Его место в моих воспоминаниях

На следующиее утро, нет трели моего "любимого" будильника, а лишь нежно и тихое над ухом : - Антош, Тоша, вставай, а то мы в школу опоздаем. - сначала мне показалось что это сон, бредовый сон. Но открыв глаза вспомнил, что все же ночевал не в своей квартире. Я только сильнее закутался с головой в одеяло и повернулся на другой бок. - Антош, ну что ты, как маленький? Вставай, давай! - Арсений Сергеевич сдернул с меня одеяло и откинул его в сторону. - Ну поднимайся, я там блинчиков наделал - он сел на край кровати и стал аккуратно, медленно гладить меня по голове, перебирая волосы, которые слегка завились. Ну ради блинчиков, можно в принципе и посмотреть на мир. Я с трудом открыл глаза, слегка щурясь, от удивительно яркого солнца за окном, которое просачивалось сквозь полу-прозрачные шторы, попадая мне на лицо своими лучиками. Вот так бы каждый раз просыться на УДОБНОМ диванчике, с блинчиками и тихим шепотом, а не орами и в сумотохе собираться, чтобы быстрее свалить. От сюда бежать не хотелось. Здесь хотелось остаться. Сон все никак не хотел меня отпускать и признаком этого были зевок, достаточно большой, который я успел прикрыть ладонью. Под солнечными лучали я сладко потянулся, заводя руки за голову, и похоже растягиваясь в легкой улыбке. - Божечки, а мордашку то состроил, как у кота. - прошептал Попов, наверная думая, что я этого не услышу, одновременно вставая с кровати и направляясь к двери. - Чего....? - он сравнил меня с котом? Надеюсь показалось. - Чего, чего Шастун? Кушать иди и в школу - командир херов, но то что меня назвали котом немного подняло настроение. Хотя утром его не бывает от слова совсем. Я забежал в ванную, чтобы по-быстрому смыть с себя остатки сна. Но под теплыми водяными струями глубокие раны, которые я оставил еще тогда спасая друга, (в большом количестве) из-за того что постоянно хотелось плакать, плакать из-за мыслей и неизбежности. А палкать - позорно, ты показываешь свою слабость, люди могут найти эти слабые точки и надавить на них еще сильнее. Либо просто не заметить, это уже как повезет. Даже если я был один я не плакал, хотя безумно хотелось. Потому что, это позор перед самим сабой. А он к сожалению самый страшный. В некоторых местах кровавые и опухшие, линии безумно щипали. Хотелось разодрать кожу ногтями, вспиться до костей. Но я упорно стоял над, уже горячими струями воды и до побеления костяшек и полулун на лодонях от ногтей, сжимал кулаки. Ну губа по классике пострадала, настолько я хотел приглушить крики, которые вырывались не из глотки, а из самых недр. Пусть и снова ощущаю этот проивный металлический вкус во рту, но я не опозорился. Надеюсь прокусанная губа не испортит вкус сегоднешнего завтрака. Я вышел из ванны с полотенцем на плечах, так любезно предоставленным мне Арсением Сергеевичем, которым я минуту назад вытирал уже прилично отросшие волосы, из-за этого они нелепо вились на кончиках. - Так, садись, сейчас чаю налью. - Попов отвернуося к столу и начал этот завораживающий процесс. Я ничего лучше не видел, чем человек заваривающий чай. Передо мной уже через минуту стояла чашка, вкусно пахнущего, зеленого чая с сахаром. Он запомнил какой я люблю чай! А в середине стола, так аппетитно дымились блинчики. Пока Пидор отвернулся я захотел ухватить один раньше времени, но он оказался слишком горячим. - Ай ай ай - я перекидывал горячую вкусняшку из рук в руки, стараясь этим снять болезненное жжение. - Так, руки прочь! Мне немного осталось. Имей терпение - он ударил деревянной лапаткой мне по рукам, тем самым высвободив блинчик, отправив его к своей семье. Было грусно лишиться завтрака, пусть и ненадолго. Что больше всего повергло меня в шок, так это то, что учитель стоял в фартуке, в розом в клеточку. Милинько. Я конечно этого сразу не заметил, зато теперь чуть ли не задыхаюсь от смеха. Такой вроде большой, брутальный дядя, с пресом и сильными на вид руками, готовит блинчики в розовом фартучке. Может это уже какое-то психологическое отклонение, но это мне показалось смешным. - Что тебя так рассмешило? - тепло и ели слышимо спросил он. Ведь кухня была наполнена разными звуками : щкворчание на сковородке блинчиков, кипение чайника и какая-то незамысловатая, тихая музыка из телевизора, висящего прямо над головой Арсения Сергеевича. Так уютно мне не было еще нигде. Даже дома у Димки, хоть он и его родители, считались этим самым уютом. - Да так, ничего - я положил голову на ладошку, рассматривая за окном, начинающийся дождик. Хотя несколько минут назад светило слепящее солнце. - Все можешь брать. Но аккуратно! Очень горячие! - он отвернулся, чтобы снять фартук и помыть жирные из-за масла руки. - Может сметаны, варенья, сгущенки? К блинчикам? - предложил учитель стремительно уходя в сторону холодильника, и начиная там активно копаться. - Можно варенье? - пробурчал я с набитым до отказа ртом. У Попова явно золотые руки в плане готовки. Блинчики - изумительные. Румяные, не подгорелые, как моя яичница по утрам. Блестят на солнышке от масла и пахнут на всю квартиру. - Так варенье осталось только сливовое - ответил Арсений Сергеевич все еще находясь голов в холодильнике. Я застыл, даде переставая жевать тесто во рту, в голове взрывались яркими пятнами флешбеки : * * * Маленький Антошка в коротких шортиках, которые не спасают, не от злодейки крапивы, не от злючих комаров. В тоненькой футболке. И ярко красной панамке на резиночке, гоняется за бабочками с совком по всему двору, пытаясь поймать хотя бы одну. Чтобы посадить в банку, поставить ту на полку, любуясь ей перед сном. На даче у Яна было место, где можно было вдоволь набегаться, малыш этим и пользовался. Конечно мучая насекомых. - Тошка, Тош беги сюда! - крикнул дядя от куда-то из сада. Антон всегда слушался его, поэтому второй раз повторять не нужно, он кинул сачок на травку и побежал на голос. Ян стоял с большой карзинкой и стремянкой. В точно такой же панамке на резиночке, только побольше. - Ну что, охотник? Поможешь мне добыть свежих слив для варенья? - Олеся, готовила редко, а если и готовила то либо слипшиеся макароны либо доширак. Большего она не умела. Но варенье у нее было, лучше всякой вкусняшки. Антошка его очень любил, поэтому без колебаний начал помогать дяде. Шастун встал на стремянку, а дядя держал ее за ножки, чтобы страховать Антона, если тот вдруг начнет падать. Малыш аккуратно срывал каждую ягодку и клал в карзинку, о чем-то живо рассказывая дяде. Они почти набрали полнуюю, как их позвала Олеся: - Мальчики обед готов, давай, идите кушать! - от неожиданного звука, Антон пошатнулся на лестнице чуть ли не грохаясь с нее, если бы не дядя. - Опять эти ее слипшиеся макароны и пересоленный рис - надулся мальчик сладывая руки на груди и показательно отварачиваясь в сторону. Как только спустился с лестницы. - Может лучше варенья поедим, я щас быстро блинов наделаю. А обед собакам соседским выкинем. Только тёте не говори, хорошо? - шепотом предложил Ян, подмигнув в конце предлодения глазом. - Давай! - от радости, Антоша часто часто закивал головой, почти роняя понаму. - Тогда кто первый до дома! - резко предложил дядя убегая вперед к виранде и малыш за ним... * * *