь он действительно сможет сосредоточиться.       Найл просто пожимает плечами в ответ.       — Лу в порядке? — спрашивает он.       — Да. Он решил вздремнуть, — отвечает альфа, потягиваясь. Он хватает горсть чипсов из миски на коленях Найла и запихивает себе в рот.       — Луи никогда не дремлет, — отвечает бета, ухмыляясь, когда убирает шоу с паузы. — Этот код означает, что он пошел дрочить.       Гарри замирает. Его глаза слезятся, когда он громко кашляет, задыхаясь.       — Что? — хрипит он срывающимся голосом.       Бета просто снова пожимает плечами.       — Так и есть.       — И откуда ты это знаешь? — спрашивает альфа, широко раскрыв глаза. Образы проносятся в его мозгу и… не-а, нет, Гарри не пойдет туда к омеге. Он туда не пойдет.       — Эти стены не такие уж толстые, — отвечает Найл, а затем хихикает — на самом деле хихикает.       Гарри не знает, почему у него возникает неожиданное желание впечатать кулак в челюсть беты, но оно охватывает его так внезапно и непреодолимо, что ему приходится обхватить свои колени и прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы взять себя в руки.       Он определенно винит Найла в том, что не обращает внимания на остальную часть эпизода.

+

      Конец ноября наступает быстрее, чем Гарри ожидает. Он уезжает домой в среду на День Благодарения, но возвращается в пятницу утром, чтобы успеть к началу матча по лакроссу в честь праздника.       Луи снова приходит посмотреть, как альфа играет, а потом они отправляются в пиццерию с несколькими товарищами Гарри по команде. Они все втискиваются за один стол, и омега оказывается у Стайлса на коленях, шутит с Питером и Виктором, как будто знает их много лет, и с радостью позволяет Гарри кормить его кусочками дешевой пиццы.       В субботу альфа проводит шесть часов, участвуя в играх братства и поддерживая беседы со своими товарищами. Они играют во все, от пивного понга и дартса до флаг-футбола и шарад. Братья даже поют караоке после ужина, и Гарри и остальные чуть не умирают со смеху, наблюдая, как Эдди исполняет Hollaback Girl с самыми нелепыми танцевальными движениями.       Стайлс настолько выматывается, что засыпает сразу, едва его голова касается подушки, и просыпается только к полудню. Однако это все еще оставляет ему достаточно времени, чтобы подготовиться к пяти часам вечера.       — Так какой именно дресс-код в этой галерее? — Гарри звонит Луи, чтобы спросить. — Например, мне придется завязать галстук или что-то в этом роде?       — Не-а, — отвечает Томлинсон, на заднем плане слышится приглушенный голос Найла, подпевающего Джастину Биберу. — Одевайся повседневно, но как бы… сексуально?       — Что-нибудь, что заставит твоего бывшего выглядеть как грязь, — соглашается альфа.       — Он в любом случае будет выглядеть так рядом с тобой, — легко отвечает Луи, усмехаясь.       — Это было… это был комплимент, Томлинсон? — самодовольно спрашивает Гарри.       — Да, ты просто немного лучше, чем грязь, я полагаю, — спокойно отвечает омега, но Стайлс слышит улыбку в его голосе.       — Мой омега сладкий, как сахар, — с нежностью воркует альфа.       — И советую тебе не забывать об этом, — шутит Луи, издавая тихий смешок.       Гарри подтверждает, что заедет за Томлинсоном в половине пятого, и прощается. Он откладывает телефон, оценивая беспорядок из одежды, разбросанной по полу после его первоначальных попыток определиться.       В конце концов Гарри решает выбрать привычный, но надежный вариант — мятно-зеленую атласную рубашку с короткими рукавами, которую он оставляет расстегнутой до пупка, черные джинсы и ботинки. Позже, когда он заходит на кухню, чтобы захватить что-нибудь перекусить, то не может не закатить глаза из-за того, как некоторые парни свистят ему вслед.       — Отлично выглядишь, горячая штучка, — кричит Кори, пока он идет мимо гостиной, на что Гарри подмигивает ему.       Десять минут спустя Стайлс стучит в дверь Луи и Найла. Он ожидает, что, как обычно, откроет бета, но, когда дверь распахивается, появляется сам Томлинсон. Он одет просто: в красивый белый свитер и светлые джинсы с потертостями, и Гарри наблюдает, как его глаза оценивающе скользят по одежде альфы.       Стайлс упирается предплечьем в дверной косяк над головой Луи и наклоняется вперед, ухмыляясь.       — Я хорошо выгляжу, душистая горошинка? — Гарри постоянно тестирует новые ласковые слова, чтобы использовать их в присутствии других людей, и иногда они просто выскальзывают непроизвольно.       — Пожалуй, вполне приемлемо, — отвечает омега, губы кривятся в легкой улыбке. Стайлс гримасничает, заставляя его рассмеяться. — Да, ты хорошо выглядишь, любовничек.       — Спасибо, — произносит альфа, отступая от двери и протягивая Луи руку. — А теперь давай пойдем и заставим Деклана плакать, как ребенка.       Галерейная выставка расположена в одном из популярных заведений в центре города, всего в получасе езды. В машине они слушают Джонни Кэша, потому что «Он любимчик Рамоны».       — Рамоны?       — Она старая душа, — совершенно серьезно отвечает Гарри.       — Ох, не сомневаюсь, — хмыкает Луи, его глаза дразняще сияют.       На выставке альфа с удивлением замечает, как много посетителей пришло. Ранее Томлинсон сказал ему, что у Зейна довольно большое количество подписчиков в Instagram, и Гарри даже сам немного проверил его аккаунт. Он провел поразительно долгое время, восхищаясь скульптурами альфы, прославившегося тем, что создает их с использованием материалов, которые сам Стайлс никогда бы даже не рассматривал в качестве сырья. И все же Гарри не может не чувствовать себя немного ошеломленным, наблюдая, сколько людей слоняется по открытой белой комнате.       Скульптуры установлены на бетонном полу — их более дюжины, и все они отгорожены от посетителей канатами. Зейн также пишет картины, и множество его полотен висят на стенах вокруг, начиная от абстрактных и в уличном стиле и заканчивая навязчиво реальными пейзажами и портретами. Гарри, может, ничего и не знает об искусстве, но он способен признать, что этот парень талантлив.       — Пойдем. Я хочу найти Зейна, прежде чем мы прогуляемся вокруг, — произносит Луи, увлекая альфу глубже в комнату.       Они застают Малика в разгар оживленной беседы с омегой, которую Гарри сразу узнает по Instagram Луи — да, он проследил за своим фальшивым бойфрендом в интернете. Это было вполне естественное стремление. Девушка первая замечает их, ее глаза расширяются, прежде чем с ее губ срывается громкий вздох.       — Лу! — визжит она, протискиваясь мимо Зейна и несясь к ним.       Луи издает изумленный смешок, чуть не падая назад, когда девушка обвивает его своими руками.       — Привет, Мэлс. Я не знал, что ты будешь здесь!       Омега отстраняется, оскорбленная.       — Конечно, я приду и поддержу Зейни. Не имеет значения, если мне придется ехать четыре часа, чтобы сделать это, — затем она замечает Гарри, и ее улыбка становится лукавой. — А это, должно быть, твой парень.       Альфа улыбается ей, протягивая руку для рукопожатия.       — Приятно познакомиться. Я Гарри.       Девушка сжимает протянутую ладонь, бросая на Луи дразнящий взгляд.       — Я Мэлс. Не знаю, говорил ли тебе Лу, но мы все выросли вместе.       — Да, он упоминал это, — отвечает Стайлс, вспоминая некоторые истории, что Луи рассказывал ему о себе, Зейне и их подруге Мэлс, которые отправлялись в дорожные приключения и устраивали поездки в летние выходные с тех пор, как получили права в старшей школе.       — Но он рассказал тебе о том, что произошло в Бенде? — раздается другой голос, и Гарри оборачивается, чтобы увидеть, что Зейн присоединился к ним со скрещенными на груди руками и веселой улыбкой на лице.       — Я думал, мы договорились никогда не говорить об этом, — поджав губы, фыркает Томлинсон.       — Что случилось в Бенде? — спрашивает Стайлс, поворачиваясь к Луи с нахмуренными бровями.       Омега изображает, что застегивает рот.       — То, что произошло в Бенде, остается в Бенде, — добавляет Мэлс.       Нахмуриваясь, Гарри решает, что выведает это у Томлинсона позже. Он поворачивается к Зейну, протягивая альфе руку для пожатия. По тому, как Малик смотрит на него, Гарри уже готов сказать, что тот чувствует себя защитником Луи, вглядываясь в Гарри так, будто еще не совсем уверен, представляет ли он угрозу или нет.       — Приятно наконец-то познакомиться с тобой, Зейн. Луи многое мне рассказывал, — сдержанно произносит Гарри. Он обводит жестом помещение вокруг. — Я очень впечатлен твоей работой.       — Спасибо, — спокойно отвечает Зейн. Он пожимает руку альфы. — Так ты играешь в лакросс, да? — спрашивает он, и Гарри кивает.       — Он капитан, — вмешивается Луи, и Стайлсу едва удается сдержать улыбку. Это почти похоже на то, как если бы омега немного хвастался.       — И ты один из тех «братанов» из братства, верно? — продолжает Малик.       Гарри осторожно поясняет:       — Я состою в братстве, да. Знаю, что стереотипы довольно дикие, но я могу заверить тебя, что мы достаточно спокойные, — по крайней мере, большинство из них. — Мне просто приносит удовольствие общественный аспект этого. Нам очень весело, но мы также знаем, что всему есть предел.       — Понятно, — медленно произносит Зейн. — И какие у тебя намерения в отношении Луи?       — Зейни, — громко хнычет омега, в то время как Мэлс еле подавляет смех. — Ты не мой отец!       — Ты прав. Я твой лучший друг, и это еще страшнее, — пренебрежительно отвечает Малик. Он выжидающе приподнимает бровь, глядя на Гарри.       — Все элементарно, — произносит Стайлс, пожимая плечами. — Относиться к нему как к ангелу, которым он является, и заставлять его улыбаться каждый день, потому что… я без ума от него, — он чувствует, как рука Луи крепче сжимает его собственную.       Зейн молча смотрит на альфу секунду, после чего поворачивается к Томлинсону.       — Он лучше, чем Деклан.       Луи не удается полностью сдержать свою ухмылку.       — Ты дружишь с Декланом, — возражает он.       — Мы просто знакомы, и это ничего не значит после того, как он причинил тебе боль, — отвечает Зейн. После чего прочищает горло. — Между прочим, он уже здесь. И э-эм… — Малик прикусывает губу. — Он не один.       Гарри наблюдает, как омега осторожно кивает, не показывая никаких внешних признаков того, что он нервничает или чувствует себя неловко.       — Ну, а теперь мы собираемся осмотреть галерею, — произносит Стайлс Зейну и Мэлс, притягивая Луи ближе. — Приятно было познакомиться с вами обоими.       — Мы найдем вас позже, — обещает Томлинсон, позволяя альфе увести его.       — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Гарри, наклоняясь, чтобы прошептать слова омеге на ухо.       — Хорошо, — немедленно отвечает Луи. — Меньше нервничаю, чем я думал, благодаря тебе.       Благодаря тебе. По какой-то причине внутренности Стайлса слегка скручиваются от такого признания, но он игнорирует это. Он подводит Луи к тому, что, вероятно, является самой большой скульптурой в галерее. Это синий кит, лежащий на животе и приподнимающий голову над землей, как будто выныривает из океана. Но примечательно в нем не это — скульптура полностью выполнена из пластиковых изделий. Пластиковые крышки, посуда, игрушки, вешалки для одежды и многое другое… Именно те самые типы вещей, которые попадают в океан и наносят вред всем видам водной флоры и фауны.       — Вау, — отзывается Гарри.       — Я помню, когда он начал работать над этим, — бормочет Луи. — Он попросил всех пожертвовать одноразовые пластиковые изделия именно потому, что в США они редко перерабатываются должным образом. Вместо того, чтобы оказаться на свалке, они были преобразованы в искусство.       — Это действительно круто, — отвечает Стайлс и подходит ближе, прочитывая табличку, на которой написано, что в мире перерабатывается только девять процентов всего пластика.       Они продолжают свой путь, медленно и тихо перемещаясь по выставке и обсуждая каждый экспонат. Они все еще держатся за руки, и Гарри с запозданием понимает, что привык к весу руки Луи в своей.       Еще несколько друзей омеги подходят к ним поздороваться — Оли, Перри и другие. Каждый раз Томлинсон представляет Гарри как своего парня. Очевидно, это то, что ему и предполагается делать, — часть всего их притворства. Только вот дело в том, что нежность в его голосе настоящая, и это заставляет сердце Стайлса биться учащенно.       Он почти забывает о Деклане и его спутнице. То есть до тех пор, пока Луи внезапно не сжимает его руку, словно тисками.       — Где? — немедленно бурчит альфа, пытаясь незаметно оглядеться. Он открывает для себя, что ему любопытно. Любопытно посмотреть на альфу, с которым встречался Луи и который сказал ему прямо в лицо, что ему нечего предложить. Луи, из всех людей.       — Там, за рукой, соединенной цепью… — бормочет Томлинсон. — Они идут в нашу сторону.       Гарри забывает о деликатности, когда поворачивает голову и сразу же устанавливает зрительный контакт с альфой, который не может быть не кем иным, как самим Декланом. Стайлс быстро оценивает его, отмечая его светлые волосы, квадратную челюсть и рост.       — Я выгляжу лучше, чем он, — выносит вердикт альфа.       К его удивлению, Луи громко смеется, тут же прикрывая рот рукой, как будто он шокировал себя тоже.       — Ты смешон, — отвечает он, но вместо того, чтобы волноваться, широко улыбается, так что Гарри считает это победой.       — Это просто наблюдение, — настаивает Стайлс, отпуская руку Луи и сжимая его талию обеими руками.       — Ты такой самовлюбленный, — раздраженно заявляет омега, на что Гарри ярко ухмыляется ему в ответ.       Они все еще ухмыляются друг другу, когда осторожное «Луи?» прорывается сквозь воздух. Первый инстинкт Гарри — встать перед омегой, почему-то не в силах вынести мысль о том, что этот мудак будет смотреть на Луи, когда тот такой: счастливый и беззаботный. Не тогда, когда он все это оставил позади. Альфе удается проявить некоторый самоконтроль и сдержать себя, вместо этого он выбирает встретиться взглядом с Луи и ждать от него сигнала.       Томлинсон, к его достоинству, выглядит абсолютно невозмутимым. Он кладет руку на плечо Гарри, после чего медленно поворачивается лицом к своему бывшему парню с нейтральным, почти незаинтересованным выражением.       — Ох, — произносит Луи, как будто удивлен тем, что увидел альфу. — Деклан.       Деклан выглядит явно смущенным, что резко контрастирует с омегой, висящей на его руке.       — Привет, я Сэди, — мило здоровается она, совершенно не обращая внимания на напряжение, сгущающееся вокруг них.       — Я Луи. Приятно познакомиться, — отвечает Луи, одаривая омегу искренней улыбкой. Он оглядывается на Гарри, который улыбается ему в ответ. — Это Гарри, мой парень.       — Привет, — откликается альфа, его рука увесисто опускается на поясницу Томлинсона. Он чувствует пристальный взгляд Деклана, когда тот оценивает его, хмурость проступает на его тонких губах. Стайлс ловит его взгляд, смотря в ответ прямо ему в душу. — Приятно познакомиться.       Альфа отводит взгляд от Гарри, снова сосредотачиваясь на Луи.       — Давно не виделись, не так ли?       Томлинсон что-то невнятно мычит, прислоняясь к боку Гарри.       — Да, я был очень занят, — отвечает омега.       — Я вижу, — произносит Деклан, в его голосе резкость, которая не самым правильным образом настораживает Стайлса. — Как долго вы вместе?       — Вы такие милые, — добавляет Сэди, все еще лучезарно улыбаясь. Гарри может предположить, что она начинает понимать, что здесь есть какая-то предыстория. Ясно, что она и Деклан недолго вместе — если они вообще всерьез вместе.       — Всего около месяца. Так ведь, малыш? — спрашивает Луи, наклоняя голову и мягко улыбаясь альфе. — Ощущается, будто гораздо дольше.       Так и есть, отстраненно думает Гарри.       — Полагаю, время течет по-другому, когда ты обворожен, — отвечает Стайлс, стараясь не думать о том факте, что он знает слово «обворожен» только потому, что Лиам однажды использовал его во время игры в Скрэббл.       — Так мило, — воркует Сэди, в то время как Деклан продолжает хранить молчание.       — А как насчет вас двоих? — вежливо спрашивает Гарри.       — Это наше первое свидание, — отвечает Сэди, подталкивая Деклана в бок. — На самом деле мы встретились…       — Вообще-то, я думаю, мы должны пойти найти Лесли и Хассана, — прерывает Деклан, поворачиваясь к Сэди. — Они собираются уехать пораньше, и я не хочу их упустить.       Сэди моргает, потрясенная. Она поворачивается к Луи и Гарри, виновато хмурясь.       — Было очень приятно познакомиться с вами двумя.       Они быстро отвечают взаимностью на ее слова, и Гарри слышит, как Луи выдыхает, когда пара уходит.       — Ну, как это было? — мягко спрашивает Стайлс. — Ты в порядке?       — Да, — отвечает Томлинсон, качая головой. Он улыбается, снова счастливый и беззаботный. — На самом деле все великолепно.       — Отлично, — произносит Гарри, снова хватая омегу за руку. Он сжимает ее, и Луи сжимает в ответ.       Они возвращаются к обзору, и как только просматривают всю галерею, то снова находят Зейна. Луи погружается в разговор с другими друзьями, а Гарри довольствуется тем, что просто наблюдает и слушает, стоя позади омеги, обхватив его руками за талию и положив подбородок ему на макушку.       Он удивляется, когда Малик ловит его взгляд и манит отойти в сторону. Оставляя быстрый поцелуй на волосах Томлинсона, альфа бормочет «Сейчас вернусь, милый» и уходит.       — Я просто хочу извиниться за то, что доставил тебе неприятности раньше, — произносит Зейн.       — Не стоит, чувак, я полностью понимаю, — отвечает Гарри, качая головой. — Вы, ребята, лучшие друзья. Я рад, что ты так заботишься о нем.       — Да, ну, для протокола, я одобряю то, что ты встречаешься с моим лучшим другом, — произносит Зейн, смягчаясь. — Очевидно, что он тебе очень небезразличен.       Гарри кивает, приоткрывая рот. Позже он будет судорожно вспоминать этот момент и все еще не будет иметь понятия, что заставило его выпалить то, что он сказал дальше. Слова срываются с его губ, как будто они стали его второй сущностью.       — Я влюблен в него.       Стайлсу требуется секунда, чтобы осознать, что он действительно, блять, сказал это, но прежде чем он успевает открыть рот и как-то взять свои слова обратно, Зейн произносит:       — Да, я-то вижу, — соглашается он, а затем наклоняет голову. — Он действительно счастлив рядом с тобой. Весь светится. Вам, ребята, действительно хорошо вместе.       На мгновение Гарри забывает, как формулировать слова.       — Ох, эм, спасибо, — отвечает он, неловко посмеиваясь. — Мы такие, не так ли?       Зейн хлопает его по спине в жесте альфа-понимания, и Гарри натягивает улыбку, которая, он надеется, не выглядит такой натянутой, как ему кажется. Стайлс возвращается на свое место позади Луи, и омега запрокидывает голову, чтобы посмотреть на него.       — О чем вы, ребята, говорили? — с любопытством шепчет он.       — О тебе, — просто отвечает Гарри, снова чувствуя странное, скручивающее чувство в животе.       Оно не покидает его до конца ночи.

+

      — Давай посмотрим, — произносит Луи, нахмуривая брови и заглядывая в шкафчик. — Я могу приготовить рамен и… рамен.       Гарри делает вид, как будто раздумывает над этим.       — Рамен звучит заманчиво, — решает он.       — Отличный выбор, — хмыкает Томлинсон, доставая две оранжевые упаковки. На нем одна из толстовок альфы — красная, ниспадающая до бедер.       Сейчас декабрь, и поток дедлайнов, экзаменов и матчей по лакроссу обрушился на Гарри, который изо всех сил старается оставаться на вершине всего этого. Излишне говорить, что Луи оказывает ему огромную помощь. Теперь они занимаются вместе каждый день, в данный момент делая перерыв на перекус после того, как провели последние два часа, корпя над учебниками и флеш-карточками.       Если быть честным, Гарри изначально поступил в колледж только для того, чтобы играть в лакросс и знакомиться с людьми. Учеба всегда была чем-то, что он делал вполсилы, довольно твердо придерживаясь своей политики минимальных баллов. Однако Луи не принимает отказ в качестве ответа. Альфа не думает, что учился так много за всю свою жизнь. Они достают две тарелки и прислоняются к стойке, ожидая, пока закипит вода.       — Как ты думаешь, как сейчас проходит свидание Найла с той девушкой из Тиндера? — спрашивает Гарри.       — Ужасно, — немедленно отвечает Луи, морщась. — Я шучу, но блин! Квесты — это весело, однако только в том случае, если ты хорошо знаешь людей, с которыми их проходишь. Представь, как ты обнаруживаешь, что твой спутник невыносим или противен, когда вы заперты вдвоем в маленькой комнате и вынуждены работать вместе, — омега разводит руками. — Найл буквально страдает клаустрофобией, черт возьми. Я не знаю, почему он вообще согласился на это.       — Потому что она ему действительно нравится, — объясняет Стайлс, пожимая плечами. — Иногда это заставляет тебя делать глупости.       — Хорошо, мистер Доктор Любви, — шутит Луи, а затем качает головой. — Я уверен, что на самом деле все идет хорошо. Я просто…       — Нервничаешь, — заканчивает Гарри, ухмыляясь. — Ты беспокоишься о нем, — Луи просто такой — постоянно беспокоится о своих друзьях и хочет, чтобы они были счастливы.       Омега упрямо поджимает губы.       — Только немного.       — С ним все будет в порядке, — уверяет Стайлс, подталкивая Луи в бок. — Мы же говорим о Найле Хоране. Он окунается в новые приключения с головой и всегда выходит оттуда целым и невредимым.       — Это правда, — произносит Томлинсон, но все же продолжает хмуриться.       — Может быть, он даже не вернется домой сегодня вечером, — продолжает Гарри, пытаясь заставить парня улыбнуться. — Не могу поверить, что Найл хотя бы раз в жизни получит больше, чем я, — альфа драматично вздыхает.       — Ты скучаешь по этому? — спрашивает Луи после паузы.       — Скучаю по чему? — уточняет Гарри, застигнутый врасплох.       — Ну, знаешь, по сексу, — отвечает омега, понижая голос до шепота. Это звучит более умилительно, чем должно быть.       — Я имею в виду, да, — Стайлс пожимает плечами. — Я скучаю по самому сексу. Но это не невыносимо или что-то в этом роде. Парни постоянно шутили о том, что я не способен продержаться и ночь без того, чтобы не вставить свой член в кого-то, и это просто чушь собачья.       — Так и есть, — соглашается Луи. Они оба вздрагивают, когда чайник начинает свистеть. — Иногда я думаю, что мне следует просто покончить с этим.       — Покончить с чем? — спрашивает Гарри, сбитый с толку внезапной сменой темы.       — С потерей девственности, — отвечает омега. — Или с тем, чтобы в первый раз заняться сексом, без разницы.       Гарри растерянно смотрит на парня.       — Что ты имеешь в виду под «покончить с этим»? — спрашивает Стайлс, нахмурившись.       — Как ты думаешь, что я имею в виду? — Луи усмехается. — Например… просто пойти в клуб и позволить случайному альфе отвезти меня домой и…       — Нет, — перебивает Гарри, достаточно громко, чтобы Томлинсон чуть не уронил свою тарелку. Кончики ушей альфы краснеют, и он тут же чешет руку. — Я имею в виду, э-эм… ты не должен этого делать.       — Почему? — спрашивает Луи. Он не выглядит расстроенным, только заинтересованным.       — Потому что… — Стайлс изо всех сил пытается найти правильные слова, чтобы сформулировать то, что он хочет донести. — Это должно быть особенным, — наконец отвечает он.       — Особенным? — переспрашивает Томлинсон, выгибая бровь. — А твой первый раз был особенным?       Первый раз Гарри случился в машине после домашней вечеринки с омегой на два года старше его, с которой он познакомился всего за пару часов до этого.       — Нет, — признается альфа, прикусывая губу. — Но твой должен быть.       — Это и правда имеет значение? — возражает Томлинсон.       — Да, — убеждает Стайлс, чувствуя себя иррационально огорченным. — Послушай, Луи, ты… ты должен дождаться кого-то, кто будет тебе дорог и кто позаботится о тебе, а не только о том, чтобы его член был увлажнен. Кого-то, кто будет нежен и проявит внимание к тебе. Кто сосредоточится на том, чтобы ты чувствовал себя хорошо, а не только на самом себе. Он не будет торопиться, будет держать тебя за руку и говорить тебе, что ты прекрасен, снова и снова. А потом он приведет тебя в порядок и уложит спать. Это то, чего ты заслуживаешь, — альфа резко останавливается, вдруг понимая, что разразился целой тирадой.       Луи молча смотрит на Гарри, на его лице непроницаемое выражение.       — Прости, я не хотел, типа, диктовать тебе твои желания, — неловко произносит Стайлс, вдавливая пальцы в столешницу.       — Нет, ты… ты прав, Гарри, — мгновенно отвечает Томлинсон. — Все, что ты сказал… Я этого хочу, — омега прикусывает губу. — Я действительно этого хочу.       Гарри прочищает горло, пытаясь игнорировать голос в своем мозгу, который утверждает «я мог бы дать это тебе». Для него, конечно, не секрет, что его влечет к Луи — просто до смешного, безумно влечет к нему. Но то, что он описывал… это отношения — настоящие. А они с Луи просто друзья. Это будет кто-то другой, с кем омега будет держаться за руки в будущем. Кто-то другой, кого Луи представит своим друзьям в качестве своего парня и кому направит мягкую улыбку. Кто-то другой, чью одежду он будет носить.       — И ты получишь это, — запоздало заставляет себя произнести Гарри, притворяясь, что слова не оставляют кислого привкуса на его языке.

+

      — Так вы, ребята, смогли выбраться? — спрашивает Гарри на следующее утро, когда идет навестить Найла в кафе.       — Неа, — отвечает бета, пожимая плечами. — Но мы все равно отлично провели время.       — Луи боялся, что у тебя там случится нервный срыв, — посмеиваясь, произносит Стайлс.       — Было несколько близких к этому моментов, готов признать, — снова пожимает плечами Найл. — Луи также просто боится онлайн-знакомств. Он спросил меня перед тем, как я ушел, уверен ли я на все сто процентов, что Кэти на самом деле не серийная убийца, а «квест-комната» — это не код для какой-то странной, извращенной игры с убийствами… Луи вообще-то смотрит слишком много документалок про преступления.       Гарри кивает, будучи получателем панических сообщений от Томлинсона в час ночи о том, что он не может уснуть, потому что боится, что убийца заберется к нему в окно и убьет его.       — Я думаю, Луи нужно тоже скачать Tinder, — произносит бета, отчего Гарри хмурится. — Возможно, нам придется самим создать для него аккаунт, потому что он никогда на это не согласится.       Стайлс нахмуривается еще сильнее.       — Зачем нам это делать? Луи — мой омега, — возмущается он, не задумываясь. — Мой фальшивый омега, — быстро исправляется Гарри. — Технически он занят.       Найл широко ухмыляется:       — Только на еще пару недель.       Еще пара недель. Любой ответ Гарри тут же замирает у него на языке. Сегодня 7 декабря, недоверчиво осознает он. Зимние каникулы и конец семестра уже не за горами. Не за горами и дата окончания их фальшивых отношений.       Каким-то образом это совершенно вылетело у него из головы — даже с учетом события в календаре, на которое Луи прислал ему приглашение еще в ноябре. Альфа уже давно не думал об этом — рутина, которая наладилась между ними, стала для него частью естественности. Провожать Луи на занятия, навещать его в библиотеке, наблюдать, как омега болеет за него с трибун во время игр… все стало привычным.       Говоря начистоту, Гарри уже несколько недель не вспоминал о главной причине их договоренности. Зак, Колин, Лукас и другие, присутствовавшие при его первоначальной лжи, тоже не приходили ему в голову, по-прежнему избегая его, как только могли, но на самом деле это не имело значения, потому что они купились на это с самого начала. Все купились. К настоящему времени, должно быть, уже стало устаревшей новостью, что у Гарри Стайлса серьезные отношения. Он добился того, что намеревался доказать, и даже не заметил этого.       Точнее, ему было все равно. Где-то за последние полтора месяца альфа понял, что не имеет значения, считают ли люди, что он способен на отношения, или нет. Имеет значение только то, что он сам знает, что способен, и это действительно так. Он всегда был способен.       — Не говори мне, что ты забыл, — произносит Найл, возвращая Гарри к реальности. Похоже, его это забавляет.       — Конечно, я не забыл, — защищается Гарри. — Это есть в моем календаре!       — Угу, — отвечает бета. — В любом случае, какова же будет ваша причина расставания?       — Я не знаю, — признается Гарри, почесывая затылок. — Мы еще не говорили об этом, — он задается вопросом, не вылетело ли это из головы Луи так же, как ускользнуло от него самого.       — Но это будет здорово, правда? — произносит Найл, внимательно глядя на альфу. — Наконец завязать с этим?       Гарри мрачнеет.       — Да, наверное, — отвечает он, но это выходит неуверенно.       — Я не сомневаюсь, что все студенты-омеги будут благодарны, когда твой член снова окажется в продаже, — шутит бета, подмигивая бровями.       — Ха-ха, — безразлично отвечает Гарри, морщась. По какой-то причине мысль о том, чтобы наконец-то снова заняться сексом, не доставляет ему такого удовольствия, как он ожидал. Когда он сказал Луи накануне вечером, что скучает по сексу, то правда подразумевал это, но идея возвращения к своим прежним привычкам больше не кажется ему такой волнующей.       Найл, должно быть, замечает что-то по выражению лица альфы, потому что тут же поднимает бровь.       — Это же хорошо, не так ли? Вы, ребята, оба получили то, что хотели, и теперь вы друзья.       — Да, — отвечает Стайлс, кивая. — Нет, да, это хорошо. Я просто… нет, это хорошо, — он понимает, что все еще кивает, и резко останавливается.       Бета широко улыбается в ответ.       — Интересно, даст ли Лу наконец Мэтту шанс, когда вы, ребята, закончите с этим фарсом.       — Что? — спрашивает Гарри, выпрямляясь на стуле. — Кто, черт возьми, такой Мэтт?       — Альфа из его класса «Структуры данных», — объясняет Хоран так, словно говорит о чем-то очевидном. — Однажды он столкнулся с нами на фермерском рынке, и, клянусь Богом, он смотрел на Лу с сердечками в глазах.       — Когда это было? — интересуется Гарри, опять хмуря брови. — Луи сказал ему, что у него есть парень? — добавляет он, чувствуя безосновательный прилив раздражения по отношению к этому альфе, которого он никогда не встречал.       — Неделю назад, и да, он это сделал, — отвечает Найл, одаривая Стайлса знающим взглядом. — Неужели зеленоглазый монстр*?       Гарри требуется секунда, чтобы вспомнить, что это за зеленоглазый монстр, а затем он практически брызжет слюной.       — Я не ревную, — выпаливает он. — С чего бы мне… это не имеет никакого смысла.       Найл улыбается.       — Значит, ты не будешь возражать, если Мэтт пригласит Луи на свидание?       Гарри напрягается.       — Что, если Мэтт — серийный убийца? — спрашивает он, вполне резонно, если бы он размышлял об этом так.       Прежде чем Найл успевает ответить, в кафе входит еще один посетитель, и бете приходится вернуться к кассе. Пока он занят, Гарри смотрит на стойку прищуренными глазами. Откуда, черт возьми, взялся Мэтт? *Зеленоглазый монстр — одна из идиом, связанных с цветом, в английском языке. Когда говорят «настиг зеленоглазый монстр», это означает, что человек сильно ревнует.

+

      Пару дней спустя Гарри вваливается в дом после долгой тренировки в спортзале с несколькими парнями. Он все еще в наушниках, а это значит, что он пропускает то, что говорит Сэм, когда тот проходит мимо него в коридоре, хлопая его по спине.       Вытаскивая один из наушников из уха, Стайлс оборачивается.       — Ты что-то сказал?       — Твой омега на кухне, чувак, — повторяет Сэм, прежде чем исчезнуть в гостиной.       Луи здесь? Гарри направляется прямиком на кухню, приходя в замешательство, когда видит только нескольких первокурсников, сгрудившихся у стола. Затем его ушей достигает голос Томлинсона.       — Формула равна единице, деленной на производную f от g, которое является обратным f, помните? Так что все, что вам нужно сделать, это…       Гарри подходит ближе, понимая, что Луи сидит за столом, почти скрытый из виду, так как новички толпятся вокруг него, тихо слушая, как он объясняет математическую задачу. Стайлс присоединяется к ним на минуту, но от математических вычислений у него всегда болит голова, поэтому он удаляется к кухонному островку и хватает несколько кусочков недоеденной пиццы, оставленной на столешнице.       Он уже наполовину съедает третий кусок, когда «урок» наконец заканчивается. Альфы горячо благодарят Луи, на что омега лишь просто отмахивается от них.       — Удачи на выпускных экзаменах, — добродушно произносит он, вставая. Когда омега замечает Гарри, то чуть не подпрыгивает. — Черт, как давно ты здесь стоишь?       — Минут десять точно, — бормочет Гарри с набитым пиццей ртом. Он проглатывает тесто, вытирая рот. — Может быть, нам следует нанять тебя в качестве официального репетитора братства.       Луи поджимает губы, наклоняя голову и пододвигая стул — это так вежливо и так резко контрастирует с хаотичной атмосферой братского дома, что альфа улыбается.       — Они просто не могли разобраться в одном моменте. Ничего особенного.       — Я уверен, что они поняли это по-другому, — отвечает Гарри, подходя к омеге. — Ты пришел позаниматься? Потому что сначала мне нужно вздремнуть.       Томлинсон тут же оживляется.       — Нет, на самом деле я пришел, чтобы отдать тебе кое-что, — произносит он, хватая со стола бумажный пакет, который Гарри каким-то образом упустил из виду.       — Отдать мне что? — с любопытством спрашивает Стайлс. — Это же не ежедневник, так ведь? — Луи непреклонен в том, что альфа должен им обзавестись, потому что это поможет ему быть более организованным. Однако Гарри очень хорошо знает себя, и он знает, что записал бы свое расписание на один день, а затем сразу потерял бы ежедневник.       — Нет, — надувается Томлинсон, протягивая пакет. — Просто посмотри.       Гарри засовывает руку внутрь, пальцы натыкаются на что-то мягкое. Он хватает материал и вытаскивает его, ошеломленный тем, что в его пальцах оказывается вязаная шапочка. И не просто какая-нибудь вязаная шапочка — она красно-белая, и по окружности вышита серия узоров из двух скрещенных клюшек для лакросса, чередующихся с маленькими белыми номерками 17. Стайлс смотрит на нее с благоговением, совершенно потеряв дар речи.       — Я сделал ее, — гордо заявляет омега, теребя завязки своей толстовки — подождите, нет, это толстовка Гарри. — Прошлым летом Перри научила меня вязать крючком, но это был мой первый большой проект. На него у меня ушла целая вечность, но я думаю, что получилось действительно здорово.       — И ты сделал ее для меня? — выпаливает Гарри с необычным чувством в сердце.       — Ага — отвечает Томлинсон, наклоняя голову, прежде чем снова поднять ее. Парень пристально смотрит на альфу серьезными глазами. — Что ты думаешь?       — Это прекрасно, — беспомощно произносит Гарри. — Так красиво, Лу, я… большое тебе спасибо, — он вертит шапочку в руках, изучая каждую деталь. — Боже, я не могу поверить, что ты сделал это для меня.       — Расценивай это как ранний рождественский подарок, — отмахивается омега, глядя на Стайлса сияющими глазами. Луи краснеет, понимает альфа, — легкая дымка нежно-розового оттенка окрашивает его щеки. И он выглядит таким довольным оттого, что Гарри одобряет его подарок, что это зажигает что-то глубоко внутри него. Он вздрагивает, когда Луи ахает. — Я чуть не забыл, — произносит он, хлопая себя ладонью по лбу. — Я и для себя сделал такую же! — омега хватает холщовую сумку, которую оставил висеть на стуле, и достает из нее идентичную шапочку. — Видишь, мы будем сочетаться, — добавляет он и, не теряя времени, надевает и натягивает ее на уши.       — Ты сделал одну и для себя? — повторяет Стайлс, в горле внезапно пересохло. Он находит на шапочке Луи номерки 17, точно такие же, как у него самого, и его сердце замирает.       — Ну, да, — отвечает Томлинсон, как будто это очевидно. — Мне нужно будет что-нибудь, чтобы согреть голову, когда я буду приходить на твои игры в январе.       Слова медленно доходят до Гарри, и неожиданно ему словно перекрывают доступ к воздуху. Луи собирается посещать его игры в январе. Он хочет быть там — даже после того, как их «договоренность» будет завершена, и у него больше не будет обязательств. Он хочет быть там в этой шапке с номером Гарри, чтобы все видели. В этой прелестной шапке, которую он целую вечность вязал крючком специально ради Гарри.       На мгновение альфа полностью охвачен неизведанным желанием. Оно обрушивается на него внезапно, как удар в грудь. Настолько сильный, что ему приходится вцепиться в ближайший к нему стул, чтобы удержаться от этого. От того, чтобы наклониться вперед и обхватить обеими руками улыбающееся лицо Луи. От того, чтобы целовать омегу до тех пор, пока его щеки не покраснеют полностью.       Это так непредсказуемо, что на мгновение Гарри просто застывает в безмолвном шоке. Он хочет поцеловать Луи, панически думает он, — своего фальшивого парня, своего друга. Сейчас на кухне никого больше нет. Никого больше нет, и нет причин притворяться — нет оправдания этому порыву. Он хочет поцеловать Луи просто ради того, чтобы поцеловать его. Поскольку разум Гарри — предатель, его взгляд опускается на губы омеги — мягкие и розовые. Альфа хочет почувствовать их напротив своих, услышать, какие тихие звуки вырвались бы из них, если бы он начал очень медленно вылизывать его рот.       — Блять, — случайно выпаливает Стайлс.       — Что? — спрашивает омега, застигнутый врасплох.       — Ничего, — торопливо отвечает Гарри, пытаясь взять себя в руки. Его сердце бешено колотится, так громко, что кажется, будто в ушах бушует стихия ударов. Он крепче сжимает шапочку между пальцами. — Еще раз спасибо тебе за это… это так мило с твоей стороны.       Стайлс судорожно втягивает воздух, когда Луи обвивает свои руки вокруг него, чтобы обнять. Его собственные ладони немного дрожат, когда он обхватывает омегу за талию, зарываясь лицом в его мягкие волосы. Клубника и сахар насыщают его обоняние, а в голове эхом отдается поток блять-блять-блять. Желание поцеловать омегу не утихло за последние тридцать секунд — более того, оно растет в геометрической прогрессии, особенно после того как Луи утыкается носом в футболку альфы.       Смесь облегчения и разочарования захлестывает Гарри, когда Томлинсон отстраняется.       — Ну? Примерь же, — настаивает омега. — Я хочу посмотреть, правильно ли я определил размер. Я сделал твою больше своей, потому что твоя голова определенно больше из-за всех этих кудрей и тому подобное.       — Э-эй, — отвечает Стайлс, но это звучит почти нерешительно. Он натягивает шапочку, и, конечно же, она сидит идеально.       Томлинсон ухмыляется, удовлетворенный.       — Тебе идет, — комментирует он.       Гарри так сильно хочет поцеловать его.

+

      — Найл! — кричит Гарри, отчаянно стуча в дверь. Он устраивает сцену и осознает это, но не может заставить себя беспокоиться.       — Какого хрена? — отвечает бета, когда наконец появляется на пороге, хмурясь. — Я пытался смотреть порно!       — Мне нужно с тобой поговорить, — произносит Стайлс, протискиваясь мимо парня, чтобы попасть в квартиру. Прошло почти двадцать четыре часа с момента его откровения на кухне, и он все еще не оправился от этого. После случившегося они с Луи еще некоторое время провели вместе, спонтанно решив посмотреть «Принцессу-невесту», а затем были вынуждены помочь Лиаму и Джошу приготовить ужин.       Этим утром Гарри проводил Томлинсона на занятия, отдал ему свою куртку, когда тот начал дрожать, потому что забыл свою собственную, и поцеловал его в щеку по прибытии, как он делал каждый раз… только на этот раз Гарри был слишком хорошо осведомлен о том, насколько близко его губы были к губам Луи, — слишком хорошо осведомлен, что, если он хоть чуть-чуть повернет голову, они соприкоснутся.       А между занятиями они переписывались обо всем, начиная от крепости из красных одноразовых стаканчиков, которую парни начали строить в гостиной только для того, чтобы ее сбил Кайл, потому что бедняга подумал, что увидел паука, и начал метаться и визжать; до того, какие рождественские подарки Луи должен купить своим сестрам. Стайлс изо всех сил старается не проговориться омеге, что все, чего он хочет на Рождество, — это он сам, хотя благослови, Господь, Мэрайю Кэри.       Весь его день проходит в размышлениях о мерах, запланированных Луи, и все, о чем у него получается думать, — это крайний срок зимних каникул, нависающий над их головами. Конечно, не похоже, что после этого они вообще перестанут видеться — омега сказал, что будет приходить на игры Гарри, и они друзья. Но это будет уже не то же самое, понимает альфа.       Томлинсон не будет сидеть у него на коленях, когда они будут выбираться куда-нибудь поесть, или брать его за руку, когда они будут прогуливаться вместе. Он не будет с гордостью представлять Гарри как своего парня всем своим друзьям или носить его джерси на играх, потому что так поступают пары. И они не пара, сколько бы ни притворялись за последние шесть недель.       — Какого черта тебе нужно? — спрашивает Хоран, возвращая альфу в настоящее.       — Найл, — отвечает Стайлс, тяжело вздыхая. — У меня проблема.       — У тебя много проблем, — поправляет Найл, скрещивая руки на груди. — Какое, мать твою, это имеет отношение ко мне?       — Я думаю… я думаю, мне нравится Луи, — лепечет Гарри, отворачиваясь и глядя в стену, чтобы не видеть реакцию беты.       Наступает минута молчания, а затем Найл победно вскрикивает.       — Блять, наконец-то!       — Подожди, что? — уточняет альфа, поворачиваясь обратно лицом к другу. — Что значит «наконец-то»?       — Оно значит, что я ожидал этого момента с начала ноября, — отвечает Хоран, широко ухмыляясь.       — Что ты имеешь в виду под «ожидал»? — ошеломленно спрашивает Гарри. — Ожидал, пока я скажу, что мне нравится Луи?       — Ожидал, когда ты признаешь, что тебе нравится Луи, — поправляет Найл. — Ты знаешь, сколько боли я испытал, наблюдая, как вы, два идиота, отрицаете, что между вами происходит что-то большее?       Стайлс таращится на бету, разинув рот.       — Что ты… о чем, черт возьми, ты говоришь? Между нами не происходит ничего «большего». В том-то и гребаная проблема. Мы собираемся расстаться на зимних каникулах, и все это закончится, потому что мы так договорились. Все это было просто притворством.       — Ты, блять, издеваешься надо мной? — раздражается Хоран. — Все это было просто притворством? Знаешь, сколько раз я видел, как Луи ходит по квартире в твоей одежде?       Гарри думает о красном свитере, который был на омеге прошлой ночью, и омрачается.       — Что это доказывает? — спрашивает он. — Мои вещи удобные. Честно говоря, я его не виню за это.       — А как насчет того, что вы, парни, держались за руки, когда мы ходили в парк в прошлую пятницу? — добавляет Хоран. — У вас, ребята, не было никаких причин «притворяться» прямо тогда.       — Руки Луи были холодными — я просто пытался их согреть, — отвечает Стайлс, нахмурив брови. Что Найл пытается выяснить?       — А как насчет того раза, когда он попросил тебя понюхать его на диване? — спрашивает бета сдавленным голосом. Гарри открывает рот, а затем закрывает его.       — У него была мягкая течка, — слабо возражает он.       — Или тот раз прошлой ночью, когда вы, парни, заснули вместе после занятий, и я пришел домой со своего свидания, чтобы найти вас двоих, обнимающихся в позе ложечек на кровати Луи, — продолжает Найл. — И как ты продолжаешь называть его малышом или милым, когда я единственный человек вокруг, который может заткнуть тебе рот.       — Все это ничего не доказывает, — огрызается Гарри, чувствуя разочарование. — Луи не… Луи никогда не смог бы полюбить меня. Я не тот, кто ему нужен.       — Откуда ты знаешь? — спрашивает Хоран, приподнимая бровь. — Откуда ты знаешь, чего он хочет?       Альфа качает головой, начиная ходить из одного конца комнаты в другой.       — Я знаю, что я ему неинтересен, — отвечает он. — Он никогда не подавал никаких признаков обратного.       Найл издает мученический стон.       — Вы, ребята, оба идиоты, клянусь Богом, — бета встает перед Гарри, прерывая его безумное расхаживание. — Почему Луи связал тебе шапочку?       Томлинсон, должно быть, рассказал ему об этом. Гарри надувается.       — Потому что он ангел, — отвечает альфа. — Это в его стиле — делать своим друзьям сочетающиеся подарки.       — Хорошо, тогда где моя такая же шапочка? — спрашивает Найл, закатывая глаза. — Ты нравишься Луи, тупица!       — Не нравлюсь, — возражает Гарри, скрещивая руки на груди. — Такого не может быть.       — Я всегда прав, — пожимает плечами бета.       — Не в данном случае, — твердит Стайлс, сердце бешено колотится у него в груди. Какая-то часть его души, которую Гарри даже не уверен, что знает, как измерить, просто хочет, чтобы Найл перестал говорить об этом. Возможно, это как-то связано с тем фактом, что слова беты зажгли в нем маленькую искорку надежды.       Хоран одаривает Гарри лукавой улыбкой.       — Тогда докажи мне, что я ошибаюсь.       — Что? — выпаливает альфа, опешивший.       — Докажи, что я ошибаюсь, — повторяет Найл. — Пригласи его на свидание по-настоящему, и мы выясним, кто прав.       — Я не могу… я не могу этого сделать, — бормочет Стайлс.       — Почему нет? — Хоран иронично приподнимает бровь. — Что самое ужасное может случиться? Он ответит «нет»?       — Он ответит «нет», и тогда между нами возникнет неловкость, и он больше не захочет дружить, — заявляет Гарри. Секунду спустя до него доходит смутное воспоминание о том, как Колин говорил что-то подобное Кайлу много недель назад. С этого все и началось.       — Или он скажет «да», — медленно произносит Найл, — и я перестану иметь дело с парочкой идиотов, — бета громко фыркает. — Разве ты не хочешь знать наверняка?       Он хочет. Но…       — Я нервничаю, — признается Гарри, шокируя даже самого себя. Видите ли, альфа обычно не нервничает — у него нет такой проблемы. Он не нервничает перед матчами по лакроссу или экзаменами, или когда флиртует с незнакомцами. Этого просто не происходит. Но Луи… Луи с его теплой улыбкой, яркими глазами и сладким запахом. Луи заставляет его нервничать.       — Странное ощущение, да, — произносит бета, выглядя слишком позабавленным. — Дело в том, что нервничать, Гарри, часто приходится перед вещами, которые мы боимся делать… но знаем, что все равно должны сделать, — Хоран бросает на альфу многозначительный взгляд. — Скажи ему.       Стайлс прикусывает губу.       — Хорошо, но как?       — Вот это уже другой разговор, — отвечает Найл, хлопая в ладоши.

+

      Гарри, возможно, когда-нибудь убьет Найла.       Он пока что обдумывает это, но шансы становятся все больше и больше с каждой минувшей секундой. Вероятно, ему не следует рассуждать об убийстве, пока он играет в лакросс, а счет ничейный, но на самом деле во всем виноват Найл. Гарри сегодня определенно не в своей лучшей форме, что очевидно для всех. Он не забивал с первой четверти, и, честно говоря, это смущает.       Но альфа ничего не может с этим поделать. Он ничего не может с этим поделать, потому что все, о чем он способен думать, — это то, что произойдет, когда игра закончится. То, что должно быть хорошей идеей, как Найл — этот гребаный ублюдок — убедил его, бессвязно болтая о романтических жестах, как в ромкомах, и счастливых концовках. То, что в конечном итоге решит судьбу их с Луи отношений.       Во время тайм-аута Стайлс оглядывается и видит омегу, стоящего с Хораном у ограничительной линии, как и всегда. Сегодня на нем джерси Гарри поверх свитера, потому что холодно, и альфа не может разглядеть точно с такого расстояния, но он знает, что у Луи на щеке нарисован номер 17 красным гримом, любезно предоставленным девушкой Питера. И лучше всего, конечно же, смотрится красивая вязаная шапочка на голове омеги. Сердце Гарри сжимается от этого зрелища.       Томлинсон наконец ловит его взгляд и взволнованно машет рукой. Он сворачивает ладони вокруг рта и кричит что-то, чего Гарри не удается расслышать, но он знает, что это что-то милое и поддерживающее. Прямо здесь и сейчас Стайлс знает, что не может проиграть эту игру. Он не может проиграть эту игру и сразу после этого сказать Луи, что тот ему нравится.       Когда судья дает свисток и Клайд выигрывает вбрасывание для своей команды, Гарри возвращается в игру с новыми силами. Он принимает пас альфы и устремляется, как ракета, по газону, лавируя мимо двух защитников, а затем чуть не падая после сильного удара. Однако он приходит в себя, отдавая длинный пас Нику через поле.       С этого момента начинается игра «туда-сюда», ни один из них не отступает ни на дюйм. Возникает мгновенье паники, когда один из чужих нападающих пробивается сквозь их защиту и пытается забить, но Коннор спасает положение молниеносным взмахом клюшки.       Они проигрывают в следующем вбрасывании, но Виктор перехватывает пас и передает мяч Гарри, которого сразу же окружают два полузащитника. Стайлс пасует Питеру, теряя хвост и продвигаясь дальше по полю. Он наблюдает, как все происходит, будто в замедленной съемке — Питер двигается так, словно собирается нанести удар, но в итоге проворачивает финт. Он делает длинную передачу Гарри, который готов поймать, поворачиваясь всем телом и целясь.       Альфа с помощью левой руки удерживает равновесие, а в правой взмахивает клюшкой, отправляя мяч в полет вперед — прямо через плечо вратаря в сетку. С трибун раздаются радостные возгласы, и Гарри сразу же окружают его товарищи по команде для быстрого группового объятия.       Имея в запасе всего пять минут, они играют в обороне. Однако, благодаря пенальти на другой стороне, Ник забивает еще один гол на третьей минуте, пока команда соперников играет в меньшинстве. После финального свистка смесь их криков и воплей почти заглушает настоящие аплодисменты. Сердце Гарри колотится, когда он срывает шлем и перчатки, ловя взгляды некоторых своих товарищей по команде. Все они знают, что будет дальше, потому что альфа этим утром отправил предупреждение в групповой чат, и ему пришлось весь день терпеть натиск дразнящих сообщений и глупых мемов.       За долю секунды до начала Стайлс решает, что точно убьет Найла.       А до тех пор Гарри стоит, застыв на месте, лицом к трибунам. Он может видеть Луи отсюда и, что более важно, не может видеть цифровое табло. Тем не менее он угадывает момент, в который начинает воспроизводиться сообщение, потому что слышит хор вздохов, когда все понимают, что происходит что-то важное.       Альфа понимает, что даже не выдерживает наблюдать, как Луи смотрит это, поэтому отворачивает голову, когда на экране начинает воспроизводиться послание, которое он выучил наизусть.       Луи,       Я и представить себе не мог, что день, когда Найл познакомил меня со своим новым соседом по комнате, станет одним из величайших дней в моей жизни. Я тебе не совсем нравился — поначалу — и это расстраивало меня, потому что ты оказался самым красивым омегой, которого я когда-либо видел, но ты не уделял мне хоть малейшего внимания.       А потом все изменилось. Ты решил дать мне шанс, и это одна из самых потрясающих вещей, которые когда-либо случались со мной. Однажды я сказал тебе, что нет ничего лучше того кайфа, который я испытываю на поле для лакросса с клюшкой в руке, но теперь я понимаю, что даже это ничто по сравнению с кайфом, который я испытываю, когда ты улыбаешься мне.       Я так влюблен в тебя, малыш.       С любовью, Гарри       За последние пару дней он набрасывал текст дюжину раз — стирая, копируя и вставляя — и доходил до того, что несколько раз пытался удалить приложение заметок (прежде чем вспоминал, что не может так сделать, и это приводило его к яростному сверлению виджета взглядом). Думая об этом сейчас, Стайлс хочет вернуть все назад, а затем отправиться на дно океана. Он не привык к этому чувству — чувству нервного предвкушения. Как будто он вытащил свое сердце прямо из груди и теперь выставляет его на всемирное обозрение.       Единственная причина, по которой Гарри понимает, что все закончилось, — это аплодисменты, которые раздаются после сообщения, а затем возгласы и крики. Кому не нравятся публичные признания в любви? За исключением случаев, когда получатель не отвечает взаимностью.       Стайлс заставляет себя повернуть голову и встретиться взглядом с Луи. Омега уже смотрит на него в ответ — слишком далеко, чтобы прочесть выражение его лица. «По крайней мере, он не убегает», — позитивно думает Гарри. С огромной неохотой он начинает приближаться к парню. Теперь, когда его судьба предрешена, терять уже действительно нечего. Стайлс уверен, что кто-то снял все это на видео — вероятно, до сих пор снимает в этот самый момент — и завтра он, скорее всего, проснется с надписью SIMP маркером на лбу, потому что видео распространится по всем социальным сетям, но это некритично. Просто еще одна причина убить Найла.       И вдруг он оказывается на краю поля. Альфа стоит прямо у ограничительной черты, уставившись на Луи, который смотрит на него в ответ со слезами на глазах. Однако он улыбается, с недоверием осознает Гарри. Омега улыбается ему. Внезапно Стайлс не чувствует ничего, кроме тепла в груди.       — Итак… помнишь то соглашение, которое у нас было? — спрашивает он, наклоняясь вперед и непринужденно опираясь сложенными руками на барьер. Парень чувствует, как самодовольный взгляд Найла прожигает дыру в его голове.       — Смутно, да, — бормочет Луи, морща нос. Гарри находит это очаровательным — находит его очаровательным.       — Я тут подумал, — не спеша продолжает альфа и понижает голос до шепота, когда наклоняется ближе: — Мы должны заключить новое.       — И что будет в него входить? — спрашивает Томлинсон.       — У меня есть открытая вакансия для бойфренда, — тихо объясняет Гарри. — Это обязательство 24/7, и единственное требование — чтобы он был полностью настоящим.       — Звучит многообещающе, — выдыхает Луи, хмыкая. — Что мне с этого будет?       Стайлс делает вид, что обдумывает это пару секунд.       — Бесплатные свитера и куртки, когда захочешь, — отвечает он. — Бесконечный запас горячего шоколада перед первым утренним занятием и бесплатные поездки туда, куда ты только захочешь. Две теплые руки идеального размера, чтобы держать и согревать твои. Неограниченное количество объятий.       — Это действительно звучит заманчиво, — медленно произносит Луи, подавляя ухмылку.       — Я забыл самое интересное, — продолжает Гарри, постукивая пальцами по пластику баррикады. — Бойфренд. Парень, который по уши влюблен в тебя.       Луи крепко зажмуривает глаза, как будто пытается понять, сон это или нет. Его щеки теперь розовые, и Гарри чувствует удовлетворение от этой картины. Если бы у него был планировщик, он бы каждый божий день включал в свой список дел «заставить омегу покраснеть».       — Хорошо, — отвечает омега, глядя на Гарри широко раскрытыми голубыми глазами. — Да, я согласен.       Сердце альфы воспаряет, и это ощущается более невероятным, чем забить сотню голов на поле.       — Кстати, я имел в виду это, — мягко произносит он, возвращаясь к своему посланию. — Я имел в виду каждое слово.       Они оба одновременно наклоняются вперед, Гарри пригибает голову, а Луи приподнимается на цыпочки, так что их рты идеально совпадают. Это мягко — все целиком. Волосы Луи под пальцами Гарри, когда тот обхватывает его затылок. Его розовые, как лепестки, губы. Тонкий вздох, который вырывается из его горла, как облако сахарной пудры. Мягко, мягко, мягко.       — Окей, пожалуйста, не целуйтесь передо мной, — возмущается Найл, заставляя их прервать поцелуй.       — Считай свои дни, Хоран, — отвечает Гарри бете, будучи совершенно серьезным.       Найл кивает, указывая в неясном направлении.       — Я собираюсь отойти туда на минутку.       — Хорошая идея, — произносит альфа.       Когда Хоран уходит, Гарри тянется, чтобы опять поцеловать Луи, но омега останавливает его, прижимая свою руку к его груди.       — Не могу поверить, что ты это сделал, — качает головой Томлинсон.       — Сделал что? — спрашивает Гарри, затем прищуривает глаза. — Пригрозил убить Найла? Я бы сделал это снова.       Омега громко смеется.       — Нет, идиот, всю эту фишку с табло, — его щеки снова пунцовеют, и Стайлс становится еще ближе к тому, чтобы схватить омегу и никогда не отпускать.       — Ты не представляешь, как я нервничал, — признается Гарри, почесывая затылок. — Не думаю, что я когда-либо играл так плохо со времен средней школы.       — Правда? — ошеломленно спрашивает Луи. — О Боже, зачем ты тогда это сделал?       — Потому что ты мне действительно нравишься, — просто отвечает альфа, и на его губах тут же расцветает улыбка. — Иногда это заставляет тебя делать глупости.       Он не жалуется, когда Луи хватает его за футболку спереди и притягивает вниз к себе для еще одного поцелуя.

+

      Фишка фальшивых отношений в том, что это ужасно хорошая подготовка к настоящим отношениям.       По крайней мере, в это верит Гарри, и он думает, что Луи с ним согласится. Понимаете, альфа не хочет хвастаться, но он довольно неплох во всей этой истории с бойфрендами. Томлинсон и здесь согласился бы.       Но, пожалуй, в чем Стайлс преуспевает лучше всего, так это в том, чтобы быть парнем Луи, и, честно говоря, этого ему вполне достаточно. Будь то осыпание омеги объятиями, поцелуями и проявлениями нежности, или выслушивание его разглагольствований о профессоре или серийном убийце, или о возможности того, что один из его профессоров тайно является серийным убийцей, за последние месяцы Гарри овладел искусством быть альфой Луи.       Он в точности выяснил, как омега любит заваривать себе чай, а также научился определять, в каком тот настроении, основываясь на малейшем изменении тона его голоса. Он запомнил каждую его улыбку и запах его шампуня. Стайлс знает, когда нужно дать омеге пространство, а когда обнимать его, пока он не изольет свою душу. Он знает звук голоса Луи очень ранним утром, деликатно хриплый и сонно-мягкий, и как он дрожит, когда Гарри поглаживает его по затылку. Он сумел узнать омегу, может быть, даже лучше, чем знает самого себя.       На самом деле есть только одна вещь, которую Гарри еще не освоил, но сегодня ночью все должно измениться.       Это началось в пятницу вечером. Они с Томлинсоном отправились на двойное свидание с Лиамом и его девушкой, и все прошло отлично. После этого Гарри отвез Луи обратно в его квартиру и в итоге согласился на предложение омеги о мороженом и кино.       Был ли фильм хорошим или нет, Стайлс не смог бы вам сказать, потому что прекратил просмотр после того, как Луи заметил, что у него на пальцах мороженое, а затем схватил руку альфы и поднес ее к губам, слизывая сладкое лакомство.       Целоваться с Луи — это то, от чего, Гарри почти уверен, он никогда не устанет. Омега — это привычная тяжесть у него на ногах, колени по обе стороны от его бедер, руки обвиты вокруг шеи. Гарри нежен, когда скользит рукой под футболку Томлинсона, прижимая ладонь к теплой коже. Другая рука охватывает затылок Луи, пальцы путаются в мягких волосах и притягивают омегу ближе.       Губы Томлинсона на вкус как шоколадное мороженое, но его голос еще слаще, хныканье звучит как музыка для ушей Гарри, когда он облизывает рот парня. Аромат клубники и сахара становится все сильнее и сильнее, проникая в нос альфы и вызывая гул из глубины его груди.       Он быстро превращается в стон, когда Луи внезапно вращает бедрами, покачиваясь на промежности Стайлса. Гарри в шоке опускает руки на бедра парня, в то время как омега продолжает тереться о его стремительно твердеющий член. Альфа утыкается лицом в изгиб шеи Луи с очередным стоном, руки скользят вниз к его заднице, пока вся кровь в его теле устремляется на юг. Он замирает, когда Томлинсон внезапно останавливается.       — Малыш? — хрипло спрашивает Гарри, его голос больше похож на наждачную бумагу.       — Гарри, — отвечает омега, и неуверенность в его голосе немедленно выводит Стайлса из оцепенения.       — Что такое? — торопливо интересуется альфа, поднимая руки, чтобы обхватить раскрасневшиеся щеки напротив. Он склоняет голову, пока их взгляды не встречают друг друга. — Ты в порядке?       — Да, — немедленно отвечает Луи, подаваясь навстречу прикосновению. — Я… у меня все отлично. Я просто…       — В чем дело? — мягко бормочет Гарри. — Ты можешь рассказать мне все что угодно, милый.       — Я думаю, я готов, — лепечет Томлинсон.       Альфа в замешательстве открывает рот, но затем его осеняет осознание. Ох. Луи готов.       — Ты уверен? — спрашивает он.       Они с Луи официально встречаются чуть меньше двух месяцев, и ни разу за последние семь недель они не вышли за рамки блуждающих рук и страстных поцелуев. Это оказалось проще, чем представлял Гарри, — ждать. Не то чтобы он не думает об этом все время; сны наполнены образами раскрасневшейся медовой кожи и звуками, которые могли бы слетать с мягких губ Луи. Ему до боли хочется узнать, каково это — всецело овладеть омегой, изучить его тело так же хорошо, как он изучил все остальное, но больше всего он желает, чтобы омега хотел этого настолько же сильно.       Последнее, чего он когда-либо хотел бы, это чтобы Томлинсон чувствовал давление, поэтому он по большей части сдерживается, позволяя омеге диктовать уровень их близости и инициировать что-либо помимо стандартных прикосновений и поцелуев. Честно говоря, Гарри вполне доволен ожиданием. Он влюблен в Луи — он хочет проводить с ним каждую секунду и заставлять его улыбаться каждый день. То, что они еще не занимались сексом, ни в малейшей степени не меняет их отношения.       Но теперь… теперь Луи говорит, что он готов.       — Я уверен, — отвечает омега, выглядя немного взволнованным. — Недавно я думал об этом и… я так сильно доверяю тебе, Гарри. Я хочу этого. Я очень хочу этого.       Гарри вынужден на секунду закрыть глаза, ошеломленный признанием.       — Хорошо, — произносит он неровным голосом. — Хорошо… но не прямо сейчас.       Томлинсон застывает.       — Почему нет? — спрашивает он.       — Потому что мне нужно время, чтобы подготовиться, — отвечает альфа, на что Луи громко фыркает.       — Тебе не нужно ни к чему готовиться, — произносит он с нежностью в голосе. — Это не должно быть каким-то большим событием, малыш. Я доверяю тебе, и я знаю, что у тебя все получится хорошо.       — Ох, это будет лучше, чем хорошо, — обещает Гарри, и Луи без особого энтузиазма толкает его в плечо, постанывая. Стайлс наклоняется и прижимает их лбы друг к другу. — Просто дай мне время до воскресенья. Я хочу сделать это особенным для тебя. Не потому, что это большое событие, а потому, что мне нравится делать для тебя что-то особенное. Хорошо?       Глаза омеги закрываются, и он кивает.       — Хорошо.       И вот уже вечер воскресенья, и Гарри нервно расхаживает по комнате.       Он в квартире Найла и Луи, так как решил, что не хочет, чтобы первый раз омеги был в доме братства с примерно тридцатью другими альфами в непосредственной близости — он принял это решение, может быть, больше ради себя самого, если быть по-настоящему честным. Бета милостиво решил остаться со своей девушкой на ночь, предоставив квартиру друзьям в полное распоряжение. Томлинсона еще нет, но он должен появиться в течение следующих десяти минут.       Так что до тех пор Гарри напряженно бродит туда-обратно. Стайлс уже подготовил ужин на кухне, сервировав блюда так, чтобы они выглядели более изысканно, чем просто еда на вынос. Он одет в красивую черную рубашку с парочкой расстегнутых сверху пуговиц и черные джинсы, волосы зачесаны назад. Может быть, вся эта атмосфера свидания за ужином немного чрезмерна, но Гарри имел в виду именно ее, когда сказал, что хочет сделать сегодняшний вечер особенным.       Когда в немой тишине раздается знакомый звук поворачивающегося в замке ключа, альфа замирает. Он бросается к столу, где оставил цветы, которые купил час назад, и хватает их как раз к тому моменту, как Луи заходит внутрь.       Омега выглядит совершенно сногсшибательно в светло-голубой водолазке и черных классических брюках, черное пальто накинуто на его плечи. Он расплывается в улыбке, когда Гарри подходит к нему и протягивает букет красных роз.       — Тебе не стоило… — ругается Томлинсон, но выглядит довольным. Он подносит цветы к носу и вдыхает аромат, прикрывая глаза.       Гарри прочищает горло.       — Ты прекрасно выглядишь, малыш, — замечает он.       — Ты и сам выглядишь довольно потрясающе, — бормочет омега, бесцеремонно скользя взглядом по телу напротив. Он кладет свою руку в предложенную Гарри ладонь, позволяя отвести себя на кухню. Альфа помогает ему достать вазу для цветов, а затем отодвигает стул, чтобы Луи мог сесть. Они оба ухмыляются, два головокружительных беспорядка, обмениваясь мягкими улыбками каждые несколько секунд.       Ужин великолепен. Они сидят по разные стороны, соприкасаясь носками обуви под столом. Гарри замечает, что Луи начинает немного нервничать во время свидания, и решает попытаться рассмешить его самыми глупыми пикап-фразочками из области информатики, которые только может придумать. Это работает, и «я был бы не против, если бы ты поместил троян в мой жесткий диск» заставляет Луи практически подавиться водой, пока он смеется.       На десерт Гарри садится рядом с парнем, чтобы они могли разделить купленный им чизкейк. Луи — большой поклонник, он почти стонет, проглатывая первый кусочек. Стайлс кладет руку на бедро омеги примерно на половине порции, чувствуя, как тот трепещет от прикосновения. Каждые несколько минут альфа поднимает пальцы немного выше. Не проходит много времени, прежде чем он улавливает запах, настолько греховный, что Гарри тихо рычит себе под нос, крепче сжимая бедро Луи. Омега мокрый.       Томлинсон издает слабый скулеж, беспокойно ерзая на своем сиденье. Гарри неохотно отрывает руку от его ноги и сжимает ею спинку стула Луи. Он пододвигает его, с легкостью поворачивает на девяносто градусов и, не теряя времени, хватает омегу за талию и сажает к себе на колени.       Томлинсон тяжело дышит, запуская пальцы в волосы альфы, пока Гарри скользит руками по его спине. Их рты сливаются в кровожадном поцелуе, губы движутся навстречу друг другу. Стук сердца Стайлса гулом отдается в ушах, каждая точка соприкосновения между ними искрится. Гарри прикусывает нижнюю губу Луи, облизывает его рот, а затем посасывает его язык. Томлинсон стонет, ногти впиваются в кожу головы, пока он цепляется за Гарри.       Через некоторое время альфа замедляет их, прижимаясь приоткрытым ртом к красным, искусанным губам Луи, а затем скользит языком вниз к его горлу.       — Спальня, — выдыхает омега, вздрагивая, когда Стайлс царапает зубами по его точке пульса. — Гарри, пожалуйста.       — Я понял тебя, малыш, — бормочет Гарри ему в кожу, оставляя последний поцелуй на стыке между шеей и плечом, чтобы затем помочь Луи встать. Однако омега удерживается на своих ногах всего несколько секунд, прежде чем Стайлс подхватывает его на руки в свадебном стиле.       — Ты такой несносный, — бурчит Луи. Он выглядит податливым и раскрасневшимся после того, как его старательно осыпали поцелуями: щеки порозовели, а глаза остекленели. Однако, несмотря на все это, он до сих пор остается нахальным мальчишкой, с нежностью думает Гарри.       Стайлс направляется в спальню парня, разворачиваясь на пути, чтобы открыть дверь спиной. Луи, должно быть, наскучивает ждать, потому что он прилагает все усилия, чтобы заставить альфу споткнуться, когда наклоняется вперед и покусывает его за ухо. Гарри никогда раньше не находил это сексуальным, но неудивительно, что омега меняет его мнение.       Он осторожно укладывает Луи на кровать, и тот скидывает с себя ботинки, хихикая, когда один из них попадает Гарри в колено. Ответно альфа щипает Томлинсона за лодыжку в знак упрека, а затем снимает свою собственную обувь.       — Я боялся, что ты собираешься устроить эту штуку с лепестками роз, — произносит Луи, склоняя голову, чтобы встретить взгляд Стайлса.       — Лиам отговорил меня делать ее. Сказал, что от этого будет только беспорядок, — признается Гарри, ухмыляясь, когда омега смеется. Он забирается на кровать и нависает над телом Луи, поддерживая их зрительный контакт. — Привет.       — Привет, — улыбается Томлинсон. Он не перестает улыбаться, даже когда Гарри наклоняется, чтобы поцеловать его.       Стайлс старается не торопиться, слишком счастливый из-за возможности целовать Луи столько, сколько ему нужно. Впрочем именно омега — тот, кто становится нетерпеливым: его пальцы проскальзывают между их телами, чтобы начать расстегивать оставшиеся пуговицы рубашки Гарри. Альфа позволяет ему это сделать, после чего сбрасывает ткань с плеч, встряхивая ими, и прижимает руки Луи к своей груди.       Томлинсон проводит линию вниз к животу парня, оставляя за собой мурашки. Гарри волнительно теребит подол его водолазки.       — Могу я..? — бормочет он прямо в губы напротив, и Луи кивает. Стайлс тянет материал вверх и через голову омеги, обнажая дюймы гладкой загорелой кожи и розовые соски. Гарри наклоняется и прокладывает поцелуями дорожку вниз к животу, вдыхая запах сладкой кожи и наслаждаясь вызванным этими действиями трепетом Томлинсона. Поколебавшись секунду, альфа проделывает обратный путь и касается губами правого соска. Дрожь сотрясает все тело Луи. Интересно, думает Гарри.       Он смыкает губы вокруг бугорка и посасывает его, и реакция мгновенна. Омега вздрагивает, издавая самое милое тонкое хныканье, которое Гарри когда-либо слышал. Стайлс продолжает ласкать ртом чувствительный сосок, ощущая, как Луи извивается под ним. Запах омеги становится все гуще в воздухе — без сомнения, он уже полностью промок.       — Гарри, — тихо скулит Томлинсон. — Гарри, пожалуйста.       — Ты такой, такой потрясающий, — бормочет Стайлс, наконец оставляя его грудь в покое. Затем он целует омегу в ключицу. — Скажи мне, чего ты хочешь, малыш.       — Я мокрый, — шепчет Луи, в его голосе нет ничего, кроме чистого отчаяния.       — Ох, детка, я знаю, — отвечает Гарри, ухмыляясь. — Я чувствую твой запах.       Каким-то образом Томлинсон находит в себе силы свирепо посмотреть на альфу.       — Тогда сделай что-нибудь с этим, — просит он.       — Как скажешь, — отвечает Гарри, расстегивая пуговицу на брюках Луи, после чего одним движением стягивает их с его ног. Он отбрасывает вещь за край кровати, обращая свое внимание на…       Альфа застывает на месте.       — Лу, — шепчет он, голос хрипнет. Его руки дергаются от желания прикоснуться, но Стайлс удерживает их неподвижными.       — Они тебе нравятся? — мягко спрашивает омега. Он слегка приподнимает нижнюю часть тела, чтобы облегчить Гарри изучение того, как красное кружево облегает его бедра. На нем трусики — красные кружевные трусики.       — Блять, — произносит альфа вслух, уверенный, что выглядит таким же ошеломленным, как себя и ощущает. Это подтверждается, когда Луи отворачивает голову, пытаясь скрыть свою довольную улыбку за простынями. Гарри наклоняется и оставляет поцелуи на его щеке и линии подбородка. — Ты выглядишь так красиво, ангел. Такой красивый и милый для меня.       Томлинсон возвращает голову назад и ловит губы альфы.       — Ты всегда такой медленный? — бормочет он, и Гарри ахает, щипая омегу за бок, чем заставляет его снова захихикать.       По правде говоря, Стайлс рад, что Луи сейчас нетерпелив — это значит, что он не нервничает. Он жаждет этого так же, как и Гарри. Альфа возвращается вниз, где находился прежде, и открытым ртом прижимается с поцелуем к маленькой выпуклости в трусиках Луи, чувствуя, как омега яростно дергается в ответ. Гарри больно стягивать кружево, но аромат естественной смазки вокруг становится почти удушающим, клубника и сахар окутывают его своими сладкими объятиями.       Часть влаги попадает парню на пальцы, и он, не теряя времени, засовывает их в рот, постанывая от сладкого вкуса.       — Черт, детка, — шипит Стайлс, сжимая бедра омеги. — Ты такой вкусный.       Он не дает Луи шанса ответить, осторожно раздвигая его ноги и поднимая их вверх, что обнажает розовые морщинки его дырочки, совершенно гладко выбритой. Смазка беспрерывно вытекает из его входа, пачкая простыни под ними.       — Господи Иисусе, — лепечет Гарри, на мгновение закрывая глаза и думая «соберись». Не в силах совладать с собой, он наклоняется, чтобы попробовать этот вкус еще раз, высовывая язык и облизывая полоску вверх по промежности.       Омега громкий, он стонет, поскуливает и мяукает, в то время как Гарри слизывает смазку с его дырочки, словно нектар. Он повторяет имя Гарри, как будто это единственное слово, которое он помнит. Альфа погружает язык внутрь, просовывая его через колечко мышц, и Луи вскрикивает, его тело сотрясается от оргазма.       Гарри целует внутреннюю сторону бедра омеги, после чего приподнимается, успокаивающе поглаживая руками его бока.       — Ты в порядке, детка? — спрашивает он, наклоняясь, чтобы поцеловать парня в красную щеку.       Луи требуется несколько мгновений на восстановление, достаточное для того, чтобы ответить, и он охотно кивает.       — Ты все еще хочешь продолжать? — убеждается альфа. Его член сейчас тверд, как камень, но Луи для него всегда на первом месте. Если омега решит, что не хочет продолжать сегодня вечером, Гарри сразу примет холодный душ, а затем обнимет своего драгоценного мальчика, чтобы вместе уснуть.       Но Томлинсон снова кивает.       — Просто дай мне секунду, — отвечает он, и Гарри соглашается, отвлекая себя тем, что создает серию любовных укусов вдоль его шеи и продолжает расслабляющие движения вниз по бокам Луи и по его животу.       Он ругается, когда маленькая рука нащупывает выпуклость спереди на его джинсах, и тут же перехватывает запястье Луи.       — Шаловливый, — произносит Стайлс, сжимая нежную кожу, прежде чем отпустить.       — Снимай, — требует Томлинсон, другой рукой дергая петлю на поясе альфы. Его глаза широко распахнуты и остекленелы, ресницы влажные и потемневшие.       И кто такой Гарри, чтобы отказывать этому хорошенькому личику? Он стягивает джинсы, а затем брифы, освобождая свой член из тесных рамок. Головка покрасневшая и блестящая из-за смазки, Стайлс обхватывает рукой ствол и несколько раз скользит рукой по нему, просто чтобы снять напряжение.       Когда он поднимает взгляд, то видит, что Луи смотрит на его член темными похотливыми глазами.       — Что? — спрашивает альфа.       — Он… большой, — выпаливает Томлинсон. — Действительно большой.       Гарри ухмыляется.       — Ты сможешь принять его, милый, — он ожидает, что Луи снова скажет, что он несносен, но вместо этого омега тяжело сглатывает.       — Смогу? — спрашивает он, пораженно раскрыв глаза. Томлинсон выглядит как чистый грех, румянец залил его грудь, а взгляд застенчиво обращен на Гарри.       — Сможешь, — хрипло отвечает альфа, пытаясь контролировать себя. — Обещаю.       Луи разводит ноги в стороны, когда Стайлс придвигается ближе, успокаивающе спускаясь рукой по его бедру и прижимая подушечку пальца к ободку дырочки омеги. Томлинсон в момент напрягается от прикосновения, но быстро расслабляется.       — Я с тобой, милый омега, — напоминает ему Гарри.       — Я знаю, — бормочет Луи, зажмуривая глаза. Он шумно вздыхает, когда Стайлс начинает вводить указательный палец, прикусывая губу из-за того, насколько плотно тот оказывается стиснутым внутри. Альфа медленно погружает его, добавляя второй палец только тогда, когда Томлинсон снова полностью расслабляется; его ногти вцепляются в простыни, а дыхание становится коротким и быстрым.       Далее быстро следует третий палец, и Гарри наклоняется и прижимается поцелуем к тазовой косточке Луи. Стайлс тратит немного больше времени, чем, по его мнению, на самом деле необходимо, просто потому, что хочет, чтобы это было совершенно безболезненно и доставило омеге только удовольствие. Но когда тот сам начинает раскачиваться на пальцах и скулить, альфа забывает обо всех предостережениях.       Он вытирает пальцы о простыни, а затем опять обхватывает свой член. Вчера у них была дискуссия по поводу презервативов, и Гарри оставил это на усмотрение Луи, который в конечном итоге решил обойтись без них, потому что они оба чистые и омега очень старательно следит за приемом противозачаточных средств.       — Ты готов? — спрашивает альфа.       — Ты будешь нежен? — шепчет Луи, глядя на Стайлса полуприкрытыми глазами. Омега так красив, что у Гарри от этого болит сердце. — Ты позаботишься обо мне?       Альфа стонет, понимая, что Томлинсон повторяет слова, которые Гарри сказал ему все те недели назад, когда все еще отрицал свои чувства.       — Блять, конечно, детка, — он наклоняется и соединяет их губы, прижимая ноги Луи по бокам.       Оба парня ахают, когда головка члена Стайлса касается дырочки Луи — первая проба того, что должно произойти. Гарри берет руку омеги в свою, переплетая их пальцы вместе.       — Ты прекрасен, — бормочет он в рот Луи, чувствуя, как тот улыбается в ответ.       Стайлс начинает медленно проникать в омегу, совершая небольшие паузы, чтобы позволить ему привыкнуть. Томлинсон напряженно дышит, сжимая руку Гарри так сильно, что это причиняет боль, но альфа никогда бы не пожаловался.       — Ты такой хороший, — хвалит он Луи. — Мой милый, идеальный омега. Принимаешь меня так хорошо.       Сантиметр за сантиметром Гарри погружается внутрь, пока его полностью не окутывает жар узкой дырочки Томлинсона.       — Посмотри-ка на это, — шепчет альфа. — Он и правда подходит в самый раз.       Свидетельством того, насколько Луи поглощен ощущениями, является то, что он не бьет парня за это. Гарри подносит их сцепленные руки к своим губам, целует костяшки пальцев Томлинсона и терпеливо ждет. Минуту или около того спустя последние крупицы напряжения покидают плечи омеги, и он с трепетом выдыхает.       — Трахни меня, — бормочет он. — Трахни меня, Альфа.       И Гарри так и делает. Поначалу, конечно, он двигается медленно, отводя бедра назад и замирая на мгновение, после чего снова толкаясь вперед. Луи тесно сжимает его член внутри мышцами, так хорошо, что альфа едва может справиться с этим. Стайлс бросает взгляд на омегу, желая увидеть его лицо, и обнаруживает, что тот кусает кулак, пытаясь заглушить свои звуки. Так не пойдет, думает Гарри.       Он хватает ладонь Томлинсона своей свободной и переплетает их пальцы так, что они совпадают с другой парой рук. Затем он прижимает оба замка из их пальцев над головой омеги. Больше не прикрытые, мягкие всхлипы и стоны Луи изливаются в воздух, губы изогнуты в маленьком «ох».       — Ты такой красивый, — снова произносит Гарри, двигаясь немного быстрее. — Никогда не прячься от меня, милый. Я хочу слышать, как хорошо ты чувствуешь себя из-за моих ласк.       Луи не отвечает, но становится более звучным, по мере того как альфа начинает задавать уверенный темп толчков. Когда Гарри попадает в особую точку внутри омеги, тот кричит, его ногти впиваются в кожу на тыльной стороне ладоней Стайлса. Альфа сохраняет нужный угол и стремится к той же точке при каждом ударе.       Он уже чувствует, как нарастает давление где-то в глубине, а тепло распространяется по всему телу, когда его узел начинает набухать. Стайлс знает, что Луи тоже близко, потому что он становится беспокойным, извивается и ерзает на кровати.       Гарри пригибается и снова смыкает их рты вместе, бедра двигаются вперед с новой силой. Он прикусывает нижнюю губу омеги, после посасывая ее, чтобы унять жжение.       — Давай, малыш, — рокочет Стайлс. — Кончи для меня, мой прекрасный омега.       Он толкается глубоко на всю длину, и Луи всхлипывает напротив его рта — тело омеги безвольно обмякает, когда тот содрогается во время оргазма. Гарри погружается внутрь еще один, второй и третий раз, прежде чем его узел окончательно увеличивается и цепляется за ободок дырочки Томлинсона, скрепляя их вместе.       Лишенный энергии, альфа едва умудряется перевернуть их так, чтобы Луи оказался в более удобном положении, с головой, уложенной на плечо Стайлса. Гарри нежно скользит рукой по спине парня, целуя его в макушку, волосы омеги взъерошены и спутаны в тех местах, где его голова была прижата к матрасу.       Какое-то время они оба просто пытаются отдышаться. Немного странно говорить, что это чувствуется почти умиротворяюще, когда они сцеплены вместе и сперма альфы буквально вливается в Луи в этот самый момент, но это правда так. Стайлс испытывает совершенную безмятежность, когда дыхание омеги веером обдает его шею, а его ноги переплетаются с ногами Гарри.       Луи первым нарушает молчание.       — Это было… это было хорошо, — произносит он, сглатывая. — Действительно хорошо.       — Я рад, — отвечает альфа, забавляясь его застенчивостью. — Стоит ли мне ожидать пятизвездочного отзыва? — добавляет он, просто чтобы заставить омегу улыбнуться.       — Может быть, четырех… — уточняет Томлинсон, и Гарри в шоке таращится на него. — Все в порядке, детка. У тебя просто давно не было практики, — Луи хихикает, когда Стайлс начинает щекотать его в знак протеста.       — Ты такой лжец, — произносит альфа несколько минут спустя, как только решает проявить милосердие, и Луи просто ухмыляется, тыкая его в ямочку на щеке.

+

      список вещей парочек, которые Луи и Гарри должны делать (официальная версия):       1) Луи носит одежду Гарри, когда захочет       2) Гарри провожает Луи в класс и приносит ему горячий шоколад, когда захочет       3) Луи посещает игры Гарри по лакроссу и надевает его джерси — он болеет громче, чем кто-либо другой (даже девушка Питера)       4) Гарри навещает Луи на работе (и дома, и после занятий), когда захочет       5) Луи и Гарри публикуют парные фотографии в инстаграме (и вызывают у всех зависть)       6) Луи и Гарри любят друг друга — каждый день и каждую ночь, а также в промежутках между ними

FINISH