***
Свадьба. Казалось бы, такой светлый праздник. День, наполненный смехом, радостью, подарками. Влюблённые навсегда скрепляют свои сердца в дворце бракосочетания, подтверждая всё подписью. Только всегда ли решение узаконить свои отношения является верным? Вдруг это просто банальная привычка. Или же вы настолько долго добивались друг друга, что теперь просто напросто пропал интерес? Неужели правду говорят, что любовь живет три года? Вроде бы люди уже прошли вместе через многое, но страсти поутихли, а любовь куда-то исчезала. Раздаётся звонок в дверь. Вот и подружки невесты: Ольга Арефьева и Нина Дубровская. Между собой эти две женщины дружат около десяти лет. А Марина вошла в их небольшую компанию всего четыре года назад, тогда она только пришла работать в Склиф. И это оказалось одним из самых правильных решений в её жизни. Теперь есть всё: друзья, работа, любимый человек… —Ну что, невеста? Готова? —улыбнулась Арефьева, проходя в глубь квартиры. —Ну, немного. —честно ответила Марина. Только вот её волновала не сама церемония, а человек, с которым проведёт оставшуюся жизнь. Вдруг она всё-таки ошиблась? —Я тоже переживала, когда за Пашку замуж выходила… —протянула Ольга, мысленно возвращаясь в тот день. —Девчонки, это цветочки, по сравнению с детьми. —подбодрила Нина, недавно ставшая мамой. Женщина заметила, как Ольга улыбнулась, но акцентировать внимание на этом не стала. —Так, давайте что ли по бокальчику… —Нарочинская поставила бутылку шампанского на стол, а затем полезла за фужерами. —Мне нельзя. —отрезала Арефьева. Дубровская сразу хитро вскинула голову, понимая, что её догадки верны. —Пашка молодец! Поздравляем. —после нескольких минут поздравлений Марина всё же потянулась за штопором —Значит, мы с Ниной выпьем. —Мне тоже нельзя. Я же кормлю. —опомнилась новоиспечённая мать. —Нет, ну я одна не буду. Не интересно с вами! —наигранно возмутилась Нарочинская. И с этими словами комната залилась звонким смехом трёх подруг. Солнечные лучи, проскальзывающие сквозь тюль, заставляли жмуриться и ещё больше смеяться.***
В приёмную под руководством Брагина завезли сильно раненого человека. Ему требовалась срочная медицинская помощь, в оказании которой могли возникнуть проблемы. —Проникающее ранение в живот. Контузия внутренних органов. Массивное кровотечение —четко и быстро сказала фельдшер по пути в смотровую —Вкололи седативное. Он после этого сознание потерял. —Он чего, артист чтоли? —задал вопрос Рыков, видя военную форму. —Да какой артист. В банке работает —ответила жена пациента. По команде Паши его переложили на кушетку. Мужчина снял пелёнку, чтобы посмотреть на место травмы. —Ухты! Елки палки, какая дырка огромная! —отпрянул назад врач, приходя в состояние шока. —Сказали снаряд! —предупредил фельдшер, чтобы врачи были осторожнее —Самоделка какая-то. —Так, Лера, давай-ка быстренько рентген и анализ крови. —скомандовал Олег. —Чего-то я не понял. Объясните толком. —произнес Паша, поворачиваясь на жену жертвы. —Я супруга. У них хобби такое, понимаете? Они идиоты! —возмутилась, понимая что такие игры ни к чему хорошему не привели. —Хобби? —переспросил Рыков. —У них клуб исторической реконструкции. Они шьют себе одежду, мастерят оружия, а потом устраивают бои где-то за городом. И вот сегодня у них была битва. —Надеюсь, что никого не убили? —настороженно спросил Рыков. —Нет. Оно одно было, такое очень эффектное оружие. Оно стреляло. А потом прекратило. Там, наверное, заело что-то. Ну, муж взял и подбежал. Нагнулся прямо где дуло, а оно выстрелило! —запыхавшись, рассказала женщина, пытаясь придти в себя. —Так, стоп! —Олег убрал руки от человека —А у нас снаряд холостой или боевой? —Холостой… —неуверенно шмыгнула носом. —Это точно? —в ответ та кинула головой, сопровождая трезвым «Да». —Подождите там пожалуйста. —Паша указал рукой в сторону выхода.***
Человек в военном костюме залетел в приемное отделение. Он начла бегать глазами и искать жену друга, которой пострадал. —Лена, Лена, Лена! —подбежал к ней, хватая за плечи —Я пока по Московским пробкам.. —Ты сюда зачем приехал?! —грозно спросила женщина. —Где Сашка? —не стал дослушивать её вопли, зная о том сколько они могут продлиться. —Саша в операционной! Ты понимаешь, до чего доводят ваши идиотские игры. Вместо того, чтобы заниматься делом, вы сидите в своих гаражах и делаете эти гранатомёты! —Лена! Лена! Лена! —перекрикивая её, заговорил мужчина —Я приехал сюда на счёт снаряда. Это важно! —его реплики услышала Павлова, что расписывалась в журнале, собираясь уезжать в ресторан —Саня, когда собирал эту штуку, сказал мне, что хочет сделать один снаряд не холостой, а настоящий боевой! —девушка резко поменялась в лице, услышав об этом —Понимаешь? Он пометил его красной краской, крестом. Когда его увозили на скорой, я проверил все ящики. Нет этого снаряда! Видимо, кто-то его случайно зарядил. И сейчас он может находиться в Саше! Понимаешь, не разорвавшись! Ирина Алексеевна, оставив свои вещи на стойке регистрации, побежала в сторону операционной. Женщина надеялась, что ещё не поздно и она успеет предупредить коллег.***
Павлова забежала в операционную, когда Владимир Юрьевич, по специальности анастезиолог, уже ввёл человека в сон. Брагин собирался делать надрез, пока Рыков надевал медицинские перчатки. —Олег Михайлович, —вошла заведующая —остановите операцию! —Как так? —непонимающе посмотрел врач на начальницу —Я не могу. У меня больной под наркозом. —Олег Михайлович, —тон стал строже, так же как и выражение лица —немедленно остановите операцию! —Ирина Алексеевна, Вы с ума сошли? —спросил Рыков, даже не подозревая о всей серьёзности ситуации. —А чего случилось-то? —наконец-то хоть от Ушакова поступил правильный вопрос. Ходят вокруг да около, а время идёт. —Снаряд может быть боевым... —напряженное молчание повисло между медицинскими работниками, находящимися в операционной. Брагин осторожно убрал скальпель от пациента и сделал шаг назад. Его примеру последовали и остальные. —Поворот. Так, девоньки, тихо и без паники, покидаем операционную. —в пол голоса произнес Олег, после чего Полякова удалилась —Ирина Алексеевна, Вас это тоже касается! —После Вас, Олег Михайлович! —грозно посмотрела она на врача, понимая, что им устоит Марина, если Брагин останется тут. —Ну, действительно, к чёрту этот этикет. Пацаны, валим. —все положили приборы на специальный стол и направились к выходу.***
—Марина Владимировна, Ольга Кирилловна, —обратилась к женщинам Таня, когда они направлялись к дверям в приёмное отделение —туда нельзя. —Что случилось? —и без того слабые улыбки моментально сменились угрюмым видом. —Там идёт операция. Человек в животе с настоящей гранатой. Рыков вызвал мчс и сапёров. —попыталась спокойно преподнести информацию Нарочинской и Арефьевой, но нервозность всё равно давала о себе знать. —Кто оперирует? —Марина мечтала, чтобы в этой чертовой операции участвовали кто угодно, но не её Олег. Самый большой страх в жизни — потерять его. Навсегда. Даже если она и ошиблась в выборе. —Ломагин ввёл наркоз, после чего ушел, забрав Витю и Пашу. —Ольга облегченно выдохнула —Брагин оперирует. Услышав фамилию мужа, Марина впала в ступор. Страх окутал её, заставляя руки и ноги трястись. Больно от того, что он пошёл туда. Не подумал о ней, даже скорее о Тамаре, выводя на первый план — геройство. Вопреки Арефьевой Марина зашла в приемную. Работники столпились у дверей. Никого не пускали за отцепленный периметр, что был отмечен красной лентой. Она заметила сапёра, что нес в руках гранату. Медленные шаги стуком отдавались по кафелю. Чуть подальше, за стеной стоял Олег. Руки его были в крови, а сам он в бронежилете. Слёзы стекали с её глаз, оставляя соляные дорожки. Не понятно, от счастья, что он жив, или от ненависти к нему. Ведь только сейчас она поняла: это не её человек. Марина буквально пробралась через Пашу, Ломагина и Витю. Женщина со всех ног бежала к стеклянным дверям, чтобы накричать на него, но в тоже время почувствовать, что он целый и невредимый. —Марина! —Владимир Юрьевич попытался уцепиться за её локоть, но не успел. Шаги нейрохирурга были настолько быстрыми, что за мгновение она оказалась достаточно далеко от него. Брагин выглянул из-за стены и сделал несколько шагов вперёд. Всё время он смотрел на лицо уже жены. На его лбу проступил пот. Во время операции он не думал о ней и дочери. Только на его лице появилась слабая улыбка, означающая облегчение, как его с силой отбрасило в стену. Снаряд разорвался… —Олег! —она слегка присела, закрыв голову руками. Сердце замерло. Грудная клетка сжалась, не давая возможности надышаться. Слёзы перестали литься рекой, застывая на глазах. Мчсник погиб. Шкафы повались. Бумаги горели. Всё в дыму. Видимость ужасная, но это не мешало ей оказаться рядом с мужем. —Идиот! —крикнула Марина, цепляясь руками за бронежилет. Он весь в саже, на лице кровь. Глаза мужчины, словно застлило пеплом —У тебя вообще мозгов чтоли нет?! —Марина, —отозвался мужчина, когда она не ждала ответа. —Как тут не ругаться то? Ты только не умирай! Слышишь? —к ней подбежала Ольга и осторожно подняла, предоставляя возможность мужчинам положить его на каталку и экстренно оказать помощь. —Успокойся! —Арефьева взяла лицо подруги в свои ладони —Смотри на меня! —Он… он… —у нее не получалось связать двух слов. Нарочинскую всю трясло. Все чувства как будто перемешались, превратились в один комок, который застрял в груди. Как же Марина его ненавидела в этот момент. Дыхание перехватило, и она не понимала, что ей делать дальше, без этого человека? Как жить? Да, с ним тяжело. Да, возможно их любовь прошла. Но было же хорошее. Невозможно раз и навсегда вычеркнуть человека, тем более того, кто сегодня стал твоим мужем.***
В глазах был белый свет от лампочек, висящих на потолке. Его везли на каталке. Над ним склонилась жена, что еле успевала перебирать каблуками. Лицо женщины измазано кровью. Её руку рядом с его лицом. —Тише, тише, тише... Я сейчас переоденусь и приду к тебе в операционную. —она не отпускала его ни на секунду, перебирая его чёрствую ладонь в своей. —Нет, Марина, никуда ты не пойдёшь! —отрезал Сережа, запрещая даже приближаться к скальпелю. —Мы его к Кулыгину везём. В нейрохирургию. Он будет оперировать! —Успокойтесь... —шёпотом произнес Брагин так, что это услышала только Арефьева, идущая с правого бока. —Что случилось? Что у вас там? —подлетел к каталке заведующий нейрохирургическим отделением —Больше никто не пострадал? —Сапёр погиб. Больше никто. —ответила Полякова. —Плохо, плохо дело! —качнул головой Костя, ещё больше пугая остальных —Голова пострадала? —Да мы откуда знаем?! Он там один был! Мы только взрыв и видели! —взбесился Ушаков, винивший от части себя. —Марина, жди в коридоре! —сказала Арефьева перед тем, как двери в операционную закрылись.***
—Можем начинать. —констатировал Ломагин. —Время на УЗИ есть? —спросил Рыков. —Брадикардия. Гемодинамика нестабильна. Нет! —обменявшись парой фраз, врачи начали свою работу. —Приступаем к диагностической лапароскопии! —скомандовала Арефьева, надевая перчатки. —Делайте, что хотите, только без меня! У меня тут здоровенная гематома лобной доли... —сосредоточенно произнес Костя —Ей нужно немедленно заняться. Перед лицом Нарочинской открылись жалюзи, давая возможность наблюдать за всем через пластиковое окно.***
—Ну что, Кость? —спросила Марина, когда Кулыгин вышел к ней. —Скажи: он в сознание приходил? Видел? Разговаривал? Узнал тебя? —задал вопросы коллеге, за спиной которой стояли Ушаков и Полякова. —Он приходил. Он узнал. Он говорил. Но я тебе точно скажу, видел ли, потому что знаешь, взгляд такой прям стеклянный был… —она провела ладонью перед глазами, пытаясь сдержать слёзы. —Пострадало зрение. Анизокория и, возможно, большая гематома в области миазмы. Я не знаю размеры гематомы. Я боюсь лезть дальше! —старался не смотреть в её глаза полные страха —Боюсь навредить. Боюсь оставить его без зрения… —Ты сказал, что компрессия нарастает, Кость. —лучше бы она не была врачом и не понимала всего ужаса, что происходит. —Нет. Я сказал, что компрессия есть! Я не знаю: нарастает она или нет. —Ну, значит делай! —Пойми ты, он может потерять зрение! —попытался он достучатся до неё —Давай посмотрим, как будет вести себя организм. —Чего подождём? Отёк мозга, Костя?! —Марина сорвалась на крик, не в силах больше сдерживать себя. —Хорошо, если гематома рассосётся сама? Он придёт в себя. Если он вернётся к нормальной жизни? —А если не рассосётся, Кулыгин? Ты понимаешь, что он останется овощем? Я прошу тебя, оперируй. —А зрение? —Да плевать мне на зрение, Костя, господи! —истерически буркнула женщина —Главное, чтобы он остался жив! Знаешь что? Я жена! Я имею право решать эти вопросы! Так что иди и оперируй, иначе я сейчас сама пойду! Ты понял меня?! —Хорошо… — Костя кивнул головой и удалился обратно, оставляя ординаторов наедине с грозной Мариной Владимировной. —Марин, не нервничай. Все будет хорошо! —они обняли ее за плечи, пытаясь успокоить.***
—Кость, ну что? —спросил Ломагин, мельком видевший Нарочинскую, которая махала руками во время разговора. —Будем искать и удалить вторую гематому. —ответил Кулыгин. —Это опасно! —запротестовал Рыков. —Я против. —присоединилась Ольга, прекрасно понимая, что такое распоряжение дала подруга, что не могла трезво оценить ситуацию. —Я ничего не могу сделать. У меня нет выхода. Не спорьте со мной! Раздался писк и все доктора повернули головы на монитор. Ровная дорожка… Неужели всё? —Чёрт! —вскрикнул Владимир Юрьевич и повернулся за дефибриллятором —Асистолия! Все от стола! Все молнеиносно сделали шаг назад. —Ставь на двести! В этот момент развернулась Марина, погружаясь в пелену ужаса, боли и страха. Да, сейчас она точно поняла, что Олег не её человек. Он никогда не будет думать о родных, которые переживают за него. Для мужчины на первом месте другое — помогать людям всегда, не зависимо от ситуации. Брагин не поменяется, а Нарочинская так жить не сможет. Но терять его именно сейчас совсем не хочется. «Пожалуйста, только не он. Нет, нет, нет! Пожалуйста…» —повторяла она эти слова про себя. —Разряд! Двести двадцать! Сердце ушло в пятки, а ком в горле не давал даже надышаться. Все врачи, без исключения, нервничали, надеясь, что вот-вот изменится картинка на мониторе. —Разряд! Двести пятьдесят! Разряд! С каждым словом анастезиолога, сердце всё больше и больше сжималось. Душа вздрагивала вместе с ним. Всё тело сковывала боль. —Время смерти… —начал Ломагин, переводя взгляд на часы. —Нет. —решительно произнесла Арефьева. —Оль, бесполезно это… —процедил Рыков, когда его жена принялась делать прямой массаж сердца.***
Нарочинская перебирала в руках огненную кружку с кофе, что обжигала руки. Погрузившись в свои мысли, она совсем не заметила вошедшую Ольгу. Врач медленно подошла к подруге, положила на неё руки, начиная массировать затёкшую спину. —Марина, тебе надо поспать. —в пол голоса произнесла женщина, словно боясь спугнуть тишину. —Я спала. —хрипло ответила, встряхивая волосами. —Угу... —промычала Арефьева, видя круги под глазами —Ты когда дома то была? —В среду. —шмыгнула носом. Все дни перемешались в голове. Не помнила себя. Проводила сутки возле него, надеясь увидеть открывающиеся глаза. Хоть она и приняла решение подать на развод, чисто по человечески не могла бросить его. —В среду, а сегодня понедельник! —встряхинула её, пытаясь привести в чувства —Марина, Марина, Мариночка, а если это долго продлиться? Неделю, две, три, месяц?! Ты поселишься здесь?… —Ты о чем думаешь то вообще? —О жизни, Маринка, о жизни… —Всё пусти. Пусти, пусти! —вырвалась из плена и встала со своего места. —Куда ты? —закатила глаза Ольга, когда подруга оказалась уже практически в дверях. —В нейрохирургию.***
Накинув на себя плед, Ольга сидит возле друга. Очередной ужасный день проходил в надежде на то, что Брагин откроет глаза. Их связывало очень много всего. Познакомились одни из лучших врачей Склифа ещё в институте. Ольга пристально посмотрела на него, мечтая увидеть хоть мельчайший признак жизни. Это единственное её желание. Шёл уже второй месяц, как Брагин лежал в коме. За это время всё существенно поменялось. Арефьева успела пережить огромную потерю, прерывание беременности. За спиной хлопнула дверь. Ольга вздрогнула, но не повернулась. Всё внимание было направлено на Олега. К нему она приходила рассказать о своих переживаниях. На данный момент Брагин знал о ней больше, чем сам Рыков. —Ну что? Как у нас дела? —прошел Кулыгин. Врач остановился у мониторов и внимательно изучал все показатели —Ну, всё в порядке! Он спит. Кома неглубокая. У нас всё под контролем! —Под контролем? —нервно цокнула Арефьева, переводя взгляд на мужчину. —Ну, да! —он старался изо всех сил поддерживать позитивную сторону —Я надеюсь, что мы скоро встанем и пойдём! —Да ты что? —ухмыльнулась женщина, приподнимая брови —Завтра?! —Не знаю. —У тебя же все под контролем. Ты скажи когда?! Через неделю! Через месяц! Когда?! —Ольга крикнула на него, вскакивая с места. Нервы начинали сдавать. Вся эта суматоха давила на неё, наверное, даже больше, чем на Марину. Да и посещает она Олега чаще, чем его жена. —Оля! — слегка повысил голос Константин, приводя её в чувства —Я не знаю! Я знаю только одно — тебе надо отдохнуть. Ты переживаешь больше, чем Нарочинская. —Подожди! —Арефьева догнала его, желая поговорить насчёт комы. Мужчина развернулся и пристально посмотрел на неё —Что если вы ошиблись? Если Марина тебя зря заставила продолжать операцию, Кость? —Ольга Кирилловна, Вы врач! Я вам должен объяснять про то, что мозг это область непознанная?! —Я считаю, что надо будить его. —Ни в коем случае! Я не согласен категорически! Ты, как врач, должна знать: кома — это защитная реакция организма на нарушение мозгового кровообращения! —А я считаю, что надо будить его пока не поздно! —Оля, давай завтра! Завтра утром мы с тобой и Мариной об этом поговорим, обязательно. Хорошо? —не дождавшись ответа, он ушел. Вернувшись к койке, Арефьева наклонилась к его лицу, усыпанному ссадинами. Слегка дотронулась до его груди, немножко давя на него. —Брагин, ну давай же. Просыпайся! Просыпайся…***
—Мне показалось, что он нас слышит… —сказала Ирина Алексеевна, выходят из палаты вместе с Нарочинской —Это хороший знак! —Я иногда такие вещи говорю, что если бы Олег нас слышал… —она вздохнула, сжимая руки в кулаки. —Вы злитесь на него, это понятно. —Да нет, —Марина отошла к лавке и села на неё, смахивая прядь с лица —я просто устала. По ней было видно, что она замучилась. Много ночей не спала толком, проводя их у его койки. А потом просто забросила это дело, только вот душа не на месте. Хотя в конце концов тут полно врачей, которые следят за ним. Взять ту же Ольгу. —Вы имеете право злиться. —В данный конкретный момент я не то что злюсь на него, я просто ненавижу!***
Медсестра, меняющая капельницу Брагину, отпрянула от него, когда тот коснулся её руки. Неужели очнулся? —Ой! —вскрикнула девушка, но сразу же после этого замолчала. Сначала подумала, что ей показалось, затем стала рассматривать врача. —Тише… —еле произнес он, рассматривая новую экипировку работников —форма новая красивая. —Я всё слышу! —вдруг раздался голос Нарочинской, что до этого спала на кушетке рядом. —Я тоже… Одновременно Марина была и рада, и зла. Слава богу, что Олег жив, пришёл в себя, снова с ними. Но как же то, что он пошёл туда, не подумав о ней. Этот факт больно отдавался в сознание и сердце, заставляя сердится. Но на данный момент это уже неважно. —И вижу… —И я всё вижу.. —Я пойду позову Константина Николаевича! —на радостях выпалила девушка и убежала. —Ну, снова здравствуй. —Привет… Брагин расплылся в улыбке, а Нарочинская укоризненно качнула головой. Столько слез было пролито за эти мучительные дни… —Я тебя убью, Олег… —усмехнулась Марина, понимая, что супруга не переделать. —А я думал любишь… Теперь всё начнет постепенно налаживаться. Но только без неё. Марина исчезнет из жизни Олега. Да, женщина будет рядом, но как друг. Больше никаких романтических между ними нет. —Я на развод подала…