Они

      Холодный ветер обдувает покрасневшие щеки и приводит изрядно отросшие волосы в беспорядок. Куртка ни хрена не греет, руки замёрзли несмотря на то, что из центра он вышел минут десять назад. Антон остался в центре, дабы выслушать очередной поток мыслей Германа Алексеевича. Параллельно с этим отправил Филипа домой. Уже как пол года в их общий дом. Через два месяца Белову восемнадцать, а это значит что больше не будет центра, не будет оров и футбола. Будет относительно взрослая жизнь — Бауманка и работа. Криминал уже давно ушёл на последний план напоминая о себе только в воспоминаниях и снах Фила.       В квартире, кристально чисто, на столе перед диваном вчера были раскиданы учебники и помятые листы, большая часть которых была скидана на пол. Сейчас же они лежат аккуратной стопкой. Первое, что делает Фил после того как скидывает кроссовки и куртку, это идёт в душ. Сегодня неожиданно для всех похолодало причём в середине дня.       Мальчишка промёрз полностью, поэтому горячая вода особенно сильно контрастирует с холодной кожей.       Когда Антон заходит в квартиру, слышит лишь шум льющейся воды, утром, как и днём Филип был сам не свой. Кажется неделю назад он говорил о сложной контрольной от которой зависит допустят ли его до сессии. Герман сегодня был на удивление отходчив, сказав только что-то о планах занятий и бессовестной группе Б, тут же отпустил. Он бы позвонил Филу, на улице ведь не лето, а в машине гораздо теплее, если бы не севший телефон, отсутствие провода и пробка на дорогах. Лёгким движением он скидывает обувь и верхнюю одежду, тут же проходя в сторону ванной, всё же ради приличия нужно спросить что на ужин заказывать.       Стучать в дверь бесполезно, этого просто не услышать, а вот эпично раскрыть дверь это да. Это Антон любит, но к сожалению, Фил оказывается уже одетым и только опирается на раковину одной рукой водя щёткой по ровному ряду зубов, да и к тому же тут же замечает его присутствие. — Добрый вечерок, господин Ковалёв. — плещется сарказмом Фил, как только сплёвывает зубную пасту. — Ой да ладно тебе. Я не знал что это будет так быстро, знал, подвёз бы. — Ещё варианты? — Ты серьёзно? Это блять чё за детский сад?       Ковалёв на несколько шагов пересекает расстояние меж ними нависая над парнем, что сейчас облокотился на раковину и перекрестил рука на груди. Улыбка тут же расползается на губах, щадящая, по своему родная, но такая правильная.       Филип сам тянется ближе обвивая плечи руками, последние пару дней он практически жил в универе, приходя домой исключительно спать и то чаще всего засыпал прямо в одежде на диване. А сейчас сессия, как и все отработки закрыты. Можно полностью насладится теплом дома. И Антона.       Они льнут ближе сливаясь в нежном и трепетном поцелуи. Антон скользит руками по телу Белова, забирается под футболку. Антон управляет всегда, Филу это кажется уже жизненно необходимо. Терять контроль, он всегда был сам по себе и теперь учится доверять и открываться людям полностью.       Они прерывают поцелуй на жалкое мгновение, чтобы Фил стянул мешающую футболку с подкаченного тела Ковалёва, чтобы ощутить своей кожей жар разгоряченного чужого тела, чтобы быть ближе ещё чуть-чуть. Филип скользит по груди Антона рукой, гладит, натыкается на наливающийся синяк — это понятно по шипению мужчины в губы парню. Видимо очередная неудачная драка между долбаёбами группы Б, которую пришлось разнимать.       Антон Юрьевич наугад целует его, два месяца как подопечного, в шею, вгрызается в неё укусами, от чего Белов почти болезненно стонет, ощущая, что скоро и здесь будут свежие гематомы в виде ярких укусов и засосов.       Чистая страсть даёт выхлоп в виде короткого рыка, с которым Антон подхватывает парня на руки и несёт в спальню всё же там как не крути удобнее. Ковалёв нависает над Филом, ловя его взгляд в полумраке комнаты.       Белов другой — он кусает губы, тянется за лаской и смотрит карими глазами и кажется даже заглядывает в мозг мужчины считывая всё. Он впивается короткими ногтями Антону в спину. Фил прижимается, чувствует как ключицы покрывают кусачими поцелуями, скулит, от возбуждения. Ковалёв уже не в себе, уже давно провалился в омут страсти, заготовленный для него демоном — Филиппом.       Антон успешно управляет, он тащится от власти которую даёт ему парень. Оставляет пару жадных поцелуев на губах, скользит ниже, ласкает языком родинки на ключицах, стягивает с парня домашние шорты и ласкает член через ставшую влажной ткань трусов. Фил стонет куда-то в яремную впадину, дрожащими руками стягивает с Ковалёва одежду и белье, обхватывает ствол ладонью и начинает скользить по нему кулаком, размазывая смазку, выступившую на головке, по всей длине.       Фил горячий в прямом смысле. Фил горящий. Фил развратный. Фил желанный.       Антон успешно стягивает одежду с обоих и теперь они остаются абсолютно обнажёнными перед друг другом как телами, так и сердцами. Они целуются когда Ковалёв неожиданно ловко умудряется взять рукой два ствола и привести удовольствие к единым сбитым касаниям пальцев.       Белов стонет, когда мужчина кусает за губы и скользит по бокам, ниже, к бёдрам, впивается пальцами в ягодицы — точно до синяков — и рывком разводит длинные ноги, открывая его перед собой, от чего Фил выгибается в пояснице и сильнее трется об член Ковалёва.       Терпеть это невозможно, и Антон едва ли не с мукой останавливается, чтобы скользнуть чуть ниже, прижаться возбужденной огненной плотью к сжатому колечку мышц и... — Где смазка? — хрипло, но очень чётко спрашивает Фил, вдруг находя в себе силы на адекватность. — Блять! — Филип утыкается ему в плечо.       А смазка осталась там на полках магазина. Ковалёв тупо забыл её купить. — Сука, Ковалёв, ты издеваешься?       Антон желанный. Антон властный. Антон поддающийся. Антон возбужденный.       Фил и сам уже где-то между адекватностью и желанием сдаться напору, поэтому, утыкается в изгиб шеи и тихо бормочет: — Похуй, давай без неё.       Антон смотрит удивлённо, почти нежно и с какой-то затаенной болью, а потом неожиданно мягко целует. — Тебе будет больно. — Забей, и не в таких условиях были.       В ход идет, как это было заложено предками, слюна, количество которой никому не кажется достаточным. И естественная смазка куда уж без неё. Оба проверялись, оба чистые так почему нет?       Наконец-то Антон решается и прижимается все ещё горячей плотью к максимально расслабленному Филу.       Тренер внимательно следит за лицом Белова, ловит каждую эмоцию и вдох. Филип сквозь боль неожиданно всхлипывает и кусает Антона в ключицу. Ковалёв замирает внутри и сам не знает, кому больше надо привыкнуть к ощущениям: ему или Филу. Они целуются в попытках найти утерянную гармонию, а ветер из приоткрытого окна холодит разгоряченную кожу.       Фил слегка насаживается на член и даёт Антону тем самым «зелёный свет» на первое осторожное движение. Тело Белова нехотя пускает его, а потом позволяет вернуться и ощутить весь спектр эмоций вновь.       Парни словно раскачиваются на краю обрыва между болью и наслаждением. Оба даже благодарят друг друга за регулярную половую жизнь: это хотя бы немного ослабляет боль и дает право заниматься сексом без презервативов.       Они входят в единый, пока неспешный темп, который нарастает, отчего Фил тихо стонет и насаживается на член, потому что боль отступает, а Антон — входот размашистее, сопровождая свои движения пошлыми шлепками.       Они отдаются делу почти со звериной страстью, забывая про боль и иные обстоятельства, громко стонут и целуются до крови, потому что никак иначе и быть не может.       Антон подхватывает бешеный темп, а Фил под ним едва не задыхается от наслаждения. Они сливаются в клубок грязной страсти, жмурятся от наслаждения, которое волнами подкатывает все ближе. Парень изгибается, и Антон приближает его разрядку, начиная размашисто надрачивать. Белов кончает, разрываясь фейерверком внутри себя, а после это делает и Ковалёв, успевая выйти из парня и кончает на поджатый живот. Общий стон разлетается по комнате и бьётся об стены возвращаясь к двум парням которые уже сплели ноги и устроились на расправленной ещё с утра кровати.       Фил на самом деле уже готов заснуть когда чувствует у себя на лбу мягкий почти целомудренный поцелуй. — Фил, ты реально горячий. — Издеваешься? — Нет у тебя температура. Я же тебе блять говорил без шапки не ходить и наконец то ботинки начать носить.       Видимо их ждёт интересная неделя, если не больше...