Это не совсем то, чего я ожидал!

Невозможно описать какой стыд испытывает маленькая Камадо. Она сжимается, обнимает себя за плечи, похрустывая от силы сжатия своими пальцами. Глаза на мокром месте, она дрожит и ёжится. Он видел. Это тревожит. Почему так неспокойно и страшно от знания того, что секрет для мужчины больше таковым не является? — Он видел… Он знает… — с девичьего подбородка падает капелька и разбивается о ладонь. Танджиро всхлипывает и стремительно вытирает лицо, размазывая влагу по коже. Жжется, слёзы такие солёные. — Что делать… Ренгоку отходит от шока до сих пор, он проводит ладонью по лицу, стягивая его вниз и отпуская, а затем прикрывая рот. Наконец приходит осознание того, как неправильно эти руки прикасались к его ученице. Он трогал её в тех местах, где приличные мужчины женщин трогать не смеют. Усаживал на свои колени, оглаживал плечи, разглядывал лицо вблизи, пока её щечка покоилась на его сильном плече. Мужское лицо сразил густой румянец. Ну просто невероятно! — Брат, что случилось? Танджиро-сан пришёл в себя? У тебя все лицо красное… — подходит и усаживается рядом с братцем младший, беспокоясь за него. Точно, Сенджуро ведь знал об этом. Он знал обо всем. И как долго? Это объясняет, почему его руки лезли к загорелой коже груди под кимоно девушки, пока та спала. Тогда Кёджуро этого не понял, не взял во внимание. Отвратительное чувство. — Ты знал?… — резко обернулся к мальчишке столп, его взгляд очень суров и серьёзен, будто он готов того наказать прямо сейчас, как подобает старшим братьям. — Ну конечно… — он криво улыбнулся, но явно не изображая радость или веселье. Это больше похоже на разочарование. У Сенджуро почему-то сердце аж в пятки ушло. Он даже ещё не знает, о чем именно говорит старший брат, но, кажется, он догадался. Его дыхание замерло, а глаза не моргают, уставившись на ближнего. Зрачки дрожат, смотря на устрашающий взгляд. — Брат, я… — юношеский голос дрожит, как и он сам. — Поверить не могу…. Ты трогал её…друзья так не делают. Сенджуро, ты понимаешь? — он и сам немало себе позволял, но его ещё можно оправдать незнанием, хоть он так и не считал. Кёджуро был уверен в том, что Камадо парень. — Ты знал обо всем и все равно позволял себе подобное? — мужчина поднялся и возвысился над мальчиком. — Ты пользовался моментом… Как ты мог?… — его брови из хмурого вида сложились в огорченный домик. — Поднимайся. — Он схватил мелкого негодяя за запястье и потянул на себя, заставляя того подняться с места. — Мы пойдём приносить свои извинения. Ты во всем ей сознаешься и попросишь прощения. Ситуация доходит до абсурда. Прежде Кёджуро ещё не был так строг. Возможно, потому что Сенджуро всегда казался хорошим мальчиком. Его не было за что ругать. — Н-нет! Пожалуйста! Отпусти! Я правда сожалею, правда! Но я не хочу! — он задергался, взяв того за сжатую руку на своей и вырываться стал пытаться. — Я не хочу, чтобы Танджиро-сан возненавидела меня! Пожалуйста, брат, я все сделаю… Только не рассказывай Танджиро! — Сенджуро готов на коленях молить о пощаде, раскаиваясь. Но по щеке мальчишки пришёлся слабый, но до боли обидный удар ладонью. — Не такому я тебя учил… Ты должен нести ответственность за свои действия.. — Кёджуро стало противно, он разочарован. Это его вина, он не уследил за Сенджуро. Это он позволил тому пойти на такой омерзительный шаг в сторону девушки, своей подруги. Младший сын успел взяться в ступоре за едва красную щеку и прослезиться от стыда и горькой обиды. Старший брат прав. Кёджуро отпустил его и сжал кулаки до побеления костяшек. Он их поднял, а затем расправил, уставившись на собственные ладони. Нет, он не похож на отца, ни в коем случае. По крайней мере, он на это надеется. Старший должен был преподать урок своему младшему. Но кто сказал, что только Сенджуро будет отвечать за это? Раздаётся шлепок, а затем второй, третий, четвёртый… Мужчина марает собственные руки о своё лицо. Себя, в отличие от младшего, он не щадил. Щёки горят, удары приходятся раз за разом. Когда будет достаточно? Пока он не дойдёт до тринадцати, не остановится. Все эти годы Кёджуро неправильно взращивал своего маленького брата. Он покается за его грехи, отчасти беря ответственность за них на себя. Мальчик вновь открыл мокрые глаза и уставился на любимого брата с уже растрёпанными волосами, упавшей челкой на глаза и ужасно налитыми кровью багровыми щеками. — Нет… Перестань… Брат, прекрати! Остановись! — Ренгоку-младший схватился за крепкую руку, отдергивая, но у того есть вторая, которой он и нанёс следующую пощечину. — Не мешай мне! Это меньшее, что я могу сделать! — он все продолжает и продолжает. Ну сколько можно… Это просто ужасно. — Прости, пожалуйста, прости! Только перестань! Я прошу тебя… — Сенджуро дергает его, но хватка ослабевает. Кёджуро остановился. — Не передо мной тебе извиняться… Я последний, у кого ты должен просить прощения. — Он все также сурово поедает взглядом младшего, надеясь, что тот возьмёт наконец на себя ответственность. — Но тебе не придётся делать это в одиночку. — Во дурачьё… — имеет взгляд со стороны их отец, вышедший из покоев, чтобы отлить, почёсывая живот. Камадо в это время и правда снимает бесячий пиджак, суматошно пытаясь застегнуть рубашку с оторванными пуговицами. Она отчаянно вздохнула и агрессивно стянула весь верх, швыряя на пол. — И…идиот.. — шмыгнула в последний раз девочка, вытирая нос. Она поднялась с татами и направилась к шкафу за спальным кимоно. Больше ничего у неё нет. Танджиро так зла, обижена и огорчена. Но, несмотря не все сложившиеся обстоятельства, девушка теперь может отказаться от злостчастгых утяжек на грудь. В доме Ренгоку у неё появилась свобода, наверное. Стянув хакама с бёдер и сложив их, охотница достала сменную одежду для сна и на голое тело накинула, продевая руки через рукава. Она и правда расплакалась из-за этого инцидента. Её глаза, щеки, губы и носик такие красные и слегка опухшие, но это ничуть её не уродует. Показываться на глаза пока желания не было. Танджиро старалась не покидать свои покои без высокой необходимости. Она не желала кого-либо видеть. Однако, Сенджуро ведь ничего не сделал. Но так ли это? Девушка пока многого не знает. Ей предстоит переосмысление дружбы с юным Ренгоку. Но не всё и сразу. Дело как раз близится к вечеру. Камадо поняла, что больше не в силах терпеть и вылезла тихонько из комнаты, когда заныл живот. Покрывшись мурашками и зажав промежность меж бёдер, девочка еле зашагала в сторону уборной, держась переодически за стены. Лишь бы ей свезло не попасться на чужие глаза в такую минуту. НО КАК ЖЕ НЕ СВЕЗЛО! — Камадо! — раздаётся сзади мужской голос. Это заставляет сжаться и ускорить шаг. — Камадо, ты куда? Постой! — слышатся шаги в её сторону. Какой ужас! «О Ками-сама, упаси!» Танджиро не смеет оборачиваться, спешит и не отвечает, сжимая репродуктивные органы изнутри, отчего пробирает дрожь. — Камадо! — Ренгоку ловит ту за запястье нежно и благополучно останавливает. — Не уходи… Пожалуйста… — голос у него такой же нежный, как и прикосновения. Хашира будто касается хрусталя, боясь навредить. Неужели у него так быстро получилось переписать настройки в отношении Камадо? Теперь он знает, что она женщина и слишком обходителен с ней и чрезмерно бережлив. Девичьи плечи дрожат, а рука устремляется к собственному паху. Дело плохо. Она не планировала начать говорить с ним так скоро. Ей нужно ещё время! — Я поступил эгоистично и нетерпеливо по отношению к тебе. Мне очень жаль… — Кёджуро выпрямляется и чуть сжимает свободный кулак. — Я позволял себе слишком много. — Он опустил взгляд вместе с бровями. — Но позволь узнать… — набрался смелости, — почему ты держала это в секрете? Почему я не должен был этого знать? Ты мне не доверяешь? — на самом деле, его это действительно беспокоило. Мужчина тревожится и негодует от мысли, что та может бояться его и относиться, как к потенциальной угрозе. — Р-Ренгоку-сан… Сейчас не время… — ёрзает младшая, всё также не смея посмотреть ему в глаза. — Отпустите… — щеки горят от стыда, — …пожалуйста. Столп непонятливо окинул её обреченным и печальным взглядом. Она избегает и ненавидит его — первое, о чем он подумал. — Но… Почему?.. Ты ненавидишь меня? — на что блондин получает активное мотание головой. Это немного успокоило, но доверия толком не внушило. — Тогда ответь мне, Камадо. Могу ли я… мы искупить свою вину? — на этом моменте охотнице стало уже слишком трудно сдерживаться. Она сейчас просто лопнет. Выбора нет — придётся вырываться. — Х-хн… — жмурятся багровые глаза. Она издаёт странный звук, заставляя столпа забеспокоиться. — Что случилось? Тебе больно? — Ренгоку наклоняется и начинает осматривать глазами ученицу. Девушка вновь мотает головой. — Тогда что с тобой? Ты вся дрожишь и лицо у тебя такое красное… — янтарные глаза непонятливо хлопают и сталкиваются с робким девичьим взглядом. — Н-ничего не случилось… — на деле ооооочень много чего, просто момент не подходящий, чтобы ответить честно. Момент настолько критический, что у неё даже умение говорить неправду выработалось. Хотя, как ей все это время удавалось хранить свою женственность в секрете, если лгать не умеет? — Я же вижу, что это не так! — он опять слишком настойчив. — Тан… — уже хотел пересечь эту черту Ренгоку, но ему не позволили. — Ну вот опять Вы это делаете! Сказала же, отпустите! — истерично выговорилась цугуко, напрягая руку, собираясь вырваться. Ей это удалось и очень грубо. — Камадо… — Кёджуро хотел её остановить, но не стал, позволив ей отстраниться и пойти своей дорогой. Но тут девушка останавливается, резко оперевшись о стену. — Нет… Н-не могу больше… — теперь все настолько серьезно, что даже развести ноги для дальнейшего передвижения затруднительно. У неё уже складывается ощущение, что иного выхода, кроме как "излиться" прямо на глазах у наставника, не остаётся. Она терпела с самой тренировки! Это ужасно как вредно для её женского организма! — Камадо! — учитель не остался в стороне и немедленно подступился, укладывая большую ладонь на хрупкое плечико. — Ты в порядке?? Тебе нужна помощь? Больно? — он заваливает девушку вопросами обеспокоено. — Н..не могу… больше терпеть… С-сейчас описаюсь… — она наконец сказала это, ужасно краснея на чужом виду. Неловко тут стало обоим. Мужчина в ответ залился цветом и застыл в ступоре. Густые стрельчатые брови взмыли вверх стремительно. И как быть? Перед ним сейчас дрожащая от изнеможения девочка, которая не в силах больше передвигаться самостоятельно. Как она и сказала, терпеть нет сил. Кёджуро сглотнул, приняв решение. — Я отнесу тебя. — Ренгоковский голос такой тихий и спокойный сейчас. Танджиро даже спорить не пришлось, ведь выбора в любом случае нет. Мужчина подхватил осторожно девушку на руки и чуть прижал к себе, хватаясь за неё крепче. Ему тоже весьма неловко, но ситуация серьезная. Танджиро стыдливо прячет лицо за своими ладошками, скрещивая ноги и просто позволяет этому случиться. С какой же заботой он к этому отнёсся, а сейчас вовсе несёт на руках, словно принцессу. Это не может не льстить маленькой мечнице. Благополучно доведя бедняжку до сортира, Хашира отстранился и затылок почесал. — Полагаю, дальше тебе моя помощь не понадобится… — мужчина отводит взгляд, а затем разворачивается, уже слыша за собой, как захлопнулась дверь. Стоять рядом он не стал и просто ушёл, оставив ту одну, дав полноценно расслабиться. — Фух… Боже мой… — высвободила долгожданный фонтан, сняв ограничители. Девушка наконец-то смогла ощутить облегчение. Теперь, когда она наконец выбралась из своих покоев, ей точно покоя не дадут. Юноши сто пудов ожидают разговора с охотницей, особенно старший. Она не желает повторять свою историю, это сильно изматывает и саднит изнутри. — Камадо.. — сидит на коленях с младшим братом на паркете возле сёдзи комнаты охотницы. — Пожалуйста, выслушай!… — Не хочу! — зажмурилась девочка и топнула ногой, перебив старшего. — Пожалуйста, оставьте меня в покое… Я не хочу продолжать эту тему. — Сенджуро все рассказал мне… Спрашивать о твоём решении скрывать свою личность я не собираюсь. У нас к тебе другой разговор… — братья Ренгоку одновременно поклонились лицом в пол юной Камадо, что и заставило ту глаза распахнуть. — В-вы чего! Пожалуйста, не надо! Встаньте… — она аж замешкалась и стыдиться начала. Они ведь на самом деле не виноваты в том, что Танджиро сама решила скрывать это ото всех. Будь Камадо действительно парнем, как все и считали, то ничего бы не случилось. — Мы обязаны принести свои извинения пред тобой! Можешь не прощать, но позволь раскаяться! — ребята выпрямили спины практически синхронно. — Пожалуй, я начну первым. — Набрал больше воздуха в легкие огненный блондин и резко устремился лбом вниз. — Прошу меня простить за мою халатность! Я абсолютно забывал о соблюдении твоих личных границ и позволял себе слишком много! Даже моё незнание меня не в состоянии оправдать, я заслуживаю наказания и готов его принять! — все также практически кричит в пол Хашира, ставя девушку в неловкое положение. — Пожалуйста, хватит! Встаньте, не нужно этого делать… — машет руками, а затем садится на свои колени, укладывая руки на чужие широкие плечи. — Прошу, поднимите голову… Я, конечно, очень зла, но склонять голову вовсе не имеет нужды! Тем более, я ударила Вас… — она поджала губы немного виновато, но, в целом, считала это справедливым. — Да и Сенджуро-куну вовсе не имеет смысла извиняться. Он ведь ничего не сделал. — Сказала уверенно, не зная правды. Столп поднял голову и молча переглянулся с младшим. — Кстати, об этом… — мальчик прикусил губу и сжал ладони на своих хакама. — Мне есть за что просить прощения… — он ловит на себе камадовский вопросительный взгляд и тяжело вздыхает. Было заметно, что он на нервах. — Мне очень стыдно, Танджиро-сан.. — голова младшего блондина склонилась к чужим коленям, падая ниц. — Я позволял себе трогать Вас за грудь, во сне!… — его уши такие красные. К сожалению, юношеского лица девушка не видела. Нависла тишина. Никто ничего не говорит и слышно лишь дрожащее дыхание краснеющего мальчишки. Охотница приоткрыла слегка рот будто удивленно, но на глазах старшего смягчилась, а затем выдохнула. — А я уж подумала, что-то действительно страшное узнаю! Ты так сильно из-за этого переживал? Ничего страшного! Наверное… — почесала дурашливо затылок Камадо, неловко улыбаясь. — Незуко тоже частенько себе позволяет подобное, после чего успокаивается! — она сейчас серьезно? Столп с таким же недоумением уставился на младшую. Он был удивлён до тех пор, пока младшему не вдарили подзатыльник. — Но больше так не делай, ты меня понял? — хоть Танджиро и улыбается, но в воздухе точно чувствуется тяжесть и строгость. — Будь ты на месте Зеницу, этим бы не отделался. А теперь можешь подняться. — Ай-яй!.. — схватился за головушку мальчик и поднялся, кивнув подруге. — Простите… Это больше никогда не повторится.. — больно, но зато совесть чиста. С тех забавных пор прошла неделя. Танджиро больше не приходится держать в секрете свой пол. На удивление, ей даже комфортно находиться в окружении братьев без секретов. Правда, иногда те перегибают, слишком ухаживая и беспокоясь. Девушке, конечно, больно из-за тянущего живота, ноющей спины и прочего, но раньше-то она с этим справлялась. — Хватит ходить за мной! Не первый раз ведь через это прохожу. Пожалуйста, прекратите! — Камадо краснеет, разворачиваясь резко к парням за ее спиной. — Но… Танджиро-сан, на Вашем футоне была кровь! — Беспокоится младший сын, вспоминая, как заходил в комнату подруги, чтобы постирать её постельное белье как обычно. Эти слова заставили девушку погрязнуть в стыде. Она ёжится и лицо рукой закрывает. — О Боже… П-пожалуйста, больше не трогай его. Я… Я сама буду его стирать… — Очень больно? Камадо, это ведь не шутки! — а старший точно уверен, что знает, о чем говорит? Наоборот ведь хорошо, что юная охотница ежемесячно проходит через красный календарь. Такова природа женщин. Менструации у девочек-подростков — норма. — Д-ДА ЧТО ВЫ ЗНАЕТЕ? Просто оставьте меня в покое, пожалуйста!! — она ушла в уборную, взявшись за живот. И правда болит. Братья на этот раз идти за ней не стали и переглянулись. Сенджуро, как тот, кого интересует медицина и прочие науки, должен поведать старшему брату тайну о женском организме и его здоровье. — Не пойму, чего это она не хочет об этом говорить? Она ведь ранена! — Кёджуро говорит об этом с такой уверенностью. Сенджуро даже за него стыдно стало. Но ругать за незнание глупо. — Брат… Это не то, о чем ты думаешь. Танджиро-сан сейчас проходит через малоприятный период для женщин. Это случается ежемесячно… Ну… — он затеребил свои пальцы. Объяснять такие вещи старшему брату ну очень нелегко, особенно такому скромному парнишке, как Сенджуро. — О чем ты говоришь? Ежемесячное кровотечение? Да это ж ненормально! — а он ведь еще даже не знает, откуда выходит кровь. — Глупости! Это абсолютно нормально! Не будь у женщин этих дней, мы бы с тобой на свет не появились! — мальчик указательный палец приблизил к его лицу, наставляя старшего. — Хоть это и является естественным процессом, однако, он сопровождается болью и усталостью, а также всплеском гормонов! Поэтому сейчас она не в настроении и такая переменчивая. — Поразительно, как много он знает! Кёджуро прикладывает к подбородку пальцы и задумывается, связывая в голове доводы младшего. Со временем к нему приходит осознание. Его глаза удивленно распахиваются и устремляются в ту сторону, куда ушла охотница. — Кровь оттуда?? Ежемесячно??? — Ренгоку хватается за рот. — О моя бедная девочка.. Как же тяжко ей приходилось одной все это время… Она сражается наравне со многими мужчинами с сестрой-демоном за спиной в тяжелом коробе наперевес, испытывает ежемесячную боль в животе, которая сопровождается кровотечением…. Камадо действительно сильная! — он правда гордится ученицей? Из-за этого? Кажется, Кёджуро расчувствовался малость. — Мы должны сделать всё возможное ради ее комфорта! Может, даже тренировки отложить, пока у нее это не пройдёт? Тяжело, наверное, сражаться в таком состоянии. Танджиро кладёт ладонь на свой живот и выдыхает измотанно. Честно, голова болит также бесяче. Она заводит руку за спину и откидывается назад, смотря в потолок. — Поставим греться воду, а потом перельём её в эту штуку. Думаю, из-за спазмов Танджиро-сан сейчас не очень хорошо. Немного тепла не помешает. — Сенджуро такой сообразительный! — Откуда ты все это знаешь? Если б не ты, я бы с дуру вызвал врача на дом! — старший потрепал мальчика по волосам, наблюдая за его идеями и действиями. — Я читал об этом. Здоровье людей и их строение кажутся мне очень интересными. Хотел бы я уметь лечить болезни… — грустно улыбнулся младшенький, подготавливая рассыпчатый зелёный чай для девушки. — Из тебя бы вышел хороший врач! Ты вечно заботливо обрабатываешь мои раны и заботишься обо мне, когда нездоровится. Твои руки буквально продлевали мне жизнь! — Ты преувеличиваешь, брат. Я не так хорош… Мне еще очень далеко до уровня госпожи Кочо. — Сказал он и слегка ухмыльнулся, преисполняясь в гордости. Блондинчик присел на корточки и достал припрятанное блюдце, накрытое платочком. — Что это? — хлопает глазами старший. — Это моти. Я подумал, что Танджиро-сан, возможно, захочется немного сладкого. Они с персиком и сливочным кремом. — Звучит это так аппетитно, да и выглядят они очень вкусно! — А прятать было зачем? — Чтобы ты не нашёл. — Зыркнул на старшего тот, зная брата-обжору наизусть. — Обижаешь! Я бы обязательно поделился! — обиженно прозвучал его голос. — Вода вскипела! — снял старенький стальной чайник с огня парнишка. — Нужно немного подождать, чтобы вода остыла чуток. На удивление, этим летним днём совсем зябко. Надвигаются тучи и поднимается ветер. У Танджиро совсем замерзли ноги и руки. А из-за сужающихся сосудов от мерзлоты, кровь проходит очень плохо, заставляя испытывать боль и спазмы. — Угх.. — морщится девочка, съеживаясь. Но вдруг раздался неожиданный голос младшего Ренгоку. Охотница встрепенулась и тут же выпрямилась. — Танджиро-сан, это я. Могу я побеспокоить Вас? — такой скромный и вежливый. — Х-хорошо.. — она дала согласие, поправив немного съехавшее домашнее кимоно. Сёдзи медленно и аккуратно раздвигаются и из-за них выглядывает лицо мальчишки, сидящего на коленях. Он пересек порог, а затем поставил поднос с угощениями. Сзади же оказался старший сын, держащий очень тёплый и бултыхающийся мешочек с водой. — Мы подумали, что тебе сейчас нелегко и… Решили тебя немного порадовать. Я приберег немного сладкого для тебя, подумав, что тебе захочется и сделал зеленый чай, он расслабляет и облегчает боль. — Так странно, что говорит только он, а старший стоит в сторонке молча, обнимая что-то в руках. Это заставляет девушку краснеть и поджимать холодные пальчики на ногах под собой. Они правда пришли к ней только потому, что у нее фаза менструального цикла? Так переживают. — Вы что… Не стоило так заморачиваться из-за меня! Чувствую себя принцессой… Даже не знаю, заслуживаю ли я ваших ухаживаний. Через три дня всё пройдёт, не стоит так переживать.. — она неловко улыбнулась, но её перебивает Ренгоку-старший. — Еще как стоит, Камадо! А вот тебе не стоит так пренебрежительно относиться к себе! Если ты сама не будешь заботиться о себе, то это будем делать мы! — хмыкнул столп и нагло зашел в её комнату, сев перед ней на корточки. Он молча взял её за руку решительно, убрав с больного живота и положил на него грелку. — Э? Ч-что это?.. — удивленно и вопросительно посмотрела на свой живот девочка, а затем на мужчину. — Так тепло… — Это грелка. Внутри горячая вода. Обними её и прижми к животу. Ты, должно быть, замерзла. — Он слабо ей улыбнулся и одарил нежным взглядом, положив заботливо ладонь на её макушку. Этот жест сразил её. Это работа чудо-грелки или вспомнившихся чувств? Сердечко юной Камадо сильно ёкнуло. Рубиновые глазки заискрились, а щеки налились цветом. — Х-хорошо… спасибо.. — так робко и тихо прозвучал дрожащий девичий голос. Так нечестно! Сенджуро ведь и чай приготовил, и моти припас, и брата в известность поставил, а славу все равно получает старший! Почему Танджиро робеет лишь при брате? Она рядом с ним всегда сама не своя, такая разная, немного нервная. При Сенджуро же она просто мила и весела, заботлива, как старшая сестра. Похоже, она и правда не видит в нем мужчину. Ну разумеется. Его тело и харизма, а также физические данные настолько уступают старшему, что попросту и смысла нет в сравнении их двоих. Парнишка грустно вздыхает и голову опускает. — Мы не будем тебя тревожить, так что можешь отдохнуть. Если что понадобится — зови. — Мужчина поднимается и выпрямляется. — Сенджуро, пойдём. — Спасибо вам… И простите… — девушка сжала крепче в руках крепкую резиновую грелку, согреваясь, — …я доставляю вам столько проблем, а вы умудряетесь еще и так трепетно заботиться обо мне… — она улыбнулась немного печально. — Сенджуро-кун, и тебе большое спасибо. — Д-да не за что, Танджиро-сан! Мне… мне только в радость заботиться о Вас… — пробубнил мальчик, сжав кулаки на своих коленях. — Меня вот что еще интересует… Почему ты обращаешься ко мне так формально? Мы ведь друзья. Я не сильно старше тебя. Хотелось бы чувствовать себя на равных с тобой. — Камадо поднялась со своего нагретого футона и подошла к парнишке. — Нет нужды сидеть на коленях в моем присутствии, мне немного от этого даже неловко. — Она взяла его за руку, ласково сжав юношеский кулачок. — Э? Но как я могу? Это… — младший смутился от прикосновения нежных рук, хоть те и были изранены усердными тренировками. Он столкнулся с её взглядом и покраснел. — Е-если т-ты так настаиваешь.. — не выдержал этого напряжения и глаза от чужих отвёл. — Эта грелка и правда такая теплая… — уже в одиночестве нежится цугуко, завернувшись в мягкое одеяло. Танджиро сама заметить не успела, как заснула. Июль пробежал незаметно. Стало намного жарче и влажнее. Камадо трудится, не покладая рук. В последнее время миссии у нее зачастили, а сверху еще и тренировки со столпом наваливались. Хоть теперь Ренгоку и известно о том, что его ученик девушка, объем нагрузки не изменился. В конце концов, Танджиро сама попросила настоятельно, ведь не хочет, чтобы мужчина видел в ней слабую девчонку. На удивление, она и правда стала сильнее, а её руки окрепли, по прежнему не теряя девичьей аккуратности и нежности. День рождения Танджиро пролетел незаметно для всех, даже для нее. Ей исполнилось шестнадцать, а никто так её и не поздравил, не имея понятия, когда именно знаменательный день. Вскоре так и пролетает август. Девушка возвращалась после несложной миссии, но получила небольшой урон, поэтому решила наведаться в поместье бабочки. Рана саднит, ведь в таком неприятном месте. Она устала и надеялась как следует отдохнуть, перед этим наполнив желудок, но ни с того ни с сего, за воротами поместья раздались крики, зовущие на помощь. — Не делайте этого-о-о-о! Отпустите и-и-и-их! — плачут девочки. — Боже мой, просто заткнитесь. — Держит нагло и крепко бабочек под мышкой огромный красавчик с побрякушками на голове. — Ка… Канао! — тянет безнадежно руку к подруге одна из жертв похитителя с синими заколками. Но та после долгих метаний все же бросилась на помощь, взяв одну за руку, а вторую за подол белой юбки. — Хватит так очевидно тянуть. У тебя свои приказы. — С полуоборота отвечает на глупое сопротивление молодой мужчина. Но девушка в ответ лишь молчит и жмурится, не смея отпускать. — ДА СКАЖИ ТЫ УЖЕ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ, ЗАНУДА! — наконец вырвалось его недовольство и громкий голос. Маленькие девочки закричали и по-дурацки набросились на него, словно стадо жалких насекомых, в унисон крича «В атаку-у-у-у!» — Эй… Чёрт вас побери! ПРЕКРАТИТЕ ЭТО! Но не тут как тут! Наша Камадо рвется на помощь, услыхав мольбы и плач. — ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ С ЭТИМИ ДЕВУШКАМИ! УБЕРИТЕ ОТ НИХ РУКИ! — она настроена серьезно и готова даже ввязаться в бой, лишь бы защитить права и честь бедных девочек. Но что Камадо видит? Белобрысый и хмурый качок с недовольным видом в ярости окружён маленькими девочками, которые явно сами накинулись на него в попытках отвоевать подруг. Интересно, кто выигрывает и кто под угрозой? — ЭТО ПОХИЩЕНИЕ-Е-Е! Спаси их! — вывела из раздумий кричащая девочка на плечах столпа. — Тупая малявка! — затыкает бедняжку, запугивая тот, отчего она лишь громче кричать начинает. Танджиро времени не теряет. Она успела совершить похвальный прыжок, пока наглец не обращал внимания и головой уже замахнулась, собираясь вдарить. Но, к сожалению, столпов недооценивать глупо. Блондин без труда ускользает из виду, будто вовсе исчезнув, роняя бедняжек на землю. Какое безобразие! Благо, обе не пострадали. — Цела?! — лежа на земле задом к верху, беспокоится о младшей охотница. — Придурок. — Послышался надменный голос сверху. Когда он успел оказаться на крыше?! — Я — «бывший шиноби» Узуй Тенген-сама. В этих краях не найдется никого ярче меня. — Высокомерное спокойствие на лице вновь меняется на легкое раздражение. — Неужели ты думал, что я получу удар по голове от жующего сопли щенка, вроде тебя? — да чего обидно звучит! — Верните Аой и Нахо! Да что Вы задумали!! — Извращенец! Извращенец! — кричат девочки, чувствуя себя увереннее с прибытием охотника. — СОПЛЯКИ! ВЫ ХОТЬ ПОНИМАЕТЕ, С КЕМ РАЗГОВАРИВАЕТЕ?! Я СТАРШЕ ВАС! Я СТОЛП, ТУПИЦЫ! — как же Узуй-сама взбешен, аж слюни в стороны летят и венки на лбу выступают. — А я не признаю Вас как столпа! Хмпф! — гордо и уверенно заявляет Камадо, устремив кулаки в бока. — НЕ «ХМФКАЙ» МНЕ ТУТ! ЭТО ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ЗНАЧИТ — «Я ВАС НЕ ПРИЗНАЮ»?! ЖАЛКОЕ ОТРОДЬЕ! У ТЕБЯ МОЗГИ СОВСЕМ АТРОФИРОВАЛИСЬ?! — он агрессивно замахал рукой, тыча в молодняк пальцем, — Мне на мисси понадобятся девушки, вот поэтому я их и забрал! Мне не нужно разрешение Кочо, если они не преемницы! — Нахо-тян даже не охотник на демонов! Она не носит форму! — плачет бабочка. — А, тогда она мне побоку. — Резко остывает и «избавляется» от девочки с косичками, бросая её вниз. — Что Вы творите! Это бесчеловечно! — ловит разгневанная Камадо бедняжку и глаза яростно выпучивает. — ВА-А-А-А, ОН МЕНЯ БРОСИЛ! — истерично плачет маленькая Нахо в руках охотницы. — В любом случае… её на миссию я возьму. — Говорит про Канзаки «нелюдь». — Может, она и бесполезна, но, несмотря ни на что, эта девчонка все еще член организации охотников. — Это не на шутку задевает девушку на его плече. Она и без того молчала, но сейчас вообще притихла, смотря в пустоту. — У каждого человека свои заморочки, и я не хочу, чтобы Вы лезли в это дело! Отпустите Аой-сан! — все равно отстаивает чужие права наследница Ренгоку. — Ничтожно, как ничтожно. — Цыкнул языком Хашира. — От вас столько шума, и вы, очевидно, уже совсем измотались. Охотники за демонами становятся всё слабее и слабее. — Мы пойдем вместо Аой-сан! — она не отступила и дождалась самого появления, давно не виданных друзей. По сторонам из ниоткуда взялись Агацума и Хашибира, оказавшись на бамбуковом заборе. — Я только вернулся, но у меня еще остались силы! Могу выдвигаться! — показал на себя большим пальцем уверенно Кабан. — От-т-т-тпусите Аой-тян! — аж зубами постукивает от страха Зеницу, который несмотря ни на что, старается выглядеть подобно герою, защищая девушку. — Хоть Вы и мускулистый здоровяк, но если с-с-с-с-сделаете хоть шаг… Стало подозрительно тихо. Почему столп ничего не делает? Он думает? А ребята все продолжают настойчиво таращиться на него, выжидая. — Ну, ладно. — Закатил глаза мужчина. — Тогда со мной идете вы. — Он на полном серьезе уступил так просто, даже не сопротивляясь? — Но вы подчиняетесь мне во всем, шпана. — Хашира грубо хлопнул по ягодицам бедную Канзаки, что вызвало бурю отвращения у девушек, а особенно у Камадо. Какое неуважение! Аой была возвращена, а тем временем ребята отправились сразу же за старшим в путь. Они ушли недалеко, забор еще не успел закончиться и тут же останавливаются, задаваясь вопросом: — Ну и? — прервал тишину Иноске, пока Зеницу ссался от ужаса, видя, насколько столп огромный. — Куда направляемся, старый хрыч? — В самое яркое во всей Японии место, полное похоти и жадности. — Остановился после заданного вопроса яркий блондин, оборачиваясь к любопытным и молчаливым ребятам. — В квартал красных фонарей, где обитает демон.