***
Проснувшись, Кэ Ло посмотрел на спящего рядом Фан Яня. Ощущение счастья и умиротворения разливалось от одного взгляда на эти губы, до сих пор припухшие от вчерашних укусов и поцелуев. Засмотревшись на тени от его длинных ресниц Кэ Ло вдруг услышал в своей голове мелодию, и замер. Вот оно! Он напишет песню, обязательно. Вдохновение вернулось, что может быть лучше? — Ты на мне дырку просмотришь. Что там такого интересного на моём лице? — прозвучало лениво с соседней подушки. Янь Янь не открыл глаз, лениво потянувшись, и облизал языком пересохшие губы. — Я напишу тебе песню, — ответ был явно невпопад. Кот довольно расплылся в улыбке и, приблизившись, попытался пощекотать Фан Яня, — ты красивый. Фан Янь перехватил шаловливую руку и распахнул глаза, удивленно посмотрев на любовника. — Серьезно? — он почувствовал, как у него розовеют уши от удовольствия, — мне ещё никто песен не писал. Только девчонки — письма в старшей школе и на младших курсах. Я… Кэ Ло вырвал свою руку из захвата и треснул Фан Яня. — Ай! Ну, это давно было, — с губ сорвался смешок. — Всё, молчу-молчу! Я рад, что я тебя вдохновляю. Теперь с тебя две песни! Давай вставать, скоро завтрак принесут. За завтраком оба не сговариваясь, отказались от алкоголя, но наслаждались десертами и горячей выпечкой. Когда с едой было покончено, Фан Янь решил выбрать фильм и включил один из отечественного ТОП-10 этого года, фильм The Bravest. (2) — Ты любишь фильмы катастрофы? — удивлённо оторвался от планшета Кэ Ло, где набрасывал мелодию новой песни, мурлыкая негромко рождающийся в голове мотив и посмотрел в его монитор. — Нет, дело не в этом. Я люблю фильмы о героях и считаю, что героем может быть любой человек, в любой профессии. Если он хорошо делает свою работу. Как эти пожарные, они все такие разные. С начала кажется, что не всем эта работа подходит, и кто-то здесь оказался случайно, но когда доходит до беды… Кэ Ло скептически нахмурился: — Сколько раз ты уже смотрел его? — Трижды. Губы Кэ Ло сделали «О» и он задумчиво покачал головой, откладывая планшет в сторону. — Дай мне один наушник. — Но…- Фан Янь непонимающе уставился на него. — Ты ведь можешь запустить его у себя, с начала. — Я с тобой хочу, — было сказано тоном, не терпящим возражений. На подлокотник брошена подушка, и Кэ Ло растекся на ней, прислонившись затылком к плечу. Фан Янь спрятал улыбку, и тихо спросил: — Уверен, что не хочешь, чтобы я сначала поставил? Но Кэ Ло только помотал головой: — Если я чего-то не пойму, то спрошу, включай уже. — Щекотно, не вертись, — тихо хихикнул Фан Янь, возобновляя воспроизведение фильма, и второй рукой обнял кота, подтягивая его ближе. Заметив на своем лице его задумчивый и пристальный взгляд, он сдвинул брови: — Ты ничего не перепутал? Я не стану ничего рассказывать, если ты продолжишь на меня пялиться. Когда фильм достиг своей кульминации, Фан Янь завис от двух вещей. Актёр, что исполнял роль персонажа Чжэн Чжи, был так похож на его Ло Ло, что ему стало страшно — словно это он сейчас умирал в том пламени одной из самых мучительных и чудовищных смертей. Янь гэ непроизвольно стиснул его в своих объятиях. Почувствовав шевеление под руками, сглотнул возникший непроизвольно комок и, потянувшись губами, хотел незаметно поцеловать сиреневые пряди на макушке, но ощутив под губами мокрую и солёную кожу замер. Губы коснулись щеки. — Ты… я. не плачь, это просто фильм, — еле слышно и плохо слушающимся голосом прошептал он, глядя в повлажневшие любимые глаза. Он поставил фильм на паузу и склонился к губам, целуя. — Я не дам тебе сниматься в таких фильмах, — потянувшись за бумажными салфетками, он замер, настолько отчаянно и голодно Кэ Ло ответил на поцелуй, потом вздрогнул, потому что через секунду его укусили. — За что?! — Это мои слова, я всё-таки в большей степени певец, чем актёр, — отрезал упрямо Кот, — и мне не хочется видеть, как ты умираешь. Даже на экране, ладно, потом поговорим, давай дальше. — Уверен? — Вполне. Уже пошли титры, но они молчали, по-прежнему не размыкая объятий, каждый был погружен в свои мысли. — Значит, ты всегда хотел сыграть героя? И поэтому поступил в Университет искусств и кинематографии? — спросил Кэ Ло, начиная разговор и прижимаясь щекой к груди Фан Яня, слушая, как бьется его сердце. — Нет. Не совсем так, я хотел сыграть разных людей, не только героев, но и трусов, глупцов, преступников и безумцев — разных личностей, прожить миллионы отрезков чужих жизней из разных эпох. Я думал, что это здорово! А еще я хотел доказать, что можно оставаться порядочным человеком, работая в этой профессии, — он тяжело вздохнул, — глупо звучит? — Ээээ… нет, не глупо, — Кэ Ло покачал головой, — но достаточно наивно. Актёрство тяжелый труд, но ты сам уже должен был прозреть, что большинство продюсеров и производственных компаний считают нас пешками, средством для выкачки денег. Словно мы все не люди, а дрессированные собачки. Особенно если за спиной нет тыла в виде влиятельной семьи или… негласного соглашения с покровителем. На его условиях.All inclusive. Тон звучит достаточно раздражительно, даже зло, Кэ Ло замолкает и делает паузу. Заметив затаённую боль в глазах любимого и разлившийся румянец по щекам, он поймал Фан Яня за лицо, не давая отвернуться. — Не прячься от меня, не чужие же, возможно, это я должен быть тем, кто прячет взгляд, дыши, — тёплые пальцы, поглаживая, прошлись по подбородку, — ты мне что-то не рассказал? Это что-то личное? Сейчас, погоди минутку. Традицию, думаю, стоит продолжить. Подмигнув напрягшемуся Фан Яню, Кэ Ло отлип от него и убрал руки от лица. Он выглянул в проход салона и нажал кнопку вызова персонала. Изобразив самую очаровательную улыбку, он обратился к подошедшей стюардессе. — Мисс…- Кэ Ло вглядывается в бейдж девушки, читает, — мисс Чжасс, не могли бы вы принести мне и моему парню ром и немного закусок. — Да, разумеется, сэр. Один момент. Бутылку или…? — Бутылку. Она возвращается почти сразу со своей напарницей и сервирует стол. На столиках появляются нарезанные апельсины, приятно пахнет корицей и шоколадом, отдельно подаются оливки фаршированные сыром, просто твёрдый сыр на шпажках и мясное ассорти со специями. Аромат подхлестывает смутное желание и возбуждение, словно обычный цитрус и приправы внезапно стали мощным афродизиаком. — Это идеально. — Сэр, благодарю, это наша работа, сделать ваш перелёт максимально комфортным, — стюардесса смотрит на Кэ Ло и, загадочно улыбаясь после полученной благодарности, продолжает, — если вы захотите уединиться со своим спутником, воспользуйтесь табличкой « туалет неисправен», тогда вас никто не побеспокоит. Она находится в угловом шкафу, на второй полке, сбоку от полотенец и бритвенных принадлежностей. — …? Она продолжает улыбаться, заметив, как у Кэ Ло отчаянно краснеют уши. — Вы со своим спутником очаровательная пара и так отчаянно влюблены, — девушка улыбается и переглядывается со своей коллегой. Вторая ставит на столик кувшин с ананасовым соком и пустые стаканы, после чего одёргивает разговорчивую коллегу и тихо шепчет: — Пойдём скорее, не смущай их. Мы привлекаем ненужное внимание. Уже не только уши, но и щёки Кэ Ло полыхают огнем, он прочистил горло и посмотрел на ушедшего в свои мысли Фан Яня. Кажется, весь эпизод со странным предложением от экипажа, прошёл мимо него. Да с чего бы? Надо проверить, вдруг они там камер наставили. А мы там, ночью…вот же. — Эй, — Кэ Ло трогает Фан Яня за плечо, — отомри. А то — поцелую. Но его любимый находится сейчас не здесь, он стоит прямо на сцене университетского актового зала, ещё не восстановивший дыхание после сложного вокально-хореографического номера. На него смотрят не только однокурсники, но и студенты других факультетов, гости, педагоги и профессионалы от индустрии. От блеска софитов он практически никого не видит, но глаза печёт вовсе не по этой причине. Это не аллергия. И этот голос, терзающий его. Он узнает его из тысяч других голосов. Фан Янь испытывает сильную боль от внезапной и резкой отповеди уважаемого члена жюри, самого председателя конкурса. Господина Су Вэня. — У вас нет таланта, либо вы не способны его раскрыть и донести эмоцию до публики. Какие посредственные способности. И это лучший студент университета.Серьёзно? Я разочарован. Каждое слово, словно меткий удар, попадает в цель. Отец бьет без промаха, публично. Но Фан Янь спокойно стоит на сцене, распрямив спину и развернув плечи, по его лицу ничего нельзя прочесть. Он на это надеется. Разрушительную слабость и шок, которые он испытывает в эти мгновения, он не даст заметить никому: подёргивание век, вздувшиеся желваки, впившиеся в ладони пальцы остаются незамеченными. Он хороший актёр. Кто бы что ни говорил. Он улыбается зрительному залу и судьям, председателю. А потом, вечером был шторм и гроза. И он напился прямо на пляже, в хлам, чтобы избавить себя от тошнотворных ощущений предательства, публичного унижения и собственной никчемности. Именно тогда провидение послало ему Кэ Ло. Человека, что стал его якорем, его землёй, его кислородом. Он усмехнулся ироничности и превратностям судьбы, ведь именно этого самого парня, он умудрился публично оскорбить в приступе раздражения в их самую первую встречу. Карма какая-то… До его слуха доносится какой-то шум, кажется, что его зовут, его имя, произнесённое с тревогой, вырывает его из водоворота мыслей и сожалений. — Янь Янь! Ты со мной? Земля вызывает Фан Яня, прием? — тёплые пальцы сжимают его прохладную руку, глаза с тревогой смотрят, — что случилось? — Прости, я… — огромные глаза смотрели виновато, — немного потерялся в прошлом. Это связано с нашим разговором и выбором профессии, — он замер, от того, что в его руку всунули пузатый стакан. — Не страшно, я тебя поймал и крепко держу, больше не дам потеряться, пей, — кот прячет тревогу в глубине глаз, и, взяв свой стакан, делает несколько глотков, жмурится, наблюдая за любимым сквозь ресницы. Увидев, что Янь Янь сделал глоток и распахнул глаза от крепости неразбавленного напитка, Кэ Ло подтолкнул пальцами апельсиновую дольку обсыпанную корицей в его полуоткрытые губы. Провел по ним, а затем облизал. — Вкусно, с твоих губ — особенно. Опустошив содержимое своего стакана и выбрав в качестве закуски острое вяленое мясо, Кэ Ло придвинулся вплотную к Фань Яню и почти заполз на него, устраиваясь, словно настоящий кот. — Теперь мы можем поговорить? Что тебя так сильно расстраивает в профессии? У тебя ведь ещё не было толком каких-то вышедших проектов, чтобы говорить о фатальном провале? Каких-то проплаченных разгромных отзывов в прессе, от критиков и обозревателей на доубан или вейбо. Это связано с кем-то из твоих однокурсников? Ты ведь еще студент. Его пальцы на губах… их хочется продолжать целовать. Или покусывать. Сосать. Фан Янь отгоняет эти мысли и кладет руку на голову коту, ласкает его короткие волосы, перебирая их: — Можем, конечно. Это не связано напрямую с вузом. Хотя, пару месяцев назад мы готовились к фестивалю, я с Ции, мы должны были завершать вечер: у нас был финальный номер. Я был настолько занят процессом подготовки, что не обратил внимание на то, кто входит в состав жюри. Пока Ду Ан не объявил, и я понял, что председателем был мой отец. И когда он взял слово, то… он назвал меня бездарностью, на глазах у всех. Кэ Ло вскинулся, услышав имя бывшей своего парня, но сообразив, что проблема совсем не в ней, а куда более серьёзная, чем можно было предположить, он только покачал головой. Приподнявшись на локте, выворачиваясь из-под теплой ладони, что ласкала его, поглаживая, хмыкнул: — Я так понимаю это у вас семейное. Фан Янь вспыхнул, а Кэ Ло моментально смягчился: — Я не сержусь и даже тогда больше удивился, чем обиделся. Мы ведь были незнакомцами. Но это было очень жестоко со стороны твоего папы. Так нельзя. Он потом объяснился? — Да, позже, спустя несколько дней приехал ко мне на съемки, поговорить, — Фан Янь притянул Кэ Ло обратно и возобновил поглаживания, — я не мог вернуться домой, к матери, зная, что он находится там всё это время. И на тот период я перебрался назад в общежитие. Но в тот вечер ты пришёл на пляж. — Так вот что тебя ранило, — глухо произнёс Кэ Ло сжимая длинные пальцы Фан Яня, вспоминая тот пасмурный грозовой вечер и их первый поцелуй-укус, солёный и горький, больше похожий на жест отчаянья, чем на ласку, — что он сказал? Какое оправдание нашёл для жестоких слов? — Он сказал, что сожалеет о своей жестокости, — Фан Янь прикрыл глаза и почти сразу вздрогнул, теплые пальцы Кэ Ло проникли под его футболку и стали кружить по животу. — Если ты не прекратишь, я ничего больше не скажу. — Считай это тестом на актёрское мастерство, — улыбнулся Кэ Ло, выписывая пальцами круги на упругой коже, — я — весь внимание. — Иди на хер, Ло, я сейчас, по-твоему, на сцене нахожусь? Похоже, что я играю? Кэ Ло зашипел от прилетевшего тычка и приподнялся, посмотрев в бездонный омут чёрных глаз партнёра. — Мне жаль, — он пробормотал, — я не подумал. Прости, иногда меня заносит, ляпаю языком, и приходится жалеть о сказанном. Фан Янь пристально посмотрел на продолжавшего прижиматься к нему парня: острый язык Кэ Ло не был для него новостью, включая любовь к дурацким шуткам. И его тактильность, ведь в ней не было ничего необычного: его кот в нормальном состоянии, чего он завёлся? В груди что то тревожно сжалось и оборвалось. Веду себя как истеричка. — Так что именно он тебе сказал? Ведь до конца ты не закрыл с ним этот вопрос, ты всё ещё жаждешь ему что-то доказать и убедить в том, что он был не прав. Так? Фан Янь сглотнул, понимая, что ему жизненно необходимо выговориться. Как необходимо тепло и присутствие этого человека в его жизни. Как тогда, так и сейчас. Сейчас даже больше. Притянув большими и теплыми ладонями Ло Ло на себя, словно тот был одеялом, он продолжил: — Он сказал, что кинорынок в целом — это отстой. И работая тут можно лишиться всего в одну секунду. Что было дорого, что любишь или во что веришь. Семьи, друзей, карьеры. Иногда, чтобы сохранить хоть что-то от другого, чего-то важного и ценного придётся отказаться. Навсегда. Поэтому он не одобрил мой выбор профессии, и был категорически против. Он сказал, что тот продюсер Ван, на съемках фильма которого мы с тобой познакомились, и который лип и домогался Ции, был когда-то его другом. Они делили во время студенчества всё по-братски. А потом — что-то случилось между ними и теперь этот человек преследует отца, несмотря на его положение и преклонный возраст. Тот скандал с ночным кастингом в гостинице удалось замять: администрация университета не стала подавать в суд, так как честь Лу Ции не пострадала, а учитель избил Ван Хая в публичном месте, и там было слишком много свидетелей. Теперь я начинаю многое понимать. Фан Янь горько вздохнул и услышал тихое: «Эй! Я рядом». Я знаю, что ты рядом. И, кажется, понял, о чём предупреждал отец — теперь пришёл мой черёд начинать бояться. За тебя, за нас. — А потом разразился новый скандал, в центре которого оказался отец и моя школьная подруга Бай Цяо. Фан Янь сощурился, глядя на недовольную и кислую мину Кэ Ло: — Не смотри на меня такими глазами, мы учились в средней школе и до университета не виделись. Если продолжишь в том же духе, я буду кошмарить тебя каждой твоей партнёршей по площадке. Она тоже оказалась втянута только потому, что… бегала за мной. Но позже начала встречаться со старшим, с нашего курса. Какая же тварь этот Ван. У отца случился приступ астмы, и он около двух недель провёл в больнице. Репутации Бай Цяо был нанесён ущерб, гудел весь университет: кто-то сделал снимки в номере отеля, как она пыталась оказать первую помощь до приезда медиков. И выложил их в сеть. Со стороны это выглядело, словно богатый папик вызвал в номер проститутку. Скандал удалось замять, но ущерб уже был нанесён. — Сволочь. То есть, если бы он узнал, — Кэ Ло поднял голову, отрываясь от тёплой груди любимого, — что мы с тобой вместе, как думаешь, он бы использовал это против твоего отца? — Даже не сомневаюсь, — сквозь зубы произнес Фан Янь. Лицо побледнело, челюсти сжались, — представляю, уж он бы развернулся. Было что-то пугающе тёмное в этих бездонных глазах, от чего у Кэ Ло всё перевернулось в животе, а между лопатками пробежал холодок. — Наверное, надо чувствовать себя счастливыми, что мы улетели, но… если он такой, то твой отец не может быть в полной безопасности. Он всё равно будет искать и найдёт способ его достать. Фан Янь сел, опуская вниз длинные ноги. — Скоро должен быть суд. Надеюсь, что полиция во всём разберётся, и дело не будут затягивать. Обиднее всего, что эту сволочь даже не смогли арестовать. Но хоть дело возбудили. Он встал. — Идем со мной, — прозвучало требовательно и коротко, как приказ. Голос Фан Яня был глухой, отрывистый, этот тембр послал острый импульс прямиком в штаны Кэ Ло, заставив его член дёрнуться и затвердеть. Хренассе… от одной интонации голоса кончить можно. Срань господня, у меня стояк, словно я порнухи насмотрелся…а не героического трагипафоса… Янь — ты … ох бляяя! — Подожди, а… — Кэ Ло засуетился, начав шарить руками по креслу. — Я взял, пошли. — ухватив за локоть едва успевшего засунуть ноги в кроссовки Кэ Ло, Фан Янь потащил его из салона самолета в сторону туалета.***
Когда Дин Сян появился в приемной, секретаря снова не было на месте, но к нему сразу подошли двое незнакомцев, и, представившись сотрудниками полиции, предложили сотрудничать. Он только растерянно взглянул в сторону кабинета директора и нервно передёрнул плечами. — Я могу посмотреть ваши удостоверения? Чёрт… вообще никаких вводных. О чем они говорили с боссом Шэнь? Про что стоит упоминать, а про что нет? Как сапёр на минном поле, твою мать… Кэ Ло, ублюдок, я скоро поседею из-за тебя. Внимательно рассмотрев документы, менеджер вернул их владельцам и как можно непринужденнее улыбнулся. — Конечно, я готов сотрудничать со следствием, но здесь так много людей и ушей, это будет мешать нашему разговору. Давайте лучше пройдем в мой кабинет. Или в конференц-зал, если он свободен. Проводив полицейских в конференц-зал, Ди настоял на необходимости приготовить напитки и, извинившись, отпросился в туалет. Он выиграл пару минут, чтобы сделать необходимый звонок. — Босс, что за фигня происходит? — Всё плохо. Веди себя естественно, и помогай следствию. Мы работаем с фанатами, ты кого-нибудь нашёл? Дин Сян возмущенно втянул воздух в первую секунду, собираясь взорваться, во вторую паззл в голове сложился и он выдохнул. Значит всё совсем плохо? Спокойно. Дыши. Будь естественным. — Простите, господин Шэнь, я был нерасторопен. Мне жаль, я все понял. Я пойду, меня ждут. — Иди, как закончишь, зайдешь ко мне. — Да. Он вошёл в конференц-зал позади помощницы, которая как раз внесла чай для сотрудников полиции и, отпустив девушку жестом, обратился к полицейским с вопросом: — Чем я могу быть вам полезен? — Наш разговор будет записан. Итак, давайте начнём, вас зовут Го Дин Сян, вы работаете менеджером по персоналу в данном агентстве около пяти лет? — Да, это мое имя и именно эту должность я занимаю. — В каких отношениях вы были со звездой вашего агентства Кэ Ло? — В рабочих. — То есть вас нельзя назвать друзьями? — Нет, я его менеджер. — Когда вы последний раз с ним общались? — Перед его отлётом из Пекина. Два дня назад, но не лично, по телефону. — Вы знали, что он летит в США со своим любовником? У Ди внезапно закончился в лёгких воздух. — Извините, но я вас не понимаю. И не понимаю вопроса. — Девушка по имени Ли Синь Жуй, которая вчерашним утром выложила пост на вейбо с фотографией вашей звезды, покончила жизнь самоубийством. Об этом она написала в предсмертной записке. В ней она утверждает, что ваш подопечный находился в интимной связи со своим спутником. Ди лихорадочно стал шарить рукой по столу и схватил чашку с чаем, сделал судорожный глоток и тут же дёрнулся, закашлявшись и проливая горячую жидкость на себя: — Что?! Fuck!.. Простите. Как так? Я первый раз слышу об этом. Вчера я пытался связаться Кэ из-за известий о жёсткой посадке его самолёта в Маниле, но у меня ничего не получилось. А потом пришел официальный ответ на запрос, что он не получил серьезных травм. Он вытащил салфетки и стал промокать рубашку, руки продолжали дрожать. Что за бред? Самоубийство? Предсмертная записка? Это кошмарный сон какой-то, проснуться надо, ущипнуть себя, что ли? о, нет. Блять. БЛЯТЬ! »…сейчас я согласен быть чертовски сексуальным маленьким стюардом!» «Мы работаем с фанатами». Дыши, придурок. Слова шефа Го Цзя всплыли в голове. Он отдышался и бросил скомканную салфетку в урну. — Я видел этот пост, но также помню, что он вскоре был удалён. И там не было никаких намёков на интимную связь или возмущений и истерик, способных вызвать такую депрессивную реакцию со стороны автора, с последующим суицидом. — Вы что — психоаналитик? Или может быть психиатр? — Я всего лишь его менеджер, бывший. Я скопировал этот пост и внимательно его изучил. Никакой информации о личной жизни звёзд мы не распространяем и не комментируем подобные сомнительные вбросы. Вы не допускаете мысли, что это может быть фейк? Как сама фотография так и записка? Наше агентство работает с фан-клубами всех своих подопечных. И это настоящий геморрой: слишком многие фанаты живут в полном отрыве от реальности в каких-то своих параллельных вселенных и угрожают самоубиться по любому поводу. В открытую угрожают, могу вам показать. В посте девушки, что выложила фото, если это она автор поста не было угроз, намёков о намерении совершить суицид. — Вот как? — полицейские уцепились за первую часть его ответа. — Ваше агентство разорвало с ним контракт? Что ж, так, пожалуй, ещё лучше, легче будет свернуть разговор. — Нет, с чего бы? Просто приостановило. Теперь отвечать за него будут другие люди, пока он работает в Америке. Но это вопросы, ответы на которые — вне моей компетенции. — А почему вы об этом не сообщили? — Потому что это внутренняя и конфиденциальная информация агентства. Материал готовится и выйдет, когда Кэ Ло достигнет Лос Анджелеса. Можно подумать вы раскрываете все нюансы следственных мероприятий. Полицейские посмотрели на него с таким видом, словно он лично нассал им в новые кроссовки. — Ваше агентство обращалось с требованием удалить пост? — К девушке? Нет, зачем? Я не получил указаний что-либо предпринимать, кроме того — я сам не увидел повода для вмешательства, как уже сказал ранее. А за всё агентство я отвечать не могу. Простите, босс. — Серьезно? Тем не менее, он был на борту этого рейса, и обслуживающая его девушка мертва, — и без всякого перехода был задан следующий вопрос, — вы знаете второго мужчину с фотографии? — Да — на первый вопрос. — Ди пожал плечами, интонировав собственную категоричность, а после этого пожал плечами. — Это ничего не доказывает. Нет — на второй, я никогда его раньше не видел рядом с Кэ. Он мне не знаком. Полицейские переглянулись, один из них выключил диктофон. — Благодарим за сотрудничество, если что-нибудь вспомните — обязательно сообщите нам. — Да, непременно. Вас проводить? — Мы помним, где выход. Ди сидел в полной прострации минут пять и тупо смотрел на расплывшееся по ткани пятно. Телефон тренькнул входящим сообщением. Это был шеф. «Зайди ко мне». Ди вздохнул, убирая телефон в карман, когда пришло следующее: «Ты — молодец, Ди». Он изумлённо поднял брови, глядя в телефон, и в следующий момент фыркнул: — Босс Цзя, вы — нечто! Уже в кабинете начальника, когда тот протянул ему стакан воды со льдом, он позволил себе расслабиться и дать волю эмоциям. — Что за фигня происходит? — он залпом опустошил половину стакана, — ни одна авиакомпания не допустит на рейс бортпроводницу в депрессии с суицидальными наклонностями. — Да кто поверит в этот бред? А что, если она решит весь самолёт угробить, когда узнает что её кумир гей?! Понимая, что вышел «из берегов» Дин Сян покосился на шефа, но тот даже ухом не повёл и не подумал его останавливать. — Извините, я разошёлся и … вы ведь тоже в это не верите? Потому что я пробил по базе фан-клуба: Синь Жуй была вполне вменяемой поклонницей и никогда не создавала проблем в сети, — он пробурчал, начиная грызть лёд, чтобы остудить обожженный язык, — не могу поверить, что она совершила самоубийство. Рациональный взрослый человек. — Они и не допустили, — сказал директор Шэнь, — авиакомпания уволила её вчера утром. Заставив перед этим удалить пост. — А? Погодите, босс, но тогда ведь у неё сразу может возникнуть целый ряд трудностей и проблем. Она из-за публикации лишилась престижной работы и оказалась на улице. — Братец Ди, — повысил голос хозяин кабинета, — ты можешь сколько угодно толочь воду в ступе, но девушку к жизни это не вернёт. Закопай уже стюардессу. А Ло совершил огромную ошибку, дав согласие сфотографировать их двоих. Думаю, ей ровным счётом ничего бы не грозило, если бы Кэ Ло был на фото один. Хотя работу бы она потеряла в случае публикации хоть с одним пассажиром в кадре, хоть с двумя. У Дин Сяна вытянулось лицо, и он прошептал в ужасе: — Его… любовник — наследник триады? — Нет! Хуже. У него менеджер — идиот! — в голову подчиненного полетела папка. — Он студент-актёр и сын известного продюсера, в прошлом тоже популярного актера. Мне звонила его мать, полчаса назад, когда ты говорил с полицейскими. Ничего непонимающий Ди уставился на начальника, одновременно уклонившись от меткого броска. — А что она сказала? И что нам теперь делать со всем этим? — Ну что — они сами в шоке от случившегося, — босс перевёл дух, — никак не привыкну к тому, как ты врубаешь режим сельского дурачка. Бесишь! Полиция, разумеется, вычислила их сына, но глава семьи сейчас в больнице, в реанимации. Она вызвала адвокатов и на какое-то время их оставили в покое. — Уууу. Господин Шэнь, не швыряйтесь, — Дин Сян опасливо теребил край пойманной папки, — я обещаю умерить дурь. Вы согласились им помочь, ведь так? — В любом случае я не намерен себе в ущерб разрывать контракт с американской стороной. Морально-лицемерные принципы наших высоких лидеров и этого общества непуганых идиотов, тем более принципы формирующиеся на слухах, связанных с мутным преступлением, от которого несёт дерьмом на пару ли (3) того не стоят. Давай-ка сходим пообедать, у меня зверский аппетит разыгрался от этой всей нервотрёпки. Вечером выложишь посты о Кэ Ло, на нашем аккаунте и прозвонишь рекламодателям. Пусть отрепостят. А я свяжусь с одним человеком. — Не поверите, только сам думал, как вас пригласить. — Лжец. — Я не врал! — Ди отбросил папку, поднялся из кресла и посмотрел на шефа обожающим взглядом, — вы ведь угощаете, раз пригласили? — Я готов обсудить размер благодарности за мою щедрость и доброту, в приватной обстановке, — усмехнулся Шэнь Го Цзя, поглаживая тонкие усы над верхней губой, — только сердечек в глазах не хватает. Он покачал головой. — Босс, вы заставляете меня краснеть, — Дин Сян почувствовал, как его ощутимо пнули в сторону двери, где-то чуть ниже поясницы. — Ай-я! Моя…благодарность не будет иметь границ в пределах разумного. Особенно за вашу смелость и принципиальность. Вы так отстаиваете своих звёзд и готовы за них бороться… — Ты снова начинаешь меня бесить?! Заткнись. Шевелись уже, чем языком трепать, — выпихнув подчиненного за дверь, Го Цзя обратился к секретарю, — подтверди бронь в Наньлуогусян, в 7 Внутреннем дворике — стол на двоих, и свяжись с Янь Лянем. Договорись о встрече на его условиях. Результат — сбросишь мне. — На любых? — Разумеется.