seek the key fear the lock

Влажный язык покидает его рот, оставляя травяную горечь и чувство вины. Размыкаются и выпускают его сухие губы, в воздухе пахнет болотом и бедой. Кожа Хантера горит, кровь кипит, ноги плавятся и, пошатываясь, он прижимает руку ко рту. Кажется, сейчас выплюнет сердце в ладонь. Вместо сердца ладонь удерживает жалобный стон. Ему страшно посмотреть на Белоса. - Хантер, - в голосе императора звучит легкий укор. – Уместен ли твой порыв? И Хантера мутит. Он извиняется, извиняется, исторгая из себя жалкий лепет, с частым дыханием пополам. Совершенно при этом не помня последние минуты. Разве не император Белос положил ему руку на затылок, подталкивая к себе? Это же император Белос удобно завел запястье Хантера между лопаток деликатным круговым движением, не позволяя двинуться. Разве не Император целовал его, настойчиво раздвигая губы, чтоб влиться между них? Страх гудел в ушах. Хантер же не мог поцеловать его сам? Это император Белос! Пока пронзительно-голубой взгляд не вытравил из него всю уверенность, Хантер точно знал, что у него и в мыслях не было ничего подобного, а теперь он втянул голову в плечи и стиснул зубы в ожидании наказания за свое бесстыдное поведение. О чем он думал? Как вообще посмел? Под касаниями Белоса Хантер вынужден опустить руки. Дядя смотрел с тревогой и нежностью. – Как долго ты носишь в себе бремя столь сильного желания? – спросил он. Хантер не понимает, отвечает ли он что-то, или же молчит. Но его губы снова под губами Белоса, и это лучшее, что он испытывал в своей жизни. Руки все так же висят вдоль тела, лишь пальцы комкают край плаща, а глаза зажмурены. Он подается навстречу и дрожь пронизывает все его существо, когда он понимает, что император благосклонно принял жест. Хантер хочет проявить послушание, хочет, чтобы момент близости не прерывался. Когда это происходит, Хантер чувствует пустоту. И ужас за то, что все повторилось. Он снова захотел сам? После того, как император Белос счел подобное неуместным?! - Дерзкий Золотой Страж, - улыбается император и в его улыбке весь мир. – Я должен наказать тебя. Хантер возбужденно кивает, страшась наказания, но еще сильнее страшась обнаружить на лице дяди оскорбленность и гнев. Их нет и Хантер счастлив. После поцелуя, на который он вынудил своего императора, никакое наказание не будет чрезмерным. Фигура Белоса медленно вырастает над ним, коленопреклонённым, а слегка шершавая ладонь приподнимает за подбородок смущенное лицо. - Нет нужды отрицать. Разве ты не доверяешь мне достаточно? - Доверяю, - Хантер никогда не плачет в присутствии Белоса, ни от боли, ни от скорби по палисманам, но сейчас готов разрыдаться от понимания, что снова подвел доверие императора, храня свой маленький гадкий секрет. Да. Точно. Так и есть. Все, о чем он мечтал это губы и нежность пальцев на щеках, запах кожи Белоса и прикосновения к его волосам. Он не знал, но, получив, понял, что уже никогда не обойдется без запрещенной близости. Больше он не солжет императору. В обмен на его обещания, Белос дарит ему усмешку. И немного больше. Ведь, оказывается, близость кроется не только в поцелуях. Когда руки сильно сжимают тело через одежду, не очень приятно, но только самый низкий из людей сочтет внимание императора насилием. Под пальцами сдается застежка плаща, пуговицы воротника, Хантер стаскивает с себя рубашку, дрожа от напряжения и стыда, а Белос безучастно смотрит на его белую кожу в некрасивых частых шрамах, и поджимает губы, наталкиваясь взглядом на валяющийся плащ. - Хантер. Сложно будет сохранить в секрете нашу связь. Взгляд Хантера умоляет сохранить. Никому не говорить. Хантер даже не соображает, что рассказывать и некому, он просто не хочет, чтобы императору добавилось трудностей из-за него. Опять. И с плащом вышло ужасно! Хантер бережно складывает его, расправив каждый излом, символом ковена сверху. Белос садится на трон. Будто он немного раздражен заминкой, нет? Частый стук сердца Титана над ним выдает его нетерпение, зал пуст и тих, под сводами растекается вибрация желания. Пульсируют стены. Пол дрожит. Хантер расстегивает штаны и мнется, пока Белос не похлопывает себя по колену, подсказывая выход. - О чем ты только думал, Хантер?! - О вас, - Хантер хочет, чтобы все поскорее закончилось, хотя подозревает, что ничего толком и не началось. Ему сложно говорить, глядя в глаза Белосу, ощущая, как горячий стержень готовится пронзить его насквозь. Это то, чего он хочет. Но не происходит ничего подобного. Белос нежно целует его. Сам! И очень снисходителен к его неумению. Хантер не смеет просить Белоса помочь еще и с этим. Его неопытность сглаживается усердием. Ладони Белоса на его бедрах не давят, позволяя Хантеру опуститься, самостоятельно преодолевая сопротивление собственного тела. Он очень напряжен, чужеродное вторжение рождает в нем вспышки боли и страха, но Хантер не прекращает попыток, пока член не умещается в нем целиком. Изумленный стон Белоса в его губы – наивысшая награда. Горячие следы ногтей на спине – нечаянный жест искренней любви. Остается только подчиняться направляющим движениям ладоней и выдыхать на каждый рывок, чтобы не кричать. Боль резкая, но умиротворенный экстаз Белоса Хантер не хочет разбить ни в коем случае. Император заслужил получать удовольствие в тишине, не прерываясь на крики. Хантер кусает губы и принимает ускоряющийся ритм, который очевидно приятен Белосу, пусть ощущения внутри рвут его на части и каждым толчком бедер Белос лишь углубляет боль. За секунды до того, как император замер в нем и наполнил своим семенем, сердце Титана над головой ускоряется. Хантер уверен, что его сердце подхватывает чужой пульс и этого больше, чем достаточно, чтоб испытывать благодарность и единение. О своем удовольствии, о своем праве на него Хантер искренне не подозревает. Член Хантера, затвердевший при поцелуях, сейчас некрасиво поник, выдавая в Хантере неумелого и никчемного любовника. Белос встал, скидывая с колен племянника, как что-то неприятное. - Разочарован, что для тебя происходящее оказалось мучительным. - Нет! Дядя! Все не так! – Хантер вцепляется в руку Белосу. По ноге течет густая струйка. – Дайте мне еще один шанс. - Хантер. Мне неприятно. Отпусти, - велит Белос, наблюдая поникшего племянника, глотающего слезы. - Взвешу искренность твоего раскаяния и мы вернемся к … этому. Если… Хантер заглядывает в глаза, жадно ловит интонацию и паузы между словами. Он готов абсолютно на все, и оба – и Белос и Хантер – понимают, что таково самое правильное положение вещей. - …если приложишь достаточно усердия, а не как обычно, - сухо заканчивает Белос. - Боюсь, я отвлек тебя от подготовки, зря поддавшись уговорам. Хантер понимает, что с его стороны нечестно пользоваться такой слабостью императора Кипящих Островов, как любовь к бесталанной нелепой полуведьме. Но в глубине души он ликует, что дядя уступил. Хотя Хантер и не помнит, чтоб все спланировал, припекающие следы от поцелуев сохранятся на несколько дней весьма ощутимой наградой. От восторга снова перехватывает дыхание и по щекам текут слезы. Золотой Страж шмыгает носом, пряча под маской разгоряченное лицо. Он склоняет голову перед своим императором и получает разрешение удалиться. --- В библиотеке Хантер сидит, подвернув под себя ногу. Его тело страдает без сна и еды, но разум заглатывает информацию огромными порциями и не замечает этого. Хантер учится страстно, отгоняя от себя ужасные мысли. Он не очень хороший племянник, точно не стал лучше, искушая дядю на ласки, которыми не умел насладиться, обидев его. Но хорошим Золотым Стражем он себя проявить еще может. Исправится! Книга выскользнула и Хантер провожал ее полет беспомощным взглядом, пока она не шлепнулась на пол. Он раздраженно посмотрел на дрожащие пальцы и стиснул кулаки. Еще пару часов и он отправится спать. Император не будет доволен, если его правая рука проспит тренировки. Решит еще, что из-за него. Хантер невольно улыбнулся своим мыслям. Ему нравилось ощущать заботу о себе в каждом поступке Белоса, и он всем сердцем был готов проявлять заботу в ответ. И немного больше.