Анна разошлась с Вронским совсем новым, неприемлемым для страны способом. Поэтому настоятельно рекомендуем убрать произведение «Бывает и так» с сайта «Книга фанфиков» Из заключения эксперта Госкомподзора М.Низулиной
- Что, опять бывший названивает? – поинтересовался Экспресс, когда Анна отключила связь и убрала мобильник в сумочку. - Названивает, - вздохнула молодая женщина. – Зовёт замуж. Ага, раньше надо было. А теперь поезд ушёл. - Ушёл и увёз тебя, - довольным голосом добавил Экспресс. – И сейчас везу. Анна, в элегантном брючном костюме кремового цвета, сидела в кабине локомотива. Густые тёмно-каштановые волосы женщины рассыпались за плечами. На лацкане пиджака поблёскивал значок с эмблемой РЖД. В кабине было светло и чисто, что-то показывали цифры на многочисленных экранах, и в целом кабина наводила на мысль о рубке космического корабля из какого-нибудь фантастического фильма. Ну да, локомотив нового поколения. Строго говоря, не тепловоз, а дизель-электровоз. И сейчас он с поднятым токосъёмником на полной скорости мчится в Хельсинки. За окнами мелькали деревья и крыши сельских домов, впереди поблёскивали на солнце рельсы. Колёса Экспресса весело стучали на стыках. Анна чувствовала себя легко и беззаботно. Позади муторный бракоразводный процесс и переезд на новую квартиру – гораздо более скромную, нежели та, где Анна жила с Карениным, - но зато дача под Лугой осталась за ней. Железная дорога сделала поворот, и в левом окне теперь были хорошо видны пассажирские вагоны – тоже сине-красно-голубой раскраски, как и сам локомотив. Дмитрий Петрович Чухов, начальник депо и отец той самой Кати, которую Экспресс когда-то лишил невинности, не так давно смилостивился над любвеобильным тепловозом и вернул его на пассажирские рейсы. Катя Чухова, кстати, собиралась замуж – за того самого молодого человека, с которым побоялась первого интимного контакта, предпочтя сначала попробовать с локомотивом. В кабине Экспресса, помимо его пассажирки, находился также объёмистый рюкзак, принадлежавший Анне. Там были упакованы спальный мешок, теннисный костюм с короткой юбкой, смена нижнего белья и небольшой запас провианта – всё, что нужно для ночных встреч где-нибудь в тупике или на заброшенной одноколейке. Мазь против комаров Анна всегда держала в кармане рюкзака. Впрочем, в финских лесах, говорят, комаров нет. - Что, сегодня снова будем на одноколейке? – спросила Анна. - Нет, - отозвался Экспресс. - В Хельсинки разместимся с комфортом. - То есть? – Анна подняла бровь. - То есть нам выделят место в депо, - пояснил Экспресс. - Финны уважают права локомотивов на личную жизнь, чему ещё не научились у нас в Петербурге. Я уже задолбался объяснять Чухову, что мне как разумному существу положено личное пространство. А то придёт зима – что будем делать? - Ну, «Тройственный Техносоюз» может посодействовать, - предположила Анна. «Тройственный Техносоюз», или ТТ, являлся общественным движением, включавшим в себя три группы: локомотивистов, кораблистов и авиатеистов. Основу ТТ составляли фотоспоттеры, но среди участников движения встречались и личности с исключительной судьбой, такие, как Анна. Кстати, сама Анна, помимо переучивания на менеджера РЖД, помогала ТТ, продвигала страницу «Техносоюза» на Фейсбуке и вконтакте. Однажды ей даже пришлось иметь дело с Госкомподзором по поводу вконтактовской страницы. Но тут Анну – теперь известную в Интернете как Anna Ferrovia – неожиданно поддержала Оксана Сельчак, видимо, из солидарности с товарищем по скандальной репутации, - и конфликт был быстро улажен. – О, смотри, фотоспоттеры! – заметил Экспресс. – Может, кто-то из твоих знакомых? Он приветственно свистнул двум девушкам с фотоаппаратами, стоявшим в стороне от железнодорожного полотна. - Нет, незнакомые, - ответила Анна и с шутливой ревностью добавила: - Засматриваются на тебя. Особенно теперь, когда тебе вернули прежние вагоны. - Ревнуешь? – легонько поддел её Экспресс. - Ревную, - не осталась в долгу Анна. – Уведёт тебя какая-нибудь молоденькая и красивая. Из твоих вконтактовских поклонниц, ставящих тебе лайки и бегающих за тобой с фотиками. - Не уведёт, - заверил локомотив. – И вообще, это мне нужно тебя ревновать. Ты так и не рассказала Вронскому про меня и наши отношения. Поэтому он тебе и названивает. А мне, думаешь, приятно выслушивать, как твой бывший изливается тебе в любовных объяснениях? - Успокойся, – Анна положила ладонь на приборную панель. - Я просто думаю, как рассказать, чтобы он не вызвал мне скорую психиатрическую. Сам же понимаешь, что наши с тобой отношения несколько... нетрадиционные, как сейчас говорят. - Анна, если ты не объяснишь, я объясню! - начал заводиться Экспресс. – Приедем в Хельсинки – зайду в Фейсбук, найду твоего Вронского и напишу ему в личку, чтобы больше к тебе не лез. А то позвонит ещё, как тогда, когда мы ночевали под Лугой. Потревожит в самый неподходящий момент. - Ладно, сейчас напишу сама, - Анна достала из чехла планшет. – А в Хельсинки отключу звук на мобильнике. Просто в тот раз забыла. Между прочим, из-за тебя. Сам же торопил – давай, мол, быстрее, не могу ждать. - И сейчас не могу, - в голосе Экспресса появились игривые нотки. – Может, сделаем короткую остановку? Потом нагоню. - Тьфу на тебя, - Анна уже зашла на свою страницу в Фейсбуке и начала набирать сообщение Вронскому. – Все мужчины одинаковы, будь то человек или локомотив.***
Вронский, в майке-алкоголичке и трениках «Адидас», сидел за ноутбуком и курил сигарету за сигаретой. Новую работу он нашёл. А вот Анну потерял. У неё другой мужчина, она так и сказала. А кто именно – Анна молчит, как партизан. Он прошёл на кухню просторной четырёхкомнатной квартиры в элитном доме. Сделал кофе, плеснул в чашку с кофе коньяка. С чашкой вернулся к ноутбуку. Письмо от Анны. Ну наконец-то она раскололась, кто там у неё. Дала адрес вконтактовской страницы своего нового поклонника. Вронский открыл ссылку и не поверил своим глазам. Страница локомотива нового поколения? Это что ещё за шутки! Стоп! Экспресс!.. Этот ник постоянно светится в комментах у самой Анны. Что, он действительно разумный тепловоз... или, вернее, дизель-электровоз? Вот так номер! Вронский снова сходил на кухню и на этот раз уже принёс бутылку коньяка. И стопку. Это известие определённо надо запить. Бутылка опустела наполовину, а Вронский продолжал лихорадочно искать все доступные сведения об этом Экспрессе. Благо сведений было предостаточно, включая статью в Википедии. Заодно Вронский узнал о таком явлении, как фотоспоттинг. Среди фотоспоттеров Экспресс оказался популярен. Покопавшись по их блогам, Вронский выяснил, что нахальный локомотив, отбивший у него подругу, завтра возвращается из Хельсинки в Петербург. Початился с несколькими блоггерами под видом выяснения, где наиболее удобные для фотоспоттинга места. В бутылке к тому времени осталось меньше четверти содержимого. План действий постепенно складывался в голове. Требовала решения ещё пара вопросов – где раздобыть необходимую экипировку и транспортное средство. Но и эти вопросы после нескольких звонков старым школьным друзьям были решены. Бутылка к тому времени опустела совсем, и Вронский с чувством глубокого морального удовлетворения начал готовиться ко сну. Надо выспаться и протрезветь, потому что завтра предстоит нелёгкий день. Он твёрдо намерен отобрать Анну у железного чудища. Вронскому снилось, будто он – рыцарь в доспехе, верхом на коне, с копьём наперевес. Он хочет вызвать на сражение дракона с длинным извивающимся туловищем. За спиной дракона – замок, подозрительно похожий на здание депо. Но дракон вовсе не горит желанием сражаться. Его сине-красно-голубая морда смотрит на рыцаря-Вронского наглыми глазами-фарами. Вронский опускает забрало шлема и бросается в атаку, собираясь вонзить копьё дракону в глаз. Но дракон поднимает правую лапу и показывает Вронскому когтистый средний палец, о который с треском ломается острие копья. Вронский с криком проснулся. Часы показывали без пяти семь. Скоро зазвонит будильник. Пора вставать и готовиться к боевым действиям. Первым делом – побриться. Являться к даме сердца с победой, но небритым – как-то не комильфо.***
В хельсинском депо Анне понравилось. Правда, поначалу её смущали стоявшие вокруг локомотивы – а вдруг среди них есть и разумные? Но Экспресс заверил, что его собратья по разуму покинули депо, предоставив им возможность уединиться. А раз такая возможность есть, добавил тепловоз, нужно пользоваться ей по полной программе. И они пользовались уже безо всякого смущения со стороны Анны. Надо сказать, Экспресс был темпераментным любовником, так что Анне удалось лишь под утро вздремнуть пару часов, и то потому, что локомотиву тоже требовался отдых. Утром Анна привела себя в порядок и сменила теннисный костюм, обычно надеваемый ею для интимных встреч, на пиджак и брюки. Досыпала она уже в кабине локомотива на обратном пути из Хельсинки, – под стук колёс тепловоза и голос Экспресса, переговаривающегося с диспетчерами или делающего объявления для пассажиров. Проснулась Анна оттого, что Экспресс вдруг резко затормозил, и она ударилась щекой о приборную панель. - Ни рельсов тебе, ни шпал! – выругался локомотив сквозь пронзительный скрежет металла. И тут же беспокойно спросил: - Анна, ты сильно ушиблась? - Не очень, – вообще-то Анна чудом не расшибла нос о приборную панель. Но синяк на правой скуле, пожалуй, будет. – А что случилось? - Да какой-то псих прёт навстречу на дрезине, – пояснил Экспресс. - Вот и пришлось резко тормознуть. Действительно, навстречу двигалась открытая дрезина. На ней стоял высокий мужчина в камуфляже, бронежилете и омоновском шлеме. Вооружён он был ломом. Действительно, ненормальный. Анна присмотрелась внимательнее... - Это не просто псих, - мрачно констатировала она. – Это Вронский. Соскочив с дрезины, Вронский кинулся к локомотиву и начал бить его ломом по корпусу: - Ты, железное чудовище! Верни мою Анну! - Он тебе что-нибудь разобьёт! – испугалась Анна и рванулась к выходу, но Экспресс предусмотрительно заблокировал дверь: - Не пущу. Не хватало, чтобы он и тебе что-нибудь разбил. Локомотив чуть подался вперёд, легонько толкнув Вронского – лишь так, чтобы сбить с ног. Из первого вагона уже выскочил старший проводник Володя – тридцатипятилетний шатен атлетического сложения. Володя часто ездил с Экспрессом и был в курсе его отношений с Анной. Вронский не сразу смог подняться – мешал тяжёлый бронежилет. Воспользовавшись этим, Володя конфисковал оружие нападения. - Володя, спасибо, - поблагодарил Экспресс и распорядился: – Свяжись с диспетчером, скажи – небольшая задержка, препятствие на дороге. - А с этим типом что делать? – спросил проводник, недобро поглядывая на Вронского и поигрывая увесистым ломом. - Ничего, - ответил локомотив. - Оставь нас вдвоём. Это бывший Анны, хочу с ним поговорить. Когда Володя ушёл, унеся с собою лом, Вронский поднялся и бросился на локомотив с голыми кулаками: - Отдай мне мою Анну! Или дай хотя бы увидеться с ней! - Анна не вещь, чтобы её отдавать, - голос Экспресса стал неожиданно серьёзным. – Поговорить у вас с ней будет возможность, когда успокоитесь. Но сначала мне нужно поговорить с вами. - Мне не о чем с тобой разговаривать, железный монстр! – патетически воскликнул Вронский, снова ударив тепловоз по левой фаре. - Не о чем? – ироническим тоном поинтересовался Экспресс. - А хотите узнать, как мы с Анной познакомились? Что-то в голосе локомотива заставило Вронского остановиться. Бывший топ-менеджер «Киберсюрприза» присел на край дрезины и снял шлем: - Ну хорошо. Рассказывай. - Так вот, в тот день, когда Анна подписала заявление «по собственному желанию»... вернее, уже ночью, она поехала на дачу под Лугой. Но до дачи не доехала, а остановила машину возле железной дороги. Она решила броситься под поезд, чтобы покончить жизнь самоубийством. Но ей повезло, что этим поездом оказался я. Мне удалось вовремя затормозить. С той ночи мы и стали встречаться. Анна рассказала, что собралась разводиться с мужем ради вас. Жертвуя всем – карьерой, репутацией, общественным положением. Но вы не захотели на ней жениться. А потом случился скандал, после которого Анна уволилась. И вас не оказалось рядом. Вы оставили женщину наедине с её отчаянием. Не поддержали, когда помощь была ей критически нужна. Ну и кто из нас после этого монстр? Вронский закрыл лицо ладонями: - Но я по-прежнему люблю Анну... Могу ли я с ней хотя бы поговорить? - Пожалуй, теперь можете, - разрешил Экспресс. – Проходите в вагон-ресторан, он шестой от меня. Туда Анна подойдёт, чтобы встретиться с вами. Если захочет, конечно. - Грустно, - проговорила Анна, пока крепкие ребята-проводники убирали с путей дрезину. О том, как именно дрезина появилась на путях, решили никому не рассказывать, чтобы Вронскому не «пришили» попытку теракта. – И это человек, которого я любила... Помолчав, она добавила: - Экспресс, мне нужно встретиться с Алексеем. - А точно нужно? – усомнился локомотив. - Да, - подтвердила молодая женщина. - Чтобы раз и навсегда закрыть этот гештальт. - А ты что, не закрыла? – удивился Экспресс. Анна вздохнула: - Оказывается, ещё нет.***
Наконец дрезину скинули под откос, и Экспресс смог продолжить путь. Анна и Вронский сидели за столиком в вагоне-ресторане. Вронский пил коньяк, Анна ограничилась кофе со сливками. Вронский расспрашивал Анну о том, как она жила после внезапного звонка, когда заявила, что разрывает с ним отношения. Притом что с Карениным, он знал, Анна начала бракоразводный процесс. Тогда он и понял – у Анны кто-то появился. Но то, что этим кем-то окажется дизель-электровоз, Вронский никак не мог ожидать. Анна тем временем рассказывала, что Сергей, её сын, перешёл из бизнес-колледжа в физматшколу и очень доволен. А также всерьёз увлёкся авиамоделизмом. На вопрос, как сын отнёсся к её новому любовнику, Анна ответила: после знакомства Серёжа сказал, что «Экспресс – клёвый чувак», и теперь они общаются во вконтакте. «Я проиграл, - грустно размышлял Вронский, глядя в окно. Анна уже ушла. – Железный монстр оказался человечнее, чем я». И всё-таки оставался один вопрос, который Вронский так и не решился задать. Анна говорит про Экспресса – «мой мужчина». Это что, у них интимные отношения? Каким же образом, интересно знать?.. Он решил об этом не задумываться и взял ещё коньяка. До прибытия поезда в Петербург оставалось два часа.***
В связи со всеми дорожными приключениями Экспресс опоздал на час. Когда он прибыл в Петербург, на платформе уже толпились встречающие. Среди них была белокурая голубоглазая девушка в розовой курточке и короткой джинсовой юбке, надетой поверх леггинсов со стразами. Но встречала она, кажется, не кого-то из прибывших, а сам локомотив. - Упс, - сказал Экспресс. – Это Катя. И она явно хочет поговорить. Похоже, придётся и мне закрывать свой гештальт. - Мне уйти? – с усмешкой поинтересовалась Анна, чувствуя, что ревнует, бешено ревнует. Теперь она понимала ощущения Экспресса во время звонков Вронского. - Нет, оставайся, - отозвался локомотив. – У меня от тебя не должно быть секретов. «А может, тебе нужна защита от прежней пассии?» - подумала Анна, но не стала говорить этого вслух. Катя решительно подошла и дёрнула за ручку дверь в кабину. Дверь не открылась. - Экспре-е-есс! – умоляюще протянула девушка и ещё раз дёрнула ручку. – Ну почему не пускаешь меня внутрь? Я же тебя в своё время пустила! Анна в кабине локомотива фыркнула: что за вульгарность! - Катя, зачем ты пришла? – спросил тепловоз. Девушка жалобно проговорила: - Я поссорилась с Генкой! И вообще не хочу за него замуж. Хочу снова встречаться с тобой! - Чтобы потом снова променять меня на какого-нибудь понравившегося парня? – в голосе Экспресса слышались нотки горечи. – Нет, Катя. У меня теперь постоянный партнёр. Он открыл дверь. Анна стояла в проходе, глядя на Катю сверху вниз. - Знакомься. Анна, в скором времени – менеджер РЖД, - представил Экспресс. - Если бы я был человеком, я бы ещё добавил: моя жена. - Но... – Катя растерянно захлопала накрашенными глазами. – Я же у тебя первая!.. - Да, ты была первой. Но Анна стала единственной. Некоторое время Катя растерянно смотрела на Анну. Потом из глаз её брызнули слёзы: - А-а-а! Все мужики - козлы! И люди, и тепловозы! Размазывая тушь по щекам, она убежала в сторону вокзала. Анна посмотрела ей вслед: - Жалко девочку. - А мне нет, - отозвался Экспресс. – Не хочу больше быть временной заменой. Анна помолчала. Села в кресло за приборной панелью и проговорила: - Ну что, можно считать все наши гештальты закрытыми? - Да, - согласился локомотив. – И теперь с чистой совестью могу сказать: Анна, я люблю тебя. С тобой хорошо. Не только в смысле, как мы проводим ночи, - поспешил уточнить он. - Вообще, по жизни хорошо. - Я тебя тоже люблю, Экспресс, - улыбнулась Анна. – И ещё я тебе благодарна. Ты не только спас мне жизнь. Ты наполнил её новым смыслом.***
Как назло, на вокзале не оказалось свободных скамеек. Катя присела на край скамьи, на другом краю которой сидел молодой мужчина несколько странного вида: в камуфляже и бронежилете, но с красивым, аристократическим лицом, совершенно не вязавшимся с его омоновской экипировкой. На коленях он держал шлем с прозрачным щитком. Если бы девушка не была полностью поглощена своими переживаниями, она заметила бы, что мужчина чем-то крепко расстроен. Катя достала зеркальце и начала стирать с лица следы растекшейся туши. - Девушка, у вас что-то случилось? – участливо спросил сосед по скамейке. Катя повернула к нему распухшее от слёз лицо: - Меня бросили. - Вы знаете, меня тоже, - печально проговорил мужчина. Катя удивлённо посмотрела на него: благородная осанка, холёное лицо... Как такого можно бросить? И омоновское камуфло ему совершенно не идёт. Ему бы гораздо больше пошёл фрак с белой сорочкой и галстуком-бабочкой. Вронский, конечно же, узнал эту девушку в розовой курточке. Совсем недавно он видел её на перроне, безуспешно пытавшуюся открыть дверь в кабину Экспресса. Похоже, прошлая подружка локомотива, которую тот решил отшить. - Ненавижу тепловозы, - Катя убрала зеркальце в сумочку. - И я ненавижу, - поддержал её Вронский. – Конкретно – вон тот, прибывший из Хельсинки. - Вот и я о нём же, - нахмурилась Катя и с интересом посмотрела на собеседника: – А вам он что сделал? - Увёл мою женщину, - признался Вронский. Полбутылки коньяка и симпатичная собеседница развязали ему язык. Катя снова всхлипнула: - Он был моим первым... мужчиной! А теперь у него эта бизнес-вумэн! - Так мы с вами, получается, товарищи по несчастью, – сочувственно проговорил Вронский. Девушка начинала ему нравиться. – Кстати, меня зовут Алексей. - Катя, - девушка протянула Вронскому мокрую от слёз ладошку. - Катя, а давайте выпьем по чашке кофе, - предложил Вронский. – Здесь недалеко должен быть «Кофе Хауз». Если хотите, расскажете вашу историю. А я расскажу свою.***
Конец сентября в этом году выдался на удивление тёплым. С октября Анна начинала работать в РЖД. Решили отметить это поездкой на выходные под Лугу. На тот самый тупичок, недалеко от которого Анна когда-то бросалась под поезд, а в итоге под него легла. В поездку Анна не стала даже как-то особо выпендриваться с одеждой – поехала в спортивном костюме и штормовке, как дачница. Рюкзак с экипировкой для ночлега на открытом воздухе она захватила с собой. Мазь против комаров по-прежнему лежала в кармане рюкзака, хотя комаров уже не было. На этот раз к экипировке Анны прибавилась старая-престарая гитара в матерчатом чехле – давнее студенческое увлечение, заброшенное после свадьбы с Карениным. - Ну что, нашу любимую! – предложил Экспресс, когда они уже подъезжали к тупичку. – Ты же знаешь, как она меня заводит. - Сейчас. – Достав гитару из чехла, Анна пристроила её на коленях и ударила по струнам: - Наш тепловоз вперёд летит, И Анна с ним на пару. Нам очень весело в пути, У нас с собой гитара! Пенсионер Егор Степанович, ходивший за грибами, был несколько удивлён, увидев на обычно пустующем тупичке современный локомотив. Ещё больше он удивился, когда дверь кабины открылась и оттуда сначала вылетел туго набитый рюкзак, а затем спустилась молодая темноволосая женщина в штормовке, надетой поверх синего спортивного костюма. «Вот чудной народ! – подумал пенсионер. – За грибами – и на тепловозе. Они бы ещё на танке приехали». Егор Степанович удивился бы гораздо сильнее, задержись он ещё на пару минут вместо того, чтобы отправиться дальше искать подберёзовики и маслята. Потому что Анна скинула штормовку и сняла спортивную одежду, оставшись в теннисной майке с короткой юбкой. - Ну что, будем устраиваться на ночлег? - Анна начала распаковывать рюкзак. – Кто-то всю дорогу изнывал от нетерпения. - Подожди, - неожиданно остановил её Экспресс. – Дай мне просто посмотреть на тебя. Пока не зашло солнце. Анна взглянула на него снизу вверх: - С каких это пор в тебе проснулся романтик? - А вот, - загадочно ответил локомотив. – Если бы я был фотоспоттером, я охотился бы только за тобой. Анна чуть прошла в лес и остановилась, глядя на золотистые кроны деревьев, пронизанные лучами вечернего солнца. Она молчала, и Экспресс молчал. Они оба ощущали удивительную лёгкость и спокойствие – две души, разные по природе, но близкие по сути.