«Посмертие»

      У каждого человека должен быть дом.       Не формальные крыша и стены, не адрес в паспорте (хотя это тоже весьма полезно), а настоящий дом. Место, куда хочется вернуться. Островок безопасности, где всегда можно перевести дыхание и собраться с мыслями. Некая точка опоры в этом безумном мире.       У Гарри такой дом был.       По крайней мере, ему так казалось…       — Вы помните что с вами произошло? — лечащий врач поправляет сползшие на кончик носа очки и забавно, как-то по птичьи, наклоняет голову набок. — Хоть что-нибудь о себе? Ваше имя?       — Гарри, — вырывается помимо воли прежде, чем он успевает осознать. — Гарри Поттер.       В глазах за стеклами очков мелькает недоумение, смешанное с подозрением.       — Гарри Поттер, — повторяет доктор, словно услышал какую-то ерунду.— Серьезно?       Серьезно?       Этот вопрос преследовал его всюду, где он вынужден был представляться, начиная с социальной службы и заканчивая случайным знакомством в баре. Первой реакцией собеседника всегда был либо смех, либо недоверие, и их вполне можно было понять.       В современном мире с тем же успехом можно было бы назваться Фродо Бэггинсом или Люком Скайуокером, но почему именно Поттер? Ведь именно это имя первым вспыхнуло в абсолютно пустом сознании, в ответ на вопрос доктора. Именно это имя прочно ассоциировалось с начисто стертой последствиями комы личностью.       И это не было случайностью или ошибкой, он знал, что его зовут именно так. Что, в общем, вполне могло быть правдой — Гарри Поттер все же не Фродо Бэггинс, так что имя по большому счету роли не играло, но…       Но. Гораздо сильнее его беспокоило то, что он не просто называл себя Гарри Поттером, он ощущал себя им. Там самым мальчиком из чулана, попавшим в волшебный мир и сражавшимся со страшным злодеем.       Он почти помнил, как в детстве удирал от кузена Дадли по ухоженным улочкам Литтл-Уингинга. Он почти видел возвышающуюся на холме громаду древнего замка. Он почти чувствовал, как ослепительная зеленая вспышка пронизывает все тело потусторонним холодом…       Может, он сошел с ума?       — Вы не сошли с ума, Гарри, — психотерапевт устало вздыхает, украдкой поглядывая на часы. — Просто ваше сознание, вероятно, пытается уберечь вас от травмы, которую вы пережили до амнезии. Вот и подсовывает вам вместо реальных обстоятельств вымышленные.       — Что ж такого страшного могло со мной случиться, если моя психика предлагает мне роль круглого сироты, за которым всю жизнь гонялся серийный маньяк?       — Простите? — психотерапевт поднимает на него растерянный взгляд, явно прослушав половину реплики.       — Да ничего. Спасибо, что выслушали, до встречи.       Он встает из кресла и уходит, не оглядываясь. Он точно знает, что в этот кабинет больше не вернется. Да и зачем? Он уже понял, что мозгоправы способны объяснить лишь что с ним произошло, но не могут сказать, почему или как это произошло.       И уж тем более они не смогут вернуть то, в чем он больше всего нуждается — его прошлое.       То прошлое, которое теперь существовало лишь на страницах под разноцветными обложками. Такое близкое — и в то же время недоступное. Будто навсегда отделенное от него стеклянной дверцей книжного шкафа.       Или?..

***

      — Гарри? — его окликнули прямо посреди переполненного людьми проспекта.       До боли знакомый, но отчего-то наполненный ужасом голос ударил будто разрядом тока.       Мужчина лет сорока на вид. Кожаная байкерская куртка, блестящий шлем подмышкой. В темных волосах запуталось вечернее солнце. А в глазах паника.       Он никогда не видел такого выражения в этих глазах.       Но он их знает.       — Сириус? — едва слышный выдох, и в памяти будто щелкает спусковой крючок.       Яркий калейдоскоп воспоминаний — реальных, цельных, захлестывает разум, заставляя задохнуться. Он помнит. Не так как раньше — обрывками, смутными ощущениями — по настоящему.       — Что ты делаешь здесь? — чужие руки хватают за плечи и с силой встряхивают. В синих глазах грозовая темень. — Гарри, как ты здесь оказался, Мордред тебя побери?!       — Я… — он растерянно моргает, ошарашенный внезапной лавиной такого долгожданного прошлого. — Я не знаю…       — Вспоминай! — Сириус оттаскивает его с оживленного проспекта в тихий переулок, подальше от дорожного шума. — Ты должен помнить, ну?       — Волдеморт, — подсознание услужливо выдает нужный фрагмент, и по спине пробегает холодок. — Я был в лесу… битва… крестраж… я должен был умереть…       — Он убил тебя? — голос крестного буквально вибрирует от напряжения.       — Я помню зеленую вспышку, — кончики пальцев покалывает дурным предчувствием. — А потом пустота и… я очнулся в больнице. Как такое возможно?       — Когда это было? — Сириус отчего-то слегка расслабился.       — Несколько недель назад… а что? Погоди, а ты сам как здесь? — первый шок начал отпускать, и на смену обретенным воспоминаниям пришли вопросы. — Ведь ты… Что это за место? Почему мы персонажи книг?       Сириус наконец отпустил его и усмехнулся уголком губ.       — Пойдем-ка выпьем. У меня здесь рядом бар.       — У тебя… бар? — удивился Гарри.       Сириус только неопределенно пожал плечами.       — У каждого человека должен быть дом.

***

      В полутемном баре было на удивление немноголюдно. Лишь пожилой мужчина за столиком в углу, да рыжая девчонка лет восемнадцати, протирающая стаканы за стойкой.       — «Посмертие»? — медленно повторил Гарри название бара, криво написанное на вывеске снаружи. — Странное название…       — Очень точное, — Сириус тяжело вздохнул. — Отражает суть.       — Суть?       — Этого мира, — он развел руками. — Или, вернее сказать, измерения. Своего рода посмертие для всех нас.       — Для всех? — Гарри нахмурился.       — Для тех, кто умер не своей смертью. Все мы попадаем в этот странный мирок, где про нас написаны истории. Обычно человек не попадает сюда взрослым, он просто перерождается младенцем, получает новую семью, новую судьбу, еще один шанс прожить нормальную жизнь. Он ничего не помнит о своем прошлом, лишь изредка, перечитывая свою историю или глядя на нее в кино, испытывает ощущение дежавю. Такая легкая ирония высших сил…       — Погоди, ты сказал, обычно люди ничего не помнят, — Гарри потряс головой. — А как же ты? Ты ведь сразу узнал меня?       — Я — исключение из правил, — хмыкнул Сириус. — Ведь я не погиб в своем мире, я провалился в портал…       — В портал? То есть та арка…       — Что-то вроде двери из нашего мира в этот. Упав в нее живым, я как бы нелегально пересек границу, понимаешь? Поэтому перерождения не случилось, я просто вынырнул из воды посреди Темзы, изрядно изумив прохожих и полицейских.       — Стой, но если ты не умер, значит ты можешь…       — Не могу, — Сириус покачал головой. — Отсюда нет пути обратно. Я два года, как сумасшедший искал способ вернуться в наш мир, но все бесполезно. Здесь никто по-настоящему не верит в магию, а те, кто верит, чаще всего оказываются шарлатанами. Так что я теперь обычный маггл, — он усмехнулся и погладил мотоциклетный шлем, лежащий рядом, — что, впрочем, не так уж и плохо. Точно лучше, чем ничего.       Гарри задумчиво потер лоб.       — Не понимаю… Ты упал в арку живым, поэтому сохранил память и свое тело, но почему тогда я оказался в больнице в коме?       — Видимо, потому что ты еще не мертв, — Сириус залпом допил виски из своего стакана.       — Как это? — не поверил Гарри. — Волдеморт ведь убил меня! Я помню, как он выпустил в меня Аваду…       — Не первую Аваду, надо заметить, — Сириус выразительно поднял бровь.       Гарри замер, уставившись на него.       — Ты думаешь…       — Я думаю, ты оказался в какой-то пограничной зоне, — кивнул Сириус. — Своего рода переходный пункт. Кома. Не жизнь, не смерть, пауза перед окончательным выбором.       — Выбором?       — Ты можешь вернуться, если захочешь. А можешь остаться здесь. Вероятно, — Сириус поморщился. — Это лишь мое предположение, как ты понимаешь, мне инструкций тоже никто не выдавал.       — Но как тогда ты узнал все то, что рассказал мне?       — Догадался, — Сириус слегка помрачнел.       — Догадался? — недоверчиво сощурился Гарри.       Что-то в голосе крестного заставило его насторожиться.       — Она помогла, — короткий кивок в сторону барной стойки.       Гарри обернулся прежде, чем успел подумать. Прежде, чем успел понять, хочет ли он увидеть. А когда обернулся, было уже слишком поздно.       Девчонка. Рыжая. С чуть заметной россыпью веснушек на носу и веселыми зелеными глазами.       Удивительно, что он не узнал ее сразу, как только вошел. Она ведь сейчас была почти в том же возрасте, что и на фотографиях в старом альбоме. Разве что прическа и одежда более современные.       — Мама…       Это был не вопрос, скорее мгновенное осознание, но Сириус все же кивнул.       — Она пришла сюда устраиваться на работу несколько месяцев назад. Представь себе степень моего изумления. Вот так, случайно, зайти в поисках подработки именно в мой бар…       — А она?..       — Нет, — Сириус покачал головой. — Она ничего не помнит. Я надеялся, что если она станет работать здесь, общаться со мной, то может быть постепенно, со временем… но нет. Пока ничего. Она знает лишь, что ее зовут Роуз, и она мечтает стать певицей.       — Роуз? — Гарри поднял на Сириуса ничего не выражающий взгляд.       — Я же говорил, у этой реальности определенно есть чувство юмора.       На некоторое время за их столиком повисла пронзительная тишина.       — Ты нашел еще кого-то? — наконец спросил Гарри. — Ты же наверняка искал, так ведь?       — Пытался, но это оказалось практически невозможно, — с каким-то странным выражением произнес Сириус. — Ведь кроме внешности с предыдущей жизнью их больше ничего не связывает. Другие имена, другие семьи, места рождения. Искать их самому — все равно, что иголку в стоге сена, но… мне кажется, иногда стоит просто подождать.       — Подождать?       Вместо ответа Сириус молча посмотрел в противоположный угол, где за столиком сидел пожилой мужчина с длинными собранными в низкий хвост седыми волосами. Что-то в его внешности показалось Гарри смутно знакомым. Высокий лоб. Волевой подбородок. Характерный наклон головы…       — Ты мог видеть его портрет в доме на Гриммо, — негромко сказал Сириус. — В нашем мире его звали Регулус Блэк первый. Он был моим двоюродным дедом. Он тоже пришел сюда сам почти сразу после открытия бара, и с тех пор стал постоянным посетителем. Есть еще несколько человек… Среди них моя бывшая однокурсница Марлин Маккиннон. Я не уверен, но кажется, будто это место стало магнитом для «перерожденных». Их тянет сюда, хотя они и не понимают, почему. Возможно, это как-то связано с тем, как я сам попал сюда.       Гарри невольно сглотнул.       — А отец? Мой отец, он?..       — Я не встречал его, — Сириус болезненно поморщился. — Мерлин знает, может, это к лучшему. Гарри, — он вдруг подался вперед, схватив его за руку, — я понимаю, о чем ты думаешь сейчас. Ты хочешь остаться. Надеешься вернуть здесь тех, кого потерял, но, поверь мне, это иллюзия. Они не вспомнят тебя, не узнают, не поверят, если решишь рассказать им правду. И все, что тебе останется, лишь наблюдать за их жизнью со стороны, мучаясь от собственного бессилия. Это пытка.       — Но ведь ты живешь с этим, совсем один, и если я…       — Нет, — Сириус крепче сжал его руку. — Я живу так, потому что у меня нет другого выбора, а у тебя есть. Ты можешь вернуться. Можешь победить эту змеемордую тварь и спасти магический мир. Можешь снова увидеть друзей, любимую девушку, повзрослеть, создать семью… У тебя впереди целая жизнь — твоя, настоящая. И если повезет, ты проживешь ее целиком и никогда больше не окажешься здесь.       — А если я не смогу? — тихо спросил Гарри. — Что если Волдеморт победит? Я все равно умру.       — Тогда ты вернешься сюда, — Сириус слабо улыбнулся. — Получишь второй шанс, родишься заново. У тебя будет семья, нормальное детство, жизнь без груза прошлого. Начнешь все сначала.       Гарри снова оглянулся на девушку за барной стойкой. Она беззаботно расставляла чистые стаканы, подпевая одними губами музыке, звучавшей в наушниках плеера.       — Ты ведь присмотришь за ней, правда? — он снова посмотрел на Сириуса.       — Обещаю, — тот отпустил его руку. — Я присмотрю за всеми, кого смогу найти. А ты береги себя. И живи на полную, не оборачиваясь назад. Идет?       Гарри несколько мгновений молча смотрел ему в глаза, а затем кивнул.       — Ладно, и… — он нервно хмыкнул. — Как мне верну…       Фраза застряла в горле. Всего миг — и окружающий мир померк. Исчезли звуки, сменившись потусторонней тишиной. Вспыхнул и погас перед глазами образ рыжей девочки за стойкой. Еще миг — и вместо теплого бара вокруг холодный темный лес.       …— Мальчишка мертв? — шипящий голос где-то рядом едва не заставил дернуться. — Осмотрите его!..       Кто-то сдавленно вскрикнул, но Гарри почти не слышал этого. В ушах все еще звучал грустный, но такой родной голос крестного:       — У каждого человека должен быть дом…       Дом. Этот мир его дом.       И он будет сражаться за него столько, сколько сможет.