Rose Hips and Nightshade

Ну вот, опять, - улыбается Ген, наблюдая из окон замка, как королевский аптекарь и его сын идут к опушке густого леса, окаймляющего дворец. Три дня в неделю старший мужчина непременно ведет сына в лес собирать цветы, травы и коренья, которые можно использовать в изготовлении лекарств, и Ген всегда с завистью наблюдает за этим из своей комнаты. Ему отчаянно хочется пойти за ними, босиком и без корсета. Но вместо этого он здесь, тремя этажами выше, слушает, как его учитель подчеркивает, насколько важна его встреча с герцогом сегодня вечером, как будто Ген этого не знает. На самом деле это всего лишь формальность; Ген был обручен с Магмой столько, сколько себя помнит. Он уверен, что был обещан старшей альфе с самого рождения. Но вечером, поскольку Гену уже исполнилось четырнадцать, об их помолвке будет официально объявлено всему королевству - опять же, как будто они еще не знали, что Ген был обещан герцогу. Его папа вставлял эту тему во все возможные разговоры. Сегодня вечером состоится официальный ужин перед балом, который состоится через шесть дней, и хотя на балу будут все кто угодно, сегодняшний вечер предназначен исключительно для Вингфилдов и Вилларов. Герцог Магма и его родители будут там, как и его младшие братья и сестры, и хотя Ген уже встречал старшего альфу раньше, он никогда не виделся с его братьями и сестрами. Магма - самый старший из пяти, у него два младших брата и две младшие сестры, младшая из которых на несколько лет старше младшей сестры Гена. В возрасте от семнадцати до одиннадцати лет Виллеры представляют собой разительный контраст с тремя Вингфилдами. Джоэл уже близок к своему семнадцатилетию, Суйке до ее шестилетия еще добрых полгода, а Ген занимает золотую середину: не прошло и двух недель, как он отпраздновал свое четырнадцатилетние. Приготовления к сегодняшнему вечеру были начаты немедленно - буквально до завершения его собственного праздника. На следующее утро, когда за завтраком было объявлено об официальном ужине, отец нерешительно спросил: – Не слишком ли рано? Джоэл пробормотал себе под нос: – Удивительно, что он так долго ждал. И Ген согласился. Никто не радовался этому соглашению больше, чем их папа, и все это знали. – Вы слушаете, принц Ген? – учительница стучит пальцами по книге, которую держит в руке, и Ген едва сдерживается, чтобы не закатить глаза, отворачиваясь от окна. – Вы должны будете знать всех Вилларов по именам. Вы не сможете обойти это стороной, Ваше Высочество. Теперь с самого верха, с надлежащими титулами. Ген делает глубокий вдох и складывает руки на коленях, пытаясь переключиться на уроки, и перечисляет имена своих будущих родственников, как его попросили, вытесняя мысли о Бьякуе и Сенку, исчезающих в деревьях, так далеко из головы, как только может. Как говорит его папа, желать того, чего у него нет, бессмысленно; лучше упорно работать над тем, что есть, и что может сделать. – Ген, это новый дворцовый аптекарь, Бьякуя, - представил король, указывая на серебристо-черноволосого мужчину, глубоко поклонившегося. – Он останется здесь, в замке, чтобы быть под рукой, если понадобится. – Рад познакомиться с вами, Ваше Королевское Высочество, - тепло улыбнулся Бьякуя. – Если вам когда-нибудь что-нибудь понадобится, пожалуйста, обращайтесь ко мне без колебаний, – в ответ на улыбку Бьякуи Ген улыбается своей, переплетая маленькие пальцы за спиной, и встает во весь рост. Уже в семь лет Ген знает, как следует вести себя в присутствии отца, только вежливо и собранно. Красные глаза выглядывают из-за ноги Бьякуи, и альфа издал небольшой смешок, положив руку на зеленые с кремовыми цветами волосы. – Это мой сын, Сенку, - представил Бьякуя, осторожно поглаживая голову Сенку. – Он на год младше Вас, Ваше Высочество, но я надеюсь, что вы с ним подружитесь. Рука короля Стэнли лежит на макушке головы Гена, мягко подталкивая его вперед, и Ген, следуя примеру своего отца, подходит ближе к паре. Он протягивает руку, когда до них остается всего пара шагов, и вежливо улыбается. – Приятно познакомиться. Меня зовут Ген Вингфилд, – Сенку с любопытством смотрит на него, а затем протягивает свою маленькую руку, чтобы принять руку Гена. – Сенку Ишигами... приятно познакомиться. – Как прошел ужин? – спрашивает Сенку, не поднимая глаз от своих наспех нацарапанных заметок. – Скучно, конечно, - вздыхает Ген, раскачивая ногами взад-вперед, сидя на краю верстака Сенку и наблюдая, как молодой бета приводит в порядок свои бумаги. – Леди Кохаку разлила воду по всему столу, и ее госпожа отругала ее при всех. – Звучит унизительно, - хмурится Сенку, наконец-то подняв глаза от своих бумаг. Ген пожимает плечами. – Честно говоря, ей было все равно, но это, конечно, испортило настроение. В целом, все было не так уж ужасно. Просто долго и скучно. – Звучит ужасно, - пробормотал Сенку. Он снова опускает взгляд на бумаги в своих руках, секунду разглядывает скоропись, взвешивая свои слова. Ген знает, что он хочет что-то сказать. Он знает Сенку достаточно давно, чтобы читать его как открытую книгу, и в данный момент Сенку не уверен, как сформулировать свои слова так, чтобы они не звучали неуместно. – А лорд Магма? – наконец спросил Сенку, умудрившись не произнести имя альфы как ругательство. Ген мягко улыбается, глядя на свои начищенные ботинки. Сенку никогда не нравился Магма. Он никогда не встречался со старшим альфой, но его всегда было невероятно легко читать. Всякий раз, когда заходила речь о Магме - в разговорах о помолвке Гена или в других случаях, - настроение Сенку заметно портилось. – Он был таким же, как обычно, - тихо отвечает Ген. Наглый, напыщенный, преисполненный самодовольства – Ген не уточняет. Это было бы неприлично. Но ему не нужно говорить, чтобы Сенку понял. Ученик аптекаря молчит долгую минуту, руки неподвижны, брови нахмурены. Он снова обдумывает свои слова - взвешивает риски и преимущества свободного разговора, когда за дверью наверняка ждет эскорт Гена. Ген улыбается, немного грустно, и сцепляет пальцы под коленями. – Бал состоится в новолуние. Ты будешь там? Пальцы Сенку сжались, и он отрывисто кивнул. – Если Ваше Высочество пожелает. Слова Сенку оставляют в животе Гена неприятное чувство. От этого у него болит грудь, а в желудке - бунт. Но он заставляет себя улыбнуться - притворяется, что не умирает внутри каждый раз, когда Сенку переходит на вежливую речь. Притворяется, что ему не хочется плакать, когда Сенку говорит так, будто он ниже Гена. Потому что Ген никогда не считал себя выше Сенку, независимо от его класса или статуса. Сенку всегда был на порядок умнее Гена, и он всегда равнялся на него - боготворил его. Боги, если бы он мог иметь хотя бы треть мудрости Сенку, его храбрости, его воли к свершениям... – Эти цветы, - говорит Ген, отчаянно пытаясь снять напряжение, грозящее задушить их, - они из твоей сегодняшней разведки, не так ли? Что это? Для чего они будут использованы? Сенку откладывает перо, рассказывая о маленьких фиолетовых цветах, засыхающих на столе Бьякуи. Напряжение постепенно спадает, и к тому времени, когда Луна стучит в дверь, напоминая Гену, что уже "ужасно поздно", все кажется почти нормальным. Но Ген знает, что нормальная жизнь не будет продолжаться вечно. Как только наступит его первая течка, Ген будет спарен с Магмой, и молодой лорд переедет во дворец к ним... и его визиты к Сенку, конечно, будут ограничены. В конце концов, какой альфа позволит своему омеге проводить дни в комнате наедине с другим мужчиной? Особенно, думает Ген, следуя за Луной по тускло освещенным коридорам, когда в руках этого мужчины сердце омеги. Потому что это действительно правда, не так ли...? Сенку первая любовь Гена, и хотя он знает, что обручен и что они с Сенку никогда не смогут быть вместе... Ген не может отпустить все это. Отпустить Сенку. – Кто это с Геном? – спрашивает Сенку, искоса поглядывая на светловолосого мальчика, сопровождающего Гена по саду. Бьякуя поднимает свою ступку и несет ее к окну, неуклонно растирая пестиком ингредиенты в маленькой миске. Он щурится от слепящего солнца, пытаясь найти принца, о котором идет речь. – А, - говорит он, найдя пару, - это, вероятно, молодой лорд Магма; предполагаемый альфа принца Гена. – Ха?! – Сенку дергает головой назад, чтобы посмотреть на отца. – Хм? – Бьякуя улыбается своему сыну. – Что ты имеешь в виду? Гену всего восемь! Когда он успел обручиться??? Бьякуя смеется над недоуменным возмущением Сенку. – Принц Ген и молодой лорд были обручены практически столько же времени, сколько жив принц Ген, - объясняет Бьякуя. – В королевских семьях принято устраивать браки для своих детей как можно раньше по многим причинам. – он отворачивается от окна и возвращается к своему верстаку, оставляя Сенку наблюдать, как Магма дико жестикулирует, рассказывая о чем-то (вероятно, о чем-то глупом, что нравится мускулистым альфам вроде него: о охоте или боях на мечах, но с такой высоты Сенку его не слышит), пока Ген сидит на одной из каменных скамеек в саду. На лице Гена улыбка, но Сенку не слепой. Он видит, что Ген предпочел бы быть где угодно, только не там. – А что, если они друг другу не понравятся? – спрашивает Сенку, окончательно отвернувшись от окна. – А что, если один из них не нравится другому? Бьякуя грустно улыбается. – К сожалению, когда речь идет о дворянах, - тихо начинает он, - не имеет значения, любят они друг друга или нет. Важнее всего союз, а не чувства, стоящие за ним. Сенку тяжело сглатывает, в животе противно ухает. – Это нечестно, - протестует Сенку. – Что, если они найдут кого-то другого, кто им понравится... – Так не бывает, сынок, - Бьякуя наконец отложил лекарство в сторону и посмотрел на Сенку. – Те, кто занимает уважаемое и авторитетное положение, не могут выбирать для себя то, что им нравится. Это, конечно, несправедливо, но так уж сложились обстоятельства. Сенку ничего не отвечает на слова Бьякуи. Действительно, что еще можно сказать...? Он отворачивается к окну, чтобы посмотреть, как Магма провожает Гена обратно в замок, а их сопровождающие следуют на почтительном расстоянии за ними. Сенку поджимает губы, нахмурив брови и положив маленькие руки на подоконник. Сенку не знает старшего альфу, но уже презирает. Тот, кто может заставить Гена выглядеть таким скучающим и несчастным, явно ему не подходит. – Это не редкость, когда первая течка у молодих омег начинаеться немного позже, - уверяет Бьякуя. – Принц Ген еще не достиг своего шестнадцатого лета, Ваше Величество. Он совершенно здоров - похоже, его тело просто еще не достигло этой стадии. – Я просто не понимаю, - Ксено потирает виски, нахмурив брови. – У его отца первый гон была в пятнадцать; у меня самого течка началась в нежном возрасте тринадцати лет... – Я хорошо помню обе ваши сессии, Ваше Величество, - улыбка Бьякуи расползается в ответ на сухой взгляд Ксено. – Хотя я уверен, что предвкушение убивает Вас, - продолжает он, смягчая улыбку, - в этом нет ничего плохого для Гена. Вы, и в некоторой степени Его Величества, были просто исключением из правил. То, что Вы двое пережили, было... – Неслыханно? – Ксено приподнимает бровь, упираясь подбородком в ладонь. – Событие раз в жизни? Действительно, Бьякуя, можно подумать, что ты гордишься тем, что заставил юного принца и его суженого "течь" (неуверена, что к гону можно использовать это слово,но давайте сделаем вид, что да) одновременно, – Бьякуя вздыхает и отводит взгляд от королевы. – Когда ты придешь ко мне? – неожиданно говорит Ксено, впиваясь глазами в голову Бьякуи. – Я же говорил, что мы будем ждать тебя... Бьякуя наконец-то поднял голову. – Мы обсуждали Ген... – Мы обсуждали его, не так ли? – Ксено прерывает в ответ. – Ты сказал, что он здоров. Ты сказал, что ему нужно больше времени. Больше нечего обсуждать, не так ли? Бьякуя выпрямляется, сцепляет руки за спиной. – Тогда я должен вернуться к своей работе. – Когда ты придешь ко мне? – повторил Ксено, не отводя взгляда. – Когда Ваше Величество позовет меня, - просто ответил Бьякуя. – Я поклялся следовать вашему приказу. – Тогда это теряет смысл, не так ли? – пробормотал Ксено. – Если мне придется звать тебя, значит, ты не по своей собственной воле приползешь ко мне. – Такой простой аптекарь, как я, не должен думать, что у меня есть право двигаться без приказа моей королевы, - он склоняет голову, снова прерывая их зрительный контакт. В комнате воцаряется напряженная тишина, и аптекарь все еще чувствует на себе темные глаза Ксено. – Вы свободны, - наконец говорит Ксено после долгой минуты. Бьякуя почтительно кланяется, прежде чем повернуться, чтобы уйти, не встречаясь взглядом с королевой. Он не позволяет себе полностью выдохнуть, пока двери не закрываются за ним с гулким стуком. Став королевой, он ничуть не остепенился, думает про себя Бьякуя, кривя губы в улыбке. Если уж на то пошло, это сделало его еще хуже. – Я просто не понимаю, почему принц Ген женится на лорде Магме, когда у него явно есть чувства к тебе, - вздыхает Тайдзю. Щеки Сенку запылали, когда он окинул взглядом конюшни. – Прикуси свой язык. Если тебя поймают за сплетнями о Его Высочестве... – Ой-ёй, - насмехается Тайдзю, отмахиваясь от Сенку, пока тот подбирает щетку. – Это не пустые сплетни, если они являются правдой. Все видят, как принц Ген ведет себя рядом с тобой. Это ни для кого не секрет, – Сенку поджал губы, упорно не желая смотреть на Тайдзю. – Конечно, он добр ко всем, но к тебе... – Что ты имеешь в виду, ты, громила? – вмешался Сенку, вспыхнув от гнева. Он пришел в конюшню не для того, чтобы ему напомнили о помолвке Гена с Повелителем Нарциссизма, он пришел сюда, чтобы отвлечься от этого. Лорд Магма находится здесь с очередным длительным визитом и уедет только через три дня, так что настроение Сенку было основательно испорчено. У него кроткий нрав, и Тайдзю это прекрасно знает; он извинится перед альфой позже, а пока он просто хочет, чтобы Тайдзю перестал об этом говорить. Он ошеломлено уставился на Тайдзю, который вдруг нахмурился. – Я к тому, что Ген не любит Магму - он любит тебя. Так почему бы тебе не увести его? Сенку тяжело сглатывает. – Все не так просто, - бормочет он. Тайдзю хмурится еще сильнее и открывает рот, но Сенку не хочет его слушать. Он не хочет слышать бесконечные подбадривания, энтузиазм и заверения Тайдзю. – Ген - принц, а я всего лишь гравий под его пятками. – Сенку! – Я не собираюсь притворяться, что у меня есть хоть малая толика шансов с ним, Тайдзю, - Сенку соскользнул с каменной стены рядом с любимым жеребцом Гена. – То, что он чувствует ко мне, не имеет никакого значения по сравнению с его долгом перед королевством. – А как насчет того, что чувствуешь ты? – требует Тайдзю. Сенку приходится задрать подбородок, чтобы встретиться с глазами Тайдзю. – Мои чувства так же не имеют значения. Эмоции и чувства нелогичны и не служат здесь никакой цели. Сенку не глуп. Он также не безразличный, хотя его отец может попытаться возразить. Он знает, что Ген испытывает к нему чувства. Он не знает, что именно чувствует Ген, и в какой степени, но боится, что его чувства к нему - такие же, как у него. Он не хочет давать этому наименование - не может. Если он это сделает, это станет реальностью. Если он признает чувства, которые зарождаются в его животе и заползают в легкие при упоминании имени Гена, или чувства, которые сковывают его грудь, когда принц просто входит в ту же комнату, это сделает их реальными и даст разрешение на существование. Но Сенку не позволит этого. Он не позволит своим чувствам вмешаться в ситуацию. Они ничего не изменят. Единственное, что они сделают, это еще больше утяжелят Гена. Ген женится на Магме не потому, что хочет - он женится на Лорде, потому что должен. Он смирился со своей судьбой и закалил свои нервы, и хотя он предпочел бы быть где-нибудь еще, но остается рядом с Магмой, когда они вместе во дворце. Идеальная картина омеги, служащего своему альфе. От этого Сенку хотелось блевать. Глаза Гена скромно опущены, его покорная поза, то, как он идет позади Магмы, а не рядом с ним. То, как он позволяет себя уговаривать и улыбается при этом... Сенку хочется кричать каждый раз, когда его заставляют быть этому свидетелем. Вот почему он прячется всякий раз, когда Лорд находится во дворце. На кухне, в конюшне, даже на тренировочной арене для стражников, если Цукаса и Хёга разрешат. Он не знает, что будет делать, когда лорд Магма переедет во дворец - когда принц Ген взойдет на трон и официально сделает Магму своим альфой. Он не сможет остаться, он знает. Неприязнь лорда Магмы к нему почти так же сильна, как ярость Сенку к альфе. Лорд Магма найдет любой предлог, чтобы убрать его, и хотя он уверен, что Ген будет бороться за него, но это только создаст проблемы между ними. Так что Сенку скорее уйдет сам, чем создаст проблемы Гену. Может быть, он мог бы вернуться в деревню, где родился, и открыть свою аптеку. Ему всего пятнадцать, но Бьякуя тоже начал самостоятельную жизнь в пятнадцать лет. С рекомендацией из замка, Сенку уверен, он мог бы открыть магазин в любом городе, независимо от возраста. Конечно, лорд Магма - потом король, разумеется, - согласится предоставить такую возможность в обмен на то, что Сенку покинет дворец. Это надежный план, думает Сенку, тихо пробираясь по тускло освещенному замку с маленьким фонариком в руке. Уже поздно, почти наступил час ведьм, но сегодня ему не спится. Подготовка к празднованию семнадцатого лета принца Гена уже началась, поэтому по замку медленно, сонно пробираются несколько слуг, которые наконец-то ложатся спать после долгого дня уборки и украшений. Через несколько часов они снова поднимутся, чтобы продолжить уборку и подготовку замка к приему сотен дворян, которые прибудут на торжества через три дня. Обычно в замке царит радостная атмосфера, даже несмотря на усталость, но в этот раз витает мрачность. Все чувствуют напряжение. Кажется, что вокруг королевской семьи все напряжены, всегда начеку, и нетрудно понять, почему. Несмотря на то, что принцу Гену уже исполнилось семнадцать, ему еще не довелось испытать свою первую течку... и королева Ксено не в силах успокоиться. Лорд Магма, конечно, был в ярости, поскольку его помолвка затягивается все дальше и дальше, и подозрения начали падать на лекаря, как будто Бьякуя имеет хоть какое-то влияние на репродуктивную систему Гена. Бьякуя пролистал все свои дневники и тетради за последние месяцы, и даже отправился на окраину региона, чтобы поговорить с другими аптекарями, которые, возможно, имели дело с подобными проблемами. У омеги нет первой течки к пятнадцати годам? Совершенно нормально. Омега, у которого нет первой течки даже в семнадцать? Абсолютно неслыханно. Каждый осмотр показывает одно и то же: Ген абсолютно здоров. Нет абсолютно никаких причин для того, чтобы у него еще не было течки... если только он не бесплоден. А если это так, то это влечет за собой целый ряд новых проблем для королевской семьи. Джоэл уже выбыл из борьбы за трон с самого рождения - согласно закону, бета не может взойти на трон, если нет других достойных кандидатов. Если Ген окажется бесплодным и не сможет выносить наследника, он также потеряет право на престол, и бремя престолонаследия перейдет к Суйке, которой до девятилетия осталось добрых полгода. Пройдет еще как минимум шесть лет, прежде чем Суйка будет готова взойти на престол, и нужно будет сделать еще массу вещей, прежде чем ее высочество будет готова, не говоря уже о том, чтобы ей позволили занять место королевы. В общем, все это выливается в большой бардак, и дворец потрясен. Сенку остановился в конце коридора, нахмурив брови в замешательстве, когда увидел свет из под двери в аптеку. В это время там никого не должно быть - по крайней мере, без Сенку. Никто другой во дворце понятия не имеет, что делать с этими травами и цветами. Разве что Бьякуя вернулся домой пораньше и сразу принялся за работу...? Осторожно ступая, Сенку продолжает идти по коридору. За дверью он слышит звон бутылок, мягкое шарканье обуви по каменному полу. Вздохнув, он открывает дверь, готовый обнаружить Бьякую, работающего в полночь над очередным лекарством, чтобы попытаться помочь Гену. Но он замирает, когда видит, что Принц сам роется в тщательно каталогизированных ингредиентах за рабочим столом Бьякуи. – Ген? – принц вздрагивает, оборачивается, глаза расширены. – Что ты делаешь? – Ему почти семнадцать, Бьякуя! – Ксено вопит, глаза дикие. – И у него нет даже отчетливого запаха! – Бьякуя переводит взгляд на закрытую дверь позади Ксено и обратно, хмурясь все сильнее. – Бьякуя, - говорит Стен, положив руки на плечи Ксено в попытке успокоить своего партнера. – Что можно сделать? – Ничего, - вздыхает Бьякуя, проводя рукой по волосам. – Я осмотрел его с ног до головы и дал ему все, что смог придумать. Единственная причина - это... – Не говори этого, - приказывает Ксено, прищурившись. – Я не хочу это слышать... – Дорогой, - вздыхает Стен, упираясь лбом в затылок Ксено. – Это возможно... – королева решительно качает головой. – Нет... – Ксено, - глаза Ксено распахнулись. Бьякуя никогда раньше не обращался к нему без титула - даже в детстве. - Прекрати это, – Бьякуя прищурился. Его брови нахмурены, губы сжаты. – Это такая же возможность, как и любая другая, и мы должны относиться к ней как к таковой. Игнорирование того факта, что Ген может быть бесплодным, только усугубит ситуацию. Вы должны признать это. Других вариантов нет. От слов Бьякуи из Ксено ушла вся злость. Проходит долгая минута, прежде чем Бьякуя начинает снова. – Я не собираюсь отказываться от принца Гена, - искренне говорит Бьякуя, - но вы должны начать подготовку к тому, чтобы Суйка унаследовала трон, на всякий случай. У меня есть несколько коллег, которым я могу написать или даже поехать к ним; я просмотрю свои журналы и еще раз обыщу библиотеку, но если у Гена не наступит течка до его восемнадцатого лета... Ему не нужно заканчивать свое предложение. Он прекрасно понимает, что если у Гена не будет течки к его восемнадцатилетию, его объявят бесплодным, и Вингфилдам придется пересмотреть все свои планы. – Сенку, - вздыхает Ген. Он улыбается, немного натянуто. – Я не знал, что ты еще не спишь. – Я мог бы сказать тебе то же самое, - отвечает Сенку, с любопытством разглядывая Гена, закрывая за собой дверь. – Что ты делаешь? – Я убираю, - отвечает Ген, держа в руках одну из маленьких стеклянных баночек. Хризантема. Сенку не может разглядеть этикетку в темноте, но он видит высушенные листья в банке. Он знает каждое растение в этой комнате, и более сорока из них даже не растут в этом королевстве. – У меня болел живот, и я не счел нужным будить тебя из-за такой мелочи, поэтому я просто... помог себе сам, – он наклоняет голову, улыбаясь немного виновато. Глаза Сенку сузились. – Шиповником и хризантемами? – Ген опустил глаза на банки, оставшиеся на верстаке Бьякуи, и поднял их обратно. – Тысячелистник и сафлор обычно не используются при тошноте... но ты же знаешь. – когда Сенку собирается поставить фонарь на стол рядом с дверью, свет свечи отражается от бутылки с жидкостью на верстаке. Ген быстро перебегает через комнату и смотрит на жидкость темного цвета, но Ген видит, что внимание Сенку привлечено. Он едва не роняет банку с хризантемами, торопясь схватить бутылку раньше Сенку, но Сенку оказывается на два шага быстрее. Он рывком отбирает у Гена откупоренную бутылку, прижимает ее к груди, а в его мозгу начинают крутиться колесики. – Что это? – спросил Сенку, отступая назад и поднимая бутылку, чтобы получше рассмотреть ее. Жидкость густая, почти сиропная, почти черного цвета; Сенку никогда не видел ничего подобного. – Что это? - повторяет он, почти про себя, приближая бутылку к носу и губам. – Не надо! – неожиданно кричит Ген, напугав Сенку. Омега смотрит на него широко раскрытыми глазами, одна рука вытянута, другая сжимает складки халата на груди. Сенку медленно отводит пузырек от своего лица, не сводя глаз с лица Гена. – Ген, - говорит он низким голосом, - что это? – Сенку наблюдает, как горло Гена дергается, когда он сглатывает. Принц отдергивает дрожащую руку, закрывая ею рот. – Ген! – Если я скажу тебе, - шепчет Ген, не глядя на Сенку, - если я скажу тебе, что это такое, ты должен пообещать не говорить Бьякуе. – на краю стола Сенку видит знакомую баночку с засушенными красными цветами, и его рука крепко сжимает бутылочку в руке. – Я ничего не обещаю, пока ты не скажешь мне, что, черт возьми, происходит, - огрызается Сенку. Ген делает еще один глубокий вдох, снова крепко сжимая халат. Он несколько раз открывает и закрывает рот, пытаясь найти слова, и хотя Сенку хочет поторопить его - потребовать ответа прямо сейчас, он знает, что если он надавит слишком сильно, Ген уклонится - убежит от ответа. – Я... я делал свои собственные подавляющие средства, - наконец говорит Ген, не поднимая глаз от мерцающего света фонаря на верстаке перед ним. – Подавляющие средства для чего? – Сенку хмурится. – У тебя еще не было течки, что ты... И тут его осеняет. У Гена еще не было течки, потому что он насильно подавлял её. Сенку вынужден сделать еще один шаг назад, чтобы опереться бедром на верстак. Ему кажется, что из-под его ног полностью исчезла земля. Весь дворец был взбудоражен отсутствием течки Гена. Его собственный отец искал решение по всему королевству - что-нибудь, что помогло бы вылечить невидимую болезнь и отвести подозрения в том, что единственный омега-принц в королевстве бесплодный - но все это было уловкой. Это было самовредительством с самого начала. – Как долго? – требует Сенку, голос едва слышен в тишине аптеки. Ген высунул язык, чтобы увлажнить губы. – С того дня, как твой отец показал мне, как смешивать лекарства, - тихо отвечает он. – Вы двое рассказали мне обо всех растениях и их применении, а когда он научил меня, как правильно все сочетать, я... Почти три года. Как только о помолвке Гена было официально объявлено в королевстве, был устроен официальный бал. В день бала Ген заболел. Хотя Ген утверждал, что совсем не нервничает, Бьякуя улыбнулся, провел Гена в аптеку и позволил наблюдать, как они с Сенку готовят небольшую порцию лекарства, чтобы успокоить его желудок, а также небольшой мешочек с травами, чтобы держать при себе на случай, если он будет волноваться во время бала. Ген задавал вопросы обо всем, но ни один из мужчин не придавал этому значения. Ген всегда был любознательным. Теперь, когда шок прошел, Сенку не может не гордиться Геном за то, что он смог так долго сохранять обман, а также за то, что смог приготовить зелье, которое так хорошо и долго действует. Сенку снова поднял бутылочку, поймав взгляд Гена. – Что в ней? Ген колеблется. – Многое. – Например? – Сенку спрашивает, снова сузив глаза в подозрении. Он уже знает большой секрет Гена - почему же он до сих пор так скрытен с ингредиентами? – ...Хризантемы, шиповник, сафлор, имбирь, белая ива... тысячелистник, клевер... и паслен. Глаза Сенку расширились, дыхание перехватило в горле. – Паслен?? – его голос звучит слишком громко в маленькой комнате. – Он ядовит - ты мог бы убить себя! Ген качает головой. – Это всего лишь небольшое количество... – Даже небольшое количество накапливается в организме! – Сенку вскрикивает. – Ты принимал это три года - просто чудо, что ты еще не умер!!! Он не может в это поверить. Ген травил себя ядом. Сердце Сенку забилось в горле, пульс стучит в ушах. Он крепче сжимает бутылку. – Больше не надо, - качает головой Сенку, его тон не оставляет места для споров, но Ген качает головой, быстро обходя стол. – Сенку, пожалуйста... – Нет, - Сенку смотрит на запаниковавшего омегу и делает шаг назад, когда Ген тянется к его руке. – Отдай! – Ни в коем случае! – огрызнулся Сенку, рывком убирая бутылку подальше от Гена. – У паслена было три года, чтобы накопиться в твоем теле!!! Если ты будешь продолжать в том же духе, он убьет тебя! Ген сжимает челюсти, гнев, страх и тревога когтями впиваются в его внутренности. – Если я не буду продолжать принимать это, у меня начнется течка, – он старается, чтобы его голос был ровным и спокойным. – Сенку, если у меня будет течка, я... Магма будет... – Я знаю, - серьезно говорит Сенку, медленно опуская стеклянную бутылку. У Гена щелкает в горле, когда он сглатывает, следя за каждым движением Сенку, как ястреб. – Если у тебя начнется течка, церемония больше не будет откладываться... ты выйдешь замуж за Магму до следующей течки. Ген кивает, медленно. – Тогда ты понимаешь, - тихо говорит он. – Мне... мне нужно это лекарство. Горло Сенку сжалось. Он сглатывает комок в горле и закрывает глаза, не в силах больше смотреть на водянистую детскую голубизну Гена. Если Ген не примет это лекарство, он женится и спарится с Магмой еще до того, как первый снег покроет землю. Но если он это сделает... это может погубить Гена. Это действительно чудо, что Ген еще не умер, но кто знает, может быть, это полностью уничтожило все шансы Гена произвести на свет наследника в будущем. Он не хочет смотреть Гену в глаза. Он не может. – Мне противна мысль о том, что ты выйдешь замуж за Магму, - слова Сенку, хотя и негромкие, заставили дыхание Гена остаться в горле. – Мысль о том, что этот человек станет твоим партнером... – он сжимает челюсти, откусывает остаток предложения и проглатывая свои чувства, когда поднимает голову, чтобы встретиться с широко раскрытыми глазами Гена. – Одной мысли о том, что ты принадлежишь лорду Магме, достаточно, чтобы мне стало плохо, - признается он, - но мысль о том, что ты станешь бесплодным или даже убьешь себя, пытаясь предотвратить неизбежное, делает еще больнее – он поднимает руку. – Сенку, нет! Бутылка разбивается о цементный пол, черная жидкость разливается повсюду. Подбородок Гена дрожит, когда он наблюдает, как жидкость просачивается между трещинами в камне, осколки мокрого стекла мерцают в свете свечи. Когда он поднимает глаза, слезы начинают проливаться на веки и стекать по румяным щекам. – Ты слишком жесток, Сенку, – шепчет Ген. – Ген... Дверь захлопывается, и Сенку, обернувшись, видит Бьякую. – Я слышал, как разбилось стекло! – сказал старший мужчина, осматривая сцену перед собой. – Все в порядке?? Ген наклоняет голову и выбегает из комнаты, не желая, чтобы Бьякуя увидел его в таком состоянии. – Ваше Высочество?? – Бьякуя окликает его. Альфа колеблется в дверях, не зная, бежать ли ему за явно расстроенным принцем или остаться с сыном и выяснить, что происходит... – Через две недели у принца Гена начнется течка, - говорит Сенку, опускаясь на колени и осторожно собирая крупные осколки стекла у своих ног. – Это будет ужасно. Обязательно расскажи слугам, чтобы они могли подготовиться как следует. Бьякуя хочет спросить, откуда Сенку это знает. Он хочет спросить, что произошло до того, как он вошел, почему они с Геном оказались здесь одни, что это за зелье на полу... Но плечи Сенку напряжены, и он выглядит так, будто сдерживает собственные слезы. Бьякуя не спрашивает. Он закрывает за собой дверь, заходит в аптеку, берет метлу, которую держат рядом с дверью для таких случаев, и начинает подметать мелкие осколки стекла. Как и говорил Сенку, спустя почти две недели у Гена началась течка. Он дважды чуть не умирает за те девять дней, что его тело охвачено лихорадкой. Тошнотворно сладкий запах Гена абсолютно душит все западное крыло. Альфам, как и омегам, вход воспрещен, и лишь небольшая горстка слуг-бет ухаживает за Геном во время течки, и когда на шестой день один из них вбегает в аптеку с известием, что жар Гена не спадает весь день, Сенку как можно быстрее бежит через весь дворец с ранцами трав, бьющимися о бедра, и единственным стеклянным флаконом, крепко зажатым в кулаке. Хотя лихорадка делает их помешанными и не дает омегам впадать в бред большую часть их течки, у омег все же должно быть несколько моментов ясности в течение дня. Между волнами жара у них всегда должно быть время, чтобы выпить воды или съесть фрукты, но, по словам беты, которая была с Геном с прошлой ночи, принц не выходил из своего оцепенения со вчерашнего ужина. Если он не сможет вывести себя из оцепенения и вернуть хоть какое-то подобие ясности достаточно долго, чтобы поесть или попить, Сенку придется самому вытаскивать его из бреда. Он задыхается, когда доходит до дверей спальни Гена, но два бета-охранника сразу же открывают двери и вводят Сенку внутрь, чтобы он увидел ослабленного принца. Во время течки тело омеги опустошает лихорадка, ломота и боли, а уж провести неделю без альфы - настоящая пытка. Но для Гена, который подавлял это в себе уже много лет, это еще хуже. Ген корчится в своем гнезде, подушки разбросаны, а простыни бессистемно наброшены на голое тело, скорее всего, горничной, которая вскочила, когда он вбежал. Ген тяжело пыхтит, пот покрывает его тело, прилипая к щекам и лбу его двухцветных локонов. Каждый толчок простыней срывает очередной болезненный крик с сухих, потрескавшихся губ Гена, по его щекам катятся новые слезы, и Сенку слишком больно смотреть на это. Глаза Гена открыты, но даже когда он смотрит на темно-синий полог над собой, Сенку знает, что он ничего не видит. – Ваше Высочество, - зовет Сенку, стоя на коленях на краю кровати, свободной рукой снимая с пояса сумку с травами. – Ген, - снова зовет Сенку, и тон его становится более резким, когда Ген не проявляет никаких признаков признания присутствия Сенку, хотя Сенку уже в двух шагах от него. Голова принца откинута в сторону, глаза затуманены и закрыты капюшоном. У Сенку сжался живот: Ген его не узнал. – Прости, Ген, - Сенку опускает травы у головы Гена, где должны быть подушки, и откупоривает бутылку в своей руке. Уронив пробку, чтобы она затерялась в разбросанных простынях и подушках, он крепко хватает Гена за подбородок, большим и указательным пальцами впиваясь в его щеки, раздвигая его рот достаточно широко, чтобы просунуть в него горлышко бутылки. Он просовывает другую руку под голову Гена, поднимая ее достаточно высоко, чтобы тот не задохнулся, и вливает перламутровую жидкость в рот Гена. Ген издает протестующий звук, глаза закрываются, а руки поднимаются из-под простыни и толкают руку Сенку, который пытается отдернуть голову, но лихорадка сделала его настолько слабым, что Сенку может держать его одной рукой. Ген захлебывается на полпути к бутылке, и Сенку гримасничает, быстро переставляя колено под голову Гена и потирая горло омеги. – Не сопротивляйся, - бормочет Сенку, побуждая мышцы горла Гена двигаться, глотать, - будь хорошим мальчиком и выпей все, Ген, давай. Когда Ген выпивает последнюю порцию жидкости, Сенку испускает небольшой вздох облегчения и отбрасывает пустую бутылку к изножью кровати, продолжая осторожно растирать горло Гена. Движение у двери привлекло внимание Сенку, и он поднял голову, чтобы увидеть служанку Гена, беспокойно теребящую руки у двери. – Что? – требует Сенку, заставляя молодую женщину вздрогнуть. – М-меня послал Его Величество, чтобы проверить состояние принца Гена, - она почтительно склоняет голову, и Сенку хмурится. Он не королевская семья. Нет смысла оказывать ему такое почтение. Ген слабо кашляет, и Сенку отпускает горло омеги, позволяя ему перевернуться на бок и откашлять все, что нужно. Пока Ген кашляет в подушку у себя под боком, Сенку откидывает его потные волосы и проводит рукой по шее Гена. Липкая, горячая, но не горящая. Пульс учащен, но медленно снижается. Синтетическая сперма действует почти так же быстро, как органическая. – Пока с ним все в порядке, - докладывает Сенку, снова поднимая глаза на золотоволосую женщину. – Однако он все еще в опасности рецидива. Ему нужен кто-то, кто будет следить за ним круглосуточно... – Ты, – Ген перекатывается дальше, на живот, и приподнимается на локтях, длинные волосы падают на лицо, как занавес. Его голос слабый и хриплый. Несмотря на то, что он трещит, тон Гена твердый. – Я хочу, чтобы ты остался со мной. Сердце Сенку гулко бьется о внутреннюю поверхность грудной клетки. Они не разговаривали с той ночи, когда Сенку разбил бутылку с ядовитыми подавителями Гена. Ген не возвращался в мастерскую, и у Сенку не было причин разыскивать принца. – Ген... Принц поднял голову, и от этого зрелища у Сенку защемило все сердечные струны. Он выглядит изможденным и измученным, избитым до глубины души. Вокруг его глаз темные круги, а обычно мягкие губы потрескались и обветрились. Его мягкие, тонкие волосы спутаны, пот и бог знает что еще, а кристально-голубые глаза наполнены слезами и поражением. – Не заставляй меня умолять, - шепчет Ген. – Останься со мной. Сенку тяжело сглатывает. Он отрывисто кивает, прежде чем встретиться взглядом со слугой-бетой в другом конце комнаты. – Я останусь здесь с Его Высочеством. Пообещав быстро вернуться с фруктами и свежей водой, Луна снова выскользнула за двери покоев Гена, и омега позволил себе рухнуть на простыни, тяжело дыша. Сенку сразу же настораживается. – Ген... – Я в порядке, - бормочет Ген, достаточно громко, чтобы быть услышанным сквозь подушку, закрывающую его лицо. – Просто... я не... болит. Сенку не сразу, но понимает, что пытается сказать Ген. Он еще не прошел через новую волну - он просто страдает от последствий затянувшейся. – Ты можешь выпить немного воды? – спрашивает Сенку, поднимаясь с кровати. Ген жалобно стонет, но Сенку не обращает на него внимания и все равно наливает ему полный стакан воды. Ген с трудом принимает сидячее положение, когда Сенку приносит стакан, решительно не обращая внимания на то, как дюйм за дюймом обнажается кожа, когда тонкая простыня сползает по телу принца и оседает на талии. Ген выпивает всю чашку воды, после чего ложится обратно, натягивая простыню до подбородка и подтягивая колени к груди. Тишина напряженная, и Сенку жалеет, что не отказал Гену, когда тот попросил его остаться, но теперь он дал слово. Он колеблется рядом с кроватью, не зная, что сказать и куда идти, но когда Ген резко задыхается и сворачивается калачиком, он вспоминает о мешочках с травами. – Я принес травы, - бормочет Сенку, опускаясь на колени на кровати, чтобы взять сумку рядом с Геном, - Если ты сможешь продержаться еще несколько минут, я тебе что-нибудь смешаю. Сенку не стал дожидаться ответа, высыпав содержимое своего ранца на стол. Он прошелся глазами по мешочкам, которые они с Бьякуей поспешно запихнули в сумку, не зная, что ему понадобится до приезда сюда. Не мята, но, может быть, имбирь? С небольшим количеством шафрана и жаропонижающего... – Неужели три года назад все было бы так ужасно? – тихо спрашивает Ген. Рука Сенку замирает, нависая над завернутыми травами. – Если бы я просто позволил этому случиться... мне бы до сих пор было так больно...? – Сенку сглатывает и берет в руки один из коричневых пакетов. – Наверное, нет, - говорит он. – Это все равно было бы больно, и тебе, возможно, все равно понадобилась бы синтетическая сперма... но, вероятно, не было бы ощущения, что твое тело пытается вывернуться наизнанку. – пока он говорит, Сенку тщательно отмеряет травы, засыпая их в маленькую ступку. – Ты три года хранил внутри себя накопившийся жар, вместо того, чтобы периодически выпускать его наружу, так что, конечно, это будет хуже, чем первоначальная боль. В комнате снова воцарилась тишина, единственным звуком в большой комнате был звук ступки Сенку, перемалывающей травы в мелкую пасту. Под умелыми руками Сенку прошло всего несколько минут, прежде чем паста приобрела нужную консистенцию, и он осторожно соскреб ее со стенок ступки чайной ложкой, оставшейся от утреннего чая, который уже остыл. Взяв в руки полную ложку, Сенку поворачивается и направляется обратно к кровати. Он опускается на колени возле головы Гена и ждет, когда принц поднимет голову с подушки. Ген послушно открывает рот, принимая ложку лекарства, но при этом гримасничает. Сенку снова поднимается с кровати, но слова Гена останавливают его прежде, чем он успевает вернуться к столу. – Что бы ты сделал? – спрашивает Ген. – Если бы ты был на моем месте... что бы ты сделал по-другому...? – Сенку медленно возвращается к столу и наливает Гену еще один стакан воды. Когда он поворачивается, Ген смотрит на него, его некогда яркие голубые глаза теперь темные и призрачные от последних шести дней. Ген приподнимается ровно настолько, чтобы Сенку смог прижать стакан к его губам и осторожно влить воду в его ждущий рот. – Ничего, - наконец отвечает Сенку, забирая чашку. Ген смотрит на него, явно удивленный, и Сенку пожимает плечами. – Я бы не поступил иначе, если бы был на Вашем месте, Ваше Высочество. Я бы сделал то же самое. (https://twitter.com/lio_gn9449/status/1449102334617915400?s=20) На восьмой день посреди ночи Гену приходится выпить еще одну ампулу синтетической альфа-спермы, и, выйдя из оцепенения, он рыдает. Тело пронизано дрожью и болью в каждый дюйм, рыдания сотрясают его стройную фигуру, выходя прямо из самой его сердцевины. Он умоляет любого бога, который его слышит, забрать его, просто убить его сейчас, пожалуйста, - но облегчения не наступает, кроме чая, который заваривает для него Сенку. Каждый раз, когда он просыпается, Сенку находится рядом, и Ген не знает, как он будет обходиться без него, потому что после того, как закончится эта течка, начнутся планы по его брачной церемонии, и он знает без тени сомнения, что Лорд Магма не позволит Сенку остаться рядом с ним. Поэтому Ген плачет из-за этого тоже. Он оплакивает потерю своей свободы, своей дружбы. Он оплакивает потерю любви, которую никогда не сможет испытать, не говоря уже о признании, и будущее, которое он никогда не узнает за пределами своих снов. А когда он поднимает голову с подушек, Сенку ждет его у кровати с фруктами и чаем, и еще одной ложкой трав. Он тоже выглядит разбитым и изможденным, его волосы слиплись и поникли, но все же он здесь, у постели Гена, и находится здесь уже несколько дней, и даже когда Ген ест виноград и пьет чай, горячие слезы текут по его щекам. Он любит этого человека больше, чем может выразить словами, но никогда не сможет сказать ему об этом. – Что бы ты делал, если бы не был принцем? Ген моргает, глядя на облака, и поворачивает голову, чтобы посмотреть на Сенку. – Что? – Если бы ты не был принцем, - повторяет Сенку, пересаживаясь на каменную скамью. –Что бы ты сделал? Ген тихонько хмыкает, снова обращая свое внимание на голубое небо над ними. – Я не знаю... Я никогда не думал об этом. – Совсем? – спрашивает Сенку. – Ну... иногда думал, - признается Ген. – Но это было глупо... – он качает головой. – Я уже давно об этом не задумывался. – Тебе всего двенадцать, - огрызнулся Сенку. Ген хихикает и улыбается, глядя на тротуар перед собой, поджав ноги под край скамейки. – Мне уже двенадцать, ты хочешь сказать, - язвит Ген. – Я не могу мечтать всю жизнь. Я должен научиться управлять королевством; торговыми путями и нашим народом... – У тебя есть вся жизнь, чтобы сделать это! – насмехается Сенку. Улыбка Гена расширяется от страстных протестов Сенку. Когда он поднимает глаза от тротуара, Сенку хмуро смотрит на него. Иногда трудно поверить, что он старше. – Когда я был моложе - незадолго до того, как встретил тебя, на самом деле - приезжала странствующая группа артистов, чтобы танцевать и показывать удивительные подвиги балансирования и жонглирования, – Ген закрывает глаза, вспоминая, как акробаты кружились по комнате, переворачиваясь, прыгая и балансируя друг на друге. Их одежда была ярко раскрашена и чрезмерно украшена - веселье во всех смыслах этого слова. Они все улыбались, выполняя даже самые сложные сальто, и Ген не мог насмотреться на это. – Раньше я представлял, как стану одним из них - одним из акробатов, которые парят по комнате и делают сальто в воздухе так же легко, как дышат, - он открывает глаза, снова наблюдая за бесцельно проплывающими облаками. – Тогда я бы путешествовал с остальными членами группы и видел земли, которые никогда не приходилось. Там всегда было бы что-то новое, что можно увидеть и сделать, и каждый день можно было бы весело проводить время... Это глупая мечта, он знает. Его собственный отец рассмеялся, когда он рассказал ему о том, как ему хотелось бы летать по воздуху, как они, и исполнять балансирующие номера высоко над королевством. Не из жестокости, Ген знает, но это все равно задело. Отец принял его слова за детские бредни и отмахнулся. Он знает, что принцу смешно представлять себя кем-то иным, помимо будущего правителя, но на некоторое время - несколько месяцев - он представлял себя парящим так же высоко, как артисты во дворе, и это было захватывающе. Он ожидает, что Сенку тоже засмеется, но не услышав смеха молодого беты, он поворачивает голову и видит, что Сенку пристально наблюдает за ним, красные глаза смотрят на него, пронзая Гена до самых глубин. Сенку всегда умел это делать - просто смотреть на Гена и все понимать. – Что? – Ген нарушает молчание, не в силах больше терпеть. Сенку просто улыбнулся и покачал головой. – Ничего, - он отталкивается от скамейки и сцепляет руки за спиной. На его щеках появляется легкий розовый оттенок, когда он поворачивается, чтобы ухмыльнуться Гене. – Я просто подумал, что из тебя получится прекрасный акробат. Ген не может дышать. Его корсет туго зашнурован, макияж сделан идеально, волосы уложены, причесаны и закреплены, у Гена болит голова от всех этих перетягиваний и скручиваний. Ген и раньше носил красивые платья, но это платье, безусловно, самое элегантное из всех, что он когда-либо надевал. Панье, которое он носит, подчеркивает его бедра гораздо больше, чем он привык, а низкий, квадратный вырез платья с золотой отделкой заставляет его чувствовать себя таким открытым. Пальцы в перчатках так и норовят поднести кулон к обнаженной ключице. Платье из золота и слоновой кости, которое сшил для него папа, великолепно, Ген не может этого отрицать... но каждый раз, когда он проходит мимо зеркала в своей комнате, ему кажется, что желудок вот-вот выпрыгнет изо рта. Мысль о том, что он женится менее чем через четыре часа - вещи лорда Магмы уже перевозят в замок! Когда церемония закончится, они вернутся в покои Гена, и вещи лорда Магмы окажутся уже в его комнате. Боги, он не сможет этого вынести. Мысль о том, что этот человек вторгнется в его самое безопасное место - будет лежать в его гнезде, заталкивать свои вещи в драгоценное пространство Гена... Его сейчас стошнит. – Откройте окна! – потребовал Ген, испугав двух служанок, все еще мечущихся по его комнате. – Сейчас же! – кричит Ген, когда они не двигаются с места. Они бросаются к окнам по обе стороны кровати Гена, торопливо расстегивают шпингалеты и распахивают окна настежь, и Ген едва не спотыкается о собственные ноги, торопясь добраться до одного из них. – Ваше высочество, вы в порядке?? – растерянные служанки смотрят на него, опустившегося на колени перед окном, платье неудобно сбивается под ним и вокруг него. Он крепко сжимает подоконник. – Я в порядке, - заверил Ген, прислонившись лбом к тыльной стороне своих дрожащих рук. – Я просто... мне нужно побыть одному сейчас. Уходите, пожалуйста, – Ген слышит, как они колеблются, чувствует, как от них исходит беспокойство, и через мгновение служанки покидают его комнату, и дверь за ними закрывается с глухим щелчком. Оставшись в полном одиночестве, Ген позволил себе полностью сжаться. Его корсет жмет самым ужасным образом, а панье грозит разрезать его пополам, но он не может встать прямо сейчас. Он не знает, выдержат ли его колени, если честно. Это не просто предсвадебная нервозность, хотя Бьякуя пытался убедить его в этом... Это настоящий страх, и Ген не знает, что с ним делать. Он поднимает голову и смотрит на маленький, неприметный пузырек с коричневой жидкостью на чайном столике. Перед тем, как его проводят на церемонию, он должен выпить лекарство, чтобы к вечеру у него началась течка, и лорд Магма смог завершить брачные узы сегодня вечером, после заключения брака... но от одной мысли о руках Магмы на его теле Ген вздрагивает, его желудок снова зверски сводит, и ему приходится высунуть голову в окно, чтобы сделать несколько глубоких вдохов. Он думал, что готов. У него было семнадцать лет, чтобы подготовиться к тому, что он станет омегой Магмы. Семнадцать лет, чтобы смириться и отбросить все страхи, сомнения и нежелание. У него есть долг перед своей семьей, перед своим королевством... Он знает это. Он знает это, но он все еще... Уголком глаза Ген заметил, как юноша выскользнул через заднюю дверь, ведущую в сад, а за ним - в лес. Он смотрит, как любимый мужчина поправляет большой ранец на плече и перекладывает бумаги из одной руки в другую, пока идет прочь от замка. Его сумка полна, одежда легка. Он не собирается возвращаться до наступления сумерек. Ген знает, потому что наблюдал, как мужчины Ишигами почти каждую неделю уходят на кормёжку. В таком виде Сенку будет отсутствовать до самого захода солнца, прежде чем вернется во дворец, грязный, но ухмыляющийся от уха до уха. Он намерен полностью избежать церемонии. Страх сжимает сердце Гена, захватывает воздух в его легких, и на мгновение ему кажется, что он видит Сенку в последний раз. С переездом лорда Магмы во дворец это вполне может случиться. Он с самого начала честно говорил о своей неприязни к Сенку, как и о привычке Гена тайком уходить в аптеку или в лес с Ишигами. Он может заставить Сенку покинуть дворец, и, если он или его родители не будут сопротивляться, на этом все и закончится. Он будет бороться - он устроит самую серьезную баталию, которую когда-либо видел замок, - но это только создаст еще больше проблем для Сенку, и кто знает, как поведет себя Магма. Вполне возможно, что это последний раз, когда Ген видит Сенку... И именно эта мысль заставляет Гена подняться на ноги, сила, о которой он и не подозревал, поднимается из груди, когда он пересекает комнату и берет нож для писем, лежащий на письменном столе. Запустив левую руку в клубящуюся массу локонов на голове, Ген плотно закрывает глаза и режет. Назовите его трусом, если хотите, но Сенку отказывается сидеть сложа руки, пока Ген готовится к свадебной церемонии. Он отказывается сидеть в большом зале и притворяться, что в душе не вопит, когда Магма крадет будущее Гена. Более сильный человек, вероятно, мог бы спокойно наблюдать за этим, но Сенку не боится признаться, что он не из таких. Но он также не в настроении бродить по лесу целый день без всякой цели. Обычно он не прочь провести в лесу целый день, только он и деревья, в поисках свежих трав и цветов, но сегодня его мысли не на месте. Поэтому он бросил свои сумки под самое тенистое дерево, которое смог найти, и улегся рядом с ними. Здесь он не совсем в стороне от территории замка, но достаточно далеко, чтобы не слушать суету слуг, горничных и гостей, входящих и выходящих. Он видит, как Тайдзю работает в конюшне, но альфа настолько поглощен своей работой, что даже не заметил Сенку на опушке леса. Наверное, так даже лучше. Если бы Тайдзю увидел, что он прячется здесь, он бы, наверное, попытался отвлечь Сенку от всего, заставив его помогать ему в конюшне, а Сенку и так чувствует себя дерьмом, он не хочет, чтобы от него еще и воняло. Поэтому он закрыл глаза, прислонился затылком к стволу дерева и позволил своему разуму блуждать, даже не пытаясь следить за своими мыслями. Дует приятный ветерок, и небольшие солнечные лучи, попадающие на его кожу сквозь полог листвы над головой, когда ветер шевелит ветвями, успокаивают. Он уже довольно давно не выходил на улицу, чтобы просто посидеть и пожить. Спустя некоторое время он медленно открывает глаза, напряжение из его тела вытекает и оставляет его расслабленным - только для того, чтобы это напряжение снова всколыхнулось в его позвоночнике, когда он видит Гена, бегущего по полю. Принц одет по высшему разряду в свое свадебное платье, но он босый! Слои ткани, сложенные в несколько слоев, держат обе руки, пока он бежит, золото и слоновая кость выделяются на фоне зеленой травы. У Сенку перехватывает дыхание, когда Ген оказывается достаточно близко, чтобы он мог увидеть его волосы. Его длинные, великолепные локоны были откинуты под странным углом, в результате чего одна половина была длиннее другой, и Сенку вскочил на ноги, бросившись навстречу Гену... – Что ты делаешь?! – кричит он, ловя Гена за предплечья, когда тот, спотыкаясь, останавливается. Ген тяжело дышит, грудь вздымается, но он ухмыляется. – Я убегаю! – Ха?! В ответ он крепко обхватывает Сенку за плечи и делает глубокий вдох. – Я люблю тебя! Из груди Сенку падает дно. После всех этих лет хождения на цыпочках вокруг этого - никогда не позволяя себе даже подумать об этих словах - Ген сказал их. Он признал их, придал им форму и бросил их в Сенку. – Я люблю тебя, - повторил Ген, - и я не могу жениться на Магме! Если я вернусь туда - если я позволю ему овладеть мной... – его руки сжались на руках Сенку. – Я никогда не увижу тебя снова, если позволю Магме заполучить меня, а жить без тебя я не смогу. Такое ощущение, что рой бабочек пытается вырваться из груди Сенку. – Мне нечего тебе предложить, - принц прижимается лбом к ключице Сенку. – Все, что у меня есть, - это одежда на мне и мешочек с монетами, привязанный к моему панье; я отказался от своего титула и роскошной жизни, и как только слух о моем предательстве распространится, я уверен, что потеряю всю благосклонность королевства ко мне, но... –Сенку сжимает щеки Гена обеими руками, торопливо наклоняет лицо Гена вверх, чтобы прижать их губы друг к другу и окончательно прервать бред Гена. Его губы такие же мягкие и приятные, как он и предполагал. В воздухе чувствуется сладковатый аромат, исходящий от дыхания Гена, который, прижавшись к тунике Сенку, с безудержным энтузиазмом целует его в ответ. Внезапно Сенку прерывает поцелуй и смотрит в глаза Гену. – Нам нужно спешить, - вздыхает он. Он берет руку Гена в свою, крепко сжимает тонкие пальцы, увлекая омегу за собой, и бежит к конюшне как можно быстрее. Церемония скоро начнется. Кто-то в любой момент отправится на поиски Гена, и когда они достигнут его покоев и найдут лишь клочок бело-черных волос, они наверняка вышлют стражу. Хотя это должно быть трудно, Ген не отстает от Сенку, его хватка такая же крепкая. – Тайдзю?! – зовет Сенку, как только они достигают дверей конюшни. Когда альфа не отвечает сразу, Сенку ругается, неохотно опуская руку Гена, чтобы броситься к оборудованию рядом с жеребцом Гена. – Мимикри, - произносит Ген, подходя к окну конюшни, позволяя лошади понюхать его раскрытую ладонь, а затем прижаться к ней. Его серо-черная пятнистая шерсть так же великолепна, как и в воспоминаниях Гена, ведь он не мог ездить на Мимикри уже несколько месяцев. – Тайдзю хорошо о тебе позаботился, а? – Не время, - ворчит Сенку, пошатываясь под тяжестью седла в своих руках. Сам он седлал лошадь всего несколько раз, и никогда - такую высокую, как Мимикри, поэтому ему понадобилось две попытки, чтобы перекинуть седло через широкую спину. – Сенку? Что происходит... Ваше Высочество!!! – Сенку оглядывается через плечо и видит, что Тайдзю стоит на коленях в грязи, прижав руку к сердцу. – Я не знал, что вы здесь! – Нет времени на это все, - ворчит Сенку, борясь с ремнями и подпругой. – Иди сюда и помоги мне оседлать Мимикри. – Тайдзю поспешно встает на ноги, нахмурив брови в замешательстве, и бросается на помощь Сенку, который проводит рукой по лбу и хмурится. Тайдзю снимает все седло и набрасывает на спину лошади мягкое одеяло, а затем мастерски укладывает седло на спину и начинает процесс заново. Когда Тайдзю занялся седлом, Сенку повернулся к Гену и строгим взглядом сказал. – Раздевайся. – Сенку!!! –кричит Тайдзю, совершенно ошеломленный. Щеки Гена пылают, но он без колебаний оттягивает завязки своего платья. Тайдзю издает позади него придушенный звук, и Сенку поворачивается, чтобы окинуть своего лучшего друга свирепым взглядом. – Он никак не сможет ездить верхом со всеми этими слоями и мешающим паньером! – Разве Его Высочество не должен просто пойти переодеться в уединенной комнате?! –возразил Тайдзю, его щеки пылали, а взгляд был прикован к ремням в его руках. – У нас нет столько времени! Весь дворец будет искать его меньше чем через час! – это привлекло внимание Тайдзю, и он нахмурился, глядя на бету. – Что ты имеешь в виду? – Мы сбегаем, - говорит Ген, стягивая с рук золотисто-кремовую ткань и осторожно выходя из юбки. Он по-прежнему прикрыт от локтя до груди и почти до пальцев ног, но от того, что на Гене стало на один слой меньше, у Сенку потеплело в животе. Ген переплетает пальцы перед животом, отводя глаза, пока Сенку осматривает его с ног до головы. Гену будет гораздо легче ехать в простой нижней одежде и корсете, но эта слишком большая паньера просто обязана исчезнуть. Он делает два торопливых шага вперед и падает на колени перед Геном, не обращая внимания на шокированный вздох Тайдзю и резкий вдох Гена. – Сенку... – Тайдзю, там, за деревьями, есть сумка - принеси ее сюда, быстро, - приказывает Сенку, проворные пальцы проскальзывают под край корсета, чтобы найти завязки панниры. Ген затаил дыхание, когда Тайдзю выбежал из конюшни, хрустя ботинками по мелким камням и гравию. Сенку скрипит зубами, пытаясь развязать узел; из-за отсутствия возможности видеть, что он делает под белым корсетом, это затруднительно, но ему удается ослабить узел настолько, что он перетягивает паннир через бедра Гена и оставляет его лежать у его ног. Он подает руку Гену, как только тот снова встает на ноги, помогая омеге выйти из ткани, скопившейся вокруг его ног. – Я и не знал, что ты такой прыткий, дорогой Сенку, - поддразнивает Ген, его щеки розовеют. У Сенку тоже запылали щеки, но времени на стеснение у них нет: он не шутил, когда сказал, что весь замок будет переполошен не более чем через час. Как только зазвонят церковные колокола в центре города, двери в бальный зал откроются, и гостей проведут во дворец, чтобы дождаться торжественного выхода Гена... Но когда слуги не найдут никого в его покоях... Тонкие пальцы Гена касаются щек Сенку, поворачивая его лицо к себе, и с мягкой улыбкой он избавляет Сенку от всех его страхов. – Куда нам идти? – спрашивает Сенку, положив свои руки на руки Гена, которые лежат на его щеках. – Куда угодно, - пожимает плечами Ген. – Куда захочешь, лишь бы я был рядом с тобой, – Сенку улыбается; он предчувствовал, что Ген так и скажет. Он прижимается к ладони Гена и на секунду закрывает глаза. – Мм. Куда угодно меня устраивает, – он снова открывает глаза, услышав шаги по гравию, и отпускает руки Гена, чтобы забрать у Тайдзю ранец. – У нас нет времени, чтобы полностью переодеться, но ты можешь пока надеть эту тунику поверх нижнего белья - этого будет достаточно, пока мы не найдем место достаточно далеко от замка, чтобы остановиться и переодеться. – Ген кивает, принимая от Сенку темно-зеленую ткань. Пока он натягивает тунику, Сенку забирает небольшой мешочек с золотом, который Ген положил в свой паннир, и кладет его в свой собственный ранец вместе с хлебом, сыром и фруктами, которые он собрал на сегодня. Когда он оборачивается, Ген уже разглаживает ткань туники Сенку, готовый бежать, как подобает беглецу. – Я люблю тебя, - неожиданно говорит Сенку, отчего руки Гена замирают, а глаза расширяются. – Я люблю тебя уже очень, очень давно. – он сглатывает и перекидывает ремень своего ранца через плечо. – Ты сказал, что тебе нечего мне предложить, но на самом деле все наоборот: мне нечего предложить тебе, кроме себя. Я всего лишь бета, который умеет смешивать лекарства и заваривать чаи, и я никогда не смогу дать тебе жизнь, которую ты заслуживаешь, - он протягивает руку ладонью вверх, - но я всегда буду проводить свои дни, стараясь сделать тебя самым счастливым омегой на свете. Я не позволю тебе пожалеть о том, что ты выбрал меня, Ген. В утреннем солнечном свете глаза Гена блестят от непролитых слез. Взяв Сенку за руку, он улыбается самой яркой улыбкой, которую Сенку видел за последние годы. – Ты уже сделал меня самым счастливым омегой на свете. Тайдзю всхлипывает, помогая Гену и Сенку забраться на Мимикри, прижавшись друг к другу так плотно, как только возможно, чтобы поместиться в одном седле. – Ты уверен, что не поедешь с нами? – нажимает Ген. – Если они узнают, что ты помог нам сбежать... – Я никому ничего не помогал, - отвечает Тайдзю, широко и очаровательно улыбаясь даже сквозь слезы. – Вы, ребята, сами оседлали Мимикри и ушли, прежде чем я смог убедить вас не делать этого. – Спасибо тебе, громила, - сдавленно произносит Сенку. – За все. – Убирайся отсюда! – Тайдзю смеется. Он фыркает и вытирает глаза, прежде чем толкнуть двери конюшни, широко распахнув их. – Ты должен идти, пока не зазвонили колокола, верно? У тебя нет времени сидеть здесь и плакать! – Сенку отрывисто кивает, и больше слов не требуется. Ген дергает поводья, кричит "хайа!", и Мимикри уносится через поле. Позади них Сенку слышит лишь звуки музыки, репетируемой в замке, да стук копыт лошади и собственного сердца, грозящего вырваться из груди. Ген здесь, на этой лошади, в его объятиях, прижатый к его груди; его волосы хлещут Сенку по щекам и щекочут нос, и они здесь, бегут из дворца верхом, пока все королевство готовится к свадебной церемонии, которая никогда не состоится. Сенку впервые в жизни чувствует себя живым. И как раз в тот момент, когда Мимикри, прорвав линию деревьев, на полной скорости мчится в лес, позади них раздается звон церковных колоколов. Он крепче сжимает талию Гена, огонь в его жилах снова оживает, и он дает себе клятву. Он будет защищать Гена и его счастье до последнего вздоха.