Святое молчание

Это было в один из тех жарких летних деньков, когда солнце распаляет лица прелестных воспитанниц нашего Пантемона, как страстные фантазии - наши души и сердца. Тело мое было относительно удовлетворено: к утру я вернулась от Дельбены в прекрасном расположении духа, хоть уже целые сутки не смыкала глаз иначе чем в объятиях моей любимой наставницы. Но по дороге в свою скромную обитель я совершенно случайно встретила стайку совершенно очаровательнейших образчиков девичьей прелести: здесь были и Лоретт с Кармиллой, и Нина со своей сестрицей, и маленькая Скарлетт, и даже Сент-Эльм, с которой я уже была знакома ранее. Сложно сказать, почему, но я зачем-то остановилась и в задумчивости принялась за ними наблюдать. Девушки беспечно болтали, обсуждая самих себя и друг друга - а что еще им остается, воспитанницы пансионата; но я смотрела на свою знакомицу, не в силах оторвать взгляд. Это была Сент-Эльм, та самая, от прикосновений к которой все мое естество трепетало и млело, с которой мне было так хорошо без особых усилий, как ни с кем еще ранее. Хоть Дельбена и уговорила меня оставить ее в покое, я все равно не могла еще толком выбросить ее из головы... Как жаль, что милая Сент-Эльм была так глупа и так симпатична - опасное, надо сказать, чрезвычайно опасное сочетание. Всего каких-то пару дней назад я не отходила от нее ни на секунду: она многому научила меня. Более старшая, более опытная, очаровательная Сент-Эльм как нельзя более подходила мне. Но Дельбена обещала... И, если она исполнит свое обещание, я исполню свое... Мои размышления прервал тонкий голосок: - Жюльетта, ты ли это? - и я застыла, как вкопанная. Сент-Эльм, сопровождаемая Скарлетт, ровесницей десятилетней Лоретты, подошла ко мне, легко, как на крыльях, на лице ее было написано непонимание: как я, недавно так страстно ее целовавшая, поворачиваюсь прочь. Я, смутившись отчего-то (не смущающаяся грешных речей Дельбены!), бросила на нее отчаянный взгляд, и Сент-Эльм приняла его: - Скарлетт, иди к подругам, - приказала она мягко, и девочка, послушно кивнув, удалилась. После моя старшая подруга обратилась ко мне: - Милая моя Жюльетта, что с тобой, не от настоятельницы ли ты? Я только и сделала, что кивнула, и мы направились в сад. Там, ступая рядом с ней по мягкой траве, я, кусая губы, вспоминала последние слова, сказанные мне Дельбеной в это жаркое утро. Я поклялась, что не стану больше заговаривать с Сент-Эльм. Я поклялась. Что же мне теперь делать?.. Если настоятельница узнает... Но и если не узнает... Как не оплошать ни с одной, ни с другой?.. У Сент-Эльм прекрасные глаза. Ее ротик, который так часто сладострастно ласкал мою беспокойную плоть, и ее пальчики, сейчас нервно играющие с тканью платья, что когда-то касались меня так нежно в самых потаенных местах, ее округлые формы и запах цветущих трав, окружающий нас сладчайшим фимиамом бесконечной юношеской глупости. Наконец, она начала говорить: - Жюльетта, дорогуша, что с тобой, почему молчишь? Прежде ты щебетала днями и ночами, как птичка... - Невероятной добротой лучились ее томные очи. Она остановилась, и я остановилась следом - и Сент-Эльм бережно опустила ручку на мое плечо, а я не посмела отшатнуться. Так мы и стояли некоторое время: солнечный свет заливал своим светом все вокруг, кроме нас, как будто наши порочные игры оставили нас черными, грязными; сквозь резную листву деревьев, под которыми мы проходили, лучи заботливо касались ее лица, волос, падающих на полную грудь кудрей, только избранными узнаваемый под тканью изящный обрис бедер... Она смотрела на меня, будто хотела понять по мне что-то, а я смотрела на нее: и никогда я ничего не хотела до тех пор так яростно, как нарушить чертов запрет и коснуться, хоть мельком, белых ягодиц... Наконец она сказала: - Я понимаю. Это Дельбена натравила тебя на меня? Молчи, - прошептала она страстно, как только увидела, что я набираю в грудь воздуха, чтобы ответить, - я знаю эту женщину, и она страшна в гневе или в праздности. Совсем недавно она отравила одну из монахинь, прежнюю свою фаворитку, только потому, что ей так очень захотелось. - Убежденный шепот становится все быстрее и тише, но Сент-Эльм продолжает: - Берегись ее и не верь ей. Я больше не подойду к тебе, но и ты меня оставь. Прощай. Рука, что в порыве чувств была зажата в моей руке, вдруг начала выскальзывать у меня из ладоней, бросив на меня взгляд прекрасных глаз, полный сомнения и сожалений, Сент-Эльм покинула меня, и я осталась одна. На деревьях с резными листьями пели невидимые мне птицы, и солнце радостно освещало грешную землю. Я возвращалась от Дельбены в свою скромную обитель, потупив взгляд, как и подобает скромной воспитаннице. А Сент-Эльм оказалась не промах - хоть она и была глупа, но очень скоро забыла меня, почуяв опасность. Проходя мимо их веселой девичьей стайки, я с завистью узрела, что она держит за плечи другую послушницу, так же мило ей улыбаясь, как улыбалась когда-то мне. Молчание спасло меня в тот раз от падения - ведь страшно подумать, что я могла отказаться от всех предложенных мне Дельбеной почестей ради обычной либертины. И все-таки, Сент-Эльм была не совсем обычной распутницей - для меня она стала синонимом наслаждения. Жаль, что лишь на один мимолетный, краткий миг...