Последний раз

Мегамозг проснулся одновременно с ощущением счастья и глубоко несчастным. Роксана ещё спала в его объятьях, и он чувствовал, что это последние объятия, которые у него будут, поэтому совсем не торопился сбегать из постели. Он даже не шевелился. Не убирал руки с еë талии. Просто дышал вместе с ней, едва касаясь пересохшими губами еë спины. Как только она проснëтся, всё закончится и, скорее всего, вовсе не так, как ему хотелось бы. С учётом того, что ему вообще не хотелось ничего заканчивать. Возможно, сбежать из постели в прошлый раз было ошибкой, и если бы она не смогла его игнорировать, они бы поговорили гораздо раньше. Они бы что-то решили, и у них не было бы этих нескольких месяцев мучительной неопределëнности. Глупо, конечно, на что-то надеяться. Но он надеялся, в его груди от этого томительно замирало сердце, и он ругал себя за бессмысленные фантазии, даже тени которых нельзя предаваться, чтобы потом не было больно. Роксана никогда не делала двусмысленных заявлений. Она ненавидела его абсолютно чëтко, и она чëтко обозначила границы их ночи. Он не совсем понимал, зачем ей это вообще было нужно. Скорее всего, она просто хотела убедиться, что без влияния афродизиаков еë ощущения будут совсем не те. Ведь она ненавидела его. Нельзя получить много удовольствия от секса с тем, кого ненавидишь. Если это вообще возможно. Всё закончится легче, если, проснувшись, она будет с ним жестокой, злословной и, ещё лучше, оскорбит его. Если она действительно грубо оскорбит его, он забудет о ней и думать. Через какое-то время. Если будет постоянно концентрироваться на этом. Нельзя просто так оскорблять магистра зла. Если бы только Роксана это умела, но, увы, она была слишком хорошей. Сарказм и язвительность, к слову, уместные и остроумные, были еë потолком. Самозащитой. Ему самому они нравились. Мегамозг даже знал, что если он всё-таки заставит еë с ним поговорить, она попытается поставить точку в их отношениях как можно мягче. Она была такой. Мягкой и доброй. Даже с ним. Он вспомнил, как она просила его быть грубым и жестоким. Чем больше он думал об этом, тем более нежным с ней ему быть хотелось. Но ей, конечно, будет легче проявлять язвительность и саркастичность, если он будет грубым. Так что в его интересах вести себя так. Просто не позволить ей быть милой и вежливой. Но перед этим он успеет насладиться теплом еë тела и касанием еë кожи в последний раз. Ему безумно хотелось целовать еë, но он безумно боялся разбудить еë поцелуями. Пока она спала, у него было ещё несколько минут счастья, или, если ему повезло, и он проснулся ранним-ранним утром до того времени, когда привыкла просыпаться Роксана, даже несколько часов. Только с каждым вдохом ему было всё тяжелее не целовать еë, не провести по еë телу пальцами, не обхватить ладонью еë грудь. Всё тяжелее дышать. Мегамозг хотел прижаться к ней плотнее. Обнять еë. Поглотить еë. Сплестись с ней. Быть в ней. Он хотел еë. Стараясь не думать, концентрируясь на дыхании, он пытался утихомирить жар в своëм теле. Получалось плохо. Слишком много его мыслей сходилось на его губах, прижатых к еë коже, на еë запахе, на том, что могли бы делать его пальцы и на том, как она кричала и извивалась в его руках прошлой ночью, когда он был глубоко в ней. И каждое новое шевеление мыслей вело его не туда, где ему следовало быть. Мегамозг даже вспомнил, почему так быстро сбежал из постели в прошлый раз, но в прошлый раз это было не так сложно. Можно сказать, даже легко. Он был напуган, и у него не было нескольких месяцев, чтобы осознать, как сильно он желал еë. Сейчас он не смог бы выпустить еë из рук, даже если бы захотел. Он касался еë в последний раз, как он мог добровольно отпустить её? Роксана спала так мирно, так сладко. Нежная, великолепная. Как он мог осквернить еë сон своими грязными мыслями? Мегамозг задыхался. В груди приятно щекотало, внизу живота томительно горело. Он чувствовал полное отсутствие силы воли. Просто хотел касаться еë каждой клеточкой своего тела. Безумно хотел. Невыносимое страдание. Возможно, если он нежно, очень осторожно поцелует еë там, где на ней лежали его губы, она даже не заметит и не проснëтся. Но если она только проснëтся, всё закончится. Мегамозг сосредоточился на дыхании, но ему было трудно дышать, потому что он хотел прижаться к ней всем телом так плотно, как только возможно, и, похоже, если не сделает этого, ему будет невыносимо больно. – Мегамозг? Он замер и промолчал, случайно даже задержав дыхание. – Я знаю, что ты не спишь. – Ещё пять минуточек. Пожалуйста. – Твоя рука на моей груди. – Четыре минуты пятьдесят четыре секунды. Мегамозг всё-таки прижался к ней, поскольку был полностью разоблачëн, обхватил руками и мимолëтно поцеловал в основание шеи. У него осталось несколько секунд. Возможно, три. Две. Одна. – Чëрт, это бластер? Вместо резкого возмущения Роксана взволновано выдохнула этот вопрос. – Мы голые, в постели, я держу тебя за грудь. Конечно, это бластер, мисс Ричи. – Мегамозг... – протянула она слишком... Он суперзлодей, и он имел право называть этот тон провокационным, особенно после того, как она до сих пор не оттолкнула его. Он отсчитал ещё три секунды, чтобы дать ей время. Медленно прижался губами к еë шее. – Останови меня, если хочешь, – тихо прошептал он, а потом начал целовать еë, позволив, наконец, своим рукам бродить по еë телу. – Роксана, останови меня... Роксана... Задыхаясь, он стал покрывать еë всё более жадными поцелуями, спеша успеть везде. Вместо того, чтобы оттолкнуть его, она застонала, откинувшись к нему навстречу, открывая грудь для лучшего доступа и позволяя его второй руке медленно двигаться вниз по животу, пока он целовал её шею. – Роксана... Ты вообще собираешься остановить меня? Роксана была слишком нежной и отзывчивой, чтобы он мог остановиться сам. – Ещё пять минуточек... – прохныкала она, обхватив одной рукой его голову, прижимая к себе и извиваясь под его руками. – Сколько захочешь, – выдохнул он. – Ночь уже прошла... – Пока ты в этой постели, ночь продолжается, – буркнул Мегамозг, кусая еë нежную шею, лизнув и втянув в рот мочку уха. – Договорились. Она схватила его руку и требовательно опустила вниз, зажав между своих ног, ведя его пальцы, изогнувшись и подставившись под его касание, уже так же часто и возбуждëнно дыша, как и он. – О, Роксана... Зачем ты это делаешь? – Мне нужно... – Всё, что угодно. Роксана повернула голову, и он с готовностью впился в еë губы, проникнув пальцами глубже, в такую тесную и горячую. У него кружилась голова от невероятного опьянения. – Даааа... – тонко протянула она. Мегамозг прижался к еë бëдрам, наконец, зажав возбуждённый член между их телами так, чтобы хотя бы немного стимулировать себя. Она становилась более влажной и горячей с каждым движением его пальцев, тëрлась о него бëдрами, посылая лëгкие импульсы наслаждения, и часто, тонко стонала в его рот. – Кричи, Роксана, – прошептал он. – Кричи для меня. – Да, Мегамозг... – Громче. Она широко развела ноги, двигая бëдрами в такт его движениям, но еë касаний было мало. – Как же я люблю твои стоны. Он снова начал целовать еë шею. Роксана хныкала и извивалась. Мегамозг вынул пальцы под протестующие звуки только для того, чтобы взять член и направить в неë, а потом с громким глубоким стоном удовольствия войти до упора под резкий вскрик. Роксана схватила его руки, одну положила себе на грудь, а вторую на промежность, тут же начав двигаться. – Пожалуйста, Мегамозг, – прошептала она в ритме толчков. – Пожалуйста... Пожалуйста... сильнее... Мегамозг жадно обхватил еë, изо всех сил прижимая к себе, резко входя в неë, впечатывая в постель частыми движениями. – Моя! – выдохнул он. – Боже, даааа! – отзывалась она, цепляясь за него и царапая кожу. – Говори со мной. Мегамозг, мне нужен твой голос... – Моя! – повторил он. – Я не отпущу тебя. Ты моя. Хочу тебя. Только тебя. Ты останешься здесь. Со мной. Ты моя. Моя. Моя. Он прижался к её уху и жадно шептал на каждом толчке, задыхаясь, растворяясь в ней, желая только больше, глубже, сильнее. Следы ногтей на его руках приятно ныли и пульсировали, вкус кожи на его губах кружил голову, её крик оглушал. – Моя, – стонал он. Роксана извивалась, с силой двигала задом ему навстречу, громко стонала, хватала его, отпускала. Мегамозг надавил пальцем на её клитор и укусил за ухо, обхватив другой рукой её грудь, с резкими шлепками впечатываясь в её тело, натягивая на себя, чтобы быть в ней без остатка, слиться с ней, ещё и ещё. – Моя, – цедил он через её кожу, а потом начал кусать её шею и водить по ней зубами. – Не отпущу. Не отдам. Никому. Никогда. Моя. Навсегда. – Боже, Мегамозг, да! – она особенно громко вскрикнула, с силой врезаясь в него, поглотив его глубоко, до дрожи, впившись в его руки ногтями и подставив горло его рту. Мегамозг почувствовал, что в его груди восторг взорвался фонтаном, раздавшись эхом в губах, в пальцах, в ушах, он как будто со стороны услышал свой тяжёлый рык, навалившись на неё и последними быстрыми резкими толчками доводя себя до предела прежде чем кончил и замер глубоко в ней, вздрагивая и отдаваясь последней пульсации сладкого удовольствия. Роксана протяжно стонала вместе с ним, выдыхая. Когда головокружение начало проходить, Мегамозг поспешил найти её губы, чтобы целовать, слизывая последние затухающие стоны. Роксана развернулась, обхватила его шею руками и прижала к себе, всхлипывая в его рот. – Моя, – ещё раз прошептал он, когда почти успокоил дыхание, нежно поглаживая её спину. – Не твоя, – возразила Роксана, слегка прикусив его за губу и заставив застонать ещё раз. – Плевать. Мегамозг крепко обнял еë, пряча лицо на еë шее, и они остались так лежать, прижавшись, ещё немного, в полной тишине и расслабленности. Было слишком хорошо, чтобы он добровольно отстранился. Она вкусно пахла, дурманяще и опьяняюще. Он бы продал душу, чтобы вечно касаться губами еë кожи, чтобы она осталась с ним навсегда. – Мегамозг... – позвала Роксана. – М? – отозвался он, не шевелясь. – Нам нужно поговорить. – Да, нужно. – Для этого ты должен отпустить меня. – Нет. Мегамозг с сожалением почувствовал, как еë руки исчезли с его спины. – Это серьёзно. – Ещё пять минуточек. – Они прошли. – Другие пять минуточек. – Мегамозг, у нас должен состояться очень серьёзный разговор. – Я слушаю, – прошептал он, продолжая обнимать еë. – Я очень серьёзно слушаю. – Ты же понимаешь, что я не могу с тобой серьёзно говорить, пока мы... Голые? – Возможно. – Ты делаешь это специально? – Нет, мне просто нравится, – крепко зажмурившись, Мегамозг невесомо поцеловал её шею. – Я не хочу отпускать тебя. Я имел в виду то, что сказал. Я не хочу отпускать тебя. Совсем не хочу. Никогда. – Я не могу остаться с тобой. – Я знаю. Нет, я не знаю. Ты можешь. Ты уже здесь, со мной. – Это было один раз. – Дважды. – Первый раз... Не то чтобы мы себя контролировали. – Но ты вернулась. И это было по-настоящему твоё решение. – Я сказала, что это было в последний раз, и ты согласился. – Я был бы идиотом, если бы не согласился. Я бы согласился на что угодно. Что угодно, чтобы ещё раз тебя коснуться. Что угодно, чтобы не отпускать тебя. Что мне сделать, чтобы не отпускать тебя? – Мегамозг, – Роксана взяла его лицо в ладони, отстранив от себя, и он взволнованно вздохнул. – Посмотри на меня. Мы с тобой знали с самого начала, к чему это приведёт. – Не знали, – Мегамозг всё-таки открыл глаза и посмотрел на неё. – Если бы я знал... – То что? Завернул бы меня в плед и отправил домой? – Повторил бы. Я ни о чём не жалею. Роксана коснулась большим пальцем его губы. – Тогда не жалей. Он взял её руки и поцеловал кончики пальцев, просяще заглядывая в глаза. – Останься. – Чем дольше я остаюсь, тем сложнее нам будет закончить. – Значит, не нужно заканчивать. – Нужно. Пожалуйста, – Роксана уткнулась в его плечо лбом, спрятав своё лицо. – Не думай, что это просто. Я не могу быть с тобой. Не будь таким нежным, не будь таким ласковым, не мучай меня, я просто не могу, никогда не могу быть с тобой. – Почему? – Почему тебе это нужно объяснять? Ты, в конце концов, суперзлодей! – Я суперзлодей и беру то, что хочу. А сейчас я хочу тебя. Роксана оттолкнула его и села, подобрав одеяло и прикрывшись. – Спасибо. – Всегда пожалуйста. – И пару сальных шуточек, если тебе не сложно. Мегамозг моргнул и недоумевающе повернул голову. – Прости, ничего не приходит на ум. Она отвернулась, заворачиваясь в одеяло. – Мог бы прокомментировать мои сиськи, к примеру. – У тебя прекрасные сиськи, что я могу про них сказать? – Или обозвать меня озабоченной нимфоманкой. И извращенкой. – Но это не так! Или... Ты правда думаешь, что ты извращенка? Роксана издала нервный смешок. – Это неважно. – Нет, важно. Роксана... Ты ведь не считаешь, что ты извращенка только потому, что спала со мной? Он коснулся её спины. Роксана опустила плечи и подняла голову. – Считаю, – чуть дрогнувшим холодным голосом сказала она. Мегамозг убрал руку. От этого слова ему стало больно. – Скажи, что ненавидишь меня, – прошептал он. – Скажи это ещё раз. Скажи, что я был ужасен. Что я худший из любовников. Что я омерзителен. Что только извращенка захочет секса со мной. Что это было сплошным разочарованием. Что тебе со мной противно. Что ты ни разу не кончила, потому что тебе было плохо, и ты симулировала, чтобы всё поскорее закончилось. Что ты хотела только унизить меня. Что я смешон, раз поверил, будто ты меня когда-нибудь хотела, или что я вообще способен доставить хоть сколько-нибудь удовольствия. Что ты жалеешь о каждой секунде, проведëнной со мной, и я худшее, что с тобой случалось. Что всё, чего ты сейчас хочешь – это как можно быстрее смыть с себя мерзость моих прикосновений. Что ни одна женщина в здравом уме никогда не позволит к себе прикоснуться такому, как я. Что я ничтожество. Мегамозг замолчал, потому что почувствовал, что вот-вот перестанет владеть голосом. – Я... – начала Роксана и замолчала на долгую минуту. – Я не могу. Я не могу так мерзко лгать. Она развернулась и схватила его лицо в ладони. – Это неправда, я никогда этого не скажу, – горячо заверила она, глаза её влажно блестели. – Пожалуйста, – слабо выдохнул Мегамозг. Она наклонилась и впилась ртом в его губы. – Неправда... Неправда, – шептала она, бесконечно целуя. – Это неправда, не смей так даже думать... – Пожалуйста, – слабо повторил Мегамозг, пытаясь держать себя в руках, не касаться её и дышать. – Мне это нужно... Мне нужно, чтобы ты так сказала. Скажи... Она снова поцеловала его, глубоко и долго, всхлипнув на середине поцелуя, а потом отстранилась, когда Мегамозг почувствовал, что её губы стали солёными и совсем мокрыми. – Не плачь, – испуганно сказал он, вытирая её щёки. – Ударь меня, – дрожащим голосом попросила она. Мегамозг замер. Она плакала всё сильнее. – Ударь, придуши, брось на пол, изнасилуй. Посади на цепь в своём подвале. Таскай за волосы, души, оскорбляй, насилуй, смейся, унижай. – Что ты такое говоришь? Мегамозг крепко обнял её, обхватив руками, почти задохнувшись от противоречивых чувств и прежде всего страха от её слов. – Я никогда... Никогда... Я не могу. – Вот и я не могу. Роксана снова всхлипнула. Мегамозг прижал её к себе, бесконечно целуя её шею, её волосы, лицо, щёки, губы, снова шею, до тех пор, пока она не перестала плакать, а потом отстранилась. – Мы взрослые цивилизованные люди, мы можем расстаться, не поливая друг друга грязью, – сказала она, вытирая лицо. – Или не расставаться, если ты не хочешь. Ты ведь не хочешь? – Это не имеет значения. – А что тогда имеет? – Мегамозг, – строго сказала она, снова взяв его лицо в ладони. – Это ведь очень серьёзно. Ты суперзлодей, у тебя семьдесят пожизненных сроков. – Семьдесят один. – Не перебивай. Тебя ненавидит весь город... – Половина... – Не перебивай. – У меня есть фан-клуб. – И ты в федеральном розыске! – Я заметил. – А я, чёрт возьми, медийная личность! – Ты суперзвезда. – Я знаю! Не перебивай! Мегамозг глубоко вдохнул, надул щёки и зажмурился. – Всё, я внимательно слушаю. – Я медийная личность, моя работа, мои финансы, моя жизнь зависит от моей безупречной репутации, моя репутация это то, что разглядывают под микроскопом, и там стоит очередь, чтобы занять моё место, и угадай, что со мной сделают, когда узнают, что я встречаюсь с тобой? – Я их уничтожу, – Мегамозг выдохнул и открыл глаза, серьёзно посмотрев на Роксану. – То есть, ты понимаешь, что со мной сделают? – Но я могу защитить тебя. Никто не посмеет. – Как? Меня уволят, я стану персоной нон-грата в журналистике, меня забанят в соцсетях, передо мной закроются все двери, меня не будут обслуживать ни в одном заведении, мои счета арестуют, имущество конфискуют, и половину оставшейся жизни я буду проводить в полицейском участке и здании суда, доказывая, что я не имею отношения к твоим преступлениям, мои деньги не краденые, моя жизнь не инсценировка, а если ты попытаешься защитить меня хоть от кого-то из них своими суперзлодейскими методами, пожизненных может прибавиться не только тебе. Мегамозг, я не хочу так жить. Ты сказал, что не посадишь меня на цепь, с чего ты взял, что это не цепь? Мегамозг нежно провёл пальцем по еë щеке. – Мы могли бы встречаться тайно. Люди встречаются тайно годами. – Люди, – хмыкнула Роксана. – Ты имеешь в виду домохозяек и банковских клерков? Ты суперзлодей, я суперзвезда. За нами следят тысячи глаз. Любой любопытный дилетант раскусит наш роман за пару недель наблюдений. Любой фанат, твой или мой. Я не могу рисковать. Я не хочу. Я не готова. Нам просто нельзя быть вместе. Страсть пройдёт. Влечение пройдёт. Это у всех проходит. И с чем мы останемся? – Я не имею права уговаривать тебя дальше, верно? – Верно. Мегамозг вздохнул. – Это больно. – Я знаю. Прости. – Нужно ли нам вообще прекратить видеться? – было сложно, но он должен был предложить самый лëгкий способ. Испуганный взгляд Роксаны ответил на это вопрос без слов. – Мы ведь можем держать себя в руках, верно? – спросила она. – Верно? – Раз у нас получалось всё это время, – пожал плечами он, никак не комментируя, насколько плохо у них получалось. – Мы не будем делать вид, что ничего не было, мы просто шагнём дальше, уважая пространство друг друга. Тебе для этого не нужно перестать меня похищать. – Убедительно. Но не разумно. – К тому же, где ты найдёшь другую настолько профессиональную заложницу? – Разумно. Роксана натянуто улыбнулась. – Могу я рассчитывать на один последний поцелуй? – спросил он. – Я думаю, нам пора заканчивать, – покачала головой Роксана. – Нам пора привыкать. Больше никаких поцелуев. Пора остановиться. Мегамозг прикрыл глаза, пытаясь смириться. – Мне будет не хватать, – признал он. – Мне тоже. Через секунду он почувствовал лёгкое касание её губ на своих. – Последний раз, – тихо прошептала она, разрывая его сердце на маленькие кусочки.