«Лишить себя жизни – неверное выражение. Не себя, а кого-то. Жалеть о ней будете не вы. Ваша смерть, это всегда испытание для других».
Сериал «Шерлок»
В последнее время я всё чаще восстанавливаю в памяти эту цитату. Она словно на подкорке сознания сидит, и каждый день проигрывается, как заевшая в граммофоне пластинка. В противоречие ей тут же всплывает любопытство, а следом и желание. Безобидное на первый взгляд желание, растущее с каждый днём неудач, потерь, провалов. Желание познать, а так ли сладка быстрая и преднамеренная смерть? Избавление от людских мук, боли, глупой ответственности за всё и всех. Выйти за грань этого мира, намеренно перешагнуть черту и убежать от всего, что гложет ежесекундно. Ощутить свободу парящей души. Ну, право слово, эти мысли так соблазнительны. Заставив вновь сфокусировать свой взгляд на тетради перед собой, тут же пришлось на мгновение прикрыть глаза. Свет от настольной лампы с резкостью падал на клетчатые листы, от чего все записи сливались в непонятные иероглифы. Второй месяц я бьюсь с войском царицы всех наук и всё без толку. Каждый новый бой оканчивается или победой со стороны противника, или же моим жульничеством, что в конечном итоге всё равно приводит к собственному проигрышу. Собираясь с духом и беря очередной экзаменационный вариант, на психологическом уровне уже чувствуешь себя побеждённым. Словно в одних обносках выходишь на поле боя, а вокруг десяток рыцарей на статных лошадях. Стоят и громко хохочут над твоей беспомощностью. Даже не успеваешь ничего предпринять, как оказываешься лежащим на земле с пятном крови на груди. Оглушительный звук, сопровождаемый вибрацией стола, прямо-таки вырывает меня из полудрёмы.«Напоминаю: завтра всех жду в семь утра у центрального вокзала. Опоздавшие добираются самостоятельно!»
Признаться, здесь моя память меня не подвела. Разумеется, любой выезд в лесную чащу всегда стоит у меня в приоритете. Пожалуй, природа это единственное место, где ты всё ещё можешь чувствовать себя живым, словно объединяясь с ней. Будто каждая берёза нежно оглаживает своей листвой, успокаивает тихим шелестом. Будто бы всякий дуб готов принять тебя в свои объятия и дать насытиться необъятной энергией матушки природы.***
Собственно, как и было велено без десяти минут семь я находилась строго у центрального железнодорожного вокзала. В нашем микрорайоне их немного, всего лишь два: центральный и тот, который находился неподалёку от музыкальной школы, но, тем не менее, перепутать их было очень сложно, следовательно: я прибыла на верное место. Только вот дело в том, что способности к ответственности, собранности и пунктуальности в нашем коллективе были только у двух людей: собственно говоря, меня, и как бы банально это не звучало, нашего руководителя и вожатого в одном лице. Завидев меня ещё у входа на парковку, он, не свойственно рано пробудившемуся человеку, бодро улыбнулся и махнул рукой, подзывая к себе. Могу признаться, что, помимо лесных массивов, горных рек и героических скал, почувствовать себя хоть на мгновение человеком в широком смысле этого слова, мне помогает… – Доброго утра, Олег Евгенич! – вышло немного не так жизнерадостно как планировалось. – Доброе!.. – начал было он радостно, но вдруг опешил и слегка нахмурил брови. – Принцип: «кто хочет много знать, тому надо мало спать» принят тобой слишком буквально, – продолжил он, строго намекая на сбитый режим сна. В целом Олег Евгеньевич был прав, и я имею в виду подтекст данной фразы. Но в последнее время мой режим изменился в худшую сторону по иной причине, скорей от чувства безысходности и собственной безнадёги, а отсутствие сна – некое наказание за безделье. Действительно ведь можно усилить свои навыки к усваиванию материала, как-то просто энергия подрастерялась. Да и, признаться, уверенность в собственных, казалось бы, бесконечных силах куда-то исчезла. Думаю, мой комментарий в данной ситуации будет излишним. – Найди, во что верить, и сможешь просыпаться с улыбкой по утрам. – вот так просто брошенная фраза, понять смысл которой не трудно, но всё же требует усилий для нахождения главного нюанса. – И, во что мне верить? – почти шёпотом. Это подразумевалось как риторический вопрос, но ответ на него тоже бы не помешал. За спиной послышались громкие и уже ставшие привычными голоса, что означало прибытие всего туристического коллектива. – Кто поздно встает, у того хлеба нестаёт! – с лёгкой ухмылкой, но тем не менее серьёзно было произнесено навстречу компании ребят. И под шквал оправданий мы побрели в сторону необходимой станции.***
Трёхчасовая поездка до Шаманки прошла на удивление быстро, всё сообщество путешественников предвкушало будущий поход. Пожалуй, стоит упомянуть, что своё участие в данном мероприятии я принимала без задней мысли, исключительно с целью действительно насладиться походом на утёс. Убедившись, что вся команда в сборе, и в электричке никто не остался, наш руководитель двинулся по широкой тропе, призывая всех последовать за ним. Впереди нас встретила река, типичная для деревень, в которую мы прибыли. Что было необычно, так это массивный подвесной мост над ней. Десятки туристов толпились на нём в надежде сфотографироваться на фоне завораживающего пейзажа. Наша группа не была исключением. Все разбились на маленькие компании и ринулись устраивать фото и видео съёмку. – Завидую я вам. Так наивны, молоды, даже подвесному мосту так обрадовались, словно ничего подобного в жизни не видели. – оперевшись об ограждение, Олег Евгеньевич глядел на величественный утёс. Не в первый раз он здесь бывал, уж это всему отряду известно. Сколько историй нам удалось узнать об этих местах благодаря нему. – Тридцать три богатыря, – растягивая каждый слог, произнесла я. – Почему его прозвали именно в честь богатырей? – мужчина улыбнулся, явно ожидая такого вопроса. – Посчитай выступы. Их ровно тридцать три. И к тому же взгляни, каждый из них олицетворяет стоящего по стойке смирно богатыря. Народом назван был утёс, а потому и богатыри, и тридцать три их, как в Пушкинском произведении, – до этого не трудно было догадаться, но почему-то захотелось услышать именно от Олега Евгеньевича истинный рассказ. – Ну что, детвора? Закончили фотосессию?***
Осилив подъём, все тихо прильнули к деревьям, облокотившись о них. Потерянные силы ещё восстановятся, впереди более прямой путь, не так крут, как подъём, но извилист. Каждый принялся унимать так резко ставшую невыносимой жажду. Место здесь, правда, сказать, волшебное. Какое-то безмятежное, тихое, но при этом бурлящее жизнью. Здесь, ты не чувствуешь себя лишним, чужим, неумелым, к слову наоборот – становишься полноценным, тем, кем и был задуман своим создателем. Как бы мне хотелось продлить это чувство. Чувство того, что ты не просто так был рождён на этом свете, что в тебе есть смысл, и ты не обречён, не разочарован в собственных силах, которые всё иссякают с заходом солнца. Двигаясь поодаль от остальных, мне удавалось идти в удобном темпе и успевать рассматривать кроны деревьев с высоты. Двинувшись к очередному выступу в надежде увидеть панораму лесного пейзажа, я остановилась, внезапно ощутив пугающую необходимость сесть на самый край. Любопытство с примесью адреналина победили во внутренней борьбе со здравым смыслом. Туристский коврик был мягким и вполне заменял обычное сидение. Кажется, здесь совсем не было ветра. Солнце было, как никогда тёплым и мягко согревало своими лучами. Зависнуть бы в этом моменте на всю оставшуюся жизнь. Уверена, мне бы никогда не наскучило вот так просто любоваться открывшимся видом, греться в лучах солнца и не вспоминать вовеки о предстоящих экзаменах. Ну, право слово, а что мне мешает хоть раз в жизни распорядиться собственной судьбой. Избавить себя от предстоящих трудностей и терзающих мыслей, ноющей боли в груди и осознания собственной бездарности. Кину взгляд вниз, и по спине уже бежит стая мурашек, а сердце начинает так колотиться, что ненароком выпрыгнет. Правую ногу свела судорога. Мозг борется за жизнь, инстинкт самосохранения старается предупредить гибель организма. Руки пробивает дрожь, но не это останавливает меня. Я слышу своё имя позади, и мне становится страшно. Страшно не за себя, а за людей, которым предстоит увидеть, кому-то узнать, а после жить с этим знанием. «Не спас. Не смог. Не было рядом».«…Ваша смерть, это всегда испытание для других».
Сидение предательски соскальзывает за спину, и я больше не ощущаю опоры о скалу. Хочется закрыть глаза, и я закрываю. Кажется, прошла целая вечность, когда крепкие руки, обхватили меня поперёк груди. В висках ощущалась ужасная пульсация. Грудную клетку сдавило, лёгкие отказывались обогащаться кислородом. Глаза заволокло тьмой и ничего не оставалось, кроме как отойти к вечному сну и полностью отдаться поглотившей тьме.***
Листья шуршали прямо над макушкой, можно было расслышать уже проснувшихся птиц, где-то неподалёку спешила к изножью река, подгоняемая лёгким ветерком. Стоило открыть глаза и можно было заметить, что стройные деревья сосен и берёз смешивались с еловым лесом. Пихты, ели. О, вон там у самой реки стоял сибирский кедр. – И чего тебе понадобилось лезть к тому обрыву? – голос казался очень знакомым. Рядом упал хворост веток, и шорох за спиной напомнил мне обряд сжигания ведьм. Или самоубийц. Всё равно же грешники, что те, что те. Но никто не собирался связывать меня и кидать в пламя огня. – Теперь должно стать теплее. И в самом деле, пролежав на свежей траве и, придвинувшись к костру, чувствуется, что тело продрогло. Тёплые ладони помогали пламени согревать напряжённые плечи и спину. Прислушиваясь к треску веток, совсем забываешься, кто ты и где находишься. Вся злоба и ненависть к собственному существованию куда-то внезапно исчезли. Не было ни страха, ни уныния. Мне вдруг захотелось поделиться всем, что я чувствовала, словно в прошлой жизни. И кто бы мог подумать, что, для осознания смысла и ценности собственной жизни, нужно было лишь оказаться перед лицом смерти.