Не уходи

      Когда-то двери сёгуната всегда были приветливо открыты для любого желающего войти. Макото с радостью принимала жителей своего государства, даровала им защиту, кров, благополучие. Она была мудрым правителем, который был готов на всё ради своего народа.       Вот только те времена уже давно покрылись пылью памяти и сажей войны, которая забрала жизнь бывшего сёгуна. Инадзума уже никогда не была, да и не будет прежней. Эти мысли крутятся в голове кицунэ, что стоит перед огромными дверями, ведущими в покои Эи. Если бы не её статус, девушка не смогла бы даже перешагнуть порог двора. Охрана то и дело подозрительно посматривает в её сторону, будто ожидая, когда же лисица оступится, когда же она совершит ошибку, за которую её можно будет выгнать обратно в её храм. И это столь нервирует, что Мико неосознанно прижимает уши к голове.       Она бы ни за что не пришла сюда. В место, где когда-то они собирались все вместе. В место, где когда-то все ещё были живы. Она бы никогда не пришла, если бы не личное письмо от сёгуна.       Первое она получила месяц назад. На тот момент в Инадзуме всё только начало приходить в норму, охоту на глаза бога отменили, страна возвращалась к своему былому величию. Неожиданная просьба явиться вызвала у жрицы уйму недоумения. И страх. Страх, что до дрожи пробивал её тело, что холодом разносился по венам.       Она не ответила. И уж тем более не явилась.       За первым письмом последовало второе, за вторым третье. Кицунэ была уверена, что когда-нибудь Эи сдастся, что она поймет и оставит её в покое. Но вместо этого в последний раз к ней явилась генерал армии, которая без каких-либо намеков дала понять жрице, что она обязана предстать перед сёгуном.       И вот, Мико стоит на пороге, не решаясь войти. Обычно саркастичная девушка, способная бросить вызов любому, боится того, что ждет её в покоях Эи. Боится собственных чувств.       Она уверена, что Райдэн знает о её присутствии. Даже сквозь плотную деревянную преграду она чувствует на себе пронзительный взгляд. Она ждет. И её терпение явно скоро закончится.       Жрица делает глубокий вдох, будто напоследок пытается оттянуть неизбежный момент, а после толкает тяжелые двери. Они поддаются легче, чем кицунэ предполагала, открывая взору девушки практически непроглядную темноту. Лишь где-то в самой глубине видны отблески тусклого света.       Мико делает шаг. Ещё один, и ещё, и стоит ей наконец-то пройти хотя бы на середину помещения, как сзади слышится громкий хлопок, а уличный свет, что до этого давал хоть какую-то видимость, меркнет. Кицунэ даже не оборачивается, лишь дергает ушами от неожиданности. Глаза постепенно привыкают к полумраку, открывая взору Жрицы всё больше деталей.       Ранее светлый зал теперь напоминает склеп, хранящий в себе остатки воспоминаний. Всё осталось ровно таким же, как сотни лет назад, вот только ощущается это совершенно иначе. Никакого счастья и умиротворения, лишь холод смерти и скорби об утрате. И в центре этого хаоса вечности она.       Эи взирает на Мико с трона, сверху вниз, и тусклого света свечей не хватает, чтобы кицунэ могла разобрать её эмоции. Ни одна из девушек не двигается. Воздух между ними с каждой секундой будто раскаляется, становится до тошноты удушающим. И кицунэ ждет, кто же из них сдастся первым. Кто решит закончить эту пытку.       Минуты тянутся вечностью, и раздавшийся глубокий вздох Райдэн выбивается настолько сильно, что Мико вздрагивает. Она всё еще не решается говорить.       — Почему ты не явилась раньше? — нарушает тишину Эи, и Мико вновь крепко прижимает уши к голове, будто это помогло бы ей заглушить голос сёгуна.       — Ты знаешь почему. И я хочу задать встречный вопрос: почему ты так сильно продолжала настаивать, чтобы я пришла? — Слова даются с трудом, будто горло Жрицы сомкнуто в тисках. Сложно даже вдохнуть.       Эи не отвечает. Она лишь поднимается с трона, и это действие натягивает нервы Мико до предела. Кажется — одно неверное движение, и девушка сорвется. И неизвестно, что будет дальше.       Звук каблуков Райдэн отражается от стен, когда та начинает приближаться. Каждый шаг отзывается в голове кицунэ ударом молота, точно желая прибить девушку к полу.       «Стук, стук, стук»       Чем ближе Сёгун подходит, тем сложнее становится держать голову прямо. Но опускать взгляд нельзя, это лишь выдаст слабость Мико. Слабость перед этой женщиной. Слабость перед собственным страхом.       Райдэн останавливается в метре от жрицы, и лишь сейчас она может наконец разглядеть черты её лица. Эи — олицетворение вечности. За столько лет она совершенно не изменилась. Вот только что-то в ней тревожит, что-то заставляет кицунэ желать сделать шаг навстречу. Лишь спустя несколько секунд девушка осознает, что это «что-то» — её взгляд.       Взгляд, наполненный такой глубокой печалью, что, кажется, в ней можно утонуть. Он мечется по комнате, то и дело возвращаясь к ней. Эи напугана. Напугана не меньше, чем сама жрица. И лишь сейчас Мико понимает истинную причину её просьбы.       Страх.       Она была здесь одна, всё это время. Боролась с воспоминаниями и болью, которыми пропитано это место. И единственным человеком, которого она могла позвать к себе, который мог хоть как-то облегчить страдания, была именно Мико. И всё это время кицунэ игнорировала её просьбы, мольбы спасти её из этого ада.       Стыд наполняет каждую клеточку тела жрицы. Она впервые за всю жизнь ощущает себя настолько неразумной. На секунду она мысленно желает вернуться назад. Если бы она знала, если бы она почувствовала в тот момент, насколько же Эи нуждается в ней, девушка бы не заставляла ждать так долго. Не заставляла бы справляться со всем этим в одиночку.       Но прошлое не вернуть, так же, как не вернуть мертвых. Всё, что у них есть, — вечное настоящее и незримое будущее. За каждую ошибку приходится платить. Расплатой Мико стала боль Эи.       Райдэн не двигается, и кицунэ видит, что с каждой секундой её всё сильнее пробирает дрожь. Она так отчаянно нуждается хоть в ком-то, так отчаянно нуждается в ней. Жрица ничего не говорит, не ждет, когда сёгун сделает что-то, когда она попросит. Она сама сокращает расстояние между ними, заключая девушку в объятиях.       И в этот момент тьма, что до этого окутывала их обеих, будто сливается воедино. И это слияние каким-то неведомым образом дарует свет. Такой успокаивающий и теплый, что Эи не может сдержать рваного вздоха. Кажется, будто она вот-вот сломается, будто все эмоции готовы наконец-то выйти.       — Прости меня, — Мико шепчет, сильнее прижимает архонта к себе, пытается унять её дрожь.       — Прошу, не уходи. Я не могу больше выносить это. — Голос Эи тихий, но кицунэ чувствует, что за этими словами скрыт душераздирающий крик.       — Я здесь, не бойся. Я больше не оставлю тебя. Прости, если бы я знала, что ты чувствуешь… — Жрица не заканчивает предложение. В этом нет необходимости: обе девушки понимают, что она хотела сказать.       Райдэн прижимается в ответ, прячет взгляд в изгибе шеи Мико. Её тяжелое дыхание вызывает дрожь в теле, но кицунэ не отстраняется. Она хочет облегчить её боль, хочет дать ей хотя бы несколько минут спокойствия.       Мико вздрагивает, когда чувствует влагу на своей коже. Райдэн стоит ровно, она не издаёт ни единого звука. И почему-то эта сдержанность делает жрице ещё больнее. Она бы хотела, чтобы Эи кричала, чтобы ломала предметы вокруг, хотя бы чтобы её дыхание сбилось. Но сёгун плачет бесшумно, выпуская с этими слезами столько лет копившейся боли.       Жрица не знает, почему она это делает. Она будто вовсе не управляет своим телом, когда немного отстраняется от девушки, лишь для того, чтобы осторожно положить руку на её щеку. Чтобы стереть тонкими пальцами слезы. И чтобы податься вперед, накрывая губы Эи своими. Будто таким образом она хочет забрать часть её чувств себе, будто хочет оградить её от всего этого мира, что так сильно давит на хрупкие плечи архонта.       По телу Мико разносятся слабые удары тока, стоит Райден ответить на поцелуй. Кицунэ не сдерживается, она кусается и тут же проводит языком по ранке, будто извиняясь за причинённую боль. И тихий выдох Эи заставляет сердце жрицы сжаться. Она осторожно наступает, буквально заставляет сёгуна поддаться, пока наконец не прижимает её к стене. До этого практически невинный поцелуй становится всё жарче, и в один момент Эи отворачивается, только для того, чтобы сделать глоток воздуха. И тут же с её губ срывается слабый стон, когда Мико опускается ниже, к шее.       Жрица не спешит, она целует каждый участок кожи, руками сжимает талию архонта. Сердце бешеным стуком отдается в висках от осознания того, что Райдэн её не оттолкнула. Что девушка лишь выше поднимает голову, давая больше места для действий.       Дыхание Эи сбито, между рваными вдохами слышатся тихие, умоляющие стоны. И Мико не может и дальше мучить её. Кицунэ осторожно запускает руки под её одеяния, касаясь кончиками пальцев разгоряченной кожи. И сёгун вздрагивает от этих касаний, прижимается ближе. Столь беззащитная, столь нуждающаяся в присутствии жрицы рядом.       Райдэн прикрывает глаза, когда чувствует, как её одежда мягко опускается на пол. Она хочет прикрыться, но настойчивые руки жрицы не дают этого сделать. Мико мягко обводит кончиками пальцев грудь, не сжимает, не царапает. Её движения настолько осторожные, что Эи чувствует себя хрупкой, будто она — дорогой хрусталь.       Жрица опускается поцелуями ниже, позволяя себе всё же оставить небольшую метку укуса на плече архонта. И сёгун не может ей возразить, не может ничего сказать. Девушка будто имеет над ней необъяснимую власть.       Мико плавно опускается на колени, и Эи вдрагивает, впервые посмотрев ей в глаза. Кицунэ смотрит с такой непередаваемой нежностью, что перехватывает дыхание, что колени начинают подкашиваться.       Жрица осторожно кладет руки на талию архонта, ведет их ниже, касается бедер. Она не спешит, дает возможность привыкнуть, и лишь после очередного тихого стона поддевает пальцами край нижнего белья, опуская его вниз.       Сёгун чувствует себя столь открытой и уязвимой, но одновременно любимой и желанной, что это кружит голову. Кицунэ целует её колени, поднимается выше, к бедрам, ещё выше, к животу. Она намеренно обходит самое важное, дает привыкнуть, дает чувство безопасности. И Эи уже просто не может терпеть эту сладкую пытку. Она запускает пальцы в волосы жрицы, гладит её уши, вызывая у Мико дрожь в теле, а после тихо умоляет:       — Прошу…       И жрица не заставляет просить себя дважды. Она касается языком клитора девушки, заставляя её вздрогнуть и наполнить помещение стоном удовольствия. От этого звука у самой кицунэ сладко тянет внизу живота.       Движения языка медленные, плавные, она не сразу наращивает темп, растягивает удовольствие. А Эи лишь прижимается ближе, сжимает в руках волосы жрицы и тщетно пытается сдерживаться. И это её поведение всё больше распаляет Мико.       Великий архонт сейчас смущенно отводит взгляд в сторону, закусывает губу и тяжело дышит от удовольствия. И всё это благодаря жрице.       Кицунэ мягко ускоряет движения языка, а Райдэн понимает, что у неё уже подкашиваются ноги. Жрица и сама это видит, так что осторожно поддерживает её руками, не давая упасть.       Обе девушки знают, что за дверью стоит охрана, что в любой момент их могут услышать и ворваться внутрь. И это чувство опасности, понимание их запретной связи сводит с ума.       Эи не держится долго, она не в силах. Ей приходится прикусить тыльную сторону ладони, дабы заглушить самый громкий стон. Она прижимается спиной к стене, только чтобы иметь хоть какую-то опору, чтобы устоять на ногах. Мико делает ещё несколько плавных движений, а после отстраняется. Смотрит снизу вверх прямо в глаза, невинно, будто это вовсе не она только что довела Райдэн до края.       Сёгун осторожно опускается вниз, обнимает кицунэ и прижимается лбом к её плечу. Жрица плавно гладит её по спине, перебирает пальцами косу и шепчет что-то на ухо. Она останавливается, только когда дыхание Эи становится ровным и размеренным.       Мико не отстраняется, позволяет девушке спать на её плече. Она больше никогда не оставит её, никогда не совершит эту ужасную ошибку. Они есть друг у друга, и этого более чем достаточно, чтобы пережить всю боль.