Что-то

      — Сколько в тебе роста, великан, — Акко практически полностью запрокидывает голову назад, чтобы встретиться с взглядом невероятно голубых глаз.       — Больше, чем в тебе ума, — Диана смотрит свысока, но не столько от собственной гордости и надменности, сколько от банальной разницы в росте.       Не бывает дней в Луна Нова, когда эти две ученицы не поссорятся. Если честно, никто уже даже не пытается разнять их из словесной перепалки: все просто привыкли, что каждый обед проходит одинаково. У некоторых учеников типа Ясминки это уже играет своеобразную роль напоминалки: слышишь громкую недружелюбную речь в коридоре — время обедать. Такие ученики как Аманда же предпочитают на эти взаимные оскорбления просто закатывать глаза и произносить что-то вроде «никогда такого не было и вот опять». Кто-то смиренно молчит, с интересом слушая какие новые слова эти двое выдумают, чтобы оскорбить друг друга, а кому-то просто всё равно — Сьюси не отрывается от какой-то интересной статьи о гиднеллум пека.       — Дылда.       — Тупица.       — Выскочка.       — Коротышка.       — Прекратили обе, — профессор Урсула как обычно появляется очень неожиданно. Ключевое слово «как обычно».       — Но, профессор Урсула, — Акко переводит виноватый взгляд на женщину, точно потерянный щенок, отчаянно ища в глазах профессора хотя бы намёк на поддержку, — это она первая начала!       — Я буквально просто шла за своим подносом, — холодным тоном произносит Диана, явно изо всех сил стараясь не взорваться. — Профессор Урсула, извините, но я вынуждена откланяться.       Диана громко выдыхает через нос, расслабляет кулаки, и уходит, как обычно гордо подняв голову. Акко раздражённо смотрит ей вслед, видимо пытаясь прожечь дыру в как обычно идеально ровной спине Кавендиш, но у неё, какая неожиданность, ничего не выходит. Кагари уже собирается кинуть девушке что-то колкое, но вовремя вспоминает, что Калистис стоит рядом.       — Боже мой, вы как дети малые, — Урсула обречённо вздыхает, прикладывая ладонь ко лбу. — Что на этот раз произошло, Акко?       — Она! Она толкнула меня! Плечом! Пока я мирно ела свой обед! — отрывисто, видимо из-за очень большого неудовольствия, почти выкрикивает Кагари. — Я уверена, что она специально.       — Акко… — даже вечно милая Лотте, всегда старающаяся поддержать свою подругу, безнадёжно закрывает ладонью лицо.       — Ну что мне сделать, если я терпеть её не могу? — виновато произносит японка под строгим взглядом Калистис. — И, судя по всему, это взаимно.       — И что же мне с вами делать… — Урсула понуро качает головой.

***

      — Она просто невыносимая идиотка, — Ханна громко цокает языком и складывает руки на груди в возмущении.       — Не понимаю почему ты так реагируешь, если контактирую с ней непосредственно я, — Диана не отрывается от учебника, быстро бегая глазами по тексту. С недавних пор у Кавендиш появилось странное умение учиться в абсолютном хаосе. Кто бы мог быть виноват в её новом таланте.       — Потому что мы, Диана, твои подруги, и мы крайне недовольны этими бесконечными оскорблениями, которые вы кидаете друг в друга, — у Ханны и Барбары тоже есть странное умение дополнять фразы друг друга. Диана чуть приподнимает уголки губ — эти двое почему-то всегда поднимали ей настроение своими совместными ответами.       — И хуже всего, что ты всегда ведёшься на её дешёвые провокации. Диана, это совсем на тебя на похоже.       Кавендиш ничего на это не отвечает, лишь немного поджимает губы. Это действительно на неё не похоже.

***

      Кагари печально плетётся по тёмным коридорам школы, еле переставляя ноги. день абсолютно точно не выдался: сначала она опоздала на первый урок, за что получила выговор от профессора Финнелан. Потом Акко вылила на себя чай и вновь поссорилась с Дианой. Окончательно этот день испортила неудовлетворительная оценка по биологии, хотя Акко правда готовилась к тесту.       Акко усаживается на один из подоконников, грустными глазами смотря на ночной пейзаж через стекло. Подтягивает к себе колени и улыкается в них щекой. Комендантский час начался уже давно, Акко действительно не хочет ещё один выговор за сегодня, но она также хочет побыть немного одной. Это был откровенно плохой день.       — Тяжёлый день? — спрашивает голос позади. Кагари везде узнает его, хотя сейчас он звучит определённо мягче и дружелюбнее, чем обычно. Японка удивлённо оборачивается и не ошибается в своих догадках: она видит Диану, лицо её как всегда бесстрастное, но почему-то Акко точно чувствует мягкий и абсолютно не холодный взгляд.       — Давай, сделай мне ещё один выговор. Думаю этого мне как раз и не хватало на сегодня, — Акко снова поворачивается к окну, обхватывая колени руками.       — Я не собираюсь тебя ругать, успокойся, — раздаётся совсем рядом. Диана тоже забирается на подоконник, подгибая ноги под себя. — Ты подавлена, я хочу помочь.       — Да чем ты поможешь, — Кагари чуть повышает голос, но вовремя вспоминает, что вообще-то не должна никого будить.       — Я не лучший собеседник на самом деле, но по крайней мере я хороший слушатель, — Кавендиш тоже заглядывает в окно, кажется считая звёзды на небе. Акко хмурится.       — И зачем тебе это? — встречаясь с полным непонимаем в глазах, она поясняет: — Ну, слушать меня. Мы даже не друзья.       — Я бы хотела.       Акко моргает.       — Что?       — Я бы хотела, чтобы мы были друзьями, — Диана не смотрит на Кагари. Куда угодно, но не на Кагари.       Акко переводит удивлённый взгляд на Диану, к собственному замешательству замечая, как некомфортно и уязвимо сейчас она выглядит. Нет больше злости и раздражения в неё действиях, лишь смущение. Кажется, она не часто поддерживает людей, быстро смекает Акко.       Японка действительно хочет поделиться с кем-то своими переживаниями, но Диана вызывает сомнения. Всё-таки, не каждый день тебя утешает твой чуть ли не заклятый соперник. Однако что-то в этом мягком, абсолютно не свойственным Диане взгляде, в её плавных и лёгких движениях; что-то заставляет её сдаться и рассказать всё, что её беспокоило.       Той ночью она засыпает у Дианы на плече, ощущая комфорт и безопасность.       В обед следующего дня вся Луна Нова замирает, когда не слышит привычных ссор двух учениц.