***
Шэнь Цинцю была строгой к своим ученикам. Временами даже излишне, но тем не менее ни к одному из них не применяла насилие. К слову, не переносила его от слова "совсем", поэтому, застав избиение маленькой и хрупкой девочки сразу несколькими сверстниками, не смогла пройти мимо. Это была единственная причина, по которой она привела Ло Бинхэ, придерживающую разорванную юбку и хромающую из-за разбитого колена, к себе домой. — Эта ученица точно не мешает наставнице? — неуверенно спросила девочка, сидя на кухне с чашкой горячего чая в руках, уже переодетая в одежду Шэнь Цинцю. Всю дорогу до квартиры она пыталась сбежать и не хотела "беспокоить свою наставницу своим жалким видом", но уже у подъезда сдалась на её милость, позволяя о себе заботиться. После душа, с мокрыми забавно вьющимися волосами и в до забавного большой ей одежде, Ло Бинхэ выглядела слишком мило. «Настоящий белый лотос. Само очарование» — Если бы ученица мешала своей наставнице, не сидела бы у неё дома, — кинула Шэнь Цинцю и достала аптечку. На таком ангеле не должны были быть следы побоев. Синяки, ссадины и царапины она обрабатывала бережно, со знанием дела. Задумавшись и по привычке приняв вид утончённой задумчивости, она не заметила ни попытки Ло Бинхэ остановить её от стояния на коленях для обработки коленки, ни её смущение и чуть подрагивающую в тоненьких ручках чашку чая. — Не переживай, раны вскоре заживут, — почти ласково проговорила Шэнь Цинцю, поднимаясь на ноги и смотря в большие чёрные глаза. — Всегда кричи, когда тебя бьют несколько. Однако мир жесток, крики не всегда могут помочь, поэтому... ...на следующий день Шэнь Цинцю лично отвела Ло Бинхэ на занятия по самообороне.***
С того дня Шэнь Цинцю нередко помогала ей. Заботилась, покупала что-то вкусное, помогала с учёбой или отношениями со сверстниками. Дело было не только в жалости к маленькой девочке-сироте, но и в неумении Шэнь Цинцю отказывать. Особенно таким милым деткам с преданными большими глазками, от взгляда которых всё во взрослой и состоятельной тётеньке Цинцю переворачивалось от умиления. И сейчас эта тётенька не понимала только одну простенькую вещь: «Как милейший белый лотос превратился в такую девушку с великими вершинами?!». — Наставница в порядке? — с каким-то волнением, граничащим с игривостью, спросила Ло Бинхэ. — Она наверняка устала. — Нисколько, — отошла от замешательства Шэнь Цинцю и слегка махнула веером, замечая незнакомые огоньки в чёрных глазах. — Чем эта наставница заслужила внимание своей ученицы? Она забыла всё, чему её учили? — Шэнь Цинцю хмыкнула, замечая непозволительно маленькую дистанцию между ними. — Приличия, верно, забыты до основания. Пришлось слегка стукнуть по напудренному носику явно забывшейся Ло Бинхэ, чтобы она с удивлённым ойканьем отошла на шаг. В душе Шэнь Цинцю***
— Наставница, скажите, а я… красивая? — тихо и совсем робко спросила Ло Бинхэ, из-под длинной чёлки смотря на Шэнь Цинцю. Наставница оторвалась от проверки тетрадей и внимательно посмотрела на Ло Бинхэ, медленно кивая. — Откуда такие сомнения? — Просто все… влюбляются, а я совсем никому не нравлюсь. — Глупости. Ты мне нравишься, — отвлекшись на прогуливающих во дворе подопечных, Шэнь Цинцю не вникла в суть слова «нравишься». — Эта наставница никогда не врёт, поэтому поверь, ты очень красивая девочка. Шэнь Цинцю мягко улыбнулась, смотря на красные пухлые щёки, и не удержалась от того, чтобы не потянуть их. Что за милое дитя! Будет дураком тот мужчина, что не полюбит её через пару лет. Из белого лотоса обязательно вырастет поражающая своей мягкостью и утончённостью девушка. — Правда?.. — с ошеломлением спросила Ло Бинхэ, смотря на свою наставницу самым преданным во всех трёх мирах взглядом. — Тогда… Наставница станет моей женой, когда я вырасту? — Конечно, — ответила вновь задумавшаяся Шэнь Цинцю, бессовестно прослушав вопрос.***
«Бля-я-я-я-я-ять!» — Наставница ведь всегда держит своё слово, не правда ли? Если Шэнь Цинцю ещё пару минут назад думала, что кроме стиля и излишней плаксивости в её белом лотосе ничего не изменилось, то теперь она осознала, что это не её белый лотос. Это чёрный лотос, истинная обольстительница и хитрая лисица-соблазнительница! В чёрных глазах сверкала не простая игривость, а коварство, присущее лишь великим хитрецам-манипуляторам. Шэнь Цинцю со всей силы потянула Ло Бинхэ за щёку и грозно прищурилась. — Наставница разве не учила свою ученицу, что лукавство — признак недалёкого ума? — Но наставница также учила, что во время разговора нужно быть внимательной и чуткой, — не растерялась Ло Бинхэ и вновь приблизилась непозволительно близко, в этот раз бесстыдно прижимаясь своими вершинами к Шэнь Цинцю. Из-за разницы в росте грудь касалась подбородка несчастной двадцати девятилетней бабки. «Мелкая чертовка, кто научил тебя хамить!» — Наставница должна искупить свою вину, — с наигранной задумчивостью протянула Ло Бинхэ, и великие вершины начали давить на наставницу. — Ученица забывается, — почти холодно одёрнула Шэнь Цинцю и ударила веером по вершинам. О дьявол, почему они так близко! — Она знала, что наставница в задумчивости, и посмела воспользоваться этим в своих корыстных целях. Как низко. — Не наставница ли говорила, что цель оправдывает средства? — бархатно, ни разу не невинно рассмеялась Ло Бинхэ, смотря своими невероятными глазами в самую душу. Шэнь Цинцю, едва сдерживаясь от язвительности, хотела прервать бесстыдные речи «белого лотоса», но её резко толкнули к столу и сразу же повалили на него. Не успела наставница даже слово сказать, как её руки заблокировали над головой, а чужие вершины весьма ощутимо прижали к твёрдой поверхности, не позволяя даже пошевелиться. Шэнь Цинцю даже колени не могла свести из-за того, что эта... эта Ло Бинхэ устроилась между её ног! «Бля-я-я-я-ять!» — Что ты творишь?! — прошипела Шэнь Цинцю, пытаясь вырваться из крепкой хватки. — Я не отпущу наставницу, пока она не согласится хотя бы на одно свидание, — на ощутимую попытку выбраться из-под себя Ло Бинхэ никак не отреагировала, лишь ещё больше навалилась грудью на почти задыхающуюся и краснеющую из-за этого Шэнь Цинцю. — Наставница так не хочет давать ответ потому, что ей нравится положение, в котором она находится? Вы так развратны, оказывается... «Ты ещё смеешь надо мной насмехаться, проклятое исчадие ада?! Ёб твою мать, заберите эту черепашью дочь от меня!» У Шэнь Цинцю начинал дёргаться глаз по двум причинам: из-за наглой, бестактной и не знающей границ Ло Бинхэ и из-за того, что самой наставнице начинало нравиться их положение. И это бесило сильнее всего, потому что, чёрт возьми, её завалила на собственный стол ученица, требуя свидания и вынуждая пойти на него такими методами? А Шэнь Цинцю от этого почему-то хорошо. «Когда я превратилась в тупую героиню третьесортного романа...» Ло Бинхэ ловким движением перехватила оба запястья наставницы одной рукой, второй по-хозяйски начиная её оглаживать. Сначала маленькие островатые плечи, потом спустилась к талии и животу, смотря на них с жадным восхищением и игнорируя куда более сильные попытки вырваться. По животу рука начала спускаться ниже, к задранной из-за бесстыдного положения юбке-карандаш... — Я согласна на свидание, убери руку! — вскрикнула Шэнь Цинцю, наконец освободив одну руку из плена и с силой ударив Ло Бинхэ веером по голове. Ло Бинхэ от неожиданности даже слезла с Шэнь Цинцю, потирая больное место на макушке и смотря щенячьими грустными глазками, в которых блестели слёзы. Возможно, наставница даже повелась бы на это снова, если бы прошло хотя бы полчаса с инцидента, но точно не сейчас. Сейчас растрёпанная, раскрасневшаяся, злая и поправляющая юбку Шэнь Цинцю искала, что кинуть в этот комок разврата, посмевший возомнить о себе чёрт пойми что. Ло Бинхэ, чувствуя приближающуюся расправу, оставила свою визитку на парте и быстрым шагом покинула кабинет прямо перед тем, как в неё полетел веер. Через несколько минут, когда Шэнь Цинцю вдоволь поругалась в абсолютной тишине класса, она встала со стола и привела себя в презентабельный вид, переживая отголоски ярости и желания оторвать кому-то вершины. Взгляд серых глаз упал на стильную чёрную визитку, на которой был написан номер чёрного лотоса. «Блять, я иду на свидание с собственной ученицей, у которой явный кинк на доминирование...»