Пьяный дождь

пьяный, пьяный, пьяный дождь

пробирает дрожь

(по коже)

Было в слове "мгновение" что-то поистине очаровывающее: оно, по сути своей такое короткое, было всеобъемлющим и могло вместить в себя мириады чувств за какие-то световые секунды. Поэты меряют мгновениями целую жизнь. Сама жизнь - мгновение! За мгновение может разбиться сердце. Мгновение, испепеляющее и острое, потушит свет, погрузив все в вечный мрак. И Хирано клянется - он оставил Мияно всего лишь на это самое пресловутое мгновение и понятие не имеет, как тот умудрился так назюзюкаться. - Я тебе самое ценное доверил! - шипит Сасаки, смотря, как худые плечи Мияно (с каких это пор на нем лишь одна рубашка?!) завораживающе подрагивают. Среди толпы пьяных одноклассников в гостиной его видно сразу - он смеется, нет, громко ржет, и уже практически висит на плече Курасавы, как окорочок над прилавком, неловко подгибая колени. Горящие щеки - костер, а его сияющий взгляд - искры над ним. В общем, достаточно посмотреть, чтобы понять, что Мияно в дрова. - Сам виноват, - огрызается Хирано и уже хочет добавить, что он в няньки не нанимался, но, поймав убийственный взгляд Сасаки, лишь неловко поднимает ладони в воздух. Прости, мол, проебался. - Иди следи за своей дюймовочкой. Сасаки бы и следил. С самого начала бы следил, если в день вечеринки в честь окончания экзаменов не остался заполнять табели посещения библиотеки. Ну подумаешь, немного подрался напоследок? Так и из школы выпускаться было бы совсем грустно. Его сердце и так хрупко трещит и мелко раскалывается от одной мысли, что Мияно останется тут один еще на целый учебный год. Кто будет обрабатывать ссадины Сасаки после очередной драки, но уже в университете? Читать нотации и все равно целовать пальцы, да говорить, что гордится им? Ну вот кто? Сасаки выдыхает. Он погрустит об этом попозже, сейчас важно позаботиться о Мияно, который как раз заметил Сасаки в толпе: - Сасаки-семпай! - кричит Мияно, отрываясь от невозмутимого Курасавы, который даже не смотрит в его стороны. Сасаки готов покляться, что очкарик облегченно выдохнул в этот момент. - Ура! Мой парень здесь! Сасаки непроизвольно улыбается. Ему нравится иметь статус "его парня". Трезвый бы Мияно никогда не назвал его так прилюдно, но сейчас он вопит про это, что есть мочи, и заглушает музыку. Немногочисленные неравнодушные тут же на них оборачиваются. Блеск. Неловко качаясь, как китайский болванчик, Ешиказу решительно (и неуклюже) идет к нему, раскидывая руки в стороны. Где, черт возьми, его школьный пиджак? - Сасаки! - торжественно восклицает Мияно и падает к нему в объятия, сразу же награждая смазанным поцелуем в щеку. - Мой герой! Ятакрад, и-ик, что ты пришел! - Боже, чем же ты так надрался? - скорее риторически спрашивает Сасаки, ловя его руки на полпути. От его суженого нехило так несет дешевым красным вином, в котором спирт отделяется от духа за несколько секунд и превращает кровь в желчь. - Это ты у нас тут надрался, - Мияно мажет кулаками в воздухе, изображая бой. - Вот и сидел в своей библиотеке. Сасаки делает себе пометку не отпускать Мияно пить даже если Хирано даст слово за ним следить. Не так. Особенно если Хирано даст слово за ним следить. Шуумей смеется и обнимает лицо Мияно ладонями в попытках его утихомирить. Работает безотказно. Сразу же успокоившийся Ешиказу послушно смотрит на него, надувая губки. Его глаза пьяно сверкают какой-то тупой радостью, а школьная белая рубашка, закатанная до локтей, вся мятая от его вечерних приключений. Щеки под его ладонями горячие и мягкие, и Мияно кладет свои руки поверх рук Сасаки и тянется за поцелуем. Вот оно как. Сасаки чувствует ком в горле - такой Мияно, раскрепощенный и чертовски сексуальный, это нечто новое. Он однажды уже видел его пьяным, но тогда Ешиказу лишь спотыкался больше обычного и глупо хихикал, но оставался милым и смущающимся. Сейчас же он откровенно заигрывает с ним и смотрит. Смотрит так, что Сасаки без вина становится немного пьяным. Смотрит, и, не дожидаясь своего парня, яростно целует его на глазах у всех, врываясь языком в рот. - Эй-эй, - Сасаки слегка отстраняет его от себя. Ужратый Мияно это просто нечто, но, кажется, этим поцелуем он сделал сам себе больно. - Тебе уже хватит, пойдем, я провожу тебя. - Ну же, Сасаки, поцелуй меня, - умоляюще просит он, и позади них слышится веселое улюлюканье. Ну да, выставили напоказ на обезьянью толпу. - Пошли уже. - Поцелуй, и я пойду. - Боже, ладно, - смеется Сасаки, наклоняясь и аккуратно целуя его. Движения Мияно смазанные, какие-то резкие, и он вцепляется ему в плечи просто мертвой хваткой. На вкус Мияно, как вино и корица. Глинтвейн. Все понятно. - Ой, - Мияно резко отрывается от него, заметно зеленея. - Мне нужно в туалет. - Блевать? - Блевать. Сасаки прикрывает глаза и страдальчески стонет. Пришел, блин, на вечеринку. - Ты злишься? - спрашивает Мияно, когда Сасаки уже провожает его до дома. После всех ванных процедур и полоскания рта чужой зубной пастой, Сасаки торопливо вливает в Мияно около литра воды и выпинывает его с вечеринки в ночь. Тот хоть все еще и пьяный, но не сопротивляется - послушно семенит рядом, повиснув на руке Шуумея и что-то напевая. Романтика. - Нет, почему? - удивленно спрашивает Сасаки, смотря на это чудо. Волосы влажные от воды из-под раковины, лицо снова краснющее. Его пиджак в доме они так и не нашли, поэтому на Мияно только лишь его рубашка. Хорошо, что погода позволяет, иначе бы Сасаки совсем изнервничался. Ночи нынче довольно теплые. И эта ночь не была исключением. Она мягко обнимала их за плечи, провожая по улицам светом фонарей. Сасаки теперь считает, что это лучшая вечеринка, на которой он был, потому что он ушел оттуда с Мияно. Даже если это произошло через сорок минут после его собственного прихода. - Ну, сегодня прощальная вечеринка в честь экзаменов, а ты, вместо того, чтобы отдыхать, провозился со мной весь вечер, а сейчас тащишь меня домой, - Мияно икает, умилительно закрывая рот ладошкой. - Ты бы на меня злился в такой ситуации? - Нет, - для пущей убедительности Мияно мотает головой. - Ну, вот и я о том же. Я все равно уже устал. - Но это последняя твоя школьная тусовка, - грустно замечает Мияно. - Значит, буду ходить на твои. Мияно затихает, неловко останавливаясь. В воздухе витает сырой запах - весь день с переменным успехом идет дождь. В свете лампочек магазинов эта влажность словно становится видимым туманом и расплывается в мутном взгляде Мияно. Сасаки взволнованно смотрит в его глаза. - Что, тошнит опять? - Нет, - коротко отвечает Мияно, пьяно пошатываясь. - Можно вопрос? - Конечно, - неуверенно тянет Шуумей. - Как часто мы будем видеться, когда ты поступишь в университет? Сасаки улыбается. Мияно очень плох в таких разговорах, но на пьяную голову это кажется милым. Шуумей наклоняется, чтобы поцеловать его, и в этом время с неба начинает накрапывать. На вкус Мияно как вино и зубная паста, и тот позволяет поцеловать себя, отчаянно вцепляясь в Сасаки, будто бы он сейчас убежит. - Пойдем скорее, - Шуумей оставляет его вопрос без ответа - протрезвеет и поговорят. Обсудят все будущие проведенные вместе праздники и выходные. Придумают, как познакомить друг друга с родителями. Все-таки, они остаются в одном городе, и это подбадривает. Угнетает то, что они не смогут видеться каждый день, как раньше, но Сасаки старается об этом не думать. Дождь за пару секунд из мелкого превращается в как-из-ведра. Они бегут, и Мияно, пьяный и неуклюжий, смотрит на Сасаки как-то отчаянно. Иногда он смеется, останавливаясь прямо под ливнем, и тогда Шуумей снова хватает его за руку и тянет на себя. Он ведет себя странно. Мияно не любит дожди, но этот ему однозначно нравится. К Мияно они прибегают уже вымокшие. Тот, без лишних слов, тянет Сасаки в дом, говоря, что его мама довольно крепко спит, а тому надо бы найти что-то сухое. Сасаки не сопротивляется - побудет с ним немного, чтобы убедиться, что все в порядке, и тихо уйдет. В комнате Ешиказу темно, и тот не торопится включать свет. Немного мнется, стоя у кровати, и Сасаки помогает ему лечь, слегка гладя это пьяное недоразумение по голове. Нельзя позволить себе задерживаться, уже довольно поздно, и семья Мияно не оценит чужого парня в кровати их сына с утра пораньше. Но Ешиказу словно читает его мысли, поэтому вытягивает вперед руки и шепчет: - Останься. Сасаки знает, что ему нужно уходить. С них двоих все еще капает вода. Сасаки прекрасно знает, что это плохая идея. Ему просто нужно взять сухую одежду и уйти. Восхитительно и грандиозно знает, что ничем хорошим это не закончится. Мияно все еще в своей мокрой рубашке. И этот взгляд, пьяный и влюбленный взгляд Мияно, пилотирует им, как хочет. Крутит восьмерки, делает петли, а потом высоко поднимает в воздух, чтобы потом отправить в свободное падение. Сасаки все знает, но послушно ложится в эти объятия, забираясь с ногами на кровать. Мияно словно только этого и ждал. Он тут же вцепляется в затылок Сасаки пальцами и притягивает его ближе, смазано промахиваясь и целуя куда-то в подбородок; в темноте его дыхание кажется еще более обжигающим. Такая неудача его не останавливает, и этот маленький пьяный бунтарь упорно тянется к губам Сасаки в надежде получить поцелуй, и Шуумей просто не может ему отказать. Они влажно сцепляются языками, оглушающе причмокивая в темноте, и Сасаки чувствует жар в животе. Он распаляется медленно и пульсирующе, и мысли в голове такие сумбурные и скомканные, что ему даже не сразу удается схватиться за ту, в которой огромными красными буквами горит САСАКИ, ОЧНИСЬ. - Мияно, - зовет его Сасаки, и мысль эта практически исчезает, стоит рукам Мияно проворно забраться под его школьный свитер. Изящные пальчики грубо давят Сасаки на поясницу, заставляя того практически полностью лечь на него. Буквально за секунду до столкновения с его бедрами, Шуумей дергается. - Мияно, стой, хватит. Но Мияно его не слушает, начинает мокро целовать шею и пытается стянуть с Сасаки свитер, царапая его грудь, ненароком задевая свежий пирсинг в соске. Шуумей резко выдыхает, даже в темноте видя, как глаза Мияно широко распахиваются. Он про это ему не говорил. Это должен был быть сюрприз. Господи, как же мокро. Как только до Мияно доходит, его движения тут же становятся сумбурнее. Ему словно жизненно необходимо посмотреть, потрогать. Обхватив Сасаки ногами, он начинает быстрее дергать и тянуть свитер вверх, как ошалелый, в надежде снять его как можно скорее. Дрожь пальцев проходится по груди чуть ли не разрядами тока, а этот вид, абсолютно блядский вид Мияно, пытающегося яростно его раздеть, постепенно приближают Сасаки к той самой точке, после которой остановиться уже будет невозможно. Но Мияно пьяный и немного сломленный недавней истерикой, и Шуумей хочет, чтобы он отдавал себе отчет в том, что просит. - Мияно, - голос Сасаки звучит, как рычание раненого зверя. Он едва находит в себе последние силы и, ловко вырвав чужие руки из-под одежды, грубо прижимает их запястьями к кровати, с силой надавливая на тонкие косточки. Лбом упирается в его все еще мокрую рубашку. - Умоляю, не испытывай меня. Дышит так загнанно, что грудь ходуном ходит, и как сквозь толщу воды слышит тихий, немного болезненный скулеж Мияно. Он разливается по комнате едва слышными нотками, сопровождается громким выдохом. Боже, он же делает ему больно. Сасаки вздрагивает, словно в эту самую воду только что уронили огромный булыжник, мгновенно поднимая лицо, разглядывая Мияно. И застывает. Глаза Мияно зажмурены, лицо отвернуто, а зубами он прикусывает наволочку от подушки так, что слышится скрежет ткани. Вздохи становятся глубокими, белая рубашка мокрая, но, кажется, словно она порхает вместе с ними. Они звучат, как мяуканье. Мияно очень напряжен и его тело неосознанно пытается толкнуться вперед, хоть он всеми силами старается не смотреть на Сасаки. Тот сразу понимает - ему не больно. Ему это нравится. Ему нравится, что Сасаки вот так властно вжал его в кровать и навис над ним. Его тело пытается справиться с этими неровными вспышками возбуждения и просто потереться, почувствовать, прочувствовать. Мияно выглядит сейчас, как олицетворение секса, и Сасаки несдержанно стонет от этой картины. Мияно просто убьет его. И Сасаки больше не контролирует свои мысли, в которых Мияно извивается и просит, умоляет. Ему хочется наброситься на него. Сдаться перед самим собой и просто взять его, прямо здесь, пьяного и беспомощного. Попробовать все и сразу, заклеймить, чтобы пятна на его белой коже расползались, храня в себе их маленькие, грязные секретики. Смотреть, как он кусает подушку, чтобы не перебудить весь дом и упиваться его ошеломленным видом. Да, он наверняка будет ошеломлен от этих новых ощущений. Не понимать, как его тело будет реагировать, когда Сасаки начнет глубоко трахать его... - Сасаки, пожа... - это последнее, что шепчет Мияно, перед тем, как Сасаки выпускает одно его запястье и закрывает его рот ладонью. Нет. - Нет. Глаза Мияно непонимающе распахиваются, и он недоуменно замирает, во всю смотря на Сасаки через вязкую темноту. Нет. Сасаки освобождает его вторую руку и мягко проводит по его волосам. Смотрит на него, такого возбуждающего и любимого, и раз и навсегда осознает: Такого не будет. Не испортит, не воспользуется и не использует. Никогда. Никогда их первый раз не случится подобным образом. Сасаки не животное - как бы сильно он не хотел его трахнуть, он этого не сделает. Он любит Мияно и хочет, чтобы все прошло идеально. Выверено и подготовлено, чтобы можно было сказать, что они занялись любовью, а не потрахались. То, что могло бы произойти сейчас, идеальным не станет. Больше всего Сасаки не хочет, чтобы они пожалели об этом, и что-то на подкорке ему подсказывают, что так и будет. Градус напряжения спадает, с волос падает вода, и Сасаки, улыбаясь, убирает руку со рта Мияно и нежно целует его в щеку, мягко поглаживая одно из пострадавших запястий. Парня под ним пробирает дрожь, и он хрипло спрашивает: - Ты... не хочешь? Сасаки продолжает улыбаться. Глупый, какой же пьяный и глупый сейчас. От этих мыслей в груди все сладко щемит. Господи, как же сильно он его любит. - Хочу, малыш, очень хочу, - шепчет Сасаки, ложась рядом. Он притягивает все еще дезориентированного Мияно к себе и снова целует его, на этот раз прижимаясь губами ко лбу. Все лицо его парня просто горит, а кожа рук наоборот холодная от дождевой воды. Как бы не заболел. - Почему тогда ты остановился? - голос на середине слегка надламывается. - Я хочу, но не так, - руками гладит Мияно по голове, шеей чувствуя опаляющий жар его дыхания. Запах вина даже после полоскания рта зубной пастой выветрился неокончательно. Что они туда, блин, добавляют? Мияно нетерпеливо сопит: - А как? - Правильно, - спокойно говорит Сасаки, чувствуя, как тело в его руках расслабляется. Кажется, нахлынувшее возбуждение начало постепенно спадать. Они липко жмутся друг другу, и кровать под ними становится совсем мокрой. - Хочу, чтобы все было правильно. Только мы с тобой, вдвоем. Долго целовать тебя, чтобы наш первый раз был очень нежным. Без боли. Хочу запомнить его, как самое волшебное мгновение, которое когда-либо произойдет в моей жизни. Какое-то время Мияно молчит, неровно дыша ему в шею, а потом улыбается: - Всего лишь мгновение? Надеюсь, тебя хватит на подольше. В комнате растворяется едва сдерживаемое хихиканье. - Эй! - возмущенно смеется Сасаки, обнимая Мияно крепче. - Я ему тут душу изливаю, а он издевается. Хочу быть самым лучшим парнем, а он... - Сасаки. - А? - Ты и так самый лучший парень, - тихо шепчет Мияно, снова становясь собой - смущенным и уязвимым. - И это потрясающая идея. Спасибо. Сасаки чувствует, как его душа улыбается. Спустя какое-то время Мияно продолжает: - Я просто подумал, что раз ты уезжаешь, то там, в университете, когда у тебя появится куча новых друзей, мы уже не будем так часто видеться и... - Так, погоди, - одергивает его Сасаки, приподнимаясь. - То есть ты сейчас хотел переспать со мной только потому, что думал, что я променяю тебя на кого-то, когда буду в колледже? - Нет! Конечно, нет! - Сасаки впивается обоими руками в его предплечье. - Я этого хотел. И до сих пор хочу, - его язык все еще пьяный говорит все, что думает. - Просто у тебя будет новая жизнь, а я что, останусь таким же, в той же старой школе. Застряну там на целый год. И я подумал, что не хочу, чтобы мой первый раз был с кем-то другим, и даже если ты бросишь меня... - Так, я тебе сейчас снова рот закрою, - грозно говорит Сасаки, и Мияно затыкается. Хлопает глазами и молчит. - Ты чего херни себе какой-то выдумал? Мне не нужна эта новая жизнь, если в ней не будет тебя, понятно? И нам не нужно торопиться, потому что я никогда тебя не брошу ради кого-то другого. Я, черт возьми, так сильно тебя люблю, что готов ждать сколько угодно, понимаешь? - Понимаю, я ведь тоже, - Мияно находит в темноте его губы и легко прижимается к ним. В душе все начинает цвести от таких поцелуев. Есть в них какое-то болезненное отчаяние. - Я тоже люблю тебя. Они лежат какое-то время, просто целуясь, соприкасаясь носами, наслаждаясь друг другом. Эта ночь войдет в одну из лучших ночей, которые когда-то были у Сасаки. И, о совпадение, все остальные ночи в этом списке он тоже провел или проведет с Мияно, в этом он не сомневается. - Я и хочу этого только с тобой, - говорит Сасаки, смотря, как сонно начинает клевать носом Мияно. - И мы обязательно это сделаем. - Но правильно, да? - Но правильно, да. Он чувствует, как дыхание Мияно выравнивается и тихонько остраняется. - Я пойду, сладкий, - шепчет Сасаки, целуя Мияно в макушку. Он помогает ему снять промокшую одежду, оставляя его в трусах, и накрывает сверху сухим пледом, валяющимся на стуле. - Спокойной ночи. - Сасаки, - едва шепчет Мияно, сломленный усталостью, алкоголем и переизбытком эмоций. - Напомни завтра надрать тебе зад за пирсинг. Сасаки тихо смеется. Еще как напомнит.