***
Выходной проходит за утомительным выполнением домашнего задания и бесконечно тянущихся бытовых дел. Весь день ожидание натянуто как струна, готовая звонко, со скрипом лопнуть от напряжения в преддверии предстоящей встречи. Хочется утонуть в мягких объятьях, зарываясь в шею, ощущая запах дорогого парфюма преследующего парня каждую ночь и каждое сладкое сновидение. Мысли наполнены сильными руками на его стройной талии, перепачканными в учебных чернилах, временами марая ткань. Джисон похож на разноцветный искрящийся фейерверк, на который один конкретный человек с восхищением смотрит из тени, скрытно, не показывая своего обожания. Приятные фантазии не отпускают юношу, иногда выбивая тяжелое дыхание из трахеи. Он наполнен нисходящей нежностью, забота таится в его аккуратных руках, которую хочется подарить только одному мужчине в этом ужасно жестком мире. И от которого хочется получить то же самое в ответ... В разлинованном блокноте незатейливо вырисовывается знакомый профиль, дополняя рисунок бережными деталями. Гадкие мысли отдаляются от реальности, а Джисон бесстыдно, до одури влюблён. С Минхёком хочется разделить любую животрепещущую радость и самое тяжкое горе, хочется любовно касаться осветленных волос, массируя кожу, получая сытное мурлыканье в ответ. Одиночное оповещение высвечивается на тусклом экране: - Девять часов вечера, парк ближе к твоему дому, вход со стороны западного крыла. Хан набирает короткое сообщение: - Буду ждать.***
Высокие фонари парка ясно освещают тропинки, борясь со светом улыбающегося полумесяца и далекого звездного неба. Мерзлый ветер пробирается под ткань толстовки и кожа покрывается неприятными мурашками, а мысли только о предстоящей встрече. О мужчине, с безумно красивыми руками, прекрасной яркой улыбкой, хитрыми глазами и убаюкивающем, хриплом голосе. Ли видит стройную фигуру, неловко слоняющуюся от одного железного фонаря к другому. На парне надета та самая толстовка. Его толстовка. "Джисон до сих пор ее носит... Это... кхм... приятно" Изящество ног обтянуто в тёмные джинсы, только больше показывая худобу. Джисон полон хрустального очарования, готовый жертвенно разбиться в любой момент. Но если зорко приглядеться, есть возможность увидеть гибкие мышцы, жилистые сильные бедра и плавные изгибы тела, которые хочется ласкать мозолистыми руками, томно проходясь губами по коже. Минхёк уже давно жадно смотрит на робкого парня, которому он, более чем вероятно, нравится. И это взаимно. Обещание не пугать признаниями и так боязливо-милого парня норовит нарушится с каждым появлением луны в темноте ночи. Терпение накапливается, разливаясь тягучим мёдом, переливающимся из расписных краёв. Джисон все сам скажет, когда придёт время. - Джисон-а, - широкая ладонь приветливо машет и парень потеряно замечает приближающийся к нему силуэт. - Привет. - П-привет, хён, - ком в в горле снова появляется. - Как твои дела? Рассказывай, бельчонок, мне интересно послушать твои студенческие истории, - Минхёк беззаботно кладёт свою ладонь на плечи парня, легко оглаживая большим пальцем. Это должно привести к успокоению, но Джисона приводит только к приливающей крови к щекам и робко смущенной улыбке. Слышать это гораздо приятнее, чем читать бездушный текст. - Я-я... Мне особо нечего рассказывать... - уши стремительно краснеют и парень быстро накидывает на себя капюшон любимой толстовки, стараясь спрятаться от пронизывающего взгляда. Минхёк хитро улыбается вне зора младшего. - Что-то случилось? Покажи своё лицо. "Я соскучился по тебе" Секундное замедление и юноша полностью поворачивается, стыдливо смотрит на Минхёка, словно провинился в чём-то ужасно неловком, сравнимым с подглядыванием сквозь щель приоткрытых дверей. - Бельчонок, рассказывай. Краснота глаз проступает в мгновение, соленые дорожки ползут по щекам и влажное лицо утыкается в крепкое плечо напротив. Чужие ладони гладят чуть сгорбленную, подрагивающую спину, заботливо оглаживают бока. Сколько в Минхёке любви. Ощущение, будто он был создан для чего-то небесно светлого, хрустально чистого, неприкосновенно любовного. Старший замечает малиновое смущение и запускает фаланги пальцев в иссиня-чёрные волосы. Джисона пробивает трепетное чувство, до белых костей под толщью кровавой плоти, до последнего сверкающего нейрона мозга, до красочных разводов радужного бензина под веками. Он дотронулся до сердца сквозь клетку непреступных рёбер. - Расскажи причину своих слёз, ну же, - глухо сказано возле самого уха, дыхание обжигает контрастом на фоне прохладной улицы. Минхёк ведёт юношу за руку вглубь парка, люди расходятся в свои уютные муравейники, включают лампы света в жилых комнатах. Джисон чувствует только горячую руку, которая своими пальцами мягко целует кожу. Юноша разбивается в дребезги острых стекол, блистающих в последних солнечных лучах от понимания, что с ним делает беспощадная влюблённость. Минхёк въелся в хруст костей, резким и мерзким разрыванием лоскутов влез под кожу. "Я могу сказать это сейчас и получив ответ - жить дальше" "Даже если это будет отказ, я приму его" "Я отпущу его..." Придя к нужному месту, Минхёк говорит парню сесть и неспешно вести повествование. Ватные ноги расслабляются, гладкие деревянные доски ощущаются под бедрами. Юноша не знает с чего начать, как привести диалог к нужной теме? " Я сгорю в испепеляющем пламени от стыда, но так будет лучше" Всё начинается с забавных рассказов будничной и скудной на праздничные события жизни. Язык Джисона заплетается, смущение разливается красками на лице, доходя до маленьких серёжек на ушах. Глупое хихиканье вырывается из юноши, руки стремятся скрыть улыбку, но руки мужчины перехватывают конечности, продолжая тепло оглаживать пальцами. Дар речи не теряется, но медленно забывается. Минхёк внимательно слушает, иногда улыбается спрашивает уточняющие вопросы, чтобы как можно дольше слушать голос младшего. Дольше посмотреть на смущенную лучезарную улыбку и румяные щеки, которые хочется влажно зацеловать. Запустить руки с голубыми венами под свою толстовку, которая сейчас по известным им двоим причинам находится на заикающемся парне. В висках яро бьется пульс, горячий язык проходится по сухим губам. Хищный взгляд появляется в темных глазах старшего. Джисон останавливает свое робкое повествование, снова заливаясь краской. Гудящие от боли ноги заносят на тёмную окраину парка, скрывая в своих долговязых ветвях искреннее очарование, влюбленный блестящий взгляд и нежные объятья. - Хён, мне н-нужно сказать кое-что важное, - сглатывая вязкую слюну, парень решается начать. - Да, конечно, я слушаю тебя. - Хан топчется на месте, собирая всю уверенность, которая у него осталась. - К-кажется, я влюбился в тебя. "Неужели..." Минхёк подходит ближе и воодушевляюще топит в кольце венистых рук, ощущая губами оживленно бьющийся пульс сонной артерии на шее. Множество поцелуев россыпью укладываются на бархатистую кожу, оставляя легкий холод от влажных губ. Джисон запускает пальцы в осветленные волосы, оглаживая кожу, как и мечтал когда-то.