Рус-урбанизм
31 января 2023 г. в 00:01
Каждый из вас, кто окончил образование выше среднего, наверняка задумывался об устройстве на работу. Но как же выбрать среди столь колоссального множества предложений на рынке труда? С этим поможет разобраться наш эксперт по ссылочке в опи... Ладно, шутки в сторону.
Я бы мог сколько угодно распинаться про различия, плюсы и минусы, преимущества той или иной профессии, однако это имеет наименьшее отношение к истории. Важно лишь то, что в небольшом городке парень работает со своей коллегой урбанистами, катаясь на машине по улицам и выявляя сперва теоретически проблемы проектирования, чтобы впоследствии составить общий план грядущих работ. Для власть имущих из СНГ и для несведущих в латыни поясню: ржавые маршрутки с интервалом движения по усмотрению водителя; несущиеся в городской черте автомобили свыше 100 км/ч, заливающие тающим снегом с затопленных дорог; кронированные до голых побелённых стволов деревья — следствие отсутствия в городе качественного планирования, коим и должны заниматься урбанисты.
Чувство гражданина своей страны и пульсирующее стремление к внешнему совершенствованию побудило коллег на данный проект, выбив предварительно тендер по «Восстановлению малых городов» на миллион.
Для парня, а точнее сказать, уже мужчины (как-никак позапрошлогодний выпускник вуза), этот городок — родной. Именно поэтому он стал первым в проектно-урбанистической деятельности юноши. А девушка, вызвавшаяся помогать, — знакомая из университета, на 3 курса старшая и более опытная, соответственно. Она была поражена амбициями парня и желанием преображать сперва свою малую родину и польщена его обращением конкретно к ней, посему решила поделиться немногочисленным опытом, ну и разделить предвосхищаемые лавры, конечно.
Для объезда был выбран один из тёплых дней мая, когда деревья и земля уже покрылись зеленью, но в машине можно находиться без кондиционера. Мужчина спозаранку попрощался с женой и отъехал на опись градостроительных проблем.
Коллеги первым делом решили проехаться по дворам и непрезентабельным улицам города (в основном по частному сектору). На удивление девушки, жившей в миллионнике, юноша здоровался с каждой второй бабушкой, сидевшей в близи подъезда на лавочке без спинки. Всё-таки посёлкоподобный городок с населением приблизительно 10000 человек, так что каждый знает друг друга пусть и не лично, но хотя бы в лицо.
«Путешествие» началось с частных домов: по обе стороны от разбитой щебенчатой тропы невпопад натыканы домишки — какие-то позажиточнее, какие-то поскромнее и поубитее — бесконечные пристройки и беспорядочная этажность, нищенский сайдинг, заросший мхом шифер, профлист и поликарбонат составляют повсеместную атмосферу колхозных изб, соседствующих с полусгнившими и наполовину сгоревшими бараками, заросшими бурьяном и сухостоем; пока окутанные лоском мажоры в утреннем халате наголо умиротворённо постригают лужайку газонокосилкой, старики с первыми петухами умываются из рукомойника (точнее, из пластиковой матовой бутылки, перевязанной вокруг ржавого покосившегося забора поношенными колготками), чтобы третью неделю подряд гнуть радикулитную спину на грядках для последующей продажи урожая на рынке; заборы из краснокирпичных колонн, увенчанные мраморными балясинками в виде фигур, резко обрываются и переходят в помятые профлисты, развивающиеся на ветру сетки Рабица или обшарпанные глухие бетонные стены, как на военном полигоне, случайным образом переплетающиеся друг с другом и создающие эффект нагромождения копеечной архитектурой.
Что касается дворов, для них был объявлен единый вердикт: придомовая территория убита. Потрескавшаяся земля дорожек к прогибающимся дощатым ступенькам, сквозные трещины в обветшалом фасаде, который давно не видал даже косметического ремонта, дыры в кровле и, как следствие, затхлые от майских гроз и январских вьюг чердаки, в тупиках и подворотнях — груды мусора различных эпох, сараи-гаражи (которые давно не используют для хранения побитых и коррозирующих таратаек, а хранят барахло, не уместившееся на вычурно-пафостных, безвкусных балконах), опирающиеся друг на друга преющими досками, свежие срезы здоровых деревьев выглядят как насмешка, как кощунство на фоне двухэтажных типовых лачуг, не сложившихся до сих пор исключительно из-за равномерного атмосферного давления; самое приятное глазу здесь — граффити, опоясывающие стены и добавляющие хоть немного краски во всеобщий мрачный антураж, и котики, отдыхающие на канализационных люках, на теплотрассе без изоляции или под массивными бетонными плитами, однако лучше всего прочувствовать действительность поможет взгляд на старожил придомовых лавочек (ковров, обмотанных вокруг чугунной подпорки), завсегдатаев автолайнов и городских поликлиник, кошачьих филантропов, глашатаев подъездных слухов — жителей здешней архитектурной вакханалии, стариков. Стоит лишь опрометью остановить взор на их лице, и можно, не всматриваясь, впитать ту боль, безысходность, тоску, что они ощущают.
В голове архитекторов уже зарождался зачаток плана, коллеги обсуждали детали и вносили коррективы в то время как в парадигме сознания бабушек одновременно загорелось подозрение в искренности парня по отношению к жене. Все знали, что он женат, а потому незнакомая девушка воспринялась ими как любовница на стороне. Спросить в их голове не представлялось возможным, ибо едва ли бы он сознался в своём грехе. Да и зачем портить себе последний способ развлечения и эскапизма?
Как только двое урбанистов, распрощавшись, раздосадовано отъехали, трое старушек решили действовать: они побрели к соседнему подъезду, чтобы, божась, известить престарелых подруг о новом разгульном «проституте», который с другой женщиной разъезжает по городу, и обсудить, насколько же раньше была желтее моч... в смысле, насколько раньше люди и реки были чище и благоговейнее.
Далее по плану были общественные пространства, оставшиеся далеко в прошлом. И состояние тех, что не успели разрушиться до основания, оставляли желать лучшего: площадь — пустое асфальтовое поле с паутиной трещин, немногочисленные исторические здания столетней давности ничем в сути не отличаются от рядовых жилых домов по своей убогости, парк, а вернее сквер, давно порос сорняками, исколешён автомобилями и утоплен в мусоре, а набережный променад наполовину отошёл речным рыбам.
Но пока бравые урбанисты изучали городскую инфраструктуру и архитектуру, не менее бравые старушки вершили справедливость, восстанавливая отсутствие осведомлённости жены о муже с любовницей. По сарафанному — в их случае по «шалЬному» — радио сплетни переходили из подъезда в подъезд, из двора в двор, из квартала в квартал, на каждом этапе модифицируясь и дополняясь новыми подробностями, которые каждая пыталась добавить от себя как можно больше. Таким образом, через пару часов из «он катается с какой-то лярвой» россказни перешли в «он уже несколько лет дурманит сознание своей жёнушки, разъезжая со своей любовницей по заграницам и не гнушаясь прилюдно в машине ”делать новых людей„». Несведущих по поводу сложившейся ситуации почти не осталось в городе даже не среди посетителей пенсионного фонда, а посему извещение жены было вопросом времени.
Солнце потихоньку начало опускаться к западу, и коллеги решили закругляться вслед за ним. Муж, как настоящий джентльмен, довёз напарницу до дома и поехал к своей любимой жене. Каково было его удивление, когда, поднявшись на пятый этаж, обнаружил свои вещи в сумках около двери. Сердце разорвалось, и мужчина тут же начал колотиться и названивать в квартиру. Жена не заставила себя долго ждать, раздражённо отворивши дверь.
— Как ты посмел только заявиться сюда, сучёныш! — захлёбываясь в слезах вскричала жена.
— Солнце... я... правда не понимаю, что происходит...
— Я не хочу тебя видеть! Убирайся! — она попыталась захлопнуть дверь, но уж больно скоро бывший муж успел просунуть руку и схватить любимую. Правда, это не очень помогло смягчить удар, поэтому его крики были слышны на весь подъезд. Вскрики мужа немного усмирили пыл жены, и её рука ослабла, позволив ворваться в квартиру. Он, стоя на коленях, обхватил ладони любимой и пытался выяснить в чём дело.
— Милая, почему ты считаешь, что я... сделал что-то ужасное?
— Ты изменил мне, ты изменил мне, мразь! — её слёзы вновь переходили в вопль. — Когда ты учился — я ничего не требовала от тебя, когда ты разъезжал по командировкам — я ничего не требовала от тебя; я хотела просто любить тебя и получать такие же светлые, чистые и искренние чувства! — девушка особо почеркнула последнее прилагательное. — А чем ты отплатил мне, тварина!?
Жена резко отбросила свои руки, ударив заодно по щеке мужу. Он пусть и не подставил вторую, но уже начал прокручивать в голове возможные причины. Измена? Да когда, если весь день был с напарницей? Или она не имеет в виду сегодняшний день? Как всё тяжело...
— А откуда ты узнала про это? — решил прощупать хоть какую-то почву для дальнейших размышлений муж.
— Мне соседка позвонила и доложила по наводке её знакомых, что ты уже несколько лет шушары с какой-то мымрой крутишь у меня за спиной! Командировки, деловые поездки — а на деле по Бали да по Таиландам летал со своей любовницей, мудак! — всё-таки подставил... — Мало того, ещё и гордишься своим «завоеванием»: трахаешь её чуть ли не на площади центральной, сука! Какая же ты мразь... Я тебя ненавижу... — слёзы полились из глаз девушки обильнее, и она закрыла лицо руками, упав на колени.
Парень успокоился, так как доказать свою правоту и профанацию бабок было легчайше: он набрал свою напарницу и объяснил всю ситуацию. Явно заинтересовавшаяся жена перестала заливаться и с недоумением посматривала на трубку, пока муж не протянул ту ближе.
— Возьми, и ты всё поймёшь.
Девушка по старой памяти, когда между ними ещё всё было радужно и романтично, доверилась и начала разговор с коллегой мужа. Они говорили, и говорили, и говорили, и говорили... а парень просто с умилением наблюдал, как лицо пассии меняется с безысходно заплаканного на пустое и оторванное. Как только жена трясущимися руками завершила звонок, телефон выпал из её рук, а слёзы хлынули пуще прежнего, только причина несколько изменилась.