Законопослушный гражданин

Жаркое лето 37-го года. И я с маленькой сумкой через плечо, набитой лишь самым необходимым, собираю всю дорожную пыль с обочин бостонских дорог. Несколько дней назад я натворил дел в Провиденсе и смотался оттуда как можно быстрее, так, что даже оставил в отеле все свои вещи. Поехал автостопом в Бостон, представляясь чужим именем и вливая в уши собеседников убедительную легенду своей выдуманной жизни. Я знал, что за мной хвост, но просить помощи у собственных боссов не мог; и, выбрав самый отчаянный путь, двигался по направлению к кораблю, что послезавтра должен отправить меня в Гренландию. Раздобыть поддельные документы не составило труда. После я забежал в фотостудию, отвалив доллар за пару снимков себя любимого. Надвинул шляпу посильнее на глаза и зашагал по раскалённым городским тротуарам. И вот я, обновлённый, уже отстоял очередь на регистрацию и, стараясь привлекать как можно меньше внимания, двинулся к кораблю. Это было средних размеров торговое судно с высоко возвышающимися мачтами, которые тонули в солнечных лучах и угольном дыме. Вокруг меня туда-сюда сновали матросы и торгаши. Это был приятный гул портовой жизни. Затем менее приятный запах свежевспоротой рыбы где-то рядом поторопил меня взойти на корабль. Я ходил в море два раза — в бессознательном возрасте 5-ти лет на пару дней; и незаконно в пьяном беспамятстве дня на три. Предстоящее путешествие длинною в месяц немного пугало, хоть и в моряцкой среде считалось коротким сроком. Единственное, что я точно знал, и что вселяло в меня уверенность — морской болезни у меня точно нет. Ну, по крайней мере, я очень на это надеюсь. Меня приписали помощником кока. Думаю, это лучшее, что могло выпасть на мою долю. Работа руками — вообще не моё. Если честно, я ни за что добровольно не пошёл бы на корабль, если б не вынужденные обстоятельства. Ничего хорошего не ожидая за этот тяжёлый месяц, я прошёл к своему кубрику. Периодически оглядывался — нет ли за мной хвоста; но, видимо, бояться было уже нечего. Думаю, мой след затерялся ещё где-то на дороге. В тесном прямоугольнике, освещённом двумя яркими лампами было три койки, и на нижней уже кто-то лежал, укутанный в одеяло. Летняя духота была нипочём незнакомцу. Я тоже решил прилечь и почитать что-нибудь. Но изредка поглядывая в иллюминатор, считал пролетающих мимо чаек, и с каждой птицей сознание уплывало всё дальше в глубины сна. Я проснулся, как мне показалось, через несколько минут, но стоял уже поздний вечер, и в открытый иллюминатор задувал приятный морской ветерок. Спрыгнул с койки и отправился умываться. Выглянул, смотря на воду, завороженный лунными бликами на тихих волнах. Гавань была спокойна и темна. — Привет, — тихий голос донёсся из-за спины, и я спешно обернулся. На нижней койке сидел юноша, что спал, когда я пришёл. Лицо у него было совсем не моряцкое. Сразу было видно, что он первый раз на корабле. Его светлые кудри спутались после сна и падали на глаза. Аккуратный нос, тонкие розовые губы — он походил на аристократа и совсем не вписывался в общее окружение. Даже синяя рабочая одежда его не портила; даже наоборот, придавала некоторого шарма. — Если не хочешь говорить, я не заставляю, — улыбка резко сошла с его губ, а руки принялись поправлять одеяло. — Извини. Я задумался. Я Алан, — я подошёл и протянул ему руку. — Энди, — он ответил на рукопожатие, и я взглянул в его тёмные блестящие глаза. — Ты, брат, какой-то помятый. В первый раз тут? — В первый, до этого не ходил в море. Я вообще человек не походный. — Понимаю, — он улыбнулся, обнажая белоснежные зубы, — откуда ты? — Я из Монтаны. Вырос в Грейт-Фолсе. — И чего это тебя в Бостон занесло? Жажда приключений? — он удивлённо поднял брови. Я развел руками, и он посмеялся. Энди не сообщил откуда родом он сам, толком не рассказал, чем занимается на суше и не поведал каких-либо действительно важных фактов о себе. Я сказал правду. В половину. В меня закрались подозрения о его схожей судьбе. А, может, он просто был скрытным человеком, а я вечно искал во всём подвох. Хотя разговаривать этот парень мог часами. На следующий день к нам подселился сосед — крупный среднего роста моряк, его звали Ник. Он всё время рассказывал о своих прошлых походах, называя нас зелёными; хотя сам был не сильно старше нашего, и его срок на торговом флоте был всего год. Ник работал вместе с Энди в машинном отделении. Матросы рассказали мне, что отплытие назначено на следующее утро, так что этим вечером все повалили пить в бар. Мы с Энди остались. — Энди, почему ты не пошёл с остальными? — я свесился с койки, смотря на него сверху вниз. — Ну, не люблю это дело. — он помедлил, будто хотел что-то ещё сказать, но замолчал. Я хмыкнул и вернулся к чтению. — .на самом деле, я в завязке, — через минуту добавил он, и я спрыгнул к нему вниз. — Вот, значит, что. А я тоже в завязке, только от новых знакомств, — я попытался улыбнуться ему. Вышло не очень, Энди выглядел подавленно. — Почему? — внимательно произнёс он и застал меня врасплох. Я поглядел в иллюминатор, взглядом цепляясь за луну несколько секунд, не находя подходящего ответа на его вопрос. — Алан, ты скрываешься от кого-то? — Энди поднялся, приблизившись ко мне, и тоже посмотрел на небо. Будь проклята его проницательность. Я утвердительно кивнул. Он закинул руку мне на плечо и кивнул в ответ. Я понял, что он тоже признался мне. Я был польщён его откровением. На следующее утро я проснулся от рёва трубы, побежал к иллюминатору смотреть, как порт, люди и дома уходили всё дальше. Оставляли меня в одиночестве в шумном и строптивом океане. Я разбудил Энди и заставил его подняться на палубу. Мы поспешили на нос, смотреть, как корабль всё быстрее рассекал волны. И вдаль уходил Бостон, превращаясь лишь в полоску огней на горизонте. Я чувствовал свободу. Затем мы разошлись на работу. Она помогала мне отвлекаться от тревожных мыслей, да и атмосфера на корабле была относительно размеренно-спокойной. Вечерами мы всё чаще вели беседы с Энди. Он познакомил меня с двумя парнями, похожими на нас. Мы сдружились и частенько выбирались ночью на палубу, или играли в карты у кого-нибудь в кубрике. Их сопровождали меланхоличные мысли об этом походе. Их можно было понять, Джо и Рой попали на корабль не по своей воле. Со временем эти переживания передались и мне. Той ночью я совсем не мог заснуть, безрезультатно ворочался пару часов, наконец, решив пойти проветриться. Койка Энди пустовала; я надеялся, что найду его наверху. Весь лунный свет вылился на палубу. Небо было безоблачное, и даже клубы голубого дыма от корабля не могли скрыть множество звёзд. Я сразу увидел силуэт Энди: он стоял облокотившись на планшир, погружённый в свои раздумья. Я тихо подошёл и встал рядом. Юноша вздохнул и посмотрел на меня. — У нас скоро последняя остановка. Всего несколько часов у берега, после этого до Гренландии без передышек. Понимаешь? — Да. Энди, подожди, куда ты клонишь? Ты хочешь сбежать? — я был удивлён его мысли, хотя почувствовал надежду. — Нет, просто рассуждаю. Малыш Рой тут страдает. Может, подсобить им с побегом. Я ничего не ответил. Мне нравилось на корабле, хотя я и уставал немного. Но моя работа и работа Энди с Роем. это было совсем другое. Ещё меня не покидало беспокойство по поводу моего места в организации. Это сумбурное бегство не позволило мне никого предупредить о своём месячном отсутствии. Дела мои на этом фронте были хреновы. — Энди, когда мы сойдём на сушу, увидимся ли ещё когда-нибудь? Он удивлённо захлопал длинными ресницами. Наклонился и достал откуда-то пустую бутылку со свёрнутой исписанной бумагой внутри. — Алан, тебе лучше со мной не водиться. Я не хороший человек, — он сделался серьёзным, а его карие глаза наполнила печаль. Энди опустил взгляд и принялся рассматривать коричневое стекло бутылки. Она была запечатана сверху, а горлышко обматывала верёвка. — Не дури, ты сам знаешь, что я не «законопослушный гражданин». Я не хотел отпускать Энди. Не хотел его терять. Я бы даже сбежал с ним, пропади он пропадом! Я думал, что из нас вышла бы неплохая команда. Он — преступник с аристократичными манерами, и я — провинциал с повадками преступника. — Знаю, — он приблизился ко мне, смотря в глаза, — я тебя не оставлю. Только обещай, что не предашь меня и не выстрелишь в спину. — Обещаю, — мне стало жалко его искалеченную душу и преданное испорченное доверие. Я схватил его ладонь и крепко сжал, утопая в чёрных глазах. В них отражался звёздный небосклон, а в моих отражался, наверное, сам Энди, самый красивый из всех преступников, что я видел раньше. — Но если расстанемся, оставляю тебе послание. Я тут набросал кое-что о себе, — юноша нарушил образовавшееся молчание. Его губы тронула улыбка, и он запустил бутылку, что держал в руке, подальше от корабля. Её поглотили жадные океанские волны, и я понимал, что только что на моих глазах утонула моя возможность познать его. Так как я обещал быть вместе с Энди, через три дня мы вчетвером натворили дел, и нас вышвырнули. К слову, это было даже в какой-то степени случайно. Я немного расстроился, что не увижу своими глазами Гренландию, Энди был доволен, а Рой и Джо счастливы. Ну, хотя бы кто-то. — Я предлагаю выпить! — это были первые слова Энди, когда он спрыгнул с трапа. — Я думал, ты завязал. — Пора развязываться, — ухмыльнулся юноша, схватил мою кепку с головы и принялся убегать вглубь улиц, оставляя порт и корабль позади. Я побежал следом, парни последовали за мной. Я бежал, вдыхая душный городской воздух, по безлюдным маленьким улицам утреннего спящего города, смеясь как ребёнок. И понял, что на земле тоже бывает свобода.