Черная кровь

Юги раздражала глупышка Нэнэ с её слишком розовым и сладким взглядом на мир полный принцами и золотыми замками. Раздражала так сильно, что хотелось разбить эту светлую головушку в кровь о ближайшую стену, да так, чтобы захлебнулась слезами. Но Сакура, когда-то говорила, что девочек нельзя бить. И хоть у Цукасы противно зудят руки, но он останавливается, потому что это личное дело Аманэ возится с этой дурой. Его это не касается. Но когда в компании Ханако начинает мелькать странного вида девочка с белесыми волосами и пустым темным взглядом, ему почему-то хочется познакомится с ней. Ему кажется, что она немного похожа на него. И когда он случайно видит, как в коридоре глупышка Яширо бежит за своей подругой, мальчик слышит, как та кричит: — Юкико, постой! — запыхавшиеся девушка прислонилась к стене пытаясь отдышатся. — Я…же не успеваю. — А ты попробуй догнать! — призрак услышал мелодичный, будто пение птичек девичий голос.

Идефикс — одержимость навязчивой, маниакальной идеей.

Мальчик схватился рукой за ближайший дверной косяк, пытаясь унять сладкое головокружение. Почему ему так больно и одновременно хорошо? *** Через несколько дней Юги натыкается в одном из коридоров школы на плачущую Юкико. Первое, что бросается в глаза мальчику, так это грязная рубашка девочки и потрепанный школьный портфель, будто его изваляли в грязи. Он раздумывает несколько секунд, пытаясь решить, что ему делать. Должен ли он оставить её? Или все-таки помочь? Он помнил, что должен был пойти к клубному классу радиовещания и поговорить с Сакурой. И почему она вообще его позвала? Какое срочное дело могло возникнуть в такое раннее утро? — Ты…ты кто? — прошептала девушка, подняв на него голову и смотря так бездумно и пусто. Зрачки призрака расширились, когда осмотрел пострадавшую от нападок сверстников девочку. Кровь размазанная по всему лицу, несколько царапин и темный синяк под левым глазом. Жуткое зрелище. Цукаса попытался сглотнуть неприятный ком в горле и улыбнутся, как всегда и делал, но вышло слишком натянуто. — Ты, — протянул мальчик, но запнулся на полуслове. Что он вообще может сказать? Да, он бывал в таких ситуациях сам, но в те моменты никакого не было вокруг, чтобы утешить или поддержать. Поэтому он сейчас максимально бесполезен. И это раздражает. — А! — будто очнувшись ото сна произнесла девочка, спешно вытирая лицо рукавом рубашки. — Это не ребята из школы сделали. Это был отец. Неопределенно махнув, куда-то светловолосая продолжила свои тщетные попытки вытереть лицо и скрыть следы побоев от родного отца. Юкико Ханадзава всегда была примерной ученицей, никогда не ругалась, всегда ходила в магазин за продуктами и вообще идеальный образец послушной дочери. Но была маленькая проблема, которая мешала ей нормально существовать. Она хотела умереть. Эта жизнь приносила одни страдания и боль. Рано лишившись матери, девушка остался одна с отцом алкоголиком, который любил тратить последние деньги на игры в казино. Всю свою жизнь она была предоставлена сама себе и отравляющим её сознание мыслям. Почему мама умерла? Почему её отец алкоголик? Почему она вообще живет? Почему она не ушла вместе с мамой? Когда она немного стала старше, отец начал иногда избивать её. Она не помнит причину. Помнит, только, как плакала и смотрела на своих уже бывших друзей, которые даже не пытались помочь. «Да, хотя бы позовите учителей?!» — хотелось прокричать тогда двенадцатилетней девочке. Но ей никто так и не помог. Она поняла, что единственный выход стать свободной — это смерть. И когда её новая подруга Нэнэ рассказала о седьмой школьной тайне, что исполняет любые желания Юкико едва не кричала от радости. Наконец-то она сможет освободиться от этой ужасной жизни! Но когда она пришла просить об этом Ханако, тот отказался. «Юкико я не могу исполнить такое желание» — прошептал, тогда призрак. — «Это самое ужасное желание, которое только можно пожелать. Прошу больше не говори и не проси меня. Ты должна жить» Ты должна жить. Прозвучало, как приговор. Теперь шансов нет. Она слишком слабая, чтобы сама себя убить, была только надежда на призрака, да и тот отказал. Возможно, когда-то ей настолько надоест эта жизнь, что ей не будет так страшно и она сможет убить себя. Но сейчас нет. — Щеки розовые, глаза пустые а мозг работает, — тихо бормочет внезапно появившейся Цукаса, сжимая лицо Юкико в своих руках, чуть сильнее. — Вроде бы ты в порядке, я прав? Она чувствует, как в уголках глаз собираются капельки соленой воды, но Ханадзава делает все возможное, чтобы не заплакать вновь. — Н…Не… Нет… Не… Все в порядке… — заикаясь и прерывисто дыша, наконец-то отвечает Юкико. Голос совершенно чужой, хриплый, тихий, неживой. В нём чётко слышится страх и отчаяние, что девушка испытывает сейчас. В разуме всплывает вопрос, она ли это вообще говорит? — Правда-правда? — невинным, звонким голосочком переспрашивает новый приятель, приближая своё лицо к Ханадзаве, небрежно сокращая расстояние между ними. На лице светловолосой вспыхивает легкий румянец. И что этот мальчик возомнил о себе? Но, честно говоря у неё не было сил сопротивляться. Пускай он делает все, что хочет. Ей уже все равно. — Ч…что ты делаешь… — шепчет смущенная Юкико, когда чувствует холодное прикосновение его губ на своей правой щеке. Девушка не видит, но всем телом ощущаешь, как новый знакомый ухмыляться во время этого детского поцелуя. Пальцы хватаются за тёмное одеяние мальчика, стараясь успокоиться. Дыхание неровное, судорожное. — Милые щечки, — ухмыляясь произносит Цукаса. Но призрак, даже не пытается останавливаться. Юги осторожно спускается вниз, прямиком к девичьим ключицам, целуя горячую и живую кожу. Она чувствует, как в горле застывает непрошенный ком. Он слишком приторно и сладко осыпает её поцелуями. Странное ощущение. Подрагивающие ладони Ханадзавы ложатся на вздымающуюся грудь призрака, пытаясь отодвинуть его. — Спасибо, что успокоил, — бормочет светловолосая. — Но мне правда пора идти. Он наклоняется ближе к девушке и ехидно ухмыляется, явно что-то замышляя. — У тебя пустой взгляд, такой же как у меня. А это значит, что мы похожи, — Юкико слышит шелест ткани и чувствует, как он тиснее прижимает её к себе. — Я хочу, чтобы ты была моей! Сердце девушке застревает где-то в горле и кажется перестает биться. — Ты ведь моя? Ты ведь, правда-правда будешь моей? — светловолосая едва успела переварить горячо выпаленные на одном дыхании слова и что-то ответить, как почувствовала, что-то острое на своей коже. Его клыки впиваются в изнеженную шею, опускаясь всё глубже и глубже, заставляя девушку вздрогнуть всем телом. Юкико судорожно выдохнула, начиная понимать к чему идет данная ситуация. Ей было одновременно страшно и почему-то не хотелось останавливать его. Даже если он какой-то призрак, который искал кого бы убить, то девушка не против. Она даже немного рада. Она сможет умереть. Ощущения немного болезненные. Ханадзава чувствует, как к неровно вздымающейся груди стекает неприятная липкая теплая жидкость, что сочится из раны. До слуха светловолосой достигает тихий рык, что, видимо, неконтролируемо вырвался из гортани призрака, но в ту же секунду стих. Как будто зверь. Цепкая хватка пальцев Цукасы на чужой одежде заметно становится слабее. Юкико кажется перестает дрожать и успокаивается, когда он вовсе вытаскивает свои окровавленные клыки из бледной кожи. По отметине, которая ещё долго будет сходить с кожи, Юги проводит шершавым языком, слизывая оставшуюся кровь. Это действие вызывает у девушки отвращения и странное чувство теплоты в груди. — Пожалуйста, убей меня, — на грани слышимости произносит Юкико и падает ему в объятия, сдаваясь на милость странного призрака. Ей все равно. Ей все равно даже на себя. Лишь бы не возвращаться к прежней жизни, даже если это будет означать привязанной к этому призраку. — И тогда ты будешь моей? — хриплым тоном произносит призрак, зарываясь носом в мягкие волосы. — Да. — Я знал! Я знал! — радостно протянул мальчик. — Я не зря отметил тебя! Ты правда будешь моей!