Проводы зимы

Весна в этом году выдалась на редкость паршивой. Было полное ощущение, что теплеть и не собирается, небо плевалось снегопадами, иногда – с пеплом. Вельх, как и многие, обеспокоенно поглядывал вверх, но к счастью, камни не начинали снова сыпаться с неба, что все таки внушало надежду, что вулкан в центре материка просто чихает во сне. И все равно, когда выпавший снег оказывался серым, у темного эльфа возникало стойкое неприятное чувство страха, и невольно всплывали воспоминания с самых первых, самых страшных лет без весны. Люди их уже помнили плохо – сколько лет прошло? Сорок – сорок пять? Те, кто застали те времена детьми – уже состарились и многие умерли, для остальных это все сказки – и бесконечная зима, и уж тем более тот благодатный край, о котором вспоминают старшие расы. Вельх кивнул знакомому орку, курившему у своего шатра. Подумать только, полвека назад они б в лучшем случае сделали вид, что друг друга не видят, но наиболее вероятно дело бы закончилось дракой – список взаимных претензий был довольно длинным. Но сейчас орк вынул трубку изо рта, ткнул ее черешком в небо и задал вопрос, так или иначе беспокоивший всех: – Холодная весна в этом году, будто и не весна вовсе, не так ли? Темный эльф становился, подошел ближе, уступая место другим прохожим. – Совершенно согласен. Даже не верится, что равноденствие уже было. – Было. – Орк дозабил трубку еще, и затянулся. – Ходят слухи, что некоторые не верят в то, что весна вообще придет... – Что-то мои светлые сородичи не особо паникуют по этому поводу, а им, из своего пузыря, виднее. – Вельх пожал плечами. – Ходят слухи... – Орк выпустил пару колец в сторону от своего собеседника – что некоторые хотят провести обряд плодородия, и прогнать зиму. – Запоздали они, эти обряды проводятся до равноденствия. – Ходят слухи, что они так не считают. – Пусть считают, как хотят. Кто они? Орк молча пожал плечами. Темный эльф постоял еще немного, но поняв, что его знакомый считает разговор оконченным,еще раз кивнул ему, и возобновил свой прерванный путь в казарму. Там хотя бы было тепло. Длинное приземистое здание казарм было одним из немногих, переживших и извержение, и цунами. Спасло его расположение – на холме над гаванью и то, что его строили гномы из массивных блоков, пропитанных магией. Пеплом его все таки засыпало изрядно, и полностью откапывать его не стали, что делало казармы одним из самых теплых мест в городе. Вельх поздоровался с дежурными у входа, прошел внутрь, с наслаждением на ходу расстегивая курту – постоянно сырая погода заставляла его, уроженца более южных краев, постоянно мерзнуть. Тут он даже чем-то завидовал людям – за какую-то пару поколений они уже адаптировались к постоянному холоду, а он порой и летом продолжал носить шерстяные рубахи. Мокрый плащ он повесил на столбик своей кровати, куртку решил пока не снимать. В комнате кроме него сидел недавно подселенный новобранец, отчаянно робевший перед Вельхом. Вот и сейчас, стоило темному эльфу войти, тот вскочил, уронив стилус и церу на пол. – Вольно. Подбери с пола, негоже таким вещам валяться. – Вельх сел на край нижней, свободной, кровати и принялся расшнуровывать промокшие сапоги. – Ты мне скажи, ты вроде как разные байки собираешь? – Да. – Парень старался на своей кровати сесть подальше от Вельха. – А о каких весенних обрядах ты знаешь? Невинный казалось бы вопрос, заставил юношу вспыхнуть до корней волос. Вельх против воли усмехнулся. – Нуууууу, приходят обнаженные женщины на поле, одна впрягается в плуг, а остальные этим плугом опахивают поле. А еще, что бы лучше родило, потом приходят мужчины, тоже раздетые и – Тут он покраснел еще гуще и что-то неразборчиво буркнул. – Кто тебе такое рассказывал? – не удержался от вопроса темный эльф. – Прадед. Он говорил, бегал подсматривать за этим самым обрядом. А его мамка за этим застала и отругала, так, что он потом неделю сидеть не мог... Вельх позволил себе коротко рассмеяться. – Но этот обряд после же равноденствия? – Да, на первую полную луну после него. – А до этого? Ничего никто не рассказывал? – Нет. Но если надо, я расспрошу кого-нибудь еще, господин Вельх. – Расспроси. Очень надо. Темный эльф наконец-то справился со вторым сапогом, скинул куртку, и одним движением забрался на свой второй ярус. – Разбудишь, если узнаешь что-то более интересное, чем секс в поле. Ступай, дай поспать. Юноша кивнул, спешно оделся и вышел из комнаты, плотно притворив дверь. Спал темный эльф крепко, только сны были паршивыми – снились пожары, каменные бомбы, поджигающие дома, дым. Проснулся от духоты. В комнате было непривычно жарко, будто снова начали топить по зимнему. В ногах, свернувшись клубком, засунув куда-то под брюшко, спала его напарница – Шуста. Вельх некоторое время поколебался, будить крысу или нет и решил ее не тревожить. Четыре зимы они миновали вместе, и не смотря на то, что с увеличением размеров, продолжительность жизни крыс, внезапно ставших разумными, выросла, он не мог не думать о том, что его напарница подходит к порогу старости. Да, он все еще не любил крыс, но к ней Вельх привык, и она действительно была одной из лучших рейнджеров... Сама мысль о том, что ей осталось не очень много, бередила сердце темного эльфа сильнее, чем он сам был готов себе в этом признаться. А в последнее время ей нездоровилсь – и они перестали ходить в дальние рейды, ограничиваясь зоной около гавани. Шуста стала дольше спать, менее быстра в движениях, несколько раз он замечал у своей напарницы странную отдышку. И не мог не думать, что век крыс просто миг по сравнению с его собственным сроком жизни. Вот и сейчас, он погладил напарницу по шерстке, та лишь потуже свернулась в клубок, и не стал ее будить. Оделся и вышел сам. Пошел в караулку, к истопникам, узнавать, с чего вдруг так топят. В помещении у печи обычно собирались все свободные от несения службы, но сейчас там было на удивление пусто – только сами истопники, и собственно его новый сосед по комнате. – Узнал чего нового, про ритуалы? – спросил темный эльф юношу. – Я как раз рассказывал, как в детстве бабушка пекла сдобных птичек, и наказывала нам забраться с ними как можно выше, показать небу. – Вместо него ответил один из истопников, русый мужчина с оспинами на лице. – Ну мы с сестрой и лазали на остатки крепостной стены. А бабка снизу смотрела, как мы птичек показывает, да тепло зовем. – А дальше что? – поинтересовался Вельх. – Да ничего, слезали, и шли в шатер, птичек есть. Бабка под это дело с лета ягоды берегла, опару на меде ставила... У меня и сестра мою жену научила птичек печь, они у нее правда смешные получаются, толстенькие, что твои бакланы... – А этой весной показывали птичек небу? – А как же – хохотнул русый. – Сын младший не смог со старшими на тын залезть, расстроился, так я его на плечи посадил – он выше старших оказался, так старшие обиделись, говорят «тятя, мы тоже на плечи хотим!» а старший уже большенький... – Ерунда это все. – Подал голос второй истопник, чернявый, с неприятным колючим взглядом. – Птички, песенки... Надо зиму прогнать, а что бы ее прогнать, надо ее сжечь, да пару быков черных запечь и съесть, что б ей повозку запрягать было не кем. Да и умерших родственников позвать на помощь, что бы они свою госпожу к себе-то и забрали... – Некромантия запрещена. – Не удержался от замечания Вельх. – Так не буквально же! – Возмутился чернявый. – Что мы,звери что ль какие? А вот печеного мяса я б поел... – К вопросу о печеном мясе – что ж вы так топите, что даже я дышать не могу? – поинтересовался наконец темный эльф. – Так это... Чистый день, моются все, мы воду греем. Запамятовали, господин? – сочувственно спросил русый. – Да... Спасибо за истории. – Вельх вышел из караулки, и решил выйти на улицу, если не подышать свежим воздухом, так хотя бы остыть. Снаружи уже стемнело, снова с неба сыпал мокрый снег. Темный эльф прислонился к стене и задумался. Ему казалось, что он уже получил ответ на свои вопросы, но в голове все еще мешались обрывки сна с рассказами: пожары, птички, «некромантия запрещена», сжечь зиму. Сжечь зиму... Что если воспринимать это не метафорически, а буквально? Устроить поджоги? Призвать мертвых, а потом их изгнать? Или еще буквальнее? Найти кого-то по имени Зима и сжечь. Или... Он вспомнил, как читал раньше, о народах людей, которые назначали кого-то воплощением того или иного божества. Что, если они кого-то назначат Зимой, а потом этого человека сожгут? Ритуально сожгут на костре! Вельх аж подобрался – он почувствовал, что он на правильном пути. «Ходят слухи...» – вот уж удружил, приятель! Наверняка ж точно знал, кто и когда! И когда – это сегодня. Чуть ли не сейчас – если бы этот ритуал бы уже был проведен, то все рейнджерские казармы стояли на ушах. А так – чистый день, на улицах почти никого, остаются только те, кто в глубоких рейдах, а следовательно далеко от города. «Птичек показывать»! Ему б самому сейчас стать птичкой – посмотреть, что в городе делается! Но в целом русый прав, самое высокое место в городе – это остатки крепостной стены, недалеко от казарм в том числе. Вельх было дернулся сходить за плащом, но решил, что время дороже, и кинулся к стене. Наверно с такой скоростью в почти полной темноте на нее никто никогда не взбирался. Вельх нашел вроде не осыпающийся камень, и выпрямился. Порыв ветра попытался его скинуть, но темный эльф сжался, радуясь, что все таки не взял плащ, и принялся всматриваться в город. Вот светлые пятна в гавани – там идет погрузка на те суда, что уйдут по утренней большой воде. Вон то светлое пятно – это освященный пяточек перед книжным магазином, которым владеет уже не первое поколение крыс. Вон то, левее – это таверна. Еще слабые светлые пятнышки – это караулки у проходов в тынах. А вон то, с права, это что? А оно еще и движется. Ту часть города Вельх не любил – бывшие гномьи кварталы, с остатками каменных домов, металлургическими печами, внезапными подземными переходами под домами или тем, что от них осталось. И где-то там же, входы и в старую канализационную систему, и в систему пещер, с выходом на дикий пляж за мысом, который прикрывает родную городскую бухту. Делать было нечего – по тревоге никого не поднимешь, никаких доказательств у него нет, только слухи и подозрения. Бегал Вельх быстро, и город, естественно знал хорошо, но движущийся огонек, конечно же, из виду потерял. Его, естественно не было там, где он его видел, но не было и там, где он, казалось, должен был быть. Эльф прислонился к стене, силясь отдышаться – все-таки через респиратор дышать сложно, а пренебрегать собственной безопасностью он не любил. И только н хотел двинуться дальше, проклиная себя за самонадеянность и глупость, как удача улыбнулась ему – Где-то рядом чуть слышно скрипнула дверь, и раздались шаги то ли двух, то ли трех человек, а это точно обозначало, что эти люди не просто до ветру сходить решили. Нет, всегда конечно оставался шанс, что это просто припозднившиеся гости, но ведь никакой беды нет, если он посмотрит, куда они идут? Вельх вел их по параллельной улице до спуска в систему пещер. Что, если это просто контрабандисты, а не сектанты? Что, если он ошибся, и завтра утром будет известно о сожжении и некромантских ритуалах? Но темный эльф скользнул за этими людьми в катакомбы, и ничуть не удивился, когда они все же вышли на пляж. Идеальное место – Вельх не мог этого не отметить. И что бы спокойно разместить довольно много участников, он насчитал около тридцати, и чтобы осталось много место под ритуал, и чтобы собрать костер, не привлекая внимания – и огонь практически ни откуда просматриваться не будет, и за зимние шторма на пляж вынесло довольно много разных древесных обломков. Пока он шел от казарм, темный эльф постоянно думал, какой она окажется, эта самая «Зима»? Кто это будет, женщина, старуха? Как он помнил по обрывкам из книг, Зима приходила с первым снегом в виде седой косматой женщины. Но такого он не ожидал никак. – Тятя, мне холодно! – возмутилась девушка, почти девочка, одетая в сорочку, меховую шкуру, и в тяжелом монисто и таком же тяжелом и богатом очелье. – И скучно! Почему я не могу побегать со всеми? – Потерпи, немного осталось, скоро все закончится. И согреешься. – Ответил ей грузный одутловатый мужчина. – Первая через костер прыгать пойдешь? – Конечно! - Обрадовалась девочка. Вельх ощутил, как сжалось сердце. Значит вот она какая - «зима»! Худенькая, бледная, светлая, как льняная кудель, ребенок – по его меркам. Но пока не собран костер, у него есть время подумать. Их слишком много – даже с поддержкой, которую он мол бы с собой вызвать, рейнджеров не хватило бы на эту толпу. Девочка в центре – и не выкрадешь незаметно, даже если он отведет глаза ближайшим. Что у него еще осталось из старых навыков? Костер собрали даже слишком быстро. Вельх не мог разобрать, есть ли какие-нибудь символы вокруг, но огонь взялся за топляк очень быстро, так, если бы он был хорошо высушен еще на старом, летнем солнце, а не находился между землей и водой несколько месяцев. Девушка уже выходила к костру, а он все никак не мог придумать, что он будет делать. Она скинула шкуру, неуверенно улыбнулась стоя перед огнем – костер сложили высокенький. Темный эльф почти физически ощутил скопившееся напряжение, и тут его смутная надежда, что все прыжками через костер и обойдется и оборвалась. Девушка медлила, будто тоже ощущая какой-то подвох, но внезапно отошла на пару шагов, разбежалась, и прыгнула. И сразу же на ней вспыхнуло платье, а поменявшийся ветер донес до Вельха запах прозрачной живицы. Но Вельх сам уже не стоял на месте сторонним наблюдателем – он кинулся вперед, откуда-то из глубин памяти вызывая знаки, раскидывающие предметы перед собой, поймал орущее тело, прижал, и, не найдя чем еще сбить пламя, снова ударил тем же знаком – в десятую долю силы... Всю обратную дорогу до казарм, Вельх жалел что не взял с собой плащ, завернуть обугленное тело. К его удивлению, девушка была еще жива, она кричала не переставая, пока он нес ее через пещеры, потом потеряла сознание. У казарм ее забрали, сразу унесли в лазарет, он, растерянный, шел почти до самой двери, и остановился как вкопанный, когда оттуда вышла Шуста. Сердце у темного эльфа сжалось второй раз за ночь. Что же это получается?.. Все уже так плохо?.. Он опустился на колено, что бы бережно взять напарницу на руки. Крыса тнулась носом в его шею. – Ты не беспокойся, я сама выберу лучших, и их обучу всему – всему, походишь полгода с непостоянным напарником, потом я к тебе присоединюсь, и наверно не одна... О чем она вообще? Вельх и так не очень хорошо воспринимал высокие крысиные голоса, а сейчас Шуста еще и говорила быстро. Какие полгода? Какое не одна? – Да не расстраивайся ты так, быть не может того, что бы никто из пятерых не унаследовал мои способности. Вельх все еще не понимал о чем она. И, похоже, произнес эти мысли вслух. – У меня дети будут! – Фыркнула крыса. – Лето будет урожайным, смысла оттягивать еще я не видела, заодно сама воспитаю, а ты выберешь лучшего! Темный эльф бережно прижал напарницу к себе. Он не любил крыс, но вот к одной конкретной привязался, а она заставляет его переживать!