Кто спасает спасателей?

Обеденное Солнце пекло достаточно хорошо, воздух был душным, как будто перед дождём, хотя на небе не было ни единого облака или даже хоть какой-то намёка на пасмурную погоду. Но брюнету это даже нравилось, ведь наверное только удары холодных капель дождя могли бы его сейчас до конца разбудить. Вид у парня был помятый: три дня работы в две смены давали о себе знать черными мешками под глазами и бледной кожей, создавалось впечатление, что этот парень только что вышел со съёмочной площадки фильма «Сумерки», и всё же даже такой убитый вид не портил парня, наоборот — придавал какую-то загадочность и ещё большую обаятельность. Этот паршивый видок после работы, растрёпанные чёрные волосы с кончиками цвета синего неба, белая футболка, чёрная кожаная куртка с шипами на плечах, тёмно-синие джинсы с дырами, чёрные кеды с принтом. Этот образ мог многих девушек свести с ума. Но мы ещё не взяли в учёт ещё взгляд бездонно-голубых, пусть даже ужасно уставших и полусонных глаз, голос с хрипотцой, но всё такой же чарующий и мелодичный, словно мурчание кота, запах сладкого одеколона с лёгким запахом тела и ментоловой жвачки. Признаем честно: мало кто знал, что за этой суровой и грубоватой обложкой скрывалась нежная, добрая, ласковая и в целом прекрасная душа парня. Все, кто хоть как-то общался с парнем были приятно удивлены такой доброй натуре юноши. И даже сейчас, когда парень был голодным, не выспавшимся, уставшим от рутины работа-учёба-концерт-общага, он всё равно улыбался навстречу прохожим и ласково смотрел на радостных детишек, которые так и бегали по маленьким улочкам небольшого городка, где сейчас он и жил. Усталость наверное стала его вторым именем: конечно, ведь картонные стены общежитий могли прекрасно позволить «наслаждаться» различными концертами из разных уголков здания, начиная от чьей-то тусовки и заканчивая чьими-то бурными любовными похождениями. Брюнет уже привык к такому образу жизни, но смириться с этим никак не мог. Пусть он и привык, пусть он и чертовки устал за этот год, но он старался жить дальше. Переезд из Парижа всё-таки плачевно сказался на жизни пожалуй всей семьи Куффенов: Анарка и Джулека до сих пор не могли понять, что именно стало причиной резкой смены обстановки. Лука стал постепенно закрываться от мира, будто пытаясь что-то уберечь в себе, будто это так важно, что если заговорить об этом вслух, то произойдет конец света. Но даже несмотря на столь резкое изменение в юноше семью радовали его визиты перед или после его концертов. Да, этого было мало, чертовски мало, но женская часть семьи приняла решение парня как должное и смирилась с его выбором. Сегодня у Луки была крайняя репетиция перед ночным концертом, поэтому по пути к метро музыкант купил парочку банок энергетиков, на ходу опустошая одну из них, пока в сумке лежали тетради, ноты и остальные банки спасительной жидкости, которая стала нужна парню в последнее время как воздух. В наушниках заиграла музыка отца, поэтому парень стал идти в такт музыке, улыбаясь своим воспоминаниям о семье. Детство. Наверное это была самая счастливая пора в жизни каждого из нас: такая лёгкая, весёлая и беззаботная. Анарка души не чаяла в своих чадах и всегда была рада с ними побыть вместе и эта привычка даже сейчас ласково отзывается с тех далёких времён, поэтому при любой возможности мать и дочь с удовольствием посещают концерты юноши, наслаждаясь тем, что парень совершает большие успехи и может даже в скором времени может обойти Джаггеда, который в свою очередь тоже старался приходить на концерты сына и всячески его поддерживать, стараясь хоть как-то наверстать упущенное. Концерты, семья, друзья, музыка, любовь… Что-что, но последняя тема для брюнета стала табу. Именно она так круто изменила его жизнь, сначала окрылила и вознесла на седьмое небо, а потом резко оборвала нежные перья и кинула камнем вниз, прямиком к острым шипам, пропитанными ядом отчаяния и бессилия. Эти васильковые глаза, иссиня-чёрные хвостики, аккуратное личико с нежными веснушками… Если хоть что-то Лука видел прекрасное в этой жизни, то это она. Неуклюжесть и смелость, красота и сила, нежность и серьёзность. Маринетт. Ледибаг. Воспоминания об этом загадочном и тем не менее прекрасном человеке заставляли Куффена вставать в ступор, сердце начинало отбивать чечётку, ладони потели, а глаза начинали мутнеть. Он не мог не думать о ней. Он не мог не думать о её секрете. Но и так же не мог оставаться рядом. — Если я останусь, если с тобой произойдёт что-то ужасное, во всём этом буду виноват только я. Поэтому я отказываюсь от Камня Чудес Змеи. Прости, Ледибаг. — Квами теперь уже бывшего Вайпериона понимающе кивнул и грустно улыбнулся, растворившись в воздухе. Лука протянул браслет Хранителю и более не проронив ни слова скрылся прочь, стараясь сдержать слёзы и подступивший крик к горлу. Ледибаг смотрела на камень чудес, не понимая, что происходит, стояла и пыталась мысленно себя привести в порядок и сделать хотя бы шаг. Получилось! Шаг, другой, третий… — Лука, подожди!.. Юноша даже не повернулся, а лишь сменил шаг на бег и побежал в сторону Сены, чтобы скрыться от вопросов его любимой Леди. «Прости, Маринетт. Если я останусь, то под воздействием акумы твоя тайная будет раскрыта. И Адриана тоже. Я должен вас защитить любой ценой…» Лука не долго думал над тем, как обезопасить ребят и идея с переездом пришла парню почти моментально. Единственное, что его смущало, так это то, что он уйдёт от семьи и прекратит своё обучение. Но ради тайны супергероев он готов был поставить свою жизнь под удар, тем более он не мог подставит возлюбленную под такой риск. Не имел права. Пусть даже они и сами себе раскроют тайну личности и будут вместе, он не смел быть третьим лишним в этих отношениях. С этими воспоминаниями юноша добрался до знакомого до боли ему места — колледж Франсую Дюпона. Именно здесь сегодня должен быть концерт. Брюнет молил всех богов, чтобы сегодня у его Леди был патруль и она не смогла прийти на это мероприятие, иначе бы просто парень не смог сдержать своих эмоций. Нет, он бы не побоялся заплакать на публику, он больше всего боялся встретиться с ней и не выдержать тяжести тайны личности. Он не мог себе позволить дать такую слабину. Ни за что.