Memory

      Если у Артура однажды спросят, в какой именно момент он понял, что Имс — тот, кто предназначен ему судьбой, Артур ответит: он до сих пор не уверен, что так и есть. Просто в какой-то особо сложный жизненный момент до него дойдёт осознание того, что их с Имсом судьба была написана кем-то в единственном экземпляре.

***

      Артур. За пять лет до «Начала». Нью-Йорк.       — Я не понимаю, Дом, — раздражается Артур, впиваясь пальцами в переносицу, — на кой чёрт нам сдался этот парень? До сих пор мы вполне справлялись своими силами.       Кобб смотрит на Артура снисходительно, как на неразумное дитя. Не то чтобы впервые, но Артур никогда не сможет смириться с тем, что кто-то сомневается в его практичности. В конечном итоге, именно Артур тут координатор. Хороший координатор, стоило бы напомнить. Лучший во всём их сомнительном бизнесе промышленного шпионажа, несмотря на столь юный возраст. Артур стал лучшим изначально и оставался таковым на протяжении двух лет.       Обиднее всего то, что Кобб знает об этом, как никто другой, и всё равно продолжает вести себя так, будто его личное мнение — это истина в последней инстанции. Однажды — Артур на это искренне надеется — ему хватит духу сбить корону с головы этого напыщенного говнюка. Впрочем, он сделал бы это уже давным-давно, если бы не Мол. Она привела Артура в Дримшер, она помогла ему, протянула руку, когда Артуру было тяжело. Парню из приюта сложно адаптироваться среди гражданских после трёх лет непрерывной воинской службы.       Мол оказалась для Артура первым и по сей день единственным лучиком света. Спасательным кругом, за который он цеплялся, когда казалось, что он вот-вот отправится ко дну. Через полгода после его увольнения она встретила Кобба и сразу же влюбилась. Попытка подорвать каким-либо образом в её глазах авторитет Доминика означала бы, что Артур усомнился в верности её выбора.       — Артур, — мягким тоном произносит Кобб. Артур стискивает зубы, но слушает внимательно и вдумчиво. — Мы с тобой лучшие в том, что касается совместных сновидений, но в промышленном шпионаже мы всё ещё дилетанты.       Артур закатывает глаза — снова они собираются переливать из пустого в порожнее. Он уже здорово устал от всего этого.       — Мы в этом бизнесе варимся уже два года, — напоминает он на всякий случай, вдруг Доминик что-то подзабыл. — Кто такой этот чувак? Вор? Мошенник? Серьёзно, Дом, ты считаешь, таким можно доверять? Впускать вора в свою голову — не кажется, что это несколько неосмотрительно?       — Магнус заверил меня, что Имс профессионал, — Кобб нервно пожимает плечами, его лицо превращается в маску упрямства и непреклонности. — К тому же, ты сам должен понимать, что во время извлечения его навыки могут оказаться бесценными для нас. Не понимаю, чего ты так упираешься, Артур.       — Магнус? — у Артура начинает подёргиваться глаз. — Тот Магнус, который проматывает в казино за один вечер больше, чем мы вместе зарабатываем за год? Или тот, что семь месяцев назад сдал бывшему объекту извлечения имя клиента, который его нанимал? А может, тот Магнус, который лично тебе, в моём присутствии, неоднократно говорил, что занимается дримшерингом исключительно от скуки?       Артур чувствует, что от злости его начинает трясти, хотя со стороны по нему наверняка не скажешь. Но… Какого дьявола? Куда вечно деваются мозги этого парня, когда дело доходит до того, чтобы доказать Артуру свою правоту? Интересно, что думает обо всём этом Мол? Жаль, что Артур не может прямо сейчас связаться с ней. Попросить её вразумить своего муженька, пока он не сделал чего-то, что им всем вместе потом придётся разгребать всю оставшуюся жизнь.       Доминик хмурится и поджимает губы. Это означает, что Артур снова проиграл. Артур с трудом подавляет в себе желание стукнуться лбом о стол. Или шарахнуть об него Кобба. Так было бы даже лучше, вот только вряд ли эффективно.       — Разговор окончен, Артур, — цедит Кобб сквозь зубы. — И если ты всё ещё сомневаешься в моей компетентности по подбору кадров, можешь поговорить с Мол, как только появится возможность. Она подтвердила кандидатуру Имса обеими руками. Имс и Мол давно знакомы, учились вместе в Сорбонне.       Даже так. Определённо, к такому повороту событий Артур не готов. Кобб сверлит дыру в его черепе, явно ждёт реакции. Артуру едва удаётся сохранить бесстрастное выражение лица.       — Надеюсь, мы не совершаем ошибки, — бормочет он себе под нос, борясь с желанием скрежетать от отчаянья зубами. — У тебя хотя бы есть фото этого Имса? Как, по-твоему, я должен узнать чувака, которого никогда не видел?       Кобб хватает со спинки стула свой пиджак. Когда он смотрит на Артура, его взгляд смягчается, но Артура это бесит только сильнее.       — Он сам к тебе подойдёт. Магнус показал ему твоё фото, — невозмутимо сообщает Доминик, пока Артур держится изо всех сил, чтобы не запустить стулом в его тупую башку.       Вдвойне очаровательно! Кто-то, кого он совсем не знает, пялился на его фотографию, в то время, как Артур… Ход его гневных мыслей прерывает следующая фраза Кобба.       — Мол говорит, он на самом деле горячий парень, — добавляет Кобб с обречённым вздохом, — несмотря на ужасную манеру одеваться. Цитирую: «Его британский акцент — настоящая музыка. Растопит любое сердце, даже такое стойкое, как у нашего Артура.»       Если бы можно было сильнее закатить глаза, они бы оказались у Артура на макушке.       — Ради всего святого. Мол — француженка. И её собственное сердце такое большое, что в нём найдётся место для каждой бродячей псины.       — В этом ты прав, — к его удивлению соглашается Доминик, натягивая пиджак.       В его кармане вибрирует мобильник. Кобб достаёт телефон и включает звуковое сообщение от Мол.       «mon chéri, если через полчаса я не увижу твою очаровательную физиономию, то откажусь рожать совсем. Так и знай. Наша дочь останется со мной навеки вечные. Тебе придётся довольствоваться только снимками УЗИ.»       Сообщение резко обрывается отчаянным криком Мол. Кобб весь зеленеет, по его вечно хмурому лицу проносится столько эмоций разом, сколько Артуру не приходилось видеть за всё время их знакомства.       Через несколько секунд мобильный снова вибрирует и Доминик едва не роняет его на пол.       «Доминик Кобб! Ты единственный причастен ко всему, что сейчас творится с моим телом. У тебя двадцать минут, чтобы оказаться здесь, и не секундой меньше! В противном случае… ох, Fils de pute, je couperai tes oeufs fertiles et les donnerai au chien du voisin! *» (прим. *Сукин сын, я отрежу твои плодовитые яйца и скормлю их соседской собаке!)       Сообщение снова обрывается. Артур не может сдержать улыбки.       — Что она сказала? — осторожно любопытствует Доминик.       — Ничего, что тебе могло бы понравиться, — признаётся Артур, проглотив язвительный смешок. — Пока всё не закончится, я на твоём месте держал бы ширинку вне пределов её досягаемости.       — О, господи, — бормочет Кобб. Из нежно-зелёного делается фиолетово-бордовым. Артур боится, как бы горе-папашу не хватил случайный инсульт. — Видимо, всё на самом деле плохо, — скулит испуганно Доминик и достаёт из кармана ключи от минивена. Те тут же с глухим звоном падают на пол.       — Успокойся, Христа ради, — Артур хлопает его по плечу. — Она просто рожает. Это нормально.       Он наклоняется за ключами и зажимает их в трясущихся пальцах перепуганного насмерть Кобба.       — Увидимся завтра, — бормочет Кобб и добавляет после судорожного вздоха: — Я надеюсь.       Артур спешит за ним следом к двери и не может не продолжать улыбаться. Потушив за собой свет, он покидает их временный офис.

***

      Артур не слишком удивлён, когда выясняется, что новый — пока ещё под вопросом — член команды предпочёл в качестве места их встречи какой-то бар. Хотя он и считает этот момент не слишком профессиональным, Артур не собирается отправляться в ночное заведение в костюме и при галстуке. В принципе, он даже не против совместить приятное с полезным.       Он возвращается домой, в свою нью-йоркскую квартиру, принимает душ, переодевается в дизайнерские джинсы и лёгкую рубашку с озорным цветочным принтом. Поверх натягивает бордовую кожанку. Волосы остаются в свободном от привычного геля художественном беспорядке.       Оценив в зеркале собственное отражение, Артур какое-то время стоит в нерешительности, думая, чего же не хватает. Спустя три минуты он уже снова стоит перед зеркалом, теперь в белой рубашке и плотных котоновых брюках, завязывает галстук. Плевать ему на всякие там глупые стереотипы. Он будет одеваться так, как привык, и точка.       На этот раз Артур остаётся более чем доволен. Он на самом деле гордится своей утончённой внешностью. Пускай он и не обладает грудой крепких, мускулистых мышц, но его тело гибкое и сильное. И достаточно привлекательное, насколько Артур в состоянии судить, опираясь на субъективное мнение окружающих и, разумеется, Мол.       Артур вызывает такси и передаёт адрес водителю. Тот смотрит на клочок бумаги, исписанный его собственным ровным, почти каллиграфическим почерком, потом поднимает взгляд на Артура и странно, очень многозначительно хмыкает, явно старательно сдерживая улыбку. Артур хмурится в ответ, но воздерживается от каких-либо комментариев. В груди селится беспокойство пока ещё неясного происхождения, но Артур списывает это на нервное напряжение. Он всё ещё не в восторге от предстоящего знакомства и идеи Коббов притащить в их команду мошенника и вора. Будь он хоть трижды обаятельным и незаменимым в какой угодно области.       Такси несёт Артура по вечернему Нью-Йорку, ловко лавируя в бесконечном потоке машин. Огни всевозможных витрин и электронных рекламных баннеров подмигивают им весёлыми огоньками. Артур откидывается на спинку заднего сиденья и закрывает глаза, изо всех сил старается расслабиться.       Как только, спустя полчаса, они въезжают в Ист-Виллидж, тревога Артура растёт по экспоненте. Через пять минут такси останавливается напротив высоких дверей из живописного чёрного дерева. Над заведением нет вывески или других опознавательных знаков, но в них нет необходимости. Артур и так знает, что это за место. Чёртов Имс с его креативностью. Артур её уже ненавидит, как её обладателя со всеми его британскими потрохами.       — Сукин сын, — тихо ругается он себе под нос, платит таксисту и не забирает сдачу.       — Хорошего вечера, — улыбается таксист, подмигивает Артуру и уезжает.       Сконфуженный Артур остаётся наедине с собой, своим негодованием и грёбаным гей-баром с красноречивым названием «Камминг». Разумеется, ничего лучше было бы и не придумать. Но так уж совпало, что Камминг — это фамилия хозяина этого заведения. Которое, к слову, обладает достаточно приличными отзывами от своих посетителей.       И нет, Артур вовсе не интересовался. Просто случайно подслушал в прошлом месяце телефонный разговор их химика. Не то чтобы тот пытался говорить потише.       Артур всё ещё стоит в дверях, когда четверо парней появляются у входа. Они явно горят желанием поскорее войти внутрь.       — Парень, ты собираешься заходить? — спрашивает один из вновь прибывших.       Артур оборачивается, стараясь выглядеть максимально непринужденно. Он в курсе, что в свои двадцать три выглядит едва ли на семнадцать.       Один из парней, высокий, стройный брюнет, подмигивает Артуру, когда берется за ручку тяжёлой двери.       — Ну-ну, не стесняйся, малыш, — улыбается брюнет, пропускает друзей вперёд и мягко подталкивает Артура следом за вошедшими.       Артур раздражённо дёргает плечами.       — Отвали, приятель, — предупреждает он. Видимо, что-то в выражении его лица заставляет парня проявить осторожность. Брюнет разводит в стороны руки, примирительно раскрыв ладони.       — Всё в порядке, чувак, — заверяет парень, — я не собирался оскорблять тебя или что-то в этом роде. Моему младшему братишке двадцать один, и он выглядит точно как ты. Каждый раз приходится предъявлять документы барменам, секьюрити, да кому угодно. Я видел, как это заставляет брата нервничать.       — Я не нервничаю, — возражает Артур уже более дружественным тоном. — Но всё равно спасибо за поддержку.       Немного смущённый, Артур проскальзывает мимо парня внутрь клуба. Если он и нервничает, — немного — то причины его эмоциональной лабильности никого не должны здесь волновать.       Внутри клуба слегка душновато, но в общем, вполне можно дышать. Артур морщится от пурпурно-красного освещения и проходит к барной стойке. На счастье, посетителей сегодня не так много, как могло бы быть. Артур в курсе, что в этом гей-баре несколько раз в неделю проходят всяческие мероприятия, даже бродвейские шоу.       Сегодня на сцене играет какой-то не слишком известный, но от этого не менее приличный диджей. Артур устраивается на свободном барном стуле у стойки и заказывает джин с тоником на две трети и тремя кусочками льда. После нескольких глотков ему удаётся расслабиться. Не окончательно, разумеется, но и это уже что-то.       Он смотрит на часы в мобильном — Имс должен прибыть с минуты на минуту. Артур не понимает, к чему вообще вся эта скрытность. Какого черта было просто не обменяться номерами телефонов? У каждого в их бизнесе есть временные контакты. После того, как завершается любое дело, они уничтожаются вместе с дешёвыми мобильниками. Они всё же профессионалы и никогда не оставляют после себя след, по которому их можно было бы отследить в случае утечки информации в пользу объектов извлечения.       Спустя полчаса Артур понимает, что не ошибся касаемо этого сомнительного типа. Имс до сих пор не соизволил почтить его своим драгоценным присутствием. Артура это бесит до зубовного скрежета, однако он не может подвести Доминика. Точнее, не Доминика, а Мол. Поэтому он остаётся сидеть на месте и продолжает налегать на алкоголь. Если Имс наконец появится и обнаружит Артура не совсем трезвым, это будут только его проблемы.       Артур периодически смотрит по сторонам в поисках того, кто мог бы оказаться Имсом. За стойкой чуть в стороне от Артура сидит размалёванный трансвестит в перегидрольном парике и коротких шортах, больше напоминающих трусы. Темноволосый мальчишка, поразительно напоминающий самого Артура лет в девятнадцать, весело болтает с барменом и пьёт колу. Никто из этих двоих определённо не может оказаться Имсом.       Проходит ещё около полутора часов. К этому моменту Артура пытается снять какой-то долговязый парень с избытком блёсток на узкой, скуластой физиономии. Славная парочка ребят, разодетых в кожу, портупеи и ошейники, явно поклонников БДСМ, предлагает ему «потусоваться». В другое время Артур был бы не прочь побаловать себя сексом втроём, но сейчас он слишком напряжён, и зол, и ему совсем не хочется трахаться, как бы прискорбно это ни звучало.       Мнение Артура в пользу секса меняется в один миг, когда рядом с ним у стойки устраивается молодой и весьма интересный экземпляр. Этот парень на самом деле нечто. Словно вынырнул из самых смелых эротических фантазий Артура. Всё в нём сразу привлекает, начиная от мотоциклетного шлема, зажатого в мускулистой, сильной руке, заканчивая до неприличия шикарными, пухлыми губами и татуировками, которые выглядывают из-под коротких рукавов туго натянутой футболки и кажутся Артуру смутно знакомыми. Однако, он сразу же отметает от себя эту мысль в связи с её полной абсурдностью.       Артур неловко сглатывает, когда мужчина садится рядом, полуразвернувшись лицом к залу. Несколько секунд его взгляд рассеянно блуждает от одного человека к другому, пока наконец не останавливается на Артуре. Сочные губы медленно растягиваются в самой обезоруживающей улыбке, которую Артур только видел в своей жизни. Первой идиотской мыслью, которая посещает его горемычную, поплывшую от алкоголя голову, является фантазия о том, как будет выглядеть этот великолепный рот, когда будет сосать член Артура. Который, надо бы отметить, моментально проявляет интерес к очаровательному незнакомцу лёгким подёргиванием в штанах.       — Привет, — говорит незнакомец, наклонившись, чтобы заглушить гул басов с танцпола. Разворачивается и вешает кожаную куртку на низкую спинку стула. Шлем остаётся лежать рядом с ним на стойке. — Давно тут сидишь? — интересуется парень бархатным баритоном.       Артур не может себя заставить не дышать всей грудью, жадно втягивая приятный аромат Живанши вперемешку с бензином, табаком, потом и дорогой мягкой кожей. И ещё чего-то личного, глубокого и густого, что вызывает у Артура очередное ощущение дежа-вю. У него уже давно никого не было. В последнее время Артур был слишком занят, чтобы выкроить время на такие потребности, как секс. Должно быть, от переизбытка гормонов его мозг слегка подплавился.       — Часа два, — признаётся Артур.       Парень протягивает освободившуюся руку.       — Эдвард. Можно просто Эдди.       Имя звучит знакомо в обоих вариантах, но мало ли на свете разных Эдвардов.       — Уайли, — представляется Артур фальшивым именем, как он обычно это делает в подобных случаях.       Эдди продолжает улыбаться и сводить Артура с ума своими совершенно незаконными губами.       — Могу я составить тебе компанию? — спрашивает Эдди и уточняет: — Если ты, конечно, никого не ждёшь.       — Я никого не жду, — отвечает Артур, и это чистая правда. — И я не против компании.       И нет, Артур вовсе не разочарован отсутствием у парня британского акцента или глупой манеры одеваться. Как раз наоборот, даже хорошо, что этот чувак не оказался Имсом. В противном случае, это бы значительно усложнило для Артура предстоящую работу. Координировать действия команды, когда ты не в состоянии справиться с собственным стояком — не самый лучший способ оставаться профессионалом.       Однажды Артур уже проходил через нечто подобное. Один из их ранних клиентов был горяч, как сам дьявол, а Артуру тогда ещё не исполнилось двадцать два. Это было самое начало его карьеры на просторах совместных сновидений. Артур был юным, не слишком опытным и с избытком гормонов под кожей, которые заставляли его едва ли не кидаться очертя голову на каждого, кто мог бы хоть немного унять этот проклятый зуд.       Естественно, тогда он не смог удержать в штанах свой неугомонный член. После блестящего завершения дела Артур был переполнен адреналином, голову повело настолько, что они с… кажется, парня звали Алекс, едва успели добраться до гостиничного номера Артура. Чуть не трахнулись прямо в лифте. Больше подобной неосмотрительности Артур себе не позволял на протяжении двух лет.       Прямо сейчас он готов пересмотреть свои взгляды на случайные связи. Потому что — господи! Этот Эдди настолько горяч, что у Артура спустя сорок минут простого, непринуждённого общения уже сводит судорогой яйца, а член вполне реально рискует выпрыгнуть из штанов прямо за барной стойкой. Это вообще законно? Быть настолько неотразимым и сексуальным, и…       Чёрт. Похоже, он серьёзно влип. Если этот парень не проявит к нему должного интереса в течении пяти минут, Артур будет готов отсосать ему прямо тут, на глазах у всей достопочтенной публики.       — Дорогуша, не желаешь немного подышать воздухом? — наконец предлагает Эдди. Касается локтя Артура самыми кончиками пальцев.       Этого слабого прикосновения сквозь тонкий хлопок рубашки оказывается достаточно, чтобы последние капли выдержки Артура полетели ко всем чертям.       — Да, — рассеянно соглашается он, хватает Эдди за руку и тащит его в сторону запасного выхода.       Эдди послушно топает за ним, протискиваясь вместе с Артуром через толпу. Боковым зрением Артур улавливает на лице нового знакомого почти торжествующую улыбку.       Они свободно проходят в дверь запасного выхода. Купюра в сто долларов оказывается вполне весомым аргументом, чтобы убедить охранника пропустить их.       Оказавшись наедине с Артуром, Эдди толкает его к холодной стене. Артур чувствует лопатками шершавую поверхность, к которой его прижимает мускулистое, горячее чужое тело.       Эдди не спешит с поцелуем, смотрит на Артура жадным, горящим взглядом. Словно изучает каждую черточку лица напротив.       — Улыбнись, золотце, — вдруг просит он. Артур с недоумением вскидывает брови. — Пожалуйста, — тихо добавляет Эдди. Почти умоляет.       Артур не может отказать. Не смог бы, даже если б хотел. Уголки его губ сами по себе расползаются в стороны. Эдди поднимает руку, касается кончиками пальцев щеки Артура.       — Твои ямочки, — шепчет восторженно.       Артуру мерещится проскользнувший в чужой возбуждённой речи британский акцент, но прямо сейчас он не в состоянии соображать трезво. Наверняка, это возросший тестостерон в крови играет с ним глупую шутку, только и всего. Он смотрит на парня перед собой расфокусированным взглядом. У Эдди тёплые серые глаза и пушистые светлые ресницы.       — Если ты меня не поцелуешь прямо сейчас, я…       Артур не успевает озвучить угрозу до конца. Его губы мгновенно оказываются в плену чужого влажного и горячего рта. Эдди целуется напористо, но при этом так нежно, что у Артура начинает кружиться голова. Мозг отключается окончательно. Разве можно быть таким вкусным, господи?!       — Хочу твой член, — откровенно признаётся Артур.       Эдди не успевает произнести ни слова, а может, у него просто нет возражений на этот счёт. Они быстро меняются местами. Пока Артур, стоя на коленях, воюет с его ширинкой, Эдди едва слышно скулит, дёргает бёдрами навстречу беспокойным пальцам Артура, но не спешит помогать ему добраться до того, что прямо сейчас необходимо Артуру, как воздух.       Наконец проклятая пуговица поддаётся. Артур сжимает крепко стоящий член Эдди через плотный джинс, вызывая глубокий стон поверх своей головы. Он не знает, кого ему больше хочется помучить — Эдди или самого себя. Артур не торопится дальше расстёгивать чужие джинсы, тычется носом в пах Эдди, с наслаждением втягивает слабый аромат мускуса и выхлопа от мотоцикла.       — Детка, — почти хнычет Эдди и снова Артуру чудится этот акцент. Похоже, его сознание окончательно махнуло ему ручкой.       Артур цепляет зубами металлический язычок и тянет вниз, расстёгивая молнию мучительно медленно. Эдди издаёт короткий, возбуждённый смешок, приподнимает бёдра, чтобы Артуру было удобнее.       — Нетерпеливый, — улыбается Артур, наконец справившись с молнией. Смотрит на Эдди снизу вверх.       — Маленький садист, — парирует Эдди. Пытается стянуть джинсы вместе с резинкой трусов от Кельвин Кляйн, но Артур шлёпает его ладонью по пальцам.       — Руки убрал, — командует Артур с притворным недовольством.       На этот раз Эдди смеётся, посылая дрожь от своего смеха прямиком в ноющий член Артура.       — Пупсику нравится доминировать?       — Иногда, — сознаётся Артур, оттягивая джинсы Эдди вместе с бельём. — У тебя есть возражения?       — Господи, нет! — Эдди откидывает голову назад, почти бьётся затылком о стену, рычит, когда Артур накрывает его текущий член своим жаждущим ртом.       У самого Артура уже в штанах творится один бог знает что. Будет совсем печально, если он сейчас кончит нетронутым, стоя на коленях с полным ртом чужого члена. Подобного конфуза с ним ещё не случалось ни разу. Однако в данном случае Артур понимает — он вполне близок к тому, чтобы показать себя перед Эдди нетерпеливым подростком, неспособным придержать собственную эякуляцию.       Эдди стонет, когда Артур заглатывает его так глубоко, как позволяют внушительные размеры. Артур не может сдержаться, чтобы не застонать в ответ. Член в его брюках дёргается, больно упирается в ширинку, пульсирует.       — Чёрт, ар… Уайли! — вскрикивает невнятно Эдди, толкается в рот Артура, заставляя того задыхаться, и кончает со сдавленным рычанием.       Густые потоки горячей спермы заполняют горло Артура. Он едва успевает проглотить всё, прежде чем лихорадочно расстегнуть штаны и кончить на чужие кроссовки, почти не притронувшись к собственному члену.       — Прости, — бормочет Артур, старается отдышаться.       Чувствует, что краснеет как девственница на школьном балу, но ничего не может с этим поделать. Он поднимается на ноги, сгорая от стыда. На Эдди Артур не смотрит. Заправляет медленно опадающий член обратно в ширинку и отступает на два шага.       — Детка, — тихо зовёт Эдди охрипшим голосом. — Эй, всё в порядке. Уайли, посмотри на меня.       Артур мысленно умоляет Эдди заткнуться, пока он сам ещё не растерял жалкие остатки своей гордости. Потому как он вполне реально готов вот-вот плюнуть на все приличия и кинуться на шею человеку, которого впервые встретил меньше часа назад. Чертовщина какая-то. Это всё слишком похоже на горячечный бред. Артур понимает, что должен бежать отсюда, закрыть все свои недостойные и странные порывы глубоко в тёмный ящик и утопить ключ в Мексиканском заливе. Подобная слабость не для него. Он не может себе позволить ничего такого, о чём потом точно будет горько сожалеть.       — Уайли, — снова окликает его Эдди, но Артур прерывает его резким взмахом руки.       Кажется, у него вот-вот случится судорога с мышцей плеча.       — Нет. Просто молчи, ладно? Мне пора идти.       Наконец Артур отваживается поднять взгляд и посмотреть на человека напротив. На лице Эдди выражение, которое Артур мог бы назвать горечью, но он тут же отмахивается от этой абсурдной мысли. Распознавание чужих эмоций никогда не являлось его коньком. Тем более эмоций человека, которого Артур совсем не знает.       — Тебе не обязательно быть со мной таким засранцем, — упрекает Эдди.       Артур раздражённо фыркает.       — Засранцем? Я только что отсосал тебе, — напоминает он на тот случай, если Эдди вдруг запамятовал. — Уверен, что твой член был не против кончить в глотку такому…       — Господи, — обрывает Эдди, закатив глаза. — Я просто хочу сказать о том, что мы не обязаны вот так просто взять и разбежаться, будто ничего не случилось. Уайли, ты на самом деле мне нравишься. Ты даже не допускаешь такой вариант?       — Ты меня не знаешь, — бубнит Артур, глядя на кроссовки Эдди, которые всё ещё неприлично заляпаны его спермой.       — Ты дашь мне шанс тебя узнать? — тихо интересуется Эдди, делает шаг навстречу Артуру.       Тот пятится назад, чувствуя за спиной холодную металлическую дверь.       — Не думаю, что это хорошая идея, — огрызается Артур и стучит в дверь, пока ещё не успел передумать.       Охранник впускает его первым, Эдди следует, держась от Артура на расстоянии вытянутой руки. В баре он забирает свою куртку и шлем со стойки. Выходит на улицу через главный выход, прежде чем Артур успевает сорок раз пожалеть о том, что испугался и так глупо оттолкнул от себя человека, который впервые за долгое время действительно ему понравился.       Когда Артур выходит на улицу, чтобы поймать такси, Эдди как раз садится на свой тяжёлый байк. Позади него на сиденье устраивается тот самый мальчишка из бара, напоминающий Артура. Эдди передаёт мальчишке шлем, смотрит в сторону двери, их взгляды встречаются. Артур готов провалиться сквозь землю, только бы не чувствовать этой гадкой и совершенно глупой тяжести в груди. Он не может не провожать глазами отъезжающий байк, крепко стискивая зубы.       Чёртов ублюдок, этот Имс, благодаря которому Артур умудрился так нелепо влипнуть.       По возвращении домой Артуру приходит сообщение от Мол. Это фотография: Мол в положении полусидя на больничной койке. Вид у неё измученный, но глаза сияют счастьем. На руках Мол держит крошечное, отчаянно вопящее нечто с красным лицом и в малюсенькой розовой шапочке. Наверняка, Кобб приобрёл эту вещицу в магазине игрушек, потому что, как Артуру кажется, у настоящих живых детей не может быть таких маленьких голов. Хотя, он может и ошибаться.       В любом случае, Артур искренне счастлив за подругу и даже за её порой невыносимого муженька. Испорченное настроение понемногу возвращается в норму. Артур никогда не был особенно жизнерадостным. С чего бы ему становиться таким сейчас?       Он поздравляет Мол голосовым сообщением. Просит передать привет новоиспечённому папаше и обещает заскочить к Мол завтра вечером, после работы. О том, что он так и не встретился с Имсом, Артур не говорит ни слова. Очевидно, что молодым родителям сейчас не до того.

***

      Утром следующего дня Артур просыпается как обычно рано. Точнее, он сползает с постели и некоторое время бродит по квартире, как сомнамбула, натыкаясь на немногочисленную мебель. Потирает заспанные глаза, прежде, чем наконец отправиться в душ. Артур терпеть не может вставать по сигналу будильника, но у него редко бывает выбор.       Сегодня его определённо нет. Ему пора спешить в их временный офис, которым служит очередной заброшенный склад. Артуру всё больше интересно, нарочно ли Кобб выбирает для их штаб-квартиры такие места. На этот раз помещение не менее ужасно, чем было каждый раз до этого. Склад старый и пустой. В нём более-менее чисто, на первый взгляд, но сыро и душно, и дико воняет тухлой рыбой. Надо бы сегодня поинтересоваться у Доминика, чем ему так не угодил Артур, что тот позволяет себе такое вопиющее насилие над его чувствительным обонянием.       После душа Артур надевает один из своих костюмов, которые неизменно сшиты на заказ. Подбирает подходящий галстук и бледно-голубую рубашку. Волосы как всегда в рабочее время — и по большей части в нерабочее — укладывает гелем. Артур уже давно не тот нелюдимый, несчастный мальчик, каким он был, когда покинул приют, в котором вырос. Теперь он сам зарабатывает на жизнь и может позволить себе дорогие вещи, собственную квартиру на Манхеттене и приличный автомобиль.       На склад Артур приезжает раньше положенного срока. Тем не менее, когда он паркуется на полупустой стоянке, то обнаруживает машину Кобба. Он бы не удивился, если бы узнал, что Доминик притащился сюда сразу после того, как уехал от Мол. Как только Артур открывает старую, скрипучую дверь, он понимает, что Кобб на складе не один. Спиной к нему стоит, очевидно, Имс. Тот самый сукин сын, который вчера так гадко подвёл Артура, не явившись на запланированную встречу.       Артур натягивает на лицо маску презрительного безразличия и проходит вглубь склада. Доминик выглядывает из-за Имса, устало улыбается, приветствуя Артура.       — Доброе утро, — цедит Артур сквозь зубы. — Как Мол и малышка? — интересуется он, хотя уже прекрасно знает, что с семьёй Кобба всё в порядке.       Мол позвонила ему перед тем, как Артур вышел из квартиры. Они успели перекинуться парой слов, в основном о том, что Артуру предстоит стать крёстным отцом маленькой девочки со странным именем Филиппа. Артур был так растроган, что чуть вполне реально не разревелся.       — С ними всё в порядке, — сообщает Кобб, когда Артур проходит к своему столу. Артур морщится недовольно. Запах рыбы никуда так и не делся, и вызывает у него приступ лёгкой тошноты. Присутствие подлого Имса он игнорирует намеренно. — Имс сказал, что вам вчера так и не удалось встретиться, — говорит Доминик. Артур почти чувствует, как крошится эмаль на его собственных зубах.       Он наконец решает высказать наглому ублюдку Имсу всё, что он о нём думает. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Артур встречается взглядом с внимательными серыми глазами Эдди. От вчерашнего крутого байкера в нём не осталось и следа. Эдди выглядит совершенно иначе. На нём широкие слаксы, отвратительная оранжевая рубашка, от которой у Артура болят глаза, и двубортный твидовый пиджак, явно купленный в благотворительном магазине.       Русые волосы Эдди — или Имса? — теперь не торчат во все стороны так очаровательно, как это было вчерашним вечером. Сегодня они зачёсаны на косой пробор, но это абсолютно, совершенно точно он. Его Эдди, которому Артур вчерашним вечером так самозабвенно отсасывал в переулке за гей-баром. Хотя и выглядит он в таком идиотском виде не так молодо, как было в их первую встречу. Сейчас бы Артур скорее предположил, что Имсу — или Эдди — далеко за тридцать. Однако, несмотря на всё это безвкусное безобразие, он по-прежнему так великолепен, что у Артура сосёт под ложечкой, а рот наполняется слюной.       Он чувствует, как от стыда и гнева его лицо и уши заливает краска.       — Привет, Уайли, — весело приветствует Имс.       Кобб смотрит на них обоих по очереди с откровенным недоумением. Он прекрасно знает, что Уайли Хенкс — это одно из фальшивых имён Артура, которые тому приходится использовать во время работы.       Артур прямо сейчас знает только одно — этот чёртов подлец вчера прекрасно знал, кто такой Артур, когда знакомился с ним в баре. Не тратя времени на размышления, он делает два шага в сторону Имса и с размаху врезает ему в челюсть вполне приличным левым хуком.       — Эм… Я что-то не понял, так вы знакомы или нет? — ошарашенно любопытствует Доминик, глядя, как Имс сплёвывает на пол кровавую слюну.       — Нет, — резко отвечает Артур.       — Да, — одновременно с ним произносит Имс. Достаёт из кармана пиджака аккуратно сложенный носовой платок и промокает им разбитую пухлую губу.       — Так да или нет? — снова недоумевает Кобб. — Потому что я почти уверен — ты сказал, что вам с Артуром не удалось встретиться.       Имс нахально ухмыляется, пряча окровавленный платок обратно в свой карман. Артур из последних сил держит себя в руках, чтобы не врезать ещё раз паскудному Имсу. На этот раз по тому нежному местечку, которое тот вчера не смог удержать в собственных штанах. Воспользовался Артуром, как какой-то шлюхой. Не то чтобы сам Артур сильно сопротивлялся, но это сейчас к делу не относится.       — Я не говорил, что мы не встретились, — утверждает Имс. Садится за стол Артура, беспардонно задрав на него ноги.       — Ты сказал…       — Я сказал, что нам не удалось поговорить, — перебивает Имс Кобба. — Если ты хорошенько подумаешь, то поймёшь, что это разные вещи.       Кобб задумчиво хмурится. Артуру кажется, что он слышит, как напряженно шевелятся извилины под чужой черепушкой. Он панически боится, что Имс сейчас выложит все обстоятельства их знакомства. Вывернет Артура наизнанку перед Коббом. Выпотрошит его, как молодого кабанчика, со всеми грязными делишками и пристрастиями. Тогда Артуру придётся сменить имя, сделать пластическую операцию и спрятаться где-нибудь в тропических лесах Амазонки. Или на Южном полюсе, среди пингвинов и тюленей.       — Чёрт, — ругается Кобб, надавив пальцами на виски. — Мне всё равно, что там между вами произошло, ребята. Надеюсь только, что это никак не отразится на предстоящем деле.       Имс молча пожимает плечами. Артур подходит к столу, скидывает ноги Имса с такой силой, что тот едва умудряется удержаться на хлипком пластиковом стуле.       — Уверен, мы с Артуром прекрасно сработаемся, — выдаёт Имс. Поднимается на ноги, чтобы тут же оказаться почти нос к носу со скрипящим от ярости Артуром. — Я ведь прав, пупсик? — изогнутая бровь явно означает ожидание ответа.       — Пошёл на хрен, Имс, — огрызается Артур, обходит Имса и садится на стул, который ещё хранит тепло чужого тела. — Как ты помнишь, Дом, мне приходилось работать в условиях и похуже. Так что, можешь не сомневаться, я справлюсь с помехой и на этот раз. На качество моей работы Это, — он намеренно выделяет слово, — не повлияет.       — Лапушка, — с притворной обидой тянет Имс, картинно хватается рукой за грудь.       — Назовёшь меня ещё раз какой-нибудь собачьей кличкой — останешься без зубов, — обещает Артур уже почти спокойно.       Имс ничего не говорит. Пожимает плечами и вразвалку следует к своему столу.

***

      Дело проходит гладко. Артуру удаётся взять себя в руки. Собственно, он делает это практически каждый вечер, когда возвращается в свою квартиру и думает об Имсе. О его несправедливо шикарных губах, мужественной щетине на раздражающе красивом лице. О бесяще сексуальном британском акценте, которым ублюдок умудряется сводить Артура с ума, в то время как Артур знает, что Имс вполне в состоянии обходиться и без него.       Чёртовы британские мошенники с их неповторимым шармом и умением нагло манипулировать людьми. Чёртов доверчивый придурок Кобб. Будь проклята Сорбонна, где Имс познакомился с Мол. Чёртов Имс!       Артур по-прежнему не знает, за каким ляхом Коббу понадобился новый извлекатель. Будь он хоть трижды обаятельный гондон, искусный взломщик и вор.

***

      Он выясняет, насколько Имс незаменим в их бизнесе, во время работы в Брюсселе. Артур любит этот город. За его потрясающую атмосферу, во всех смыслах этого слова. Лето в Брюсселе не такое изнуряюще жаркое, как в Нью-Йорке. Народ в этом городе проживает всех возможных мастей, от русских иммигрантов до чернокожих бельгийцев, которые давно не считаются здесь приезжими. Подавляющее большинство из них — граждане Бельгии минимум в третьем поколении.       Речь в Брюсселе можно услышать самую различную, так как больше половины населения города — иностранцы. Артур с удовольствием практикуется в чистом французском, в то время как Имс свободно шпарит на фламандском, перетасовывая диалекты, как карточную колоду. Артур всё ещё поражён потрясающей способностью Имса к любого рода перевоплощениям.       Единственный момент, где Артур ощущает себя не слишком комфортно — это одежда. Многолюдные улицы Брюсселя пестрят цветами, от обилия которых начинает рябить в глазах. Имс со своей дурацкой любовью к несочетаемым палитрам вливается в эту радугу как нельзя более гармонично. Он явно чувствует себя в своей шкуре. Собственно, Имс везде так себя чувствует. Это Артур уже успел для себя уяснить безоговорочно и прочно. Иногда его это дико раздражает, но в основном присутствие Имса вписывается в зону его комфорта, как бы странно это ни звучало на первый взгляд. За исключением некоторых эпизодов, о которых в дальнейшем и пойдёт речь.       В любом случае, вернёмся к работе. Точнее сказать, к некоторым её моментам, которые способствуют тому, чтобы периодически выбивать Артура из привычной колеи. Мол всё ещё не может работать вместе с ними. Малышке Филиппе едва исполнилось полгода, поэтому на место Мол им снова приходится нанимать человека со стороны. Их новый архитектор Ланс — милейшее создание с синими глазами, вьющимися каштановыми кудрями и совершенно очаровательной детской физиономией. Едва ли он выглядит старше двадцати. Артур не знает, чего ему хочется больше — трахнуть этот славный рот или потрепать Ланса за гладкую, лощеную щёчку.       Желания Имса на сей счёт куда более очевидны для всех, кто находится от них в радиусе мили или двух. Ублюдок так сияет, что в его сторону больно смотреть, а от приторности улыбок Артура начинает тошнить уже к концу первого рабочего дня.       Ланс в свою очередь, как это ни странно, не ведётся на этот британский шарм от слова совершенно. Его внимание приковано к Артуру с того момента, как только мальчишка переступил порог склада, где находится их очередной временный офис. Не то чтобы Артуру совсем не льстит этот факт, но Ланс — совершенно не его типаж. Скорее уж Имса, но — вот беда — на сей раз честь трахнуть новичка достается Артуру.       И пускай кто-то попробует его осудить за непрофессиональное отношение к коллеге. Уж точно не Имсу об этом говорить. Этот засранец трахает всё, что ходит на двух ногах и обладает смазливой мордашкой. Артур, к собственному стыду, испытал это на собственной холёной шкурке. Он смог убедиться в своей правоте по ходу их первого совместного дела. В отличие от самого Артура, Имсу всё равно, что находится между ног у объекта его пристального интереса, поэтому радиус поражения его харизмы расширяется вдвое.             Так что, в первую же ночь Артур без малейшего зазрения совести ведёт Ланса в свой гостиничный люкс и заставляет его растекаться по дорогим египетским простыням бесформенной дрожащей массой. После чего тут же выставляет его за дверь, но Ланс, похоже, не в обиде. Следующим утром мальчишка смотрит на Артура преданными щенячьими глазищами, таскает ему кофе из ближайшего Старбакс, засыпает всевозможными вопросами по делу и вообще не отлипает от Артура ни на секунду.       Кобб одаривает обоих гневным взглядом, но предусмотрительно помалкивает. Срывает зло на нерасторопном химике. Имсу тоже приходится несладко, но тому, очевидно, всё равно. Имс по-прежнему приторно обходителен со всеми, исключая Артура, и откровенно забавляется происходящим. Артура это бесит неимоверно, однако он ощущает некое удовлетворение от маленькой победы. Он определенно сделал британца в этом раунде, остальное — издержки.       На протяжении первой недели Артур занимается тем, что собирает информацию. Его Молескин пополняется множеством заметок, которые он потом переносит на Макбук, сортируя их в сводки и таблицы. Артур во всём любит порядок. Если бы ещё кто-то посоветовал ему, как разгрести бардак, который поселился под куполом его собственного черепа с появлением одного напыщенного британского индюка.       Идёт начало второй недели, когда они приступают к тренировочным погружениям. Артур старается не спускаться в сон с Лансом. Мальчишка всё ещё слишком увлечён им, чтобы держать свой сон под контролем, а в сне Артура проекции каждый раз начинают беспокоиться, едва только Ланс возникает в поле зрения.       — Лапушка, мама разве тебя не учила, что нехорошо обижать маленьких мальчиков? — шепчет Имс, гоняя во рту зубочистку. Кивает в сторону надувшего губы Ланса.       Он стоит так близко к Артуру, что тот может ощущать его дыхание на своей щеке. Знакомый аромат Живанши, табака и… Имса окутывает собой с головы до ног. Артуру кажется, что он впитывает его каждой клеткой своего кожного покрова.       — Увы, — Артур пожимает плечами, отстраняется, закатывая рукава рубашки. Имс не отрываясь смотрит на его запястья. — Мне не представилось возможности узнать о своей матери ничего, кроме того, что она сдала меня в приют, когда мне едва исполнилось семь месяцев.       Артур понятия не имеет, для чего он вдруг решил раскрыть перед Имсом эту неприятную сторону своей жизни. Прежде он предпочитал ни с кем, кроме Коббов, не обсуждать своё детство. Артур чувствует себя едва ли не вывернутым наизнанку, но почему-то совершенно спокойным.       — Прости, — Имс выглядит неожиданно смущённым и обескураженным. — Я этого не знал.       — Конечно, ты не знал, — криво ухмыляется Артур, выдёргивает изо рта Имса измочаленную щепку и брезгливо роняет её на пол. — Мы с тобой всего лишь коллеги. К тому же, временные, слава богу, — он ложится в шезлонг по другую сторону от ПЭСИВ и вводит в вену катетер капельницы. — В любом случае, не бери в голову, Имс. Это не твоё дело.       Кобб на соседнем шезлонге приподнимает бровь, переводя взгляд с Имса на Артура. Прежде, чем нажать кнопку ПЭСИВ, Артур замечает обиженную гримасу на лице Имса. Тот нервно пинает зубочистку на бетонном полу, взрывая в воздух клубы пыли.       С Имсом Артур предпочитает не погружаться по целому ряду очевидных на его взгляд причин. Поэтому они по большей части занимаются тем, что на пару с Коббом тестируют лабиринты, построенные Лансом. Имс время от времени спускается в сон с Виен. Это их химик — улыбчивая, приятная кореянка. Виен лесбиянка, и Артур не может скрыть своего торжества по этому поводу, как бы он ни старался.       Этим утром Артур появляется на складе раньше остальных. Он не планирует ничего конкретного, просто одиночный пробег по лабиринту. Кобб каждый раз выдвигает самые разные теории на тему того, почему Артуру не стоит спускаться в сон, когда некому подстраховать его со стороны, но Артур по большей части их игнорирует. Сегодня как раз тот самый день, когда у него появляется возможность снова нарушить запрет Кобба. Доминику пришлось отлучиться по делам, связанным с их клиентом, поэтому ПЭСИВ остался в полном распоряжении Артура.       Он спокойно допивает свой кофе. Наслаждается каждым глотком горьковато-сладкой жидкости из бумажного стакана с логотипом Старбакс. Артур спускается в сон, бродит по лабиринту первого уровня, в качестве которого они договорились использовать небольшую деревушку на востоке Бельгии, в которой родилась и выросла кузина клиента. Ей они и собираются провести извлечение, дабы выяснить, где она спрятала фамильные драгоценности на солидную сумму, завещанные им обоим их прабабкой. Брат утверждает, что бабуля отдала их его жадной сестрице ещё до того, как её душа покинула этот бренный мир.       Артур как раз собирается выйти из узкого переулка на городскую площадь, когда замечает, что проекции, снующие по улицам, начинают волноваться, останавливаться и настороженно шептаться друг с другом. Очевидно, подсознание предупреждает Артура, что произошло какое-то вторжение извне. В противном случае, это может означать, что сновидец просто-напросто тронулся умом или впал в параноидальный психоз. Такой вариант Артур сразу же отметает в связи с его очевидной абсурдностью. Он выходит из переулка и только начинает осматриваться по сторонам, как его тут же тянут обратно и прижимают к сырой, шершавой стене углового дома.       — Ланс? Какого чёрта? — начинает возмущаться Артур, но ему быстро закрывают рот поцелуем.       Вот вам и влюблённый тихоня. Очаровательно. Только этого Артуру и не хватало.       — Артур, пожалуйста, — хнычет Ланс, шарит липкими как хмель руками у Артура под пиджаком. Давит на ширинку пахом, где всё очень красноречиво твёрдо.       — Ланс, что ты вытворяешь, чёрт возьми?! — рявкает Артур, наконец выворачиваясь из чужих объятий.       Маленький паршивец цепкий, как пиявка, и напористый, как бульдозер. И совсем неожиданно сильный, чего Артур прежде за ним не замечал. Не то чтобы у него было достаточно времени для наблюдений, да и желания тоже, чего скрывать. После того единственного раза в номере Артура они вроде бы договорились, что на этом всё закончится. Очевидно, Артур поспешил с выводами касаемо адекватности Ланса и его намерений.       — Эй, послушай, Ланс, — торопливо шепчет Артур. Пытается выскользнуть из-под чужого давления, но Ланс снова хватает его и припечатывает к стене. Начинает выцеловывать шею Артура мягкими, тёплыми губами.       Артуру кажется, что он улавливает до боли знакомый аромат Живанши и табака, от которых член в его штанах мгновенно оживает, проявляя интерес к происходящему. Всё это полный бред, как минимум потому, что Ланс совершенно точно не курит и даже не пользуется парфюмом, насколько Артур может судить за время их недолгого знакомства. У него всегда было очень чувствительное обоняние. Что ж, возможно, это просто его подсознание так жестоко решило пошутить с несчастным, влюблённым по уши Артуром.       Периферическим зрением Артур замечает, что проекции начинают собираться отдельными кучками и осторожно движутся в их сторону от центра площади. Ланс, по всей видимости, тоже что-то чувствует. Оглядывается через плечо.       — Если ты перестанешь сопротивляться, пупсик, — шепчет он в ухо Артуру, — они быстро успокоятся.       — Думаю, уже поздно надеяться на это, — рычит Артур в губы Лансу, борясь с глупым желанием вылизать влажность чужого рта. Вдруг его осеняет. — Эй, постой. Как ты меня только что назвал?       Сердце в груди Артура колотится отбойным молотом. Проекции начинают ускоряться, собравшись уже в большую толпу.       Артур отвлекается всего на несколько секунд, а когда возвращает свой взгляд человеку рядом с собой, то никакого Ланса перед ним больше нет. Вместо него перед Артуром стоит Имс, стискивает его в медвежьих объятиях. В серых глазах Имса пляшут озорные черти.       — Признайся, солнышко, ты ведь скучал по этому, — рычит Имс Артуру в шею. Хватает его за узкое запястье и прижимает ладонь Артура к своей ширинке. Напряжённый член Имса приветливо дёргается от прикосновения сквозь плотную шерсть штанов.       — Что за… — Артур чувствует, что задыхается. — Как ты, блять, это сделал? Хотя, знаешь, мне похуй.       С последним словом он освобождает одну руку и достаёт Глок из наплечной кобуры. Вторая его рука крепко сжимает чужие яйца. Имс протяжно стонет, прежде чем Артур вставляет ствол пистолета ему в рот и уверенно жмёт на спусковой крючок.       Голова Имса резко откидывается назад. Тёплое тело грузно оседает на пыльные камни под ногами, падая в неопрятную лужу из крови и мозгов. Артур не трудится стереть с лица кровавые брызги, приставляет ствол к виску и стреляет.       В тот момент, когда в помещение склада входят Кобб и Ланс, Артур и Имс катаются по пыльному полу, сцепившись, как два помойных пса. Артур пытается как следует врезать своему обидчику, в то время, как Имс лишь уворачивается.       — Да чего ты так взбесился, любовь моя? — кряхтит Имс, зубасто скалится Артуру в лицо.       — Паскудина, — плюётся Артур в ответ, стараясь дотянуться до чужого горла. Он не помнит, когда в последний раз был так зол, хотя злость сама по себе — это настройка Артура по умолчанию.       Наконец Имсу удаётся перевернуться вместе с взбесившимся Артуром и подмять его под себя, придавив всей массой к пыльному бетону. Он сводит запястья Артура у него над головой. Как раз в этот момент к ним подбегают Доминик и Ланс.       — Какого хрена тут творится? — гневно восклицает Кобб.       — Спокойно, Дом, всё под контролем, — запыхавшись, роняет Имс через плечо.       — Да, я вижу.       — Слезь с меня, гондон, — стонет Артур. Имс улыбается так искренне, что Артуру хочется треснуть его физиономией о стену. Или размазаться по ней самому.       — Имс, слезь с него сейчас же, — приказывает Доминик. — Артур, перестань пытаться убить друга моей жены, — обращается он к Артуру. — Лично мне всё равно, но Мол не простит нам этого, можешь быть уверен.       Артур смотрит на Имса и видит, как тот оскорблённо поджимает губы. Он не может не ухмыльнуться.       — Ты успокоился, дорогуша? — проглотив обиду, интересуется Имс.       — Не ссы, — фыркает Артур. — Бить больше не буду, обещаю. А теперь слезь уже с меня.       Имс осторожно поднимается и разводит руки, отпустив кисти Артура. Отползает в сторону и поднимается с пола, пытается отряхнуться от пыли и грязи. Артур садится и потирает затёкшие запястья. Наверняка к вечеру на них расцветут синяки. Очаровательно просто, что тут и сказать. Ко всему прочему, его штаны и дорогущая рубашка безнадёжно испорчены. Однако, об этом Артур в данный момент беспокоится куда меньше, чем о том, чтобы поскорее добраться до своего пиджака, под которым на стуле, он знает, висит наплечная кобура. Сам поражается, как сильно он сейчас напоминает себе злющего, мстительного кота.       Когда дуло заряженного Глока Артура тычется Имсу между глаз, тот начинает заливисто хохотать.       — Артур, ты обещал его не трогать, — испуганно напоминает Доминик.       Ланс с опаской пятится назад. Кажется, проблема его привязанности к Артуру решается в одно мгновение, как только молоденький архитектор слышит звук взведённого курка.       — Я обещал, что больше не стану его бить, — оправдывается Артур. — А теперь, ДОРОГУША, — он намеренно использует дурацкое ласкательное, — расскажи им о том, что это за фишка, которой ты только что похвастался передо мной, когда влез в мой сон?       Имс молчит, только пожимает плечами и смотрит на Доминика. Тот смущённо покашливает, стоя в стороне. Артур отвлекается буквально на долю секунды и тут же оказывается без оружия и плотно размазанным спиной по чужой мускулистой груди. Имс возвращает курок на место, ставит Глок на предохранитель и протягивает его Коббу.       — Не думал, что ты настолько впечатлителен, лапушка, — произносит он тихо у Артура над ухом.       Артур чувствует беззащитной спиной чужое глубокое, размеренное дыхание. Как бугрятся стальные мышцы у Имса на груди. Ощущает этот бесящий аромат табака и элитного парфюма, чтоб они трижды пропали вместе с их чёртовым обладателем.       — Имс, что всё это значит? — требует Кобб, нахмурив брови. — Мы же договорились, что сперва поговорим с Артуром. Ты не должен был…       — Поговорим о чём? — спрашивает Артур, нервно вывернувшись из ослабевшего захвата.       — Артур, Имс не просто вор и извлекатель, — сообщает осторожно Доминик. — Он… эм… имитатор.       Артуру кажется, что его только что огрели по затылку пыльным мешком. Он слышал об имитаторе всего однажды. Насколько он помнит, в их бизнесе есть пока один-единственный человек с подобной способностью. Артур понятия не имел, что этот человек — и есть чёртов Имс.       Несколько секунд он просто стоит и пялится на Кобба и Имса, пока к нему наконец не возвращается дар речи. И теперь он не просто зол. Артур в бешенстве, потому что… Потому что — какого, блять, дьявола?!       — То есть, мы работаем вместе второй раз, — пытается он подвести итог. — И только теперь, спустя больше чем неделю ВТОРОГО нашего дела вы… пфф… — Артур чувствует, что у него просто опускаются руки. Он сдувается, как воздушный шарик, на котором кто-то развязал нитку. — А знаете, что? Идите вы все к чёрту, — он возвращается к своему стулу и хватает с него пиджак.       — Артур, ты куда собрался? — почти визжит ему вслед перепуганный Доминик. Артур продолжает двигаться в сторону двери. — Нам нужно закончить дело. Ты не можешь так меня бросить. Артур!       — Мы его закончим, — кидает он через плечо, не соизволив даже обернуться. — Но сегодня я беру выходной.       — Какой ещё выходной? — не унимается Кобб. — Мы не работаем с выходными. Чем ты будешь заниматься целый день? Ты забыл, что у нас есть сроки?       Остановившись уже у выхода, Артур разворачивается кругом. Это просто уму непостижимо! И у кого-то тут ещё совести хватает в чём-то его упрекать.       — Прости, если я буду отвечать не по порядку, Дом, — произносит он на удивление спокойно. — Значит, так, выходной — это такой день, когда люди отдыхают. Уверен, ты о таком слышал хотя бы однажды.       Артур делает паузу. Кобб краснеет как ошпаренный помидор, но не говорит ни слова. Артур медленно кивает и продолжает.       — Итак, с этого момента я лично работаю с выходными. Или не работаю совсем. Не знаю, как ты, Доминик, но я не робот, что бы ты там обо мне ни думал. Про наши сроки я прекрасно помню. Более того, основная часть работы, которая входит в мои обязанности, уже сделана, так что… Ах, да. Чем я буду заниматься весь день. Могу поделиться своим расписанием, если вы все хотите.       Он смотрит на каждого из присутствующих по очереди. Кобб выглядит мрачнее грозовой тучи и, кажется, от злости и отчаянья у него повело лицевую мышцу. Ланс делает вид, что вообще не принимает участия в дискуссии. Стоит ко всем спиной с карандашом за ухом, возится в макетом лабиринта. Имс…       Артуру едва удаётся не закатить глаза. Имс развалился на стуле, неприлично расставив ноги, и совсем не смотрит в сторону Артура. Его взгляд устремлён на пятую точку Ланса, аппетитно обтянутую светло-серыми узенькими брючками. Артур сжимает кулаки так сильно, что слышит, как хрустят суставы. Чёртов Имс!       — Сейчас я вернусь в отель, — продолжает Артур, стараясь не трястись от бешенства. — Приведу себя в порядок, приму душ, спущусь поплавать в бассейне, — Имс наконец оглядывается, заинтересованно ведёт бровями. — Да, в моём отеле есть бассейн, потому что я могу себе это позволить, — язвит Артур почти торжественно. — После бассейна я вернусь в номер, закажу обслуживание, пообедаю за любимой книгой. А к вечеру спущусь в ресторан, немного выпью, расслаблюсь. Ночью, возможно, даже с кем-нибудь трахнусь, если подвернётся подходящий…       — О, боже, — перебивает Кобб, потирая пальцами виски. — Я всё понял, Артур. Тебе действительно не помешает отдых. На сегодня можешь быть свободен.       — Спасибо за твою доброту и снисходительность, Дом. Я очень это ценю.       Артур расплывается в фальшиво любезной гримасе. Но увидев, как играют желваки на лице Имса и холодеет сталь в серых глазах, его улыбка становится более чем искренней. По крайней мере, теперь-то точно день Артура прожит не напрасно. Туше, мистер Имс!

***

      Они успешно проводят извлечение и получают свой гонорар. Сумма довольно впечатляющая и значительно выше той, которая была оговорена с клиентом изначально. Артур подозревает, что она едва ли не превышает стоимость тех самых семейных драгоценностей, из-за которых и был весь этот сыр-бор. Но клиент остаётся более чем доволен и явно удовлетворён морально. В их бизнесе это самое главное. Хорошо сказывается на росте клиентской базы.       Артур был бы вполне счастлив блестящим завершением дела, если б не одно единственное НО. Буквально накануне извлечения с Коббом связывается очередной потенциальный клиент. Доминик тут же соглашается на работу. Он не советуется с Артуром, не просит его навести справки, ничего из этого. Зато Кобб предлагает Имсу принять участие и тот живо соглашается.       Артур, разумеется, не думает, что всё это со стороны Кобба было сделано с каким-то коварным умыслом. На такое у того попросту не хватило бы изобретательности. Иногда Артуру кажется, что Доминика Кобба кто-то вытесал топором, причём, весьма топорно, простите за каламбур. Коббу просто понравилось, что другой человек делает всю работу за него.       Если хорошо подумать, он и сам вполне в состоянии быть и архитектором, и извлекателем. Но Дом — тщеславный засранец и любит собрать вокруг себя побольше народу. Даже готов при этом делиться деньгами. Их с Артуром деньгами, стоило бы напомнить. А Имс… Имс оказался рад услужить. Кто б сомневался. Похоже, этот ублюдок появился на свет божий с одной единственной миссией: выводить Артура из себя.       Ко всему прочему, в какой-то момент во время извлечения что-то идёт не по плану. Такое далеко не редкость, когда имеешь дело исключительно с человеческим фактором. Им приходится импровизировать, и они к этому готовы, как и всегда. Артур бы даже сказал, очень готовы. Имс проявляет чудеса артистизма и вместо душеприказчика умирающей бабульки, упокой Господь её грешную душу, он прикидывается сыном сельского конюха. Ему даже не приходится перевоплощаться в кого-то другого, как — Артур уже знает — Имс умеет. Он просто натягивает на себя свою собственную шкурку, которую, очевидно, носил лет пятнадцать назад. Только и всего.       Артуру хватает всего одного взгляда на блестящего юного раздолбая Имса, чтобы пожалеть о том, что он не слепо-глухо-немой. Если бы кто-нибудь мог поделиться с Артуром дельным советом, как ему развидеть всё, что он видит, Артур с радостью отдал бы этому человеку весь свой гонорар. Молоденький Имс настолько красив, что на него даже смотреть больно. Артур ловит себя на том, что завидует объекту их извлечения жгучей чёрной завистью.       Имс знакомится с ней на конюшне, где зарёванная девица прячется от своей многочисленной родни и надирается местным яблочным вином.       И нет, Артур вовсе не подслушивает и даже не подглядывает, как Имс трахает её тёплым летним вечером, среди яслей и сена. И коней, блять. Чёртов Имс! И за что только он свалился на горемычную голову Артура? В какой момент своей жизни Артур так сильно подпортил свою карму?       Девица предсказуемо разбалтывает Имсу все свои секреты, спасибо большое яблочному вину и неповторимой харизме одного британского мерзавца. Артур совсем не думает, что стоит так же поблагодарить волшебный член Имса, который мужественно взял на себя весьма серьёзную часть работы.       Тем же вечером они выписываются из своих отелей и вылетают разными рейсами в разные стороны. Встретиться им предстоит во Флоренции, по плану — через четыре дня. Кобб, как знает Артур, собирается навестить Мол и малышку. У самого Артура пока такой возможности нет из соображений безопасности, на случай, если произошла утечка информации в пользу объекта их извлечения. Он не думает, что им действительно грозит в этом случае что-то серьёзное. Но осторожность, как известно, никто не отменял.       Через два часа после своего вылета Артур приземляется в Риме, заселяется в гостиничный люкс и не выходит из него три дня. Отмокает в джакузи, пьёт Проссеко, питается исключительно фруктами и сыром. И совсем не думает об Имсе. Ни капельки. Даже в тех случаях, когда дрочит неистово, стоя под горячим душем, или лёжа в джакузи, или раскинувшись на широкой гостиничной кровати, он не вспоминает Имса. Юного, горячего, яркого, как полуденное солнце, Имса, чёрт бы его побрал.       На третий день Артур просыпается ближе к обеду — отдохнувший физически, но совершенно измотанный морально. Он заказывает обслуживание номеров и плотно завтракает пастой с морепродуктами и пармезаном. Во второй половине дня Артур арендует машину — Альфа Ромео с откидным верхом тёмно-вишнёвого цвета — и отправляется во Флоренцию. Клиент, как Кобб успел отписаться по электронной почте, уже приготовил для них скромную загородную виллу, которую они смогут использовать под жильё и офис одновременно.       Тоскана встречает Артура широкими полями, живописными холмами и оливковыми рощами. Солнце здесь ласковое, воздух чистый и звенящий, ветерок тёплый и свежий. Дороги извилистые, обрамлённые стройными кипарисами. Артур петляет по замысловатому серпантину. Становится так хорошо и легко, что он позволяет себе на секунду даже закрыть глаза. Если б Артур был волшебником, он бы щёлкнул пальцами сию секунду, и Имс оказался бы на пассажирском сиденье. Артур бы сделал так, чтоб ничего прошлого не было: ни дурацкой работы, ни глупого, необъяснимого противостояния на грани фола. Ни Кобба, ни дримшеринга. Только он и Имс. Да. Это было бы на самом деле идеально.       Но, к великому сожалению Артура, он не волшебник и даже не подмастерье. Если, конечно, Доминик не утаил от него чего-то ещё, помимо того, что Имс умеет подделывать людей во сне. Артур понимает, что с этих пор должен постоянно оставаться настороже, чтобы не дать Имсу возможности так облапошить себя ещё раз. В конечном итоге, ни к кому шутом он не нанимался и не позволит делать из себя посмешище.       На тот момент, когда Артур въезжает в пригород, где находится их вилла, хорошее настроение его улетучивается вместе с терпким ароматом кипариса. Обычно он всегда радовался возможности посетить этот уголок солнечной Италии. Флоренция для Артура — это Микеланджело, Данте, Леонардо да Винчи. Это красные черепичные крыши, джелато, высокая мода и Гуччи. Прямо сейчас Артур почему-то думает о династии Медичи, об убийцах и отравителях; о брате Джироламо и сожжённых картинах Боттичелли.       Артур прибыл почти на день раньше, поэтому он совсем не ожидает обнаружить Кобба развалившимся на террасе в кресле-качалке. Доминик дремлет, уронив книгу на деревянный настил. Его лицо даже в лучах заката выглядит отнюдь не романтично. Артур за несколько метров в состоянии увидеть тёмные тени, которые залегли под глазами его приятеля. Очевидно, роль заботливого папули даётся Коббу нелегко.       — Дом, — Артур подходит и осторожно дёргает Доминика за плечо. — Эй, Дом, проснись.       Кобб ворчит что-то невразумительное, неловко возится в кресле и наконец лениво приоткрывает один глаз. Артур натянуто улыбается и машет, сделав шаг назад.       — Артур?       — Эм… да. Это я. Если ты откроешь второй глаз, то, возможно, сможешь в этом убедиться.       — Чёрт, я проспал полдня, — Доминик неуверенно моргает, глядя на закатное солнце. Сжимает переносицу пальцами.       — Давно ты здесь? — интересуется Артур. Ставит сумку на пол и наливает себе в стакан лимонад, тёплый как ослиная моча.       — Со вчерашнего вечера, — признаётся Кобб. — Пришлось соврать Мол, что появились неотложные дела. Липпа перепутала день с ночью, это было невыносимо.       Артур не уверен, что он должен ответить и должен ли. Поэтому он просто кивает, хватает в пола сумку и направляется внутрь дома.       — Можешь занять любую комнату, — кричит ему вслед Кобб, — кроме той, что у лестницы наверху. Это моя.       Артур останавливается на секунду и продолжает движение, не оборачиваясь. Он всё ещё зол на Доминика и ненавидит мысль о том, что придётся ещё как минимум месяц терпеть одну наглую британскую рожу.       Он занимает единственную спальню, которая находится на первом этаже. Так, по крайней мере, он будет уверен, что хотя бы ночью Имс будет находиться от него как можно дальше.       Имс прибывает с опозданием на сутки. Не то чтобы Артур был этому удивлён.       Первый день своего пребывания во Флоренции Артур в основном тратит на то, что бродит по окрестностям виллы. Изучает возможные пути к быстрому отходу в случае необходимости. Подспудно радуется ещё одному выпавшему дню без Имса. Утром следующего дня Артур просыпается в дурном настроении. Даже Кобб преимущественно помалкивает, не желая попасть под горячую руку. Артур направляется в город на встречу с клиентом. Кобб остаётся дома, ждать Имса и тестировать ПЭСИВ, сравнивая старую и новую снотворные смеси.       Как только Артур возвращается на виллу, первым делом видит Имса, болтающегося в гамаке практически в костюме Адама. Гамак беспардонно растянут прямо в проходе деревянной террасы. На Имсе из одежды только дурацкие узкие боксёры со звёздами, которые не оставляют никакого простора воображению, и беспорядочно размазанные по коже татуировки. Он выглядит изрядно потасканным, словно пил, гулял и трахался несколько дней кряду, и довольным, как мартовский котяра после случки.       Первое, что малодушно хочется сделать Артуру — это собрать немедленно свои пожитки и переехать с ними в винный погреб. Там двери запираются на тяжёлый засов. Артур знает, он проверял. А ещё в нём толстые стены с отличной звукоизоляцией и много выдержанного вина. Он замечал бутылки, которым более пятидесяти лет, если верить этикеткам. Там Артур сможет выпить, как следует расслабиться и спокойно дрочить ночью на свою первую и такую неудачную любовь, не боясь при этом, что кто-то услышит, посмеётся или осудит.       Все эти мысли проносятся в воспалённом мозгу, как гео-шторм, пока Артур стоит над Имсом и хмурится. И старается не пялиться на звёздочку, которая устроилась на боксёрах Имса точно в районе внушительного бугорка спереди.       Имс открывает глаза и его лицо тут же расплывается в раздражающей улыбке, от которой у Артура сосёт под ложечкой.       — Привет, пупсик, — тянет Имс, вылезая из гамака, который опасно под ним кренится. — Говорят, ты сегодня злее обычного. Не знал, что такое возможно.       Артур закатывает глаза и отворачивается. Делает попытку проскользнуть мимо Имса, приподняв гамак, но Имс преграждает ему путь. В таком виде, без всей это безобразной одежды Имс выглядит ещё больше, мощнее и опаснее. И Артуру хочется перекинуть его через перила и трахнуть так, чтобы вопли слышали все до самого Рима.       — Что, даже не поздороваешься с дядей Имсом? — с фальшивой обидой вопрошает Имс, держится при этом на расстоянии, гораздо меньше приличного.       Артур сухо сглатывает.       — Съеби с дороги, Имс.       — Детка, — Имс надувает пухлые губы и хватается за грудь, — твоё пренебрежение ранит меня в самое сердце!       — Рад, что хотя бы не в яйца, — шипит Артур себе под нос.       Имс весело поигрывает бровями.       — О, Арти, туда ты поразил меня значительно раньше.       Артур вскидывает голову и смотрит Имсу прямиком в лицо. Ему вдруг хочется просверлить взглядом дыру в этой черепушке, пробраться в мысли Имса, влезть ему под кожу, чтобы выяснить… какого, блять, чёрта?       Он грубо отталкивает Имса и пролезает под пресловутым гамаком. Неожиданно даже для себя, вместо того, чтобы войти в дом, Артур плюхается в кресло-качалку, тут же скинув мокасины с уставших ног.       Имс натягивает брюки, которые всё это время беспардонно болтались на перилах. Рубашка ложится на широкие плечи почти к разочарованию Артура, но Имс её не застёгивает. Оставляет фалды трепыхаться по бокам волосатой груди и плоского живота. Он присаживается на перила и смотрит на Артура странным, нечитаемым взглядом. Они расстреливают друг друга глазами ещё несколько бесконечно долгих минут. Артур сдаётся первым.       — Мне вот интересно, — начинает он, закинув ногу на ногу и качнувшись в кресле, — это у тебя сам по себе характер такой паскудный? Или это я, когда-то ещё до нашего знакомства перешёл тебе дорогу? Потому что, лично я ничего подобного не припоминаю, а память у меня хорошая.       Взгляд Имса из пристального вдруг становится ледяным и колючим, как чёртов кактус.       — Должно быть, не такая хорошая, как ты думаешь, — цедит он себе под нос сквозь зубы и собирается уйти.       Артур вскакивает с кресла, будто его подбросили. Это уже становится на самом деле интересным.       — Имс, — он спешит за Имсом и хватает его за плечо прежде, чем успевает подумать.       — Убери руку, Артур, — рычит Имс предупреждающе на руку, сжимающую его плечо. Он застывает на месте, дышит глубоко и со свистом.       Артура искренне поражает такая резкая перемена в чужом настроении. Он действительно понятия не имеет, чем она вызвана, но очень хочет выяснить.       — Не уберу, пока ты не скажешь мне, о чём ты говоришь, — выпаливает он на свой страх и риск. Потому что Имс похож на человека, готового вот-вот выпустить наружу своего зверя. Артур подозревает, что зверь Имса — это тигр или ягуар. Большой, мощный и кровожадный.       Имс поворачивает голову, чтобы посмотреть на Артура недобрыми, сощуренными глазами. Артуру вдруг кажется, что он замечает в них тоску. Где-то очень глубоко. Так глубоко, что до сих пор у него просто не было возможности её заметить. А ещё в них трепещет слабая тень сочувствия и терпкая горечь.       Сделав глубокий вдох, Имс шумно выдыхает. Теперь он выглядит усталым и измученным.       — Артур, — произносит Имс низким, охрипшим голосом, от звука которого у Артура по спине пробегает холодок, — если ты на самом деле ничего не помнишь, просто спроси Мол. И давай уже закроем эту тему, она мне неприятна. Обещаю больше тебе не докучать.       Когда Имс уходит в дом, Артуру кажется, что у него отняли конечность. Не настолько важную, чтобы без неё было невозможно жить полноценно, но очень любимую, необходимую скорее для душевного комфорта.       В тот же вечер, после небольшого брифинга с Коббом и Имсом, Артур запирается в своей спальне и звонит Мол. Когда он рассказывает об их сегодняшнем странном и малоинформативном разговоре с Имсом, реакция Мол удивляет Артура не меньше, чем неожиданный всплеск эмоциональности вечно несерьёзного и насмешливого британца.       — А я всё думала, когда же он проболтается.       — Проболтается о чём? — не понимает Артур, но уже чувствует, что ответ не слишком ему понравится.       — Ты на самом деле его не помнишь, — с грустной меланхолией произносит Мол. И это не совсем похоже на вопрос.       — Да с чего я должен его помнить? — взрывается Артур. — Я его не знал, пока этот… пока Имс не подсел ко мне в том клубе. И даже в тот момент я понятия не имел, что это он.       Мол за трубкой опечаленно вздыхает.       — Артур, — начинает она так осторожно, будто ступает по тонкому льду, — ты помнишь, как перед увольнением из армии у тебя была передозировка сомнацином?       — Конечно, помню, — нервно отфыркивается Артур. — Этот кретин Левински был с похмелья и неверно рассчитал дозу.       Артур не может не помнить этот прискорбный эпизод из собственной жизни. Это было перед самым началом его карьеры на просторах преступного дримшеринга, за три недели до увольнения из армии в связи в профнепригодностью. Так написали в его личном деле.       Он познакомился с Мол за пару месяцев до этого, когда попал в группу подопытных, научным руководителем которой был отец Мол, мистер Майлз. Сама юная Мэллори Кобб, тогда ещё Мэллори Майлз, приехала к ним на базу в качестве младшего научного сотрудника по проекту «Сомнацин Дрим».       Именно она, а не её отец, проводила большую часть времени, вдумчиво тестируя на подопытных первый образец ПЭСИВ. Мол тщательно изучала психологические портреты солдат, их медицинские карты на наличия возможных противопоказаний, опасных для жизни или психики. Её сразу все полюбили, несколько человек даже предложили ей руку и сердце, но Мол была сколь прекрасна и мила, столь же и неприступна. Для нелюдимого тогда и замкнутого Артура она почти сразу стала кем-то вроде старшей сестры, которой у него никогда не было.       — Левински уволили сразу после того, как с тобой случился первый приступ, — напоминает Мол.       Артуру вдруг кажется, что в её фразе что-то звучит неверно. Что-то в ней не так.       — Первый? — уточняет он, на всякий случай, вдруг Мол нечаянно оговорилась. Мол молчит, поэтому Артур продолжает. — Мол, ты сказала первый. То есть, — он сглатывает подступивший к горлу неприятный ком, — были ещё? О которых я не помню? Мол, пожалуйста, не молчи. Скажи хоть что-нибудь.       — Мой ангел, — щебечет Мол успокаивающим тоном, — просто сделай глубокий вдох и медленно выдохни.       — Мол…       — Делай, как я сказала.       Артур понимает, что лучше подчиниться, чем долго объяснять Мол, что он в порядке. Он делает дыхательную гимнастику несколько секунд. На самом деле становится легче. Возросший пульс успокаивается, хотя теперь у Артура немного кружится голова.       — А теперь попытайся вспомнить, что было сразу после того, как тебя уволили из вооружённых сил.       Артур зависает на секунду. С чего вдруг Мол решила, что он об этом не помнит?       — Мне некуда было возвращаться, — начинает он, стараясь звучать спокойно. — Вы с мистером Майлзом предложили мне пожить в вашем загородном доме в Лос-Анджелесе. Мистеру Майлзу пришлось остаться в моей военной части, разгребать какие-то бумаги, связанные с закрытием проекта «Сомнацин Дрим». Миссис Майлз гостила у своей больной сестры в Париже. Был канун твоего дня рождения, и ты решила, раз родителей с нами не будет, то ты позовёшь… — неожиданно для самого себя Артур осекается и чувствует подступающий приступ тошноты. Он вспоминает. Всего один скользкий момент, но и его достаточно, чтобы вывести из равновесия расшатавшиеся нервы. — Мол, ты ведь хотела тогда позвать Имса, я прав? Теперь я точно помню, ты всё время твердила «О, mon chéri, Эдвард просто очарователен. Он точно тебе понравится», — Артур ловко подделывает французский акцент Мол. За трубкой слышится короткий смешок, и Артур не может не улыбнуться, хотя ему сейчас совсем не весело.       — Верно, — улыбается Мол. Артур слышит это по её тону. — Я так и сказала. Точно такими же словами.       — Когда мы с Имсом встретились в баре, он представился как Эдди, — смущенно сообщает Артур, сам не знает, для чего.       — Вот видишь, — примирительно произносит Мол. — Он тебе практически не соврал. Просто сразу не сказал всей правды.       Артуру не нравится такой стремительный переход на тему Имса, хотя именно с неё и начался весь этот странный разбор полётов.       — Но он ведь тогда так и не приехал? — он не понимает, задаёт вопрос или утверждает истину. Артур уже ни в чём не уверен, и это его пугает до чертей.       — Что ты ещё помнишь?       — Я помню, как мы с тобой напились вдвоём. У меня потом было дикое отравление этанолом. Я два дня не мог оторвать головы от подушки. Кажется, ты даже вызывала для меня неотложку.       Мол несколько секунд молчит. Артуру становится так страшно, что хочется выскочить на улицу, утопить проклятый мобильник в реке Арно. А может, вместе с ним и Имса, и Кобба. Последнего скорее за компанию, чем из необходимости.       — Ты хорошо помнишь сам процесс? — наконец заговаривает Мол.       Артур совсем запутался и не соображает, о чём она.       — О чём ты говоришь? Какой процесс? Как мы с тобой напивались? — он уже всерьёз начинает нервничать. — Конечно, я его не помню хорошо. Ты забыла? Я напился почти вусмерть. Три года не пил ни капли, а потом резко дорвался. Стоп, погоди, — на Артура вдруг находит осознание. — Я помню, что запутался в датах, точнее, в месяцах. Июль перепутал с июнем. Ты тогда сказала мне, что я просто устал и потерялся во времени. Сказала, что это эффект от отравления сомнацином, и он скоро пройдёт. Мол, я что… — все внутренности Артура тяжелеют. — Боже. Так документы о моём увольнении из вооружённых сил не случайно попали в стиральную машину?       — Артур, — говорит Мол, голос её заметно подрагивает и полон сочувствия. — Милый, из твоей памяти тогда выпал целый месяц. Второй приступ случился с тобой, когда мы — я, ты и… и Имс… Боже, это правда тяжело. Эдди говорил, что так и будет, но он так хотел сам всё тебе рассказать, а я не позволила. Возможно, я совершила ошибку. — Мо-ол, — предупреждающе тянет Артур, но Мол молчит и всхлипывает.       Артур понимает, что она плачет, но не может заставить себя спустить всё на тормозах. Только не теперь, когда они уже увязли в этом по уши. Он увяз. Артуру кажется, что он тонет. Ему срочно нужно вынырнуть на поверхность.       — Просто скажи мне, между мной и Имсом что-то было? Сколько времени мы провели с ним вместе, прежде чем со мной снова случилось… это?       — Три недели, — признаётся Мол удручённо, громко шмыгает носом. — Ещё пять дней Имс пытался напомнить тебе, кто он такой, но каждый раз, после того, как ты просыпался, ты не помнил ничего, что было вчера и в течение трёх прошедших недель.       — Избирательная амнезия, — мрачно декламирует Артур.       — Именно так, — соглашается Мол. — Уже на третий день Имс не выдержал и заставил меня отвезти тебя в больницу, сделать МРТ. Я согласилась. В больнице работал близкий друг отца. Он сделал это для нас на наших условиях, которые означали полную анонимность. Доктор внимательно изучил результаты томографии и сказал, что в дальнейшем твоей памяти ничего не угрожает, но то, что ты уже потерял, должно либо восстановиться само и постепенно, либо никак. Он категорически запретил нам давить и подсовывать тебе триггеры. Это могло плохо отразиться…       — Достаточно, — обрывает Артур. Его так сильно колотит, что он едва в состоянии держать мобильник. — Хватит, Мол. Я больше никогда не хочу слышать обо всём этом, ясно? Ни-ког-да. Никогда…       Той же ночью Артур уезжает, возвращается в Рим. Он отправляет Коббу сообщение, когда следующим днём приземляется на острове Маэ, одном из островов Сейшельского архипелага. Артур объясняет, что у него возникли непредвиденные обстоятельства, и он не может участвовать в этом деле. Он прекрасно понимает, что Кобб не поймёт и станет позже засыпать его вопросами, но это будет позже. Артуру нужно привести в порядок голову, пока она не взорвалась окончательно, а присутствие таких раздражителей, как Доминик Кобб и тем более Имс, точно не способствует восстановлению его душевного спокойствия.       Мол сама всё объясняет Коббу. Артур не уверен, что Коббу удаётся проникнуться горькой сутью ситуации — как уже говорилось выше: топорная работа со всеми вытекающими. Но когда он возвращается через три недели в Нью-Йорк, Доминик не лезет к нему с вопросами и упрёками. Это уже что-то.       С Имсом они больше не работают. Насколько Артуру удаётся выяснить, — а он на самом деле выясняет, хотя и не знает толком, для чего — Имс львиную долю времени проводит в Момбасе. Где на беду, или на счастье, находится штаб квартира Кобол-энтерпрайз. По крайней мере, после одного неудачного дела, которое они умудрились провалить, работая на этих ребят, Кобб точно туда не сунется.       Через три года они потеряют Мол, и Артуру придётся скитаться с убитым горем Домиником, которого объявили в международный розыск по подозрению в убийстве своей жены. Артур не верит в эти несправедливые бредни ни на секунду. Он был рядом с этими двумя слишком долго, чтобы не заметить, как Кобб боготворил Мол.       Сложнее всего оказывается стараться удержать Доминика на плаву, в то время как собственная душа Артура разваливается на части. Когда единственное, что ему хочется делать, это свернуться калачиком под одеялом и тихо завывать от невыносимой тоски. Тоски по Мол, ушедшей так рано и так необъяснимо глупо. По чёртову ублюдку Имсу, который так легко отказался от Артура, вместо того, чтобы бороться за НИХ до конца.       Ещё через семь месяцев на них выходит Сайто. Точнее сказать, они с Коббом попадаются на неудачном извлечении. Их сдаёт их архитектор Нэш.       Когда Артур понимает, что ему снова придётся встретиться с Имсом лицом к лицу, он не может идентифицировать собственные чувства. Только в тот момент, когда Кобб впервые за несколько лет заговаривает с ним об Имсе, Артур понимает, что не только они с Домиником потеряли Мол. Имс потерял её тоже.

***

      Имс. За семь лет до «Начала». Лондон — Лос-Анджелес.       — Любовь моя, тебе не кажется, что это сильно смахивает на сводничество? — Имс ведёт машину, зажимая мобильник плечом, и понимает, что улыбается во весь рот.       Он так давно не слышал этот мелодичный, певучий голос, что ему всё равно, что говорит Мол. Только бы она не замолкала как можно дольше. Вот уже пять лет, как они с Мол вместе закончили Сорбонну, где Имс учился по обмену на факультете психологии. Мол получила степень по архитектуре и умудрилась параллельно пройти медицинские курсы. Имс до сих пор задаётся вопросом, где она находила столько времени, чтобы ещё и шастать с ним вместе по ночным клубам и посещать бесчисленные студенческие вечеринки.       — Если я не имела возможности видеть тебя в течение пяти месяцев, — ворчит Мол укоризненно, — это ещё не значит, что мне ничего не известно о твоей личной жизни. Не забывай, я переписываюсь с Юсуфом.       — И что же такого страшного ты выяснила о моей личной жизни? — посмеивается Имс в трубку, переключаясь на соседнюю полосу.       — Её нет, — упрекает Мол.       — Куколка моя, очевидно, старина Юсуф ввёл тебя в заблуждение. Как раз с личной жизнью у меня всё более чем отлично.       — Если считать личной жизнью, — Мол начинает перечислять: — беспорядочные половые связи, игру в покер и дешёвый алкоголь, то, возможно, я ошибаюсь.       Имс смеётся.       — Вот не надо. Алкоголь как раз вовсе не дешёвый. Иначе для чего, по-твоему, я играю в покер?       — Я в курсе не только насчёт покера, — намекает Мол, но тему профессиональных навыков Имса дальше не развивает. — И мне горько от того, что в моё отсутствие ты превратился в парня…       — Мужчину, — поправляет Имс.       — В парня, — акцентирует Мол, — с низкой социальной ответственностью.       — Это такой завуалированный способ назвать меня шлюхой?       Имс изображает обиженный тон. Мол на это только фыркает.       — Это единственный способ наставить тебя на путь истинный. Если я этого не сделаю, то никто больше не сможет. Я в этом уверена.       — В последнем, милая, ты права на все сто, — с нежностью произносит Имс.       — О… Мой ангел, — Мол мгновенно смягчается.       Имс знает, как она любит, когда он проявляет чувства, не прячась за маской насмешливой беспечности и скользкого флирта. Она видит Имса таким, каков он на самом деле. Одна из немногих, кто знает его таким. Если подумать хорошенько, возможно, даже единственная в своём роде.       — Значит, твоего мальчика зовут Артур, — Имс решает вернуться к изначальной теме.       Мол ещё не в курсе, что он прямо сейчас движется в сторону Хитроу. На заднем сиденье его машины лежит сумка с вещами, и у него есть билет на самолёт до ЛА без даты обратного вылета. Он любит делать ей сюрпризы. Поэтому Имс продолжает свою игру, а Мол…       — Имс, не думай, что я не в курсе того, куда ты направляешься прямо сейчас, — говорит Мол.       Имс чувствует, как его брови против его воли ползут на лоб.       — Юсуф меня сдал, — догадывается он.       — Юсуф не может удержать за зубами свой язык, но ему можно простить это.       Мол звучит непреклонно. Не то чтобы Имс ожидал чего-то другого.       — Потому, что.? — уточняет он, просто из желания подёргать Мол за косички.       — Потому что он — само очарование, mon chéri, разве не ясно?       — Дорогая, я тебя обожаю, — снова смеётся Имс.       — Я знаю, — в голосе Мол слышится застенчивая улыбка. — И на будущее: если ты вдруг вздумаешь назвать Артура мальчиком, побереги свои чудесные харизматичные зубки, милый. Артур не такой хрупкий и беззащитный, каким может показаться на первый взгляд. Не говори потом, что я тебя не предупреждала.       — Эта киска кусается? — сразу загорается Имс. — Ты же знаешь, Мол, я никогда не был против трудностей.       На этот раз смеётся Мол. Имс тихо млеет от этого глубокого, горлового звука. Так смеяться могут только француженки. Всё-таки, здорово, что они с Мол изначально решили, что между ними может быть только искренняя дружба и никак иначе. В противном случае, Имсу было бы не избежать разбитого сердца.       — И ещё, — добавляет Мол, когда Имс уже въезжает на территорию Хитроу и поворачивает в сторону долгосрочной парковки. — Киской его тоже не называй. Между нами говоря, Артур на самом деле киска, причём, породистая. Штучный экземпляр. Таких давно уже не делают. Но и когти у этого котика весьма острые.       Имс подъезжает к шлагбауму и вклинивается в очередь на стоянку.       — Милая, я что-то не пойму, ты меня сейчас интригуешь или пытаешься запугать? — машина, стоящая впереди Имса трогается с места. — Мне пора отключаться, детка. Увидимся завтра.

***

      Когда Имс впервые видит Артура в терминале аэропорта ЛА, он с первого взгляда понимает, что Артур не беззащитный. И уж точно он никакой не хрупкий. Мальчишка похож на виноградную лозу. Он стройный и гибкий, но его сложно сломать. А если попытаться согнуть, то он неизменно вернётся в прежнее положение, как ты не старайся, ещё вдобавок и по морде хлестнёт.       Несмотря на внешнюю утончённость, Артур выглядит на свой возраст и даже старше. Но это только на опытный взгляд. Имсу всегда отлично удавалось улавливать детали. Кто-то менее опытный вполне принял бы Артура за подростка лет семнадцати, не больше. Имс видит давно ставшую привычной вертикальную складку между изящных, густых бровей, чёткую линию плотно сжатых губ в форме лука Купидона, крепкие как сталь, рельефные мышцы под совершенно нелепой футболкой с надписью «Осторожно, руками не трогать!» Имс не сомневается ни секунды, чьей именно грандиозной идеей было напялить на Артура это произведение искусства.       Короткая армейская стрижка говорит сама за себя. Нынче среди молодёжи нечто подобное не в почёте, если ты, конечно, не неонацист.       А ещё Артура выдают глаза. В них бездна жизни и мудрости, и странного осознания того, что Артур наконец не один. Имс пока не может идентифицировать этот последний момент, но мысленно обещает себе, что непременно сделает это в будущем. Почему-то, он уверен, что это самое будущее у них с Артуром однажды станет общим. Если бы кто-то сказал ему раньше, что его вот так неожиданно накроет, Имс рассмеялся бы в лицо тому придурку и посоветовал меньше смотреть романтические комедии. Он никогда не верил в любовь с первого взгляда, но теперь определённо настало время пересмотреть свою точку зрения на этот счёт.       Мол крепко, почти по-мужски, обнимает Имса и мягко, легко целует в губы. Имс улыбается в поцелуй.       — Соскучился, — признаётся он, сжимая в медвежьих объятиях хрупкое тело своей подруги.       Он отпускает Мол и смотрит на Артура в упор. Изо всех сил старается не блуждать взглядом слишком жадно. Артур определённо не похож на того, кто поведётся на дешёвый флирт и неприкрытую похоть.       — Артур, — мальчишка протягивает ладонь.       Имс тут же отмечает узкие, узловатые запястья и длинные, почти музыкальные пальцы. Мол верно подметила, что этот кот породистый. Теперь Имс убедился в этом лично. Не сказать, чтобы он сомневался в оценке Мол, но всё же…       Имс принимает предложенную руку.       — Эдвард, можно просто Эдди, — представляется он и посматривает на Мол краем глаза. — Но лучше всего Имс, — шепчет он, прикрывая ладонью рот.       — Почему ты шепчешь? — удивляется Артур.       — Мол терпеть не может, когда я представляюсь своей фамилией. Считает, что это слишком по-американски.       — Но ты британец. У тебя этот акцент, — Артур показывает пальцем, словно говорит о чём-то осязаемом.       — Что есть, то есть, — Имс смеётся и пожимает плечами.       — Имс, — Артур катает слово на языке, пробуя его на вкус, окидывает его взглядом, словно приценивается. — Тебе идёт. Значит, Имс.       Рукопожатие Артура крепкое и тёплое. Имс не спешит отпускать чужую ладонь, и Артур тоже этого не делает. Несколько секунд они просто стоят и смотрят друг другу в глаза. В конце концов щёки и уши Артура заливаются розовым румянцем и он опускает взгляд. Имс находит это сколь очаровательным, столь же и необычным. Артур не похож на человека, который часто краснеет.       — Ну вот, — вклинивается Мол, — ты его смутил. Артур, мой ангел, сделай глубокий вдох, как я тебя учила…       — Ради Бога, Мол, — Артур закатывает глаза, наконец отпустив руку Имса. — Я в порядке. Просто сегодня жарко.       Мол качает головой, не поверив ни единому слову, но на этот раз не настаивает.       — Климат Калифорнии значительно приятнее, чем в Неваде, — сообщает она Артуру. — Гарантирую, ты ещё его полюбишь. А теперь, мальчики, нам пора.       Мол встаёт между ними. Имс, как истинный джентльмен, предлагает леди взять его под руку. Боковым зрением он тут же отмечает, что Артур делает то же самое с точностью до наоборот. Он цепляет под руку Мол и озирается на снующую толпу, явно чувствуя себя здесь неуютно. Среди всего этого суетливого народа этот мальчишка выглядит поломанным и не в своей тарелке. У Имса от мысли об этом почему-то неприятно ноет за грудиной. А ещё Артур до сих пор ни разу не улыбнулся. Имс уверен на все сто, что у Артура должна быть чудесная улыбка. В ближайшее время он твёрдо намерен это выяснить.       — Какие планы на сегодня? — любопытствует он, когда они покидают здание аэропорта и двигаются в сторону парковки.       — Лично в твоих планах, mon chéri, — объясняет Мол, — смыть с себя этот ужасный запах и болтаться в гамаке, пока мы с Артуром приготовим барбекю.       — Барбекю — это прекрасно, — Имс выглядывает из-за Мол и подмигивает Артуру. — Обожаю американскую еду.       — Американская еда ужасна, — Мол морщит свой очаровательный носик. — Но барбекю вполне сносно. К тому же, жарить мы будем стейки из лосося. Артур любит рыбу. Насколько я помню, ты тоже. Я приготовлю соус тартар.       — О. Ты безнадёжна, дорогая, — смеётся Имс, снова смотрит на Артура. — Француженка, — кивает в сторону Мол.       Поймав взгляд Имса, Артур снова краснеет. Имс определённо доволен собой, что бы там ни говорила Мол. Пускай он и собирается дать Артуру понять, что его намеренья серьёзны, но Имс не откажет себе в удовольствии время от времени смущать этого хмурого и не по возрасту взрослого мальчишку. Он ещё непременно закалит его дух, даже если Мол его за это постарается сжить со свету. Артуру нужна помощь в социализации, Имс это видит и понимает. Какой он, к чёрту, психолог, если не протянет руку ближнему?       Как только они поднимаются на нужный этаж парковки, Имс застывает на месте и озирается по сторонам.       — Дай-ка, угадаю, — он делает задумчивый вид, осматривая на удивление немногочисленные машины. — Твоя вон та, — Имс указывает на ярко-жёлтый крошечный Пежо.       — Теряешь хватку, mon chéri, — улыбается Мол загадочно.       Имс приподнимает одну бровь, видя, как Артур достаёт из кармана ключи. С логотипа прямо на Имса хмурится баранья голова.       — Рам? — уточняет он с неподдельным удивлением. — Неужели я на самом деле так много упустил? Потому что, это явно что-то новенькое.       — Это новая машина Артура, — объясняет Мол.       Имс почти испуганно таращится на ослепительно белого монстра, стоящего в самом первом ряду.       Артур нажимает на брелок, и Рам весело поскуливает сигнализацией, как щенок, долго скучавший по своему хозяину. Имс быстро отпускает не совсем уместное сравнение в пользу мысли о том, как, чёрт возьми, такой маленький Артур справится с этим чудом американского автопрома? И нахрена ему вообще понадобилась такая здоровенная тачка?       Артур открывает водительскую дверь и оглядывается на Имса.       — Если ты сейчас спросишь что-нибудь по поводу моих комплексов, поедешь домой на такси.       — Даже не думал, дорогуша, — почти не врёт Имс, раскрывая примирительно ладони.       Артур в очередной раз полыхает оттопыренными ушами. Он явно не привык к избытку ласкательных. Имс мысленно ставит себе галочку использовать их как можно чаще.       — Как я понимаю, американским военным теперь неплохо платят, — ухмыляется Имс, пока забирается на заднее сиденье.       Машина новая, недавно из салона. Внутри ещё пахнет пластиком и кожей. Со временем она приобретёт свои собственные запахи, отвечающие характеру её хозяина.       Имс устраивается на широком диване и поднимает голову. Из зеркала заднего вида на него смотрят внимательные, слегка раскосые глаза.       — Не так неплохо, как ты воображаешь, — отвечает Артур прохладно. Имс тут же жалеет, что позволил себе влезть туда, куда его явно не приглашали.       — Артур, я… — он не знает, должен ли извиниться. На помощь приходит Мол.       — Эдди не хотел тебя задеть, мой ангел. В нём просто говорит зависть.       — В этом ты абсолютно права, детка, — Имс натянуто улыбается, снова поймав в зеркале взгляд Артура. — На самом деле у меня до сих пор нет собственной машины.       — Как это? — в глазах Артура вспыхивает изумление. — Что, и никогда не было?       Имс отрицательно качает головой.       — Я предпочитаю тратить деньги на более насущные цели, — признаётся он.       — О, да, — хихикает Мол, — он проигрывает их в покер.       — А вот это вопиющая неправда, — возмущается Имс. — Я не только проигрываю. И ты об этом знаешь.       — Мне некуда было тратить свои деньги, пока я служил, — говорит Артур, пожав плечами. Его взгляд окончательно оттаял, и Имс несказанно этому рад. — На приличное жильё их бы всё равно не хватило. А ипотеку мне не дадут, пока у меня нет постоянной работы, так что…       — Артур, тебе не нужно оправдываться, — мягко произносит Имс. — Мне на самом деле нравится твоя машина. А Мол от неё просто в восторге.       — Ещё в каком, — подтверждает Мол. — Особенно от того, как она здорово ездит. Ты не против, милый, если мы продемонстрируем это Эдварду? Мы, конечно, всегда можем остаться на этой парковке. Закажем пиццу и организуем пикник прямо на капоте, — она оборачивается и смотрит на Имса между спинками сидений. — Эдди, скажи, что ты захватил приличные плавки. Через час здесь станет жарко, как в сауне.       — Всё-всё, я понял, — обреченно вздыхает Артур, наконец включая зажигание. — Как ты только терпел её все эти годы, Имс?       — Исполненным благодарности за выпавшую честь, — гордо заявляет Мол.       — Разумеется, так и было, куколка. Артур, только представь мой восторг, когда каждый парень или девушка, на которых я обращал внимание, предпочитали мне Мол. Моё страдающее эго было безмерно благодарно. В основном за укрепление боевого духа.       Имс снова ловит отражение Артура в зеркале. Тот откинул голову на подголовник, и теперь Имсу видно практически всё его лицо. Имс понимает, что не в состоянии сделать полноценный вздох, потому что Артур улыбается. На его щеках сверкают глубокие ямочки, от которых у Имса что-то переворачивается внутри вверх тормашками, да так и остаётся. Он ни на секунду не сомневается, что с этих пор в присутствии Артура так будет каждый раз. Это совсем немного пугает.

***

      Раскинувшись в широком гамаке, Имс наблюдает за тем, как суетятся Мол и Артур. Точнее сказать, он не в состоянии оторвать взгляда от совершенно очаровательной задницы Артура, туго обтянутой тонкой светлой джинсой. Его штаны подкатаны почти до колен, та же самая футболка с глупой надписью натянута на стройной, гибкой спине.       Артур босой и выглядит… ослепительно. Лично Имс, однако, предпочёл бы видеть его без всех этих вещей.       Он вылезает из гамака и стаскивает с себя футболку, схватившись за ворот. Откровенно красуется, когда замечает, как Артур посматривает украдкой на его грудь и плечи. Имс знает себе цену. Он в курсе, как обычно действует на таких мальчиков, как Артур. И не только на мальчиков, стоит отметить, но прямо сейчас его волнует только один Артур.       Ещё никогда в жизни Имса так не вставляло с первого взгляда. Он в принципе не думал, что когда-либо почувствует что-то подобное. Имс всегда считал, что такое происходит только в бульварных романах или дешёвых мелодрамах. Ему хочется Артура. Даже не просто хочется. Имс мечтает украсть Артура, как бесценное сокровище, присвоить его себе, пробраться в его мысли, залезть под кожу и прорасти сквозь поры. Слиться с Артуром в одно целое, неделимое существо.       Всё это в той же степени странно, в какой кажется настолько обыденным, что Имсу снова становится страшно. Он боится, что сгорит. Обуглится в сиянии Артура и превратится в прах.       Тряхнув головой, Имс гонит от себя тревожные мысли.       — Не желаешь искупаться, пупсик? — спрашивает он Артура, кивает в сторону голубого бассейна.       Артур оборачивается к Мол.       — Я здесь и без тебя справлюсь, милый, — Мол сияет, как огранённый алмаз. — Можешь освежиться. Заодно присмотришь за Эдди, он отвратительный пловец.       — Ну, простите, — Имс строит обиженную гримасу. — Мои родители так и не удосужились вырыть во дворе бассейн. А учиться плавать в Темзе мне не позволило моё высокоразвитое чувство самосохранения.       Имс косится в сторону Артура, затаив дыхание наблюдая, как тот стягивает с себя дурацкую футболку.       — Ты учился в Итоне, — напоминает ему Мол. — Там есть бассейн, я уверена. И перестань так пялиться на Артура, ты проглядишь в нём дыру.       Поняв, что его застукали на месте преступления, Имс отворачивается. Артур, однако, будто бы и не замечает последней фразы, сказанной Мол. Он обходит Имса, смотрит прямо и почти восторженно.       — Ты закончил Итонский колледж?       — Не закончил, — отвечает Имс смущённо.       — Он закончил рядовую среднюю школу, — докладывает Мол. — Из Итона его выгнали.       — Не выгнали, а попросили уйти, — поправляет оскорблённый Имс.       — Не вижу разницы, — Мол весело хихикает, переворачивая стейк.       По округе разносится аппетитный аромат жареной рыбы и у Имса рот наполняется слюной. Хотя, вполне вероятно, что это реакция на Артура, теперь стоящего перед Имсом в одних только тугих серых боксёрах. Имс подспудно представляет себе, как они намокнут и обтянут все прелести Артура, как вторая кожа. Член в его шортах мгновенно начинает проявлять интерес. Ну её к чёрту, эту бурную фантазию, но Имс не виноват. Это всё Артур. Чудесный, очаровательный, восхитительный, потрясающе красивый Артур.       — Не знаю, как тебе, солнышко, а мне что-то совсем жарко, — бормочет Имс, обращаясь к Артуру.       Тут же встречается глазами с потемневшим, внимательным взглядом и с трудом подавляет в себе желание сглотнуть. Артур опускает глаза и совершенно бесстыдно смотрит на пах Имса, где всё уже, кажется, давно живёт собственной жизнью.       — Да, я вижу, — ухмыляется Артур, поднимает взгляд, вскинув брови.       Имс не отвечает, но больше и не смущается, пару секунд любуется ямочками на чужих загоревших щеках. Потом разворачивается в сторону бассейна.       Артур плавает как самый настоящий дельфин. Имс за ним не поспевает, как бы ни старался. По сравнению с гибким и юрким Артуром он чувствует себя неуклюжими и тяжёлым.       — Где ты научился так плавать? — спрашивает он, когда Артур выныривает прямо перед ним.       Артур смешно отфыркивается от стекающей по лицу воды, трогательно морщит нос.       — Не знаю, — признаётся простодушно. — Сколько себя помню, всегда хорошо плавал.       — Некоторые вещи бывают просто даны нам от рождения, — декламирует Имс, имея ввиду совсем другое. Он очарован Артуром, с какой стороны ни глянь.       Они ужинают жареной рыбой, сидя у бассейна. Артур держит в руках пластиковую тарелку, болтает в воде босыми ногами и уплетает за обе щеки уже третий стейк.       — В жизни не ел ничего вкуснее, — восторгается он с набитым ртом.       Имс вдруг понимает, что это не иносказание. Артур на самом деле впервые ест лосося. Он мысленно делает себе заметку в дальнейшем расспросить Мол о прошлом Артура. Хотя, Имс почти уверен, Мол наверняка ничего ему рассказывать не станет. Она посоветует спросить обо всём Артура. Имс слишком хорошо её знает.

***

      На следующий день у Мол день рождения. Имс хорошо помнит, что она не любит вставать слишком рано. Он просыпается ни свет ни заря, быстро проделывает утренние процедуры и крадётся в комнату, где спит Артур.       Очевидно, Артур тоже далеко не жаворонок. Имс застаёт его крепко спящим. Мальчишка раскинулся на широкой кровати, лёжа на животе в одних трусах, сбросил одеяло и пускает в подушку слюни в самом прямом смысле этого слова. Даже во сне Артур не выглядит юным и беззаботным. Несмотря на внешнюю общую расслабленность, спина его кажется напряжённой, а вертикальная складочка, поселившаяся между густых, аккуратных бровей, никуда не девается.       Имс залипает на несколько минут, стоя посреди комнаты и наслаждаясь видом. Потом подходит к постели и ложится рядом. Чего он совсем не ожидает, так это того, что Артур тут же подскочит на месте, будто бы он и не спал вовсе. Резко перевернув Имса за плечи, Артур забирается на него верхом. Имс чувствует беззащитным горлом что-то явно острое и заточенное, как бритва.       Пару секунд ничего не происходит. Имс просто лежит, распластавшись на спине, придавленный к матрасу крепким, как стальной прут, жилистым чужим телом. Ошарашенно моргает, глядя на Артура. Он тут, на минуточку, прибыл с самыми добрыми намерениями, а ему вот так сразу приставили нож к горлу. Будь это кто-то другой, Имс бы уже обиделся, сбросил с себя наглеца и просто ушёл. Но это не кто-то другой. Это Артур. Имс понимает, что не может себя заставить даже изобразить оскорблённую физиономию, потому что его рот сам по себе растягивается в улыбке.       — Киска всегда настороже?       Артур несколько раз растерянно моргает, убирает нож от горла Имса и прячет его обратно под подушку, где, очевидно, он и находился до этого.       — Господи, Имс, какого чёрта?! — восклицает Артур. — Нельзя же так подкрадываться. Я мог… боже…       Он слезает с Имса, кажется, совсем не смущённый их недавним положением относительно друг друга. Садится рядом на постели, уронив голову на колени, и делает несколько глубоких вдохов и медленных выдохов.       — Прости, — произносит Имс виновато. — Эй, с тобой всё в порядке? Арти.       Имс кладёт руку на плечо Артура, почти ожидает, что её тут же нервно отбросят в сторону, но этого не происходит. Артур поднимает голову и пристально смотрит на чужую ладонь, потом переводит взгляд на лицо Имса. В его глазах плещется что-то тёплое, уютное. Имс думает о крепком кофе. На самом деле, он лично предпочитает чай, но готов пересмотреть свои пристрастия.       — Ещё раз назовёшь меня киской, получишь по зубам, — насмешливо грозит Артур. Он больше не выглядит напуганным или потревоженным. Имс с облегчением выдыхает. Не может отказать себе в очередной вольности и легонько щёлкает Артура по кончику носа.       — Как скажешь, лапушка, — он улыбается так широко, что у него едва не сводит лицевую мышцу.       И нет, Имс не спрашивает, на кой чёрт Артуру понадобилось держать под подушкой нож. Учитывая его собственный род деятельности, он и сам не пренебрегает мерами предосторожности. Артуру небольшая паранойя простительна вдвойне, он только что уволился из вооружённых сил.       — Тебе никто не говорил, что ты засранец? — спрашивает Артур. Его щёки слегка розовеют, на них появляются ямочки.       — Никогда, — серьёзно заявляет Имс. — Напротив, обычно мне говорят, что я очарователен. Я лично склонен доверять субъективному мнению большинства.       — Ты очаровательный павлин, — поддразнивает Артур. Ямочки с его щёк никуда не деваются и Имс готов глупо лопнуть от гордости по этому поводу. Артур улыбается из-за него, из-за Имса. — Ты чего припёрся в такую рань? — спрашивает Артур, потирая глаза.       — Пора вставать, сладкий, — Имс неохотно слезает с постели и выглядывает в окно. — Скоро прибудет доставка цветов, — сообщает он, развернувшись и наблюдая за тем, как Артур потягивается. Он становится похож на самого настоящего кота. Хищного и опасного.       — И когда ты только успел? — качает головой Артур. Лениво плетётся в ванную, не потрудившись одеться. Не сказать, чтобы Имс был против.       — Преимущества мобильной связи, дорогуша, — Имс достаёт из кармана спортивных штанов сотовый, потрясая им в воздухе. — Номер нашёл в интернете. Они должны приехать с минуты на минуту и мне понадобится твоя помощь.       Когда Имс выходит к доставщику, Артур застывает в дверях и обалдело таращится на людей, снующих по дорожке с корзинами, полными чайных роз.       — Ты что, совершил налёт на ботанический сад?       Он хватает корзину и несёт её в гостиную.       — Знаешь, — Имс смеётся и шепчет, склонившись к уху Артура, — судя по голосу продавца, он, вероятно, решил, что я намерен их перепродать. Он даже сообщил мне, что все корзины будут промаркированы логотипом их магазина.       — Я бы на его месте подумал о том же самом, — Артур относит первую корзину и ставит цветы на пол рядом с диваном. — А если серьёзно, — спрашивает он, — чем ты занимаешься, когда не разоряешь цветочные лавки и не пугаешь людей, прокрадываясь в их постели?       Имс осторожно косится на Артура — лицо того не выражает ничего, кроме лёгкого интереса.       — Мол тебе не сказала?       — Я не спрашивал, — Артур беспечно пожимает плечами. — Вообще-то, если честно, мне было всё равно, — Имс даже не успевает обидеться, потому что Артур тут же добавляет: — Я не люблю обсуждать людей за их спинами. Особенно в тех случаях, когда меня лично это не касается.       — Я вор, — резко выпаливает Имс, как только закрывает входную дверь. — В основном это произведения искусства и только для надёжных избранных клиентов.       Он ждёт. На самом деле ждёт, что Артур как минимум напряжётся или осудит его. Скажет, что ему не нужны проблемы с законом и он не хочет иметь с Имсом ничего общего. Имс почти успевает пожалеть, что признался Артуру в том, кто он есть по жизни, но ему всё ещё не хочется начинать их знакомство со лжи и недомолвок.       Артур ставит корзину с цветами рядом с большим панорамным окном. Он вовсе не выглядит напряжённым или осуждающим. Только искренне заинтересованным. У Имса в животе будто раскручивается какая-то пружина.       — Интересно, — глаза Артура лучатся золотом в бликах утреннего солнца. — И что было самым ценным? Из того, что ты украл?       Имс улыбается мечтательно.       — Украсть самое ценное мне ещё только предстоит. И это будет лично для меня.       Артур старательно делает вид, что не понимает эвфемизм, но его выдают покрасневшие кончики ушей.       — А из того, что… эм… уже?       — Инферно, — не раздумывая говорит Имс.       — Инферно, — вторит ему Артур и он явно в небольшом шоке. — Инферно, то, что Боттичелли? Карта Ада? — Имс молча кивает. — Ты правда спёр картину из музея Ватикана?       Имс чувствует, как у него горят щёки. Сердце в груди колотится так, что он слышит его стук у себя в ушах. Артур его не осуждает. Напротив, кажется, всё как раз наоборот.       — Ну… Технически, она всё ещё там, — признаётся он. — Точнее, в Ватикане уже почти три года хранится её копия.       — И эту копию сделал…       — Я.       Темные глаза Артура восторженно блестят.       — Вы, оказывается, полны талантов, мистер Имс, — он по-прежнему улыбается, и Имсу от этого становится легче дышать.       — А что насчёт тебя? — спрашивает он осторожно. — О чём именно ты хотел бы узнать? — в голосе Артура Имс слышит растущее напряжение.       Он не успевает ничего ответить, потому что со стороны лестницы слышится радостное восклицание Мол.       — Oh, mon Dieu! — Мол слетает по ступенькам так быстро, что Имс серьёзно опасается, как бы не пришлось ловить её в полёте. — Кому из вас двоих пришло в голову превратить мой дом в оранжерею? Хотя, можете не отвечать, — она подходит к Имсу и крепко обнимает его за шею, звонко чмокнув в щёку. — Всегда знала, что ты настоящий романтик, mon chéri.       — Это ещё не всё, — Имс загадочно улыбается. — Закрой глаза.       — Мой ангел, ты неподражаем, — смеётся Мол, качает головой, но делает, как ей велели.       Имс ныряет рукой за диванные подушки, куда вчера перед сном успел припрятать свой подарок. Глаза Артура комично расширяются, когда Имс извлекает оттуда длинный, узкий тубус.       — И как долго это было здесь?       — На самом деле, не очень долго, — улыбается Имс.       — Когда ты успел? — брови Артура изумлённо взлетают вверх. — Я почти уверен, что не упускал тебя из виду весь вчерашний вечер.       На последних словах Артур отводит взгляд. Имс видит, как краснеют его торчащие уши и покрывается румянцем скуластое лицо. Он не был бы собой, если бы удержался, чтобы не поддразнить и без того смущённого мальчишку.       — Значит ли это, что ты наблюдал за мной, дорогуша? Не пойми меня неправильно, любовь моя. Просто сама мысль об этом мне ужасно льстит. Не то чтобы я не привык к постоянному вниманию в адрес своей персоны, но всё же…       Артур качает головой.       — Вы слишком высокого о себе мнения, мистер Имс, — ворчит он себе под нос. Мол начинает проявлять нетерпение.       — Мальчики, мне доставляет удовольствие слышать, как вы флиртуете друг с другом, но мои ресницы скоро слипнутся намертво.       Имс смеётся и открывает тубус, извлекая из него картину, на которой изображены цветы и фрукты.       — Можешь открывать, — говорит он Мол, разворачивая холст на журнальном столике. — Арти, поможешь мне? — Имс оборачивается через плечо, наблюдая, как глаза       Артура медленно наползают на лоб.       Картина едва умещается на крышке столика, так как её ширина целых сто сантиметров. Артур бережно придерживает нижние края, жадно изучая взглядом полотно. Мол взмахивает руками и оставляет их прижатыми к щекам.       — Дорогой, это… Oh, mon Dieu! Я так взволнована, — Имс видит, как в уголках её голубых глаз собираются слезинки.       — Имс, что ты натворил? — требует Артур, крепко стиснув челюсти.       — Не понимаю, о чём ты, сладкий.       Артур нервно фыркает, продолжая придерживать края холста, которые всё время норовят свернуться в исходное положение. Его пальцы дрожат.       — Всё ты понимаешь. Это, блять, грёбаный Моне. Когда ты успел? Мы с Мол видели эту картину три дня назад в музее Гетти.       — О, да, — загадочно улыбается Мол. — А потом у Артура так разыгрался аппетит, что он объелся винограда и его…       — Не надо, — вскрикивает Артур почти визгливо.       Его рука резко взмывает вверх и угол картины заворачивается. Он тут же возвращает руку на место, осторожно, почти нежно прикасаясь к полотну. Имс невольно представляет себе, как будут ощущаться эти сильные, длинные пальчики на его обнажённом теле. Он судорожно сглатывает. Очевидно, Артур всё ещё не понимает, что перед ним не настоящий Моне, а собственная репродукция Имса.       — Милый, — Мол подходит к Артуру и, присев рядом, касается пальцами его затылка. Имсу почти нестерпимо хочется заменить их на свои. — Думаю, не стоит спешить расстреливать Имса за разграбление музея. Уверена, настоящий Моне по-прежнему висит на своём месте в Гетти.       Артур поднимает голову и смотрит на Имса в упор. По мере того, как в тёмно-карих прищуренных глазах постепенно появляется осознание, они медленно расширяются.       — Вы хотите сказать… О, боже, серьёзно? Имс, — теперь его лицо выглядит одновременно виноватым и восхищённым, — это твоё? Она так похожа на оригинал. Я… — Артур садится на пол и, отпустив края картины, роняет голову на сложенные руки. — Я идиот, — тихо сокрушается он в пол.       — С днём рождения, детка, — Имс обнимает Мол, звонко чмокнув её в губы, после       чего опускается на пол рядом с Артуром. — Не думаю, любовь моя, что это слово применимо к тебе, — успокаивает он Артура, который, похоже, решил заняться самобичеванием по совершенно неясным Имсу причинам. — Скажу тебе по секрету, Арти, — шепчет он Артуру на ухо, — француженки страсть, как любят подарки, созданные своими собственными руками. Это уже давно проверенный опыт.       — Не только француженки, французы тоже, — Мол явно его поддразнивает. — Помнишь того милого натурщика, Этьена? Он был в восторге, когда ты подарил ему его собственный… эм…       — Портрет, — сухо заканчивает Имс. — Я его помню. Разумеется, Имс помнит Этьена. Они учились на втором курсе. Имс тогда посещал уроки живописи, в основном для того, чтобы у него была возможность использовать студию, когда вздумается. Этьен был лаборантом на кафедре искусств.       Он позировал Имсу ночью, голым, лёжа прямо на преподавательском столе. Имс рисовал его акварельными карандашами. Не стоит объяснять, чем в итоге всё закончилось. Имсу пришлось ремонтировать стол, а Этьену объявили строгий выговор. Больше они не встречались, но в качестве утешения Имсу пришлось подарить Этьену его… да, фактически, это был портрет. Не то чтобы Имс собирался сохранить его лично для себя.       — Ну, простите, — цедит сквозь зубы Артур. — Своими руками я могу, разве что, сделать массаж и собрать огнестрельное оружие из подручных средств.       — Кофемашина, которую ты мне подарил, прекрасна, — утешает его Мол, которая уже стоит за кухонным островком. — Я почти испытываю оргазм, когда нажимаю на эти кнопки.       В качестве подтверждения своих слов Мол блаженно напевает, засыпая кофейные зёрна в контейнер для перемолки. Монстр из нержавеющей стали и чёрного пластика оживает и деловито жужжит.       Артур поднимается с пола, пока Имс сворачивает картину обратно в тубус. Спина мальчишки прямая и явно напряжённая. Имсу остаётся только догадываться, вызвано ли это напряжение упоминанием о его собственном разгульном прошлом, что вряд ли, или Артур просто переживает, что не оказался столь оригинален в выборе подарка для подруги.       — Мой день рождения в сентябре, — говорит он тихо в спину Артуру, — но я не откажусь от небольшого аванса, — Имс распрямляется и прячет руки в карманы штанов, чувствуя себя немного застенчивым.       Развернувшись на пятках, Артур смотрит на него, вскинув одну бровь.       — Не думаю, что речь сейчас идёт об эксклюзивном оружии, — догадывается он и совсем не старается скрыть кривую ухмылку.       У Имса бабочки в животе порхают, приятной щекоткой подбираясь к горлу.       — Ты совершенно прав, дорогуша.       — Да? — Артур медленно подходит. Имс как вкопанный застывает на месте, когда кончики пальцев Артура гуляют по хлопку его футболки, едва прижимаясь сквозь ткань к коже. — И какой же части этого тела я буду должен уделить наиболее пристальное внимание?       — На твоё собственное усмотрение, лапушка, — Имс почти не дышит, когда Артур пробегает пальцами по его напряжённому животу. Поперечные мышцы подрагивают от прикосновения.       Они стоят так близко друг к другу, что Имс может ощущать чужое мятное дыхание на своей щеке. Артур обходит его по кругу, как хищник, играющий со своей добычей. Имс невольно поворачивает голову, понимая, что тянется за Артуром, как цветок за солнечным лучом.       Со стороны кухни слышится слабое хихиканье Мол, которое тут же перебивается сигналом кофемашины, оповещающем о том, что кофе уже готов. Имс улавливает аромат капуччино, чая с бергамотом и свежих тостов.       — Пора завтракать, мальчики, — Мол зовёт их к столу. Расставляет на нём чашки.       — Мы ведь ещё вернёмся к этому вопросу? — интересуется Имс с напускным спокойствием. Он старается не звучать слишком умоляюще.       — Непременно, мистер художник-натурщик, — Артур хитро подмигивает, заставляя сердце Имса стучать в два раза чаще.       — О, это был всего лишь карандашный набросок, — сообщает он, пока спешит вслед за Артуром к столу.       — Всего лишь? — спрашивает Артур через плечо.       Имс догоняет его, почти прижимается грудью к чужой спине. Его губы легонько касаются оттопыренного уха, которое мгновенно краснеет.       — Тебя, сладкий, — шепчет он, — я нарисовал бы маслом на льняном холсте. Ты достоин самого лучшего, Артур, — он произносит имя Артура на французский манер: протяжно, с ударением на последний слог. Так, как иногда проговаривает его Мол.       То, что делает Артур после, застаёт Имса врасплох и оставляет стоять посреди гостиной, глупо моргать и растерянно ловить ртом воздух. Артур разворачивается, оказавшись с Имсом лицом к лицу.       — Мне больше нравится, когда ты произносишь моё имя по-британски, — говорит он тихим, низким голосом, а потом Артур целует его.       Это не глубокий и сексуальный поцелуй, просто лёгкое прикосновение одних губ к другим. Оно напоминает Имсу слабое дуновение первого весеннего ветерка. Когда воздух становится достаточно тёплым, чтобы можно было вдыхать его полной грудью, не боясь при этом схватить ангину. Но несмотря на всю мнимую невинность действия, Имс легко читает в нём обещание чего-то более желанного и горячего. Это вызывает в нём головокружение и волнующий трепет.       — Вы очаровательны, — искренне умиляется Мол, но тут же её лицо принимает упрямое выражение. Имсу оно хорошо знакомо. — Однако, — предупреждает она, — сегодня мой день, ангелочки. А потому вам придётся немного потерпеть. Уверена, это пойдёт на пользу вам обоим. Страсть становится ещё более горячей, когда разжигаешь её постепенно.              Мол разливает по кружкам капуччино. Имсу наливает чай из стеклянного чайника. Артур садится за стол рядом с ним и совершенно нечаянно двигает свой стул поближе к Имсу. Теперь их колени постоянно соприкасаются под крышкой стола. Мол на это только качает головой и улыбается снисходительной улыбкой.       — Так что у нас сегодня на повестке дня? — спрашивает Имс по большей части для того, чтобы отвлечься от нежного поглаживания босой ноги Артура, которая ловко ползёт по его лодыжке, пробираясь под нижний край штанов.       Мол делает осторожный глоток из кружки и добавляет в кофе кленовый сироп. Имс всерьёз волнуется, как бы у подруги чего не слиплось от такого количества сладкого.       — Сегодня никаких особенных мероприятий, — твёрдо заявляет она, распределяя сироп по поджаренному тосту. Артур, глядя на это, кривится и неуютно дёргает плечом. — Я просто хочу провести с вами двумя побольше времени, вот и всё, — Мол смотрит на них с нежностью, от которой у Имса почему-то щемит в груди. — Мне кажется, — продолжает она тихо, — я практически уверена, что это первый и последний наш с вами совместный отпуск. Мне хотелось бы взять от него всё, что я смогу.       Имс видит, как Артур тут же весь подбирается. Нога под столом исчезает с лодыжки Имса, оставляя после себя ощущение неприятной пустоты.       — Почему ты так думаешь? — спрашивает Артур.       Мол пожимает плечами, глядя в кружку. Имс, как бы он ни старался, не может прочитать выражение её лица.       — Не могу сказать точно, — отвечает Мол слегка рассеянно. — Есть какое-то предчувствие. Пока я не уверена, хорошее оно или плохое. Не хочу об этом думать.       — И не надо, — вклинивается Имс, тянется через стол к маленькой ладошке Мол и накрывает её своей. — Сегодня твой день, моя девочка. Как и все остальные, пока мы с Арти тебе совсем не осточертеем.       Он подмигивает Мол, и та заливисто хохочет.       — Последнее совершенно несбыточно, дорогой. И ты об этом знаешь. Они завтракают в спокойной, почти семейной обстановке. Имс не может удержаться от того, чтобы периодически не прикасаться к спине Артура, которая остаётся напряжённой весь остаток утра, хотя мальчишка и старается изо всех сил выглядеть непринуждённо и расслабленно. Возможно, ему даже удаётся провести в этом Мол, но только не Имса. И дело совсем не в том, что Имс — прирождённый и, на минуточку, дипломированный психолог. Да, он действительно отлично умеет читать людей. Однако в данном случае Имс просто уверен, что именно этот человек создан специально для него. Один конкретный Артур для одного конкретного Имса.

***

      Днём они гуляют в парке. Мол и Имс поглощают мороженое в неумеренных количествах, в то время как Артур постоянно ворчит, что не собирается потом ухаживать за ними, когда оба схватят ангину или фарингит. Сам он в основном пьёт колу-зеро и очень много курит.       — Если ты не прекратишь так дымить, счастье моё, вся вода в твоём организме скоро превратится в сплошной никотин, — дразнит Имс Артура.       Тот хмурится ровно секунду, выпускает изо рта облачко сизого дыма, прежде чем расплыться в ироничной улыбочке.       — С чего это вдруг тебя так волнует чистота моих телесных жидкостей?       — Ты можешь мне не верить, дорогуша, но твои телесные жидкости — это всё, о чём я могу думать уже почти сутки. Во всяком случае, некоторые из них.       — О, мой бог! — Мол театрально закрывает глаза ладонью. — Ангелочки, избавьте, ради всего Святого, меня от таких подробностей.       — Не думал, что когда-нибудь сумею чем-то тебя смутить, куколка, — Имс игриво ухмыляется.             — Отнюдь, — смеётся Мол, на секунду обнимая Имса за талию. — Ваши брачные игры нисколько меня не смущают. Разве что я совсем немного удивлена тому, как быстро они набирают обороты, только и всего.       Имс ждёт, пока Артур пройдёт немного вперёд, чтобы поинтересоваться у Мол:       — Что именно тебя так удивляет? Я думал, ты давно привыкла к полному отсутствию у меня чего-то, похожего на совесть.       — С твоей совестью всё в порядке, Эдди, — улыбается Мол. — Чувство такта — это другое дело, но и это не критично. Меня куда больше поражает то, как Артур ведёт себя в твоём присутствии.             — Да? И что не так с его поведением? — интересуется Имс. Когда дело касается Артура, он понимает, что не в силах контролировать собственное любопытство. Он хочет знать абсолютно всё об этом чудесном, необыкновенном мальчишке. Всё, что ему могут предложить. И даже то, чего не могут.       — Дорогой, — взгляд Мол становится совершенно по-матерински решительным и жёстким. Ещё несколько секунд, и он проделает дыру у Имса во лбу. Имс почти может ощущать, как поддаётся напору его череп. — Эдди, ты знаешь, как я тебя люблю, но я слишком хорошо тебя знаю. Ты сильно запал на этого мальчика. Это очень напоминает влюблённость, и я искренне надеюсь, что она приведёт вас обоих к чему-то на самом деле прекрасному. Но… — она останавливается и вздыхает, глядя на идеально ровную спину Артура, — Артур гораздо более хрупкий и уязвимый, чем может показаться на первый взгляд. И у него совершенно нет опыта в любовных делах. Поэтому мне остаётся уповать только на твою осторожность. И чувство самосохранения. Если ты, не дай бог, его обидишь…       — Серьёзно? — перебивает Имс, поджав губы.       Слова Мол задевают в нём какие-то неожиданно нежные струнки. Если кто-то здесь сейчас и уязвим, то это он сам.       — Милый…       — Мол, — Имс вздыхает, проглотив обиду, и понимает, что лучше сейчас не спорить. Хотя бы потому, что сегодняшний день всецело принадлежит Мол. — Я обещаю, что никогда не причиню Артуру вреда. По крайней мере, умышленно.       — Я почти уверена, что ты этого не сделаешь, — говорит Мол. Она снова улыбается.       Имс не успевает ничего больше сказать, Артур возвращается, вклинившись между ними. Имс не совсем осознаёт тот момент, когда он берет Артура за руку, но на протяжении оставшейся прогулки он ни разу не выпускает мозолистую, твёрдую ладонь. Ему кажется, что он может ощущать на ней каждый отпечаток, каждый её изгиб. Впервые за долгое время Имса посещает странное чувство тактильного голода. У него есть все основания подозревать, что с этого момента в присутствии Артура это чувство будет преследовать его постоянно.

***

      Вечером они втроём валяются на диване в гостиной Мол. Имс и Артур потихоньку потягивают виски, в то время как Мол приканчивает уже вторую бутылку Мадам Клико. По спутниковому каналу идёт первая часть «Такси» Люка Бессона.       — Вам не кажется, что эта Лили похожа на Мол? — спрашивает разомлевший Артур.       Мол пристально смотрит на экран и придирчиво хмыкает.       — По мне, так она слишком стереотипна.       — Да ладно, Имс, а ты что думаешь?       Имс не сразу находится с ответом, потому что… Потому что в данный момент он может думать только о голове Артура, лежащей у него на коленях. О собственных пальцах, которые совершенно без ведома хозяина выводят замысловатые узоры у Артура на лбу и коротко стриженой макушке.       — Имс ни о чём не думает, — хихикает Мол и громко икает, сделав ещё один глоток вина. — В его вкусе скорее Эмильен, чем крошка Лили.       Артур смотрит на Имса снизу вверх и ревниво щурится.       — Тебе правда нравится этот тормоз? Он же придурковатый.       — Не знаю, — Имс дёргает плечом. Он не может не подлить масла в огонь. — По мне, так он ничего.       — Я бы сказала, даже очень ничего, — снова подначивает Мол. — А вот если бы ему пришлось выбирать только из девушек, Имс точно выбрал бы Петру. Ему нравятся высокие блондинки. Ох, мальчики, я должна покинуть вас на минутку. Пора припудрить носик.       Переложив ноги Артура со своих колен на диван, Мол скрывается за дверью уборной на первом этаже. Артур поднимает голову с колен Имса, теперь их глаза на одном уровне и Имс может видеть своё отражение в тёмно-карих радужках. Он действительно хотел бы поселиться там навсегда.       — Так значит, ты спишь и с девушками, и с парнями? — любопытствует Артур, пока тянется к столику, чтобы обновить виски в их стаканах.       Имс наблюдает за тем, как снова напрягается спина мальчишки, но понимает, что должен ответить на его вопрос, и желательно, чтобы ответ был правдивым.       — Я сплю с теми, кто мне нравится, — сообщает он с напускным спокойствием, которым давно уже даже не пахнет. — Никогда не зацикливался на гендерных различиях. Мне просто нравятся красивые люди.       Артур становится хмурым, как осеннее небо Лондона, но молчит. Имс старается выглядеть небрежным, в то же время, он не может не коснуться щеки Артура. Он вкладывает в этот жест всю нежность, на которую способен.       — Тем не менее, — добавляет он, — это ещё не значит, что у меня нет предпочтений на этот счёт.       Артур льнет щекой к ладони Имса. Высокие скулы мило розовеют, а глаза, кажется, заглядывают Имсу прямо в душу.       — И каковы же эти предпочтения? — почти шепчет Артур. Глубокий, хрипловатый голос мгновенно посылает тревожные волны Имсу прямиком в пах. Если бы он ещё мог знать, в какой момент стоит воздержаться от шуток.       — Определенно, я за крепкий член против влажной…       — О, боже! Не продолжай, — Артур смеётся и отстраняется назад.       Имс почти готов взвыть от разочарования. Его останавливают только эти ямочки на щеках Артура, которые он с каждым часом, проведенным вместе, видит всё чаще и готов таращиться на них, не отрываясь, пока у него не высохнут глаза.       Королева бала прерывает их интимный диалог, плюхнувшись между ними диван и обняв обоих за шеи. На журнальном стоилке стоит неизвестно откуда взявшийся Canon.       — Мы должны вместе сфотографироваться. Смотрите в камеру.       Артур вскидывает голову и хмурится в настроенную на таймер камеру. Имс не может отвести взгляд от его профиля. От идеально ровного носа, от торчащего ушка. Голова Мол тоже слегка повернута к Артуру, поэтому Имсу приходится немного выглянуть вперёд. Он просто не в силах отвести от Артура взгляда. Имс понимает, что пропал. Finita la commedia, достопочтенные зрители. Оставайтесь с нами и до новых встреч. Занавес!

***

      Имс не находит себе места. Он мается в своей постели, вертится с боку на бок на смятых простынях и думает. Разумеется, он не ожидал, что Артур прямо вот так сразу возьмёт и без лишних разговоров прыгнет к нему в койку. Они выпили ещё немного, покурили с Артуром вдвоём в уютной тишине, стоя на террасе. Артур пожелал Имсу спокойной ночи и отправился в свою комнату, а Имс… Имс ответил тем же. Вот, собственно, и всё. Ни на что он не надеялся, а если и да, совсем чуточку, никто ведь не запретит ему немного помечтать.       Имс переворачивается на живот, уткнувшись лицом в подушку. Кому он сейчас врёт? Не надеялся он, как же. Да он насилу сдержался, чтобы не перекинуть засранца через плечо и не утащить его в свою берлогу силой. Остановило его лишь опасение схлопотать за это в нос. Имс может быть кем угодно, но он точно никогда не был склонен к мазохизму.       На тот момент, когда в его комнате тихонько скрипит входная дверь, Имс уже готов от отчаянья грызть свою подушку. Тем не менее, с реакцией у него по-прежнему всё более чем отлично. Когда Артур ныряет к Имсу под одеяло, ему тут же тычут дулом Беретты прямо в подбородок.       — Киска всегда настороже? — язвит Артур словами Имса, пока тот растерянно моргает в темноте, в попытке оправиться от шока. Он действительно не надеялся, но… Это Артур.       Артур под его одеялом, совершенно голый. Имс медленно приподнимается на локте, отправляя Беретту обратно под подушку и видит в тусклом свете ночника, что джинсы мальчишки валяются на полу неопрятной кучей. Некоторое время он просто лежит так и глупо пялится на улыбающийся рот Артура, мельком замечая глубокую ямочку на его правой щеке.       Так и будешь на меня таращиться, — дразнит Артур с кривой ухмылкой, — или всё-таки уже поцелуешь? Если только ты, конечно, не предпочитаешь видеть в своей постели слабоумного французского детектива, тогда я лучше…       Заглохни, пупсик, и иди сюда, — наконец произносит Имс с хищной усмешкой и тут же подгребает мальчишку под себя.       Артура мягкие и податливые, и совершенно неумелые. Имс подспудно задаётся вопросом касаемо степени неопытности этого странного парнишки в любовных делах. Не то чтобы он серьёзно мог предположить, что Артур целуется впервые, однако на какой-то момент у Имса создаётся именно такое впечатление.       Я никогда раньше не занимался… этим, — произносит Артур смущённо, когда Имс спускается беспорядочными, жадными поцелуями на длинную, красивую шею.       Он тут же застывает и не двигается несколько секунд. Тело Артура под ним становится твёрдым, как камень. Имс понимает, что должен как-то подбодрить Артура и показать ему, что совсем не против стать для него первым. О, боже, да он только ЗА! Всеми конечностями сразу. Если бы он только мог описать весь свой восторг по поводу того, что у Артура до него никого не было…       — Думаю, пора исправлять это досадное недоразумение, — говорит он тихо и совсем хрипло.       от возбуждения и предвкушения почти пропал. Имс оставляет несколько нежных поцелуев на тонкой коже у Артура чуть пониже уха и втягивает в рот мочку. Посасывает, прихватывает её зубами, вызвав тихое, довольное ворчание, и возвращается к губам Артура, которые всё ещё призывно приоткрыты. Их животы плотно соприкасаются и Имс чувствует, как мгновенно твердеет от ощущения крепко стоящего члена Артура сквозь хлопок своих боксёров.        Сними сейчас же эту чёртову тряпку, — шипит Артур Имсу в губы, прежде чем поймать его язык и втянуть его в свой рот.       не ожидает такого напора. Он дёргается, трётся об Артура горящим пахом и стонет так громко, что боится, как бы сюда не прискакала перепуганная Мол. Стон Имса скорее похож на глубоко страдальческий, чем на возбуждённый. Хотя, если хорошо подумать, то почти так оно и есть, потому что его собственный член уже так стоит, что Имсу становится вполне реально больно.       Тихо, большой мальчик, — успокаивает его Артур, выпустив изо рта Имсов язык. — Господи, какой же ты горячий, — шепчет он, прижимаясь к Имсу всем телом.       Имс кожей ощущает, как Артур под ним дрожит, не то от нетерпения, не то от страха. Возможно, и всё вместе. А ещё он чувствует, что если Артур сейчас хотя бы просто прикоснётся к его обнажённому члену, то Имс позорно кончит, как какой-нибудь незрелый подросток.       От Артура пахнет цитрусовым гелем для душа, виски и немного табаком. Очевидно, мальчишка курил перед тем, как набраться мужества и пробраться к Имсу в спальню. А ещё от него пахнет чем-то невероятно сладким и жутко возбуждающим. Имс понимает, что это аромат самого Артура, очень личный и индивидуальный. И Имс уверен, что даже если по какой-то причине эта ночь окажется для них единственной, он всё равно весь остаток своей жизни будет помнить, как пахнет Артур. Ещё никого и никогда он так сильно не хотел.       Язык Имса действует наперекор всякому здравому смыслу, прежде чем он успевает его хорошенько прикусить.       — Ты поверишь мне, если я скажу, что немного влюблён в тебя?       Имс замирает, нависнув над Артуром, и ждёт. Едва справляется с подступающей паникой. Если Артур сейчас его пошлёт и уйдёт, Имс даже не обидится. Кто захочет разделить свой первый в жизни секс с придурком, который признаётся в любви спустя полтора дня знакомства?       Артур, несмотря на страхи Имса, никуда не уходит и, похоже, даже не собирается. Только смотрит Имсу в лицо полуприкрытыми, совсем поплывшими глазами и улыбается как шальной.       — Ты поверишь, если я скажу, что у нас это взаимно? — произносит он немного робко и последние капли выдержки Имса утекают, как вода сквозь пальцы.       — Боже, Артур, — стонет Имс хрипло. У него болит в груди от распирающей нежности.       Артур обвивает руками его шею и вовлекает Имса в долгий, глубокий поцелуй. Имс отвечает жарко, судорожно шарит языком у Артура во рту, глотает стоны мальчишки и потихоньку разваливается на части от прикосновений сильных, но таких нежных пальцев, которые ласкают его шею и затылок, зарываются в короткие волосы.       Его начинает трясти от того, как мурашки волнами проносятся по разгорячённой коже. Они прерывают поцелуй, чтобы сделать по глотку воздуха. Имс яростно выпутывается из раздражающих боксёров и ползёт вниз вдоль стройного тела Артура, покрывая гладкую, идеальную кожу россыпью влажных поцелуев. Артур под ним выгибается, скулит и мурлычет, нетерпеливо дёргает бёдрами, когда Имс легонько       прикусывает плоский, затвердевший сосок. Имс готов вечно слушать эти звуки. Они для него лучше любой музыки на свете. Со стонами Артура не сравнится ни Шопен, ни даже Бетховен. Все они ничто. Артур… Артур идеален. Он самое прекрасное существо, которое Имс когда-либо встречал.       — Господи, Имс, твой рот, — хнычет возбуждённо Артур, приподнимаясь на локтях и жадно наблюдая за Имсом из-под слипшихся ресниц. — Ты как ходячая эротическая фантазия. Я чуть стояка не словил ещё там, в аэропорту, как только первый раз тебя увидел. Имс, можно, я трахну тебя в рот? Пожалуйста…              — Всё, что захочешь, любовь моя, — Имс улыбается сквозь собственное возбуждение. Наконец он спускается к члену Артура и смотрит на него несколько секунд в свете ночника. — Красивый, — шепчет он восторженно и слизывает с тёмной головки солёную, вязкую капельку.       — Блять, — ругается Артур и снова дёргает бедрами навстречу рту Имса.       Имс не собирается долго его мучить. Не сейчас, когда он сам рискует спустить на простыни, даже не прикоснувшись к собственному члену. Он непременно ещё поиграет с Артуром, но немного позже.       Бережно сжав основание члена Артура, Имс накрывает его губами, ласкает языком текущую головку, гладит лёгкий пушок на поджавшейся мошонке.       — Имс… Имс, чёрт… пожалуйста, глубже, — умоляет Артур и толкается в рот Имса почти на всю длину.       Имс с готовностью расслабляет горло, принимая член Артура настолько глубоко, насколько вообще способен его рот. Дрожащие пальцы Артура зарываются в волосы Имса, сжимают его голову нежно, но крепко. Имс не смог бы вырваться, даже если б захотел. Хорошо, что такая идиотская идея не приходит ему на ум от слова совсем. Артур трахает рот Имса секунд тридцать, прежде чем его бёдра начинают беспорядочно вздрагивать.       — Имс, я сейчас… я… боже…       Он пытается оттолкнуть Имса. Имс понимает, что Артур понятия не имеет, что ему делать, поэтому он принимает решение за него. Опустив голову вниз, он заглатывает Артура так глубоко, что почти касается носом мягкой поросли паховых волосков. От нежного аромата мускуса и чужого возбуждения у Имса сдавливает виски.       Артур вскрикивает и кончает, заливая горло Имса тёплой спермой. Она густая и сладковатая, и её почти слишком много, но Имс добросовестно всё глотает до последней капли.       — Иди сюда, — требует Артур, задыхаясь. Вскакивает и ловко роняет Имса на спину в изножье большой кровати. — Предупреждаю, я ни черта не умею, так что… О, господи, вот это прибор.       Голос Артура звучит с благоговейным трепетом. Обхватив текущий член Имса длинными, музыкальными пальцами, он несколько раз накачивает его вверх-вниз. Имс почти уверен, что на этой ноте всё закончится. Переполненные яйца ломит, скручивает поясницу. Он что-то нечленораздельно стонет, когда Артур берёт его в свой потрясающий рот и принимается неумело сосать. Имсу кажется, что он разлетается на миллиарды атомов. Когда он кончает, приходится стиснуть зубами ребро ладони. Его член дёргается, изливая в горячий рот Артура невероятное количество спермы. Он мог бы даже испугаться, что мальчишка может подавиться, если бы его мозг прямо сейчас не выплёскивался вместе с другой телесной жидкостью, заливая собой чужое горло. К удивлению Имса, Артур жадно глотает и натужно стонет вокруг его члена, впиваясь пальцами Имсу в бёдра.       — Господи, — выдыхает Артур, когда наконец выпускает член Имса из плена своего рта. — Никогда бы не подумал, что делать кому-то минет — это настолько горячо.       Имс видит, что мальчишка совсем без сил. Разомлевший после лучшего оргазма в своей жизни, он с трудом приподнимается, притягивает Артура к себе на грудь.       — Ты — ходячий секс, детка, тебе никто не говорил об этом?       — Пару раз, — с ироничной усмешкой признаётся Артур. — Оба потом собирали по казарме свои жалкие зубы.       Имс громко фыркает, давясь смехом.       — Хорошо, что мои собственные зубы оставляют желать лучшего.       Артур пожимает плечами, вытянув руку и натягивая на них край простыни.       — Мне нравятся твои зубы, — простодушно выдаёт он. — Мне всё в тебе нравится. Такое чувство, что я знал тебя всю свою жизнь.       — У меня тоже, — тихо шепчет Имс и целует Артур в солёный от пота висок. — У меня тоже.       Скатившись с Имса, Артур ложится у него за спиной и собственнически обнимает его поперёк груди. Имс засыпает с приятной теплой болью в области чревного сплетения и, наверняка, с самой глупой улыбкой на лице.

***

      Имс не помнит, когда в последний раз он был так безоговорочно и всепоглощающе счастлив. Кажется, три недели, проведённые в обществе Мол и Артура, изменили напрочь весь смысл его существования, перевернули его с ног на голову. Хотя с последним он вполне мог бы и поспорить. Имса всё чаще преследует ощущение, что что-то в его жизни встало на место — законное и правильное.       Разумеется, он не тешит себя иллюзией, что так может продолжаться вечно. Этот хрупкий пузырь, маленький кусочек рая, которым они втроём окружили себя, слишком сюрреалистичен. У Мол скоро закончится её долго планируемый отпуск и ей придётся снова приступить к работе. Имс это понимает, но в свою очередь твёрдо отказывается от нескольких подвернувшихся прибыльных дел, с которыми к нему обращаются потенциальные клиенты.       В середине второй недели он просто перестаёт проверять свой электронный ящик и отключает мобильный. Он готов снова отпустить Мол, Имс делал это уже множество раз, но он не готов отпустить Артура. Артур слишком важен, слишком необходим. Имс всегда питал необъяснимую слабость к дорогим вещам, которые ему не принадлежали. Теперь его единственная слабость — это Артур, и Имс готов полностью пересмотреть всю свою жизнь ради того, чтобы Артур остался в ней, закрепился там на постоянной основе.       После первой же совместной ночи Артур переезжает в спальню Имса. Они вместе засыпают и вместе просыпаются. Мол смотрит на них с искренним умилением и делает вид, что так и должно быть. Имс уже даже не пытается прогнать от себя ощущение, что всю жизнь ждал именно этого, ждал, пока появится Артур.       Секс с каждым днём становится всё более захватывающим. Артур быстро учится, а Имс тихо млеет от мысли, что воспитывает мальчишку лично для себя. Что есть на свете вот такой чудесный, единственный в своём роде Артур, который так идеально заточен под единственного в своём роде Имса.       Лишь иногда маленьким червячком в сердце Имса прокрадывается гадкое тревожное чувство, что всё происходящее с ним здесь и сейчас слишком напоминает сон. Мучительно сладкий, наполненный нежностью и страстью, и искренней любовью, но всё-таки сон. И Имс категорически не желает просыпаться. Поэтому когда случается то, что случается, он оказывается абсолютно к этому не готов.

***

      — Честное слово, я поражаюсь твоему жизнелюбию, — Артур привычно хмурится, напряженно озираясь по сторонам. — Как тебе только удаётся во всём находить что-то хорошее?       Имс широко улыбается и притягивает Артура к себе за талию.       — Теперь в этом состоит смысл моей жизни, пупсик, — он подмигивает Артуру и замечает, что тот больше не краснеет. — Для того, чтобы видеть плохое, у меня есть ты, любовь моя, — шепчет он, наклонив голову к мрачному лицу мальчишки.       Мол разворачивается к ним и направляет на них объектив камеры. При этом нечаянно толкает плечом высокого голубоглазого блондина, стоящего рядом. — Пардон, месье. — Ничего. Я в порядке, — бормочет блондин, восторженно наблюдая, как Мол фотографирует Артура и Имса. Кажется, их двоих он даже не замечает. Всё его внимание приковано к стройной фигуре Мол. Уже битый час они толкутся в длинной очереди на «Русские горки». Судя по бледному как известь лицу Артура, мальчишка всё ещё не слишком дружит с толпой. По крайней мере, с той, в которой люди вокруг не одеты в военный камуфляж.       — Иногда я ненавижу вас обоих, — ворчит Артур себе под нос. Прячется от камеры Мол, уткнувшись носом в плечо Имса.       Имс крепче прижимает к себе твёрдый, острый как каменистая скала бок Артура.       — Положительные эмоции, детка. Слышал о таком? Иногда их полезно испытывать ради разнообразия.       — В твоём случае, Имс, положительные эмоции — это те эмоции, которые возникают, если на всё положить, — язвительно подмечает Артур.       Имс пожимает плечами.       — Не вижу в этом ничего плохого, — сообщает он, продолжая улыбаться.       Он уже почти не может вспомнить, когда в последний раз он не улыбался в обществе Артура. Разве что, во время секса, да и то, в зависимости от той стадии, на которой они находились.       Вечером, по возвращении домой, Артур начинает жаловаться на головную боль.       — Боже, кажется, мой череп сейчас лопнет, — стонет он, без сил падая на диван в гостиной.       — Милый, ты в порядке?       Мол смотрит на Артура странным взглядом, слишком встревоженным, для реакции на обычную головную боль.       — Я… — Артур поднимает голову и пытается разлепить глаза, щурясь от света высокой люстры. — Я не знаю. Меня тошнит. Чёрт, — он подскакивает с дивана и несётся в ванную на первом этаже. Судя по звукам, доносящимся оттуда, Артура выворачивает недавно съеденным гамбургером прямиком в унитаз.       Прежде, чем направиться проверить его, Имс смотрит на Мол.       — Это ведь просто мигрень, — не то спрашивает, не то утверждает Имс.       Почему-то ему кажется, что он пытается внушить что-то самому себе. На душе вдруг становится как-то совсем муторно. Имса начинает подташнивать, но он практически уверен, что в его случае дело не в некачественном бургере. Скорее, это предчувствие.       — Артур не страдает мигренями, — ответ Мол его совсем не обнадёживает.       Челюсти Имса крепко сжимаются. Он принимает из рук подруги стакан с водой. Пальцы Мол неприятно трясутся.       — Как только ему станет лучше, — цедит он сквозь зубы, — ты расскажешь мне, что это было за экспериментальное дерьмо, которым вы занимались в Неваде. И никаких возражений я не приму, Мол, — добавляет он на всякий случай, видя, как лицо Мол мрачнеет ещё больше. — Мне плевать, что вы там испытывали, но это касается Артура. Он…       Имс не успевает закончить фразу, со стороны ванной раздаётся глухой звук падающего тела. По затылку Имса пробегает неприятный холодок. Он не помнит, когда в своей жизни так быстро перемещался из одной точки в другую. Разбитый стакан разлетается по каменной плитке пола сотней мелких осколков.       Они находят Артура, лежащим без сознания посреди просторной ванной. Мальчишка выглядит… Боже! Артур выглядит, как самый настоящий труп. Имс понимает, что его начинает колотить мелкой дрожью, только когда падает перед Артуром на колени и чувствует, что не в силах поднять его на руки. Его самого всего безобразно трясёт, как от передозировки какой-то синтетической дрянью. Он не уверен, что когда-либо испытывал такой дикий ужас.       — Малыш… Артур…       — Эдди, нужно перенести его на кровать. Ты можешь это сделать?       Голос Мол звучит подавленно и слишком осмысленно. У Имса по всем правилам должен быть миллион вопросов, но все они разбегаются под звенящим куполом черепа, как разноцветные стеклянные бусины.       Наконец он находит в себе силы поднять Артура на руки и перенести его в их спальню. Он ни о чём не спрашивает Мол, пока Артур, спустя несколько минут, не приходит в себя. Он смотрит на Имса растерянно, словно впервые его видит, потом переводит взгляд на Мол.       — Что случилось? — Артур с явным усилием заставляет себя сесть. Имс пытается подоткнуть подушку ему под спину, но мальчишка неловко ёжится от прикосновения, озирается по сторонам. — Где мы? — спрашивает Артур. — Что это за место? Мне снова стало плохо?       Он похож на человека, которого вот-вот накроет паника.       — Детка, — хрипло произносит Имс и не узнаёт собственный голос.       Артур вдруг шарахается от Имса, как от чумного. Густые брови привычно сходятся на переносице, заставляя его выглядеть намного старше своих лет.       — Артур, ты… — Мол явно давится глупым вопросом, в порядке ли Артур. Совершенно очевидно, что ни в каком он не порядке. — Что последнее ты помнишь?       — Что я помню? — удивляется Артур, отмахивается от рук Имса, которые словно живут собственной жизнью. Имсу хочется прикоснуться, пощупать, убедиться, что Артур по крайней мере, невредим. — Я помню, что пять дней назад подписал рапорт об увольнении, — Артур по прежнему хмурится. Смотрит будто внутрь себя, ища какие-то ответы. Потом резко поднимает голову и тут же хватается за виски. — Господи, мы что, уже у тебя? Сколько мы выпили? Я… — наконец его мутноватый взгляд обращается к Имсу. — Кто ты, чёрт возьми, такой?       Имсу кажется, что мир вокруг него рушится.

***

      Артур. Одна неделя после «Начала». Момбаса, Кения.       Артур давно научился доверять своим инстинктам. Прямо сейчас все они в один голос вопят ему, что нужно бежать отсюда подальше, не оглядываясь.       Сразу после того, как они приземлились в аэропорту Лос-Анджелеса, по окончании дела с Фишером, Артур почти сразу потерял Имса из виду. Заселившись в первый попавшийся отель подальше от аэропорта, он попытался набрать его номер. Точнее, если быть до конца честным, Артур названивал Имсу практически всю дорогу, сидя на заднем сиденье своего такси, но каждый раз попадал на голосовую почту. Очевидно, Имс избавился от мобильника, как только их команда разошлась каждый в своём собственном направлении. В отличии от совершенно раздавленного их последней встречей Артура, он сумел сохранить остатки благоразумия.       Зато старина Юсуф, как Артур понял пятью днями позже, не слишком парился по поводу профессионального кодекса преступного мира дримшер. Правда, звонить он Артуру не стал. Лишь отправил письмо по электронной почте, где весьма подробно расписал целую дюжину причин, по которым Артуру было необходимо «поднимать свою чудесную задницу, в каком бы конце земного шара она сейчас не находилась, и тащить её в Кению, пока один чересчур чувствительный британский придурок не упился до смерти или не напоролся на чей-нибудь случайный нож». Конец цитаты. Разумеется, Артур так и сделал.       И вот теперь, спустя чуть больше суток, он стоит, наверняка, в самом затрапезном районе проклятой Богом Момбасы, черти бы её побрали. От волнения у него трясутся руки, что совсем уж не похоже на холодного и расчётливого, вечно застёгнутого на все пуговицы Артура. Грёбаная рубашка за три сотни баксов насквозь пропиталась потом от кенийской жары и противно липнет к спине, его багаж потеряли в аэропорту, но клятвенно обещали, что страховка всё возместит.       Артуру плевать на багаж. Он ненавидит Кению в целом и каждого кенийца по отдельности. Всё, о чём он мечтает в данный момент — это прохладный душ и чтобы чудесным образом исчезли последние семь лет его жизни. Желательно, в обратном порядке. Тем не менее, он посылает всё к чертям и жмёт истертую кнопку звонка, под которым указан номер квартиры, названной в адресе из письма Юсуфа. Динамик подаёт признаки жизни через несколько секунд, но Артура не удостаивают ответом. Он неловко мнётся с ноги на ногу, прежде чем раскрыть рот.       — Имс?       Артур не узнает собственный голос в этом сиплом рычании. Будет не удивительно, если Имс не решится его впустить. Он всегда был исключительно осторожным ублюдком. Хотя, возможно, и не таким уж осторожным, раз семь лет назад позволил себе влюбиться в такое ходячее несчастье, как Артур. В любом случае, учитывая их образ жизни, первое точно имеет смысл.       Сквозь решетку динамика слышится тихая возня и щелчок, в котором Артур легко угадывает, как язычок предохранителя пистолета становится на место. Очевидно, дело Фишер-Морроу здорово выбило Имса из зоны комфорта. Или, что вполне разумно предположить, это сделали литры дешёвого местного пойла, которое кенийцы гордо именуют Виски.       Как бы то ни было, отвечать на домофон с оружием в руках — это уже здорово попахивает паранойей. Пока Артур поднимается по обшарпанной лестнице на второй этаж, он мысленно готовится к чему угодно. Возможно, Имс даже слушать его не станет. Просто возьмёт и выставит сразу после того, как насладится всласть разбитым и подавленным видом Артура, чья тщательно распланированная и отлаженная жизнь за какие-то три с половиной года покатилась под откос.       Несколько бесконечно долгих секунд Артур стоит у старой, покосившейся двери квартиры Имса. Обычно он не имеет дурной привычки жалеть себя и проклинать свою горькую судьбу, но сегодня, по всему, особый случай. В тот момент, когда дверь открывается с неприятным скрипом, Артур уже почти готов развернуться и умчаться прочь по лестнице, сверкая подошвами своих совершенно неуместных в Кенийской жаре кожаных оксфордов.       — Напомни мне сегодня же придушить Юсуфа, — бормочет Имс, пропуская Артура внутрь.       Что ж, по крайней мере, он не захлопывает дверь перед лицом Артура, и на том спасибо. Хотя обычное человеческое «здравствуй, рад тебя видеть» прозвучало бы неплохо. Однако, Имс никогда не был обычным человеком. Сколько Артур его знает, — из того, что он помнит — он всегда отличался какой-то особенной креативностью, когда дело касается проявления чувств. На данном этапе эта креативность заставляет Артура крепко сжать кулаки в карманах своих свободных льняных брюк. Хвала богам, что он не додумался напялить в дорогу привычный в последнее время шерстяной костюм или плотные джинсы.       Имс шоркает босиком на кухню, еле переставляя ноги, и возвращается со стаканом прохладной воды. Артур выпивает ее залпом.       — Хреново выглядишь, — заключает Имс после беглого, но внимательного осмотра потрёпанной и уставшей фигуры Артура.       — Могу сказать о тебе то же, — парирует Артур, возвращая стакан Имсу. — Выдалась сложная неделя? Ещё не весь свой гонорар пропил?       Артур даже не пытается скрыть нотки обвинения и ядовитого сарказма в собственном голосе. В конечном итоге, не один Имс тут страдал, стараясь утопить в алкоголе воспоминания о потерянной любви. Ему хотя бы было что топить. У Артура все эти годы не было и того.       Артура потихоньку начинает потряхивать неприятной мелкой дрожью. Он чувствует, что если сейчас же не успокоится, то накинется на Имса со всяческими обвинениями, что будет очень хреновым началом разговора по душам. Возможно, Артур и не самый большой мастер в управлении собственными эмоциями, но у него неплохой инстинкт самосохранения. По тому, как красноречиво играют желваки на лице Имса, он видит, что начинать разговор с глупых претензий всё-таки не стоит.       — Артур, зачем ты сюда приехал? — голос Имса звучит устало, что никак не вяжется с лихорадочным блеском в его потемневших глазах.       Вся злость, которой Артур кормил себя на протяжении последних почти четырёх лет, неожиданно испаряется, словно ее и не было. Только теперь до него начинает постепенно доходить, что среди них двоих именно Имс является пострадавшим в большей степени.       — Почему ты не рассказал мне всё, когда мы… — Артур собирается сказать «впервые встретились», но понимает, что это неверный подбор слов.       Имс, в отличие от него, не так разборчив в выражениях.       — Когда я встретил тебя после двух лет собственной каторги только затем, чтобы убедиться, что ты по-прежнему не имеешь понятия, кто я?       Артуру кажется, что его только что хлестнули по лицу наотмашь. Он собирает в горсть остатки своей гордости. Точнее, пытается это сделать всеми силами, но не может. Все слова, все разумные доводы о том, как Имс и Мол глупо и подло с ним поступили, которые он так тщательно приготовил, в одно мгновение идут прахом. Слова застревают у Артура в горле, как острая рыбья кость, которую невозможно ни проглотить, ни выплюнуть. Он понимает, что ещё минута, и он совсем расклеится. Чего доброго, ещё и разревётся тут на глазах у Имса, как глупый подросток.       — Артур, — хриплый, натянутый как струна голос Имса выводит его из тягостных раздумий, — в последний раз спрашиваю: зачем ты сюда приехал?       Скинув туфли с ноющих, вспотевших ног, Артур проходит вглубь маленькой, заставленной старой мебелью гостиной и без сил падает на диван, закрыв ладонями лицо.       — Я хочу вернуть свою жизнь, — сдавленно произносит он в прижатые ладони.       — Ты не так уж много потерял, — неуверенно напоминает Имс, осторожно присаживаясь рядом с ним. — Всего месяц. Это ничто, по сравнению с семью годами, не так ли?       Артур убирает ладони от лица и смотрит на Имса. Его мысли мечутся между двумя желаниями — врезать по этой глупой, небритой физиономии или свернуться калачиком у Имса на коленях и целовать его, пока в комнате не закончится воздух.       — Я потерял ТЕБЯ, придурок, — выплёвывает Артур, — а потом встретил и влюбился. Снова. Это тоже по-твоему ничто? И не говори мне, что все эти годы ты не чувствовал ко мне того же, потому что я тебе все равно…       Он не успевает закончить свою пламенную речь, потому что оказывается прижатым к спинке дивана сильным, мощным телом. Имс сидит у него на коленях — горячий и тяжёлый, и такой живой, что Артур насилу сдерживается, чтобы не завыть от чувств, которые его переполняют.       Губы Имса на его губах мягкие, но совсем не нежные. Они настойчивые и требовательные, и готовые вернуть своё. То, что столько времени принадлежало им по праву. По праву первой и, как оказалось, единственной любви. И Артур готов отдать себя всего целиком, со всеми потрохами, со всеми своими бесконечными рефлексиями и страхами. Со своей злостью на весь честной мир и всей своей любовью, от избытка которой он так долго сходил с ума, растерянный и злой, не зная, нужна ли она Имсу. Как оказывается теперь, видимо, нужна.       — Имс, подожди, чёрт, — бормочет Артур, как только рот Имса смещается от его губ к подбородку, потом переходит на беззащитное горло. Вылизывает и прикусывает, посасывает, оставляя след на тонкой коже.       Имс неохотно вскидывает голову, поднимая на Артура расфокусированный взгляд. Артур тут же забывает, что вообще он тут пытался сказать.       — Если ты сейчас скажешь, что передумал…       О, Господи, серьезно? Неужели похоже, что он мог передумать? Артур закатывает глаза.       — Конечно, я не передумал. Но я весь потный, от меня воняет самолётом и вашим отвратительным такси. И, блять, ещё бог знает, вообще чем.       Имс наклоняется, тычется носом ему в шею и делает глубокий вдох.       — Я скучал по твоему запаху, — признается он. — Ни на минуту его не забывал. Узнал бы из миллиона.       Он возобновляет поцелуи и ласки, но теперь они менее нетерпеливые. Имс широко зализывает место на шее Артура, где наверняка осталась его метка, гладит ладонями вверх-вниз его плечи, спотыкаясь на закатанных до локтей рукавах рубашки. Артур понимает, если они не разденутся сию секунду, то он лично кончит в свои и без того многострадальные штаны прямо так, с Имсом, сидящим у него на коленях. Член уже стоит так крепко, что становится больно, а по спине волна за волной его прошивает возбуждением, стекающим к пояснице и ниже, за пояс его брюк.       Прекрасно. Теперь Артур ощущает себя течной сучкой под разгоряченным, породистым кобелем.       — Пожалуйста, Имс, давай хотя бы разденемся, — хнычет он, безуспешно старается при этом стащить футболку с возбужденного Имса. — Умоляю. Я хочу тебя… Всего. Видеть тебя хочу, прикасаться. Я так долго мечтал об этом!       — Господи, Артур! Ты меня с ума сведёшь, — горячо бормочет Имс, судорожно шарит пальцами по груди Артура, воюя с мелкими пуговицами его рубашки.       Артур опускает поплывший взгляд и видит, как напрягся член Имса в его домашних шортах. Ему кажется, он ещё отчётливо помнит его на вкус. Как будто и не было всех этих лет проклятого одиночества, которое медленно, но верно подтачивало Артура по краям, делая их острыми и угловатыми. Нет, он всё ещё не помнит, как они встретились с Имсом впервые, но та ночь в клубе по-прежнему с ним. Оставалась с ним всегда. Как бы Артур ни старался вытравить эти несчастные, жалкие минуты из собственного сознания, он помнит каждую из них до мельчайшей подробности. Пускай Артур забыл что-то очень важное о них двоих, но он никогда не забывал, как любить Имса.       Оба оказываются обнажёнными в считанные секунды. Вещи смятыми тряпками валяются на полу рядом с диваном.       — Сам мне покажешь, где спальня, или мне провести исследование? — поддразнивает Артур, толкает Имса, упираясь ладонями в широкую, татуированную грудь, которая поднимается и резко опадает рваными толчками.       — Всё так же любишь командовать, пупсик, — Имс улыбается и от этой улыбки у Артура сводит мышцы живота.       — Разве не в этом заключается моя работа?       — Работа, значит, — лицо Имса становится сосредоточенным, даже опасным. — Сейчас ты у меня поработаешь.       Вскочив с дивана и колен Артура, он подхватывает его за бока и перекидывает через плечо.       — Боже, — Артур смеётся, — ты чёртово животное.       — О, да, — соглашается Имс, пока тащит обмякшего и послушного Артура по узкому коридору в дальнюю из двух комнат. — Именно поэтому я сейчас буду трахать тебя по-собачьи, любовь моя.       Толкнув ногой дверь, Имс заходит в тёмную комнату. Артур ждёт, что его сейчас швырнут на смятую постель, но Имс этого не делает. Укладывает бережно и сразу ползёт вверх по телу Артура, оставляя по пути россыпь влажных, жадных поцелуев. Артур выгибается на каждый из них, не может, да и не пытается, бороться со стонами, рвущимися наружу. Он и так слишком долго себя сдерживал. Даже в те моменты, когда беззастенчиво дрочил в одиночестве на светлый образ одного чересчур горячего англичанина. Теперь Артур понимает, что может наконец полностью и целиком отпустить контроль.       Член Имса прижимается к паху Артура, оставляя влажный след на натянутой коже плоского живота.       — У тебя есть.? — выдыхает Артур в жаждущий рот Имса. Руки сами по себе обвиваются вокруг мощной шеи. Артур понимает, что теперь они на своём законном месте.       — Только смазка, — задыхаясь, бубнит Имс. Нежно прикусывает подбородок Артура.       — Чёрт. Умоляю, скажи, что ты…       — Я чист. После последней работы даже думать не мог ни о ком другом. А ты?       — И я, — признаётся Артур.       Имс глухо рычит, кусает его за шею, на этот раз ощутимее, сильнее. Словно хочет пометить Артура, напомнить ему о том, кому он принадлежит. Всегда принадлежал. Артур с этим согласен как никогда и ни с чем.       Пошарив под подушкой, Имс достаёт наполовину использованный тюбик со смазкой. Артур иронично вскидывает бровь.       — Что? — ворчит Имс, щёлкает колпачком. — Дрочил на твои фотографии. Это ведь не запрещается?       — У тебя есть мои фото? — удивляется Артур.       Имс на мгновение становится мрачным, но тут же криво ухмыляется.       — Конечно, есть. Уверен, что у тебя тоже есть мои.       — Есть, — соглашается Артур. — Несколько десятков. На некоторых ты… не один.       Он понимает, что сейчас не самый подходящий момент признаваться, что он тайком следил за жизнью Имса все эти несколько лет. Далеко не каждое фото, которое ему присылали разные люди с разных концов Земли, доставляло ему удовольствие. Некоторые причиняли боль.       — Ты следил за мной, — не спрашивает, скорее, утверждает Имс.       Артур кивает ему в ответ.       Очевидно, Имс читает что-то, проскользнувшее на лице Артура. Он приподнимается на руках и пристально, но мягко, смотрит ему в глаза.       — Не думай о них, — приказывает он и упирается лбом в лоб Артура. — Все они ничего не значили, — шепчет, обдавая губы Артура тёплым дыханием.       — Их… — Артур рвано выдыхает. — Их было много.       — Каждый из них не был тобой.       В голосе Имса сквозит неподдельная боль. Артуру от этого хочется подвывать, ни то от тоски, ни то от досады, и совсем немного от счастья.       — Теперь я здесь. Я твой, Имс. Я весь твой.       — Ты всегда был только моим, — рычит Имс, прикусив Артура за нижнюю губу. — И прямо сейчас я тебе об этом собираюсь напомнить, любимый.       Устроившись между разведённых ног Артура, Имс облизывает его голодным взглядом. Гладит тёплыми ладонями бока, грудь, живот. Предусмотрительно избегает прикасаться к текущему члену Артура, от чего тому хочется плакать и умолять, но он этого не делает. Только принимает ласки, тихо стонет на каждое прикосновение и не сводит взгляда с нависающей над ним мощной фигуры. Он так долго грезил обо всём этом, что сейчас едва сдерживается, чтобы не вскочить с постели и не кинуться проверять свой тотем, чтобы убедиться в реальности происходящего.       — Это реальность, Арти, — произносит Имс, читая мысли Артура, но звучит так, будто уговаривает сам себя. — Наша реальность, — добавляет он тихо.       Выдавив на палец лубрикант из тюбика, Имс скользит им между ягодиц Артура, круговыми движениями смазывает вход, пока Артур слабо дёргается и дрожит. Имс растягивает его тщательно, наблюдает безотрывно за тем, как исчезают в теле Артура его пальцы. Его рот приоткрыт, грудь ходит ходуном. Артур мог бы сойти с ума только от одного этого зрелища. Вкупе со скользящими движениями пальцев Имса внутри него это почти толкает Артура через край.       — Имс, пожалуйста, — умоляет он, когда в него почти свободно входит уже три пальца.       — Рано, — хрипит Имс. — Будет больно.       Артур не может удержать за зубами собственный язык.       — Больнее, чем уже было, точно не будет. Имс…       Имс нависает низко над Артуром, бережно вынимая пальцы. Он выглядит так, будто получил кулаком под дых. Артур понимает, что поздно жалеть о сказанном, но всё равно ласково гладит затылок Имса, положив на него ладонь и зарываясь пальцами в короткие волосы. Пока Имс судорожными движениями наносит смазку на свой член, Артур пытается разрядить обстановку. Не то чтобы он был когда-то в этом большой мастер. Скорее, наоборот.       — Ты же грозился взять меня по-собачьи, — он пытается ухмыльнуться, но тут же стонет, когда скользкий и горячий член Имса прижимается к его входу.       — Ты сказал, что ты весь мой, — напоминает ему Имс, слишком серьёзно для ответа на простую шутку.       — Сказал, — соглашается Артур и добавляет: — Это правда.       — Вот и заткнись тогда, — огрызается Имс почти слишком грубо. Медленно толкается вперёд, раздвигая всё ещё слишком напряжённые мышцы Артура. — Ещё успеем по-собачьи, верно? — Артур молча кивает и снова издаёт протяжный стон. — Просто хочу видеть твоё лицо, …когда буду тебя трахать.       — О, боже! — выкрикивает Артур.       От боли и наслаждения его всего ведёт. Тяжёлые веки опускаются вопреки его воле.       — Смотри на меня, — приказывает Имс. Артур рвано выдыхает и открывает глаза. Имс морщится почти болезненно. — Расслабься, чёрт возьми, Арти. Сколько времени ты…       — Три года, — признаётся Артур. — Ни разу после того, как Мол мне рассказала.       Имс грязно ругается хриплым голосом. Его бёдра дёргаются, всё тело сотрясается от мелкой дрожи. Артур поднимает ноги, обхватив ими напряжённые чужие бока, подталкивает Имса пятками в поясницу, принимая его сразу на всю длину.       Выждав несколько секунд, Имс начинает плавно двигаться, но очень скоро его движения превращаются в беспорядочные, глубокие толчки. Отстранившись, он освобождается от захвата ног Артура и забрасывает их себе на плечи, сложив его пополам. Артур мысленно успевает поблагодарить Бога за то, что он настолько гибкий, прежде чем Имс начинает вколачиваться в него, проталкивая его по постели к изголовью.       — Люблю тебя, люблю, люблю, — повторяет он с каждым следующим толчком. — Всегда любил, — его голос переходит в сиплый стон, мешаясь с воплями Артура, пока тот неожиданно кончает, выплёскиваясь между их вспотевшими животами.       Имс кончает практически сразу вслед за ним. Пульсирующий член долго вздрагивает, наполняя Артура изнутри горячей спермой. Артуру кажется, что он чувствует оргазм Имса вместе с ним.       — Верни мне нас, Имс, — выкрикивает он прежде, чем успевает подумать о несбыточности собственной просьбы.       — Я попробую, — тихо обещает Имс, растянувшись на Артуре, всё ещё слабо всхлипывая после пережитого оргазма. — Не представляешь, как сильно я этого хочу.

***

      Спустя ещё десять минут ленивых ласк в постели, после долгого совместного душа Артур сидит в гостиной Имса. На нём мягкие пижамные штаны и самая маленькая футболка, которую Имсу удалось откопать в шкафу. В любом случае, всё это выглядит на Артуре мягко говоря с чужого плеча, если не сказать, как на вешалке.       Артур рассеянно перебирает фотографии, доставая их по очереди из шкатулки, которую Имс принёс ему из спальни. На каждой из них он видит двух по уши влюблённых и счастливых парней. У них лица Артура и Имса, но Артур понимает, чувствует, что это не они. Не только он один так сильно изменился за долгие семь лет. Имс изменился ничуть не меньше, если даже не больше.       — Я ничего из этого не помню, — тихо поизносит Артур, слова почти застревают в горле.       Приходится приложить немало усилий, чтобы вытолкнуть наружу каждое, но Артур знает, что это необходимо. Он должен это сделать сейчас или никогда.       Имс судорожно вздыхает, обессилено рухнув в старое, ветхое кресло. Ладони закрывают его лицо, и он не произносит ни звука, но по вздрагивающим плечам Артур в состоянии догадаться, что Имс плачет. В животе Артура всё скручивает таким тугим узлом, что на языке отчётливо проступает горечь. Ну что за кретин, честное слово! Разве с этого нужно было начинать признание в вечной любви? Артур насилу сдерживает порыв удариться головой о журнальный столик. Его начинает сильно трясти.       — Боже, Имс! — Артур сползает с дивана и падает на колени перед Имсом, хватает его за ноги, как капризный малыш. — Имс, посмотри на меня, — Имс никак не реагирует, только дышит тяжело и рвано. — Детка, пожалуйста, просто посмотри, — умоляет Артур, не обращая внимания на собственные слёзы, которые катятся по щекам, заползают за ворот и щиплют воспалённые веки.       Наконец после долгих секунд ожидания Артура, Имс опускает руки на колени. Артур хватает их обе, принимается выцеловывать каждый палец, переворачивает кисти ладонями вверх, целует широкие запястья с внутренней стороны, ласкает языком.       — Артур?       Голос Имса звучит так сдавленно, в нём столько неприкрытой надежды, что Артур не может больше сдерживать поток рыданий. Те рвутся наружу с такой силой, будто в нём вдруг прорвало какую-то плотину. И теперь только любовь Имса в силах её закрыть. Починить сломанного Артура, насколько это вообще возможно. Он чувствует, что задыхается.       — Имс… Я… я не могу дышать.       — Лапушка, эй, — Артура хватают подмышки и поднимают на колени. — Тшш… Всё хорошо. Успокойся, любовь моя. Просто дыши.       Внезапная боль формируется у Артура под куполом черепа и стремительно нарастает, как грязный селевой поток. Он чувствует, как от страха холодеют его конечности.       — У меня болит голова. Имс, это происходит снова, я ведь прав? Так это случилось в прошлый раз? — Артур в панике хватает Имса за ворот рубашки. Перед его глазами начинает темнеть, но он из последних сил вглядывается в полные слёз глаза напротив. — Не дай мне снова всё забыть. Пообещай мне!       — Артур…       — Имс, просто пообещай, что если я что-то забуду, ты всё мне расскажешь.       — Я обещаю, любимый, — Имс прижимает Артура к груди, гладит ладонью по растрепавшимся волосам. — Обещаю, обещаю, — повторяет снова и снова.       — Обещай, что не бросишь меня… опять, — едва слышно просит Артур. Ему так больно, что язык почти не может ворочаться во рту.       — Никогда, — клянётся Имс, и Артур ему верит. Его накрывает блаженная темнота.

***

      Имс. Три месяца спустя. Шарм-эль-Шейх, Египет.       — Лапушка, съеби в сторонку, не загораживай мне солнце, — лениво мямлит Имс, отмахиваясь от тени Артура, как от назойливого насекомого.       — Артур беспокоится о состоянии твоей кожи, — насмешливо упрекает его Юсуф, лежащий на соседнем шезлонге.       Имс садится, шваркнув о нагретую солнцем плитку своей идиотской панамой, которую навязал ему… кто бы вы подумали? Разумеется, практичный и заботливый Артур.       — А на твоём месте я бы вообще заткнулся, — он обвинительно тычет пальцем в волосатый живот Юсуфа. — Ладно ещё пупсик. Он всегда боялся толпы на открытом пространстве, — Артур садится в свой шезлонг и зыркает на Имса злобным взглядом. Имс делает вид, что не замечает, — Но ты то какого чёрта? — продолжает он третировать разомлевшего, как ящерка на солнце, Юсуфа. — Нахрена мы плещемся в этом грёбаном джакузи, когда в тридцати метрах от нас целое море?       — Мы заплатили кучу денег за удобства этого отеля, — напоминает Артур, хватает со столика коктейль подозрительного синего цвета. Имс в жизни не стал бы пробовать ничего подобного, но это Имс. — По крайней мере, в этом бассейне чистая вода, — продолжает Артур, выдвигая новые доводы в свою пользу.       — Чистая, — соглашается Имс. — И в ней столько хлора, что боюсь, скоро даже Юсуф в ней отбелится.       Имс кидает взгляд на Артура, придвигая свой шезлонг к нему вплотную. Даже по прошествии трёх месяцев бок о бок с Артуром его всё ещё не отпускает страх, что стоит ему отвернуться, как Артур тут же исчезнет, как призрачное видение, словно его и не было в жизни Имса. Однажды он уже потерял его. Имс не готов пройти через всё это снова.       — Артур сказал, что побережье здесь сильно напоминает человеческий гуляш, — с коротким смешком говорит Юсуф. — У меня слишком живое воображение для того, чтобы теперь…       — О, господи, заткнись уже, — перебивает его Имс. — Ты просто запал на ту пухленькую брюнетку, так и скажи, — он кивает в сторону, где в паре метров от них в гордом одиночестве загорает маленькая пышная арабка в совершенно несуразном кислотно-жёлтом купальнике.       Юсуф что-то хмуро бубнит себе под нос по поводу того, что да, он не настолько постоянен в своих привязанностях, как некоторые, и он не видит в этом ничего плохого. Имс больше его нет слушает. Пускай себе ворчит, ему-то что. Он поворачивает голову в сторону Артура, растянувшегося в своём шезлонге — смуглого и одетого в одни только белые борд-шорты. Сейчас, как никогда прежде, с отросшими, растрёпанными волосами, загоревший и расслабленный, Артур выглядит, как совсем юный мальчишка. Имс совершенно не помнит его таким. Но теперь он знает ещё одну сторону Артура и впитывает как губка всё, что видит и осязает.       Он протягивает руку и касается костяшками пальцев слегка шершавой щеки Артура. Тот тут же льнёт к его ладони, как ласковый домашний кот, от чего Имс безудержно млеет.       — Как там Кобб и дети?       Имс знает, что по-прежнему не проходит и дня, чтобы Артур не звонил Доминику в Нью-Йорк.       — Они в порядке, — сообщает Артур, не открывая глаз. — Миссис Майлз пригласила их троих погостить в ЛА. Дом переживает, что Филиппа пропустит занятия с репетитором по французскому.       — Он всё такая же наседка, каким был раньше, — Имс блаженно вздыхает. После последнего приступа Артур быстро оправился и ничего не забыл, к искреннему облегчению Имса. Но и не вспомнил то, что потерял семь лет назад. Имс решил, что, возможно, оно и к лучшему. Так они, по крайней мере, могут начать всё заново, с чистого листа.       Юсуф познакомил их со своим приятелем, нейрохирургом. Тот любезно согласился обследовать Артура. Во время обследования Саид — так звали доктора — обнаружил в левой височной доле мозга Артура старую гематому, которую, очевидно, каким-то образом не заметили семь лет назад в Лос-Анджелесе. Он прописал лечение, посоветовал побольше отдыхать и запретил принимать любые возможные снотворные.       Это стало последней каплей, укрепившей решение Имса и Артура завязать с путешествием с мир совместных сновидений.