✤✤✤
Вечером того же дня Хëнджин, как и обещал, заглянул к ним. Не сказать, что ему было легко, потому что как только он вернулся в комнату после стирки, в голове начался целый версус батл между сердцем и разумом. Первое твердило, что Хëнджин просто обязан помочь Минхо во что бы то ни стало, боясь быть разочарованием в его глазах. Вторым он понимал, что это неправильно — потакать желанию Минхо разузнать о возможной измене обманными путями и, по факту, лезть в их отношения. Разумные мысли преследовали его, но любящее сердце оказалось быстрее. Сгорбившись перед ноутбуком, Минхо выглядел беззащитно, а вместе с его расстроенным выражением лица — немного жалко. Видимо, пока Хëнджина не было, эти двое чуть повздорили, потому что Минхо, не ответив на вопрос «что-то случилось?», лишь сказал, что Сынмин ушёл на кухню. Спускаясь на первый этаж, Хëнджин всё ещё не понимал, какого чёрта он творит. А что, если Минхо на этом не остановится? Он решительно настроен убеждать его и дальше в том, что всё это не имеет смысла, пока они вдвоëм серьёзно не поговорят, как взрослые адекватные люди. Может быть, у них настал так называемый кризис отношений. Может быть, Сынмину необходим небольшой отдых от сложной учёбы или перерыв между ними. Может быть, Минхо всё показалось, а ревность образовалась из-за его низкой самооценки, что странно, потому что в этом плане на него можно было равняться — теперь он всегда уверен в себе. Похоже, не в этот раз. Всех возможных причин Хëнджину не счесть, и они абсолютно точно не касаются его, но почему-то в этот самый момент он здесь, глубоко вздыхает и заходит на кухню. — Бля, — Сынмин замешкался у открытого окна и развернулся. Из-за его спины вылетает едва заметный дымок. — А, это ты. — Я думал, ты не куришь, — Хëнджин задумчиво открыл холодильник в поисках чего-нибудь съедобного, чтобы у него был предлог, зачем он сюда пришёл. — Да я так... иногда, — отмахнулся он, закуривая новую сигарету. — Борьба со стрессом, понимаешь? — Не особо, — ответил Хëнджин, доставая клубничный йогурт и отклеивая стикер со своим именем. — Есть и другие способы. Они смотрели друг другу в глаза, пока Сынмин не отвернулся с усмешкой на губах. — Ты же не собираешься читать нотации о вреде курения? — Это не моё дело, — сухо бросил он, порывшись в ящике и наконец-то обнаружив ложку. Не сказать, что они были прямо-таки друзьями, но легко могли пообщаться на разные темы, если обстановка и настроение к этому располагали. Сейчас Хëнджину некомфортно. Он понятия не имеет, как подступиться к нему и максимально без подозрений вывести на более обнадëживающий ответ. Время текло бесполезно, сигарета исчезала на глазах, а Хëнджин слегка паниковал. Сынмин докурил и привалился поясницей к подоконнику, не собираясь уходить прямо сейчас. Словно заметил на его лице вопрос. Мысли собрались воедино, как только они снова встретились взглядами. — Кстати, — начал Хëнджин, опираясь рукой на столешницу, — ты не знаешь хорошие места, чтобы отдохнуть? Ну, там, бар какой-нибудь или типа того. — Типа того? — повторил Сынмин, кажется, попавшись на удочку. Он задумался, посмотрев на потолок. — В центре есть клуб «Пентагон». — И как там? — Довольно дëшево, музыка хорошая, тебе понравится, — улыбнулся он. — Я был там сегодня. Вот она — рыбка на крючке. — С Чанбином? — Не, с приятелем решили встретиться, давно не виделись, — уверенно ответил Сынмин. — Мы подрабатывали вместе на первом курсе. В голове всплыли нечёткие воспоминания двухлетней давности, когда они заглядывали к Сынмину в кофейню возле универа, чтобы Минхо, наконец, пригласил его на свидание. Сначала это выглядело так, будто они следят за ним, потому что Минхо боялся подойти и лишь наблюдал за Сынмином издалека, ведя себя до смешного неуклюже, когда они случайно сталкивались взглядами, пока Хëнджин был тихим зрителем этой клоунады. В конце концов Сынмин однажды сам подошёл к Минхо в универе и предложил прогуляться после смены. Хëнджин кивнул, мол, понятно, и потянулся, взглянув на настенные часы. — Пойдём? Или ты?.. Он оставил вопрос в воздухе. — Да, я вообще поесть спустился, так что... спокойной ночи? — Ага, — буркнул Хëнджин, ощутив неловкость. Он быстро направился к лестнице, осознавая, какая же это была плохая идея. Просто бессмыслица. Весь этот разговор не дал абсолютно ничего. Сынмин сказал правду и это был просто приятель? Хорошо. Солгал? Хëнджин нихрена не эксперт, чтобы выяснить это по языку его тела или ещё каким-нибудь признакам. Просто провал. И зачем он только согласился? Минхо, судя по его реакции, это тоже не дало ровным счётом ничего, хотя его глаза сузились при упоминании какого-то приятеля. Внутри появилось плохое предчувствие, когда Минхо открыл рот: — Мы должны туда сходить. Хëнджин будет идиотом, если согласится.✤✤✤
И он готов принять это звание, стоя у здания, за поворотом которого находится вход в клуб «Пентагон». Прекрасный субботний вечерок. Об этом можно было только мечтать. Будто ему заняться больше нечем... вообще-то нечем, ну да ладно. Минхо должен подойти с минуты на минуту, и Хëнджин действительно задумался о том, чтобы врезать ему по голове и надеяться, что его мозги встали на место. Он пытался отговорить его, но Минхо, среди тысячи других аргументов, привёл вполне весомый, мол, Сынмин сказал, что увиделся со своим приятелем только в прошлые выходные, но где и с кем он был во все предыдущие — не понятно. Однако Хëнджину этого всё равно было мало. — Нет. — Ладно, а если я просто предложу тебе развеяться? За мой счёт, м? — сказал тогда Минхо. — Просто сходим в клуб, напьёмся... заодно проверим... — Ты не задобришь меня. Со мной такое не работает. Сработало. Теперь он здесь под этим предлогом и всё ещё не может поверить, что позволяет себе ввязываться во что-то подобное. Он обещает себе, что это в последний раз. Минхо появился спустя несколько минут. Хëнджин выпустил смешок из-за его внешнего вида и попытки быть максимально неприметным благодаря чëрной толстовке и чёрным джинсам. Невероятно. — Ты видел как он зашёл? — с нетерпением спросил Минхо. — Да, — выдохнул Хëнджин, ещё раз оглядев его с ног до головы, — только я напомню, что мои услуги разведчика не бесплатны, а всё, что мы делаем — неправильно. — Что мы делаем? Мы просто пришли потусить в клубе. — Да ладно? — саркастично удивился он. — Тогда почему у меня ощущение, будто мы в шпионском кино? — Хëнджин указал на его прикид. — Ты бы ещё очки напялил. Помедлив секунду, Минхо достал из кармана солнцезащитные очки и надел с достаточно серьёзным выражением лица, невозмутимо шмыгнув красным от холода носом. Мгновение. Им потребовалось всего мгновение для того, чтобы звонко расхохотаться. Хëнджин так его любит. Просто до невозможности.✤✤✤
Оказавшись наконец-то внутри, Минхо потянул его куда-то сквозь толпу так быстро, что он даже не успел оглядеться. Они сели за барную стойку. Милый парень с веснушками и каким-то акцентом принял у них заказ — Хëнджин, вопреки желанию, не стал наглеть и выбрал что-то подходящее для кошелька Минхо. Оставалось только попытаться опустошить голову от всяких мыслей. Не получилось. Ни через десять, двадцать, тридцать минут, потому что Минхо не мог просто так взять и расслабиться, всё время оглядываясь по сторонам в поисках Сынмина. Ему нужна помощь. Конкретная и желательно незамедлительная. Хëнджин сидел боком к стойке специально для того, чтобы без напряга наблюдать за Минхо. Тот всё равно не смотрел в ответ. Музыка набатом колотила по ушам, или это, кажется, сердце. Совершенно не важно. Кончики пальцев колола жажда коснуться его, притянуть к себе и поцеловать со всей нежностью, что скопилась в груди. За время их дружбы у Хëнджина было несколько возможностей, когда он мог сделать первый шаг и хотя бы намекнуть о своих чувствах, попытаться поухаживать за ним и подать какие-то сигналы. Или совсем рискнуть и сказать прямо. Все эти возможности каждый раз шли коту под хвост, потому что он думал, что был недостаточно хорош для Минхо и в принципе роли примерного парня. По правде говоря, ещё с подросткового возраста Хëнджин считал, что недостаточно хорош вообще во всём. А потом жизнь удачно связала его с психологом. Шло время, убеждения по поводу себя менялись в положительную сторону, но когда появилась уверенность сделать первый шаг — Минхо встретил Сынмина. Хëнджин ни коем образом не стал препятствовать. Просто смирился, тихо любил и заботился о своём лучшем друге, хоть и не был доволен его выбором, но это лишь из-за незначительных ноток ревности. Сейчас он спокоен по отношению к Сынмину, но его сердце ещё больше неспокойно по отношению к Минхо. — Была бы у тебя суперспособность, ты бы прожжëг во мне дыру, — пошутил Минхо. Хëнджин смутился, неловко отведя взгляд на свой стакан. Ого, какой интересный цвет у коктейля... — У меня что-то на лице? — Красота, — сказал он без раздумий. Минхо и не пытался спрятать робкую улыбку. Его блестящие глаза изогнулись чудеснейшим образом, превратившись в полумесяцы. Хëнджин поставил локоть на стойку, подперев кулаком щëку, чуть наклонился, совсем немного, чтобы оказаться ещё ближе. На губах Минхо заиграли яркие пятна прожекторов и создали образ в голове, будто его уста — это разноцветный сахар, сладкий до боли в зубах. Хочется всего лишь узнать, так ли это на самом деле. Собрать бы сахарную плëнку собственными губами. Но нельзя. — Ты так идеально сидишь, — Минхо немного выглянул за его плечо, и Хëнджин пока не совсем понял, в каком смысле он это сказал. — Можно тайно наблюдать из-за тебя, так что не двигайся, пожалуйста. Понятно. — Там Сынмин? — Да, — Минхо сузил глаза, видимо, думая, что так его зрение моментально улучшится. — Он подошёл к бармену, но это не тот, который с акцентом, — Хëнджин попытался повернуться, чтобы посмотреть, но Минхо удержал его на месте, схватив за плечи. — Не двигайся. — И что... он просто что-то заказал? — Ага, — Минхо сильнее выглянул из-за него, прищурившись. — Слушай, а этот бармен ничего такой... — Минхо. — Что? — зашипел он, выпучив глаза. — Я не могу сделать человеку комплимент? — Он не слышит тебя, он буквально даже не рядом с тобой, — раскинув руки, возразил Хëнджин. — Какой в жопу комплимент? — Открой окно и перестань быть душнилой! — Это я душнила?! — Сынмин идёт прямо сюда, — запаниковал Минхо. — Стой, сиди, закрывай меня. — Что конкретно из трёх действий мне сделать? — Блять. Минхо схватил его за воротник и потянул на себя, заставив резко слезть со стула. Голову заполонил туман. Всё случилось так быстро, что Хëнджин даже не заметил, как встал вплотную к нему, расставив руки по обе стороны от сжавшегося тела. Минхо крепко вцепился в его рубашку по бокам, уткнулся головой в плечо и опалил горячим воздухом шею. Хëнджин задержал дыхание. Ситуацию можно описать единственным подходящим словом: пиздец. — Ребят, я, конечно, рад за вас, — в метре от них появился другой бармен и стал возиться с заказом. Хëнджин разглядел на его бейджике имя «Джисон» и, кажется, именно ему делал комплимент Минхо, — но у нас тут разные посетители бывают, могут и быкануть. Оба оторвались друг от друга, словно ошпаренные. Где-то на фоне послышался смешок Джисона. На лице Минхо появилась какая-то нечитаемая эмоция, а Хëнджин вновь задышал и присел обратно. В ушах начался звон, глаза растерянно забегали в поисках того, за что зацепиться, а тело наконец-то освободилось от лëгкого мандража, появившегося из-за такой неловкой ситуации. Он снова ощутил себя школьником. Будто переместился на мгновение в то время, когда его чувства к Минхо только зародились. Когда пришло осознание, что влечение к нему какое-то особенное. Они помолчали ещё несколько минут, уткнувшись в свои стаканы, пока Минхо не заговорил: — Думаю, уже нет смысла здесь находиться, — он вздохнул, смирившись. — Я всё равно упустил его из виду. — Реально хочешь уйти? Мы же пришли сюда «развеяться», — показав кавычки в воздухе, напомнил о его отмазке Хëнджин. Минхо склонил голову и уставился на него угрожающим взглядом. — Ладно-ладно, идём, только в туалет схожу. — Я на улице, если что. Разойдясь в разные стороны, Хëнджин, проталкиваясь через толпу, не переставал думать о том, каким сумбурным оказался этот вечер. Ему срочно нужно охладить лицо, потому что есть ощущение, будто оно горит. Так происходит каждый раз, когда между ними вспыхивают подобные моменты слишком близкого контакта. Хëнджин всегда переживает насчёт того, что может показаться навязчивым, чересчур прилипчивым. Он часто думает о том, нормальны ли его действия для такого понятия, как «дружба», и не выходит ли он за рамки дозволенного. Минхо мог догадаться о его чувствах уже сотни раз как раз из-за таких моментов и действий, нетипичных для друзей, но Хëнджин не боится, что, если он всё же узнаёт, то оборвёт с ним все связи. Хëнджин опасается лишь того, что их взаимоотношения однажды поменяются и дружба будет уже не та. Он не может просто предугадать исход событий. Хëнджин порой думает, что зря так переживает, если Минхо ничего не говорит по поводу того, что он иногда, например, целует его в лоб или плечо, ссылаясь на эмоциональную привязанность. Он считает, что рамки определённо есть — не просто же так существует разделение на дружеские и романтические отношения, — и когда он слышит, как в его окружении или где-то в соцсетях люди говорят, что занимаются сексом по дружбе, его буквально выворачивает наизнанку, потому что для него друзья — это что-то на уровне родни, братьев и сестёр, а инцест не выглядит здоровой вещью, хоть с друзьями и нет никакой кровной связи. Минхо ощущается не как брат, а как человек, в которого он влюблён ещё со старшей школы. На этой почве они как раз и подружились, потому что Хëнджин первый начал проявлять желание перейти с одноклассником на уровень выше, чем люди, которые просто учатся вместе и видятся лишь в стенах школы. Он хотел сблизиться с ним, потому что сперва влюбился, а только потом решил стать его другом, потому что так было легче подступиться к Минхо, узнать его отношение к гомосексуальности. Хëнджин ведь не дурак. Он понимал, что нельзя просто рассказать мальчику о своих чувствах, потому что, к сожалению, не все люди в мире могут так спокойно принять непонятную для них ориентацию. Они довольно быстро стали друзьями, раскрылись друг другу, но в итоге всё, что ему остаётся делать — это наблюдать за отношениями Минхо с другим человеком. Хëнджин вроде не дурак, но попал в ловушку. Он зашёл в туалет и сразу подбежал к раковине, повернул ручку, подождал немного, чтобы полилась прямо ледяная, и набрал воду в подрагивающие ладони, туша горящее лицо. Сзади кто-то смыл и щëлкнул замком. Хëнджин поднял голову и через зеркало встретился взглядом с Сынмином, замершим в дверях кабинки. — Оу, — удивлённо вырвалось прежде, чем он встал рядом, чтобы вымыть руки. Хëнджин упёрся ладонями по бокам раковины и повернул к нему голову, чувствуя ледяные капли, неприятно бегущие по шее. — Не думал, что встречу тебя сегодня здесь. Ты с кем-то или один? — Один, — Хëнджин опомнился, как только капли забежали под рубашку и вызвали мурашки, и стал вытираться бумажным полотенцем, — а ты? — Я с... — он затянул с ответом, — с тем приятелем. Я говорил о нём, помнишь? Ну, и вот, снова встретились. — Вы только по клубам ходите, что ли? — Ага. — Ты не пойми меня неправильно, но разве не лучше пойти в место поспокойнее, если вы давно не виделись? Здесь же не пообщаешься нормально, — Хëнджин и сам не знает, зачем докопался до него. — В кафе, например, да даже в общагу. Познакомил бы его с нами. Сынмин остановился у выхода, сжав ручку, и немного подумал, прежде чем ответить, смотря будто сквозь Хëнджина. — Он стеснительный и... короче, ему сложно знакомиться с людьми. Хëнджин хотел задать ещё вопрос, но Сынмин ушёл, тихо попрощавшись. Не то чтобы он заподозрил неладное, но ему сложно поверить, что стеснительные люди, не желающие новых знакомств, ходят в такие места, где многие собираются как раз-таки за этим.✤✤✤
— Ты хочешь домой? — спросил Минхо, как только он оказался на улице и пробрался к нему через толпу курящих людей. — А у тебя есть другие планы? Минхо выдал эту свою хитрую улыбочку и просто сказал следовать за ним. Хëнджин вряд ли сможет хоть когда-нибудь сказать ему «нет». Он был в неком замешательстве, не понимая, что его ждёт, пока они не добрались до ближайшего парка, который выглядит немного опасно в такое время суток, потому что практически не освещён. Минхо уверенно повёл его в самую глубь. Хëнджину не по себе. Когда они были подростками и сбегали из дома, было намного веселее шастать по тёмным улицам. — Вот здесь отлично, — тихо произнёс Минхо и плюхнулся на лавку вместе с Хëнджином. Хорошее место, по-другому и не скажешь. С такого удачного ракурса прекрасно видны центральные высотки, мерцающие огни и выключающиеся одни за другой вывески магазинчиков. Уже как-то и говорить ничего не хочется, а лишь наблюдать за постепенно засыпающим городом. Хëнджин не следил за временем, но по ощущениям прошло около десяти минут, за которые они не обмолвились ни разу. Им нравится сидеть вот так рядом и думать о чём-то своём. — Ты бросил танцы? — вдруг спросил Минхо. — Нет, с чего ты взял? — Ты говорил, что с коленом уже всё хорошо. Сколько с тех пор прошло? — он задумался, чуть наклонив голову в сторону. — Месяца два? Вот я и подумал, что ты решил бросить. — Я же курсач заранее начал делать, — Хëнджин пожал плечами. — Сложно было заниматься чем-то ещё. — Так ты вернёшься? — Со следующей недели, — он зевнул, резко почувствовав сонливость. — Мне тут Хосок недавно рассказал про новенького в нашей группе. — И как он, хорош? — Минхо оживился. — Я же ещё не видел его и как он танцует. — Да я не про танцы, — он чуть развернулся к нему корпусом. — Просто... вдруг он растопит твоё ледяное сердце? — Ничего оно не ледяное, — Хëнджин закатил глаза, цыкнув. — Я знаю тебя тыщу лет, но ни разу не слышал, чтобы ты пытался завести отношения. Почему? Потому что ему сложно полюбить кого-то, ещё не разлюбив Минхо. А в ответ: — Я просто не нуждаюсь в этом. Мы, вроде, уже это обсуждали. За всю жизнь у Хëнджина было достаточно много половых партнёров для того, чтобы яростные моралисты начали его осуждать. И ни к кому из тех парней он не испытывал ничего, кроме желания поскорее удовлетворить потребности. Минхо об этом прекрасно знает и каждый раз, слыша, как он собирается ехать к очередному партнёру, пытается убедить его хотя бы попробовать чего-то большего, чем секс на одну ночь. Иногда это доходит до угроз, благо, шуточных. Хёнджин против его уговоров ничего не имеет, но встретить кого-то, кто сможет выбросить Минхо из сердца, довольно сложно. — Я надеюсь, ты счастлив без отношений. Хëнджин грустно улыбнулся на его слова. Он ещё как в них нуждается, но проблема в том, что пока не может себе позволить.✤✤✤
После пар Хëнджин сразу рванул в танцевальную студию. Из-за большого перерыва было волнительно возвращаться к любимой деятельности, потому что ему казалось, что он растерял весь навык. Хосок расслабил его опасения, сказав, что с радостью протянет руку помощи, но лёгкий мандраж во всём теле всё равно чувствовался. Когда занятие подошло к концу, Хёнджин понял, что зря так волновался, потому что всё прошло более чем замечательно. Танцы у него в крови. Перерыв, каким бы большим он ни был, никогда не сможет подорвать его профессионализм. Медленно допивая бутылку воды, Хëнджин искоса наблюдал за новеньким, пока тот разговаривал о чëм-то с Хосоком. Им оказался бармен из клуба — Джисон. Было удивительно встретить его здесь. В танцах он действительно хорош, но видно, что самоучка, хотя Хëнджину всё равно на его навыки. Он соврëт, если скажет, что пялился на него всё время занятия не для того, чтобы захотеть провести с ним ночь. Хëнджин отправился в душ с мыслями о том, согласится ли Джисон на секс без обязательств. Смывая с себя результат интенсивной тренировки, он слышал, как болтали другие парни, пока собирались, как они выходили из раздевалки один за другим и как в соседней кабинке зашумела вода. Нетрудно догадаться, кто это. Был бы он чуть смелее, предложил бы Джисону перепихнуться прямо здесь. Как только Хёнджин вышел из душа, ему на телефон пришло сообщение, где Минхо просит поторопиться, потому что уже ждёт его на улице. Он стал одеваться быстрее, наплевав на мокрые волосы. Спрячет их под шапку. Джисон появился спустя пару минут, обёрнутый лишь в грëбаное полотенце. Хёнджину плохо. Он старался не пялиться так нагло на его мышцы, даже встал спиной к нему, чтобы наверняка. За что ему всё это? Как он теперь может спокойно ходить на танцы, когда рядом будет находиться такой сексуальный одногруппник? Неловкое молчание между ними наконец прервал Джисон: — Как же тесен мир, — Хëнджин всë-таки повернулся, криво улыбнувшись. Он чуть не подавился воздухом, увидев эту накачанную грудь и стройные ноги, обтянутые узкими джинсами. Господи помилуй. — Слушай, тот парень с тобой в клубе... вы с ним встречаетесь? — Не, это друг. — Так, значит... — Джисон замешкался, пока надевал футболку. Чëрт, теперь не поглазеть на него, — у тебя никого нет? — Ага. Хëнджин присел на скамью, чтобы завязать шнурки, пытаясь игнорировать эти нотки флирта в его голосе. — Тогда, могу я пригласить тебя на кофе? Пораскинув мозгами, он принял это за явный намёк, но всё же решил уточнить: — Честно скажу, меня интересует только секс на одну ночь, но если «пригласить на кофе» означает именно это, то я согласен. Его слова заставили Джисона немного подумать. — Извини, — он неловко улыбнулся, закинув рюкзак на плечо, — под «пригласить на кофе» я имел в виду реально пригласить на кофе. Джисон ушёл, кинув «до завтра» напоследок. Хëнджин успел заметить на его шее сзади татуировку луны. Он оказался один на один со своими смешанными чувствами. Что ж, остаётся только незаметно пускать слюни на Джисона, пока не найдётся новый претендент.✤✤✤
— Хëнджин! Резкий крик заставил его подпрыгнуть. Он только вышел из здания, где находится студия, как Минхо тут же налетел на него, будучи слишком взволнованным. — Мне показалось или я только что пересëкся с тем барменом... как его?.. — Джисон. Это тот новенький, про которого я говорил, — объяснил Хëнджин. — Что за срочный сбор? — Нет-нет-нет, погоди, — на губах Минхо растянулась хитрая улыбка. — И как он тебе? — В танцах неплох, но если ты насчёт того, о чём сейчас думает твоя пошлая голова, то ничего не выйдет. — Он гетеро, да? — Минхо нахмурился. — Нет, просто не заинтересован на сексе без обязательств, — Хëнджин натянул шапку посильнее, чтобы мокрые волосы не выглядывали, и напомнил: — Ты что-то хотел рассказать? — А, да! Минхо потащил его в ближайшую кофейню. Когда они устроились за свободным столиком, Минхо стал копошиться в телефоне, затем перед глазами Хëнджина предстала какая-то фотография, видимо, из клуба. — И что? — Это сторис одногруппницы Сынмина, — Минхо начал тыкать в экран. — Вот это Сынмин, а вот этот парень, который с ним обнимается, походу тот, с кем он изменяет... — Так, стоп, — прервал Хëнджин, взглянув на него. Невероятно. Минхо уже до слежки докатился. — Ты же не серьёзно? — А что? — судя по выражению лица, он действительно не понимает. — Ты мне лучше скажи, кто это может быть? Ладно, сейчас придётся смириться, потому что Минхо не отстанет, но теперь нужно точно отправлять его к психологу. Эта ревность до добра не доведёт. Он пригляделся к фотографии и не увидел ничего такого, из-за чего можно было бы усомниться в верности. Это больше похоже не на объятие, а на то, что незнакомец пытается увести Сынмина, пока тот сопротивляется. Хëнджин поделился мыслью: — Он выглядит как-то знакомо. — Правда? — Минхо оживился. — Ты знаешь его? — Конечно, его и ещё миллион парней, одевающихся точно так же. — Ясно, ты не сможешь мне помочь. Хëнджин откинулся на спинку диванчика. Минхо так сильно расстроился, что захотелось укутать его в одеяло и спрятать от всего этого страшного мира. — Я могу помочь только номером своего психолога. Тебе реально необходимо побыть на его консультации, а лучше постоянно ходить, раз в недельку хотя бы, — твёрдо и наконец-то напрямую сказал Хëнджин. — Либо заканчивай с этим и просто поговори с Сынмином, либо я поведу тебя к психологу насильно. — Да всё-всё, я перестану, — Минхо подпëр щëку кулаком, уставившись в окно. — Завтра поговорю. Хëнджин допил свой кофе и тоже взглянул на улицу. Он оставил при себе тот факт, что точно узнал в этом парне на фотографии Джисона. Луна на шее выдала его.✤✤✤
Не так давно Хëнджин давал себе обещание, что больше не будет в это вмешиваться. Смог ли он его сдержать? Судя по тому, что голова целый день занята планом по разоблачению Сынмина, — нет. Помимо всего прочего, его беспокоит ещё то, что ради этой цели придётся использовать Джисона. — Слушай, — Хëнджин догнал его у входа в студию, — не хочешь сходить на кофе? Джисон растерялся. — Ты же... — Да, я помню, я просто... передумал, — он выдавил полуулыбку. — Может, сегодня? Если ты не против. — Вообще, я занят после танцев, но вечером свободен, — голос стал немного манящим. У Хëнджина скрутило желудок от волнения. Как же всё это неправильно. — Отлично. — Я дам тебе свой номер после занятия, хорошо? — Джисон открыл дверь в зал, кинув через плечо: — Спишемся потом. — Да, окей. Хëнджин побежал переодеваться. Уже слишком поздно давать заднюю.✤✤✤
Джисон оказался весьма интересным человеком, разносторонним, даже каким-то загадочным. Хëнджин мог бы слушать его часами. И пялиться на его бицепсы, конечно, тоже. Чисто теоретически, он сходил бы с ним ещё на пару свиданий, но просто не может. Принципы пока гораздо сильнее. Поболтав с ним о разных вещах, Хëнджин всë же приступил к исполнению своего плана: — Мне вот интересно кое-что, — он мысленно сформулировал предложение, чтобы правильно подступиться. — Я слышал, что некоторые бармены иногда спят с посетителями. Это правда? — Хм, — задумавшись, Джисон сделал глоток кофе и выдал: — Кто-то правда спит, хотя это редкость, а кто-то наотрез отказывается. Это не тот ответ, который он ожидал. Всё так размыто. Но Хëнджин ведь не может спросить напрямую, к какому типу относится именно Джисон. Он думал, что тот расскажет на примере себя. Хотя теперь, зная, что это не просто слухи о барменах, Хëнджин стал увереннее в своих догадках. — Чаще всего мы становимся жилетками для слëз, — продолжил он. — Обычно это постоянные посетители. Вот один такой у меня как раз есть, — Джисон усмехнулся, наверное, вспомнив что-то забавное с этим человеком. — Каждую неделю приходит как на исповедь. — Я думал, такое только в фильмах происходит, — хмыкнул Хëнджин и снова увлёкся его рассказом, забыв о плане. — В жизни эти моменты заканчиваются тем, что мне приходится выносить его из клуба, потому что он начинает буянить. О, кстати, у меня даже фотка есть, — Джисон порылся в галерее и протянул ему телефон. — Это на прошлой неделе. Хëнджин раскрыл рот от удивления. Это та фотография, сделанная одногруппницей Сынмина, которую показывал Минхо. Все факты почти сразу сложились в голове. — Да уж, тяжёлая у тебя работа, — сказал Хëнджин, запуская мыслительные процессы. — Не то слово, — Джисон улыбнулся. Он перевёл тему, но Хëнджин уже не слушал его, всё глубже и глубже погружаясь в размышления. Во-первых, он зря подозревал Джисона, хотя для него сначала всё было более-менее очевидно, особенно после его слов о том, что некоторые бармены спят со своими посетителями. Это кажется одним из простых способов найти любовника. Сынмин видит в нём лишь человека, которому можно выговориться. И на фотографии они на самом деле не обнимались, как утверждал Минхо. Во-вторых, теперь он уверен, что Сынмин не изменщик. Хëнджина не покидает ощущение, что никакого старого приятеля у него нет. Когда они с Минхо пришли на разведку в клуб, рядом с ним никого не было: ни у входа, ни у бара, ни после того, как он вышел из туалета. Хëнджин, прежде чем воссоединиться с Минхо на улице, обратил внимание на то, что Сынмин просто подпирал собой стену в полном одиночестве, хотя сказал, что пришёл не один. Приятеля ведь действительно не существует. Сынмин пропадает по выходным в клубе, чтобы изливать душу Джисону. Хëнджину очевидно, что у него есть какие-то проблемы, которыми он не хочет нагружать Минхо. Господи, всё оказалось так просто. В их ситуации правда нужен лишь разговор по душам. Причём очень долгий. Всего на секунду он почувствовал себя профессиональным детективом. Но есть одна проблема: что же ему теперь делать с Джисоном? Поблагодарить за этот прекрасный вечер и сказать, что не может уйти от своих принципов? Да, так и поступит.✤✤✤
— Блять, почему именно сегодня? Часом ранее Минхо позвал Хëнджина на каток, и как только они подъехали к нему, он оказался закрыт на ремонт, хотя на сайте никакой информации насчёт этого не было. — Да ладно, — отмахнулся Хëнджин, заходя в лифт их общежития, — сходим потом. — Я что, зря собирался? — Минхо не мог перестать негодовать по этому поводу. Они встали по разные стороны лифта, друг напротив друга. — Почему же зря? — он поколебался мгновение, прежде чем выдать ему комплимент: — Зато все прохожие ослепли от твоей красоты. Везде ищи плюсы. Минхо отвернулся, чтобы скрыть робкую улыбку, которую Хëнджин уже успел заметить, и сказал: — Зачем ты говоришь такое? — А что? — Ты, блин, смущаешь, — тихо проговорил он, опустив глаза в пол. Его уши сильно покраснели. Хëнджин улыбнулся. Дразнить Минхо комплиментами — его любимое занятие. Двери лифта разъехались в разные стороны. После неудачной попытки покататься на коньках, они решили побездельничать в комнате Минхо и Сынмина. Хотя просмотр фильма — это тоже, между прочим, серьёзное дело, и никто их не переубедит. — Я всë-таки поговорил с ним. Хëнджин остановился на полпути к двери. Должно быть, всё прошло хорошо, если они не разошлись после беседы. — Сынмин объяснил, — продолжил Минхо с полным спокойствием в голосе, — что у него куча долгов по учёбе осталась ещё с прошлого года, поэтому он так странно себя вёл и начал по клубам шастать. — Стресс заглушал? — Ну, в общем, да. На душе аж полегчало. Он прислонился плечом к стене, дожидаясь, пока Минхо откроет комнату. Тот повернул ключ, распахнул дверь и замер с ужасом на лице. Хëнджин не думал, что когда-нибудь станет свидетелем того, как сердце Минхо разобьётся на его глазах. Ему не верится, что это происходит на самом деле. Прямо сейчас. Сынмин весь извивается и мычит, всё сильнее и крепче прижимая к себе Джисона, что нависает над ним и прокладывает дорожку мокрых, громких поцелуев по голой груди. «Пиздец» — то слово, которое неистово зазвенело в голове. Хёнджин перевёл взгляд на Минхо и увидел, как по его щекам потекли горькие слëзы. Тот просто стоял и тихо плакал, дрожащими губами хватая воздух. Сердце заболело неимоверно сильно. — Мы вам помешали? — громко задал вопрос Минхо надломленным голосом. Две бесстыдные головы одновременно повернулись в их сторону. Шок, застывший на лицах, был чётко заметен даже из коридора. Они моментально отлипли друг от друга. Хëнджин задрожал от вороха обиды, злобы и тревоги. — Я побуду у тебя, — прохрипел Минхо. Он передал ему ключ на всякий случай, потому что неизвестно, в комнате сейчас Чонин или нет. — Стой! — крикнув, Сынмин за секунду преодолел расстояние между кроватью и дверью. Хëнджин остановил его одним лишь взглядом, полным разочарования. Тяжёлые шаги Минхо и звуки тихого плача разрывали душу в клочья. — Что ты собираешься ему сказать? Какая ты гнида? — процедил Хëнджин, шмыгнув носом. — Он это уже знает. Слëзы вот-вот покатятся вниз. — Я должен всё объяснить, а не тебя тут выслушивать, — Сынмин попытался выйти, но он преградил ему путь и затолкнул обратно в комнату. — Как раз-таки ты ему сейчас нахуй не нужен, — Хëнджин повысил голос. Эмоции зашкаливали. — У тебя что, блять, нет никакого стыда? — Да это же просто секс, — он развёл руками. — Разве это измена? — его снисходительный тон начал жутко бесить. — Люблю-то я Минхо. — А ты хоть раз спросил у Минхо, что для него является изменой, умник? Сынмин захлопнул рот. Хëнджин взглянул на Джисона, который боялся даже голову поднять, но ничего не сказал. Его вины здесь априори нет, это во-первых. Сынмин должен был держать свой член в штанах, потому что именно он состоял в отношениях с Минхо. Во-вторых, Хëнджин сам не был с ним честен и правда чувствовал вину за это, в отличие от Джисона, который даже не врал ему. Он просто не сказал на их свидании о том, что между ним и Сынмином что-то есть. Вполне вероятно, что это прекратилось бы, если бы Хëнджин пошёл против своих принципов. Он почему-то уверен, что они просто спали друг с другом всё это время без серьёзных намерений. Хлопнув дверью, Хëнджин побежал к себе в комнату. Голова начала гудеть от того, сколько различных эмоций он испытал одновременно. Сколько боли он почувствовал за чужое разбитое сердце. Хëнджин иногда копался в своих мыслях по поводу измен и однажды пришёл к выводу, что они бывают двух видов. В первом случае — это множество осознанных решений. Во втором случае — это легкомысленность. И ни то, ни другое не освобождает человека от ответственности. Каждый совершает ошибки, это нормально, но все они приводят к последствиям, с которыми нужно смириться и благодаря которым нужно разобраться, как их больше не совершать, а не пытаться исправить то, чего уже нет. Ему было волнительно заходить в свою же комнату, потому что он не знал, в каком состоянии всё это время находился Минхо и что нужно сделать сейчас, чтобы ему стало хоть чуть-чуть легче. Та картина, которую застал Хëнджин, повергла его в недоумение. Минхо плакал в плечо Чонина, который совершенно спокойно сидел с ним в обнимку и проговаривал успокаивающие слова. Не думал он, что такая ситуация сможет растворить его неприязнь. Прежний Чонин послал бы Минхо, если бы остался с ним в комнате один на один. Хëнджин молча присел рядом. Оказалось, что Чонин расстроился не меньше — его глаза тоже сейчас на мокром месте. В них же он разглядел сопереживание и грусть. Улыбнувшись ему в благодарность за то, что он не бросил Минхо в трудный момент, Хëнджин присоединился к объятиям. Он чувствовал, как сильно дрожал Минхо от предательства, оттого с каждой секундой становилось намного больнее. Шли минуты, но безмолвие вовсе не напрягало. Им всем нужно было время, чтобы прийти в себя и успокоиться, насколько это возможно. Минхо потихоньку переставал плакать, истощая свой слëзный запас до нуля. В комнату вдруг кто-то постучал. Неужели Сынмин? Конечно, вот его сейчас как раз не хватало. Однако это оказался Чанбин. Он медленно зашёл в комнату с кружкой и недовольным видом. — Этот гандон припëрся ко мне с нытьём о том, что знатно проебался. Покачав головой, Чанбин присел на корточки перед Минхо и протянул ему кружку со словами: — Здесь всякие травы, — он поднял уголки губ и погладил его по колену. — Та ещё дрянь, но зато успокаивает. Проверено лично мной. Минхо забрал этот чудодейственный отвар, выдавил хрипло «спасибо» и сделал глоток, тут же скривившись. Чанбин заулыбался. — Да-да, ужас, я же говорю. Лучше залпом всё выпить, — он поднялся на ноги. — Ладно, я завтра ещё зайду к вам, а то там этот... ждёт. Как только Чанбин покинул комнату, Минхо поставил кружку на тумбочку и произнёс: — Туда будто коты нассали, и даже это будет приятнее. Чонин усмехнулся. На заплаканном лице Минхо появилось подобие улыбки, и Хëнджин уже подумал, что он хотя бы немного пришёл в себя, но дрожащие губы её не сдержали. — Можно поспать сегодня у вас? — учтиво спросил Минхо. — Конечно, — Хëнджин аж встрепенулся. — Спи, сколько хочешь. — Да, — просто ответил Чонин, вытер слëзы в уголках глаз и поднялся с кровати. — Мне нужно уйти сейчас, — он начал рыться в шкафу в поисках подходящей верхней одежды, выбрав джинсовку. — Вернусь очень поздно, но постараюсь не шуметь. Уже через пару минут Чонин оставил их наедине. Минхо перебрался на кровать Хëнджина, устроился поудобнее и тяжело выдохнул. В голове всё не укладывалось, как только Сынмин посмел поступить с ним так отвратительно, к тому же, прямо в их комнате, на общей кровати. А если бы они не вернулись так рано, вся эта мерзость так бы и продолжалась? От этого стало ещё паршивее. Неужели Сынмин был уверен, что настолько хрупкий обман никогда не расколется? — Не хочешь переодеться? — Я не пойду туда, — промямлил Минхо. — Тогда я схожу, — Хëнджин только прикоснулся к дверной ручке, как в спину прилетела просьба: — Захвати мою зарядку, пожалуйста... и полотенце, — ещё тише: — Спасибо, Хëнджин. Тот кивнул. Минхо вытер с щëк застывшие слëзы и перевернулся лицом к стене. Забрать его вещи получилось тем ещё приключением. Комната была заперта, а Сынмина чëрт знает где носит. Тревожить лишний раз Минхо из-за ключей не хотелось. Хëнджин пораскинул мозгами и направился к Чанбину, но тот был один, зато поделился мыслью, что Сынмин, возможно, на кухне. Его и там не оказалось. А вдруг он даже не в общежитии? Хëнджин спустился к охраннику, чтобы глянуть по камерам, и, к счастью, нашёл пропажу: Сынмин сидел на полу прачечной и, кажется, рыдал. Как выяснилось, он ждал, пока постирается постельное бельё, и грузил себя виной. Хëнджин беспрепятственно взял ключ, забрал нужные вещи и вернулся в свою комнату. Пока Минхо был в душе, он переоделся в домашнее и сел за ноутбук, чтобы завершить свой доклад, который нужно сдать уже завтра. Однако ему помешали мысли о том, как бы поаккуратнее намекнуть Минхо, что в его ситуации лучше всего поможет только психолог. Он хоть и шутил, что насильно отведёт к нему, но на самом деле не может так поступить. Нуждающийся в терапии человек должен сам осознать свою проблему и захотеть обратиться к специалисту, иначе ничего путного не выйдет, сколько его не уговаривай. Хëнджин это не понаслышке знает. Вскоре Минхо вернулся. С красным лицом, шмыгающим носом и болью в глазах. Опять плакал. Он кинул вещи в корзину, не очень аккуратно повесил полотенце на сушилку, затем прилёг на кровать и завернулся в одеяло. Сейчас только девять вечера. — Ты когда будешь ложиться? — Скоро, — ответил Хëнджин. Он только надел наушники, собираясь включить музыку, но вдруг услышал тихие всхлипывания. Сердце снова забеспокоилось. Минхо укрылся с головой, чтобы спрятать искажённое страданием лицо. Хëнджин не мог просто сидеть и игнорировать. Он закрыл ноутбук, залез к нему под одеяло, погладил дрожащее плечо. В конце концов, прижался, уткнувшись подбородком во влажные волосы. Минхо принял объятие, хоть и не сразу. Он закинул на него руку и сжал ткань футболки в кулаке, да так сильно, что Хëнджину она стала в облипку. — Почему? — промямлил Минхо прямо ему в грудь. — Что я делал не так? — Не вини себя, родной, — Хëнджин начал поглаживать его по голове. — Даже если его что-то не устраивало, он должен был сказать об этом напрямую. Ты же не умеешь читать мысли. Вообще, он просто мудак. — Я так сильно старался, чтобы ему было хорошо со мной, а он... — Минхо всхлипнул. Боль довела его до того состояния, что он начал заикаться, словно ему не хватает кислорода. Хëнджин откинул одеяло и помог Минхо подняться, сев напротив него. Он взял его лицо в ладони. — Тщщ, дыши, — прошептал Хëнджин и поймал глазами его измученный взгляд. — Попробуй выровнять дыхание, только не волнуйся. Всё в порядке. Минхо попытался успокоиться, но не получилось. Хëнджин попросил повторять за ним. Он сделал глубокий вдох, задержал дыхание на пару секунд и выдохнул. И так несколько раз. Они безотрывно смотрели друг другу прямо в глаза, одновременно делая упражнение. Хëнджин хотел хотя бы взглядом передать, что он безумно сильно его любит, потому что для признаний вслух момент не был подходящим. А ведь так хотелось наконец-то выразить все свои чувства. Сейчас нельзя, но как-нибудь потом — обязательно. Только когда Минхо будет готов, не раньше. — Всё прошло? — спросил Хëнджин. Тот кивнул и медленно моргнул. Похоже, слишком вымотался. — Минхо, тебе нужно поспать, — он стал поглаживать большими пальцами его влажные щëки. — У тебя голова не болит? Минхо кивнул. Хëнджин отстранился, чтобы дотянуться до стола и передать ему салфетки. Он тоже устал, но собственная слабость — это то, чего он не может показывать, потому что хочет, чтобы Минхо видел в нём того, на кого можно с уверенностью опереться. Кидая в урну мокрые салфетки одну за другой, Хëнджин вспоминал, где лежит аптечка. Он надеется найти в ней таблетки от головной боли. — Я просто ничтожество, — пробубнил Минхо и прикрыл глаза. Хëнджин снова взял его лицо в ладони. Была бы у него суперспособность, он с удовольствием забрал бы всю боль Минхо себе. Сердце разрывалось всё больше с каждой пробегающей слезинкой. Ему стало невероятно тяжело в душе от одного взгляда на его заплаканное лицо. — Минхо, — обращение заставило того открыть глаза, — что бы ни происходило, я всегда на твоей стороне. Я рядом. Брови Минхо свелись к переносице. Уголки его губ приподнялись, несмотря на печаль. Он попытался что-то сказать, но слëзы тут же покатились вниз водопадом. На него снова обрушился поток грусти. Хëнджин должен срочно его отвлечь, избавить от этих эмоций каким-то потрясением. Он не придумал ничего лучше, чем поцеловать его. Когда Хëнджин соединил их губы, весь мир вокруг точно перестал существовать. Через него будто пустили разряд тока от ступней и до самой макушки. Он услышал, как Минхо задержал дыхание. Тот просто окаменел в недоумении, но уже через несколько секунд резко выпустил весь воздух через нос, расслабившись. Как же часто Хëнджин грезил поцеловать эти мягкие, манящие губы, даже не передать словами. Он мечтал поймать их в улыбке и более приятным вечером, но вышло так, как вышло. Ничего изменить уже нельзя. Сейчас, чувствуя только солëную влагу, чужое дыхание на собственной коже и никакого сопротивления, ему всё ещё казалось, что это очередной сон. Хëнджин на мгновение отстранился, всего на пару миллиметров, затем снова прильнул, сильнее. Минхо взял его запястья в руки, и тут он понял, что это уже слишком, отодвинувшись. Хëнджин не смог прочесть все вопросы, которые промелькнули на его лице. Он опустил руки вниз. Воздух между ними стал гуще. Нечитаемый взгляд Минхо пронзил его, словно острым мечом. Хëнджин сразу же ощутил всю ту неловкость, которая скрылась за эйфорией от поцелуя. — Кажется, под кроватью Чонина есть аптечка. Там должны быть таблетки от головы, — проговорил Хëнджин, стараясь делать вид, будто ничего только что не произошло. Он неуклюже поднялся с кровати и направился к двери. — Я принесу тебе воды. Спускаясь на кухню, Хëнджин испытывал невероятный стыд. Что ж, как он сам говорил, нужно везде искать плюсы — Минхо всë-таки отвлёкся.✤✤✤
Следующие три месяца были весьма хаотичны. Несмотря на регулярные походы Минхо к психологу, в первое время он всë-таки пытался оправдывать Сынмина. Иногда это доходило до абсурда, как, например, тот случай, когда он, будучи пьяным в стельку, кричал на всё общежитие и вымаливал у Сынмина прощение за то, каким он был плохим парнем. Хёнджину тогда пришлось бегать за ним по всем этажам, потому что пьяному Минхо показалось, что он препятствует их воссоединению. Всё привело к тому, что сначала они чуть не рассорились, потом вместе поплакали, а затем пошли прочищать желудок Минхо в туалете. Хëнджин всегда был рядом. Он даже попросил Чонина переехать к кому-нибудь или в одну из свободных комнат, потому что ему хотелось больше заботиться о Минхо, быстро подставлять своё плечо для слëз в самые нужные моменты и приводить его в стабильность, особенно во время резких перепадов настроения. После того дня, когда Минхо своими глазами увидел, как любовь его жизни изменяет ему с другим, Хëнджин около двух недель не ходил в студию. Во-первых, совесть не позволяла бросать его одного в тяжёлый период. Конечно, он давал Минхо личное пространство, сидел у Чанбина или Чонина, на кухне или гулял до магазина, если тот просил оставить его в одиночестве; в университете уходил болтать с другими одногруппниками, но всегда чувствовал беспокойство. Вдруг Минхо срочно нужна будет поддержка, но Хëнджин не сможет так быстро ей поделиться, пока будет в студии? Такие мысли постоянно крутились в его голове, мешая даже на секунду задумываться о танцах. Во-вторых, Хëнджин не мог придумать, как объясниться перед Джисоном. Он не боялся встречи с ним, наоборот, желал поскорее увидеться и извиниться, но просто не знал, с чего начать. Спустя две недели Хëнджин решился. Он отправился в студию в полной готовности к серьёзному разговору. Всё прошло гладко. Джисон правда чувствовал укол вины, хотя понимал, что не он был причиной расставания. Сынмин ни разу не говорил ему о том, что у него есть молодой человек. Можно сказать, что они с Минхо оказались в похожих ситуациях, где безусловно верили наглому обманщику. Всё было именно так, как и предполагал Хëнджин. Джисон просто спал с Сынмином, но собирался делать это до тех пор, пока не найдёт парня, готового построить серьёзные, долговременные отношения. Хëнджин почувствовал лёгкость, наверное, впервые за две недели. Общение с Джисоном придало ему сил. Они наверняка будут больше общаться. Когда Минхо более-менее пришёл в норму, появилась другая проблема: Сынмин стал всячески пытаться его вернуть, до конца осознав, какую большую он совершил ошибку. Голос разума не мешал ему колотить по их двери даже в ночное время суток, выпрашивая хоть капли снисхождения. Он караулил Минхо везде, где только можно, названивал сотни раз на день и писал километровые сообщения, пока тот не заблокировал его. Из-за этого Сынмин начал кидаться в него оскорблениями. Дошёл до того, что однажды попросил Чанбина пустить слушок по всему общежитию, что якобы это Минхо на самом деле изменщик, которого уже не раз пускали по кругу. Чанбин сразу же выдал Сынмина с потрохами. После такого цирка он перестал общаться с ним уже окончательно. Потом было затишье, но никакой ожидаемой бури не последовало. Сынмин вдруг куда-то исчез. Все студенты, живущие в общежитии, блаженно выдохнули и обрадовались, что теперь могут наконец-то высыпаться по ночам, а не быть вынужденными свидетелями драмы. Как позднее выяснилось, он просто переехал в другое общежитие. Конечно, они всё ещё встречали Сынмина в университете, но тот всячески избегал любых столкновений, сливаясь с массой других учащихся. Минхо перестал плакать по ночам, как раньше, ошибочно полагая, что Хëнджин ничего не слышит. Он в полной мере занялся собой. Походы к психологу начали приносить результаты, хоть пока и не совсем большие. Всё ещё впереди. Минхо стал пробовать что-то новое: сделал пирсинг на брови, полностью сменил свой гардероб и записался в тренажёрный зал. Естественно, внутри него тоже произошли изменения. Сейчас он на верном пути к лучшей версии себя. Это только начало, главное, не сдаваться.✤✤✤
Эти тяжелейшие три месяца остались позади. Минхо простил Сынмина, искренне, просто потому что хранение злости и обиды приносило бы только вред его психоэмоциональному состоянию, это тянуло бы его ко дну. Правда, никакой любви, уважения и доверия к нему больше не чувствал. Раны в душе затянулись, однако шрамы, как напоминание, всё равно останутся с ним надолго, пока не настанет время их удалить. К этому решению он обязательно когда-нибудь придёт. Ну, а пока, эти шрамы можно перекрыть, и Хëнджин считает, что отлично с этим справляется. Он всегда был для Минхо надёжным пластырем, буквально полжизни, и каждый новый рубец готов прятать с той же уверенностью. Сейчас они, наконец, смогли влиться в социум, оказавшись на новогодней вечеринке у Джексона дома — богатого старшекурсника, известного каждому в их университете. Он закатывает тусовки по любому поводу, а если его нет, то придумывает сам. Приглашаются обычно все студенты, даже те, кому это не по душе. Каждый раз здесь толпы народа, море алкоголя и громкая музыка. Им обоим это было необходимо, потому что, начиная с того самого дня, когда Минхо предали, они перестали появляться хоть где-то, кроме университета. Было не до развлечений. Весь дом обвешан гирляндами, кухня загромождена ящиками с алкоголем, в гостиной стоит огромная ёлка, сверху донизу украшенная игрушками и переливающаяся разноцветными огоньками. Все нарядились как в последний раз, будто это не тусовка студентов, а светская вечеринка. На каждом из присутствующих были новогодние ободки, шапки Санты или мишура, обëрнутая вокруг шеи. Минхо и Хëнджин тоже приоделись в свои самые лучшие костюмы. Одногруппница Йеджи сбрызнула их волосы лаком с блëстками, скрасив лица хайлайтером с глиттером, и теперь оба сияли не только из-за влюблённости друг к другу. Они стояли на заднем дворе, куда никто не выходил, потому что на улице был жуткий холод. Только не для них. Горящие любовью сердца согревали до пожара в груди. Хлопья снега потихоньку присыпали их, но они этого даже не замечали. Минхо привёл его сюда, потому что ему нужно было что-то срочно сообщить в таком месте, где им точно не помешают. — На той неделе я поделился с психологом мыслью, что уже готов вступить в новые отношения, — проговорил он вместе с паром изо рта. — Он сказал, что, если я уверен, то мне стоит попробовать. — Да? — Хëнджин ухмыльнулся и чуть склонил голову вбок, спрятав руки в карманы брюк. — Интересно. У тебя уже есть кто на примете? Он притворился, будто не знает, к чему клонит Минхо. Тот хмыкнул, подойдя ближе. Они не обсуждали тот поцелуй, но отношения между ними однозначно поменялись, и оба это заметили. Флирт казался уже не таким дружеским, случайные касания заметно участились, а приятные слова друг другу стали гораздо нежнее. Постоянные переглядки, смущённые улыбки и порой сексуальное напряжение в воздухе между ними — всё кричало о том, что их статус лучших друзей скоро изменится. Чëрт возьми, недавно они чуть снова не поцеловались, но Минхо немного тупанул и отвернулся. Неужели сейчас настанет момент, которого Хëнджин так долго ждал? Стрелка часов с минуты на минуту должна перескочить на двенадцать часов ночи. Музыка внутри чуть утихла, а Джексон громко объявил о том, что сразу с наступлением Нового года перед его домом будет салют. Они вновь уставились друг на друга. — Долго ещё будешь смотреть? — задал вопрос Минхо, сделав шаг в его сторону. — А что, нельзя? — Хëнджин тоже шагнул. — Можно, только ты не сможешь держать глаза открытыми, пока будешь целовать меня. Хëнджин изогнул бровь и поднял уголок губ, пытаясь не заулыбаться до ушей как влюблённый дурак. — На слабо берёшь? — спросил он и сузил глаза. Минхо снова шагнул вперёд. Теперь их лица в непозволительной близости. — Возможно. — Надо же! — наигранно удивился Хëнджин. — И что я получу, если выиграю? — Ещё один поцелуй, — уверенно ответил Минхо. — Но как ты узнаешь, проиграл я или нет? На мгновение задумавшись, Минхо пробежал глазами по его плечам и стряхнул с них снег, затем взялся за лацканы на пиджаке Хëнджина, притянув ближе. Он серьёзно посмотрел ему прямо в глаза и произнёс практически в губы: — Ты должен быть честным со мной. Голос на грани шёпота разжёг в Хëнджине огонь. Он обхватил своими ладонями шею Минхо, заставив того вздрогнуть из-за ледяных подушечек пальцев, и вовлёк его в нежный, медленный поцелуй. Рядом с ним он всегда чувствовал себя, словно дома. Уютно. Даже сейчас губы Минхо целовали очень бережно, разливая тепло по всему телу. Руки Хëнджина придерживали его лицо за челюсть, давая понять, что он не хочет отстраняться. В доме вдруг все закричали и захлопали. Стрелка часов переместилась на двенадцать. Они могли слышать, что шум и гам потихоньку исчезал по мере того, как люди постепенно покидали дом, чтобы посмотреть на салют. Минхо крепко сжимал его талию в руках, пока Хëнджин сцеловывал любимую улыбку, как и мечтал. Они поочерёдно отрывались, разбрасывали беспорядочные поцелуи по лицам друг друга, однако их губы сталкивались снова и снова, и сами они тянулись, словно магниты, хотя уже были настолько близки, что между ними не прошла бы и нить. Любовь поднималась всё выше, к горлу, затем крутилась на языке — ещё не высказанная, но зато переданная с чувственным поцелуем. Над домом взлетали оглушительные фейерверки, однако Хëнджин не слышал ничего, кроме биения собственного сердца и неловких звуков причмокиваний. Ему доставляло удовольствие то, что Минхо с тем же рвением, что и он, желал зацеловать его до онемения губ. Разделять с ним один воздух на двоих было прекрасно, но Хëнджин первый отстранился, так как уже перестал чувствовать свои пальцы от холода. Глаза зацепились за томный, влюблённый взгляд Минхо. Его ресницы и брови, покрытые снежинками, умиляли. Минхо просил быть с ним честным, поэтому первое, что сказал Хëнджин хрипловатым голосом, это: — Я всë-таки закрыл глаза. — Значит, — Минхо растянул зацелованные губы в улыбке, — остановимся на этом. — А ты разве не из тех, кто любит нарушать правила? — Хëнджин поиграл бровями. Минхо закатил глаза, чмокнул разок в губы и крепко обнял, обвив талию руками. Хëнджин зарылся пальцами в его волосы и потянул голову на себя, осторожно опустив её на своё плечо. Шея чувствовала каждый вдох и выдох — размеренный, тёплый. Веки опустились, но тут же поднялись, когда он осознал, что за ними всё это время подсматривали. Там, в доме, Сынмин стоял посреди гостиной с бокалом шампанского в руке и тупо пялился на них. Совсем один. Эмоции на его лице невозможно было прочесть, так как он находился слишком далеко, но Хëнджин точно смог разглядеть эту грустную полуулыбку. Они смотрели друг на друга, не отрываясь. Спустя, наверное, минуту, Сынмин ушёл из поля зрения, опустив голову. — Спасибо за всё, что ты делал и продолжаешь делать для меня, — вдруг прошептал Минхо, опалив ухо горячим воздухом. — Я не знаю, чем заслужил такое отношение к себе. — Ты просто очень дорог мне. Он готов зашивать его раны, исцелять и прятать от тех, кто может злонамеренно их ковырнуть. Тем более зная, что это взаимно.