Ненавистный взгляд золотых глаз

      Врата медленно, но верно закрывались за его спиной, навеки отрезая выход в мир. Это была добровольная жертва – живой в мире смерти, где правит та, что ненавидит его и ждет его боли и унижения. Что ж… Она получит это, потому что его силы не бесконечны.       Такхизис неумолимо приближалась, и Рейстлину оставалось надеяться, что Врата закроются до того, как Владычица окажется слишком близко. Он, как и когда-то прежде, был их последним стражем.       - Как ты посмел, жалкий человечишка! – зашипела богиня.       Ей оставалось всего несколько шагов до такой желанной свободы и власти над Кринном, но маг прошептал формулу печати раньше. Врата с треском закрылись, чтобы более никогда не быть открытыми изнутри ни смертным, ни богом. Рейстлин с пренебрежительной и немного обреченной улыбкой прислонился к ним, наблюдая, как величественная пятиглавая драконица меняет свои очертания, подходя к нему. Золотые глаза спокойно следили за ней.       Вскоре перед ним стояла женщина, прекраснее которой не было на свете. Ее длинные черные локоны, украшенные красными камнями, идеальными завитками спускались ниже лопаток, бледная кожа светилась собственным мертвенным светом, черные глаза, казалось, вынимали из мага душу, а полные алые губы кривились в жестокой усмешке, обещая вечность, наполненную агонией. Что ж… Рейстлин знал, на что идет. Он сознательно выбрал боль вместо одиночества и безграничного сожаления о содеянном.       - Жалкое ничтожество, - Королева подошла к нему, ее темное платье, словно сотканное из самой сути Тьмы, мягко колыхалось вокруг нее, а вырез, что шел почти до самого бедра, открывал вид на стройные ноги.       Она мягко ступала по розовому песку Бездны, и даже он не смел мешать и затруднять ей шаг.       - Теперь ты мой, - пропела она, соблазнительно проводя пальцами у глубокого выреза роскошного платья. – Навеки.       Рейстлин не двигался и не пытался сопротивляться, просто наблюдал с толикой превосходства. Она хочет именно этого, хочет мышку, с которой так интересно играть, прежде, чем убить. Маг не пошевелился и не изменился в лице даже тогда, когда его шею оплел ошейник с прикованной к нему цепью, что держала Такхизис.       - Неужели не проще было открыть мне Врата и получить все, что ты желал? – Богиня дернула цепь, вынуждая своего пленника подойти совсем близко к ней. Она обхватила пальцами подбородок мага, поворачивая его голову то в одну, то в другую сторону. – Теперь ты не получишь ничего, ты лишь тень, игрушка, мой слуга, - Такхизис наотмашь ударила Рейстлина по щеке, так что его голова резко мотнулась в сторону, натягивая цепь.       Но даже это не стерло той улыбки с его тонких, обескровленных губ, что так раздражала Владычицу Тьмы. Она бросила мага на колени перед собой и потянула за его ошейник так, чтобы тот больше не смог дышать. Но наглец не опустил глаз. Даже тогда, когда его тело начало биться в судорогах от нехватки воздуха. Даже тогда, когда его лицо начало приобретать бледный, а затем слегка землистый цвет. Он гордо смотрел Богине прямо в ее темные глаза.       - Что ж, упрямый маг, я научу тебя повиновению, - яростно прошипела Богиня. – Ты не посмеешь смотреть в глаза мне без моего приказа. - Обойдя его, она толкнула его ногой в спину, наступая на нее и вынуждая Рейстлина склониться почти к самому песку.       Только когда Такхизис не видела, мужчина позволил ехидной ухмылке сойти с его лица. Он слышал ее шаги, чувствовал, как Королева стала над ним. Маг мрачно смотрел на носки изящных туфель своей отныне Повелительницы и Госпожи, подозревая, что придет тот день, когда он будет сломлен настолько, что будет целовать ее ноги. Рейстлин почувствовал, как ее руки грубо хватают его за волосы, и в следующий миг бросают прочь от себя. Удар пришелся на спину, и некоторое время он не мог пошевелиться, чувствуя боль, которая, казалось, станет только сильнее, если он двинется. Тихие, мягкие шаги подсказали, что Такхизис приближается к нему. Впрочем, чародей и сам чувствовал, что она нависла над ним, оглядывая жалкое зрелище, кое он представлял из себя. И довольный оскал Богини он тоже отлично чувствовал. Ее руки, слабые, нежные с виду, схватили его и оторвали от земли, словно пушинку, поднимая на колени. Еще один болезненный рывок за волосы, чтобы Рейстлин мог созерцать ее трон, перед которым он был преклонен.       - Я ведь обещала тебе место в ногах, - оставив его стоять, Владычица царственно прошла к своему трону и села, положив руки на подлокотники и закинув ногу на ногу.       Ее осанке могла бы позавидовать любая знатная особа Кринна, а то достоинство, с которым она носила собственную обсидиановую корону, не шло ни в какое сравнение с самыми гордыми правителями желанного ею мира.       - Ах, Рейстлин, ну что же ты молчишь, - изящные пальцы с длинными острыми ногтями обхватили цепь и потянули на себя, и мужчина был вынужден подползти на коленях ближе к Такхизис, проглатывая унижение. – Ты раньше был более разговорчивым, мой милый маг, - одна ее рука нежно гладила его по щеке, вторая с силой сжимала цепь от его ошейника. – Ох, как же ты язвил мне, помнишь? Еще совсем недавно. Я ведь предлагала тебе мирную, тихую смерть вместе с твоей жрицей. Но ты так упрям, - с мягкой улыбкой Богиня расцарапала ему щеку. – Ты мог бы спать, но будешь лишь корчиться от боли и унижения.       Маг дернулся, но не проронил ни слова, упрямо глядя на нее горящим взглядом. И она бы простила этот взгляд, не будь он таким бесстрашным и гордым, не будь в этих золотых глазах так много огня, который ей не удавалось потушить.       - Ты ведь умный мальчик, - ее рука поползла ближе к его глазам, - и понимаешь, что мои возможности безграничны, а время – бесконечно. Я могу убивать тебя раз за разом, а потом восстанавливать твое тело, - Богиня улыбнулась, увидев, что Рейстлин прикрыл глаза, когда ее когти были совсем рядом.       Глупый. Как будто это могло помочь ему! Такхизис с силой надавила острыми ногтями на его веки. Маг закричал, а по щекам потекла кровь из растерзанных глаз.       - Первое правило, и не заставляй меня повторять его: ты будешь смотреть на меня тогда, когда я прикажу, все остальное время – взгляд вниз, Рейстлин, - жестко проговорила она, отбрасывая мага на песок.       Тот, словно слепой щенок, кривился и выл от боли, пачкал кровью себя, песок вокруг, пытался ухватиться за что-то дрожащими руками, но его пальцы ощущали только пустоту. Богиня покинула его, оставив барахтаться среди бескрайней Бездны. Рейстлин некоторое время пытался ползти вперед, наощупь, в полной темноте, пока голова и раненые глаза взрывались от боли. Но через какое-то время его остановила натянувшаяся цепь. Тогда он пополз в другую сторону, но и там его ожидало поражение.       - Не знаешь, куда ползти? – Такхизис рассмеялась. Она поцеловала две страшные раны, оставшиеся на глазах Рейстлина, исцеляя их.       Рейстлин неизменно поднял на нее взгляд, отмечая, что губы и руки Богини полностью в его крови. Сердце все еще колотилось от воспоминания о боли и жутких ощущениях.       - Мой молчаливый слуга, поговори же со мной! – скучающим тоном приказала Такхизис, но в ее голосе слышался гнев на то, что маг упорствовал.       И все же он молчал. Хотя на его лице больше не было саркастической ухмылки. Пока что он мог только представлять, что может придумать жестокая Богиня, чтобы сломить его.       - Неужели тебя можно разговорить только болью? – Такхизис поинтересовалась почти с жалостью. – Что ж… Раз ты так хочешь…       С наигранной неохотой она схватила его руку и сделала глубокий надрез от ладони до самого плеча. Затем еще один. Острым когтем подхватила кусочек кожи, слушая хриплые стоны Рейстлина, и рванула на себя. Маг закричал, подсознательно стараясь вырваться, но Такхизис с легкой улыбкой продолжала сдирать кожу с его руки.       - Ты выглядишь теперь более сговорчивым, но я все же продолжу, - Богиня толкнула его в грудь, затем взмахнула рукой, и Тьма заклубилась вокруг запястий и лодыжек мужчины, обездвиживая его.       Рейстлин дернулся, но тут же замер, поняв, что уже не вырвется, пока его Госпожа не наиграется. Его грудь тяжело вздымалась, легкие отказывались функционировать. Врать себе он не мог, ему было страшно. Но все, что он запомнил, была боль. Заставляющая его кричать, извиваться, от которой тошнило и темнело в глазах. Но ни слова мольбы не слетело с его языка. Не появилась она и в янтарных глазах. Голова бессильно завалилась на бок, когда все было кончено. Истерзанное тело, больше похожее на кусок мяса, было распростерто на мокром от крови песке. На нем не осталось ни куска кожи, лишь обнаженная плоть. И все же, маг дышал. Кричать и стонать он больше не мог, горло было безнадежно сорвано, он не мог даже шептать. Поэтому молча смотрел в никуда, изнемогая от боли.       - Что ж, по крайней мере теперь у тебя есть достойная причина, чтобы молчать, - Такхизис присела рядом, проводя пальцами по мышцам, вызывая новую волну судорог.       Она игралась, держа его у грани смерти и не пуская за нее. Ей доставляло удовольствие наблюдать за его реакцией, когда она царапала его плоть, разрывала связки… Но вскоре силы чародея иссякли, он был готов потерять сознание даже против ее воли.       Сжалившись над пленником, она исцелила его. Что, впрочем, едва ли вызвало какую-либо реакцию на лице мага. Он не был глупцом и понимал, что исцелила Властительница его только ради собственной выгоды, а не ради его блага. И все же… Он по-прежнему прямо смотрел на нее.       Рейстлин потерял счет дней совсем скоро. Порой он проводил во Тьме безграничное количество времени… Либо потому что, что Повелительница вновь и вновь уничтожала его глаза, выжигая, выдирая, выцарапывая их, лишь бы не смотрели так гордо… Либо потому, что заточала его в бесконечный мрак, заставляя раз за разом переживать кошмары, которые она создавала специально для него. Порой она подвешивала его за руки, и он висел так, пока они не отмирали от недостатка крови. Порой просто переламывала ему все кости одна за другой, сжигала его тело, топила, душила, забивая песком легкие… О, у Богини Тьмы был длинный список всевозможных пыток, и маг знал – этих пыток хватит на вечность.       - Ты скучал по мне? – прощебетала Такхизис, бросая Рейстлина на колени, спиной к своему трону.       Богиня до боли в плечах вывернула его руки, приковывая запястья к подлокотникам.       - Глаза вниз, я сказала, - за очередной взгляд, даже снизу-вверх, она с силой ударила мага по щеке, разбивая ему губу. Затем грубо схватила за волосы на затылке и прижала его лбом к песку.        Только потом Владычица Тьмы села, забрасывая ноги на спину своему некогда врагу, а ныне – любимой игрушке. Она согнула одну ногу в колене, упираясь острым каблуком в ребра мужчине, от чего тот хрипло выдохнул.       - Отвечай, скучал по мне? – она ударила его той же ногой, и Рейстлин вскрикнул, когда послышался хруст его костей, сломанных острой шпилькой. – Жаль… Удивительно, но твоя возлюбленная жрица и то более сговорчива, чем ты.       Такхизис окружила Рейстлина иллюзией так искусно, что величайший маг не смог разгадать ее игры, он уже давно не понимал, видит ли он реальный мир, или же просто созданный Повелительницей Тьмы кошмар.       Он был все так же прикован и обездвижен, но теперь перед ним была не бескрайняя Бездна, а комната Посвященной. Слепая женщина наощупь причесывалась и закалывала гребнем уже начавшие седеть волосы. Против воли маг задумался, сколько же в действительности прошло времени с тех пор, как он отдал себя на волю Королевы…       - Ты скучаешь по Рейстлину? – около Верховной жрицы сидела другая женщина, так же облаченная в белое. Но ее черты были жесткими и холодными, а глаза были полны мрака.       Чародей мигом опознал Такхизис в странной жрице, но сделать ничего не мог. Ни двинуться, ни произнести хоть слово.       - Луиза… Ты ведь знаешь, что да, - грусть в ее голосе причиняла Рейстлину боль. Не в первый раз он видел ее, но в первый раз она заговорила о нем так.       - Паладайн бы мог спасти его… Да, он сотворил ужасные вещи, но разве он не искупил свою вину? – мягко спросила Луиза.       - Я уверена, Паладайн делает все, что ему под силу, - но в ее голосе не было уверенности.       Богиня Тьмы прекрасно умела играть на слабостях, и теперь она, наконец, была близка к тому, чтобы лишить Праведную Дочь ее веры, посеяв в ее душе сомнение.       - Я… Прости меня, Посвященная, возможно это слишком с моей стороны… Но если ты все еще любишь… Ты…       - Ну же, говори, Луиза, не бойся.       - Ты могла бы спасти его сама.       - Как? – Крисания горько рассмеялась. – Я бессильна пред божественной силой и не вправе оспаривать решения моего Бога.       - Твоих молитв не слышит Паладайн, но возможно Такхизис услышит их.       - Как смеешь ты произносить ее имя в… - жрица не смогла закончить предложение.       Вторая женщина поднялась и, схватив Крисанию за плечо, грубо зажала ей рот. И ее одежды более не были белыми. Жрица дернулась, но хватка Богини были слишком крепкой.       - Как смею я произносить свое имя? – Такхизис расхохоталась. – Ах, милая, скажи же, где твой Бог, раз он позволил мне появиться здесь и мучить тебя?       Крисания не ответила, хотя Владычица отняла руку от ее губ, позволяя говорить. Вопрос болезненно уколол ее где-то в области груди. Такхизис, Богиня Тьмы была в Храме Паладайна, где от ее Отца не укроется ничего… И все же… Она была здесь.       - Значит, он хочет преподать мне урок, - она старалась говорить, как можно тверже, но голос дрожал.       - Мне кажется, ты уже получила свой урок, - Богиня прикоснулась пальцами к слепым глазам. - Но это можно легко исправить, - Жрица вскрикнула, когда солнечный свет ударил в глаза, что были во тьме так долго.       - Посвященная Крисания! – раздался голос юной послушницы за дверью, не позволив той возмутиться действиями Владычицы.       - Да, входи, - ответила Такхизис голосом Праведной Дочери, вновь зажав той рот, хотя женщина яростно мотала головой, стараясь освободиться.       Стоило девушке войти в комнату, как ее тело пронзили черные стрелы, пущенные Богиней. Светлые глаза послушницы широко раскрылись, с ужасом глядя вперед, вот только жизни в них уже не было. На белом платье расцветали кровавые пятна, пока тело, намного медленнее, чем вынуждала гравитация, падало на пол. Крисания закричала, бросившись к ней, а по ее щекам потекли слезы.       - Это тоже урок моего братца-святоши? – засмеялась Такхизис.       - Нет, нет, нет, - шептала жрица, но уже знала, что молодая женщина мертва. Мертва от рук Богини Тьмы, а ее Бог ничего не сделал. Владычица все еще стояла за ее спиной.       - Где же твой Бог, Крисания? – сладко вопрошала Богиня. – Кому ты верила все это время?       Без сил Праведная Дочь медленно опустилась на колени, чувствуя, как яд от слов ее нежданной гостьи отравляет ее кровь и медленно, но верно ползет к сердцу.       - Его нет… - прошептала она. Серые глаза становились пустыми. Ее Бога, Ее Отца нет. Кто был рядом все это время? В груди разверзлась пропасть. – Его нет…       - И не было. Светлого Бога не существует, дитя мое, - Такхизис развернула Крисанию к себе, и на ее глазах приняла облик Паладайна.       - Нет! – Крисания закричала, сжимая голову руками.       - Ах, дитя мое… - Повелительница присела рядом. – Как сложно терять веру… Правда, Рейстлин? – внезапно обратилась она к чародею. – Ты верил, что спасешь ее, всех их спасешь своей глупой и бессмысленной жертвой… Но нет, ты не спас. А она в шаге от прыжка в Бездну, и тебя больше нет рядом, чтобы спасти ее.       Такхизис разрушила иллюзию щелчком пальцев и предстала перед мужчиной. На ее губах появилась довольная ухмылка. Неужели все было так просто? Искусительница рассмеялась.       Рейстлин стоял на коленях, все еще прикованный за запястья к трону, и теперь его голова была низко опущена, и Богиня знала, что он не поднимет взгляд от песка, до тех пор, пока:       - Посмотри на меня, маг, - только тогда он поднял голову, глядя на нее. Наконец-то! Такхизис ликовала, в его взгляде была лишь покорность и страх.       - За что ты лишила ее веры? – впервые за так много времени чародей заговорил, его голос был хриплым и не слушался его.       - За твое упрямство, Рейстлин, - она жестоко улыбнулась. – И теперь она моя, я могу управлять ею так, как захочу. Не стоит злить меня, как считаешь? – женщина указала глазами вниз, и маг послушно опустил глаза. - Отвечай!       - Да… - в воздухе повисла пауза, и Рейстлин почти кожей ощутил, что его Повелительница все еще чего-то ожидает. – Да, Госпожа, - выдавил он, все так же покорно глядя вниз.       - Именно, Рейстлин, - она приподняла его лицо носком ноги. - Я - твоя Госпожа и отныне ты будешь называть меня только так, - Богиня отпустила его, наблюдая, как мужчина безвольно опускает голову.       Она не убрала босую ногу, и чародей, на секунду замешкав, прикоснулся губами к изящному подъему ее стопы.       - Ты – мой, Рейстлин Маджере, - она привычно села на трон за его спиной, наматывая на руку цепь, шедшую от ошейника ее слуги, и привычно забросила согнутые ноги ему на спину, заставляя нагнуться еще ниже и тем самым ограничить себе воздух.       Но Богиня знала, он будет дышать ровно столько, сколько она позволит ему. И не скажет ей ни слова против. И никогда больше не посмотрит на нее этим горящим, непокорным взглядом своих золотых глаз.