Клаустрофобия

Адриан устало слушал монотонный голос учителя истории, едва сдерживая себя, чтобы не отключится при очередном моргании. Чтобы хоть как-то отвлечься, он принялся рассматривать чем заняты его одноклассники. Маринетт, также как и Агрест, временами клевала носом, но быстро приводила себя в чувства и возвращалась к написанию конспекта — всё-таки староста класса должна соответствовать этому званию. Парень на какое-то время задержался на ней, с любовью рассматривая свою возлюбленную, но постарался как можно скорее отвлечься на других, представляя, как, наверное, глупо он будет выглядеть, если кто-то заметит его маленькую выходку. Алья увлечённо смотрела в экран, создавая вид ответственной ученицы, однако, если максимально увеличить её изображение, то в очках можно было отчетливо увидеть, что девушка монтирует очередное видео для своего блога. Нино, в отличие от своей возлюбленной, не пытался даже создать иллюзию усердной учебы и просто спал, пуская слюни на клавиатуру. Ким сидел в шапочке для плавания, укутанный в полотенце, за такой внешний вид он уже получил выговор от учителя; в своё оправдание спортсмен сказал, что совсем скоро у них соревнования и тренер использует любую возможность организовать внеплановое занятие. Макс неподвижно сидел с открытыми глазами все то время, пока Адриан его рассматривал. «Наверное, он просто поставил фотку как фон и пошёл спать» — подумал с завистью Агрест, подавляя желание сделать так же. Аликс все время вмешивалась в лекцию учителя с очередными историческими фактами, которые неизвестно каким образом помещались в её голове в таком количестве. Джулеку едва было видно из-за очень светлого окна сзади; девушка напоминала какой-то тёмный силуэт из ужастиков, отчего Адриану стало не по себе и он как можно скорее переключил внимание на Роуз, чья комната напоминала кабинет Амбридж количеством розового, благо девушка была полной противоположностью по характеру мерзкой дамы из самой популярной истории про волшебников. Натаниэль что-то увлечённо рисовал в своём альбоме, в попытках представить это за написание конспекта. Айван и Милен в одно и тоже время смущенно улыбались или хихикали. «Понятно, у них своя атмосфера в переписке» — завидно вздохнул Адриан, которого Маринетт почему-то игнорировала, ах да, в отличие от него, она сейчас бала занята конспектами. Лила, в попытках отнять славу у Аликс, пыталась рассказать больше одноклассницы, что выходило крайне плохо. Зои лениво слушала, временами делая какие-то пометки в конспекте, девушка явно проснулась за пару минут до урока: на голове вместо аккуратного каре какое-то розовое гнездо, одета она в пижаму, а на заднем фоне виднеется хаос из одеяла и подушек на кровати. Впрочем, никто из одноклассников не обратил на это какого-то особенного внимания, потому что каждый в этот момент понимал её. Стоило Агресту переключить экран на Хлою с Сабриной, которые, что никого не удивило, зашли с одного компьютера, как сбоку раздался ехидный смешок, который до чёртиков напугал блондина, отчего тот аж подскочил на месте, едва не падая со стула. — Вот так, братец, ты занят учёбой, да? — протянул Феликс, который уже долгое время наблюдал за родственником, решив, почему-то, заявить о своём присутствии, стоило только лощеному личику Буржуа появится в его роле зрения. «Удивительно, как хорошо она выглядит, в отличие от остальных» — мельком пробежала едкая мысль по затворкаи сознания, пристреленная профессиональной рукой самоконтроля. — Блин, Феликс, что ты вообще делаешь в моей комнате? Как ты вошёл? — зло буркнул хозяин комнаты, поудобнее устраиваясь в кресле. — Вошёл через дверь, как обычно это делают все нормальные люди, я ведь даже постучался перед этим, просто ты невнимателен, — парень многозначительно глянул под стол брата, который вальяжно сидел в одной рубашке и боксёрах, совершенно забыв про свой неподобающий внешний вид. — Да брось, никто не одевается полностью ради дистанционки, — смущенно огрызнулся Адриан, поглубже въезжая в стол, чтобы хоть как-то спрятать наготу. — А я уж было подумал, что ты просто готовишься к уединенному звонку с мисс Дюпен-Чен, — губы Грэм де Ванили растянулись в саркастичной улыбочке, а в глазах заплясали дьявольские огоньки. — Феликс! — Адриан вспыхнул, как спичка, в одно мгновение став похожим на самый спелый в мире томат Абруццо. — Как ты вообще можешь намекать на такое? — Мне просто очень нравится твоя реакция, братец, — губ коснулась тень почти искренней улыбки, исчезнувшая так быстро, словно её никогда вовсе и не существовало. Агрест тяжело вздохнул и покачал головой: в этом весь Феликс. За столько лет знакомства парень уже успел привыкнуть к таким выступлениям своего двоюродного брата, который ещё ни единого раза на его памяти не упустил возможности хоть как-то поиздеваться над самим Адрианом или кем-либо еще, кто не вовремя оказывался в поле зрения не занятого делами Грэм де Ванили. Иногда, когда Феликс в очередной раз пускал какой-то скользкий комментарий, хитро щурился, проворачивая очередную пакость, Адриан подумывал, что он подошёл бы на роль Нуара гораздо больше, если бы руководствовался всеобщими благами, а не своими оторванными от моральных принципов и, иногда, административных и уголовных законов сверхценными идеями. Особенно, его дьявольский нрав настойчивыми потоками просачивался сквозь маску пай-мальчика, когда рядом появлялась Хлоя Буржуа. Будучи ещё ребёнком он любил издеваться над девушкой сильнее, чем над кем бы то ни было, во время каждого приезда объявляя ей кровавую, иногда даже в прямом смысле этого слова, войну. Из раза в раз они придумывали все более изощрённые способы задеть друг друга: в детстве чаще прибегали к физическим издевкам, дракам, порче имущества. С годами, к радости Адриана, они перешли к словесным перепалкам и светским интригам, предпочитая просто выставлять оппонента в невыгодном свете, добавляя грязи в и без того не чистые репутации. — Зачем бы ты не пришёл, я сейчас занят, давай позже, — сквозь зевок протянул хозяин комнаты, пытаясь вернуть своё внимание к экрану компьютера, на котором как раз проигрывалась презентация об очередной «великой» революции. — Да, видел я твою учебу, — Феликс закатил глаза. — Я предложу тебе разговор поинтереснее рассказов про войну второй коалиции, будь уверен. Агрест с тоской посмотрел на анимированную карту, на которой разноцветными стрелками и линиями обозначались быстросменяющиеся военные ходы, которые блондину предстояло ещё разобрать самостоятельно и выучить. К горлу подступил рвотный ком. Ему было бы проще сейчас внимательно послушать учителя, чтобы в будущем облегчить себе жизнь, но сейчас этого делать совершенно не хотелось. «Проблемы будущего меня — проблемы будущего меня» — чисто нуаровская мысль, но как, чертовка, грела сердце несчастного школьника после полуторочасового сна за двое суток: патрули и злодеи, будь они неладны, передышек брать не собирались. Парень тяжело вздохнул и устало глянул на брата, вопросительно махнув головой. — Ты сделал правильный выбор, — удовлетворенно прикрыл глаза Грэм де Ванили. — Совсем скоро в поместье Амьен будет сборище высшего света в честь помолвки, ты пойдёшь с Маринетт? — Блин! — Агрест прикрыл лицо руками, — Как я вообще мог забыть, Натали всю неделю напоминала же. Феликс смерил брата презрительным взглядом, закатывая глаза. — Да, думаю надо будет пойти с Маринетт, представить её отцу в роли моей девушки, — парень с силой помял лицо руками, в попытках хоть как-то приободриться. — Чудно, — парень удовлетворенно хмыкнул, намереваясь вставать со стола, который так бесцеремонно занял пару минут назад, и удалиться восвояси,. — Вот только на все прошлые помолвки их семьи мы всегда ходили вместе с Хлоей, — задумчиво продолжил Адриан, полностью погружаясь в свои туманные размышления, проговаривая мысли вслух. Феликс резко вернулся на прежнее место, холодно глянув на собеседника, который повернул ход мыслей совершенно не в то русло. — Но ведь Маринетт твоя девушка, ты должен идти с ней, — настойчиво намекнул парень, многозначительно поглядывая на заторможенного Агреста. — Да, но не хочется переходить дорогу Хлое, она наверняка уже подготовилась к этому вечеру и съест меня живьём, если я откажусь, — продолжал Адриан, от вялых размышлений которого у Феликса от раздражения начинала дрожать каждая клетка его тела. От излишней медлительности собеседника цитоплазма закипала, грозя изничтожить все белки подчистую, что Агреста никоим образом не беспокоило. Если бы Плагг видел все это, наверняка бы потом похвалил «его пацана» за такие стальные нервы, но квами на зависть своему хранителю отсыпался, видя во снах то танцующие сырные головки, то Тикки, а иногда и все вместе. — Как твой брат, я обязуюсь помочь тебе с этой… проблемой, не волнуйся, — Феликс прошёл за спину брата, отключая на какое-то время камеру, чтобы одна взрывная светловолосая особа случайно не заприметила его на экране. Хлое о его разговорах с братом знать не обязательно. Он положил руки на крепкие плечи парня и, настойчиво их сжимая, наклонился к нему. — Я все решу, любую проблему. Только помни, ты пойдёшь на этот вечер с Маринетт. Так будет правильно, верно? — Да, — вяло кивнул в ответ Агрест, непонятливо хмурясь. Будь он в лучшем состоянии, наверняка бы заметил такой явный подвох в действиях брата, обычно предчувствуя его с первых секунд общения с ним. Однако сегодня все карты были на руках у этого беловолосого дьявола, а сама Фортуна решила быть его спутницей, потому, Адриан только тяжело вздохнул, обещая себе разобраться в этом позже, зная, что этого не произойдёт. Только что в его жизни стало на одну проблему меньше, а значит пока его это устраивает. Так или иначе, даже если Феликс не решит этот вопрос, то смягчить нрав Буржуа будет гораздо проще, чем потом лавировать, прибегая ко всем знакомым гимнастическим трюкам, между ловушками брата, который вряд ли перед чем-то остановится. Выбор сделан, да простит его Хлоя. — Мисье Агрест, Вас долго не видно, не хотите ли утвердить своё присутствие? — раздался как-то особенно громко гнусавый голос историка, который слишком предвзято относится к Адриану, из раза в раз пытаясь как-то его завалить. Агрест шумно выдохнул, в одно мгновение каждая скелетная мышца напряглась, словно струна гитары за миг до того, как лопнуть. Мысли суматошно засквозили по черепной коробке, истощая и без того уставший мозг. Пока Адриан суматошно пытался выдавить из себя хоть что-то, Феликс скучающе покачал головой, в очередной раз беря ситуацию в свои руки. — Прошу прошения, у меня неполадки со связью, я пытаюсь их устранить, — проговорил парень, идеально пародируя голос брата, даже его драгоценная Маринетт не расслышала подвоха. — Что же, сейчас проверим как вы слышали сегодняшнюю лекцию, — недовольно протянул мужчина скрипящим голосом. Месье Этуфе, будучи крайне дотошным человеком, никогда бы не позволил какому-то прохвосту, коим он считал Агреста, творить такой беспредел безнаказанно. — Чем же завершилась рассматриваемое нами сегодня историческое событие? — Война завершилась Люневильским и Амьенским мирными договорами, передавшими Франции левобережье Рейна и признавшими независимость Цизальпинской, Батавской и Гельветической республик, — как по шаблону выдал парень, ни на секунду не растерявшись. Иногда Адриану казалось, что Феликс просто написал какой-то колдун, владеющий даром предвидения, будучи всегда на шаг впереди своего соперника, будто бы наперёд зная каждое его слово или шаг. — Верно, — тонкие губы мужчины сложились в надменную складку на желтом жилистом лице. Он поправил маленькие очки в изящной металлической оправе, дёрнув излишне тонкой бровью, явно не очень довольный хорошим ответом ученика. — Тогда следующий вопрос: какие события происходили в 1798 году? Учитель наивно полагал, что парню просто повезло: учебник или презентация открыты на итогах войны, вот и вся разгадка. Так что надеялся застать его врасплох, задав вопросы с другого раздела. — В 1798 году Франция насильственно присоединила к себе Голландию под названием Батавской республики, а в Италии Папскую область под названием Римской республики. Франция заняла королевство Сардинии и начала проникновение на Балканы. Швейцария была вынуждена подчиниться Франции под названием Гельветической республики, Граубюнден передался покровительству Австрии, — спокойно отозвался Грэм де Ванили, не поведя и бровью, словно это он уже свыше двадцати лет преподавал историю Франции. — Также, что касается событий на Средиземном море… — Достаточно, — сухо прервал его учитель, недовольно прокашлявшись, — Мне все ясно. Можете отключаться, за эту тему вы свою оценку уже получили, — слова давались ему с трудом, но тем не менее, личная неприязнь не должна затмевать глаза настоящего педагога, как считал сам Этюфе. — Спасибо, всего хорошего, — отозвался Феликс, удовлетворенно кликая на иконку красной трубки, завершая звонок. Он высокомерно посмотрел на шокировано брата, который глядел на парня, словно ребёнок на кумира, напрочь игнорируя сквозивший во всех действиях родственника яд. — Что же, на сегодня я здесь закончил. Буду рад посмотреть на твою Маринетт в приличном виде, — небрежно бросил он, направляясь к выходу, даже не оборачиваясь на Адриана. — Феликс такой Феликс, — устало покачал головой Нуар, лениво волочась к кровати. В данный момент его не волновали не причина такого поведения родственника, ни самолюбие брата, которое он по своей безалаберности сегодня возвысил до небес. Только что у него появился шанс поспать целых два часа до следующего урока, которым сию же секунду воспользовался. Тем временем Феликс старался как можно скорее покинуть треклятый дом, который одним своим существованием выводил его из себя. В любом случае, сегодня он добился того, что ему было нужно с минимальными усилиями. Шаг первый плана только что был выполнен, значит сейчас можно было прокатиться и до пункта исполнения второго этапа. Однако все его планы пошли коту под хвост, стоило весёлой мелодии заиграть у него в машине. Он сменил стандартную мелодию звонка только для единственного дорогого ему человека. — Да, мам, привет, — Феликс, слабо улыбнулся, подпирая голову рукой. Он прикрыл глаза, с удовольствием слушая лепет самой главной женщины в его жизни. — Милый мой! Ты не представляешь, как я сейчас зла, — возмущенно проворчала женщина, громко цокая чайной ложечкой о бортики кружки. Наверняка она сейчас заваривает свой любимый чай, переняв любовь к нему от отца, женщина не признавала кофе, совсем как Буржуа, что было странно, учитывая французское происхождение обеих. — Представляешь, эти идиоты из доставки все напутали, они не могут толком объяснить где затерялся наш товар, у меня уже голова кругом, честное слово. В этой стране никто не умеет нормально работать, видите ли, они не могут связать меня с администратором, потому что рабочий день у них с десяти. С десяти, представляешь? Да к этому времени я могу уже смело идти на предобеденный чай, а они только приступают к работе, ну что за люди, никакой компетентности… Феликс покачал головой, ему не надо было видеть маму, чтобы знать, что сейчас она замолчала, закусив губу и рассматривая узоры на потолке в своём кабинете. Она делала так каждый раз, когда ждала от собеседника необходимого ей предложения о помощи. Совершенно явная манипуляция, даже по-детски наивная, но почему-то парня такое мамино поведение не раздражало, а умиляло. Конечно, с её интеллектом она способна на лучшие спектакли, но с сыном в этом не было необходимости. Скорее маленькие игры с сознанием были их тайной фишкой, особой манерой разговора друг с другом, где каждый знал что именно скрывается за действиями другого. Парень тихо рассмеялся, откидываясь на спинку сиденья. — Я понял, мам, съезжу и разберусь, — на том конце трубки послышался радостный выдох. Он знал, что сейчас она довольно прикрыла глаза, делая небольшой глоток свежезаваренного чая, обязательно хмурясь, когда в очередной раз обожгла язык. — Ну что ты, мне так не хочется тебя напрягать, мы же договаривались, что ты будешь руководить пока только рекламной компанией, а я тебя ещё и с поставками сейчас загоняю, — грустно протянула женщина, уже печатая работнику в Париже, что сейчас приедет Феликс и все решит. — Просто ты единственный, на кого я могу рассчитывать, мой лучик, живое воплощение безупречности. Эти слова, пусть и кажутся всего лишь продолжением привычно поставленной театральной постановки, были сказаны совершенно искренне. И Феликс знал это, как никто другой, знал, что он на самом деле самое драгоценное, что есть в её жизни, знал, что для неё он и вправду лучший из лучших. Единственный любимый сын. Пусть иногда избалованный, нарциссичный, местами излишне озлобленный, для неё он оставался её лучиком. И кто бы что про него не думал, он ценил это, ценил больше всего на свете искреннюю любовь матери. — Кинь адрес, сейчас я со всем разберусь, — довольно отозвался он, совершенно не раздражаясь нарушенным планам. Ей их нарушать можно. И звонить ему просто так можно, и даже звать на её любимые чаепития тоже можно. Он никогда не скажет ей, что ненавидит этот напиток, потому что она слишком счастливо улыбается, когда Феликсу удаётся к ней присоединиться и просто поболтать. Наверняка, мама бы и слова ему не сказала против, если бы узнала о его любви к кофе, максимум — непонимающе дернула бы бровями, да едва заметно кривилась бы, стоило ему заваривать его дома, но парню почему-то не хотелось ей об этом рассказывать. Может потому, что в её присутствии и мерзкий чай переставал быть таким мерзким? Он пил его только с мамой, до недавнего времени, только вот об этом он тоже не признается ни маме, ни Хлое, которая так бесцеремонно и просто влила в него целую кружку невнятной зеленоватой жидкости. — Спасибо, я знаю, что всегда могу на тебя положиться, — весело усмехнулась женщина, хитро прищуриваясь. — Жди меня на выходных, как разгребал с работой, тут же к тебе примчусь. — Отговаривать тебя бесполезно, верно? — вздохнул парень, на самом деле ни разу не обременённый приездом матери. Он уже выдвинулся в путь по указанному адресу. — Конечно, можешь даже не тратить на это время, — хохотнула Амели в ответ, — время прибытия скину вечером. — Хорошо, тогда созвонимся позже, — Феликс аккуратно вывернул руль, выезжая на оживленную трассу. — Конечно, расскажешь как там все прошло, — на обратном конце послышались голоса других людей, на что женщина тут же недовольно цыкнула. — Я побежала, целую. Она отключилась раньше, чем он успел ответить, что, впрочем, и не надо было. Как мать, она лучше остальных знала, что Феликс не любит рассказывать о своих чувствах, но также лучше остальных видела их проявления в его действиях, замечали его истинные мотивы за очередной игрой слов или каверзным вопросом. Как-то её сестра сказала, что он ведёт себя как гадкий мальчишка. Что за глупости, верно? В её системе отчёта он будет лучшим по умолчанию, раз она никогда не была таковой для своих родителей, Амели никогда не заставит его сомневаться в её любви, даже если все в округе будут плевать ему в спину, она будет на его стороне.