Сказки темной стороны

В день рождения Сиэля, перед сном, мама всегда рассказывала ему волшебную сказку, которую сочиняла сама, но в тот день, когда ему исполнилось десять лет, папа сказал, что маме нездоровится и она прислала его на замену. Вместе с папой вошел дворецкий, дед Танака, с ящичком с рабочими инструментами под мышкой и начал возиться по углам спальни, постукивая и бренча. Сиэль было вытянул шею, чтобы посмотреть, чем он занят, но папа уложил его обратно, подоткнул одеяло и велел не вертеться. Лицо у папы было усталое и осунувшееся (он днем и ночью занимался важными поручениями королевы), но как всегда веселое, и легкая улыбка была на своем обычном месте. Сиэль замирал от предвкушения послушать, какую захватывающую дух историю для него приготовил папа, вот уж кто должен был придумать нечто необыкновенное. Начало у сказки было великолепным. - Жил некогда на свете король, была у него красавица королева и юный наследник, а еще - множество тайных и явных врагов, наседавших на его крохотное государство. Долго король избегал опасностей то хитростью, то силой, то подкупом, то везением, но однажды стала ему угрожать неминуемая беда, и избыть ее было никак невозможно. Пришлось королю волей-неволей идти к чернокнижникам в глубокое подземелье, чтобы те навели чары и призвали могущественных демонов, которые повергли бы его недругов раз навсегда. Папа умолк и несколько раз медленно и с трудом, словно преодолевая сопротивление, сжал и разжал пальцы правой руки, затянутой в перчатку, а затем потер внешнюю сторону ладони, как будто ее что-то стягивало. Мама обязательно мягко пожурила бы его и сделала замечание о том, что это дурные манеры; она терпеть не могла, когда папа делал такую разминку, а он извинялся и оправдывался рассеянностью. Сиэль полностью одобрял маму: выделанная кожа чуть слышно поскрипывала, и звук, по его мнению, был отвратительным. Попросить скинуть перчатки он не осмеливался: папа и раньше считал, что джентльмену не пристало показываться без них на людях, а с недавних пор, обзаведясь той противной привычкой, и вовсе носил их не снимая. - Чернокнижники зажгли свечи кроваво-красного воска, разбрызгали заговоренные отвары, раскрыли свои волшебные книги и в присутствии короля начали зловещий обряд. Однако откликнувшийся на их зов демон в вороньих перьях не стал слушать славословия и не отведал приготовленные жертвы - вихрем промчавшись по подземелью, он растерзал всех колдунов одного за другим и вцепился когтями в горло королю. "Не нужны мне ваши жалкие подачки и ваши мольбы меня не улестят, - рассмеялся он в лицо королю, - но я голоден, и насытить меня могут лишь человеческие души". Король начал упрашивать демона пощадить его, но тот был непреклонен. "Позволь мне хотя бы распорядиться делами и попрощаться с семьей!" - в отчаянии воскликнул король. "Позволяю, но не вздумай бежать или прятаться, я отыщу тебя везде. Будь готов - я поглощу тебя завтра на закате солнца". Следивший за дедом Танакой одним глазком Сиэль наконец разглядел, что дворецкий закрывал оконные ставни на засов. Деревянные бруски ходили в пазах туго, и старику приходилось с силой налегать на каждый - без посторонней помощи обратно такие было уже не сдвинуть. Ставни были новенькие, их навесили только нынче утром для того, чтобы зимние сквозняки не могли забраться в комнату Сиэля и он не заболел бы снова, объяснил заметивший интерес Сиэля папа, прервав рассказ. Это было Сиэлю понятно - он и сам ни за что на свете не хотел бы снова пережить долгие мучительные сутки в жару и бреду. - Король был еще молод, ему очень не хотелось умирать, к тому же такой страшной смертью. И ни с кем он не смел поделиться своим горем или попросить мудрого совета, чтобы не легло обращение к запретному колдовству позором на честь его древнего рода. Запершись в своих покоях, он в одиночестве предавался раздумьям и замирал от ужаса, сознавая, что приближается его последний час. Он думал о том, как ему спастись, одну ночь и один день, и, когда демон явился к нему в виде дымного столба, предложил отдать любимую борзую собаку, чтобы перенести срок еще на сутки. Демон согласился, забрал пса и исчез. Король размышлял одну ночь и один день, и когда демон пришел к нему во второй раз в облике черного человека, предложил вместо себя любимую королеву, чтобы выгадать еще одни сутки. Демон рассмеялся, схватил королеву и пропал с глаз долой. Закончив с окнами, дед Танака начал осматривать механизмы двери, которую сменили тем же утром, что и ставни. Она была крепкая, не то что прежняя, толщиной в два дюйма, закрывалась плотно, без единой щелки, даже той, какая почти у всех дверей бывает внизу. Сквознякам теперь не было ходу в детскую. И, хотя дверь тяжело поворачивалась на петлях, так что сколько Сиэль ни толкал ее, не мог приоткрыть (он уже пробовал и не сумел выбраться из комнаты сам), ему нравилось, что взрослые о нем так беспокоятся. Их забота доказывала его важность, а Сиэль очень хотел быть для папы и мамы самым важным. - Но, когда демон ворвался к нему в третий раз, королю уже нечем было откупаться, и приготовился он к неминуемой гибели, как вдруг демон сказал: "Отрадно видеть, о король, как самоотверженно ты защищаешь собственное благополучие: чем больше я запрашиваю, тем большим ты жертвуешь. Я оставлю тебе жизнь и даже поступлю к тебе на службу, если не побоишься пойти до конца и позволишь мне взять твоего единственного сына. Я обещаю опекать его не хуже, чем родной отец - ибо различия между мной и тобой не столь уж велики, - и убить не раньше, чем выращу из него достойное продолжение нас обоих". Разумеется, король недолго колебался, ведь нет ничего заманчивее желания жить. Они протянули друг другу руки, и на правой ладони короля осталась выжженная метка - клеймо договора. С того часа демон завладел маленьким принцем, а король получил заступника, став самым могучим и непобедимым на свете и уже никогда никого и ничего не страшился. Таков конец истории. Сиэлю не понравилась сказка, но его учили, что надо быть вежливым, и, вместо того чтобы сказать правду, он тихонько засопел. Папа не обратил на это никакого внимания, потому что Танака как раз собрал инструменты и с поклоном попросил разрешения удалиться. Папа тоже поднялся. - А принц? - спросил Сиэль вдогонку. - Что с ним сделал демон? Наклонившись, папа потрепал Сиэля по волосам, и тот недовольно заерзал - жест был грубоватым. - О судьбе единственного наследника мне, к сожалению, ничего не известно. Но если тебе очень-очень любопытно - узнай у демона сам, - папа вздохнул, но тут же, словно спохватившись, улыбнулся и подмигнул Сиэлю. - Как удачно вышло, что сейчас он прячется под твоей кроватью и с нетерпением ждет, когда я попрощаюсь и вы останетесь наедине. Сиэль, обижавшийся, когда над ним подшучивали, засопел громче: - Я же знаю, что там ничего нет, кроме пыли. - И ту, может статься, вымели, - подхватил папа. - Проверим? Но Сиэль не поддался на папины подначивания: ему только что исполнилось десять лет, а такие взрослые мальчики в чудищ, затаившихся в темноте, не верили. - А что выбрал бы ты, если бы был королем, - уговор с демоном или сына? Папа растерялся, и Сиэль захихикал: - Конечно, меня. Ты же мой папа и ты меня любишь больше всего на свете. - Только избалованный ребенок, которого растили, закутывая в вату и ограждая от всех огорчений, может без малейших сомнений утверждать такое, - папа покачал головой. - Больше всего на свете каждый человек любит прежде всего себя. Ты поймешь и усвоишь это, когда станешь стар... - он не закончил. Сиэль ждал, когда папа договорит, но тот не стал продолжать. - Достаточно на этот раз, - папа накрыл Сиэля одеялом с головой. Внутри было уютно и безопасно. Сиэль тут же выставил в щелку один глаз и смотрел, как папа гасит все ночники кроме одного - алый огонек едва мерцал, в глазах засыпающего Сиэля раздваиваясь на узкие вертикальные кошачьи зрачки. - Значит, мне не надо бояться, что и меня может украсть демон? - невнятно окликнул он сквозь дремоту папу, когда тот, уже переступив порог, взялся было за скобу. - Это всего лишь сказка о темной стороне жизни, - папа обернулся. На несколько мгновений он задержался в дверях, наблюдая за тем, как тонкая изящная черная рука, появившись из-под кровати, не спеша, вкрадчивыми движениями нащупывая путь, ползет вверх по одеялу, пятная ткань смоляными следами, а вслед за ней вытягивается и взбирается на постель гибкое тело хищника. - До встречи, сынок. И ключ в замке повернулся.