Кроличья нора

Глупый, глупый, маленький Лёшечка! Так грозно таращился, так храбро пыжился, а теперь — только и может, что скулить и плакать. Больно, Лёшечка, очень больно? Где? Скажи, скажи, Лёшечка. Попроси. Попросишь — и может руки развяжут и перестанут выворачивать. Попроси — и может ремень на шее ослабят. Не развяжут, не перестанут, не ослабят. Кирилл не для того дурачка этого блаженного в дом пустил. А по-настоящему хорошо просить Лёшечка ещё не умеет. Но дырка из него зачетная вышла — узкая, горячая, и растягивать, и ебать — сплошной кайф. Ты, Лёшечка, — сплошной кайф. Зачем пришёл, чего захотел? На что надеялся? В коридор шагнул — и в нору кроличью рухнул. Сам шагнул, никто за уши не тащил, не грозил, не уговаривал. И воду предложенную с улыбкой вежливой, со взглядом сочувственным — тоже сам пил. Ну вот теперь и отвечай, задницей своей отвечай, и всем прилагающимся. Красный весь. Лицо — от слёз нескончаемых, от пощечин звонких. Шея, спина, грудь — от засов, укусов, царапин, от ремня. Бёдра — тоже от ремня. Кирилла бить папенька учил — чтобы сесть нельзя было, но следов — да почти и нет, не предъявишь, не спалишься. Лёшечку Кирилл хлещет от души — чтобы урок хорошенько усвоил. Не тягайся с теми, кто не по зубам. Не ходи в дом к убийцам и мытарямь. Будь осторожен и ходи, оглядываясь. Береги ближних и берегись сам. А не уберег — терпи, жри большой ложкой, что судьба поднесет. Не вырывайся и не кричи. Не прогибайся в спине как течная сука. Не раздвигай ноги перед врагом. Не проси ничего. Лёшечка и не просит, не может пока. Головой мотает, жмурится, хрипит, пытается вытолкать резиновый шарик, подбородок залит слюной — к таким игрушкам тоже надо приноровиться. Удары Кирилл чередует поглаживаниями по мошонке и члену, похабно комментируя, как у Лёшечки встает от таких игр весёлых. Долго трахает пальцами, не жалея смазки, чтобы Лёшечка начал стонать и сам на пальцы насаживаться. Стонет, конечно же, стонет и двигается навстречу. Кирилл на него самые лучшие таблеточки тратит так-то. Так сладко дрожит, так искренне верит, что сможет увернуться, выпутаться, сбежать. Верь, верь, кто ж против? В сказки тоже поди веришь и в Деда Мороза, и в справедливость. Не весело в Зазеркалье оказалось, не такое оно, как думалось? Ну да, тот, кто задавил твою сестричку, не бахнется к тебе в ноги, не заплачет в раскаянии. На член свой насаживать будет, снова и снова, почти бессильного и покорного. Кириллу очень хочется вынуть кляп и послушать сорванный голос — Кирилл, ты так глубоко, Кирилл, он такой большой, Кирилл, трахни меня ещё, пожалуйста, ещё, не останавливайся никогда. Но потом, потом, когда приучит. Когда без такой ебли бестолочь эта жить не захочет. Когда сам просить будет, умолять, когда сам сосать будет. Ох, Кирилл его сделает мастером горлового минета! Кирилл еще в суде столько себе придумал, что можно было бы сделать. У Кирилла времени полно, Лёшечке ещё падать и падать.