Правда.
Я моргнула, глядя в потолок. Чувство уверенности в правдивости его слов, нахлынуло на меня в виде почти физически приятного покалывания. Я знала, что он говорит правду и даже больше — я не сомневалась в его словах. Я хотела, действительно хотела, но мой мозг отказывался принимать мысль о том, что он мог солгать. Даже мысль о том, чтобы усомниться в нём, казалась странной, почти невероятной в своей несостоятельности. — Не могли бы вы назвать дату вашего рождения и нынешний возраст? — Девятнадцатое июня 1995 года, мне шестнадцать лет. — Что вы помните последним перед тем, как очнуться здесь? Я открыла было рот для ответа, но так ничего и не сказала. Нахмурив брови, я пыталась вспомнить самое последнее воспоминание. Это должно было быть легко — нужно просто сказать первое, что придёт в голову. Но по какой-то странной причине я не могла ответить. Как пример — бывает какое-то слово вертится у тебя на кончике языка, ты знаешь его, но просто не можешь установить ту связь, которая позволит его произнести. На жалкое мгновение я смогла ухватиться за что-то, уловить смутную вспышку чего-то, но потом это просто исчезло, как дым, совершенно отказываясь быть пойманным. — Я не знаю? — я закрыла глаза, сосредоточившись. — Вы что, не помните? — спросил мужчина без всякого обвинения в голосе. Это была простая просьба уточнить. — Нет, это… — я разочарованно вздохнула, пытаясь выразить словами то, что чувствовала. — Это похоже на сон. Я знаю, что помню что-то, но в тот момент, когда я пытаюсь вспомнить это, оно исчезает. Я не знаю, как ещё это описать. Это… оно как впечатление от чего-то большого… и яркого… такого невероятно большого и такого невероятно яркого, что я даже не могу это описать. На ум приходит слово «Библейский», — бессвязно бормотала я, пока мой разум пытался и не мог понять то немногое, до чего мне удалось дойти. У меня начала болеть голова и стало странно щипать нос. Я лениво потёрла его рукой, но ощущение чего-то теплого и влажного заставило меня остановиться. Отодвинув руку, я обнаружила на ней жидкость отчётливого золотого цвета. Неужели это вырвалось у меня из-под носа? Я недоверчиво уставилась на расплавленное золото, размазанное по тыльной стороне моей ладони. И, прямо на моих глазах, оно начало отслаиваться и плыть вверх от моей кожи. Отдельные капельки, едва достигающие нескольких дюймов, едва-едва поднявшись вверх, исчезали в маленьких вспышках золотого пламени. Одна капелька попала мне на губы, и я почувствовала вкус чего-то одновременно сладкого и пряного. — Мисс Эберт? Вы в порядке? Вам больно? — голос мужчины звучал обеспокоенно.Правда.
Прокатившаяся по моему телу волна тепла, едва не заставила меня засиять. — Думаю, я в порядке? Просто у меня разболелась голова и… Кажется, я истекаю золотом? По какой-то причине, несмотря на то, что здравый смысл говорил мне, что я должна волноваться, должна быть встревожена утечкой неизвестных и, казалось бы, легковоспламеняющихся жидкостей, не было никакой паники. Моё тело, казалось, считало, что всё произошедшее — нормально. Мои воспоминания ясно говорили, что моя кровь должна быть красной, но мое тело небрежно отмахнулось от этого. И по причинам, которые я не могла объяснить, я не могла заставить себя упрекнуть за это. Умом я понимала, что это странно, но не могла заставить себя забеспокоиться. Раньше бы я точно подняла из-за этого панику. Но вот сейчас… с каждой прошедшей секундой, чуждые мне понятия набирали свою силу. — Мисс Эберт… — голос мужчины вырвал меня из моих мыслей. — …считаете ли вы, что в данный момент нуждаетесь в медицинской помощи? — на моё отрицательное покачивание головой, он со вздохом продолжил: — Хорошо. Вы можете подтвердить, что до сегодняшнего дня у вас не было ни крыльев, ни нимба? — Нет, у меня не было ни крыльев, ни… Нимба? Я подняла глаза, но увидела только краешек чего-то золотого, находящегося вне поля моего зрения. Оно двигалось вместе с моей головой, оставляя меня неспособной как следует разглядеть, что бы это ни было. Неуверенно потянувшись руками вверх, я вслепую пошарила над головой. Мои руки соприкоснулись с чем-то горячим, но самое главное — твёрдым. Он сопротивлялся моей попытке сдвинуть его. Схватив его обеими руками, напрягая мышцы, мне удалось начать медленно тянуть его вниз. Эта штука сопротивлялась, становясь горячее с каждым преодолеваемым мной сантиметром, но, всё же, мне удалось опустить его на уровень своих глаз. Мои побелевшие и трясущиеся руки — единственное, что мешало ему вернуться в исходное положение. Это был бесшовный круг, сделанный из блестящего золота и отполированный настолько, что я увидела в нём искаженное отражение своего лица. Он был чуть толще моего большого пальца, а диаметром почти как баскетбольный мяч. Без сомнения, это был нимб, который был на грани того, чтобы стать болезненно горячим. Впрочем, температура нимба никак не могла сравниться с тем, что я сейчас чувствовала. — Что за хутор?!