***
Белая палата. Полдень. На кушетке лежит Сэр Ночноглазу в кислородной маске и тихо спит. Рядом на стуле спит девушка лет 28-ми. Светло-розовые пряди до плеч спадют на лицо, закрывая яркие изумрудные глаза, скрытые под тяжёлыми веками. Несколько часов назад она потратила огромное количество сил, чтобы буквально вытащить его с того света. Она очень устала, поэтому упала на месте, но Яги, зайдя в палату, успел подхватить и усадить на стул, на котором героиня проспала прошлые 20 часов. Мирай внезапно понял, что сознание к нему вернулось, и вокруг больше нет той пустоты, окружавшей его недавно. Неужели он не умер? Ночноглаз попробовал пошевелить пальцами руки — успех. На ногах все десять тоже слушались. Значит, он всё ещё жив. Но тогда напрашивался другой вопрос: кто смог спасти его? Сасаки не знал никого, способного буквально воскрешать, только если... Открывая глаза, он был уверен, что свет из окна или лампы сразу попадёт в глаза, придавая такой нелюбимый дискомфорт, но какого же было не го удивление, когда он смог сразу же открыть оба глаза и заметить, что окно, через которое лучи падали сразу на кровать, было закрыто, а свет выключен. Неужели кто-то позаботился об этом? Проморгавшись так, чтобы глаза могли достаточно хорошо видеть и различать объекты, а мозг мог более-менее нормально соображать, он решил осмотреться. Это была та же палата, где он умирал, смотря на Всемогущего, своих стажёров и некоторых героев. Но сейчас никого из них тут не было, А аппаратов жизнеобеспечения стало значительно меньше: только капельница, кислородная маска и счётчик пульса, противно пищащий на всю палату. Сасаки также с удивлением обнаружил, что его рука на месте, а живот полностью цел, будто и не был пробит насквозь. Сэр попытался воссоздать в голове всё, что произошло, чтобы понять, как он всё ещё не помер. Вроде не было ничего необычного, только... Стоп! Точно! Перед тем, как он отключился, вошёл ещё кто-то. Это была женщина, и она назвала его по имени. Кто же это? Ответ не заставил себя долго ждать. Как только герой повернул голову в сторону окна, зрачки непроизвольно сузились. Это была она! Та героиня, что смогла буквально воскресить его. И Мирай явно узнал её. Она продолжала спать на стуле, уперевшись головой о стену, а с другой стороны кушетки на прикроватном столике помимо таблеток и препаратов стояли коробки из любимого магазина сладостей. Сэр умилился этой картине, слегка улыбнувшись, но тут же заметил, что посетительница начала слегка ворочиться. Ночноглаз напряг отросшую перебинтованную руку и, перекинув её через бортик койки, положил на холодную ладонь девушки, слегка поглаживая большим пальцем. — Я думал, ты занимаешься важными делами, а оказывается растрачиваешь силы на такого, как я, — спокойным бархатистым голосом сказал Мирай и ухмыльнулся. Это заставило девушку напрячься. Она медленно открыла глаза и уставилась на ухмыляющуюся мумию, дежащую напротив. — Таких как ты называют пустоголовыми идиотами, — пробубнила она, потягиваясь одной свободной рукой, пока другая всё ещё сопрокасалась с его большой шершавой ладонь. — Это до какой степени надо мозгов лишиться, чтобы довести себя до такого? — Для этого надо просто быть героем, - ответил мужчина, поглаживая руку героини. — Шутить пытаешься? — она злобно сверкнула зелёными глазами, давая понять, что не в настроении для такого, и герой всё прекрасно понял. Мирай перестал улыбаться и остановил свою руку. — Между прочим, если ты забыл, я тоже герой, но до такого абсурда ещё не доходила. И действительно, она тоже была профессиональным героем. Сакура Мотидзуми, более известная как Шаман. Способности девушки заключались в том, что она могла использовать энергии тел, восстанавливать их, забирать... Именно благодаря этой силе она и смогла воскресить Ночноглаза, потратив большие запасы своей энергии. — Ты пока ещё слишком маленькая для этого. Вот подрастёшь — познаешь всё прелести взрослого геройства. — Маленькая? Ты серьёзно? Ещё неопытной назови. Затолкай себе эти шуточки... Знаешь, куда? — Сэр испуганно смотрел на девушку и на её вопрос тут же нервно сглотнул и слегка кивнул головой. Она тяжело вздохнула и взяла в свои руки ладонь героя, которую тот всё ещё держал на руке девушки. Она начала проводить тонкие линии по его пальцам, слегка надавливать на подушечках, прощупывать мозоли и маленькие порезы, не скрытые бинтами, пока Сасаки расслабленно откинулся голову на подушку и закрыл глаза. Он и забыл, что эта девушка способна быть такой эмоциональной и за 5 секунд сменить гнев на милость. Но он не полностью был уверен, что она успокоилась, ведь от неё можно ожидать всё. Да и действительно прослеживалась эта нежность в её движениях, или это была лишь жалость и фальшивая игра? Может, она презирала его за слабость? Он не понимал. — Знаешь, — начала она тихо, не отпуская его руки, — когда мне сообщили, что грядёт операция по нападению на Заветов, где ты участвуешь, я сначала была спокойна. Я была уверена, что ты снова ожержишь победу, как и на сотне миссий ранее. Но что-то внутри меня било тревогу. Тогда я попросила сообщать мне всё подробности операции и детали, — тут она поймала на себе удивлённый взгляд Ночноглаза, который не мог понять, через кого она получала информацию. — Баблгёрл. Она мне всё рассказала. А когда... когда... она мне позвонила, я была уверена, что она сообщит, что всё хорошо, и ты в порядке. Но она плакала. Плакала и говорила, что ты получил смертельные ранения и вот-вот умрёшь, — тут голос Мотидзуми предательски дрогнул, и она ещё крепче сжала руку Ночноглаза. — Я помчалась в больницу так быстро, как только могла. Мысль о том, что я могу тебя не застать пожирала изнутри. Я уже тогда для себя решила, что отдам всё угодно, лишь бы ты смог на следующий день открыть глаза. И ты смог. Сейчас ты тут. Живой. Смотришь на меня. Я могу тебя касаться, — она осторожно приложила свои пять пальцев к его, а Мирай в свою очередь осторожно и плавно переплёл их, крепко сжимая руку девушки. — Сакура...я... — голос Сасаки дрогнул. Ему было жаль девушку, ведь именно из-за его безрассудства она страдала. — Прости меня. — Нет, не надо, — она помотала головой. — Ты не должен извиняться за то, что просто выполнял свою работу. — Но я поступил необдуманно. И из-за этого помимо меня страдают и другие люди: Юные Мирио и Мидория, некоторые мои знакомые...ты. Поверь, я правда не хотел, чтобы тебе пришлось пережить это, — он глубоко вздохнул. — Теперь ты понимаешь, какого было мне, когда ты в тот раз чуть не умерла? — после этих слов Сакура заметно напряглась, виновато опустив взгляд в пол. — Да, после той миссии 2 года назад, когда ты получила серьёзные травмы, врачи говорили, что с таким состоянием шансы на то, что ты выживешь, очень малы. Они сказали не обнадёживать себя и уже смириться, когда минула неделя, но я продолжал верить, что ты сильнее, чем кажешься, что ты не оставишь меня. Каждый день я ходил навещать тебя, забывая об обязанностях и делах, а ночью не вылазил из-за компьютера. Я верил, молился, просил все высшие силы, что только есть на свете...и меня услышали. До сих пор помню во всех деталях тот день, когда почти потерял тебя. flashback pov Ночноглаз Я никогда не пренебрегал работой. Ничто не могло отвлечь меня посередине рабочего дня и заставить бросить все свои запланированные дела, отчёты, отменить встречи. Ну, я так думал до этого момента. Пока я разгребал очередные рапорты работников, мне позвонили из городской больницы и сказали, что Сакура пострадала после миссии. Раны серьёзные, поэтому мне следует поспешить. Я не помню, как наплевал на все документы, выбежал из кабинета, а уже через 15 секунд выбежал из агенства и сел в машину, не помню, как оставил её где-то на улице, совсем не беспокоясь об удобстве или последующих штрафах, как вбежал в госпиталь, поднялся на нужный этаж и вбежал в операционную. Осознание происходящего вернулось ко мне лишь тогда, как я увидел её: бледная Мотидзуми лежала на операционном столе, не подавая признаков жизни, пока вокруг все суетились, выполняли указания, использовали остро наточенный скальпель... В глазах потемнело, я опёрся о поручень и наклонился к стеклу так близко, как только мог. Хотелось позвать её, но слова застыли в горле, взять за руку, но я не мог пошевелиться. Врачи, заметившие меня, позвали персонал. Они еле смогли вытащить меня в коридор, но не потому, что я сопротивлялся, а потому, что просто застыл. Там они сказали, что уведомят меня по окончании операции, а пока мне надо подождать здесь. У меня не было сил, чтобы просто дойти до скамьи, поэтому я сполз по стене прямо около двери в операционную. Схватившись за голову, я готов был рвать на себе волосы, слёты еле держались внутри. — Почему?.. Почему это случилось именно с тобой?.. Я не хочу потерять тебя. Прошу, держись, Сакура. Через несколько часов операция закончилась. Со скрипом открылись двери, и врачи выкатили кушетку, на которой лежала она. Я не спал, просто не мог, поэтому тут же подскочил и пошёл рядом. Я старался не смотреть на Сакуру. Полностью измотанная бинтами, на лице кислородная маска, - это была не та жизнерадостная и здоровая девушка, что я знал. Когда её завезли в палату, я наконец смог подойти к врачу и узнать всё подробности. Сломанные рёбра, сквозное ранение в левом боку, повреждённые руки, порез на горле. — Сейчас она в коме. В тот момент, как я услышал эти слова, всё внутри окончательно рухнуло. Кома. Комната, из которой можно не выбраться. Путь, который можно не пройти. Состояние, когда ты стоишь на грани жизни и смерти. Мне сказали, что шансы есть, но в то же время существует и вероятность того, что она потерялась навсегда. Но мне было плевать на их предположения. Каждый Божий день я всё возможное время проводил рядом с кроватью Мотидзуки, крепко держа её за руку. Если бы не тот злодей, она бы как обычно вечером под конец рабочего дня пришла бы ко мне в офис, заставила забыть о работе до завтра и наконец отдохнуть. Мы бы с ней могли снова час гулять по красивым улицам вечернего города и болтать о всякой ерунде, потом зашли бы в магазин за продуктами, а затем пошли в ставшую для нас общую квартиру. Но у судьбы были другие планы. Она — самое дорогое, что есть у меня,поэтому я готов был даже сам закрыть людей от взрыва и мучаться, но лишь бы она была цела. Прошла неделя, а Сакура так и не очнулась. Я всё также проводил с ней всё время от начала и до конца времени посещения, а затем, возвращаясь в опустевшую квартиру, работал. Я будто перестал жить. Сакура была всём для меня: свежим воздухом, ярким смехом, ежесекундно раздающимся в голове, смыслом всего, что сейчас превратилось лишь в бездумное существование.***
Врачи сказали, что я могу сойти с ума от всё этого, поэтому должен вернуться на работу и немного уменьшить количество посещений. Так я и сделал, хоть и не очень хотелось. Спустя две недели после случившегося я впервые появился в офисе, но сразу же залез обратно в свой кабинет, где теперь и ночевал, не желая возвращаться туда, где тебя недостаёт. Я работал, развивал агенство, иногда выходил на патрули или миссии. Всё будто снова шло своим чередом. Ну, почти всё. А потом случилось чудо. Однажды во время заполнения очередного отчёта, я отвлёкся на телефонный звонок, который снова в корне всё измененил. Мне сказали, что Мотидзуки очнулась спустя 35 дней, и сейчас с ней всё хорошо. Снова машина. Снова разбросанные мысли, но сейчас это уже не напряжение и боль, а какое-то тёплое чувство, растекающееся внутри. Я также бросил машину на улице, не обясь снова отгрести штраф, равный чуть ли не четверти моей зарплаты и помчался в палату. Я хотел как можно скорее увидеть её, посмотреть в родные зелёные глаза, взять за руку и сказать, что скучал. Он подбежал к нужной комнате и...застыл на пороге. Там на кушетке снова лежала Сакура, его Сакура. Только сейчас она не спала, а спокойно общалась с врачами, интересующимися её самочувствием. В открытых зелёных глазах прослеживался жизненный блеск. Она видимо почувствовала чужое присутствие и замерла, повернув голову. Врачи медленно покинули палату и закрыли за собой дверь, а мы так и смотрели недвижимо друг на друга. Тогда я сделал небольшой шаг, который дался мне с большим трудом. Затем ещё один. И ещё. И вот я уже стоял около её кровати, смотря на Мотидзуки сверху вниз. — С-с-сакура? — клянусь, я еле смог это выдавить из себя, а затем протянул руку к ней. — Я вернулась, Мирай, — она широко улыбнулась и взяла мою руку дрожащими и всё ещё слабыми ладонями. — Рада наконец не только слушать, но и видеть тебя. end pov end of flashback — Эй, Сасаки. Сасаки, — выныривая из своих мыслей, я почувствовал, как кто-то трясёт меня за плечи. — Я тебя только спасла. Не смей снова откидываться. — Думаю, если бы я это и сделал, ты бы нашла способ прикончить меня за это и в загробном мире, — Ночноглаз ухмыльнулся и посмотрел на знакомую, которая, казалось, начинает краснеть от злости. — Я тебя предупреждала по поводу таких шуток! — Знаю. Прости, не удержался, — герой поднял руки вверх. — Знает он. Конечно. Думаешь только о себе. А до моих чувств тебе совсем нет дела? — тихо буркнула Мотидзуки, скрестив руки на груди. Сасаки на это лишь улыбнулся, а затем по пытался приподняться на локтях и принять сидячее положение. — Ты что, совсем головой тронулся? Куда? Быстро лёг обратно. Хочешь помереть во время лечения? — негодовала героиня в ответ на действия героя, а тот продолжал подниматься, пока наконец не смог сесть на край, свесив ноги вниз. — Ну всё, я за врачами. Может хоть они помогут. Ну или выпрошу у них снатворное, чтобы ты хоть до выписки дожил, — она развернулась спиной к Ночноглазу и уже было направилась к двери, как почувствовала крепкую хватку длинных пальцев на запястьи, а в следующую секунду мужчина, резко развернув героиню, крепко прижал ту к себе, согреваясь от родного тепла её тела. — Знаешь, судя по твоему поведению, мне кажется, ты не рада, что спасла меня, — бархатистый шёпот около уха запустил табун мурашек по телу Шамана, и она до сих пор не могла пошевелиться. — Поверь, мне тоже было нелегко, когда я был без тебя, и я действительно старался быть осторожнее, чтобы после работы снова иметь возможность посмотреть в твои прекраснейшие глаза. Но иногда обстоятельства складываются немного иначе, поэтому не могу гарантировать, что всё будет так всегда. Но одно могу сказать точно: я готов сделать всё, чтобы ты была счастлива, и я буду стараться быть рядом с тобой, пока буду дышать, поверь мне. Я...люблю тебя, Сакура, — девушка даже не заметила, как слёзы полились из глаз, но она была не в силах это остановить. Мотидзуки обхватила спину героя руками так крепко, как только могла на тот момент, крепко вцепилась в его одежду и опустила голову на плечо. От героя не укрылись еле различимые всхлипы и постепенно намокающая на плече ткань. — Сакура? Я сказал что-то не то? Я... — Я счастлива, что ты жив, Мирай! — не выдержав крикнула Мотидзуки и ещё сильнее прижалась к герою. Тут Сасаки всё понял: он был полным идиотом, когда пошёл вперёд так безрассудно и заставил дорогого себе человека переживать. Он не знал, как она страдала внутри и готова была сорваться, упасть на пол и заплакать, когда воскрешала его. Он не знал всех этих страданий и никак не мог сравнить с тем, что сам тогда прочувствовал. Он любил её, а она любила его. — Прости меня за всё, любимая, — прошептал он, поглаживая героиню по голове. — Тебе не за что извиняться, дубина, — в её голосе скользнула усмешка. — Просто будь рядом со мной, прошу тебя, — она слегка отстранилась и, сев рядом на кушетку, посмотрела ему в глаза. — Спасибо тебе, Сакура, — Мирай положил руку на затылок Мотидзуки, зарываясь в её мягкие волосы, приятно пахнущие вишней, и начал приближаться к ней, как и девушка. — Это тебе спасибо, — они уже почти касались лбами. — Спасибо за всё, — шепнул Сасаки уже в губы девушке. — Я безумно люблю тебя, Мотидзуки Сакура. — А я люблю тебя, Сасаки Мирай.