На заброшенном пустыре

      — Ма-арк, давай быстрее! Чего ты тащишься как улитка, чувак?       — Не кажется ли тебе, что ты спешишь, Ренч? — Маркус с недоумением смотрит на друга, который быстрым шагом направляется куда-то вперёд по улице, почти теряясь в толпе. Если бы не его маска и странный прикид, то мужчина бы точно потерял незадачливого механика. Сколько он себя помнил, Ренч никогда не снимал маску на людях. Даже не так: не расставался со своим атрибутом, рыча на всякого, кто смел хотя бы притронуться к нему. Будь эта треклятая маска с LED-дисплеем девушкой, то хакер наверняка бы предложил ей выйти за него замуж.       Ренч фыркает на слова Холлоуэя, ускоряя шаг, и не слушает предупредительных речей о том, что стоит быть помедленней. Ну что может с ним случится? Это же Сан-Франциско — город, что так и манит углубиться в его историю. Маркусу приходится ускориться, дабы догнать этого «шиложопого» любителя техники. Солнце сегодня припекает слишком сильно, жара душит своими тисками, аж пот стекает куда-то за шиворот одежды. Тихо проклиная погоду, мужчина кое-как догоняет друга и хватает того за запястье, выравнивая шаг. Для одного такое прикосновение ничего не значит, для другого — будто робот, бьющий током по венам.       На перекрёстке им приходится остановиться, но Маркус все равно не отпускает руку хакера. Пальцы несильно сжимают запястье, совсем не причиняя боли. Такое отношение к себе Ренч давно не видел. А видел ли вообще?.. Возможно, только в хорошем сне, где он сидит на песке с ящиком холодного пива, окружённый красивыми девочками из местного борделя. Реальность куда лучше, чем то, что крутилось в голове механика до встречи с Маркусом Холлоуэем. Светофор мигает красным, после окрашивается в зелёный, давая возможность потоку людей сдвинуться с места и перейти на другую сторону улицы.       — Я не понимаю, куда тебя понесло в такое время? Нам же надо на миссию, бро, а ты предпочёл какие-то турники. — наигранно ворчал участник DedSec'a, закатывая глаза и мельком глядя на друга. Тот с затаившимся дыханием смотрел на него, дисплей маски быстро сменял смайлы, и Ренчу казалось, что девайс сейчас перегреется, откатив все настройки к чертям собачьим. Почти незаметно сглотнув ком в горле, мужчина тихонько засвистел, звук исказился модулем изменения голоса, придав металлических ноток.       — А тебе оно надо? — интересуется Ренч, моргая ноликами на дисплее. Если бы лицо не было скрыто маской, можно было бы увидеть удивление, смешанное с лёгким румянцем. Маркус что-то пробурчал себе под нос и потащил друга в тень широкого переулка. Тут прохладно, безлюдно, в спину дул легкий ветерок, трепавший блондинистые волосы, обычно скрываемые под капюшоном толстовки. Холлоуэй стал ведомым, когда они приблизились к развилке; Ренч с решительным видом свернул в правый поворот, утягивая друга за собой.       После пары минут таких петляний по переулкам мужчины вышли к заброшенному пустырю. Обнесённое ржавеющим невысоким забором пространство занимало собой почти половину всей территории. Трава клочьями росла тут и там, большая часть состояла из песка и крошек редкого, потрескавшегося асфальта. Посреди всей «рухляди» аккуратно стояли новенькие, видимо, недавно приделанные, турники и одна скамейка, а также прочий спортинвентарь. У Ренча дисплей залился обилием смайлов, он с огромным энтузиазмом потащил Маркуса к турникам. Последний же отнекивался, предупреждая друга о том, что он может просто смыться на миссию, если тот не прекратит свою «шилозадую акцию утаскивания людей посреди бела дня».       — Короче, садись, щас будешь считать! — искаженный голос звучал звонко, чересчур радостно. Retr0 казалось, что его друг немного не в себе. Хотя… Так оно и было. Скинув с себя жилет, расшитый шипами, Ренч подошёл к одному из турников. — Достань какой-нибудь листок и ручку.       — Это ещё зачем?       — Чтобы записывать, чел. Что за день дурацких вопросов?       — Ладно, подожди. — Маркус покопался в своей сумке, найдя маленький блокнот и ручку. Благо, та писала, можно было начинать. Кивнув, мужчина начал наблюдать за хакером. Тонкие жилистые руки схватились за поперечную перекладину, сам же Ренч стал подтягиваться. Брюнету было непонятно, почему за пару лет дружбы блондин решил заняться спортом именно сейчас? До этого не было каких-либо подвижек в подобную деятельность, особенно учитывая режим питания друга. Смотря на него внимательно, Холлоуэй считал. Внимательно, про себя, не сбиваясь со счёта.       — Сколько там?       — Девять. Что дальше? — Ренч отпустил перекладину, приземляясь на ноги и тяжело дыша. Да, идея была не из самых лучших. Утерев пот со лба, хакер немного размял колени и спину, отчего был слышен хруст позвонков и коленных чашечек. — Стареешь, бро?       — Ой, иди ты! Сейчас приседать буду, считай. — Маркус еле слышно усмехнулся, вновь начиная подсчёт. Механик выеживался перед объектом воздыхания как мог, получая в ответ лишь обычные подколы. Честно сказать, неведение Холлоуэя бесило, доводило до точки кипения последние нервы, если те, конечно, вообще остались. Приседая, мужчина слышал хруст собственных колен, уже тысячу раз пожалев о гребанной задумке. В голове так и кричал голос, мол, «перестань, ты сейчас развалишься подобно своему Форду в гараже».       — Двенадцать. Ты точно не стареешь, Ренч? У тебя всё хрустит, будто кости высохли.       — Нормально всё, Марки… Давай, считай дальше. — искаженный голос прозвучал совсем устало, отдавая нотками раздражения, жилистые руки с татуировками ладонями упёрлись в песок. Отжимания Ренч не любил со школы, спина после них сильно болела, да и в этот раз тоже будет болеть. Касаясь кончиком маски песка, мужчина рычал что-то нечленораздельное себе под нос, слыша тихие смешки со стороны Маркуса. Ренч хотел волком выть или скулить как щенок, лишь бы не чувствовать боль в неразогретых мышцах.       — Пятнадцать. Так, ты мне объяснишь внезапную любовь к спорту?       — А может тебе рассказать про мои похождения в одном из борделей?       — Ай-яй-яй, Ренч. Как тебе не стыдно? — в ответ блондин лишь вяло огрызнулся, поднимаясь на подрагивающие ноги. Взгляд зацепился за перекладины и деревянную спинку, к которой были припаяны железки. В голове возникла идея немного покачать пресс. Подойдя к ней, хакер упёрся спиной в деревяшку, взявшись руками за перекладины. Задирая обе ноги, Ренч напрягал мышцы спины и ног, матеря про себя всё, на чём свет стоит. Зато какая улыбка была на лице Маркуса, такая искренняя и лёгкая, адресованная только ему, механику техники DedSec'a. — Двадцать два. Ты не устал, бро?       — Нет, я полон сил… И готов ещё парочку упражнений сделать!       — Ну смотри. Давай тогда дальше, раз не устал. — Ренч подошёл к скамейке, где сидел Маркус, и лёг наземь. Мужчина что-то хотел сказать, но был перебит ладонью хакера, заткнувшей рот. На губах чувствовались песчинки, а в нос бил аромат машинного масла и пива. Убедившись, что друг молчит, блондин положил руки под голову и зацепился ногами за край скамейки, аккуратно качая пресс. Слишком быстро, но зато можно было полюбоваться на Холлоуэя снизу. Кожа у него смуглая, а глаза тёмные, карие словно горький шоколад. Губы вечно расплываются в улыбке, на уголках уже видны лучики морщин и маленькие ямочки. Щёки предательски покраснели, сердце гулко застучало в висках. Благо, это все незаметно. — Пять. Но валяться на земле нехорошо. Ситара тебя не пустит в таком виде.       — Срать я на неё хотел, Марки! Лучше помоги встать. — Холлоуэй протянул руку, хватая крепко и рывком поднимая друга на ноги. Ренч слегка пошатнулся, чувствуя жар на кончиках пальцев. Так, теперь надо было пробежаться. Но лёгкие протестовали, жадно впитывали кислород из каждого вдоха, а в глазах под дисплеем плыло. Взяв себя в руки, мужчина отошёл от Маркуса и побежал вокруг площадки, так и слыша голос в голове: «Ты упадёшь и не встанешь! Сдохнешь прямо тут!»       — Йоу, Ренч! Двадцать пять кругов, твою мать! На тебя сегодня ничего не падало?       — Н-нет… — Сглатывая слюну, ответил блондин, еле-еле стоя на ногах. Всё тело гудело, ныло. К счастью, осталось ещё два комплекса, и всё, мучения окончены. Согнувшись пополам и упираясь ладонями в колени, механик на ходу, пусть и заторможенно, соображал, что ещё можно сделать. Выбор пал на растяжку мышц спины. Сев в позу лотоса, Ренч потянулся сначала в одну сторону, затем в другую. И опять же, можно глядеть на Холлоуэя, совсем не стесняясь своих тайных желаний; глаза бегали по крепким рукам, аккуратным чертам лица, круглым коленям.       — Пятнадцать. Я всё-таки убеждён, что на тебя грохнулся ноутбук или Ситара швырнула в тебя банку пива.       — Я же сказал… Нет, на меня ничего… Не падало!       Всё, остался последний рывок. Опять же, растяжка спины, но уже вперёд. Мышцы ныли, голова превращалась в кашу, спасибо палящему солнцу Сан-Франциско. Лучше бы Ренч сдох, чем мучался на данный момент. Оставалось молиться лишь на то, что его страдания будут вознаграждены ящиком пива и нормальным сном, который давно не приходил к механику в последний месяц. Позвонки хрустели, в висках стучала кровь, пот противно стекал за шиворот одежды. Сил почти не осталось, но стараться всё равно надо. Ради собственного счастья, ради его Маркуса Холлоуэя.       — Двадцать один. Это всё?       — Да… Это всё… — Ренч сам не поверил, что дожил до конца. Раскинувшись на песке, мужчина устало выдохнул и прикрыл глаза. На дисплее маски высветились две черточки, рядом, шурша лёгкой курткой, сел Маркус. Впервые в жизни блондинку захотелось снять маску и посмотреть в карие глаза не через видеокамеру на краешке маски над очками.       — И зачем ты так изголялся, чел?       — А теперь перечисли все цифры… Которые ты записал…       — Девять, двенадцать, пятнадцать, двадцать два, пять, двадцать пять, пятнадцать и двадцать один. — к концу перечисления, Холлоуэй немного нахмурился. Стоп, но это же какой-то алгоритм, верно? Мужчина почесал затылок, думая и вспоминая всевозможные коды с такими цифрами. Ренч смотрел на него, тихо посмеиваясь с глупого вида друга.       — Ну что, дошло?       — Ренч, ты дурак! Делать всё это, чтобы просто сказать: «Я тебя люблю»?       Блондин засмеялся нарочито громко, чувствуя несильный удар по плечу и слыша недовольный бубнеж хакера. Все эти комплексы упражнений прошли не зря, высказав всё самое главное, что копилось в душе Ренча долгие годы…