Последний раз

Роксана проснулась в том же кафе, из которого еë забрали, и люди вокруг делали вид, будто ничего не происходило. У неë был рабочий день, она не могла с лёгкостью объяснить своë отсутствие похищением, так как они так и не вышли в эфир. На работе она отсутствовала несколько часов. А ещё на ней не было трусов. Проклятый извращенец. Сжав зубы и застонав, Роксана дала себе десять секунд на то, чтобы собраться, а потом встала и пошла просить запись с камер наблюдения, где точно должно быть запечатлено, как Прислужник забрал её и как вернул на место. Она не собиралась получать выговор и предупреждения за прогул только потому, что Мегамозг в последний момент отказался от злодейского плана и вернул еë на место. Лучше она ответит на совершенно идиотские вопросы, почему это произошло, что вообще произошло, чем она несколько часов занималась и дал ли Мегамозг интервью, пока пытался устранить неполадки. К счастью, проблем не было, и ещё через час, рассерженная, уставшая, злая, в новых трусах, надетых сразу в примерочной магазина и с новым вибратором в сумочке, на который у неë были серьëзные планы, готовая спорить и пререкаться до потери пульса, она вернулась на студию только для того, чтобы её возвращение полностью проигнорировали, как и её отсутствие. Злость оказалось не на кого сорвать. Раньше Роксана верила, что после хорошего секса она спокойна и умиротворена. Что-то пошло не так, и она была зла, как никогда. Вероятно, потому что в этот раз секс не был хорошим. Он, можно сказать, не состоялся, остановившись на прелюдии. Оргазм? Какой оргазм? Это было меньше, чем она хотела. Конечно, Мегамозг имел полное право отказать ей в любой момент, особенно после того, как она отвергла его и не стала вступать с ним в отношения. Однако, как он посмел? В конце концов, почему суперзлодей отказывался от одноразового секса без обязательств? С какой стати? Возмутительно! И в этом напряжëнном, взвинченном состоянии, ей пришлось сидеть в офисе и готовить репортажи. И думать об этом мерзавце. Какой вообще мужчина в здравом уме откажется, чтобы ему отсосала звезда телеэкранов? Да ещё та, к кому он неровно дышал? Они могли бы всё ещё заниматься сексом всё это время, а он просто бросил еë одну. Роксана хотела схватить его, связать его, возбудить его до предела, а потом, когда он будет хныкать и тянуться к ней, молить о большем, молить, чтобы она позволила ему кончить, просто отстраниться и бросить его там одного. Она уже была готова пойти ночью в логово ради этого. Она свяжет его, возбудит и бросит, потому что он это заслужил, и это он сейчас должен мучиться, а не она. Она очень надеялась, что он мучился, но хотела быть в этом уверена. Она хотела касаться его кожи, хотела слушать его стоны, хотела, чтобы он умолял еë, как она умоляла его. Она хотела быть той, в ком достаточно силы воли, чтобы отстраниться и уйти с победной ухмылкой, смакуя его беспомощность. Она его переиграет. Не он еë. Роксана поняла, что печатала полную белиберду, потому что думала о вкусе его синей кожи, о звуке его дыхания, о стонах и прикосновениях, о том, каким твëрдым и чувствительным был его член, и о том, могла ли она сейчас запереться в туалете с вибратором, чтобы успокоиться, или в ней достаточно самообладания, чтобы дотерпеть до вечера и дома. Он не будет тем, кто заставит еë удовлетворять похоть в туалете в середине рабочего дня самым жалким способом. Со злостью она напечатала несколько раз "хочу тебя, самодовольный ублюдок Мегамозг!", удалила весь текст и захлопнула ноутбук, потерев виски. Он почти только что буквально трахал еë пальцами и ртом, а она была возбуждена так сильно, будто у неë не было никакого удовлетворения неделями. Она, разумеется, не сдастся и не пойдëт на его условия, какими бы разумными и заманчивыми они ни казались. Они могли бы делать это постоянно. Они могли бы начинать с этого каждый его злодейский план с похищением, или они могли бы заканчивать этим дни. Она могла бы целовать его всегда, когда пожелает. А он мог бы держать еë руки, вдалбливать еë в кровать и рычать в еë ухо своим безумным голосом, что она его на каждом толчке. Она бы сжимала его пальцы и выгибалась навстречу его поцелуям, она бы кричала для него, когда он заставлял бы еë кончить снова и снова. Он был таким потрясающим, нежным, чутким, великолепным любовником. Они могли бы повторять это бесконечно часто. Если бы только она согласилась разрушить всю свою жизнь ради этого. Роксана тëрла своë разгорячëнное лицо, беззвучно шепча "ненавижу", потому что это было единственное, что ей оставалось. Перед ней лежал список репортажей на завтра, а она всё ещё не была готова ни к одному из них, потому что тратила свой рабочий день на то, чтобы безудержно фантазировать о Мегамозге. Лучше бы она никогда не знала его прикосновений. Она могла бы дальше спокойно жить, хранить свой целибат и ни о чëм не думать. Ей было вполне нормально все эти годы, когда она не могла, да и не хотела вступать ни с кем в серьëзные отношения, не желала иметь одноразовых ради какого-то там разочаровывающего секса, а вибратора пару раз в месяц ей было более чем достаточно. В конце концов, она раньше представить себе не могла, что с кем-то ей может быть лучше, чем с вибратором, а вся эта чувственная чушь из любовных романов – не выдумка. Но Мегамозг умудрился не только ворваться в еë жизнь. Он свëл еë с ума, подарив удовольствие, которого она раньше не испытывала ни с кем и заставив желать большего снова и снова. И это действительно не благодаря тому, что они были одурманены наркотиками, они достаточно занимались сексом в здравом уме. Больше, чем следовало. И он был настолько же потрясающим. И она хотела его, возможно, даже больше. Если бы только он не был суперзлодеем... У них был бы шанс. Похоть. Роксана понимала, что всё, что она чувствовала к нему – это похоть. Похоть, жадность, желание самоутвердиться. Обладать. Подчинить. Это всё не было здоровым. Чтобы это было здоровым, она должна любить его, люди должны любить друг друга, но она его страстно ненавидела. Она не могла даже представить, как сильно, пока не познала вкуса его губ, нежности его рук, дурмана его голоса. Она не ненавидела его раньше. И она должна прекратить это. Роксана не хотела останавливаться, но была обязана. В конце концов, она взрослый разумный человек и она хозяйка своего тела и своей судьбы. У неë нет и не могло быть будущего с Мегамозгом, даже если ей хотелось обратного. Он научился отказывать ей, теперь она должна научиться отказывать ему. И тогда однажды всё будет как прежде. Они забудут друг друга. Она забудет его. Когда ближе к концу дня Дебора вернулась со своих сьëмок и застала еë в полностью расстроенных чувствах перед пустым листом на экране, она села на стол, закрывая ноутбук. – Всё твой бывший? Это ты с ним исчезла с ланча? Вздохнув, Роксана кивнула. – Пойдëм вечером в бар? – Мне нельзя пить. Иначе я пойду к нему. Я знаю себя. Я просто скажу, что раз я пьяна, мне можно. Последний раз. – Всё так плохо? – Я уже хочу пойти. – Тогда вам не стоит вообще общаться. – Это не от меня зависит. – А от кого? Роксана задумчиво посмотрела в стену. На самом деле, скорее всего, если она попросит, Мегамозг прекратит еë похищать, потому что это в их общих интересах. Он уже предлагал. Но она хотела его видеть, хотела говорить с ним. Она не могла отказаться одним махом от всего и потерять его целиком и полностью навсегда. Дело в еë слабохарактерности. Она не была готова выпустить его из своей жизни. Не после того, как он еë испортил. Роксана безумно хотела пойти к нему ночью и закончить то, что они начали днëм. Или, возможно, никогда не заканчивать. Чем дальше они заходили, тем сложнее было остановиться. – Ненавижу его, – выдохнула она. Дебора цокнула языком и покачала головой. – Или безумно влюблена. – Мне виднее. – Слушай, раз всё так плохо, просто вспомни, как и почему вы расстались. – Я никогда не забывала. – Тогда вспомни всё худшее, через что он заставил тебя пройти. Роксана взглянула на Дебору и поджала губы. Она решительно не могла воспринимать все эти похищения, ловушки, связывания и орудия смерти чем-то худшим, потому что это всегда было весело. Дебора заставляла еë думать, что между ней и Мегамозгом вообще никогда не было ничего плохого. Только его проблемы с законом. – Давай мы больше не будем говорить о нëм, ладно? Как прошли съëмки? – Хэл чудовище. Роксана хмыкнула. – Зато он профессионал. – Этот профессионал облил меня кофе и теперь должен нам пиццу на вечер. – Нам? – А почему нет? Раз уж мы не пойдëм пить коктейли. – Скажи, что она острая. – Безумно. Распахнулась дверь, и сначала в кабинете появились три большие коробки пиццы и гора корреспонденции, а потом уже Хэл Стюарт. – Почему никто сегодня не разобрал почту? Рокси, чем ты целый день занималась? – Работала. – Представляю, какие нас завтра ждут потрясающие репортажи с твоим неповторимым художественным стилем, – тут же заявил Хэл, водружая ношу на свой стол. – Я бы сказала, что это сарказм, но Хэл не умеет быть остроумным, – прошептала Дебора довольно громко. – Пожалуйста, не обижай Хэла, он принëс мне пиццу. – И ещё кое-что, Роксюлечка. Смотри, кто-то прислал тебе толстый конверт! Спорим, там компромат на кого-то? Хэл, положив ноги на стол, распечатал конверт, но уже в следующую секунду Роксана метнулась вперëд и выхватила его, даже не сообразив, как она ухитрилась перескочить через стол. – Моë! – резко сказала она. – Что такого? Я всегда распаковываю твою рабочую почту. – Больше не будешь. – А что там? Роксана осторожно заглянула внутрь, чтобы увидеть свои украденные утром трусики и несколько бумаг для создания видимости почты. Она была уверена, что они там. Мегамозг был ужасно предсказуем. К счастью. – Компромат! – ответила она, загнула край конверта и положила в верхний ящик рабочего стола. – И тебе лучше не видеть, если не хочешь, чтоб твоя жизнь оказалась на волоске. Хэл фыркнул. – Да брось. – Хэл, я вижу нашу пиццу, но не вижу колу. Ты предлагаешь есть пиццу с растворимым кофе из буфета? – вмешалась Дебора. – Я схожу за колой, а вы разберëте почту, идëт? – Это я и хотела предложить, – заверила Роксана. Когда Хэл вышел, Дебора повернулась к ней. – Что, это снова посылка от твоего бывшего? – Как ты поняла? – Ты в лице поменялась. – Я держала себя в руках. – Ладно, но ты бы разве набросилась на Хэла, если бы ждала что-нибудь другое? – Вот поэтому я его ненавижу. Из-за него я теряю самообладание и порчу свою репутацию. – Что он тебе прислал? – То же, что и в прошлый раз. – А что было в прошлый раз? – То, что не должно попадать в чужие руки. И особенно Хэла. – Не заставляй меня фантазировать. Ты прекрасно знаешь, что такое любопытный репортëр. – Ты всё равно угадаешь с трëх раз. – И я никому не скажу, если ты сама мне скажешь. Роксана села и закрыла лицо руками. – Мои трусики. – У него коллекция твоих трусиков? – Я надеюсь, нет. Я надеюсь, да. Если у него коллекция моих трусиков, о которой я не знаю, это значит, он сумасшедший сталкер-маньяк и у меня есть повод его бояться и ненавидеть. Но он просто любит издеваться надо мной. – В прошлый раз было ещё письмо. Роксана открыла ящик, развернула конверт и достала пачку листов. На каждом была написана одна фраза: "Ты придëшь сегодня ночью?" Она с сердитым рычанием протянула один из листов Деборе. – Ты ведь не пойдëшь? – Даже если хотела. Я никогда не сделаю того, чего он от меня хочет. – Вот это правильно, детка. Скомкав конверт, Роксана бросила его в мусорную корзину, а потом начала мять бумагу и тромбовать, пока не забила корзину до верха. – Что он о себе возомнил, – бормотала она. – Да чтобы я за ним бегала, да ещё и после того, как он... Что он... Вот уж нет! Никогда! Еë желудок умоляюще заурчал. – Из-за него я даже пропустила свой обед! Дебора смахнула почту с пиццы и поспешила к столу Роксаны с одной коробкой. Роксана схватила первый попавшийся кусок. – Ненавижу, – буркнула она с набитым ртом и блаженно зажмурилась. – Стало легче? – Да. На следующий вечер Мегамозг снова еë похитил. Однако, Роксана очнулась в полном одиночестве на стуле в тëмной комнате и ждала, наверное, полчаса, пока не начала ëрзать и пытаться растянуть верëвки. Такое впечатление, что Мегамозг украл еë только для того, чтобы забыть в чулане. Он издевался. Она должна быть в центре событий в свете софитов, перебрасываться с ним острыми фразочками, тянуть его за язык, распутывать его очередной план и ждать спасения, а не сидеть в тишине и темноте одна, дожидаясь окончания сюжета и того момента, когда еë спасут. Если еë вообще хватятся, ведь еë похитили после окончания рабочего дня по дороге домой. Злобно ругаясь, Роксана двигала руками, пока нейлоновые верëвки не стали свободнее, ещё чуть свободнее, а потом она уже смогла покрутить запястьем. За ней всё ещё никто не приходил, и она понятия не имела, что происходило. Но путы уже значительно ослабли, а в приоткрытую дверь проникал свет. Сосредоточившись, Роксана смогла выскользнуть руками из верëвок за спиной и тут же сняла кляп и начала развязывать ноги. Ей безумно надоели эти игры. Она не подписывалась на то, чтобы сидеть в чулане. Только в центре событий или никак. Встав, она осторожно выглянула, а затем вышла, оказавшись в какой-то мастерской по сборке умботов. У стены стоял лабораторный стол, у противоположной стены софа для отдыха с кучей подушек, в центре комнаты маленький конвейер. Значит, хотя бы злодейское логово, если оборудование вокруг, конечно, не бутафорское. Она взяла со стола тяжëлый разводной гаечный ключ, пошла дальше и, едва выглянув, тут же заскочила назад, чтобы еë не обнаружил проплывавший мимо патруль умботов. Однозначно, логово. Выждав немного, Роксана вышла в тусклый коридор и осмотрелась в поисках выхода. Но, в любом случае, разумнее было двигаться в противоположную умботам сторону, пока она не найдëт какой-нибудь дурацкий ориентир вроде яркой таблички "выход" вполне в стиле Мегамозга. Ей приходилось идти очень тихо и постоянно прислушиваться, поскольку она всё ещё не знала, внутри какого плана она находилась, и что собирался провернуть Мегамозг с еë помощью. В любом случае, лучше всего успеть сбежать до того, как он хватится пропажи своего козыря. И смотреть трансляцию его злодейского плана дома с дивана, хихикая над его оплошностью и дожидаясь, пока он гневно прокричит своë "Где она?!", желательно, в кадре крупным планом. Услышав приближавшихся умботов, Роксана присела за большие баки у стены, дождалась, когда они пролетели мимо, и встала, чтобы продолжить свой путь. Она не успела шагнуть, как еë схватили за руку, выхватывая и отбрасывая в сторону гаечный ключ, а потом прижали к стене, и, коротко вскрикнув, она встретилась с пожирающими зелëными глазами Мегамозга слишком близко от своего лица. – Уже уходите, моя дорогая мисс Ричи? – промурчал он настолько угрожающе, что если бы здесь стояли камеры, это вошло бы в анналы злодейской хроники. По еë спине побежали мурашки, Роксана буквально ощутила, как вспыхнул жар в еë теле, и она едва справилась с дыханием. – Мне стало скучно сидеть в чулане. Это не гостеприимно. – Неужели вы думали, что можете незаметно ускользнуть от меня? – Знаю, – самодовольно выдохнула она. Дëрнувшись, Роксана ощутила, как Мегамозг прижал еë сильнее, его нога вклинилась между еë ног, его руки держали еë запястья, его лицо было прямо перед еë лицом, всё в почти так, как в ту их самую первую ночь перед тем, как всё понеслось к чертям. У неë перехватило дух, когда она снова встретилась с его голодными глазами, и если бы он держал еë за талию, а не за запястья, она бы просто не устояла и впилась в его рот, прижимая его к себе и отдавшись ему прямо здесь. – Почему ты не пришла вчера? – Ты для этого меня похитил? Чтобы спросить? – Да. – Потому что не захотела. – Неправда, – выдохнул он совсем рядом с еë губами. – Ты хотела меня. – Ты сам меня отверг. – Я не мог тебя отвергнуть. Я лишь просил быть со мной. Роксана потянулась к нему и коснулась его губ своими, не целуя. – Нет, Мегамозг, – твëрдо, с ноткой насмешки сказала она, не пытаясь отстраниться. – Роксана... Я хочу тебя... Безумно хочу. Он скользнул губами по еë лицу, по щеке, зарылся лицом в еë волосах. – Я согласен на любые условия. Всё, что ты хочешь. Его губы касались еë шеи, его дыхание ласкало еë, и она чувствовала, что если он отпустит еë, она просто не сможет стоять. – Ты знаешь мои условия, – тихо сказала она, уже не пытаясь справиться с дрожащим голосом и задыхаясь от возбуждения. – Это был последний раз. Хватит. Пора покончить с этим. Пора остановиться. – Позволь мне... Позволь мне... Он не удержался, и Роксана ощутила его влажные поцелуи на своей шее, трепетно вздохнув. – Я так хотел тебя всë это время... Я с ума сходил... – Разве ты не подрочил как следует, когда я ушла? – Разве это сравнится с тобой? Роксана укусила его за ухо, он возбуждëно застонал, прижавшись к ней ещё. – Прекрати, пожалуйста. Я хочу тебя. Я так хочу тебя, Роксана... Осторожно... – У тебя была возможность вчера. Сегодня слишком поздно. Это был последний раз. – Но я знаю, что ты тоже хочешь. Скажи, что ты хочешь. Только скажи... Мегамозг снова замер рядом с еë губами, глядя ей в глаза, его дыхание так будоражило, что она едва удерживалась от того, чтобы послать всë к чертям и поцеловать его. – Как бы сильно я ни хотела, – выдохнула она. – Нам пора остановиться. Нам нужно остановиться пока мы ещё можем. Пока я в здравом уме, я не буду заниматься с тобой сексом, Мегамозг. Тебе лучше отпустить меня. Он слегка отстранился. – А если не в здравом? Оттолкнувшись от стены, Мегамозг потянул еë назад, в мастерскую, откуда она ушла, и они преодолели это расстояние слишком быстро. Роксана изо всех сил пыталась сбросить возбуждение, но всё, о чëм она могла думать – это о том, как бы ей хотелось, чтобы Мегамозг трахнул еë прямо на конвейере для сборки, или на лабораторном столе, или неважно где, просто закрыл еë глупый рот своим и не позволил ей ему отказывать, пока порвëт еë одежду, раздвинет ноги и войдëт в неë немедленно, без ласк и нежных касаний, грубо, сильно и мощно, и она будет кричать, и их стоны будут отдаваться эхом в пустом логове. И это всё будет не еë вина. Роксана была почти разочарована, когда Мегамозг просто отпустил еë. Он подошёл к лабораторному столу и взял с него колбу с сиреневым дымом внутри, а потом повернулся к ней с сиянием на лице. – Секс-газ Психо-Делика, – сказал он. – Я раздобыл немного. Мы вдохнëм. И больше не будем ответственны за то, что будет между нами этой ночью. Он подходил к ней, а она пятилась и глупо пялилась на колбу, в которой был заключён корень зла, из-за которого они и были сейчас здесь. Роксана покачала головой. – Мегамозг, это отвратительное предложение. – Это освободит тебя. Ты больше не будешь чувствовать себя виноватой за секс с суперзлодеем. Ты сможешь говорить, что ты себя не контролировала. И ничего не решала. Мы сможем делать всё, что пожелаем этой ночью. Всю ночь. Как тогда. – Ты правда не понимаешь? Мегамозг встал прямо перед ней, снова почти прижав к стене. – Ты предлагаешь мне секс под наркотиками? – Я предлагаю тебе освободиться от вины за это. – Тогда ты первый. Роксана резко забрала колбу из его рук, открыла пробку, наклонила и сунула ему под нос маленькую дымку, задержав дыхание и позволив ему вдохнуть, прежде чем закрыла пробку и резко поставила колбу на стол. Она смотрела, как расширялись чëрные зрачки Мегамозга, заняв всю радужку. – Погоди, а ты? – А я нет. Посмотрим, насколько это освобождает от вины? Роксана протянула руки и прижала Мегамозга к себе, снова оказавшись между ним и стеной. Желание отомстить за его глупость почти совладало с еë похотью. Она слышала его частое возбуждëнное дыхание, а его руки с явным сопротивлением легли на еë талию. – Я безумно хочу тебя, Мегамозг, – прошептала она ему на ухо, пока он медленно начал целовать еë шею, а его руки расслабились на ней и начали поглаживать еë спину. – Я безумно хочу тебя, я думаю только о тебе, и о всех тех способах, которыми мы занимались сексом и могли бы заниматься. Я безумно хочу тебя прямо сейчас. – Роксана... – прохрипел он. – Моя... Она приложила палец между его губами и своими, когда он попытался еë поцеловать. – Моë решение никогда больше не заниматься с тобой сексом окончательное, взвешенное, и я очень горжусь им. – Зачем тогда ты позволила мне вдохнуть? – Потому что ты думал, что это может изменить моë решение и избавить меня от вины за слово, которое я не сдержу из-за тебя. Или ты думал, что можешь решать за меня. Или пользоваться мной. В любом случае, ты подумал и поступил ужасно, и я хочу причинить тебе боль за это. Много боли. Роксана повернула его голову и прижалась губами к его уху. – Мегамозг, я не буду заниматься с тобой сексом. Я говорю тебе нет. Не смей прикасаться ко мне. Его руки на еë талиии снова напряглись, но он не отстранился. – Я не могу, – отрывисто выдохнул он. – Я не могу больше сдерживаться. Я хочу. Хочу тебя. Хочу. Хочу. Ты моя. Моя. Он приблизился к еë губам, дыша сбивчиво, часто, словно после бега, его пьяные чëрные глаза пожирали еë. – Мегамозг, нет. – Зачем, Роксана? – Потому что ты мерзавец, Мегамозг, выдохнула она в его губы. – Я ведь не могу остановиться, – его пальцы с силой сжали еë талию, а потом с давлением опустились ниже, обхватив бëдра. – Роксана, я не могу остановиться. – Я знаю. И я говорю тебе: не смей продолжать. – Я не могу, – Мегамозг прижался к еë щеке и начал судорожно целовать. – Пожалуйста. Пожалуйста, Роксана. Скажи, что это неправда. Скажи, что ты хочешь этого. Ты хочешь меня. – Нет, Мегамозг. – Я ведь изнасилую тебя, – с надрывом прошептал он. – Роксана, я просто тебя изнасилую. Зачем тогда ты сделала это? – Потому что если ты сделаешь это после того, как я сказала нет, это будет только твоя вина. А я никогда тебя не прощу. – Пожалуйста... – И никогда не позволю приблизиться ко мне снова. – Ты же знаешь, что я под газом... – Значит, ты врал, что мог остановиться? – Тогда мог. – Значит, остановишься и сейчас. – Пожалуйста, Роксана. – Нет, Мегамозг. В противоположность своих слов она дразняще провела пальцами по его губам. – Моя! – зарычал он, прижал еë к стене, приподнял еë лицо и жадно поцеловал, с таким голодом, будто задыхался без еë рта, действительно испугав еë. Роксана оттолкнула его, хотя всё, что она хотела – это позволить ему продолжать. – Скажи да, – зло и угрожающе процедил он. – Нет. – Скажи... – Ненавижу тебя. Мегамозг тяжело застонал, проведя рукой по еë ноге. – Моя... – Ты не тронешь меня, иначе я тебя возненавижу. – Роксана! Пожалуйста! – Я сказала нет, – выдохнула она так провокационно, как могла. – Мне уже плевать. Мегамозг метнулся к ней и снова жадно завладел еë ртом, подхватил под бëдра и повалил на лабораторный стол, смахивая на пол всё подряд. – Моя, – зарычал он, разрывая пуговицы на еë блузке, – ты моя, только моя, моя. – Я тебя ненавижу, – процедила Роксана, закрывая глаза. – Ненавижу. Я буду ненавидеть тебя до конца твоих дней. – Я знаю, – шептал он, целуя еë грудь. – Знаю, Роксана, прости, я не могу, не могу остановиться, я так хочу тебя, безумно хочу. Роксана положила руку на его плечо. – Это была твоя безумная идея. И это только твоя вина. – Прости... Так будет лучше... Ненавидь меня, Роксана... Тогда ты сможешь уйти... Навсегда. И не захочешь снова возвращаться. Просто... Последний раз, Роксана... Последний раз... Прости... Самый последний... Он целовал еë между бормотаниями, несмотря на всë безумное возбуждение, он всё ещё был такой мягкий, нежный... Роксана почувствовала, как сильно не хотела его ненавидеть, что ей точно не будет проще даже после этого, и она не хотела, чтобы это был последний раз. И если это было изнасилование, то это она его насиловала прямо сейчас, потому что это она заставила его вдохнуть газ, не оставивший ему выбора. Когда его губы снова коснулись еë лица, она сама глубоко поцеловала его, словно извиняясь. Мегамозг внезапно отстранился, а потом подобрал пальцем слëзы с еë щëк. Его глаза расширились. – Прости! – вскрикнул он и оттолкнулся от неë, однако, всё ещё держась за край лабораторного стола. Его грудь часто вздымалась. – Беги от меня, Роксана. Беги от меня. – Мегамозг... – Я... Не могу... Я... Не хочу... Я... Причиняю тебе боль... Я... Напугал тебя... – Нет... Мегамозг с трудом оторвал огромные чëрные глаза от неë, а потом неожиданно метнулся прямо. Роксана не успела ничего подумать, а он уже схватил со стола банку спрея, направил себе в лицо, прыснул и глубоко вдохнул, расслабившись и улыбнувшись ей. – Мегамозг! Она подхватила его бесчувственное тело. Мегамозг безмятежно улыбался во сне. – Мерзавец, – тихо сказала Роксана. – Ты победил. Она прижала его голову к груди, опускаясь с ним на пол. – Ты победил, Мегамозг. Ты меня обхитрил. Она поцеловала его в макушку, поглаживая. – Ну и как мне тебя после этого ненавидеть, наглый мерзавец? Слышишь? Ты испортил мой злодейский план. Она ещё раз поцеловала его в макушку, удивляясь, как легко это было, пока он спал и ничего не знал о том, что его целовали. И ей не хотелось никуда идти. Хотя пол, конечно, был не лучшим местом для сна. Вздохнув через несколько минут, Роксана дотащила Мегамозга до софы и уложила, закутывая в плед и подкладывая подушку под голову. – Знаешь, а мне следовало тебя связать и оставить сидеть на стуле, чтобы ты почувствовал, каково так просыпаться, – прошептала она ему на ухо. – На твоë счастье, я не умею вязать узлы. Какое-то время она сидела на полу, положив голову рядом с его лицом и глядя на него. Он был очень красивый. Она провела пальцем по его губам. Ей очень хотелось остаться и проснуться потом рядом с ним. Но она должна была уйти. Между ними всë должно закончиться, потому что они становились чудовищами по отношению друг к другу. Она становилась чудовищем. Мегамозг мог остановиться даже когда она не оставила ему выбора. Ради неë. Если бы он только не был суперзлодеем... Роксана поцеловала его в щëку в последний раз, встала и быстро вышла, застëгивая оставшиеся на блузке пуговицы, пока она не растеряла всю решительность не делать ему больнее, чем уже сделала.