Criteria

Я люблю ненавижу тебя. И я утопаю в этом. Ведь я знаю, что ты никогда не почувствуешь то же в ответ. И это знают все. Миссис Фигг, смотря, как я таскаюсь за тобой, смотрит на меня с сочувствием и предлагает мне своё ужасно вкусное печенье с шоколадной крошкой. Но я отказываюсь. Всегда отказываюсь. Дадли насмехается надо мной, называет меня уродом и смеётся, смеётся, смеётся. Гермиона, милая Герми, всё время просит меня съесть хоть что-то и суёт мне под нос книги об отношениях. Даже профессор Дамблдор, кажется, смотрит на меня с сочувствием. Но сколь бы я ни любил их всех, я не могу отказаться от тебя. Ведь ты так идеален со своими глазами цвета глубокого моря, в которых я постоянно тону, стоит только мне посмотреть в них. И ты не ответишь мне тем же. Ведь ты любишь стройных, красивых и умных, а я не подхожу ни под один этот критерий. Быть может, если я буду чуть стройнее, ты сможешь полюбить меня? Я ем и вызываю рвоту. Пью слабительные и мочегонные, лишь бы согнать вес за это лето. Читаю кучу научных книг и изучаю модные журналы. Делаю всё, чтобы понравиться тебе. Но тебе плевать. Ты смотришь на меня, и в твоих красивых глазах пустота. Девица с огромным декольте и дурацкой цветастой юбкой, повисшая на твоём плече, ярко улыбается и выглядит самой счастливой на свете. Но ведь на её месте должен быть я. На меня ты должен смотреть с вожделением и снисходительностью, а не на неё. Мне ты должен уделять всё своё внимание и время. На моё тело ты должен заглядываться украдкой. Но ты не замечаешь меня. И когда я наконец подхожу к тебе, чтобы спросить, подхожу ли я хоть под один из твоих критериев, ты смеёшься. Смеётся и твоя новая пассия, и весь твой ближний круг. И наконец, вдоволь насмеявшись над моим страданием, ты снисходительно произносишь: — Нет. Ведь я недостаточно прекрасен для тебя и твоего внимания. Недостаточно умён, чтобы очаровать тебя. Недостаточно строен, чтобы даже удостоиться твоего взгляда. Недостаточно, недостаточно, недостаточно. Теперь я не ем совсем. Я поменял стиль, стал больше читать, меньше спать, познакомился с классной компанией, вот только тебе до сих пор недостаточно. Под моими глазами большие мешки, вся одежда сваливается с меня, зубы мои крошатся, а кости вот-вот превратятся в труху. Я почти не сплю, но не потому, что не хочу, а потому, что не могу. Неделями меня мучают кошмары, в которых ты со снисходительной улыбкой топишь меня в глубоком синем бескрайнем море. Я задыхаюсь, и вода, кажется, заливается везде. Я чувствую страх и бесконечное всепоглощающее одиночество. Оно затаскивает меня глубже, на самое дно, туда, откуда нельзя выбраться. Моя тётка, кажется, обеспокоенная моим состоянием, практически не даёт мне никакой работы. Одежда Дадли, что раньше просто была мне велика, теперь не подходит мне совсем, вся она валится с меня. Я стал походить на скелета. Ни одна вещь больше не подходит под мою фигуру. И я, вроде, стал таким идеальным для тебя. Наконец я снова подхожу к тебе, чтобы спросить. На мой вопрос ты отвечаешь снова «нет». Однако смотришь на меня по-другому, на лице твоём сочувствие и какой-то странный интерес. Словно бы ты увидел интересную, непослушную зверюшку в зоопарке. Теперь ты стал приходить ко мне. Смотришь на меня, будто ждёшь, что я вот-вот умру. А я, кажется, действительно скоро буду лежать в могиле. Я падаю в обмороки по несколько раз за день. Моего желудка, кажется, нет вообще, вот только странные боли терзают меня каждый день. Теперь все мои мысли сосредоточенны на еде. Что мне съесть сегодня? Сколько калорий в этом напитке? Как уменьшить каллораж? Какую тренировку мне сделать сегодня? Мысли о тебе больше не мучают меня. Мне так хорошо. Я словно парю. Такая несказанная лёгкость, словно я уже мёртв. Вот только я жив. Мои чувства и мысли со мной. Как и ты. Недавно ты сказал, что я прекрасен словно ангел, спустившийся с небес. Но я не верю тебе. Я знаю, что ты лжёшь. Когда я говорю тебе об этом, во взгляде твоём отражается странная щемящая нежность. И ты целуешь меня. Этот поцелуй кажется мне таким неправильным. Словно его и быть не должно в моей жизни. Но ты улыбаешься и целуешь меня вновь. И я отстраняюсь. Ведь целуешь ты меня не из-за любви, а из жалости. Ведь я не идеал и никогда им не стану. И ты тоже не идеален. И даже твой выразительный подбородок, точёный нос и острые скулы не делают тебя им. Ты похож на ядовитый плод, сладкий и горький одновременно, такой прекрасный, но лживый и дотошный, что мне хочется блевать. Но мне хочется этот плод. Съесть, попробовать его на зуб, облизать его весь, не оставив без внимания ни одну точку, прокусить его кожицу и долго смаковать вкус. Но я знаю, что не достоин даже смотреть на тебя. Ведь ты лживый, лицемерный, заносчивый и отвратительный прекрасен, словно сон о самом лучшем дне в моей жизни. Ведь я ненавижу всё ещё люблю тебя. И ты смотришь на меня и, кажется, всё понимаешь. Чувствуешь мою боль, мои страхи и мою ненависть любовь. И впервые за долгое время я могу сказать, что счастлив. Ведь ты понял, увидел, осознал мою боль любовь к тебе. Ведь ты тянешь ко мне руки, и впервые я могу сказать, что ты смотришь на меня с любовью. С той искренней любовью, о которой говорили в сказках, которые тётя Петунья рассказывала в детстве Дадли. Ты смотришь на меня, и в глазах твоих вожделение и снисхождение, и впервые за долгое-долгое время я могу спокойно закрыть глаза и провалиться в сон без кошмаров.