Сандал

- Раз ты едешь, то я тоже! Ясно тебе, Берт? - Но Сильвия... - И никаких "но"! "В горе и в радости, в здравии и в болезни", помнишь? Вдобавок я тоже хочу приключений и путешествий в дальние страны! - Сильвия не могла больше выдерживать серьезный тон и задорно улыбнулась мужу, который от этой улыбки, как всегда, растаял и вспомнил момент их знакомства: тогда морская стихия вокруг и улыбка Сильвии показались ему явлениями одного порядка. Вот и сейчас... Эх, да с ней, с этой Сильвией, вообще невозможно говорить серьезно! А с ним самим? Берт почесал в затылке, поскольку ответ на этот вопрос всегда был для него не тем, какого бы хотелось. Если вспомнить все собственные проделки... куда там Сильвии! Впрочем, в предстоящем путешествии женушке представится отличный шанс заткнуть его за пояс. Постойте... в предстоящем путешествии? Значит, он уже согласился? По всему выходит, что да. Вот умеет же эта коварная Сильвия уговаривать! А она между тем ждала ответа, и Берт кивнул: - Ладно уж. В голосе его слышались нотки обреченности. До места, где им, быть может, предстояло наконец разбогатеть, сперва требовалось еще добраться. Бескрайние воды, штормы, качка... словом, все прелести моря, за которые Лайтоллер его так любил. Но по нраву ли это все будет Сильвии? Наверняка в своих прежних путешествиях, не столь долгих, она не успела все это ощутить в полной мере. Но теперь уже поздно: раз просилась с ним, то пусть и не хнычет в случае чего! Хотя, конечно, Берт понимал, что это он лишь в мыслях такой суровый, а с жены будет сдувать пылинки в любом случае - как и она с него. И, конечно, его разобрал смех, стоило лишь представить взаимное сдувание пылинок в буквальном смысле. Однако Сильвия, вопреки опасениям Лайтоллера, вынесла плавание с завидной стойкостью. Ни волны, ни бури были ей нипочем: казалось, она ими наоборот наслаждается. Берт лишний раз убедился, что жену нашел замечательную: она разделяет даже его любовь к морю, подумать только! Нет, такие женщины на дороге решительно не валяются, но Берт не зря же удачлив: повезло со второй половинкой - так повезло! И вот наконец они на месте. Небольшая деревушка на краю джунглей, а вокруг - бесконечные тропические леса, где их ждет драгоценный сандал и богатство! - Вот это да! - восхитилась Сильвия, глядя на стену буйной растительности перед собой. - И когда мы туда? Берт на всякий случай взял ее за руку: мало ли, вдруг удерет в джунгли одна через мгновение? По правде говоря, он и сам очень разделял нетерпение жены и ее радостный восторг перед потрясающей природой Новой Гвинеи. Вот только жара и влажность... не станет ли его Сильвии от них плохо? Но пока на плохое нет и намека, так что, если не рассусоливать, то можно кое-что добыть и до ухудшения самочувствия... Дело за пустяком: найти проводников - и вперед! Интересно, как оно выглядит, это сандаловое дерево? Проводник нашелся стремительно, чтобы не сказать больше, лишь стоило Сильвии мило улыбнуться группе проходящих мимо аборигенов. "Умеют же женщины!" - качал головой Лайтоллер, проверяя перед выходом, все ли необходимое собрано. - Да ты столько не дотащишь! - ужаснулась его женушка, пытаясь поднять рюкзак, куда Берт, кроме нужного, напихал и всякой всячины на всякий пожарный. - Еще как дотащу! - пропыхтел он в ответ и очень постарался не сгибаться под тяжестью рюкзака в три погибели. - И давай пойдем, а то теряем время! Сильвия хмыкнула недоверчиво, но спор пока решила отложить, вместо этого направившись к двери. Лайтоллер, пыхтя от неподъемности рюкзака, тащился за ней и восхищался: как, оказывается, идет его женушке мужская одежда! От платья для похода в джунгли Сильвия наотрез отказалась, описав Берту в красках, сколько разной живности сможет заползти к ней под юбку и как следует покусать. Тут Берт, конечно, не выдержал и, представив истерзанные укусами разной нечисти нежные места жены, кое-как согласился. При этом он не знал, разумеется, что какие-то там укусы Сильвию не волновали совершенно, а вот возможность надеть брюки волновала, наоборот, даже очень. Не все же мужчинам забирать себе всё самое удобное, с женщинами надо делиться тоже, пусть и лишь частичками! ... И вот граница между деревушкой и неистово буйным в своей жажде жизни тропическим лесом пройдена, впереди - одни джунгли, возможно, непроходимые. Берт украдкой бросил взгляд на жену: та увлеченно вертела головой, с жадностью разглядывая нависшие над ними исполинские листья и цветы, полные неведомых насекомых самых странных форм и размеров, прилепившихся к поверхности листьев пестрых маленьких лягушек, сверкающих всеми оттенками радуги, гигантских бабочек, чьи крылья чуть ли не задевают лицо, осыпая его сияющей пыльцой, птиц, голоса которых чудеснее райского пения... их сопровождал хор остальных здешних обитателей, трещаще-стрекочущий, шум ветра в кронах, хрустальные звуки где-то капающей воды - на этом фоне птичьи песни, так удачно оттеняемые, звучали поистине музыкой небесных сфер: есть, на что отвлечься людям, доселе не видевшим такой пышности! Но и под ноги попристальней смотреть неплохо: вот шипение из-под куста, сперва предупреждающее. Берт вовсе не горел желанием общаться со змеей теснее и отошел подальше, одновременно и Сильвию оттаскивая от подозрительного куста за руку, но куда там! Тутошние гады интересовали ее не меньше всего остального, поэтому рука жены ловко выскользнула из его руки, а сама Сильвия отступила немного в сторону - туда, откуда и доносилось шипение, тут же коротко вскрикнула и исчезла, будто провалившись сквозь землю. Лайтоллер с трудом подавил ответный испуганный вопль, ринулся туда, где только что была Сильвия... и успел остановиться, взмахнув руками для равновесия, удержаться на краю ямы, в которую его неугомонная женушка и рухнула. - Эй, Сильвия! - позвал он, не в силах скрыть свое волнение. - Ты внизу? - Ну а где же еще? - с ноткой небрежности отозвалась та, что значило ее невредимость и ничуть не утраченный задор. - Давай скорее сюда! - А что там? -для проформы уточнил Лайтоллер, понимая, тем не менее, что спускаться все же придется: Сильвия вряд ли успокоится просто так, раз обнаружила нечто примечательное. - Сам увидишь! Если, конечно, не продолжишь там копаться! - ну точно. Наверное, в яме нашлась и правда интересная вещь, на которую и Берту самому необходимо взглянуть. Но, несмотря на любовь к чудесам этого мира, в яму ему парадоксальным образом не хотелось, а хотелось поскорее вытащить оттуда Сильвию и дать деру к ждущим в отдалении проводникам. Интуиция Лайтоллера прямо-таки настаивала, и доверять ей он привык без колебаний, но все же, все же... как, оказавшись в месте, полном тайн и загадок природы, бегать от них, а не восхищенно изучать?.. - Ладно уж, - пробурчал Берт и, чтобы покончить со всеми сомнениями, спрыгнул вниз, надеясь, что приземлится не на голову Сильвии, а все же рядом. - Ну наконец-то! - обрадовалась жена, когда Лайтоллер, встряхнувшись, принялся озираться по сторонам: земляные стены и торчащие из них корни сомнительных форм не внушали ему доверия ну вот нисколько. Сделать ноги хотелось все сильнее, но нельзя же теперь сбежать, не выяснив, что творится! Или можно? Нет-нет, это плохая мысль - и прочь сомнения! - Что тут у тебя? - осведомился Берт с некоторой сварливостью в голосе, порожденной, видимо, его недостойными раздумьями. Жена молча указала ему в сторону - туда, куда Лайтоллер вглядеться попристальнее еще не успел. А когда вгляделся... - Вот это да! - от его восхищения Сильвия заулыбалась пуще прежнего. - Интересные, правда? - И страшные, - пробормотал Берт, не в силах отвернуться от зрелища, что разворачивалось там, где дно ямы надежно прикрывали тени. Под их покровом притаились странные существа - или кто же они? - внешне очень похожие на грибы. Да это наверняка грибы и есть, размышлял Лайтоллер, с жадным азартом разглядывая коренастые сероватые ножки и сияющие, как и все вокруг, буйным разноцветием шляпки. Шляпки густо покрывали искорки, мерцающие в полумраке джунглей подобно россыпи самоцветов, и Берту все настойчивее казалось, что это не какие-то там бесполезные украшения на грибочках, а словно бы множенство глаз или других органов зрения, на восхищенных людей взирающие, в свою очередь, с недоброй подозрительностью. Но главным было даже не это - что, в конце концов, Лайтоллер грибов с глазами не видел? - а то, что эти такие красивые с виду грибочки... завтракали. Или обедали. Пусть даже ужинали - не суть важно. Важно другое: что служило им пищей. А ей служила глупая, потерявшая осторожность мышь, которую, видимо, привлекли разноцветные шляпки, она подошла к безобидной группке грибов слишком близко и теперь расплачивалась за свою неосторожность. Из-под шляпок ближайших грибов доносился неприятный хруст: мышь поедали вместе с костями и всем прочим. - Чем они жуют, интересно знать? - спросил не столько у Сильвии, сколько в воздух Лайтоллер, и ответ не замедлил себя ждать: край одной из шляпок приподнялся, будто в приветствии, и даже в полутьме сделалось возможным разглядеть множество острейших белоснежных зубов, которые невесть где там умещались - но умещались же! "Чего только не бывает на свете!" - в очередной раз восхитился Берт, и Сильвия, судя по ее лицу, вполне разделяла это восхищение. Грибы меж тем с жадным урчанием продолжали сообща поедать добычу - все, кроме одного. Он даже на вид выглядел каким-то невзрачным: искорки на шляпке потускнели, крепкая ножка съёжилась и грозила вот-вот переломиться. - А с ним что такое? - жалостливо поинтересовалась Сильвия: тоже скорее в воздух, чем у кого-то конкретного. Ведь грибы-то вряд ли умеют говорить и тем более понимают по-английски, а Берт ответа не знал. - Дай-ка я посмотрю... - его бесстрашная жёнушка уже тянула к грустному грибу свои руки, которые ей, видимо, были совершенно не нужны, ибо остальная грибная компания зашевелила челюстями или что там у них - шляпки заходили прямо ходуном! - и сбилась в тесную кучку, готовясь вновь откушать свежего мясца. - Э! А ну-ка! - Лайтоллер замахнулся очень удачно попавшимся камнем. - Не вздумайте! - он понимал, что Сильвию в ее благом порыве не остановить, но вот послушаются ли грибы? Интересно, они могут слышать или, например, видеть? Ох, вряд ли... это ж грибы, понимать надо! И правда, его угрозы грибы не устрашили нисколько, и неизвестно, чем бы при таком раскладе все закончилось, но больной гриб вдруг разразился странными тихими звуками: так, по мнению Лайтоллера, мог бы звучать шепот ростков, что пробиваются из земных глубин к свету. Прочие грибы тут же прекратили свои людоедские намерения и застыли намертво, словно бы в немом почтении. "А их трухлявый товарищ не так прост!" - почесал в затылке Лайтоллер. Сильвия же улыбнулась маленьким агрессорам и уже беспрепятственно погладила грустный гриб по шляпке. Тот слегка встряхнулся, то ли отвечая на ласку, то ли противясь ей. Кончики пальцев Сильвии тут же засветились, окутанные нежным сиянием искорок, и Берту жена вдруг показалась всемогущей таинственной феей, способной разрешать вопросы жизни и смерти одним небрежным жестом. И в следующий миг она так и сделала! Больной гриб приоткрыл щель под шляпкой в безмолвной жалобе, Сильвия попристальнее вгляделась в ее недра... и вдруг с похвальной быстротой и ловкостью выхватила что-то оттуда, успев до того, как клыки гриба сомкнулись на ее пальцах. Лайтоллер даже ужаснуться толком не успел. - Вот, посмотри, - протянула ему жена извлеченную штуку. - Кость! Застряла во рту и мешала ему есть, бедненькому! - она бросила в сторону уже приободрившегося гриба сочувственный взгляд. А Берт смотрел не на кость, а на следы искорок у себя на коже, которые оставили там пальцы жены, и чувствовал себя тоже отмеченным волшебством. Вот и все. А как же сандал, спросите вы? Да, в общем-то, и никак. Вернее, до деревьев-то чета Лайтоллеров добралась без дальнейших препятствий, послушала шум ветра в кронах и... оба ощутили, что рубить деревья им жалко. Встреча ли с грибами-хищниками на них так подействовала или общая ликующая красота вогруг, навсегда осталось неизвестным. "Ничего, буду больше работать и без денег не останемся!" - утешал себя Берт на обратном пути. "Буду экономнее расходовать!" - в унисон ему размышляла Сильвия. Они еще не знали, что возле дома их ждет маленький, но очень приятный - если оценивать в деньгах - привет из Новой Гвинеи: благодарность за спасение от голодной смерти.