Ты и больше никто

      Это было типичное утро в доме Джостена и Миньярда. Ранний подъем, завтрак из омлета с овощами, кружечка горячего черного кофе. Рядом с Эндрю — газета, а Нил крутился у кошачьих мисок, проверяя наличие корма. Новость разошлась позже. Гораздо позже. Когда мужчины уже выехали на черной новенькой мазерати с прорезиненым корпусом из Денвера в старую добрую Южную Каролину. На полпути заговорило спортивное радио. Оно так настойчиво напоминало, что все это не чья-то глупая шутка. Нил снял трубку в семь сорок две. И он искренне обрадовался, услышав на том конце провода голос Кевина, но уже через пару мгновений обернулся на Эндрю и замолчал. После девяти месяцев борьбы с раком тренер Ваймак умер. Это был первый случай со времен университета, когда Джостен заплакал. Тело обмякло, он привалился на стену, а слезы как-то сами брызнули из глаз. Миньярд мгновенно подхватил Нила, не позволяя тому рухнуть на пол. В семь сорок четыре Эндрю перехватил трубку и собственными ушами услышал подтверждение горькой правды. Он все еще удерживал Нила на себе.       Восемнадцатого июня, после окончания университетских игр, после того, как все студенты собрали чемоданы и отправились домой, главный и единственный тренер сборной по экси из Пальметто — Дэвид Ваймак — ушел на покой. Он был слишком молод. И все это было жутко несправедливо, учитывая жизненный выбор Ваймака: бороться, давать шанс тем, от кого отвернулись. Дарить заблудшим и разбитым шанс на нормальную жизнь. На реабилитацию и, что самое главное, — возможность обрести семью. Прежде чем закидать самые необходимые вещи в сумку и сообщить главному тренеру «Денверских вулканов» об отъезде двух ведущих игроков, Эндрю и Нил словно растаяли возле трубки, прожигая взглядом дыры по разным сторонам квартиры. Нил не мог найти в себе силы, чтобы прекратить слезы. Они лились бесконечным, непрерывным потоком. Что до Эндрю — Нил мог поклясться, что увидел тоже кое-что далекое в лице возлюбленного. Опустошение и темноту. Словно он снова сел на транквилизаторы и от прежнего, живого и настоящего Эндрю, ничего не осталось. Лишь тень. Только спустя тридцать семь минут один из них нашел в себе силы подняться, вытащить пачку сигарет из кармана куртки и выйти на крыльцо. Тучи сгустились как-то слишком быстро и наигранно. Будто по отработанному сценарию создавая атмосферу утраты. Подумалось Нилу, что если Ваймак сейчас восседал где-то на облаке, — этот ироничный ход его заслуга.       Учитывая, что тренера кремировали, золотому составу было отведено целых три дня на сборы. Уладить дела с детьми, работами, кошками, собаками и прочими прелестями их будничной жизни. Восемнадцатого Дэй обзвонил семью лично, а двадцать первого они должны были разместиться в Лисьей Норе, чтобы Кев смог зачитать последнее письмо Дэвида. По пути Нил и Эндрю успели сделать три крупные остановки: ночлег, еда, отдых, и четыре короткие: заправка, размять косточки, заглушить приступ паники от осознания жестокой потери. Канзас-Сити, Нэшвилл и конечная точка на карте — Пальметто, Южная Каролина. Они ехали на машине. Плевать было на чертовы двадцать пять часов в дороге. Не хотелось садиться на самолет. Старая гвардия возвращалась «домой» и этот путь должен был стать особенным. Чтобы проехать мимо Колумбии, мимо старых, измотанных строений, мимо общежития. Чтобы припарковаться на том самом месте, где машина Эндрю всегда послушно ждала свою стаю монстров. Чтобы поджилки затряслись от воспоминаний и чувств. Они должны были вспомнить все, потому что в таком случае — Ваймак все еще был жив.       Если взять всех Лисов — полным составом они не виделись года три. Но Эндрю и Нил прилетали в гости к Ники и его мужу Эрику прошлой весной. А где-то шесть месяцев назад Миньярд виделся с Рене. «Вулканы» приезжали в Атланту и Рене умудрилась выскользнуть на денек из маленького Самтера. Нила она так и не встретила — его завербовали на пресс-конференцию сразу из раздевалки. С Кевином ребята провели отменный уик-энд после товарищеского матча в мае прошлого года. Само собой, тогда Дэй, как и сам тренер Ваймак, не подозревали о приближающейся трагедии. Может, это было странным для кого-то, но Аарон и Эндрю, действительно, последний раз виделись на встрече Лисов. Аарон после университета отправился в Чикаго вместе с Кейтлин, а Эндрю не видел ни единой причины заваливаться в гости и создавать впечатление счастливого семейства. Но он звонил. Раз в несколько месяцев стабильно. Нил считал, что братья способны на более долгие разговоры, чем «Ты в порядке? Отлично. Пока», но некоторые вещи с годами так и не изменились. После долгих, монотонных и серых приветствий, Дэн нарушила тишину: — Не думала, что скажу это, ребята, но я вас абсолютно не рада видеть… — ее хриплый голос и потускневший вид говорили сами за себя. Она плакала слишком долго, чтобы быть в порядке перед встречей. — Поверь, тебя никто не осудит. Мы все были бы счастливы встретиться. Только, блять, не так, — поддержал девушку Никки и крепко сжал ее плечо.       Лисье логово, в котором проходили ежедневные обсуждения, просмотры матчей, выяснения отношений, смех и слезы, — выглядел чуточку иначе. Оказывается прошлым летом Ваймак добился, чтобы администрация выделила средства на ремонт. Свежая краска, яркие буквы на стене, новая обивка на диванах и креслах, телек покруче. Даже напольное покрытие стало ощутимо дороже и темнее. Но неизменным оставалось самое главное: стенд с кубками, стена с медалями и фотографиями, форма Сэта, которая висела прямо возле кабинета Ваймака. Кевин был в Южной Каролине с тренером до последнего вздоха. Он держал его за руку вместе с Эбби, поэтому до приезда золотого состава они успели заказать небольшую стеклянную витрину, в которой уже навсегда останутся кепка, футболка и свисток неповторимого Дэвида. Теодора Мулдани Дэй — жена Кевина — чуть позже поделилась с Лисами, что урна с прахом должна была остаться там же. Но, взвесив риски и задумываясь о том, не слишком ли это будет траурно для Лисят, — они приняли решение развеять прах на стадионе.       Когда повзрослевшие Лисы из две тысячи шестого расселись по привычным местам, Кевин вышел из кабинета тренера и привлек их внимание. Наверное, Нил ожидал увидеть его с щетиной, перегаром, со взбившимися волосами, но Дэй оставался звездой с обложки Men's Health даже в самое тяжелое время. Лишь темные круги под глазами напоминали о стрессах, недосыпах и боли, через которую он проходил все эти месяцы. Мужчина протащил два стула — один для себя, второй для Теи, чтобы она оставалась рядом. Нил наблюдал то за Кевином, то за Эндрю. Миньярда в эти минуты, казалось, ничего не могло отвлечь от подопечного и названого братишки Дэя. Без тревоги, печали или скорби, он просто бурил того взглядом как в давно минувшие годы. Джостен знал: если бы рядом не сидела Тея, там неминуемо сидел бы Эндрю. Может, поэтому блондин так фокусировался. Словно был наготове. Кевин откашлялся, глубоко вздохнул и начал распечатывать письмо. Нервный вздох Эбби последовал мгновенно. Она хотела было присесть рядом с Кевином по другую руку, но это оказалось для нее слишком. В итоге женщина отошла в сторону, прикрывая нижнюю часть лица платком, и уселась позади старших Лисов. — Несмотря на то, что… — он снова откашлялся, чтобы подавить сипоту в голосе. Откуда ни возьмись появилась Рене со стаканчиком с воды. — Спасибо. Кхм… так вот. В общем, я знал, что отец пишет это письмо. Знал, что в нем будет много ответов на вопросы, как нам, блять, жить дальше. Но… про содержание я не в курсе. Поэтому… читаю вместе с вами в первый раз. Бумага вибрировала под тонкими, изящными пальцами. Успокоился он только когда Тея начала мягко водить ладонью по его спине. Ради этого момента он даже снова взял паузу, прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Дэн Уайлдс не выдержала этого напора. Она тысячу раз пыталась извиниться за свои слезы, но в итоге приняла все как есть и откинулась на диван, падая в крепкие объятия Мэтта. — «Ну что, балбесы… вид у вас не очень, однозначно», — сухо начал зачитывать письмо Кевин. По кабинету прошлись легкие усмешки. — «Даже не знаю, что сказать, ей-богу. Херня случается, верно? Вам ли об этом не знать. Короче говоря, суть в чем: люблю вас. Вы мои первенцы и въелись в память так капитально, что думаю о ваших противных рожах даже перед «выходом на пенсию». Выход на пенсию он в кавычки взял… Господи, — добавил Дэй и снова продолжил. — «Хотя нет. Девчата у нас что надо. Рене, Элисон, капитан Ди — вы на связи? Так и вижу: как обычно, уселись на разные диваны, глядите друг на друга исподлобья, будто вам едва за двадцать перевалило и вы снова те прыщавые и несвежие подростки. Если мне повезет попасть в персонализированный Рай — он обязан быть таким. Я обязан выслушивать ваше нытье и усмирять монстров. Иначе никак», — Дэй снова прервался, чтобы рукавом рубашки скинуть соленые следы собственной боли. — Кхм… блять. При жизни не вытянешь на конструктивный диалог, а тут аж два листа настрочил, — выругался с улыбкой на лице Кевин, и ребята одарили его теплыми улыбками в ответ. Нил снова подался вперед, чтобы глянуть на Эндрю. Все тот же стеклянный и пустой взгляд. Пока другие утирали слезы, тяжело вздыхали или погружались в пучину скорби, он глядел прямиком в зеленые глаза Дэя, на его маленькую шахматную татуировку и, кажется, даже не моргал. Нил не удержался. Он незаметно и всего на пару мгновений прикрыл глаза и уткнулся носом в плечо мужчины. Кевин зачитывал дальше. И правда, у Ваймака ушел целый лист, чтобы написать персональную издевку каждому Лисенку из своей первой команды. Какие-то фразы были колкими и вызывали довольное угуканье, в каких-то читалась неприкрытая гордость. Он любил их за то, какими они выросли. Какой прошли путь и как навсегда остались его Лисами. Настоящими членами маленькой семьи. — «Погоди, Кевин. Знаю, что письмо читаешь ты — Эбби бы развезла нюни. Так вот, передай Джостену мое послание. Прямо сейчас скажи-ка своей команде честно — как ты себя чувствуешь?». Семь пар глаз уставились прямиком на Нила. Из монстров же, которые сидели на диване, лишь Никки перегнулся, чтобы глянуть на него. Братья Миньярды все еще думали о чем-то своем. Улыбки Рене, Ники и Мэтта были слишком яркими — они прекрасно понимали, что должно за этим последовать. Голубоглазый Джостен нервно хохотнул и уставился на Кевина. — Я в порядке, тренер. — Да, черт возьми! — не выдержал Ники, и ребята рассмеялись. Звезда экси, Кевин Дэй, одарил своего партнера по полю мягкой улыбкой и одобрительным кивком. Затем он продолжил. — «Надеюсь, что на этот раз ты выглядишь не так, будто сейчас сдохнешь. Эндрю, ты научил его держать язык за зубами? Погоди, можешь не отвечать. Видел я тут интервью пару месяцев назад. Про клюшку в заднице соперника… Чертов ты Нил, серьезно? Сколько тебе лет?», — Дэй сделал паузу. Пока ребята переваривали отрывки о себе и наслаждались последним словом, улыбка сына тренера поползла вниз. Он молчаливо оббегал дальнейшие строчки глазами, вместо того, чтобы зачитывать их остальным. Дойдя до какой-то точки, Нил сразу же подметил, как тот нервно сглотнул, а затем перевел взгляд на Эндрю. Будто именно этого момента Миньярд и ждал, потому что следом он издал тяжелый вздох и скрепил ладони в замок на коленях. Он прекрасно знал, о чем пойдет речь. И это «что-то» ему априори претило. — Эндрю, кхм… дальше внимательно, — сухо и собрано предупредил Кевин, — «А теперь перейдем к тебе, главный монстр. Вы все, ребята, знаете, что я люблю вас как родных. С каждым из вас установилась особая, нерушимая связь. Эндрю. Ты и Кевин — вы мои сыновья. Не потому что лучше, важнее или профессиональнее других Лисов. Вы полнейшие отбросы. Оба. Но без вас я никогда в жизни не смог бы дойти до этого этапа. Не хочу долго размусоливать. Кто-то должен занять место тренера сборной и это будешь ты, Миньярд. Ты и больше никто», — Кевин прервался, чтобы одобрительно кивнуть и снова утереть рукавом слезы. Эндрю нервно хохотнул и каждый член команды, включая Эбби, обернулись на него. Когда последний раз они слышали такой низкий и истошный смех Миньярда? Мурашки разбежались по телу Нила. Даже для него увидеть Эндрю таким — было слишком. Он долго сверлил чужие пальцы со сбитыми костяшками из-за последней передряги на поле — они нервно постукивали по бедру. Джостен накрыл руку Миньярда своей ладонью и тот не отступил. — Что? Вам разве не смешно? — фыркнул он, хватая эмоции под контроль. — Тренер Лисов — это Кевин. Или Нил. Дэн в крайнем случае, если готова будет все бросить и свалить в Пальметто. — Он выбрал тебя, — набирая полные легкие воздуха, шепнул Нил. Но этот шепот долетел до каждого члена команды. — А, да? Ну и пошел бы он нахуй, — безразлично бросил блондин. Бывший вратарь клуба спокойно поднялся с дивана, выдергивая ладонь из мягкой хватки Нила, и поплелся к выходу так, будто встреча с лисьей семьей его не волновала вовсе. Ребята сожалеюще глянули на Нила. Они понимали, что того ждет нехилая борьба за выполнение последней воли их бессменного тренера и, можно сказать, второго отца. — Эндрю, не смей, — отозвался Кевин. Его руки были сжаты в кулаки. Нил задумался, что от того молчаливого и запуганного Дэя, которого знали Лисы в начале пути, не осталось и следа. Теодора успокаивающе гладила его спину, но это больше не помогало. Фокус только лишь на злости, посвященной Миньярду. Перечить Эндрю — это то, чего даже после отмены его лекарств, не позволяли себе Лисы. Они до последнего курса отправляли Нила решать проблемы и вывозить последствия несдержанных выходок своего возлюбленного. Светловолосый вратарь почти пересек границу между комнатой и коридором, но все-таки заставил себя остановиться. Он не обернулся, но этого действия было достаточно, чтобы дать понять Кевину — тот слушает. — Не смей, говорю. После всего, что тренер сделал для тебя. Для нас. Это последнее, чем ты можешь ему отплатить, — голос Кевина заставлял кровь стынуть в жилах. Нил был уверен, что сегодня команда увидит немало изменений в характерах своей семьи. — Засунь свои страхи, предрассудки, или что там тебя, блять, гложет, в задницу. Это Ваймак. Он хотел видеть тебя здесь главным, — он захрипел и Нил тут же взглянул в зеленые глаза партнера по полю. Слезная пелена затмила их яркий оттенок, — всегда. Миньярду потребовалась масса усилий, чтобы обернуться. Нил знал это по осанке, по сдавленным плечам, по тому, как выгнулась шея. — Ой-ой, надо же, — наконец язвительно выплюнул он, склоняя голову на бок и щуря темные глаза. — Голосок прорезался. Ты правда так много о себе возомнил, мой друг? Решил, что жалкие попытки призвать к совести сработают? Кевин, Кевин. Осторожнее с речевыми оборотами. Дэй сорвался с места в ту же секунду, но крепкая хватка Теи и доведенная до совершенства реакция Мэтта успели предотвратить жестокое побоище двух уже, казалось бы, бывших близких людей. Миньярд одарил команду сухой, абсолютно бездушной ухмылкой, и вышел из помещения. Нил не торопился бежать следом. Он знал, что Эндрю давно не такой сумасбродный, чтобы кинуть его здесь и вернуться домой. Или выплюнуться бухать по старым знакомым улицам. Да и меньше всего тот заслуживал рядом чье-то присутствие, напичканное нравоучениями или нежными попытками переубедить. — У любимого свой почерк: он на похоронах хохочет… — неловко и так тихо сорвалось с губ Джостена. Просто забыл, что объяснять поведение своего мужчины этим людям — лишнее. Но он привык так, ведь круг общения уже давно не ограничивался лишь сокомандниками, которые знают буйный нрав Миньярда. Джостен остался с Кевином. Остался с Лисами, потому что нужен был им гораздо больше. Выдохнув, Дэй продолжил зачитывать письмо. Последнее, что прозвучало в комнате: «Бесценным Лисам от тренера Ваймака». На какое-то время команда замолчала, а когда пришла в себя, Кевин любезно согласился поотвечать на сыпавшиеся вопросы. Помимо общего состояния Ваймака, течения болезни и юридических моментов, многих интересовало, почему Эндрю, а не Кев. И на это у родного сына нашелся ответ, в который Нил охотно поверил.       Все, о чем мечтал Дэй — играть в экси. И до тех пор, пока здоровье будет позволять ему — он будет это делать. А потом перейдет в команду попроще, если силы останутся. Или вовсе организует старперскую лигу, чтобы оставаться в спорте как можно дольше. Еще он приоткрыл завесу тайны: они с Ваймаком часто обсуждали тренерство. Взгляды и принципы отца и сына резонировали. Кевин Дэй мог бы стать хорошим тренером, но лишь для команды, которая отдаленно напоминала бы ему Воронов. И без монотонных пояснений, каждый в комнате понимал, почему Эндрю. Почему Кевину или кому-либо другому Ваймак даже не намекал о передаче поста. Когда траурное настроение ослабло, когда Ники рискнул разрядить обстановку рассказом о мальчишнике своего друга в квартале красных фонарей, Нил начал расслабляться. Даже Кевин смог пересилить себя и улыбнуться, закатывая глаза, когда Хэммик перешел на подробности о едва пережитом лэп-дэнсе от девушки на том празднике. Под общий хохот друзей, Нил тихонько поднялся с дивана. Уже в дверях он поймал спокойный и теплый взгляд Рене, которому улыбнулся и кивнул. Она всегда знала и чувствовала, что Нил сможет залечить боль Эндрю. А если не залечить, то переметнуть фокус.       Эндрю все-таки успел где-то надыбать бутылку «Джим Бима». Нил хмыкнул себе под нос, но ничего не сказал, хотя мысль о том, что Миньярд ходил не в магазин, а добрался до заначки Ваймака, его приятно грела. Он уселся рядом, потирая колени и возбужденно разглядывая стадион. Ощущения нахлынули в ту же секунду. Первый выход на поле, ночные тренировки с Кевином, а затем и с Эндрю. Первая победа, первый раз, когда они поцеловались у ближних ворот. Ночью, под гулкий статический шорох прожекторов. Кевин перенапряг плечо и закончил раньше, а Нил продолжил отрабатывать удары в ворота. Миньярд вел себя как настоящий засранец: отбивал мячи прямиком Джостену в ноги. Да еще с такой силой, что тот в итоге выругался, скинул шлем и со всей злости пихнул вратаря в грудь. У них было не так много стычек на поле, но в ту ночь парень откровенно вывел. Когда Миньярд откинул и свой шлем в сторону, когда одарил Джостена с ног до головы издевательским взглядом, тот впечатал его в ворота в поцелуе. Жестком, настойчивом, прикусывая и оттягивая нижнюю губу, пока не добился привкуса крови. И даже когда пыл спал, они не переставали целоваться. Джостен хватался за чужую футболку не в силах себя сдерживать. Он слишком напрягался, чтобы удержать стоны, пока блондин не отстранился и не пихнул его в грудь. Эндрю прошлепал до своего шлема, безразлично кидая: «В следующий раз забивай с таким же рвением».       Нил улыбался. Он даже не заметил, что Миньярд не спускал с него глаз с тех пор, как улыбка поселилась на лице. И он, кажется, выжидал, когда тот заговорит первым. — Помнишь день, когда ты впервые вышел на ночную тренировку? — задумчиво произнес Нил, все еще пялясь на стадион, будто он прямо сейчас находился в том моменте. Эндрю не ответил. Вытащил из пачки сигареты и закурил, отворачиваясь к полю. — Мне кажется, в тот вечер, сидя на этих трибунах, я был даже счастливее, чем после осознания, что мои каникулы у Воронов, действительно, закончились. — Но не счастливее, чем в тот день, когда сдох Рико, — вязко произнес Эндрю, неприкрыто наслаждаясь этими словами на губах. — Нет. Тот день переплюнет только... не знаю. Не знаю, что переплюнет. Та ночь, искренне, одна из лучших в моей жизни. — А еще? Нил взял паузу, прежде чем дать точный ответ. Их было много после появления Эндрю. Правда. Они собирали счастливую и чертовски обычную жизнь пазл за пазлом, чтобы получить то, что имели в конечном итоге. Было много особенных дней в их жизни, но победа над Воронами, типа-самоубийство Рико и осознание относительной свободы — такое никогда и ни с чем нельзя было сравнивать. Был и день, который Нил предпочел бы бережно сохранить в памяти. Может, даже никогда и ни с кем не делиться. Даже с Эндрю. Но видимо это место навивало желание сорвать мысли с губ до дрожи в пальцах. — Ночь в Колумбии, — уверенно ответил Нил. Эндрю все-таки повернулся на него. Он перехватил сигарету изо рта в пальцы и будто задумался. Поездок было слишком много. Какая стала любимой? Или особенной? В них ведь не было ничего хотя бы на толику похожего на самое важное событие в жизни Джостена. — Наша ночь, — утвердительно кивнул мужчина и Миньярд тут же перевел взгляд. — Это было... — Заткнись, — подавшись вперед и закрываясь от Джостена, бросил Эндрю. — Какого хуя она-то? Напряги свои извилины и выдай что-то более адекватное. Отпуск был ничего два года назад. Еще когда выкупили университетскую тачку. И когда взяли серебро на Олимпиаде. Вот это нормально. — И пусть это будет твое «нормально», — мягко улыбнулся Нил и залез в чужой карман, выуживая сигарету и зажигалку. Как только он закурил, тело тоже подалось вперед, неосознанно перенимая позу Эндрю. — У меня другое мнение. То, что произошло той ночью, было для меня особенным. — Ага, жалким пыхтением с примесью самоуничтожения, — фыркнул он. Но как только Джостен смерил его тревожным взглядом, он захлопнул рот и сжал губы, отдергивая себя от следующих язвительных ответов. — Для тебя это было большим шагом, который привел нас в настоящее, Эндрю. Насколько это вышло качественно, меня мало волновало. Ты доверился мне, а я доверился тебе. Еще одна стена рухнула. Было тяжело, долго и морально мучительно, но я бы прошел через это еще хоть тысячу раз. Миньярд опустил голову вниз, разглядывая черные джорданы. Нил прекрасно знал, что даже спустя десяток лет его возлюбленный тяжело вспоминал их первую ночь на втором курсе. Им приходилось все время останавливаться, дышать, гладить друг друга, молчать или шептать, что все будет в порядке. И хотя именно Джостен лежал на спине, хотя это его нетронутое тело приглашало Миньярда в первый раз, больнее было кареглазому. Не физически. Морально. Убедить себя, что Нил — не опасность. Джостен до сих пор помнил побелевшие пальцы, вцепившиеся в простынь, его закрытые глаза и сдавленную челюсть. Проходя через свою личную боль, Эндрю отвлекал от боли Джостена. Бытовая поездка за вещами в их дом в Колумбии стала началом огромной работы над доверием и личными границами. В ту ночь оголилось не только два тела, но и две души. — Ни одного нашего счастливого дня не произошло, если бы не Ваймак. Он пригрел кучку беспризорников и подарил им надежду. Семью. Мечту. Цель. И никто и никогда в целом мире не разделил бы взглядов, которых он придерживался. Даже я, даже Дэн... Даже его родной сын. Ни у одного из нас нет того духа и стремления защитить и дать почву под ногами. Вот, почему «ты». И ты сам прекрасно знаешь это. Они оба замолчали. Эндрю продолжал цедить обжигающий внутренности виски, потягивать сигареты одну за одной и наблюдать за полем. Джостен знал, что мужчина уже согласен. Он никогда в жизни не отказался бы исполнить последнюю волю Ваймака, но его сковывал животный страх. Не оправдать надежд, не справиться, стать худшей версией тренера или даже жалкой копией. Говорить было необязательно об этих страхах. Даже Кев догадался, который не видел своих близких товарищей добрые пару лет. Взгляд бывшего вратаря Лисов для всех остальных казался безразличным и тусклым, но только Нил и Кевин могли отличить десятки оттенков во взгляде Эндрю Джозефа Миньярда. — Я никогда не заменю его, — спустя минут двадцать тотального молчания, признался Эндрю. Такая редкая и бесценная честность, за которую Джостен боролся годами. — И не должен. Будь только собой. Он хотел видеть своего лучшего монстра на этом посту. Звук, который выпустил Эндрю, можно было распознать как намек на смех. Большего и не нужно было. Нил знал, что это очередной барьер, который будет преодолевать Миньярд. И Джостен обязательно всегда будет рядом.