Не-любовь

      Это никак не могло быть любовью, нет. Ведь они же не могли чувствовать, а следовательно, и любить. Но вот только никто из них не мог отпустить другого. Не любовь, и не ненависть, не сон, и не явь. Быть может, состояние наркотического экстаза? Да, именно так.       Всюду противоречие, хаос, борьба и жажда крови, но вопреки всему они вместе. Не навсегда, что вы. Лишь только на одно мгновение, на одну жизнь, которая, неминуемо, вот-вот оборвется. Какой ужасный парадокс, не правда ли? Ведь ты же давно мертв, но тебе снова предстоит умереть. И вряд ли им ещё когда-то предстоит встретиться, вряд ли следующий миг не станет последним, вряд ли они признают, но это же и так понятно. Сожаление. Никто не знал, что арранкары способны сожалеть, они и сами не догадывались, но...       Похоже на то, когда рана после сражения всё никак не может зажить, а кровь такая густая, невыносимо противная. Вот и это чувство такое же, знать бы им, как оно называется, да научиться бы слова эти произносить. Стало бы легче тогда, определенно. И ведь больно бывает лишь тогда, когда тебя на куски разрезать пытаются! По-другому же и быть не может, ведь так? Но тогда почему же и без этого, тут, внутри где-то, так ноет? Какой абсурдный мир, но это не важно, лишь бы время остановилось там, где его по сути и не существует.       Пятый столь внимательно всматривается в эти черты лица, стараясь запомнить их на вечность. Смешно, но ему-то уж точно не свойственны эти нежности, объятия и чувства, но он всё крепче и крепче сжимает Гранца в своих руках, вдыхает такой привычный запах его волос, надеясь, что всё это просто иллюзия.       — ...То, что у них превыше всего, то, что сложнее всего признать. Ты же понял меня, Заэль, — голос Квинты куда тише, чем обычно. Октава молчит — бессмысленно уже что-либо говорить, и он лишь в последний раз коснется его холодной кожи своими губами.