После бала

      Полночь окрашивает небо лунным светом. В округе не слышно ни шороха.       Гробовую тишину нарушает скрип колёс и цокот копыт. Два коня, с иссиня-чёрной короткой шерстью и шелковистой гривой цвета ночного неба, гордо скачут, везя за собой карету.       Довольно дорогую, спешу заметить, карету. Дверцы её выполнены из тёмного каштана, а в некоторых местах имеются малиновые завитушки.       Кучер произносит чёткое «Пр-р-р!» и кони медленно останавливаются, отбивая копытами незамысловатый ритм на каменной тропинке.       Мир вокруг становится оживлённым. Со всех сторон слышатся голоса собирающихся гостей. – Мы приехали, господин, – дворецкий одной рукой открывает дверцу, а другую подаёт своему хозяину.       Из кареты показалась сначала нога, потом вторая, и только после юноша показался полностью, задержавшись на «ступеньке экипажа» и придерживая рукой шляпу, норовившую сорваться от налетевшего ветра. С виду простой и ничем не привлекательный юноша с пламенно-рыжими волосами, водопадом покрывавшими его плечо, и голубыми-голубыми глазами, бегающими по сторонам и разглядывающими всё вокруг. Однако, он был отнюдь не тем, кем хотел бы. Граф Накахара Чуя... Довольно высокий статус, не так ли? Но это его не интересовало. Порой он нарочно сбегал из особняка, проникая в повседневную жизнь обычного люда.       Но сегодняшний день – исключение. Сам Август Рутвен отправил к нему гонца с приглашением на сие мероприятие – бал. В любой другой ситуации Накахара бы отказался, но сегодня... Сегодня всё было по-другому. И одна из причин – это его день рождения.       Плавной походкой парень прошёл к величественному зданию с витражными окнами. Вокруг сооружения было тёмно, лишь свет фонарей позволял различать что-либо в ночи. Юноша неторопливо и поверхностно скользнул взглядом по архитектуре, оценивая творение Рутвена и произнося тихое «неплохо».       Фасад здания напоминал какой-нибудь древнегреческий амфитеатр. Резные колоннады, незаметно сливаясь со стенами, незримо связывали строение с роскошным палисадником.       Засмотревшись, он не заметил, как дворецкие распахнули пред ним тяжёлые дубовые двери, предоставляя возможность пройти внутрь.       Оторвавшись от своего занятия, Накахара поправляет чёрную маску на своих глазах и с гордостью проходит внутрь. Нечастое посещение таких мест – это одно, однако поддержание своего социального статуса – совершенно другое дело.       Как только граф вступает на порог, в глаза сразу же бросается грандиозность мероприятия, которое он всё же решил посетить.       По пространству помещения переливалась утончённая мелодия скрипки, притягивающая слух. В середине зала уже вальсировали вампиры, разделённые по парам. Дамы мягко кружились в объятиях своих партнёров, грациозно размахивая ручками в бархатистых перчатках, поражая тех своими загадочными взглядами под масками. И, несмотря на количество гостей, можно было с уверенностью сказать: возможность перешагнуть порог этого здания давалась далеко не любому. От каждого пиджака, платья, аксессуаров, туфель – от всего веяло дороговизной и роскошью.       Над центром зала возвышалась громадная позолоченная люстра со свечами на концах её рожек. На центральном столбике располагались несколько черепов, что, возможно, было показателем власти и всесилия нежитей. Даже представить больно возможность падения всей этой махины.       Как следует рассмотрев каждый уголок здания изнутри, Чуя приметил для себя хорошее место на мягком бархатном диване. Танцевать его пока что не тянуло, поэтому для начала можно попробовать окунуться в атмосферу мероприятия. К тому же, рядом с привлёкшим взгляд диваном находился столик с баснописными угощениями и напитками. Поэтому под «окунуться в атмосферу» можно вполне подразумевать «напиться до потери сознания». Однако, терять сознание парню никак нельзя, ведь сегодняшний день особенный, а значит, продержаться необходимо как можно дольше.       Подойдя к заветному месту, юноша взял в руки один из фужеров с алой жидкостью и с праздничным настроением плюхнулся на пышную подушку.       Музыка протяжно лилась рекой. Текло время. Напитки исчезали из гранёных стаканов. Казалось, даже слова медленно утекали в далёкое никуда.       Ночь становилась всё глубже, голова тяжелее. Голубые глаза заволокла лёгкая пелена, разум затуманился. Парочки продолжали кружиться под печальные напевы скрипки, превращаясь в разноцветные танцующие пятна. Всё ускорялось, сливаясь в непонятную картину.       Накахара вздохнул. Ещё немного, и он забудет о всех правилах поведения в высшем обществе и просто заснёт на диване, закинув ногу на ногу.       «Так дело не пойдёт!» – думает он, лениво подпирая щёку рукой. Задумчиво скользит взглядом по залу, но не цепляется ни за одну фигуру: ни одна не привлекает его внимание. Пафосные, напыщенные, роскошные – просто омерзительные. И пусть их лица скрывают маски, ничто не может спрятать их надменные выражения. Он не такой. Он попросту не хочет быть таким. Но он обязан быть частью этого общества. Он обязан строить из себя богача. Ведь он родился таким.       Но не время грустить, особенно в свой день рождения. И внезапно его взгляд цепляется за одинокую фигуру в дальнем углу зала, покачивающую ногой.       Загадочный парень сидел на мягком стуле, вглядываясь в толпу вампиров. Взгляд его кофейных глаз без особого смысла блуждал по залу, не цепляясь за что-то определённое. Опустив голову на свою руку, юноша прикрыл глаза, отдаваясь мыслям. Его волосы были уложены небрежно, словно он пробыл снаружи один на один с безжалостно дующим ветром. Под воротником его пиджака можно было заметить перебинтованную шею. В чем смысл бинтов под таким костюмом?..       В каком-то плане парень выглядел даже одиноко, хотя казалось, что чего-то от этого вечера он всё же желал получить.       Чёрное жабо с квадратной брошью с алмазом, белоснежный фрак с серебряными вставками и такими же аксельбантами... Нет, ему определённо это не шло! Слишком неестественно сидел костюм на этом парне. Но, тем не менее, он был довольно красив.       Как следует оценив вид парня, Чуя перевёл взгляд в противоположную сторону зала. Алкоголь начинал действовать на разум, смешивая все мысли в кучу. Откинувшись на спинку дивана, Накахара выдохнул. Огненно-рыжие волосы рассыпались по плечам, а небесно-голубые глаза замерцали, словно отблеск луны на водной глади.       Внезапно парень сел прямо, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Поправив свою черную, цвета ночи, шляпу, граф недовольно поглядел в сторону предположительного наблюдателя, который помешал ему расслабиться.       Однако, тот самый изящный стул пустовал. Рядом с ним не было видно и тени недавно сидевшего силуэта.       Чуя настороженно огляделся, немного протрезвев. Никого. Совершенно никого, кто мог бы так неделикатно разглядывать его фигуру. Кто-то решил поиграть в прятки? Накахару это уже начинало выводить из себя...       Почувствовав чьё-то дыхание позади себя, парень среагировал резко. Закинув свою руку за спину, он ухватился за волосы незнакомца, притягивая к себе через голову. Суровый взгляд Чуи столкнулся с недоумевающим взглядом парня с бинтами. Неизвестный расплылся в улыбке, смотря на рыжеволосого. – Я знаю, что это ты пялился на меня всё это время. Посмеешь испортить мне сегодня настроение – останешься, в лучшем случае, без пальца. Так что давай, валяй, чё ты хочешь от меня? – не хотелось, конечно, собачиться, дабы не портить настроение себе и другим, однако, если другого выбора не будет, то отступать Чуя не станет. – Всё зависит от вашего поведения. Будьте добры для начала отпустить меня, – ехидно ответил парень, не прилагая никаких усилий, чтобы выбраться.       Накахара хмыкнул, выражая недоверие, однако ослабил свою хватку и отпустил несчастные волосы незнакомца. Тот охнул, отстраняясь. Без лишних слов парень начал поправлять все непослушные пряди своих волос. Однако, если вспомнить его причёску ранее, можно уже сразу предугадать то, что вся его операция по выравниванию волосинок выйдет неудачной.       «Мягкие...» – ловит себя на мысли рыжеволосый, разглядывая места своих оголённых ладоней, не попадающих под перчатки. Те места, где мгновение назад лежали пряди его волос.       Пока юноша пребывал в неком ступоре, кареглазый уже успешно пристроился на диване рядом с ним. Оторвавшись от своих мыслей, Накахара встретился с его взглядом. Юноша напротив положил свою руку на спину Чуи, поглаживая её. Граф опомниться не успел, как незнакомец начал тянуться к его губам. Грубо схватив парня за волосы, тем самым повторяя свой недавний жест, Накахара поджал губы. – Я с незнакомцами не целуюсь, – не позволяя юноше сделать посторонних действий, проворчал Чуя. – Дазай Осаму, приятно познакомиться, –пролепетал тёмноволосый парень, улыбаясь уголками губ, – А теперь поцелуешь? – Приму это, как неудачный подкат. Это всё, чего ты хотел? – строго оборвал Дазая рыжеволосый.       Осаму обиженно выпятил губу. Внутренне его задевало то, что человек, который в свою очередь задел его, не обращал на него внимания. Однако, снаружи он вёл себя, словно маленький ребёнок. Накахара с интересом выгнул бровь, наблюдая за последующими действиями забинтованного.       Дазай поднялся с дивана, протягивая руку юноше пред собой. – Окажешь мне честь? – в его глазах зажглись радостные огоньки, вряд ли свидетельствовавшие о чём-то хорошем. – Ух-ты, как быстро мы перешли на панибратство, – хмыкнул Чуя, лениво протягивая свою руку в ответ. Дазай ничего не ответил, одарив его лишь таинственной улыбкой, а потом резко притянул графа к себе, отчего у последнего слегка закружилась голова.       Он уткнулся носом в плечо парня – тот был куда выше Накахары – и... покраснел? Должно быть, всё дело в недавно выпитом вине. Оно всегда действовало на парня быстро и по всем правилам, заставляля, порой, сходить с ума.       Но запах этого Дазая... Было в нём что-то необычное и до одури сладкое...       Чуя встряхнул головой, отгоняя все дурацкие мысли и сосредотачиваясь, когда музыка в зале затихла и плавно перешла в следующую.       Граф Накахара любил танцевать, и, желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, порой закрывался в своём просторном кабинете, напевал мотивы вальсов, которые он часто посещал ещё при жизни родителей, и танцевал. Танцевал долго и с душой, танцевал грациозно и плавно, падая с ног от усталости на диван и облегчённо вздыхая – так он обычно снимал напряжение.       И даже сейчас, неспешно поднимая глаза и сталкиваясь с совершенно чужим, но в то же время отчего-то таким родным и тёплым взглядом, он не мог сдержать улыбки. Нежной, ровной, такой по-детски наивной улыбки. И Дазай улыбнулся ему в ответ, чуть приподняв уголки губ.       Музыка вокруг набирала темп, и они ускорялись, кружась в танце. Ноги двигались сами собой, а каблуки, хоть и неслышно, но отбивали мотив в ритм мелодии.       Дазай то закрывал глаза, тихо мыча себе под нос слова песни, то открывал и подмигивал, заставляя Чую в смущении отводить взгляд.       Дазай танцевал идеально и идеально подходил Чуе в роли партнёра, он без слов понимал движения, кружился так, как хотел Чуя и просто наслаждался моментом.       На одно мгновение их жизни встретились, их души соприкоснулись. Музыка пробиралась всё глубже в сердца, заставляя их биться быстрее с каждой секундой, с каждым взглядом, с каждым вздохом.       Но внезапно музыка затихла, и мир вокруг словно замер.       Громадная люстра под потолком устрашающе покачнулась из стороны в сторону, а один из декоративных черепов свалился вниз. И только тогда Накахара заметил силуэт парня, повисшего под потолком. – Внимание, вампиры! – задорно крикнул тот, одной рукой держась за стержень люстры, а другой активно размахивая. – Моё имя – Ванитас! Я – обычный человек, унаследовавший письмена и имя Вампира Голубой Луны!       Толпа заволновалась. – Это ещё что?.. – Какое-то представление?       Накахара громко цыкнул языком, высвобождаясь из объятий партнёра и скрещивая руки на груди, произнося тихо: «Что за дерьмо здесь творится?»       Парень, назвавшийся Ванитасом, заговорил вновь: – Для начала, позвольте продемонстрировать связь с Вампиром Голубой Луны.       Он спустил рукав, оголяя вид на голубую паутинообразную метку, расползшуюся по правому запястью.       По залу разнеслись шокированные возгласы и испуганные вскрики, сливающиеся с неразборчивым шептанием. – Я знаю, вы чувствуете. Вы знаете, кто вырезал это. Инстинкты говорят вам, – продолжил Ванитас. – И вы знаете, что за силы мне предоставили! – Убейте его! Оторвите ему все конечности, немедленно! – истерично крикнул кто-то.       Вампиры-стражники тут же бросились на него, но, столкнувшись с магическим барьером, отскочили. Ванитас усмехнулся, вынимая из-под плаща книгу. Прекрасную голубую книгу, с серебряными шестерёнками и длинной цепочкой. Механизмы пришли в действие, и она распахнулась, чёрные, как смоль, страницы зашелестели. – Взгляните повнимательнее. Это – мемуары Ванитаса. Проклятая книга, которую Ванитас создал из ненависти к вам, вампиры кровавой луны. Её сила может с лёгкостью вырвать ваши истинные имена, может низвергнуть вас в отчаяние, что хуже смерти, – парень жутко улыбнулся, спрятав глаза за чёлкой. – Но будьте спокойны. Нечего бояться. Вам очень повезло! Я... Я, связанный с голубой луной! Я говорю вам, что использую книгу не во вред вам, а во благо! Всё, что вам нужно делать – дрожать, оскорблённым, и ждать, пока я вас спасу!       Недовольство гостей возрастало. Слышались крики с угрозами. – Вы возражаете? Вам это не нужно? – Ванитас вдруг рассмеялся, и затихший зал наполнился его ненормальным смехом. – Какого чёрта меня это должно волновать?! Хотите вы того или нет... Я вас спасу, без вариантов. – Эй, разве это не значит, что ты поклоняешься ему?! – выкрикнул кто-то. – Это... ЭТО БУДЕТ МОЕЙ МЕСТЬЮ ВАНИТАСУ!!! Хлоп-хлоп-хлоп. – Какой героизм... Я польщён! – гости недоумевающе обернулись на аплодирующего Дазая.       Глаза Накахары округлились. Он повернулся к тому месту, где секунду назад стоял его танцевальный партнёр и зашипел в пустоту: – Какого ты творишь, кудрявый кусок говна?!.       В ту же секунду он сорвался с места и схватил Дазая за локоть, бегом уводя его из зала. До его слуха донёсся вновь весёлый голос Ванитаса и звук падения чего-то тяжёлого, а после бьющегося стекла. Он на миг обернулся и увидел теперь разбитую вдребезги люстру и взволнованную толпу. – Ты идиот?! – Чуя швырнул его в стену, запирая на ключ дверь в номер. – Какого хрена привлёк внимание?! – Чуя не любит обращённые к нему взоры? – безобидно пропел шатен, потирая затылок. – Ты... Откуда ты узнал моё имя?.. – Я знаю только одного парня с распрекрасными рыжими локонами и небесно-голубыми глазами. Или я обознался? – Нет, – сквозь зубы прошипел Чуя, припечатывая бинтованного к стене. Тот тихо ойкнул, поднимая полные напускного испуга глаза на своего пленителя. – Э-эй, ты чего? – наигранно-робко пролепетал он, пытаясь высвободиться из цепких пальцев графа. – Да так, – он приблизился до неприличия близко, хищно оскалив зубы. – Просто хочу отомстить тебе за то, что чуть не поцеловал меня на глазах у всех.       По лицу Дазая скользнула хитрая улыбка. Что-то задумал. Он некоторое время всматривался в цвет глаз Накахары, затем плавно переведя взгляд на его губы. – Отомстить мне? Забавно, а получится с твоим-то ростом? Хотя, знаешь, он тебе даже идёт... Особенно, когда ты смущаешься, – протянул Дазай, насмехаясь над парнем. – Готов смотреть на тебя такого вечность.       Чуя стиснул зубы, сжимая покрепче перебинтованную шею юноши. Однако, вопреки ожиданиям Накахары, реакция Осаму только больше его раздражала. Парень начинал не на шутку капать ему на нервы. Желание впиться в его мягкую, нежную кожу и выпить всю его кровь без остатка, вызывая на лице Дазая отчаяние, возрастало всё больше.       Забинтованный отчётливо замечал смену настроения его танцевального партнёра, и ему нравилось, что он так реагирует. Такой неистовый… За эмоциями людей, вампиров так прекрасно наблюдать. Особенно, когда причиной их бурных эмоций являешься ты.       Осаму протянул руку к щеке юноши, касаясь его тёплой кожи. Скользнув большим пальцем к его рту, Дазай надавил на нижнюю губу, вызывая у своего собеседника недоумение. Воспользовавшись моментом, шатен приблизился, чуть вырвавшись из хватки графа, и прикоснулся своими губами к его губам. Лёгкое, спокойное движение на пробу и проверку реакции Чуи.       Взгляд Накахары замер в замешательстве, пытаясь отойти от недавних злобных эмоций. И как ему, чёрт возьми, поступать? Отстранившись, парень с голубыми глазами облизнул свои губы, глядя на Осаму.       На этот раз граф взял инициативу на себя, хватаясь за подбородок юноши. – И ты это называешь поцелуем? Что за ребячество? – усмехнулся Чуя, сталкиваясь со взглядом Дазая. Тот хотел оправдаться, но успел лишь промычать – Накахара уже втянул его в поцелуй. Но он был не таким, как прежде.       Уже полностью завладев ртом Осаму, граф переплетал их языки. Закинув руки на шею парня для удобства, рыжеволосый притянулся к нему поближе, вызывая у Дазая мысленную насмешку.       Каждый из парней пытался перехватить инициативу на себя, дабы заставить другого полностью отдаться победителю. Никто не собирался уступать другому, поэтому их языки продолжали вести бой. Накахара оттягивал губу Дазая, в то время как тот дерзко сжимал бёдра юноши.       Наконец отстранившись, оба парня начали восстанавливать дыхание, шумно дыша через рот. Осаму, расслабившись, опёрся об стену, а Чуя уткнулся ему в плечо, вдыхая запах его волос.       Тяжело дыша, граф провёл языком по бледной коже, перевязанной бинтами. Накахара ухмыльнулся, почувствовав, как напрягся Дазай. – Как-то нехорошо не сдерживать свои обещания, – проговорил Чуя, улыбаясь уголками губ, – Ты своё получил, теперь моя очередь осуществить задуманное.       Парень в бинтах не сопротивлялся, ожидая дальнейших действий Накахары. Рыжеволосый коснулся губами нежной шеи, вырывая приглушённый стон из уст парня напротив. Но спешить он не стал. Он горячо выдохнул, опаляя нежную кожу, отчего волоски на затылке Дазая встали дыбом. Чуя приоткрыл рот, провёл влажным языком, как бы подготавливая для себя местечко. Не желая больше медлить, он резко вонзил свои клыки в белую кожу Дазая. Тот зажмурился и стиснул зубы, подавляя норовивший вырваться стон.       Клыки медленно вошли глубже, и из ранки тонкой струёй потекла кровь.       Такая сладкая, такая дурманящая и пьянящая, как... вино.       «Боже... Это... – думал Чуя, глотая алую жидкость большими глотками. – С ума сойти... Го-осподи... Как он может быть таким вкусным?..»       Дазай несдержанно охнул, распахивая глаза – клыки графа пронзили его кожу глубже, Чуя втягивал кровь безжалостно, полностью обезумев. Его глаза переменились с лазурно-голубого на кроваво-красные. Он гортанно рычал, крепко сжимая плечи Осаму руками, пока кровь горячим ручьём текла по языку и глотке. – Ч-чуя... – жалобно проскулил Дазай, и венка на его шее задёргалась. Перед глазами заплясали черные и белые круги, ноги стали ватными. Он задышал тяжело-тяжело, открыл рот в попытке заглотить побольше кислорода.       Граф не слышал его, сильнее впиваясь в теперь окровавленную кожу. – Чуя... прошу...       «Его запах такой необычный, а кровь так сладка... Что же он за ва... Так... Подождите-ка... Только не...» – Ах ты тва-а-арь! – прошипел Чуя, медленно отстраняясь от шеи Дазая, и из отверстий от клыков тут же вытекла кровь. – Что ты здесь забыл, ублюдок?! – Так ты... Догадался? – шёпотом спросил Дазай, и, ослабев, упал в объятия вампира. На его лице расплылась блаженная улыбка. – От тебя человечиной за милю несёт. Думаешь, я не почуял? – Нет, как раз на это я и рассчитывал, – ответил тот, широкой ладонью оглаживая пышную макушку графа. – Чего? Что ты несёшь? Совсем больной? – Изначально моей целью было пробраться в ваш, вампирий, мир, да посетить бал, но... – Ну ты и говнюк! Подожди... Ты говорил, «изначально»? Что тебе здесь нужно?! А ну говори! – Накахара отшагнул назад и тут же схватил парня за грудки, как следует встряхнув. – Го-во-ри! – повторил он по слогам, почти прорычав. – Думал, помру от рук нежитей, – Дазай самодовольно улыбнулся. – Идиот ты! – Чуя несильно стукнул его по голове. – Хренов самоубийца! Не смей делать из меня соучастника, поищи какого-нибудь другого кровососа, – Чуя опустил его на мягкий ковер, облокотив его об стену. Сам сел на кровать, одной рукой зарываясь в чёлку, а другую положив на колено. – Гад... Я ведь почти исполнил твоё желание, – дрожащим от нарастающей злости голосом произнёс он. – Соблазнил меня и заманил на преступление, да, человек? – Всё верно, вампирушка. – Вот же... И что мне теперь с тобой делать? Сожрать? Выпить кровь до последней капли? А, нет, последнее тебе только на пользу, как и первое, – спохватился рыжий. – Может, тогда поцелуешь? – Дазай хмыкнул. – У тебя, кстати, сладкие губки.       Шатен получил звонкую пощёчину, засмеявшись. – А у тебя... Рожа тупая! И... И... – Чуя отвёл взгляд, а на щеках появился румянец. – И кровь у тебя очень вкусная... – Чу-уя! – воодушевленно воскликнул он, заключая рыжего в объятия. – Эй, пусти, придурок! Я ведь загрызу тебя! Загрызуууу! Видишь мои клыки? Они тебя проткнут! И кровь твою я всю выпью! – Это же прекрасно, Чуя! – не унимался Дазай, смеясь, как ребёнок. – Тогда, – Накахара отстранился, отрывая ногтем образовавшуюся на месте укуса корочку и слизывая выступившую капельку крови, – я выпью столько, чтобы заставить тебя страдать от бессилия, не оставив шансов на смерть. Идёт? – Чуя тако-ой жестокий! – обиженно протянул шатен, выпятив губу и невинно хлопая глазками.       Дазай получил вторую пощёчину, но, в отличии от первой, за этой последовал нежный поцелуй в губы. Граф огладил шелковистые каштановые волосы, плавно опустился на забинтованное плечи, спину и поясницу. Осаму довольно промычал ему в рот, обвивая руками шею в ответ.       Эта ночь могла длиться вечно.       Звёзды россыпью горели на небосводе, луна скрылась за горизонтом, и первые лучи солнца одарили особняк Августа Рутвена утренним светом.       Чуя и Дазай всю ночь проспали в обнимку. Запутавшись в пышном одеяле, они мирно посапывали.       Пламенно-рыжие локоны Чуи разметались по подушке, а кудри Дазая невесомо касались его щёк.       Лучик пробрался сквозь незашторенное окно и остановился на их лицах. Парни поморщились, просыпаясь. А открыв глаза, мягко улыбнулись, глядя друг на друга.       Им обоим было плевать на то, что происходило за стенами их номера (не их, конечно, но... кто успел, тот и съел, верно?).       Тихо, подобно призракам заброшенных замков, они пробрались к порталу в мир людей. – Ты ведь придёшь ещё? – Обещаю, – и Дазай растворился, одарив Чую нежной, искренней улыбкой.