Эти дни были самыми спокойными за весь недавний месяц. По крайней мере, так казалось Селестрии. В штабе творилось умиротворение; Леви и Ханджи подолгу не выходили из кабинета и что-то активно обсуждали, ни слова не говоря про отца или его положение дел. Складывалось впечатление, что от нее что-то скрывают.
Раны все еще болели. Конечно, это не пройдет так быстро, как у Эрена, но терпеть боль тоже не очень хотелось. Остальные ребята тоже вели себя очень...подозрительно. Рия пыталась что-то выведать у Армина, ведь тот по ее мнению был самым слабохарактерным, но и он просто отмолчался.
— Армин, что происходит? Вы все как-то изменились после того, как я очнулась. Проблема...во мне? — поинтересовалась девушка у Арлерта на обеде.
— Нет, что ты.— сразу отвергнул эту мысль блондин.— По-моему, все как всегда.
«Точно что-то произошло. Будь все как всегда, он бы ответил мне по-другому.»
— Нет. Все не так, как всегда.— сжимая кулаки, говорит Смит.— Говори, в чем дело.
Арлерт замешкался, но старался виду не подавать — Эрен и Леви его живьем закопают, если она хоть что-то узнает.
— Сели, ты меня пугаешь.— переводя все на шутку, говорит молодой человек, спешно покидая помещение.— Ладно, я пошел! Мне еще к Ханджи зайти нужно.
Точно что-то не то.
Она это знает, но не может доказать.
Черт с ним. Пусть все идет, как они задумали. Она не станет вмешиваться во все это.
Но когда Леви вечером постучался в ее комнату и попросил разрешения войти, страх внутри нее разбушевался с новой силой. Причин несколько. Во-первых, Селестрия думала, что проблема в ней. Ну а во-вторых, сам, мать его, Леви постучался. Не вошел без разрешения, не вызвал к себе, а пришел лично.
— Что-то случилось? — делая вид, словно она ничего не подозревает, говорит девушка, не отводя взгляда от книжных станиц.
— Просто решил зайти.
Просто не бывает. Особенно если это ее воспитатель, которого она знает как облупленного.
— Что читаешь? — интересуется мужчина, садясь на край кровати, заправленной белой простынью, рядом с дочерью друга.
— Да так. Философские записки какого-то дворянина, ничего не ведавшего о реальном мире. — кладя книжонку рядом, отвечает блондинка.— Как твоя нога?
— В порядке. — после короткой паузы, Леви продолжает:— Хотел с тобой кое-что обсудить.
Вот оно. То, что привело самого брюнета к ней в комнату и то, что, возможно, откроет ей глаза на всю ситуацию вокруг. И что же это?
— Я слушаю.— она была готова уже рвать и метать от нетерпения, но капрал, похоже, не спешил говорить.
— Милена хочет забрать тебя к себе на восстановление.
Что...?
Мама? И откуда же она узнала, что случилось с Селестрией?
Кажется, она догадалась. Кто же, если не отец. Боится, что его уже не отпустят, и пытается сбавиться от дочери. Ну, старик, ты не угадал, когда думал, что Рия так спокойно согласиться на это.
— Нет.— твердо говорит блондинка, выдыхая.— Я не поеду к ней.
— Это не обсуждается. Эрвин уже обо всем договорился с ней.
Лицо девушки приобрело нездоровый оттенок — смесь бледного с пунцовым. Они ее родители, это понятно, но так беспардонно заставлять дочь натягивать на себя эти чертовы розовые чулки и кукольные плятьишка — не перебор? Нет, она не поедет.
Тут все, кто ей дорог; отец вообще в тюрьме, а Сели должна сидеть в четырех стенах в Стахесе и целый день пить чай вместе с матерью и ее мужем?
Селестрия не аристократка. Может ее мать да, но сама девушка — нет. Ей по душе тугие ремни и испачканные куртки, чем все эти кружева и шелки. Она любит летать на УПМ и разрезать титанов, а не аккуратно пить чаи из фарфоровой кружки.
Это все навязывает ей Милена, которая хочет, чтобы дочь повторила ее судьбу и вышла замуж за богатого мужчину.
Рие не нужны богатства и знать. Все, что нужно, у нее уже есть, и большего не хочется.
— Я все равно не поеду.— стараясь сдерживать эмоции внутри себя, отвечает Смит.— Можешь так ей и передать.
— Она заедет завтра вечером. Тебе лучше полностью восстановиться, чем раненой влезать в передряги. Так что не противься и собирай вещи.
Ну конечно, кто же её слушать будет. Она ребенок, и мнение ее что слепому очки.
Отец тоже хорош — зная, как дочь ненавидит эти особняки и этикет, все равно отправил ее к матери на попечительство. Хотя, и его понять можно. Можно, но не нужно.
— Я не поеду. На этом все.— словно отрезает девушка, спешно выходя из комнаты.
Стены здания словно охладели; старые паркеты противно скрипели под ногами, шевеля своими старыми потрепанными досками, замусоленный тюль вместо занавесок на окнах тихонько колыхался поток ветра.
Закат в этот день был теплым: розоватые облака нежно дополняли голубоватое небо; сиреневатая дымка опускалась на холодную землю, остуженную летним дождем. Девушка медленно присела на первое попавшееся бревно, которое только нашла в лесу. Томный вздох сорвался с ее губ, нарушая идиллию вечернего леса. Сегодня погода казалась ей необычной... Она сама и не знает, что в ней было такого чужого и иностранного.
Селестрия лишилась друзей, людей, которых она любила и которые были ее семьей. Может это и повлияло на ее настроение сегодня.
Вот она вспоминает свои яркие детские дни вместе с Петрой, когда та плела золотые косички из волос Сели. А вот и Шульц, который вырезал из дерева различные игрушки, которыми девочка могла играть часами.
Неожиданно все вокруг замолчало.
Сзади послышался хруст веток. Девушка обернулась посмотреть, кто там. Это был Эрен. Его каштановые волосы слегка падали ему на глаза. Изумрудный взгляд долго сверлили спину Смит, и, наконец, он сказал:
— Как ты?
Это была обыкновенная фраза, но Йегер был первым, кто сказал ее ей. Даже Леви этого не сделал. Даже Ханджи.
Никто. Только Эрен.
Иногда Селестрии казалось, что этот парень единственный, кто её понимает. Единственный, кто может ее понять из всех людишек, существующих на земле.
— Все в порядке. Не беспокойся.— только выдавила она из себя.
Эрен подошел ближе, присел на место рядом с ней и замолчал.
— Это я виноват. Прости.
Селестрия задумалась — в чем он себя винит? В том, что сделал выбор? Отец говорил, что выбор есть только сейчас. Мы можем сожалеть о нем, но ничего не можем сделать.
— Твоей вины в этом нет. Такова была их судьба, как разведчиков — погибнуть.
— Может, ты и права.— сказал Эрен.— Но если бы я вовремя превратился, то...
— Не стоит.— оборвала его девушка. Она сжала обеими руками его большую мужскую ладонь.— Не стоит себя винить. Ты ни в чем не виноват, Эрен.
Розовые оттенки падали на чистую кожу, словно лепестки роз на молоко. Впервые Рия задумалась о том,
насколько он красив. Это понятие не ограничивалось его внешней красотой. У Йегера был необычайно разнообразен и пестр внутренний мир, в котором и для нее нашлось местечко. Самое тихое и уютное, но там ей нравится больше всего.
— Сели, не оправдывай меня. Я не хочу, чтобы ты вопреки всему считала меня самым хорошим.
— Я и не считаю так. Я это знаю. Эрен, пожалуйста, не отрицай моих слов.— на секунду она запнулась.— В том, что ты сделал, был свой смысл. Значит, судьба решила именно так, и никак иначе быть не могло. Они все погибли...не зря, понимаешь? Петра, Оруо, Гюнтер, Джин — они все погибли ради нашего будущего. Ради того, чтобы когда-то вернуть тебе
твой дом.
Эрену хотелось заплакать и со всей силы обнять ее. Маленькая и хрупкая, как стекло, она хотела показать всему миру, что сильнее нее нет никого. Маленький свет со своими глупыми законами и правилами не мог дать ей той свободы, которой желала Рия.
Но если не мир подарит ей эту свободу, то это сделает он.
Ведь его милая Сели должна стать в конце концов счастливой.
***
Сладко потянувшись в своей постели, Смит медленно выдохнула. Сегодня должна приехать эта женщина. Черт, как же не хочется ехать в ту тюрьму строгого режима. Ладно, отсидеть в солдатской тюрьме она совсем не против. Это уж лучше, чем две недели вместе с матерью и её мужем.
Вчерашние воспоминания нахлынули, слова волна — тот прекрасный момент не выходил из головы, заставляя сердце снова и снова танцевать. Это было до невыносимости глупо — что с ней произошло?
Улыбка не сползала с ее уст, а прекрасное настроение так и билось ключом. Так странно, глупо и сладко, что она бы вырвала от всего этого, но сейчас она была рада.
Селестрия не знала этих чувств до этого. Но все же, они ей нравились.
На долю секунды она даже забыла, что сегодня за день.
Но вот снова мрачные мысли окружили ее сознание — мать. Черт бы ее побрал вместе с отцом за такие глупые решения. Рия не хочет в Стахес, ей там просто нечего делать.
Есть вариант сутки напролет в библиотеке и читать заезженные романы, но и этого уже не хотелось.
Ничего не хотелось. Просто лежать весь день и радоваться непонятно чему — вот каким было ее желание на сегодня. И желательно, чтобы Эрен был здесь, рядом.
Ее окно смотрело прямо на тренировочный плац, на котором уже тренировался их отряд. Там были все, кроме Смит. Не хочет она туда, а значит, и не пойдет.
Заранее накинув на себя тонкую шаль, девушка распахнула окно; ее даже никто и не заметил, ведь все были заняты тренировками.
Сели долго наблюдала за спиной Йегера, то и дело делающего отжимания или тренирующего рукопашный бой. Он же ее не видел.
Надо бы сказать спасибо за такой хороший шанс понаблюдать за ним со стороны и чтобы тебя никто не видел, но блондинке и этого было мало. Она никогда не была жадной до чего-то, но сейчас, просто пожирая взглядом его фигуру на земле, девушка не желала делиться этой возможностью с кем-то еще.
— Решила скинуться с окна, лишь бы до матери не ехать?— слегка грубый женский голос пронесся над ее головой сзади. Имир была одна, без Кристы.
— Такой способ меня не убьет.— пошутила Селестрия, закрывая форточки.
Веснушчатая недовольно прошла вглубь комнаты, беспардонно садясь на чистую простынь в грязной форме. Её полный жгучей ненависти взгляд пепелил подругу, пока та пыталась найти для себя удобное место.
— Что-то случилось?
— Да.— резко ответила Имир.— Хотела спросить тебя кое о чем.
И почему каждый что-то, да хочет от ее бедной душонки, еле выжившей с того света? Чем она могла насолить подруге, да еще чтобы она такой злой была?
— И что же...?
— Эрен. Ты что, влюблена в него?
Влю...что? Что это она такое несет?! Рия чуть было со стула не упала, прикрывая покрасневшее лицо. Влюблена? Нет! Нет! Все же не так!
— Нет! Он мой друг!— сразу запротестовала блондинка.— Имир, да что ты такое говоришь? Как
я могу быть влюблена в
него?
— Ты совсем забыла о нас, Селестрия. Я не знаю, что в этом виновато, но из-за него и твоих чувств к нему мы совсем отдалились друг от друга. Мы с Кристой тебя просто не узнаем! Ты всегда была с приветом, я уже привыкла к этому, но черт с тобой, почему ты Кристу бросила?
— Я никого не бросала. Я...у меня в жизни полный беспорядок. Ваша поддержка мне тоже нужна.— Смит злилась. У нее ведь тоже проблемы бывают, трудности, а они полные эгоистки! Как можно думать только о себе, когда вокруг творится
такое?!— Хватит. Уходи. И не трогай Эрена. Он тут не причем.
— Ты всегда сама себе на уме. Но запомни мои слова: он тоже не идеал. И рано или поздно тебе будет тяжело именно из-за него.
Идите все к чертовой матери. Сели уже не хочет бороться за этот мир. Лучше бы все его покинули, а они с Эреном остались сами. Вот тогда она бы была счастлива.
***
— Будь осторожна там. И отдыхай обязательно. А, и кушай тоже. Тебе нужны силы для восстановления.— поучал подругу Йегер, на оранжевом закате провожая ее в путь. Мать девушки уже минут пять ждала, пока дочь попрощается с друзьями. Смит специально тянула время, лишь бы только не ехать туда. Но это было просто тратой времени.
— Я постараюсь вернуться как можно раньше.— пообещала блондинка, собираясь уже разворачиваться и уходить.
На своем запястье она неожиданно ощутила чуть сильную хватку.
— Я буду ждать тебя, Сели.— тихо сказал шатен, выдыхая куда-то вниз.— Поправляйся.
В этот момент она поняла, что у нее есть одно желание. Самое большое и сокровенное. Но о нем никто и никогда не узнает. По крайнер мере, сейчас.
