Бьёт - значит любит

      Я так люблю, когда ты меня унижаешь каждый раз, как мы находимся рядом. Не важно, в твоей квартире или в моём крохотном номере в отеле. Ты бы никогда не упустил возможности колко обидеть меня или выдать что-то едкое, токсичное, прожигающее жилки моих проводков, ударить меня, пнуть, толкнуть. Даже при своих друзьях ты боишься лишний раз упоминать, что мы пара, всегда сторонишься меня и стараешься держаться поодаль, стоя с кем-то другим и воодушевлённо болтая, совсем не замечая своего парня. Но разве я хоть когда-то был против?       Мне так нравится, когда ты с тонким, режущим намёком, со своей острой, словно наточенное лезвие ножа, ухмылкой, пялишься на меня, оценивая взглядом и щурясь сквозь тёмные солнечные очки, разбитые, и местами с отколовшимся стеклом. После ты так сладко и мило говоришь, словно мурлычешь, как убого я выгляжу, как уродливо и потрёпанно. «Одет как всегда ужасно. Снял бы уже эти детские лохмотья и надел чего другого», — колко отрезал ты, показывая свою тёплую заботу, от которой я плавлюсь и начинаю растекаться, дымясь и покрываясь румянами.       Бьёт — значит любит. Другим не повезло ощутить ту страсть и томящий жар, когда он замахивается на тебя в очередной раз, но почему-то всё так же по-доброму и радушно, просто принуждая влюбляться в него всё сильнее и сильнее.       Бьёт — значит любит, а синяки — пустяк. Мне так нравится осознавать, что я весь покрыт этими ссадинами и потёртостями, вмятины усыпаны вдоль моего хрупкого металлического тела, а масло так завораживающе выступает с моих разошедшихся швов и стекает по моим плечам, шее и корпусу.       Бьёт — значит любит. И даже запах энергетика, въевшийся в бетонные стены моей комнатушки, околдовывает и обязывает думать о тебе часами напролёт, уткнувшись носом в подушку, которой ты когда-то меня пытался задушить.       Я так люблю твои нежные руки, милый. Я люблю их ночью и днём, я бы каждую свободную минуту ластился об них, чтобы ты как можно чаще отпихивал меня, так игриво. Большие, сильные, блестящие, а твои пальцы, которые каждый раз так ласково ложатся на мою шею, пытаясь оторвать кусок железа, с особой силой впиваясь и сжимаясь, словно когти зверя, и оставляя глубокие царапины.       А твой безумный огонь в улыбке, раздающийся в темноте запертой сырой комнаты, когда я снова провинился, ты не раз освещал меня им, отражаясь искрами в моих напуганных широких глазах, на которых наворачивались слёзы неописуемого счастья.       Ты всегда любил опасности, и каждый раз, когда я совершаю малейшую ошибку или слишком активно двигаюсь, говорю, смотрю не так, находясь у тебя в гостях, ты угрожающе показываешь на плиту, всё повторяя и повторяя, насколько она страшная, и со зловещим оскалом прибавляешь газу, заставляя меня вслушиваться в её потрескивание и шипение, мягко оседающими у меня в голове.       За меня беспокоятся все друзья, коллеги и знакомые, они говорят уйти от тебя. Говорят, что ты плохой, что ты ничтожество и мусор, не достойный существовать и находиться рядом со мной. Но я-то знаю, что они все завидуют! Как же я могу уйти от любви? Такой светлой, белоснежными лучами озарившей мою никчёмную пустую жизнь, подарив ей смысл. Ты невинен и чист, добр и вежлив со мной, как никто иной. Я так сильно люблю тебя, и если ты уйдёшь, я не уверен, что справлюсь с этим. Я бы сошёл с ума, если бы наши отношения похолодели хоть на градус. И я знаю, что ты так же любишь меня, Вольт.

Бьёт — значит любит.