***
Ты всегда твердишь: «всё в порядке», но я ведь вижу тебя насквозь:
твоё сердце изнывает в тоске и одиночестве.
— silent cry, stray kıds.
Дук неприлично громко шмыгает носом, когда из трясущихся рук вновь выпадает незажжённая сигарета. Обычно сильная и властная брюнетка, с прямой осанкой и острым взглядом, сейчас сидела на холодном паркете, сгорбившись под ношей неудач и собственной никчёмности. Ночной Сеул обдаёт холодом, трепля длинные волнистые волосы девушки, спутывая их больше. Некогда изящная укладка потерпела крах, как и размазанная тушь под глазами, неустоявшая под сильным напором слёз, пока нескончаемый поток воздуха бил по лицу, заставляя принять всё происходящее. А ведь вечер начинался так идеально. Он и начинался просто идеально. Как и в каждую их встречу, она выходила ровно в полседьмого, уверенно шагая в сторону чёрной иномарки и натягивая дежурную улыбку, принимая с рук лакея ключи. Но в этот раз, как назло, на дороге внезапно появился пожилой мужчина, которого Дук чуть ли не сбила. А потом всё происходило как в замедленной съёмке, что девушка с трудом различала и понимала произнесённое Джуном. Но одно в памяти отпечаталось чётко: «Нам нужно расстаться». И чёрт знает, какая причина подтолкнула его к такому решению, ведь всё было просто прекрасно. И ни намёка на расставание не промелькнуло во вчерашнем вечере, как и во все предыдущие. А сейчас ей приходится наспех вытирать слёзы, выкидывая ненужную сигарету через перила, и принять с рук парня тёплую кружку с какао, с благодарностью поджимая губы. — Как дела? — начал он, присаживаясь рядом, выставив в качестве опоры левую руку. — Всё хорошо, — ответила Ким, вновь шмыгая носом и скривив губы в скупой улыбке. — Как там Суён? — Относительно… нормально, — спустя время протянул Ли, пытаясь себе доказать, что всё действительно так. — Да, всё нормально. — Но ведь это не так, — печально хмыкнула девушка, гипнотизируя содержимое кружки. — Но ведь это не так, — в том же тоне бросил Минхо, намекая и на себя, и на супругу. Брак по расчёту — обычное явление среди высших слоёв общества, и это затронуло Дук с Минхо. Но другие пытаются избежать этой участи, а наша супружеская пара нашла компромисс и решение этой проблемы: «ты не лезешь в мою жизнь, я не лезу в твою», — вот что гласило одно из правил их совместной жизни, ведь каждый имел свой смысл жизни. Но почему-то именно сейчас все эти уставы казались такими неправильными, ведь раньше Дук не смотрела на парня так, не видела в нём нечто большее, чем просто товарищ или друг. Сейчас она смотрит совершенно по-другому и видит перед собой не того Ли Минхо, за которого вышла замуж, а Ли Минхо, в чьих омутах непроизвольно хотелось тонуть, и они, не колеблясь и не отвергая, позволяют тонуть ещё больше, утягивают ещё дальше. Это не тот парень, который встретил её у алтаря с осознанностью и сожалением. Сейчас перед ней сидит тот, что обдаёт теплом и уютом, тот, в чьих объятиях хочешь чувствовать себя защищённой, и это обязательно будет так. Почему-то именно сейчас замечаешь все эти маленькие детали — такие необычные и в то же время притягательные. Почему-то именно сейчас осознаешь, что Ли Минхо хочется любить, и этого никак не избежать. Почему-то именно сейчас кажется, что быть рядом с ним, чувствовать тепло его тела, ощущать его взгляд на себе, хотеть прилькнуть к его устам — это так правильно. Настолько верно, что попросту другие альтернативные варианты не имеют смысла существовать. Внезапно осознаешь, что Ли Минхо всегда был правильным, и быть с ним — самое верное решение. — Пойдём внутрь, завтра рано вставать, — и тебе просто нужно отдохнуть и стараться не простудиться.***
Милый, мы никому не расскажем.
— boyfriend, Ariana Grande feat. Social House.
Дук без предупреждения покидает званный вечер, именуемый как «встреча с друзьями». И без того подавленное состояние ухудшилось в тот момент, когда на горизонте появился он со своей второй половинкой. Абсолютно всё в ней вызывало тошноту: начиная от кончиков волос до пяток — всё было слишком приторно-миловидным, из-за чего Ким пару раз сморщилась, отворачиваясь в сторону. Но ещё больше подлететь к ближайшей урне хотелось от того, что это была ни какая-нибудь там бедненькая девочка, желающая выйти на свет, а Суён. Та самая Суён, которая для брюнетки казалась идеальной партией для Ли Минхо, своего супруга. А Дук просто не могла представить на её месте кого-то другого: Пак так чувствовала и понимала его всего, что о других даже речи не шло. Она еле себя сдерживает, чтобы не накинуться и не разорвать её напоследок, вспоминая не менее отвратное состояние парня, который каждый раз натягивал на лицо ухмылку, бросая какую-нибудь шутку и стёб, а в ответ получая лишь улыбку Ким, пока та закатывала глаза. Резко перед глазами всплыл взгляд его глубоких, кремниевых глаза. По телу прошёлся табун мурашек, а из-за любого прикосновения било током, пока в голове горело красным одно табло — нужно домой. Поспешить, прижаться к нему и почувствовать себя нужной. Находясь в прострации, брюнетка через несколько долгих попыток открывает дверцу машины, садясь внутрь. Дальше минуты тянулись неистово долго: в необычайно мучительной пробке она добирается до дома, поднимается на нужный этаж и тихо сползает по стенке, закрыв в этот раз входную дверь, и сидит в таком положении некоторое время, пятернёй зарываясь в волосы и оттягивая их у корней. Позже, поднимаясь, скидывает с себя пальто, а сумку бросает на ближайшую тумбочку и направляется на кухню и ждёт. Ждёт, ждёт и ждёт, пока не слышит щелчок. Он вернулся. Присаживается напротив неё и неотрывно смотрит, смотрит и смотрит. Дук с уверенностью может сказать, что в глубинах его песчанных бурь плещется отчаяние, и лишь иногда мелькает благодарность. За то, что есть сейчас и была рядом каждый раз. За то, что любая мимолетная мысль о ней грела душу и давала сил идти дальше. За то, что не задаёт лишних вопросов, не пытается допытаться до правды — просто сидит рядом с ним, и вся эта тишина заменяет целые дни. Ким видит в них то тепло и нежность, с которой смотрели на неё сейчас, и понимает, что с ним так не было. Она не плавилась от одного его взгляда, не чувствовала себя любимой, не казалась такой хрупкой в чужих глазах. А он видел её насквозь, пробирался вглубь её собственного ледника и медленно топил Дук изнутри. Влюблял в себя без лишних слов и касаний: тишина между ними говорила многое, обволакивала своим куполом и толкала на встречу друг к другу. Маленькими шажками, позволяя открыться друг другу уже по-максимуму. Дук с Джуном не могли быть вместе, но так было правильно. А Минхо с Суён… Они смотрелись идеально. Но сейчас они здесь. Сидят друг напротив друга. Минуты тянулись неистово долго. Тягуче. Но им обоим это нравилось: говорить без слов, касаться друг друга глазами, отмечать малейшее движение, смотреть с прищуром изподлобья, пока губы растягивались в ухмылке. Минхо бросает галстук куда-то в сторону, растёгивает три верхние пуговицы и оттягивает ворот рубашки в сторону — жарко, но принимает игру. И когда парень заглядывает в её глаза, он точно также теряется, забывая, как дышать. В её тёмных омутах не черти пляшут, а расцветают цветы и аллеи, пархают бабочки, и дети бегают по садам, оставляя дорожку из нежных лепестков роз. И нет даже намёка на прежнее отчаяние, ведь они так похожи. Всегда были, но попросту не замечали. Столько дотошных «нельзя» и так мало заветных «да». Все эти запреты, правила и устои — сколько же ещё можно их терпеть и соблюдать? Есть ли смысл всех этих правил между ними? Был ли смысл всего этого между ними? Нет. Они уже давно пересекли эту черту между «друзья» и «пара». — Почему бы и нет? — тихо выдохнула Дук, приближаясь к лицу Ли. — К чёрту, — рявкнул Минхо, впиваясь в такие желанные губы Они могли бы быть отличными любовниками, но судьба распорядилась совсем иначе, позволив не чувствовать это колкое чувство вины, когда ты изменяешь своей половинке. А сейчас они могут лишь растворяться друг в друге под покровом ночи, чтобы утром начать всё правильно.