Глава 4
Стелла
Ещё несколько минут назад произошел тот ужасный инцидент, а уже мы стояли перед Розалиндой, Луной и Андреасом. Воздух ставал тяжелым от напряжения, что витало в кабинете. Я прокручивала в голове, какое из наказаний выберет мне мать. Вариантов было не так много. Я уже была заточена в стенах Алфеи вместо каникул, уже потеряла возможность спокойно увидеться с отцом. Мне пришлось долго приходить в себя после того, что было в лесу. Я не сразу поняла, что случилось. Неужели такая умелая фея как Беатрикс могла так ошибиться? Что за эмоцию она не смогла заглушить, и которая на мгновение овладела ее способностью колдовать? Я кинула взгляд в ее сторону. Она стояла чуть поодаль возле дверей в кабинет. Мы же расположились посередине комнаты как виновники произошедшего, готовые понести любое наказание. Беатрикс уже не находилась в смятении как немного ранее и уверенно смотрела на своих наставников. Но ее взгляд будто проходил сквозь их головы, было видно, что она думала о другом. Первой заговорила моя мать. Королева рассказала своим коллегам о произошедшем в лесу. Бóльшую часть своего рассказа мать смотрела на Андреаса, видимо, чтобы тот преподал урок сыну. Отец, который объявился через 16 лет, будет отчитывать парня, воспитывающегося другим человеком. Как же это смешно. Мать перешла с части, где мы встретились с Беатрикс, на то, что случилось дальше. Конечно, она бросила предположение, что столкнулись мы в лесу не случайно. Это объясняло наш выход за барьер. Когда она рассказывала всё, прося Беатрикс дополнять, в голове всплывали резкие расплывчатые картинки: как мы со Скаем застыли на месте, увидев сожженного, моя безуспешная попытка сразить существо светом, как он бросился на меня… Наконец, мать дошла к самому важному. — Скай не успел помочь Стелле вовремя, — говорила королева, — Луч Стеллы не попал в сожженного, а отлетел в дерево, которое загорелось, чуть не упав на детей, если бы не вовремя среагировавшая Беатрикс. Фея воздуха молчала, задержав пронзительный взгляд на мне. Теперь-то ты будешь должна мне. Я прекрасно понимала, что произошедшая ситуация была ужасна. Был риск для жизни нас троих, но я не могла не воспользоваться возможностью узнать у нее то, что нам нужно. «– Что тут произошло? — стальной тон грохотом раздался по всей местности. Мать рассматривала нас, покрытых черным слоем сажи и целиком промокших от недавнего дождя. Ее взгляд осмотрел поверженного сожженного и недавно рассеченный продолговатый пень дерева, от которого сейчас остался лишь пепел. Она повторила вопрос, никто не решался произнести и слова. Тогда она обратилась к Беатрикс: — Расскажи мне все. — Я пошла искать Ская и Стеллу за пределы барьера по просьбе отца. Когда я нашла их… Сожженный, что был где-то по близости, внезапно напал на нас. И так вышло что… — Я хотела сразить его, но промахнулась, и мой луч разрезал дерево. Оно загорелось и чуть не свалилось на нас, — перебила Беатрикс я. Я сказала это, чтобы иметь козырь в рукаве. Нам нужна была помощь Беатрикс, иначе мы не выберемся отсюда бесшумно. Теперь она будет должна мне не только за то, что чуть не угробила меня, а и за то, что я взяла вину на себя. Пусть это неправильно в такой ситуации, но я предпочла одержать выгоду с нее. Я понимала, что мать накажет меня. Но это для меня не впервой. Больше не будет как прежде. Теперь мне все равно. — У тебя получился разрез? — удивленно спросила она. Как я буду выкручиваться из этого, не знаю. Мать учила меня разным приемам, но не все получались. В этом числе и разрез». После долгих чтений нравоучений и приговора к тренировкам, я сходила переодеть грязную одежду. Позже мы уединились с матерью в ее кабинете. Она долго еще что-то мне напористо объясняла, но мои мысли были далеко отсюда. — Ты меня вообще слушаешь? –крикнула мать, — Если ты так теряешь концентрацию и в бою, то сегодняшнее происшествие не случайность. С завтрашнего дня будешь учиться сражению. Каждый день кто-то из нас, учителей, будет упражняться с тобой. Чаще со мной, нужно доработать технику разреза. Признаюсь, очень удивлена, что он у тебя получился. Что я буду делать?.. Может, моя идея была уж не такой и хорошей. — Я же сказала. На это повлиял страх, у меня может не получиться это снова, — пыталась отговорить ее от этой затеи я. Хоть и тренировки теперь были необратимы, мне хотелось заставить передумать мать от занятий с ней самой. Я пыталась отогнать мысли о бывалых тренировках с ней еще до поступления в Алфею. — Страх… Что ж. Тогда заставим тебя бояться. Земля на миг будто бы ушла из-под ног. Я вспоминала каждую боль, причиненную ею, каждую надежду, которую она давала, а потом также резко стирала в прах. Чувства, которыми игралась она. «Прошло несколько лет с того времени как мать маленькой феи отобрала папу у девочки. За это время принцесса смогла узнать свою мать. Вначале всё было хорошо, даже прекрасно, но постепенно, месяц за месяцем мать девочки начала меняться. Она заставила полюбить, а с течением времени постепенно разбивала ее. В один день она могла быть доброй, даже веселой, играть с девочкой, а на следующий растаптывала ее, мучила тренировками. Принцесса никогда не понимала ее, а когда мать просила прощения, всегда отпускала обиды. Маленькая Стелла до конца верила в то, что она ее любит, делает всё для ее блага. С каждым годом давление ухудшалось. Мать отбирала у дочери всё, что она любит. Запрещала делать, то что ей нравится, высмеивала за каждую оплошность. — Ты принцесса, а значит не должна делать ошибок, — кричала она, смотря на дочь и кривясь, — Слёзы — признак слабости. Персона королевской крови не может ее проявлять. Девочка запиралась в своей комнате и плакала после каждой тренировки с ее матерью. Рыдала до посинения глаз, а в мыслях витал лишь один вопрос: «Почему она меня не любит?». Когда мать находила девочку в таком состоянии ее гневу не было предела. С отцом ей по-прежнему запрещалось видеться, с годами она даже забывала, как он выглядит. Фотографий, альбомов и чего-либо у нее не было. Была лишь подвеска в виде солнышка, которую подарил ей папа. Когда-то принцесса нарисовала солнце, не придавая этому значения. Оно имело кое-что необычное. В середине находилось отверстие, где был умещен полумесяц. Девочка хотела соединить их вместе. Как солнце светило днем и было священным для Солярии, так же и луна была для принцессы чем-то особенным. Тем, что излучает свет не только днем, не дает миру погрузиться в непроглядную тьму, успокаивает даже в самые мрачные ночи. Королева Луна забрала у дочери всё, что когда-либо дарил ей отец, но подвеску девочка надежно спрятала, чтобы хоть что-то напоминало ей о папе. Каждым вечером перед сном она держала ее в руках и вспоминала все, что связано с папой. К сожалению, потом ей пришлось попрощаться и с этой вещицей. Друзей у нее тоже не было, мать запрещала ей гулять и с кем-либо видеться. Но однажды Стелла все-таки познакомилась с одной девочкой, которая зашла на территорию замка матери. Ей не хотелось с ней прощаться, но всему приходил конец. Эту фразу ей всегда говорила мать. Воспоминание о ней принцесса хранила в себе еще долгое время. Прошли еще годы. Девочка стала подростком, ей было уже разрешено видеться с папой. Она частенько приезжала к нему и просила забрать, но он не мог этого сделать из-за Луны. Тренировки магии с матерью ужесточились. Теперь у нее был еще один способ манипулировать дочерью. Это ее отец. Мать учила ее направлять эмоции в свою магию. Стелла не показывала того результата, которого желала ее мать. Какие королева хотела эмоции от девочки, растущей в нелюбви, одиночестве и ежедневного порицания за «слабость»? В такие времена мать начинала провоцировать ее на негативные эмоции, а самым эффективным, по ее мнению, было вызывать у нее страх. Это было несложно, ведь каждый день был для нее как кошмар. Луна запечатывала в ее глаза картины, что причиняли ей боль и вызывали тревогу. Она видела своего отца так близко, что, казалось, это все было реальностью, но позже он исчезал, а в некоторых иллюзиях, сотворенных матерью в моем сознании с ним что-то случалось. Стелла плакала, кричала, но ее матери только это было и нужно. Она заставила ее бояться, заставила ненавидеть себя — собственную мать.» Все мое детство было пропитано страхом и несбывшимися надеждами. Я пряталась, чтобы заняться любимым делом, скрывала вещи, которые мне дороги, хранила единственное, что у меня было — воспоминания. Боролась, чтобы не стать такой же, как она, чтобы не возненавидеть весь мир. Все прекратилось, когда мне было 15 лет. Тогда отец окончательно забрал меня к себе, а потом отдал учиться в Алфею. Хоть я часто говорила, что это место мне не нравится, на самом деле это не так. Это место — мое спасение. По крайней мере, было до того, как мать добралась и сюда. Я глубоко вдохнула воздух, которого мне до этого не хватало, и сказала: — Хочешь заставить меня бояться? Давай. Но знай, что все изменилось. Я больше не одна, я не та маленькая девочка, что нуждалась в любви и присутствии матери. И не та, которая боялась сделать ошибку, чтобы ей не запретили видеть отца, с которым ее разлучили на 7 лет, — я старалась говорить уверенно, но голос предательски содрогался. — Я больше не собираюсь покрывать тебя и молчать. Дверь открылась, и кто-то зашел в кабинет. Проигнорировав это, я продолжила: — То, что ты скрыла 16 лет назад, убило даже маленькие проблески надежды на то, что, возможно, ты не такая плохая, что что-то хорошее еще осталось в тебе. Я не верю в вашу ложь о том, что в Астер-Делле были только кровавые ведьмы. Тогда вы бы не скрывали это. Признайся, что вы сотворили что-то еще. Розалинда не пожалела бы никого и убила всех ради своей цели. — Прошлое останется в прошлом. Не нужно копаться в этом и придумывать себе какую-то иную правду, — она опять улыбнулась одной из своих непринужденных улыбок, которая просто выводила меня из себя. Насколько она была фальшивой. — Правда всегда всплывает наружу. И я этому поспособствую. Не желая дальше слышать ничего от этой женщины, я решила просто уйти. Когда я двинулась к двери, чтобы покинуть кабинет, увидела стоявшую на пороге Беатрикс с немного смятенным видом. Она смотрела на Луну. Проходя мимо нее, я бросила взгляд на маму. Королева лишь вздохнула, закатив глаза, а после глянула на Беатрикс. Мне было интересно, на что у них такая реакция, и даже подумала, не подслушать ли их разговор. Но как только я вышла, специально подняв руку, чтобы сделать себя невидимой, поняла, что не одна тут. Возле двери стоял Андреас, выжидая чего-то или кого-то. — Здравствуйте, — неловко сказала я. Стелла, серьезно? Здравствуйте? Ты видела его пару минут назад. Как же неловко. Не дожидаясь ответа, я просто прошла мимо и быстро ушла прочь. За поворотом я остановилась, чтобы отдышаться. Напряжение от последних событий болью отдавало по всему телу. Может, зря мы все это затеяли? Может, нужно было дождаться девочек и действовать вместе с ними?.. Но я понимала, что больше такой возможности не будет. Как только начнется учеба, школа будет кишеть от учеников и других учителей. Нас могут загрузить сложно выполняемыми заданиями, начнут то, к чему они готовятся. И мы не сможем узнать ничего и сделать уже тоже. Поэтому я собрала волю в кулак и отогнала все негативные мысли. Не успела я и дойти до своей комнаты как меня догоняет Беатрикс. — Давай поговорим, — говорит она. — И о чем же? — улыбаясь, ответила я. Я чувствовала, что победила, и сейчас я заставлю ее рассказать то, что мне нужно. Беатрикс выдержала паузу, будто подбирая слова. — То, что ты сказала об Астер-Делле, правда? Я на мгновение была озадачена. Вопрос застал врасплох. — Что именно? — О кровавых ведьмах, убитых Розалиндой. Я задумалась. Она не знает? «Мне вспомнился наш разговор с Блум. Когда мы направлялись освободить Беатрикс из тюрьмы, прежде я хотела расспросить фею огня. — Беатрикс говорила тебе что-то об Астер-Делле и Розалинде? — Да, я рассказывала это девочкам, но они не верят ее словам. Беатрикс утверждала, что город сожгли Даулинг, Сильва и Харви, а в последний момент Розалинда опомнилась и спасла нас с Беатрикс. Все события, что произошли, по просьбе Фары королева Луна скрыла от чужих глаз. — Ты думаешь Беатрикс говорила правду? — Я не знаю, но ее эмоции, когда она это рассказывала, мне показались искренними. В том городке все же убили ее семью и… возможно, мою.» Если в том городке жили только кровавые ведьмы, значит, ее родители могут быть живы, но Розалинда, очевидно, сказала ей противоположное. — О кровавых ведьмах Розалинда рассказала Блум. Если не веришь моим словам, можешь спросить Ская. Эту историю и твой отец поведал Скаю. Ему-то ты, наверное, доверяешь. Только сейчас я поняла, что последнее предложение было лишнее, ведь он все-таки не рассказал ей ничего. — Ты же не думаешь, что я поверю вот так просто твоим словам. — Поэтому я сказала обратиться к Скаю. Ну а если не хочешь и ему верить, не верь. Это мало, что меняет. Но я вижу, что ты явно обеспокоена этим. — Ты ничего не видишь, потому что ничего не знаешь. — Как и ты, слепо веря в их благодетельность и невиновность. — Я пришла к тебе по-другому поводу, — пыталась съехать с темы Беатрикс, — Хочу сделать предупреждение, чтобы ты впредь не покрывала меня ни перед кем. Я ухмыльнулась и победно предъявила: — Я просто воспользовалась ситуацией, теперь ты должна мне, хотя бы за то, что чуть не угробила меня. Дважды. — Тебе не стоит проворачивать эти глупые игры. Ты отделалась легким наказанием. — Ты так говоришь, потому что на самом деле знаешь на что они способны. Хорошо, — я подошла к ней ближе будто хотела сказать что-то секретное и запретное для чужих ушей. — Тебе врали, не сказали правду, ввели тебя в заблуждение… Не значит ли это, что мы с тобой в одной тарелке? — я чуть наклонила свою голову, провела по выбившейся пряди волос Беатрикс и медленно заправила ее за ухо. — С чего ты взяла, что я верила им? — посмотрев в глаза, спросила она, при этом даже не пошевелившись, — Я предупредила тебя. — Если продолжу дальше так играть, что ты сделаешь? — Если сделаешь, увидишь, что случится, — теперь уже и она улыбнулась, — А сейчас спрашивай, что тебе нужно. У тебя есть один вопрос. — Оу, но правила, кажется, здесь устанавливаю я, — усмехнувшись, я продолжила, не отводя взгляд, — Мне нужна информация о том, как пересечь барьер, чтобы это не дошло ни к кому. Пожалуй, это пока все, что мне нужно. — Задний двор Алфеи, оттуда по тропе вниз к каменному кругу, потом, обойдя справа водопад, идти вперед, пока не увидишь барьер. Возле того самого места будет колодец, тщательно спрятанный в кустах. Пересекая барьер там, никто не зафиксирует это, — кинула она, будто пересказывая уже ранее заученный текст. Закончив, Беатрикс отступила. На ее лице не было прежней ухмылки, лишь острый взгляд. Сегодня я победила и смотрела на ее с ликованием. И это лишь начало. Беатрикс развернулась и хотела уже уйти, но я бросила ей в след: — Я бы сказала спасибо, но, понимаешь ли, это услуга за услугу. Она обернулась. — Когда будете проходить каменный круг, обойдите его мимо. Через него Розалинда сразу узнает, что вы там. — Так хочешь получить спасибо? — Не хочу больше искать вас. — Не переживай, я сама тебя найду. Не ответив, Беатрикс зашагала прочь. Мне так нравится, когда она злится. Я оперлась рукой о подоконник, думая над своей победой. Вдруг сзади кто-то коснулся меня. Дрогнув, я обернулась. — Ты чего пугаешься? — спросил Скай. — Задумалась. — О чем говорили? — он кивнул головой в сторону, где уже скрылась Беатрикс, но Скай, видимо, успел к тому моменту ее ухода. — Я узнала, как тайно пересечь барьер. Я пересказала ему в точности, словами Беатрикс, как найти то место. — И все же не понимаю, зачем ты взяла вину на себя. Теперь тебя заставят тренироваться каждый день. — Я же узнала, что нам нужно. Это все что важно. Единственное, побег к папе придется отложить, ведь тренировки будут каждое утро. Главное, что ты сможешь узнать о Сильве. — Спасибо за помощь, но необязательно было так рисковать. — Когда-то ты поддерживал меня, помогал, был моей опорой. Теперь я хочу отплатить тем же и стать для тебя хотя бы хорошим другом, — я говорила искренне, желала исправиться и больше не допускать старых ошибок. — Значит, друзья? — Друзья, — я улыбнулась и дотронулась к его плечу в знак поддержки. — Еще кое-что, — я помедлила, подбирая слова. — Я отправила Беатрикс к тебе. Расскажи ей все, что знаешь от Андреаса про Астер-Делл. — Зачем? — Похоже ей сказали нечто другое. *** Я вошла в свою комнату и, даже не раздеваясь, упала на кровать абсолютно обессиленная. Окно было открыто. Странно, я, вроде, оставляла его так. Просто вынуждена встать, я закрыла его. На дворе была ночь, холодный воздух врывался в комнату. Звезды сияли очень ярко, а облака полностью развеялись после недавнего ливня. Я посмотрела на горы, что были покрытые густыми лесами. Мысленно я продумывала как бы пробиралась через них к заселенной местности, которая ведет в дворец Солярии. В замок папы. У матери тоже есть свой дворец, но я ни за что бы не вернулась туда. Вот опять мои мысли приводят только к единому. Я переоделась в ночную одежду и легла, по-прежнему уставившись в потолок. Спать не хотелось. В последнее время меня мучили бессонницы, а я жутко не любила просто лежать и ничего не делать. Это скучно, а думать я ни о чем не хотела. Я встала и подошла к столику. Руки потянулись к тумбочке, где хранились бумага и карандаши. Я села за стол и начала прорисовывать модель девушки. Обычно, чтобы сделать набросок, я представляла кого-то. Иногда это были какие-то знаменитости, а иногда просто мои подруги, которых я видела каждый день и фотографировала их в Инстаграм. Порисовав несколько минут, я поняла, что представляю в голове Беатрикс. Что было для меня странным, ведь я не могла запомнить ее так хорошо. До этих каникул мы вообще почти не пересекались. Я бросила карандаш и посмотрела в окно. Уставившись в одну точку, я думала обо всем произошедшем. Какой будет следующий шаг? Как нам найти правду в этом мире, полном жестокости? Что если эта правда окажется просто ужасающей, как мы будем дальше с ней жить? Я отвернулась от окна и осмотрела эскиз. Нет, сегодня ничего не получится. Я перевернула лист бумаги, на нем появился текст. Снова? «Мне нравится ход твоих мыслей, — он… или она умеет читать мысли? — Ты все делаешь правильно, не останавливайся. Скоро ты сможешь выведать их секреты. Но внимательно обдумай то, что уже знаешь. Твоя мать не заслуживает, чтобы ты скрывала ее грехи. Не молчи о ее преступлениях. 44.» На бумаге только сейчас начало проявляться пятно крови. Потом оно начало преобразовываться в изображение руки. Я отпрянула. В голове все луной отдавались слова: не молчи, не молчи, не молчи о ее преступлениях. Я взялась за голову. Прекрати… Голос в моей голове прекратился. «– Я тебе не враг.» В конце послания еще было какое-то число, я хотела поразмышлять над этим, но вдруг меня кошмарно начало клонить в сон. Через мгновение я уже погрузилась в него полностью.