В ожидании чуда

Гору Сюаньду и лежащий у её подножия город всего за одну ночь засыпало снегом, отчего она уподобилась белокурой красавице, на волосы которой накинули праздничную алую вуаль. Однако обилие снега на улочках нисколько не огорчило ни даосов, ни уж тем более обычных людей. Напротив, белые хлопья, что, кружась, падали на их головы, как будто стирали различия между ними, и каждый сегодня был приветлив и добр. Правда, на то была ещё причина — настал первый день празднования Нового года! Кругом царила шумная, пропитанная ароматами вкусных блюд и сладостей атмосфера, которая время от времени взрывалась от треска петард или же детского смеха, а улыбки не сходили с лиц людей. Сегодня любой чувствовал, как счастье переполняет его душу, и только на сердце одного человека было неспокойно. Шэнь Цяо стоял у окна и любовался заснеженным пейзажем. Несмотря на то, что Новый год уже наступил, он встречал его один. Шиди и шимэй были в разъездах, ученики, поднеся подарки и получив свои, удалились, а любимый человек… он был слишком непредсказуем. Глава Сюаньду не знал, когда Янь Уши явится, и потому пытался убедить себя в том, что ждать его глупо. Вот только, как бы мужчина ни старался, он никак не мог смириться с тем, что в такой большой праздник глава Хуаньюэ был где-то далеко, занимаясь своими безумными проделками. Но что Шэнь Цяо мог сделать? За всё то время, что они провели вместе, даос успел привыкнуть к тому, что Янь Уши то намертво прилипал к нему, доставая всех вокруг шуточками и издёвками, то, как сейчас, пропадал на несколько месяцев. Конечно, он время от времени появлялся, но оставался лишь на ночь, а наутро вновь исчезал, будто сон. — На что я только надеялся?.. — На то, что я приду и обниму тебя? Даос не ожидал услышать ответ на свой вопрос и невольно напрягся, чувствуя при этом, как от одного только звучания низкого, похожего на урчание хищного зверя голоса по коже бегут мурашки. — Мастер секты Янь ошибается. Повернув голову, Шэнь Цяо без какого-либо выражения посмотрел на одетого в красное Янь Уши, лениво развалившегося на подоконнике, и поджал губы. Практически сразу брови нежданного гостя в напускном изумлении поднялись, а он сам, ловко спрыгнув на пол, стал подкрадываться, дабы подобраться к явно обиженному и такому милому в своём раздражении даосу. Делал это Янь Уши настолько непринуждённо, что Шэнь Цяо до последнего не подозревал об опасности и, только когда ловушка в виде кольца рук на талии захлопнулась, осознал, что его поймали. — А-Цяо злится? Глава Сюаньду, не желая отвечать, попытался вырваться, но, даже извернувшись и обменявшись парой десятков ударов с противником, он не смог освободиться. Наконец, приняв поражение, он прекратил сопротивляться и принялся ждать, когда же другой стороне надоест его провоцировать. Вот только он недооценил Янь Уши: тот совершенно точно не желал его отпускать. — Не сердись. Я задержался в дороге, но всё потому, что не мог прийти с пустыми руками. А-Цяо, хочешь увидеть, что я принёс? И пусть Шэнь Цяо было любопытно, он знал, что не стоило ждать от подарков мужчины ничего хорошего. Кивнув только ради того, чтобы его отпустили, даос оправил помятую одежду и посмотрел на своего гостя. У того в руках был небольшой свёрток из плотной красной бумаги. Со стороны подарок не выглядел как что-то опасное или неприятное, и это настораживало ещё больше. — Что это? — Если интересно, то посмотри. К чему спрашивать? Вручив презент, Янь Уши, веселясь, плюхнулся на один из стульев и, бесцеремонно взяв чайник, налил себе чая в ту же чашку, из которой ранее пил Шэнь Цяо. Всё это время даос наблюдал за мужчиной, сжимая в руках подарок. Хоть тот был весьма увесистым, но при этом на ощупь оставался мягким. Это успокоило ученика Ци Фэнгэ, и он всё же решил посмотреть, что скрывалось внутри. Развязав ленту и развернув бумагу, Шэнь Цяо увидел праздничный наряд сродни тому, что был надет на самом Янь Уши, только за одним-единственным исключением… одежда была женской — да ещё и с вышивкой в форме золотых фениксов. — Это… — Нравится? Руки Шэнь Цяо затряслись, и он, то краснея, то бледнея, резко обернулся к собеседнику: — Мастер секты Янь, зачем мне свадебный наряд? Разве мы уже не обсуждали этот вопрос ранее? Заметив на лице гостя ухмылку, от которой в уголках его тёмных глаз показались едва заметные морщинки, даос напрягся. Однако его опасения были напрасны, и Янь Уши даже не удосужился встать. Вместо этого он, склонив голову к плечу, состроил на лице несчастное выражение: — А-Цяо, ты такой жестокий! Я три дня без сна и отдыха мчался сюда, чтобы провести с тобой немного времени, даже подарок не забыл, а ты так сразу отказываешь… — … На несколько мгновений в комнате воцарилось молчание. Оно немного тяготило главу Сюаньду, подвергшегося острой критике со стороны своей же совести, но он не собирался что-либо говорить, ведь прекрасно знал, что стоит начать, как Янь Уши моментально загонит его в угол. Иногда избежать противостояния было куда более разумным выходом, чем ввязываться в бой, из которого невозможно было выйти победителем. Однако глава Хуаньюэ сразу же разгадал план мужчины и сделал ещё одну попытку: — Хорошо, отложим вопрос о браке. Можешь хотя бы примерить наряд? Когда я увидел его в императорской сокровищнице, то сразу подумал о тебе. Понимая, что отделаться от Янь Уши так просто не получится, да ещё и осознавая, что тот действительно потратил время на такой пусть и постыдный, но всё же подарок, Шэнь Цяо стиснул ткань в кулаке и, бросив на играющего в оскорблённую невинность демона недовольный взгляд, понуро пошёл переодеваться за ширму. Однако стоило мужчине скрыться из виду, как Янь Уши щёлкнул пальцами и прямо перед ним возник Юй Шэнъянь с корзиной в руке. Низко поклонившись учителю, он передал свою поклажу и мгновенно исчез. В свою очередь, Шэнь Цяо из-за лёгкого волнения даже не заметил, что в какой-то момент в комнате было три человека, а потому, когда он под тихий шелест ткани вышел из-за перегородки, несколько удивился, обнаружив предмет, которого раньше тут не было. Вот только спросить об этом мужчина не успел, так как Янь Уши извлёк из корзины несколько блюд с закусками и сосуд с вином, а после пригласил его к столу. Наполнив чаши, глава Хуаньюэ, хитро улыбаясь, произнёс такой тост, после которого было просто невозможно не выпить: — А-Цяо, на Новый год принято собираться всей семьёй, но ни у тебя, ни у меня нет родных, и потому я желаю, чтобы мы стали друг для друга не просто любовниками, а чем-то большим. В другой ситуации Шэнь Цяо отказался бы от выпивки, но сейчас, смотря на любимого человека, он поднял чашу и махом осушил её, в глубине души страстно желая, чтобы слова Янь Уши оказались пророческими. Жар мгновенно опалил его язык, горло и живот, распространяясь по телу приятным теплом. Но не успел мужчина поставить пустую чашу на стол, как в ней уже снова плескалось вино. — А теперь выпьем за то, чтобы гора Сюаньду процветала! Не имея возможности проигнорировать и этот тост, Шэнь Цяо вынужден был поддержать его, а затем ещё один и ещё. В конечном счёте первый праздничный день запомнился мужчине чередой размытых образов. Проснувшись утром, даос резко сел на постели. Его голова болела, а в ушах звенело, но всё это было ерундой по сравнению с воспоминаниями, внезапно наводнившими сознание! Глухо простонав, он упал обратно на постель и, схватив одеяло, укрылся с головой, прячась от действительности, в которой он всего за одну ночь умудрился наделать столько глупостей! В самом начале они с Янь Уши просто сидели за столом и, орудуя палочками, болтали. Вино лилось рекой, и оно так сильно разгорячило кровь мужчин, что они позабыли про приличия и громко веселились до поздней ночи. Шум привлёк старейшин, которые, опасаясь, что на главу напали, ворвались в дом. Вот только когда они вошли, то увидели, как глава Хуаньюэ подхватил на руки широко улыбающегося Шэнь Цяо и под его же восторженное хихиканье выпрыгнул в окно. Дело было в том, что у мужчин закончилась выпивка, и они решили, что пора бы найти ещё. Вломившись в ближайшую лавку, Янь Уши сгрёб всё, что смог найти, и собирался уйти, но Шэнь Цяо, даже напившись, оставался собой, а потому решил расплатиться. Денег у него с собой не было, и он… он оставил свой меч в качестве залога! — НЕТ! Растрёпанный мужчина вскочил на ноги и, схватив один сапог, принялся в панике искать второй. Тот никак не хотел находиться, и даос принялся носиться по комнате, разыскивая его. Пропажа обнаружилась снаружи, а именно — висела на ветке высокого дерева и покачивалась на ветру. Не собираясь тратить время даром, Шэнь Цяо хотел было выпрыгнуть, чтобы забрать потерянное, но в этот самый момент чьи-то руки внезапно обхватили его за талию, оттаскивая от окна. — Отпусти! Я должен сделать это! Не на шутку рассерженный Янь Уши громко скрипнул зубами и, прижав даоса к стене, раздражённо рыкнул: — Неужели ты настолько расстроился из-за нашей свадьбы, что решил выброситься из окна?! — Да при чём тут это?! Я оставил меч… ПОДОЖДИ, ЧТО?! Шэнь Цяо замер и, хлопая своими большими глазами, уставился на очень раздосадованного супруга. — Всё в порядке с твоим мечом. Как только ты отвернулся, я забрал его. Веселье началось после. Мы вернулись на гору, и ты, забрав мемориальную табличку Ци Фэнгэ, потащил меня в храм, где… Покрасневший даос резко закрыл ладонями рот мужчины и сокрушённо простонал, чувствуя вину перед покойным учителем. Янь Уши же, видя, в каком состоянии был его новоиспечённый муж, едва сдерживал хохот, что так и колол его грудь изнутри. Он серьёзно раздумывал о том, стоит ли сообщить А-Цяо, что тот, помимо таблички, притащил на церемонию всех старейшин и даже своих учеников. Соблазн был так велик, что его тёмные глаза лихорадочно заблестели. Однако, немного подумав, мужчина решил промолчать и, вместо того чтобы сказать правду, которая наверняка разрушила бы мир даоса, фыркнул. Услышав этот звук, Шэнь Цяо поднял на Янь Уши затравленный взгляд и произнёс: — Прошу, молчи. Пойдём… нам срочно нужно вернуть табличку учителя на место и попросить у него прощения. Сейчас это главное… Убрав руки от изогнутых в самодовольной ухмылке губ мужчины, глава Сюаньду выскользнул из его объятий и, отвернувшись, едва заметно улыбнулся. Ему по-прежнему было очень стыдно, но он искренне радовался тому, что теперь больше ни одного праздника не проведёт в одиночестве… а если же этот ветреный Янь Уши постарается увильнуть, то даос как супруг имел полное право найти его и привести домой, где их бы уже ждали угощения и на этот раз нормальные подарки.