Out of Sync

      Такемичи было 14 лет, когда он впервые встретил Майки в средней школе. Еще одна встреча произошла, когда ему было 26. А Майки - 10 лет. И хотя это ничего кардинально не изменило, но немного сдвинуло ход их жизни влево, необратимо изменив последовательность того, как все могло бы пойти - обозначив новые варианты и определив новый курс. Все началось так: Такемичи столкнул на рельсы встречного поезда его когда-то - старый, а теперь новый, но неизменный друг Аккун. Он упал прямо на рельсы и, случайно, попал на 12 лет в прошлое. Путешествуя туда-сюда между двумя константами, прошлым и будущим, он сшивал фрагменты, чтобы получить желанное целое. Он наблюдал за смертью нескольких (возможно) друзей и терял по пути части себя. Насмехаясь над законами природы своими прыжками во времени, он, разумеется, был вынужден расплачиваться кармой. Такемичи лишился своей драгоценной способности и еще более драгоценного друга. Он получил три пули в грудь и упал. Это ощущение было похоже на начало, когда он провалился сквозь время и единственное, о чем мог думать, - это впалые глаза и затравленная улыбка. Все закончилось так: Такемичи заставил свое истекающее кровью тело подняться, когда увидел, что Майки забрался на край здания. Он знал, что помощь не успеет прийти вовремя, так почему бы не сделать последнее доброе дело, прежде чем он сделает последний шаг по реке Стикс? Майки полетел вниз, как птица с подрезанными крыльями, а Такемичи перехватил его руку, адреналин дал его телу последний крепкий пинок, прежде чем оно окончательно сдалось. Я спасу, ответил Такемичи. Его дыхание тяжело сбивалось, и он отвел взгляд от руки Майки (мысли о прыжке пронеслись в его голове, прежде чем изможденная усталость проложила себе путь в его кости, и идея исчезла, даже не успев полностью сформироваться), чтобы посмотреть ему в глаза. Майки широко распахнул глаза и разинул рот от удивления, возмущения и надежды. Затем Такемичи тащил его в безопасное место, пользуясь моментом своего тела, фактически меняясь с Майки местами, и надежда в глазах Майки сменилась ужасом и сожалением. Такемичи показалось, что он услышал приглушенный крик, но он звучал далеко, а единственные мысли в его голове были о заслуженном отдыхе и падении (падении, падении, падении - он всегда падал). И тут он подумал о Майки, бедном Майки, которого он, вероятно, оставил на верху здания в шоковом состоянии, наблюдать, как его друг практически сбросился с карниза. Он подумал о нем и в последний раз улыбнулся - утешение и остатки невыполненных обещаний, завернутых в одно целое. И о, он подумал, что скорость падения заставила его глаза слезиться, наблюдал, как маленькие капли падали с лица, и понял, что он просто плачущий, грустный, сломленный маленький человек, который думал, что сможет сыграть в Атласа, а на самом деле он мог сравниться только с Сизифом. Он начал снова. ----- Такемичи помнил, как умирал. Помнил, как раскололся его череп, словно яйцо, и как он захлебнулся собственной кровью. Он помнил, как умирал, но все равно проснулся. На мгновение он задумался. Просто закрыть глаза (на этот раз навсегда, если повезет) и стать единым целым с Землей. Но тут над его лицом склонился мальчик с копной коротких светлых волос, чупа-чупсом во рту и бездонными темными глазами, уставившись на него. Честно говоря, это выглядело довольно тревожно и более чем неожиданно, настолько, что он вздрогнул и ударился об изголовье кровати. Он заговорил: "А. Ты проснулся". Господи, он не помнил, чтобы дети были так невозмутимы, когда сталкивались с незнакомцами, спящими в предположительно их кроватях. Он бы испугался до смерти. "Да." Но важнее другое: "Ты случайно не знаешь, что случилось, а?" Мальчишка оглядел его с ног до головы, словно оценивая, и Такемичи смутно почувствовал, что должен бы обидеться, но в данный момент его переполняло смятение (он действительно жив? Опять? Как?), поэтому он пустил все на самотек. Мальчик вынул конфету изо рта: "Нашел тебя на улице, ты довольно легкий для взрослого чувака, прикинь?". Это было не слишком похоже на вопрос, но он все равно кивнул, прежде чем обдумать слова. "Подожди, то есть ты нашел потерявшего сознание на улице случайного парня и просто привел его к себе домой?!" Такемичи подумал, что этот ребенок совсем спятил или что-то типа того. "Послушай, малыш, не мне тебе говорить, но нельзя просто так приводить незнакомцев домой, ясно? А вдруг я плохой парень или еще что?!" Хотя, возможно, со стороны Такемичи было немного лицемерно вести себя так ответственно по отношению к ребенку ( ему реально нужно было узнать его имя, чтобы перестать думать о нем как о "ребенке"), но, похоже, ему не хватило либо здравого смысла, либо осознания опасности, а может, и того, и другого. Мальчик ехидненько заявил: "Я бы просто избил тебя, ты выглядишь чертовски слабым". И он сказал это как факт, словно ему даже в голову не пришло, что Такемичи может быть сильнее, и, честно говоря, Такемичи в этом не сомневался. Парень напоминал ему кого-то, но после последнего возвращения в будущее (прошлое?) он предпочел об этом не думать. Устало потирая лицо рукой, Такемичи изо всех сил старался не вздохнуть. Ах, как хорошо быть молодым и уверенным в себе. "Итак," - парень присел на край кровати и вплотную приблизился к лицу Такемичи (еще одна параллель с первой встречей с ним), - "почему ты был весь в крови, старичок?". Опасно. Этот парень был определенно опасен. Он чувствовал это в венах и в крови. Возможно, Такемичи должно было быть хоть немного стыдно за то, что он трусил перед тем, кто реально выглядел как девятилетний ребенок (и это если быть снисходительным), но, учитывая, что в прошлом он столько раз имел дело с такими детьми, как Киёмаса, Тайджу и Кисаки, его более или менее научили, что дети могут быть страшными. Тем не менее, при напоминании о ранах рука Такемичи потянулась к груди, чувствуя фантомную боль, напоминающую о том, что в него стреляли, но он остался невредим? Такемичи с опаской опустил взгляд, его рубашку сменили, но что было более важно, его раны не кровоточили, такого просто не должно быть. Его дыхание участилось, по мере того как он думал об этом, ничего этого не должно было быть, он должен был умереть, ему трижды выстрелили в грудь, он должен был быть мертв, он бросился со здания, и пусть он не истек кровью, но падение наверняка убило бы его, верно? Почему он жив? Он провалился, он должен был просто умереть, почему? Почему? Почему? Почему? Почему не умер? И вдруг он словно захлебнулся воздухом, одновременно не успев вдохнуть. На его плечо опустилась крепкая рука, и ребенок начал кричать, что определенно не рекомендовалось делать, когда у кого-то панический приступ ( хотя это было нечто новенькое, но пока ему придется отложить это на потом), но этого было достаточно, чтобы Такемичи успокоился. Отчаянные глотки воздуха медленно уступили место чему-то более спокойное, однако он чувствовал себя липким, покрытым холодным потом, которого раньше не замечал. "Эй! Старина! Старикашка?! Что случилось?! Черт, черт, черт, черт". Мальчишка отвернулся, бормоча череду проклятий. Что определенно не помогало. Такемичи только начал приходить в себя, но, видя, что малыш начал паниковать, то еще чуть-чуть, и он продолжит истерить, так что было бы замечательно, если бы он смог. Просто. Остановиться. Разжав кулаки, он поднял одну из рук(что было делом нелегким, потому что она словно налилась свинцом) и беспорядочными взмахами пытался вернуть внимание ребенка к себе. "Малыш. Успокойся, я в порядке", - не слишком убедительно, поскольку ему приходилось делать паузы посреди предложения, чтобы набрать воздуха, но это было лучшее, что он мог сделать прямо сейчас, - "просто", - он был не совсем уверен, как объяснить ребенку приступ паники, поэтому он неуверенно остановился на "прохожу через некоторые вещи. Это пройдет, не переживай так сильно". В конце Такемичи слегка хихикнул, неловко, надеясь, что это поможет ребенку успокоиться. Утомленно глядя на него, ребенок нерешительно кивнул и опустил руку: "Если... Если ты так говоришь..." Разговор затих, и над ними, подобно неприятному грузу, нависла тишина. Стремясь ее разорвать, Такемичи перешел к относительно безопасной теме: знакомству. "Привет", - глаза парня метнулись к нему, словно он не ожидал, что разговор продолжится, - "Я Такемичи. И спасибо. За то, что помог мне и все такое". Пауза. А потом: "Такемучи". Что? "Меня зовут Манджиро. Зови меня Майки". Он тупо уставился на него, пока из его горла не вырвался почти истерический смех. Серьезно, насколько хреновой была его жизнь? Это слишком смешно. Парень - Майки - выглядел вполне объяснимо встревоженным его маниакальной реакцией (это еще один Майки, которого он травмировал?), протянул руку в попытке (возможно) успокоить его, как раньше. Тело Такемичи резко вздрогнуло: рука, которая несколько минут назад принесла ему столь необходимый комфорт, теперь несла в себе лишь безжалостные воспоминания. Майки замер и поспешно отдернул руку, словно обжегся. "Я... прости? Прости." К горлу Такемичи подкатила желчь, потому что, о боже, это же ребенок - почему он извиняется? Он даже не знает, почему. Остановись. Он не хотел этого слышать. Не от этого человека. Не от ребенка. Нет нет нет. Не сейчас. В этот раз Майки мог только лишь наблюдать, как Такемичи ломался - вообще и в целом - на его глазах, глубоко засевшее чувство беспомощности пустило корни, смешанное с горькой ненавистью к самому себе и дополнительным непониманием того, почему этот практически незнакомый человек вызвал у него такие сильные ощущения. Мерзкое чувство. Поэтому Майки просто смотрел, как на глазах Такемичи выступили слезы, как он моргнул, когда его тело просто... замерло, как на заглючившем экране. Внезапное появление Такемичи в его жизни было таким же неожиданным, как и уход, - он исчез, подобно плохо запомнившемуся сну. О его существовании свидетельствовали лишь окровавленные простыни и испачканная рубашка, которую Майки стянул с него. ----- Вспышка, похожая на электрический ток, ослепила его - ощущение, непохожее на то, которое он испытывал, прыгая, - и когда он снова смог видеть ( с позиции на коленях на огромной земле и щебня), он обратил внимание на свое (не совсем незнакомое) окружение; довольно пустынный парк, безлюдный. Это было ужасно неудобно - ведь он все еще находится в разгаре приступа паники, а неожиданно новая обстановка никак не успокаивала его нервы. Прошло еще несколько минут мучительных вдохов и камешков, которые неудобно глубоко впивались в его руки, прежде чем он смог встать. Не придумав, чем себя занять, и не найдя реального способа получить какую-либо информацию, Такемичи выбрал направление и пошел. Налево. Солнце село, и небо окрасилось в прекрасную смесь оранжевого, розового и пурпурного. Это был поистине захватывающий дух пейзаж. Возможно, это мир пытался исправить сложившуюся тревожную ситуацию. Потому что, как и большинство решений в его жизни, левое - тоже неправильное. Перед ним, всего в паре метров, стоял Майки, широко раскрыв глаза и косясь в его сторону. Такемичи хотелось выругаться. "...Такемучи?". Одно лишь знакомое прозвище почти заставило его бежать в противоположном направлении, игнорируя все вокруг. Но почему-то Такемичи показалось, что ничего не изменится, даже если он это сделает. И поэтому он остался, настороженно ожидая, что скажет Майки, настороженно, но внимательно. Майки принял его молчание за достаточный ответ и пошел к нему. Оказавшись в двух шагах от Такемичи, он протянул к нему руку, словно желая получить тактильное подтверждение того, что Такемичи действительно здесь. Он вдруг отчетливо вспомнил, как в последний раз пытался дотронуться до него, и скорбно опустил руку. "Где ты был? Ты просто исчез. Что, черт возьми, случилось?" Вопросы звучали быстро, впопыхах, с жалким разочарованием и глубокой растерянностью. У Такемичи не было ответов на все вопросы, вообще, поэтому он открыл рот и сказал: "Я не знаю". Слишком плохой ответ. "Какого черта ты говоришь, что не знаешь?! Ты просто... появился как-то раз, покрытый тонной крови, и исчез в тот же день в... чертовой вспышке света! А потом, - тон Майки перешел от громкого и раздраженного к тихому и обиженному, - а потом ты просто появляешься через год, как ни в чем не бывало? Какого хрена, Такемучи?". Односторонняя беседа сошла на нет после бури, с которой началась, и закончилась на мрачной ноте. Такемичи мало что мог сказать в ответ, однако одна полезная информация засела в душе. "Год? Прошел год?" Майки выглядел таким же шокированным неожиданным вопросом, как и Такемичи. Потому что - год? Что это за причудливая новая система путешествия во времени? Теперь даже триггера нет. "...Да. Год. Тебя не было целый год". Майки звучал уже не так расстроенно, а более задумчиво. "Эй, это может показаться странным, но какой сейчас год?" "...2002. Июль." Это заняло у него секунду, но он попытался подсчитать возраст. "Так тебе сколько, одиннадцать?" В ответ он получил нерешительный кивок, и вправду, не удержался: " Весьма мал, как для одиннадцатилетнего. Ты точно не креветка а человек?" Поддразнил он с легкой ухмылкой. Майки пнул его в голень, легко, скорее с целью показать свое недовольство, чем причинить какой-либо вред. В его улыбке отразилась тоска. Этот Майки, такой молодой и не пострадавший ни от чего - ему не пришлось столкнуться с потерей всех своих братьев и сестер - он казался намного проще, чем его Майки. Если его Майки улыбался неразборчивой пустой улыбкой, чтобы скрыть пережитые трагедии и избежать жалости, то этот Майки постоянно менял выражение лица, не заботясь о том, как его воспримут. От этого у него защемило в груди и стало чуть труднее дышать. Он не знал, как долго это продлится, не понимал, как долго он будет встречаться с этим совершенно чужим Майки, который жил простой жизнью, ввязываясь в драки без реальных ставок, с этим Майки, который счастлив. Такемичи хотел бы, чтобы все было хорошо. Рука привычно обшарила карманы брюк, тех самых, которые он носил в день своей смерти, оставшихся неизменными (в отличие от рубашки, подаренной Майки). Звуки щелчков и ощущение холода металла предупредили о том, что в кармане лежала мелочь. Он достал ее и пересчитал. Монеты, общая сумма которых составила около 700 йен, он аккуратно убрал их обратно, как только закончил. Он перевел взгляд на Майки, который, видимо, все это время наблюдал за ним: "Знаешь какое-нибудь местечко поблизости, где продают тайяки?". В ответ раздался слегка обескураженный гул. "Ну, что ж?" Он встретил непонимающий пристальный взгляд и надулся: " Может, ты покажешь мне, где оно находится?". " Эм, ладно?" "Тогда пошли", - на его лице расплылась легкая ухмылка, - "не то чтобы у нас было все время в мире". Такемичи сказал это легко, дразняще, чтобы пошутить, хотя на самом деле это было не совсем так (у Такемичи было слишком много времени, и никогда его не хватало, время не имело значения, а больше он ничего не знал). Майки, неестественно проницательный ребенок, похоже, уловил это. Он поднял руку, но в отличие от предыдущих разов, когда он хотел дотронуться до Такемичи, он ухватился за подол его рубашки и крепко сжал его между большим и указательным пальцами, идя чуть впереди и таща его за собой. В конце концов, им попалась на глаза маленькая тележка с едой, незаметно приютившаяся вдоль дороги. Такемичи легонько ткнул Майки, чтобы тот остановился: "Есть любимый вкус?" "Не особо." Он понимающе кивнул и снова достал мелочь из кармана, собираясь подойти, чтобы расплатиться. Однако Майки все еще держал его за рубашку, и ему пришлось отступить. "Майки?" Он просто стоял посреди дороги, похоже, слегка оцепенев по непонятным Такемичи причинам. На оклик по имени он снова обратил внимание на окружающую обстановку, но вместо того, чтобы просто отпустить Такемичи, он пошел вместе с ним. Цены тут были более дешевыми, так что он смог спокойно купить три штуки. Не определившись с выбором, Такемичи остановился на двух с начинкой из пасты красных бобов и одном шоколадном. Майки привел их в ближайший парк, и они устроились на скамейках, после чего Такемичи передал ему все тайяки, так как не чувствовал себя особенно голодным. Майки вопросительно на него взглянул, но в конце концов решил взять их, и они остались сидеть вдвоем на скамейке, пока он взялся за первый. В перерывах между укусами они разговаривали. В основном Майки рассказывал о своей жизни - школа, додзё, бои, семья. Такемичи в основном слушал, глаза горели любопытством к переживаниям Майки, которых он никогда не знал. Время от времени он вставлял свои истории, только хорошие, конечно, и наслаждался безраздельным вниманием. Он подумал, что навсегда запомнит его бурный смех, когда он рассказывал ему о том, как остановил самый ужасный спор между своими друзьями, случайно попав головой в говно. Такемичи не упомянул, как Майки все это время держал его за рубашку. В разговоре наступило затишье, когда Такемичи начал угасать, и у него оставалось совсем немного времени, чтобы мило улыбнуться и впервые за долгое время искренне сказать: " Пока". ----- В этот раз он уже не так удивился, когда открыл глаза, слегка адаптировавшись к новым, непривычным прыжкам. Знакомый пейзаж (в отличие от других мест, которые изменились со временем, те которые он видел, пропали в неумолимых волнах времени), символическое место встречи: Храм Мусаси. Нежданно-негаданно воспоминания, окрашенные ностальгией, пронизанной сожалением, заполонили его разум, а слезы помутили его зрение. "Я уже второй раз вижу, как ты плачешь, Такемучи. Я думал, такие старички, как ты, плачут меньше". Голос Майки донесся сверху, где он непринужденно отдыхал на ступеньках. Его лицо вспыхнуло, смущение сменилось возмущением: "Двадцать шесть - это еще не старость, ты, сопляк!" "Конечно, старина, как скажешь". Майки быстро осилил последние ступеньки, перепрыгивая по две за раз, и присел у основания, рядом с Такемичи, слегка покачиваясь на пятках. Такемичи обижено хмыкнул, но в остальном позволил теме заглохнуть, начав новую. "Сколько времени прошло с тех пор?" "Чуть больше года". Хм, значит, прыжки не настраивались на равномерные интервалы? Почему? Была ли какая-то конкретная причина? "Вообще-то, до моего дня рождения осталась всего неделя". По спине Такемичи пробежала дрожь, и он напряг память, почти гнетущее чувство охватило его и заставило вспомнить. В этом было что-то важное. "Тринадцать...", - от осознания этого его лицо побледнело до неузнаваемости, а в животе заурчало: "Тебе уже двенадцать - исполняется тринадцать. О боже." Ему хотелось выть. Майки напряженно следил за ним ( впрочем, как и всегда), похоже, его волнение передалось и ему - или он просто беспокоился за Такемичи, потому что он выглядел все более встревоженным по мере того, как Такемичи что-то бормотал про себя. Такемичи вдруг оборвал себя и внимательно посмотрел на Майки, он - ну, он не мог сказать, счастлив ли он полностью, но ему определенно нравился его Майки. И это... это было хорошо. Это было правда хорошо. Потому что это значило, что у него был шанс все исправить, сделать что-то правильное хоть раз в своей забытой богом жизни. Может быть, даже исправить все те испорченные будущие, пока он находился в этом. (Часть его души оплакивала Майки, которого он стирал - того, которому было 15, и у которого были пустые глаза и непонятливые улыбки. Майки, который стал настолько неуравновешенным, что в итоге убил всех их друзей. Того, который приставил пистолет к его голове и умер у него на руках. А потом Майки, который гарантировал будущее всем ценой своего собственного. Тот, который собирался убить себя, и тот, ради которого убил себя Такемичи. Их жизни действительно были трагедией). "Ты... ты упоминал брата в прошлый раз, так? Шиничиро? Как ты отнесешься к тому, что я захочу с ним встретиться?" В вопросе, заданном не по теме, сквозило неопределенное беспокойство, но глаза Майки загорелись детским восторгом от перспективы встречи его брата и друга, и решимость Такемичи только еще больше укрепилась. Он сделает так, чтобы этот Майки был счастлив. " Ага, конечно, мы можем сходить к нему, он, наверное, сейчас в своем магазине." Майки бесцеремонно схватил его за руку, увлекая за собой, и Такемичи споткнулся, вскрикнув от неожиданности. В ответ получив ухмылку. "Пойдем." Это была приятная прогулка, если подумать. (Возможно, им было бы удобнее, если бы Майки отпустил его руку, но каждый раз, когда Такемичи предлагал эту идею, он просто отмахивался от нее с мягкой, игривой улыбкой). Это было ново - гулять с Майки. В свое время Майки никогда не видели без байка, и он всегда тянул Такемичи за собой, когда хотел немного развеяться. Поездки с Майки всегда успокаивали его нервы, но он понимал, что время от времени ему стоило прогуляться. Когда солнце только-только опустилось ниже зенита, они подъехали к гаражу с жирной надписью "SS Motor", и от летней жары на их коже начали собираться капельки пота. Майки вошел внутрь и потащил Такемичи за собой в подсобку. "Шиничиро!" Такемичи слегка морщится от громкости, но это успешно привлекло внимание Шиничиро, отвлекая его от мотоцикла, над которым он работал. Это было нереально, увидеть Шиничиро - встретить Шиничиро, призрака, который в свое время преследовал (почти) всех капитанов Томана. Однако Такемичи не дал себе зациклиться на этом, потому что Шиничиро уже поднялся и улыбаясь направился к ним. "Йо, Манджиро! Не знал, что ты сегодня заглянешь". " Ага, Такемучи хотел с тобой познакомиться." Брови Шиничиро дрогнули при упоминании прозвища Такемичи, а глаза метнулись к нему, в его взгляде читалось почти осязаемое недоверие. "...Такемучи?" Имя прозвучало медленно, словно он испытывал воду. Такемичи кивнул. Взгляд Шиничиро опустился вниз и скользнул по их с Майки переплетенным рукам, и Такемичи поспешно выдернул руку из цепкой хватки Майки, решительно игнорируя раздраженное ворчание, ощущая странное чувство, будто его застали за чем-то, чего он не должен был делать. Такемичи состроил милую рожицу: "Эй, Майки, ничего, если я немного поговорю с твоим братом? Наедине". Майки выглядел так, словно вот-вот собрался протестовать, однако Шиничиро сам прервал его. "Да, хорошо." Шиничиро бросил на Майки пристальный взгляд: "Не против подождать нас у входа?". Майки недовольно окинул их взглядом. Вздохнув, он тем не менее подчинился. "Замечательно." После того, как Майки скрылся из виду (и, соответственно, из поля зрения), Шиничиро, похоже, на мгновение замялся, а затем собрался и взглянул на Такемичи с необычайной сосредоточенностью. "Итак... Видимо, ты существуешь..." Ожидаемо, эта фраза застала Такемичи врасплох: "Что?". " Ну, знаешь, пару лет назад ко мне пришел Манджиро и начал рассказывать о некоем парне по имени Такемучи, обливающемся кровью, который просто исчез в мгновение ока. Буквально". Его глаза сузились, слегка скептически, но в основном обвиняюще, и Такемичи не мог не подумать, что Ах. Вот он, хороший старший брат. Он мог понять, почему Майки боготворил его. "Какое-то время ты был болезненной темой, так что в конце концов он перестал о тебе говорить. До прошлого года, то есть. Когда ты, по всей видимости, превратился из просто парня по имени Такемучи в его друга по имени Такемучи. Даже сейчас он все еще иногда вспоминает о тебе. Честно говоря, я думал, что ты просто воображаемый друг или что-то типа того, потому что Майки был единственным, кто тебя видел, и, ну типа, люди просто так не исчезают. Но вот, пожалуйста, ты тут". Он открыл рот, чтобы ответить: "Э-э". Возможно, ему следовало предвидеть допрос, но он правда не думал, что Майки будет говорить о нем - и не только с Шиничиро. Если бы Такемичи пришел к нему в другое время, то, возможно, они бы даже приятно поговорили. Однако сегодня Шиничиро умрет, если Такемичи ничего не предпримет. У него не было на это времени. "Слушай, я все объясню позже", - не то чтобы полная ложь, но Такемичи не мог с уверенностью сказать, когда наступит это самое "позже", - "а сейчас мне нужно сообщить кое-что еще". Он глубоко вздохнул: "Ты -ты умрешь. Сегодня." "Что." " Ах да, ладно, ты ведь знаешь друзей Майки? Баджи и Казутору? Ну, так вот, Казутора хочет достать... или, точнее, украсть байк на день рождения Майки в качестве подарка. В итоге они придут сюда вечером, и взломают дверь. Ты их увидишь. Они не знают, чей это магазин, а у Казуторы с собой будет болторез, и он не захочет, чтобы их поймали". Такемичи поднял руку и легонько стукнул себя по затылку: " Ну он и махнет им. Так." Шиничиро смотрел на него с неприкрытым замешательством и недоверием. Неприятное ощущение, но Такемичи заставил себя продолжать: "Это будет случайность, они не знали, что это ты, пока не стало слишком поздно. И вот так 13 августа 2003 года Шиничиро Сано погиб в несчастном случае, убитый другом своего младшего брата." " Повторю, что?". "Слушай, ты не обязан мне верить, но что в этом плохого? Просто, может, когда увидишь их, включишь свет и скажешь им, кто ты, а еще лучше просто держись сегодня подальше отсюда". Погоди, - начал тараторить Такемичи, избегая взгляда Шиничиро, чтобы скрыть беспокойство, - тебе придется разбираться с убытками. Черт. Это дорого. Может, лучше попросить Майки просто привести их сюда и показать, что это место принадлежит тебе?" "Эй-эй, успокойся, Такемучи, - Шиничиро неуверенно положил руку на плечо Такемичи, - просто дыши. Я могу... Я просто посмотрю, придут ли они. Если они попытаются вломиться, я их остановлю. Если нет - ну, это неважно, я думаю". Все, что сказал Такемичи, вероятно, звучало для него как бессмысленный бред сумасшедшего - единственная причина, по которой он согласился, скорее всего, была в том, что Такемичи все больше паниковал. Тем не менее, он был благодарен. Для Такемичи не имело значения, как он спасет Шиничиро, главное, чтобы тот выжил. "Это... спасибо, здорово. Вообще, супер." "Эй, эм, Такемучи, ты типа... ты в порядке ? Ты вроде как рассеиваешься". "О, ух", - Такемичи оглядел себя и рассмеялся, испытывая некоторое облегчение от того, что легко вышел из ситуации, - "думаю, мне пора идти. Обещай мне, что ты запомнишь мои слова, хорошо? И скажи Майки, что мы еще увидимся?". Он решил проигнорировать широко раскрытые глаза Шиничиро, оставив его переваривать информацию в собственном темпе. "Хорошо...?" " Хорошо." И вот так он ушел. ----- Он впервые проснулся в одном и том же месте, недалеко от SS Motors. Это приятно удивило (позволило ему на мгновение забыть о прыжках и притвориться, что все нормально - притвориться, что время шло своим чередом, а не потерять год за миллисекунду). И это было очень даже неплохо - будет легко убедиться, что Шиничиро успел (а он очень на это надеялся). Приготовившись к ожиданию неудачи, он прошел через вход. На полу, прислонившись спиной к стене, сидел ребенок с подозрительно знакомым шрамом от ожога, занимающим большую часть лица, и Такемичи (довольно безуспешно) изо всех сил старался не пялиться. Парень отмахнулся от него и повернул голову назад, чтобы крикнуть. "Эй, Шиничиро, у тебя клиент!". Пессимистический настрой Такемичи резко рассеялся, сменившись всепоглощающим облегчением. Когда его позвали, Шиничиро вышел вперед, собираясь предложить что-то интересное, но замер при виде Такемичи. "Ты." Ускорив шаг, он схватил Такемичи за руку и силком потащил в подсобку, не обращая внимания на упирающегося Такемичи. Отпустив его руку, Шиничиро захлопнул дверь и решительно встал перед ней, преграждая Такемичи путь к выходу. Когда Шиничиро ничего не сказал, а просто уставился на Такемичи, словно не зная, что о нем думать, он решил начать первым: "Итак, - сказал он, сохраняя мнимое спокойствие, - похоже, ты что-то выяснил?" "Да", - пробурчал Шиничиро, - "примерно. Не буду объяснять. В ту ночь я просто ждал в магазине, чтобы посмотреть, не случится ли чего. Тогда появились двое подозрительных ребят - Кейске и Казутора. С парой болторезов. Я застал их, когда они пытались взломать дверь, и расспросил их". Он осекся, недоверчиво усмехаясь: "Честно говоря, я думал, что все вы были в чем-то замешаны. Хреновый розыгрыш или типа того. Так что я поговорил с ними, спросил, не ты ли их попросил это сделать. Но никто из них не знал тебя, конечно, они слышали о тебе от Манджиро время от времени, но, видимо, на этом все и кончалось. Так что, Такемучи, я был бы очень признателен, если бы ты дал мне хоть какое-то объяснение". Такемичи открыл рот. Взглянул на Шиничиро. Остановился. И выдохнул. Спутанные оправдания на кончике языка угасли. Перед ним был парень, о котором Такемичи слышал только в историях, рассказанных через маленькие грустные улыбки. Такемичи вдруг пришло в голову, что именно таким он и был - никак не главным героем детства его друзей; он просто какой-то парень. И то, как он стоял перед ним, встревоженный и резкий, до боли напоминало обычного человека. Он заслужил того, чтобы знать. Может быть, не все, может быть, даже почти ничего. Но достаточно. "Ну, эм, у тебя есть место, где можно присесть? Это будет длинновато". Когда Шиничиро убедился, что Такемичи не убежит при первой же возможности, то отошел со своего места у двери, подвел его к куче небрежно разбросанных шин и уселся рядом. Первые пару фраз, он не знал с чего начать, но потом остановился на тщательно сокращенной версии всего, избавленной от слишком болезненных деталей и произнесенной с осторожной отстраненностью. Он рассказал ему о 15-летнем Майки, который с трудом удерживал контроль над импульсами, и упомянул будущих Майки, которые потерялись и в итоге полностью утратили контроль. Шиничиро, к счастью и облегчению, не затронул тему слез на его лице, а Такемичи ничего не сказал, когда тот обхватил его за плечи и притянул к себе. (Это было небольшое утешение, но Такемичи знал, что если позволит себе зацикливаться на этом и дальше, то в конце концов прильнет к Шиничиро и будет кричать о несправедливости мира). Когда он дошел до части об Изане, то почувствовал, как Шиничиро вздрогнул, и его осенило внезапное осознание того, что Майки в этой временной линии еще ничего не знал. По сравнению с теми стрессовыми ситуациями, когда ему приходилось изменять ход чьей-то смерти, это легко исправить, подумал Такемичи, но он видел, как чувство вины, подпитываемое стыдом, заполнило все существо Шиничиро, и тот смиренно выдохнул через нос. Он пришел к окончательному решению закончить рассказ на этом (тем самым избавив себя от необходимости говорить о том инциденте, который положил начало новым прыжкам) и поднялся на ноги, суставы хрустнули от непривычки. "Ну, что ж, тогда пошли к нему". Он подал Шиничиро руку и потянул его вверх, отмахнувшись от благодарного ворчания. Шиничиро отвернулся, предпочтя остаться невеждой: "К кому?". Такемити бросил на него пристальный взгляд и получил в ответ рожицу: "Ладно, тогда я закрою магазин. Подождешь минутку?" Он прислонился к стене и махнул рукой в знак согласия: "Пожалуйста". Прошло всего несколько минут, прежде чем Шиничиро вернулся, и они отправились в путь, Шиничиро закрыл за ними металлические ставни. Первая половина прогулки прошла в задумчивом молчании, Шиничиро пытался осмыслить только что полученную информацию, а Такемичи был морально истощен рассказом о своем неудачном опыте. Однако по мере пути атмосфера смягчалась, и вскоре они стали обсуждать всякие пустяки, время от времени прерываясь, чтобы посмеяться над рассказами друг друга. Это было приятно. В конце концов, они пришли в многоквартирный жилой комплекс, а в глазах Шиничиро появилась настороженность. Он спокойно поднялся по ступенькам, подошел к двери и нерешительно поднял кулак в воздух, а затем твердо стукнул им по двери. Послышался недовольный окрик и несколько глухих шагов, после чего дверь распахнулась, явив Курокаву Изану. Такемичи выдохнул и успокоился. Он сможет это сделать. Он обещал Каку-тяну. Изана взглянул на Шиничиро, напряженно стоящего рядом с ним, и насторожился. Такемичи был явно не готов, он знал Изану только тогда, когда он боготворил и был одержим своим старшим братом. С другой стороны, время его знакомства с Изаной было коротким и неприятным и, к счастью - теперь уже к сожалению - недостаточным, чтобы узнать его по-настоящему. Его смерть была неправильной, но она позволила замять инцидент; никто не хотел знать больше о человеке, который стал толчком для самой ужасной ссоры, и даже если бы они хотели, после той ночи в Томане не осталось никого, кто мог бы ответить на эти вопросы. (Тело Эммы, холодное, бледное, мертвое, лежало в земле. Шиничиро был давно похоронен. По всем соображениям, он должен был присоединиться к ним). Такемичи не знал истории Изаны, а недостаток информации пугал его. Голос понизился до шепота, Шиничиро повернулся к нему и улыбнулся виноватой улыбкой. Это мало чем помогло успокоить его нервы, но он оценил усилия: "Извини, надо было объяснить раньше, в последнее время отношения между нами были немного натянутыми. Все началось с того, что я заговорил о Манджиро - тогда я не придал этому значения, понимаешь? Пока... ну. А потом случилась эта история, когда он узнал, что мы не кровные родственники". Такемичи хотелось закричать от досады, все это было бы полезной информацией раньше, но он не мог упрекнуть Шиничиро за то, что тот не упомянул об этом прежде, перегруженный новой информацией и активно пытающийся отвлечься. "Что ты тут делаешь?" Голос Изаны - резкое напоминание, возвращающее внимание к их реальности, и Шиничиро пришлось приложить усилия, чтобы не ерзать под его пристальным взглядом. Такемичи, к счастью, избежал внимания, честно говоря, он был даже не уверен, что Изана его заметил. Поэтому за ним было легче наблюдать.. Шиничиро, может, и не заметил бы этого, но Такемичи, близко знакомый с не самыми приятными чудачествами, прекрасно уловил восхищение и восторг, граничащий с одержимостью, скрытые за холодной яростью Изаны. (Иногда ему хотелось, чтобы эти братья горели в гневе, пылали ярко и страстно, подобно солнцу. Вместо этого их гнев был ледяным - хрупким, холодным и таким одиноким). Такемичи сдержал дрожь и вышел перед Шиничиро, наконец-то обратив внимание Изаны на себя. "Вообще-то, это я хотел с тобой познакомиться. Не против прогуляться с нами?" Изана переводил взгляд с одного на другого и хмурил брови, его гнев сменялся недоумением: "А ты кто?". "Друг Шиничиро. Я слышал о тебе от него и подумал, что было бы забавно с тобой познакомиться". Изана взглянул на Шиничиро, как бы ожидая подтверждения. "Да, точно". Кивнув головой, поспешно ответил Шиничиро. Изана раздраженно вздохнул, но, по крайней мере, это было лучше, чем его прежняя открытая враждебность, так что Такемичи воспринял это как победу. "Ладно, сегодня мне нечем заняться. Подожди минутку". Он отошел и закрыл дверь, собираясь, и оставив Такемичи с Шиничиро ждать в одиночестве, а Такемичи использовал это время, чтобы составить план. "Ладно, как насчет того, чтобы сделать так: я отвлеку Изану на некоторое время, а ты пойдешь и поймаешь Майки?" Он конечно мог бы найти Майки сам, но тогда ему пришлось бы все ему объяснять, а Такемичи мог обойтись и без этих хлопот. "Звучит неплохо". Он чуть замешкался, прежде чем продолжить: "Ты уверен, что с тобой все будет в порядке? Судя по тому, что ты мне рассказывал, у тебя с ним был не самый лучший опыт". Это беспокойство заставило Такемичи усмехнуться: "Не волнуйся об этом, я что-нибудь придумаю". Шиничиро выглядел ничуть не успокоенным ответом, но, тем не менее, уступил. "Как скажешь". Разговор оборвался, когда Изана вернулся, "Пойдем, наверное". " Кстати, я только что вспомнил, что кое-что забыл. Вы пока погуляйте немного, я скоро вернусь, просто позвоните мне, когда доберетесь... ну, в общем, куда бы вы ни пошли". "Ух..." У Такемичи не было номера Шиничиро, так что оставалось надеяться, что он был у Изаны: "Конечно". Они спустились по лестнице и разошлись. Прогулка Такемичи и Изаны началась в обескураживающей тишине, ни один из них не знал, о чем говорить. И Такемичи поднял тему, которая, как он знал, была для них общей: "Я слышал, что ты любишь драться?". Изана слегка опешил от неожиданного вопроса, но все же ответил: "Да. Мне нравится, забавно видеть, как люди корчатся передо мной на земле, это поднимает мне настроение, знаешь? Это Шиничиро научил меня". Такемичи подавил дрожь и опасливо на него взглянул: "Тебе когда-нибудь говорили, что ты довольно пугающий? Потому что если нет, то я как раз хочу это сказать". Он поднял руки вверх в успокаивающем жесте, когда Изана криво усмехнулся: "Расслабься, расслабься. Я не говорю, что ты плохой или типа того. Повторюсь, просто слегка пугающий. Хотя, может быть, дело во мне - я всегда был слишком чувствительным". Он слегка скривил губы в самокритичной улыбке: "Я тоже дрался, когда был в твоем возрасте. Никогда не был в этом хорош, почти каждый раз получал по заднице. Но потом я вступил в одну банду и подружился со многими очень сильными людьми, может быть, даже сильнее тебя", - поддразнил он, получив локтем в живот. Оно того стоило. "Хотя меня все равно избивали, наверное, даже больше, чем раньше, честно говоря, но я... я чувствовал себя сильнее. Я был самым слабым из всех, но хотел защитить их. Поэтому я старался изо всех сил, чтобы они все были в безопасности. В итоге ничего не вышло, но я... я изо всех сил старался это изменить". Такемичи закончил свой маленький монолог горестным смехом, в равной степени расстроенный тем, что снова думал о прошлом, и смущенный тем, что упомянул о прошлом Изане, среди всех людей. Он точно не знал, какой реакции ожидал, возможно, чего-то вроде смеха над его бедами. Однако вместо этого он получил вопрос. "Эй, как, говоришь, тебя зовут?". Это застало его врасплох, и он неуверенно ответил: " Ха, ох, похоже, я так и не представился. Меня зовут Такемичи. Извините, что так вышло", - неубедительно закончил он. Изана полностью проигнорировал извинения: "Ты странный парень, Такемичи", - он встал посреди улицы, заставив Такемичи последовать его примеру, и протянул руку вверх, проводя по щеке Такемичи, на которой блестели мокрые слезы, которые тот даже не замечал. "Начал плакать и не заметил". Такемичи чуть не отшатнулся назад от неожиданного прикосновения, но, поняв, что Изана просто хотел утешить его, предпочел уступить. Фыркая, он тщетно пытался придумать, как оправдаться, но в конце концов не смог найти удовлетворительного ответа и решил: "Это как-то грубо, что ли? Называть кого-то странным при первой встрече". "Да, но ты, кажется, не особенно возражаешь". Он вытер последние слезы и убрал руку в сторону. "Такемичи, ты же знаешь, что обычно сильные защищают слабых? А не наоборот. Если ты такой хилый, то тебя нужно просто защитить". Такемичи на мгновение уставился на Изану, а после еще на миг. "Я... Это было бы сложно?" сказал он. Изана хмыкнул в знак согласия и замял тему. После этого они перешли на что-то более легкое, пока не свернули на достаточно знакомую улицу, чтобы Такемичи мог вести их, ориентируясь на конкретное место. Тот киоск с тайяки все еще был там, так ведь? Такемичи надеялся, что да. Похоже, ему повезло: когда они дошли до него, цены оказались чуть выше, чем в прошлый раз - стоимость выросла в связи с инфляцией за год. Но ему все равно хватило на одну порцию, и в итоге он спустил последние деньги на пасту со вкусом красных бобов. Когда они уселись на скамейку (в том же парке, куда Майки водил его раньше), Такемичи впихнул тайяки Изане и отказался забрать его обратно. Он решил, что для Изаны будет лучше съесть что-нибудь вкусненькое, прежде чем он начнет подступать к более спорным темам. "Так что там у вас с Шиничиро?" Приветливая атмосфера, которая царила вокруг них в течение последнего часа или около того, угасла, уступая место гнетущему волнению. "Я не понимаю, о чем ты говоришь". Такемичи недоверчиво на него взглянул: "Ну да, конечно. Я же не видел, как ты огрызался на Шиничиро, когда мы пришли, да, виноват". Изана щелкнул языком от язвительного ответа: " Какое тебе вообще до этого дело?" "Ну," медленно начал Такемичи, "Шиничиро - мой друг, а ты - мой почти друг. И вы братья, разве это странно, что я хочу знать, что между вами происходит?" Изана резко встал: "Этот человек мне не брат!" "Правда? В последнее время я слышал, что он был твоим старшим братом, что-то случилось?" Раздраженно размахивая руками, Изана возразил: "Вы не понимаете, этот человек... он... мы даже не кровные родственники!" "И?" Очевидно, ответ застал Изану врасплох: "Что?". Но этого оказалось достаточно, чтобы прервать его речь. "Ладно, вы, парни, не кровные родственники, но все равно братья, так ведь?" "Это... нет... У Шиничиро уже есть брат! И я не он." Он замолчал на секунду, опустив голову и не сводя с Такемичи глаз: "Я думал, что мы семья, что я наконец-то кому-то нужен, и я смогу вырваться из этого ада. Но этот тип просто лгал мне все это время!". Он выплеснул слова с таким ядом, что это не могло не насторожить, однако отчаяние и страдание покрыли его слова, и Такемичи стало почти физически больно слушать что-то настолько грубое. " Сначала давай присядем, ладно?" Изана окинул его оценивающим взглядом: "Или нет, наверное". Такемичи вздохнул, откинув голову назад к небу, на его губах заиграла задумчивая улыбка: "Я немного завидую, знаешь? Моих родителей рядом нет, и братьев и сестер у меня тоже нет; я живу один, и никто не приходит в гости. Мне немного одиноко. Но у тебя есть Шиничиро, у тебя есть его брат и твоя сестра. Может быть, вы не кровные родственники, но это придает еще больше значимости, не так ли?". Изана рухнул на скамейку рядом с ним, гнев сменился усталой уступчивостью и любопытством: "Да? И как ты до этого дошел?" Такемичи вспомнил о семье Шиба и их хреновой ситуации до того, как Тайджу начал разбираться в себе: "Я знаю одних родных братьев и сестру, я дружил с одним из них. Он хотел убить своего старшего брата. Видишь ли, старший брат избивал его и его сестру, когда они были младше". Болезненное любопытство смешалось с восторгом: "И что, убил?". "Убил? Нет. Хотя это было близко, у него был нож и все такое. А потом нож оказался у его сестры, и все стало еще сложнее". "А?" "Короче говоря, его сестра как оказалось, принимала все побои вместо него, а когда они выросли, она подумывала убить их старшего брата, чтобы защитить его, и даже ударила того ножом. К счастью, никто не умер, и старший брат в итоге ушел. Он никогда не был особо хорошим, но, по крайней мере, в будущем он стал в какой-то степени порядочным". "У тебя насыщенная событиями жизнь, Такемичи". Такимичи весело хмыкнул, это была лишь одна из множества сюжетных линий в истории его несчастной жизни. "До сих пор не понимаю, какое отношение это имеет к тому, что мы с Шиничиро не родные братья". "Это значит, - он ткнул рукой в бок Изаны, пытаясь донести свою мысль, - что кровное родство ни черта не значит. У тебя нет выбора, когда ты кровный родственник - ты можешь застрять в такой же дерьмовой ситуации, как они. Но когда ты не кровный родственник, у тебя есть выбор. Кто-то должен сознательно и добровольно терпеть тебя. Это кажется куда более особенным, чем просто кровные братья и сестры, которые вынуждены выносить друг друга". Ошеломленное молчание - словно музыка для его ушей, потому что это означало, что Изана действительно обдумывал его слова, принимая их во внимание. Прошло некоторое время, прежде чем кто-то из них что-то сказал. "...Ты странный парень, Такемичи". Слова вырвались сквозь сдавленные рыдания, и Такемичи закрыл глаза. "Я знаю, ты уже говорил мне". "Ты реально странный". Он хмыкает в ответ и ждал, пока рыдания стихнут. " Можешь написать Шиничиро, где мы находимся, я не взял с собой телефон." Не говоря ни слова, Изана достал телефон и отправил Шиничиро сообщение о их местонахождении, после чего засунул его подальше. " Эй, Такемичи," - он ковырял свой уже остывший тайяки, "спасибо." "Не стоит благодарности. Я просто подтолкнул ход событий, вы бы и сами разобрались. Наверное". Изана горько усмехнулся: "Не знаю". Разговор стих и перешел в интроспективную тишину, лишь изредка нарушаемую тихим звуком жующего Изаны. Однако она довольно быстро оборвалась, стоило появиться звукам быстрых шагов по тротуару. "Такемучи?" "Привет, Майки". Изана вскинул голову при упоминании имени, сначала уставившись на новоприбывшего, а затем на Такемичи с преданным видом. Это было лишь отчасти искренне, скорее игриво, и Такемичи быстро пробормотал извинения. "Это твой брат Изана". "Ха." Шиничиро боролся с желанием рухнуть на землю и расплакаться от столь грубой подачи информации. Но поскольку именно он нес за это ответственность, то просто потянул шокированного Майки в сторону Изаны и Такемичи на их скамейку, прежде чем начал объяснять ситуацию. Его реакция была весьма положительной, если не сказать вялой: "Ну, круто, а когда он переедет к нам?". Основной целью его внимания, похоже, был Такемичи: "Шиничиро сказал, что ты тут уже пару часов, почему ты не пришел ко мне?". Голос Майки превратился в нытье. "А. Просто в этот раз я случайно наткнулся на Шиничиро первым, - рассмеялся он, - в итоге мы проболтали пару часов. Немного поговорили об Изане, и я подумал, что было бы неплохо с ним познакомиться". Изана чуть оживился при упоминании его имени и визуально стал ярче, что резко контрастировало с хмурым взглядом Майки. "Ты всегда приходишь ко мне первым. В следующий раз я должен быть самым-самым первым, хорошо?" "Хорошо, я обещаю". Майки решительно кивнул головой: " Ладно". Изана взглянул на то, как они взаимодействовали, и уловив момент, перетянул Такемичи на свою сторону, проигнорировав его удивленный возглас: "Эй, Такемичи, - сказал он лукаво, - что касается того, о чем мы говорили раньше, ты должен стать моим подчиненным. Я буду защищать тебя, как твой король". "Э-э..." Он как раз пытался сформулировать ответ, как вдруг Майки прервал его, вскочив со скамейки и уставившись на Изану: "Нет! Такемичи мой, я нашел его первым!". Изана с улыбкой ответил Майки: "Ну и что? А я первый его завербовал, и что ты будешь с этим делать?" Майки занес ногу для удара, и они тут же сцепились в драке. Шиничиро вздохнул: "Я должен был этого ожидать". Такемичи рассмеялся, глядя вдаль: "Эй, Шиничиро, не говори им ничего, ладно? Пусть они останутся такими". Он оттолкнулся от скамейки и потянулся. Шиничиро с опаской на него уставился, махнув рукой: "Ты типа... ну, уходишь?". Такемичи непонимающе покачал головой, прежде чем понял, о чем идет речь: "О. О нет, просто я должен кое-что проверить. Я пойду первым, увидимся как-нибудь". Он незаметно улизнул в гуще драки Майки и Изаны, дематериализовавшись прежде, чем попал в пункт назначения. ----- Из его(?) дома вышла маленькая девочка, а Такемичи замер, нутро сжалось, но по крайней мере, он убедился. Однако у него не было времени долго размышлять об этом, поскольку не прошло и десяти минут, как он почувствовал, что в него врезалось чье-то тело. Ощущая себя так, словно из него только что вышибли все что можно было, он попытался оттолкнуть того от себя: "Майки?". Прижавшись к Такемичи, мальчик кивнул. "Как ты вообще узнал, что я тут?" Он поднял голову настолько, что Такемичи смог увидеть его глаза, сверкающие непонятной гордостью. "Ты обычно появляешься спустя год, поэтому со вчерашнего дня я начал бродить по улицам". "О? Какой сегодня день?" "17 августа 2005 года". Знакомый год. Легкое чувство страха, которое появилось, когда все это началось, росло, пульсировало и разрасталось. Он вздохнул, все надвигалось, а времени оставалось все меньше. Майки заметил перемену в его настроении: "Такемичи? Ты в порядке?" Ломкая улыбка: "Да, конечно. Всегда, Майки". "Если ты так говоришь..." Его прежняя бодрость угасла, а голос чуть затих, но он все равно продолжил: " В этот раз ты должен провести со мной все свое время, хорошо, Такемичи? В прошлый раз ты даже не попрощался". Он надулся. "Прости, прости, ты и Изана казались слегка занятыми". Он захихикал, когда Майки заметно погрустнел при упоминании этого имени. " Как он вообще, Изана?" "Сейчас живет с нами. Он надоедливый мелкий засранец, постоянно спрашивает о тебе". "Похоже, вы ладите". "...Да, наверное." Он отвечал несерьезно, но Такемичи заметил, что его уши слегка порозовели, а комок беспокойства, засевший в животе, слегка ослаб. "Хорошо. Хорошо... Это очень хорошо". Слезы, большие и некрасивые, в кои-то веки вызванные чистым облегчением и безмерной благодарностью, крупными каплями текли по его лицу. Майки вздохнул, это было ужасно ласково: " Серьезно, Такемучи, даже после всех прошедших лет ты все еще плакса. Пойдем, я хочу тебе кое-что показать". Майки отцепился от Такемичи и схватил его за руку, потянув за собой. Тот, с помутневшим зрением, доверился Майки, куда бы тот его ни повел (неважно, когда, и неважно, какой). Майки достал телефон и отправил пару сообщений, пока они шли, бормоча что-то о дерьмовом расписании. Вскоре они вышли на безлюдную площадку у ступенек, ведущих к святилищу Мусаши, столбы которого стали более изношенными, чем когда Такемичи видел их в последний раз - всего несколько часов назад. (Он старательно отводил глаза от ряда знакомых байков, припаркованных на территории). Нетерпеливый Майки потащил его вверх: "Я основал эту банду пару лет назад - ну, я и мои друзья, она называется "Токийская банда Манджи", - он задорно улыбнулся, - названная в честь меня, конечно же. Но для краткости мы зовем ее Томан". К концу его короткого объяснения они добрались до вершины. Оглядевшись по сторонам, он заметил, устроившегося рядом с Дракеном Мицую, который тихонько что-то обсуждал, Пе-Яна, обвиняюще указывающего пальцем на Па-Чина и не получающего ничего, кроме бурных смешков. Хаккая с близнецами в разгаре, похоже, очень напряженной армрестлинговой схватки. Черт, он даже заметил Санзу, разговаривающего с Мучо на заднем плане. Но самое ужасное - Баджи, который наклонился, смеясь над Чифую, которого удерживал в игривом удушающем захвате не кто иной, как Казутора. Такемичи противился желанию подбежать к ним и тыкать пальцем, до тех пор, пока он не убедится, что они настоящие, а не просто больная иллюзия. "Вот они", - Майки вскинул руку в величественном жесте, - "лучшие члены моей банды". "Они все выглядят такими... счастливыми". Такемичи благоговейно взглянул на них. "Ну да... а как иначе? Мы на вершине мира!" Остальные повернули головы на голос Майки, а потом, естественно, с любопытством уставились на Такемичи. Дракен спросил первым: "Кто это?". "Это Такемучи, и он вступит в нашу банду". сказал Майки, но Такемичи не слышал слов, он вообще почти ничего не слышал. Его глаза затуманились, а мир накренился, или нет, это он рухнул на землю, подобно увядшему цветку. Сквозь помехи доносился приглушенный голос, но он звучал так невнятно, что он все не мог ничего расслышать. Мир пылал и леденел, а его зрение представляло собой россыпь белых пятен, которые время от времени затмевались черной пустотой. Его грудь вздымалась от тяжелых вдохов, а чувства возвращались к нему обрывками, первым из которых был урывчатый звук его имени, произнесенного успокаивающим голосом: "Такемучи, Такемучи, мне нужно, чтобы ты дышал вместе со мной, можешь сделать это для меня, пожалуйста? Просто повторяй за мной, вот так, хорошо, вдыхай и выдыхай. Хорошо, хорошо, ты отлично справляешься, Такемучи". Он вслушивался в инструкции как можно лучше, следуя им до тех пор, пока не почувствовал, что приходит в себя. Это заняло больше времени, чем ему хотелось бы (если быть честным, то слишком много). Второе чувство, которое он ощутил, - прикосновение, ощущение того, что его держали в чьих-то объятиях. Оно держалось на переднем плане его сознания, прежде чем его вытеснило на задний план осознание вкуса и запаха - что-то едкое и неприятное ползло по горлу и грозило выплеснуться наружу, он был вынужден проглотить ужасную на вкус желчь, сморщившись от неприятных ощущений. (Зрение вернулось к нему последним, когда он открыл глаза и увидел море противоречивых лиц, тесно сгрудившихся вокруг него и Майки. Такемичи не смог подавить скулеж, вырвавшийся наружу. " Дайте ему хоть немного пространства". Майки прижал его к себе чуть крепче, защищая, словно хрупкое произведение искусства, и смотрел на зрителей до тех пор, пока они не попятились, отошли подальше и отвернулись, лишь выглядывая из-за углов, тщетно пытаясь скрыть свои обеспокоенные и любопытные взгляды. Такемичи прошептал, только для слуха Майки, стараясь подавить рыдания: "Я не думаю, что смогу. Мне жаль, Майки. Прости меня. Я не могу... Я не могу вступить в Томан, мне так жаль, Манджиро. Я очень хочу... Я всегда буду хотеть... но у меня больше нет времени". Хватка Майки усилилась почти до боли, он прильнул к нему: "Заткнись, Такемичи, ты не знаешь, о чем говоришь. Просто успокойся, мы поговорим об этом, когда ты придешь в себя". "Мне жаль." Такемичи выдернуло из времени. ----- Он стоял на кладбище и инстинктивно знал - он здесь только для того, чтобы попрощаться, связать себя узами долга и обрести покой. Место, где он очнулся, служило тому подтверждением. Он был на кладбище, и если бы у него было больше денег, он бы пошел и купил благовония, чтобы зажечь их. Но он потратил все на пару одиноких детей, накормил их и принес им немного радости, он был уверен, что потратил их не зря. (Какая польза от денег - для мертвецов?) Ноги сами несли его по территории, и он искал свободный участок. Даже если ему нечего было предложить, почтение все равно должно быть оказано. Подходящее место нашлось, зажатое в безлюдном углу, забытое и одинокое, и Такемичи подумал, что оно идеально. Сцепив руки и молясь, он позволил своим слезам течь свободно, без стыда. Нет ничего постыдного в том, чтобы лить слезы по тем, кто их заслужил. И нет никого более достойного, подумал он. О ребенке, которого он убил, о юном Такемичи, которого больше не было в этой временной линии, чье существование исчезло по прихоти реальности. О ребенке, который мог бы стать им, но ему не позволили. О Майки, которых он бросил, от которых отказался и переписал по своему желанию. Майки, надеявшиеся на него и покинутые им. Он скорбил, горевал, сожалел и позволил ветру унести шепот его извинений. Позади него остановились шаги, нехарактерно терпеливые, ожидающие, пока Такемичи успокоится, выпустит то немногое, что осталось. Слезы остановились, и он слегка улыбнулся своему неизменному спутнику: "Привет, Майки". Стальные глаза наблюдали за ним, жесткие, настороженные и все еще полны надежды. Такемичи смотрел в эти глаза и видел в них призрака. Думал - знал - что ему дали этот шанс только потому, что он не единственный, кто нуждался в конце. Майки говорил жестко, резко контрастируя с прежней легкостью, которая прежде невольно сквозила в его общении с Такемичи: "Я не думал, что ты вернешься". Улыбка Такимичи косая, однобокая: "Но ты все равно пришел искать меня?" Отвернув голову в сторону и упрямо отказываясь смотреть в глаза, Майки нехотя пояснил: "Я просто начал гулять, по привычке". Закрыв глаза, он спокойно согласился с доводами: "Конечно. Наша встреча была просто совпадением". Прошло несколько секунд молчания, прежде чем Майки снова взглянул на него, неуверенно и тревожно: "Такемучи... ты призрак?". Вопрос был настолько абсурден и в то же время настолько точен, что вызвал у Такемичи смех. Он закрыл глава, запрокинув голову к небу так сильно, что из глаз начали течь слезы. Майки настороженно замер, поддавшись привычному инстинкту протянуть руку и попытаться утешить его, успокоить, но потом решительно отступил. Он не хотел снова заботиться о Такемичи, не хотел разочаровываться, когда тот неизбежно уйдет, не хотел привязываться опять. Смешки стихли, Такемити перевел дыхание, прежде чем ответить: "Честно говоря, я не знаю. Наверное, технически это так". Эта тема должна была бы его расстроить, но глаза были болезненно веселы: " Думаю, зомби все-таки ближе. Все эти ходячие мертвецы, знаешь?". Майки, разумеется, не знал: "Что? О чем ты говоришь?" Он подошел к Такемичи и грубо схватил за воротник рубашки. Она была той же, понял он, что он надел на него годы назад. Все в Такемичи было то же. Он сжал руку (тактильно убедившись, что Такемичи не собирался исчезать, подобно мертвецу): "Такемучи. Объясни. Кто ты?" Такемичи не сопротивлялся крепкой хватке Майки: "Просто, - продолжил он ровным тоном и полусерьезно махнул рукой, - я умер. Совсем недавно", - его губы сжались в подобие улыбки, - "хотя для тебя прошло пять лет, наверное". "Что, черт возьми, значит "наверное"!? Прекрати нести чушь! Это не смешно, Такемучи. Просто... скажи мне правду, ладно? Я считаю, что заслужил знать спустя столько времени". Такемичи вздохнул: "Ты прав, это совсем не смешно, правда? Но я больше плакса, чем комик, так что... это логично, ведь я не шучу... Я пытаюсь сказать..." Майки прервал его, не в силах справиться с бессвязным бредом: "Просто скажи это!". (И о, возможно, это была та самая ярость, которую, как он всегда надеялся, воплощал в себе Майки. Это был не самый приятный из возможных вариантов, но, тем не менее, это было именно то, что он так мечтал увидеть). "Я живу в долг, Майки". Руки сжавшиеся вокруг его воротника напряглись: "Что ты пытаешься сказать?". Такемичи закрыл глаза, под тяжестью чего-то ласкового, любимого и крайне душераздирающего, грозящего накрыть их: "Мне жаль, Майки". "В твоих словах нет смысла". Из его рта вырвался вздох: "Майки, ты знаешь, что я пытаюсь сказать. Это последний..." Его прервали, глаза Майки горели праведным огнем, подпитываемым отчаянием и отрицанием: "Заткнись, Такемучи! Прекрати говорить. Просто..." Руки спустились с воротника и обхватили его в отчаянном порыве, на него наваливается тяжесть, а Майки уткнулся головой в его плечо. Пальцы впились в спину почти до боли. "Мой день рождения завтра, Такемучи, ты ведь останешься на него?" Он не прокомментировал влажность, которая холодила кожу, вместо этого просто обняв Майки, прижимая его к себе. "Я бы хотел, правда, но, думаю, мне уже почти пора идти". Такемичи хихикнул, тихо и дружелюбно, а Майки отчасти ненавидел его за то, как спокойно он относился ко всему этому - к смерти. "Не самое подходящее время, прости". "Эй, Майки, сделай мне одолжение, ладно?" Ответ быстрый и искренний: " Всегда". Его слова - кандалы, Такемичи знал, именно они привели Майки в Бонтен в одном из будущих. Это оковы, и их нельзя произносить бездумно. Но Такемичи - параноик, слишком хорошо знакомый с едким вкусом неудач, и поэтому он сказал: "Будь счастлив, Майки. Делай все, что хочешь. Не зацикливайся на том, чтобы делать все самому, и не зацикливайся на мне тоже, я просто забавная история, которую интересно послушать, понял?". "Ты такой жестокий, правда, Такемучи?" "Может быть." Тело в объятиях Майки исчезло, как бы сильно он ни старался держаться, а руки обхватили самого себя. Майки горько плакал в кладбищенской тишине в одиночества. ----- Громко - это первое, что заметил Такемичи, когда осознал себя. В тускло освещенной комнате звучала песня "С днем рождения!", а на украшенном столе стоял белый торт с горящими свечами "27" - единственным источником света. " Воу, откуда ты взялся?" спросил его один из посетителей вечеринки - Дракен, он оцепенел. Этот вопрос привлек внимание остальных, разбросанных по комнате, прорываясь сквозь пение и оставляя в комнате тревожную тишину. "Такемучи?" Голос звучал низко и с недоверием, этот звук он слышал меньше, чем несколько раз. Такемичи оглядел комнату, пытаясь обнаружить источник, но безуспешно. "О. Ладно. Это сюрприз, да?" Может, он снова исказил реальность, может, мир вознаградил его за то, что он все исправил, неважно. Такемичи не знал, да и не хотел, в общем-то. От резкого движения стол загрохотал, и раздались испуганные возгласы нескольких человек, когда некто грубо протиснулся сквозь них. Его обхватило крепкое тело, заключив в неослабевающие объятия, знакомые и успокаивающие. "Думаю, лучше поздно, чем никогда. Но двенадцать лет - это слишком много, Такемучи, тебе не кажется?" "Прости, прости, не лучшее время, помнишь?" " Будто я когда-нибудь смогу забыть." Такемичи улыбнулся, целиком и полностью счастливый, крепко связанный со временем (навсегда): "С днем рождения, Майки". Майки улыбнулся, уткнувшись ему в шею. "Зови меня Манджиро".