Созвездие Любви

      Июль 1961-го года.       На носу стоял фестиваль в Москве, к которому все большие знаменитости готовились и желали попасть. Желание оказаться на II Московском кинофестивале выросло только из-за одного человека: Советского космонавта Юрия Гагарина, который самым первым побывал в космосе. Сотни тысяч людей со всего мира хотели встретиться с этим героем, познакомиться и взять у него автограф, может, даже поговорить или обнять.       Молодой, красивый и обаятельный парень не мог оставить женские сердца равнодушными и не влюбить в себя девушек во всём мире. Даже самые строптивые дивы из экрана не могли перед ним устоять.       Знаменитая итальянка Джина Лоллобриджида тоже хотела на этот фестиваль ради знакомства с Юрием Гагариным. Её никто не волновал так, как он, - даже фамилия Хрущева стала для неё пустым звуком после подвига Гагарина. Джина подготовила фото космонавта, где тот улыбался своей знаменитой на весь мир восхитительной улыбкой, для того, чтобы на этом фото автограф оставил сам Гагарин.       Конечно, сам день кинофестиваля был для знаменитости волнительным, но даже волнение меркло перед желанием встретиться с человеком номер один (во всех её значениях). К тому же, для популярной актрисы было выделено отдельное место в первом ряду, что не могло не обрадовать.       Сначала собрались ‘зрители’, которые с трепетом ждали выхода всемирного любимца, а когда все, наконец, заняли свои места, объявили Юрия Гагарина.       Его встретили яркими аплодисментами и восторженными криками. Все радовались появлению русского космонавта, а вскоре все в один голос начали кричать: “Гагарин!”.       Кричала и Джина. Она так мечтала встретить Юрия вживую, вживую увидеть, как он улыбается, смеётся.       Гагарин вышел со своей прекрасной улыбкой, показывая белоснежные зубы. Он махал рукой, остановился на минуту на ковровой дорожке, а затем подошёл к столу. Продолжая улыбаться, он поприветствовал всех присутствующих.       Казалось бы, он произнёс пару слов, но и этого хватило, чтобы Джина удивилась его голосу: такой красивый, такой нежный, мелодичный, чёткий и весёлый. Актриса в тот же момент влюбилась в этот голос, в это лицо… и не могла она уже отвести от Гагарина свой взгляд ни на секунду. Конечно, ей до Юрия было рукой подать, и она могла прекрасно его разглядеть. И даже Лоллобриджида не смогла отыскать и рассмотреть у космонавта изъяны или недостатки, - их отсутствие, которое в реальности не могло быть возможным.       <Поистине внеземной человек…> — она восхищённо вздохнула и улыбнулась.         А не улыбаться было просто невозможно - встретив яркую улыбку Гагарина, все отвечали ему взаимной улыбкой. А если парень смеялся, то зал тут же наполнялся хохотом. Казалось, всё забылось, когда в зал зашёл Гагарин, - всё внимание, все взгляды были на нём, и каждый человек в комнате старался получить большее от Советского героя.         Юрий Гагарин стоял в военной форме, - красивый, статный и опрятный, - а вышел он в фуражке, которую снял и положил рядом на стол, перед этим аккуратно поправив волосы. Пока Юрий произносил свою речь, а переводчик переводил, он стоял возле стола и даже не собирался садиться и, лишь когда нужно было раздать автографы, ему пришлось всё-таки сесть. Он разглядывал всех присутствующих своим озорным взглядом и не убирал с лица улыбку. Казалось, за эти три с половиной месяца он привык к подобному вниманию и популярности, ну, или же прекрасно знал, как держать себя в подобных мероприятиях.         Джина продолжала влюблённым взглядом, который, кстати, успели все заметить, смотреть на Гагарина и тянутся [душой] к нему, к космически притягательному красавцу. Она ловила его взгляды, а когда ловила, то старалась как можно дольше удержать на себе; пыталась привлечь его внимание и вообще хотела, чтобы он обращал внимание только на неё. Да, у неё возникла какая-то непонятная и наивная ревность Гагарина к сидящим девушкам.         Но вот Джину представили Гагарину (представление, которое она даже не услышала, - так сильно она была очарована космонавтом), и тот, взглянув на девушку, протянул свою руку, улыбаясь ещё шире, чтобы поприветствовать актрису.         Несколько секунд Джина сидела в ступоре, совершенно не понимая, что происходит. Она перевела взгляд на протянутую руку, не веря, что Гагарин действительно тянет ей руку. Затем снова посмотрела на Юрия и, встретив его радостное лицо, вскочила со стула и тут же сжала его ладонь.         — Юрий, — он мило улыбнулся и поцеловал её кисть руки.       — Ох…! — Джина подобного совсем не ожидала.         Её ручка обожглась, - рука Гагарина горела, - но она не отдёрнула ладонь, наоборот, ещё сильнее сжала кисть руки космонавта, ведь тепло стало не только её руке, но и сердцу (и, честно, как и у всех присутствующих девушек, не только сердцу). Джина не отрывала от него взгляд до тех пор, пока Юрий сам не разжал ладонь девушки. После этого актрисе дали право лично задать астронавту вопросы и поговорить с ним.         — Гагарин… — она не знала, что и говорить ему.         Она влюбилась в него, как подросток, и растерялась, как юная девчонка. Заливаясь красной краской и заикаясь, она всё повторяла:         — Гагарин… Г-гагарин…       — Да, да, я вас слушаю! — Юрий засмеялся.       — К-как вы это сделали…?       — Как полетел в космос? — он усмехнулся. — Ну как же? Сел в космолёт и поехал прямо в небо! — он засмеялся, а за ним и весь зал.       — И совсем не боялись?       — Ну, боялся бы я - тут не стоял! К тому же, времени бояться у меня не было: моя голова была занята другими более важными вещами. Да и чего мне нужно было бояться? — скромно ответил Юрий.       — А почему вы такой…? — Джина хотела сказать “красивый”, но вовремя остановилась и застыла, не говоря ни слова.       — Какой? — переспросил Гагарин, уже растерявшись сам и боясь, что он просто не расслышал конец предложения.         Но ответа Гагарин не дождался, потому что в это же мгновение со всех сторон посыпались вопросы других девушек и журналистов, которые яростно пытались привлечь внимание всенародного любимца.         Возможно, это было и к лучшему для Джины, чтобы прийти в себя. Но, к сожалению, перед ней больше не представилась возможность поговорить с Гагариным. Единственное, что Джина ещё смогла сделать на кинофестивале, так это протянуть ему фотографию, которую она заранее приготовила. Тот подписал “От Ю. Гагарина” и поставил подпись. А когда он встал со стола, чтобы отдать фотографию обратно девушке, Джина не выдержала, положила руку на его ладонь и поцеловала… в щеку, конечно же. Такой поворот никто не ожидал. Что уж там, сама Джина от себя такого не ожидала.           Удивлённый Гагарин смутился и засмеялся.         Джина отстранилась, улыбнулась и сжала ладонь ещё сильнее.         — È stato un piacere conoscerti! [Мне было очень приятно с вами познакомиться!] — радостно произнесла она, но её слова утонули в шуме зала, что переводчики не смогли перевести её фразу.         Но Гагарину не был нужен перевод, он и так сам понял, что имела в виду Джина. Поэтому он в очередной раз засмеялся, улыбнулся и ответил:         — Да, мне тоже.         После этого Джине пришлось расстаться с русским космонавтов. От чего ей стал очень грустно. Ну, а после самого фестиваля Джина подошла к самой Екатерине Фурцевой, с просьбой, чтобы они устроили ещё одну, но уже личную встречу между ней и Гагариным.         После этой просьбы Лоллобриджиде была обещана встреча, которая должна была состояться в девять вечера на Красной площади.         Конечно, всё оставшееся время до встречи Джина тщательно себя готовила: уложила волосы, накрасилась, нанесла на своё тело ароматные духи ограниченного тиража из Франции и надела яркое голубое платье. И всё для чего? Для Гагарина, и чтобы произвести на него самые лучшие впечатления. Но перед выходом, подумала:         <Господи, неужели я в него влюбилась, дурочка?>         Джина быстрыми шагами мчалась к Красной площади, боясь опоздать. Но, к счастью, Джине незачем было спешить, ведь Гагарин только вышел из машины и махал ей рукой. Та радостно подбежала к машине, остановилась напротив него и замерла.         — Гагарин… — снова произнести она и остановилась, приоткрыв рот.       — Забавно, вы уже в который раз произносите мою фамилию, — Юрий посмеялся.       — È solo… per me un tale onore conoscerti… [просто… для меня такая честь с вами познакомиться…] — медленно произнесла она, переводчик перевёл.         — Ну, какая же эта может быть честь? Я простой космонавт, не более. Это для меня честь - беседовать с вами! — он улыбнулся.       — In questo caso, sono una semplice attrice e non di più. Quindi non è nemmeno un onore! [в таком случае, я - простая актриса и не более. Так что это тоже не честь]         Они оба засмеялись.         — Мне очень приятно, что вы согласиться со мной встретиться, Caro [дорогой] Гагарин! — неожиданно по-русски сказала Джина и сжала его руки.       — Ух ты! — удивился космонавт и засмеялся. — Что же, неплохо! Да только я вот вас ничем удивить не могу, к сожалению.       — Совсем нечем? — она игриво улыбнулась.       — Ну чем же? Итальянский я не знаю, уж не обижайтесь, — Гагарин засмеялся и опустил голову.       — Нечего страшного, Caro [дорогой] Гагарин! Уверен, это не помешает нашей разговор!       — Что ж, синьорина… позвольте пригласить вас на ночную прогулку по Москве! — улыбнулся Гагарин, подняв голову. — И показать вам нашу столицу!       — О, было бы очень приятно, Caro [дорогой] Гагарин! — Джина радостно улыбнулась, чуть ли не прыгая от счастья.         Как настоящий джентльмен, Гагарин выставил руку и сказал:         — Тогда прошу.         Джина взялась за локоть Юрия, и они вместе медленно двинулись по Красной площади.         — Вам показать и рассказать о достопримечательностях, синьорина Лоллобриджида? — он указал на Храм Василия Блаженного.       — О, нет, нет, я в это не нуждаться! Я уже достаточно знать о Москве город!       — Куда же нам тогда идти? Я-то думал… мне сказали… Москву вам показать… — Гагарин растерялся.       — Идти? Вперёд! — Джина улыбнулась. — Я хочу просто прогуляться. С вами поговорить! Расскажите о себе! Я так много хочу знать о вас!       — Ну, задавайте вопросы, а я уже на них отвечу с большим удовольствием! А-то я и не знаю, что вам интересно и о чём говорить.       — Всё. Я хочу знать всё. Сколько вам лет…? Прошу простить меня, я даже не знать как вас называть… — она тихо посмеялась.       — Просто называйте: по имени - Юрий. Можно Юра. Как вам удобно.       — Юрий… — Джина произнесла его имя с такой любовью, словно это имя самого близкого ей человека. — Юрий… Юра… хорошо. Тогда для вас я тоже просто Джина.       — Очень приятно. Договорились.         Они обменялись улыбками и медленно шли по одной из московских улиц.         — Юра, а можно мы будем гулять, где мало людей? Я не хочу, чтобы мы были видно людям.       — Ну… — Гагарин растерянно огляделся, затем посмотрел на охранника и переводчика с сопровождающим. Те ответили пожатием плеч, не зная, что делать. — Думаю, можно устроить…         К ним подъехала машина Гагарина, и они отдалились от центра города.         Даже в машине Джина продолжала держаться за руку Юрия, на что он отвечал только улыбкой.         Пробравшись в тихое и безлюдное место, Джина попросила оставить их наедине, что сначала сильно удивило и даже возмутило сопровождение космонавта, но тот сам попросил выполнить просьбу актрисы.         — Так сколько вам лет, Юра?       — Двадцать семь, — скромно ответил Гагарин.       — Оу-у… — Джина удивилась.         <Такой молодой, а уже герой, совершивший подвиг… Невероятный человек… восхитительный и такой… привлекательный!> — она улыбнулась своим же мыслям.         — А вам? — внезапно поинтересовался Юрий.       — Эм-м… чуточку больше, — смущённо засмеялась Джина.       — Ой, — он тоже засмеялся, — мне не стоило задавать вам такой, не очень приличный, вопрос! Прошу прощения… — он улыбнулся.       — Вам так идёт улыбка, Юрий!       — Вам идёт не меньше!       — Улыбка на моём лице только из-за вас!         Они остановились возле скамейки, и Джина села.         — Давайте присядем, поговорим, — предложила Джина.         Юрий молча сел и улыбнулся.         — Как здесь красиво… — он оглядел всё вокруг.         Была уже глубокая ночь, небо было чистым и на ней виднелись звёзды. Тускло горели уличные фонари, освещая дороги оранжевым цветом. Стояла полная тишина, лишь изредка слышались звуки машин, проезжающих где-то вдалеке.         Джина посмотрела на звёзды, затем на Гагарина. В этой тиши можно было услышать каждый звук и даже дыхание… Джина слышала, как дышит Юрий… и, в отличие от Лоллобриджиды, дышал он ровно и спокойно.         Они сидели молча. В какой-то момент для Джины это всё показалось романтическим свиданием под открытым звёздным небом.         — Юрий, вы ведь теперь часть это небо, часть costellazione [созведий], Вселенной…       — Мне кажется… каждый из нас - часть Вселенной.… И вы в том числе.       — Я? — она игриво посмеялась. — Mi lusingate! [вы мне льстите], Юрий…! Но, vale la pena Notare [стоит отметить], вы единственный человек, который смог quanto più possible [максимально] приблизиться к звёздам… А я, хочу сказать, обожаю звёзды… — она посмотрела на небо, — мне нравится их разглядывать… я бы тоже хотела к ним прикоснуться… Tuttavia [однако], у меня нет такой возможность, но есть возможность узнать о них от вас… — она опустила взгляд на Гагарина, — увидеть звёзды в ваших глазах… — она положила руку на его плечо, опустила взгляд, а затем провело рукой вниз по кителю, дотрагиваясь до медалей космонавта, — почувствовать их… через вас…         Гагарин сильно смутился и неловко посмеялся.         — Не хочу вас расстраивать, но я до них ещё не добрался.… Ну, а звёзды я сам вижу и в ваших прекрасных глазах. Ну, а в будущем, я уверен, летать в космосе сможет каждый. И вы сможете, тогда вы сами лично их увидите и почувствуете… А сейчас мне лично вам нечего дать.         — Che peccato… [как жаль…] вы не понимаете, вы и есть звезда… — она положила другую руку ему на плечо, — которая спустилась на землю… моя мечта уже сбылась… дотронуться… Вы настоящая звезда, Юрий, ваша кожа… — она сжала ладонь Гагарина, — такая calda [горячая], как наше Солнце… ваши руки обжигают меня… рядом с вами мне становится так тепло, Caro Юрий! Ах! — Джина положила голову ему на плечо.       — Джина… — он и не знал что сказать. — Э-э, Джина, прошу прощения… но, кажется, вы слишком меня возвышаете…       — Вы прекрасны Юрий…       — Джина, прекрасней вас ничего нет, не говорите глупостей!         Джина встала и немного отодвинулась от Гагарина.         — Вы действительно так считаете? — удивилась она.       — В вас можно влюбиться с первого взгляда… вы прекрасны… ваши прекрасные тёмные глаза сейчас напоминают мне то небо, которое я видел тогда, в апреле, когда взлетел в космос… и даже блики фонарей напоминают звёзды… а волосы — Юрий поправил волосы Джины за ухо, заставив её покраснеть — такие… хах… — он усмехнулся, — не побоюсь этого слова, шикарные… мягкие и приятные. А ваш запах… он незабываемый. Как и вы сами. Caro Джина, я вас не забуду. Никогда.       — Правда? — с какой детской надеждой она взглянула на Гагарина.         Он широко улыбнулся.         — Обещаю, — он нежно взял руку Джины.         — Ох, Юрий… я… я вас не забуду, о, bel [прелестный] Юрий! Никогда-никогда! Я не смогу вас забыть…       — Позволь сделать вам подарок на память…       — Какой же?         Гагарин потянулся к внутреннему карману кителя и достал оттуда какую-то прямоугольную бумажку. Он усмехнулся, глядя на любопытное и слегка взволнованное лицо Джины, и протянул бумажку девушке.         Она оказалась фотографией Гагарина.         Джина провела пальцем по лицу Гагарина на фотографии, поцеловала и прижала к груди.         — Я буду хранить её per il resto della mia vita [до конца своей жизни]! Юра, спасибо! — она кинулась обнимать космонавта.       — Ну что вы! — смутился он, но затем обнял в ответ.         В этот момент Джине стало так хорошо, что ей захотелось обнимать Гагарина целую вечность. Она слегка отстранилась и поцеловала его в щеку.         Кажется, на этот раз уже покраснел Гагарин, но ночью этого не было видно.         — Уже слишком поздно, Джина…       — Говорите моё имя чаще, прошу, чаще! Мне так приятно слышать…       — Прошу, давайте сядем в мою машину, я вас провожу. Мне нужно готовиться к завтрашнему дню.       — Ох, конечно, я понимаю! Ma non voglio separarmi da te! [но мне так не хочется с вами расставаться] — она снова его крепко обняла.         На этот раз Гагарин не ответил и даже ничего не сказал.         Джина сама отстранилась и взглянула на лицо Гагарина, а затем провела рукой по его щеке, заставив того улыбнуться.         — Мы ведь ещё встретимся, Юра? — она продолжала его гладить.       — Конечно, я постараюсь вас навещать в своих поездках.       — Приезжайте в Italia [Италию], Юра.       — У меня уже намечена поездка в…       — No, in Italia [нет, в Италию], не официально, а лично. Ко мне. Я приглашаю вас в свой дом…       — Я даже не знаю… — он посмотрел на Джину, которая после его слов слегка расстроилась, и решил её немного обнадёжить. — Но я, конечно же, постараюсь!       — Спасибо… я буду вас ждать, Caro [дорогой] Юра…         Подъехала машина Гагарина, и из неё вышел сопровождающий.         — Юрий Алексеевич! Пора! — крикнул он.       — Пора, — повторил Юрий, но уже Джине. — Прошу.         Они встали, - Джина снова схватилась за локоть Гагарина, - и вдвоём подошли к машине.         — Как говорится, дамы вперёд. Садитесь, — он интеллигентно посадил её на заднее сиденье и сам сел рядом с ней. — Куда вас?       — Обратно, на Красный площадь.       — На Красную площадь? — удивился Гагарин. — Как же? Мы отвезем!       — Нет, спасибо, Юрий, но меня там уже ждать мой машина. Спасибо! — она мило улыбнулась, но за этой улыбкой скрывалась грусть.         <Она совсем грустная… из-за меня.… Влюбилась, кажись…> — подумал Гагарин и тоже улыбнулся ей в ответ.         Весь путь он старался не смотреть на актрису, которая, в свою очередь, глаз с него не сводила, и лишь изредка оборачивался, улыбаясь ей в ответ, встретишь с её улыбкой.         <Поверить не могу, что еду с ним в одной машине, держа его за руку, сидя вместе на заднем сиденье… прямо как… пара…> — она мысленно посмеялась своим мыслям.         Они быстро доехали до Красной площади и остановились.         — Ваша остановка, синьорина Джина, — посмеялся Гагарин.         — Да… — она продолжала смотреть на него и улыбаться.         Но Гагарин открыл дверь и вышел из машины, затем подал руку Джине. А когда она вышла, заглянул в машину и достал оттуда небольшой букет цветов.         — Это вам, синьорина Лоллобриджида, от меня.       — Ох, спасибо, это очень мило с вашей стороны… — она взяла букет и понюхала.         Неожиданно Гагарин взял руку Джины и поцеловал.         — А!?       — Спокойной ночи вам, Джина, — улыбнулся Юрий. — Пора прощаться.       — И вам спокойной ночи, amata [любимый] Юра… А вы куда поедете?       — В гостиницу. Здесь, неподалёку, — он указал на пятиэтажное здание.       — Ясно…         Немного постояв возле космонавта, она зашагала прочь, села в машину и поехала в свой номер с мыслью, что это был самый прекрасный вечер в её жизни.         Но когда она зашла в номер, закрыла дверь, ей внезапно стало грустно. Ведь она, возможно, впервые в жизни вот так… влюбилась? Нет, полюбила… да, она полюбила Гагарина, и именно поэтому ей сейчас стало плохо.         Она опустилась по двери, села на пол, достала фото, подаренное Гагариным, и снова провела пальцем по его лицу, а затем поцеловала. Она перевернула фото и вдруг заметила, что на обратной стороне что-то написано.         <Что?!>         Она побежала к столу, включила настольную лампу и прочитала надпись на итальянском:         <“Я видел много звёзд на небе. Но такой, как ты, нет”…>         Она не верила увиденному, поэтому несколько раз прочитала эти две строчки.         <Не может быть! Ох, как же это мило!>         У Джины уже не было сомнений, что Юрий Гагарин - самый лучший и прекрасный человек, которого она когда-либо встречала. Она перевернула фото обратно, села на стул и стала разглядывать лицо космонавта.         <Как бы мне хотелось поцеловать эти губы… снять с его головы эту фуражку и запустить пальцы в его волосы…> — но внезапно Джина испугалась своих мыслей. — <О, господи, о чём ты думаешь, дура?!>         Но с другой стороны: что её удерживало? Хотя бы просто мечтать об этом.         — Ох, Юрий, Юрий, что же ты со мной делаешь? Знал бы ты, как сводишь с ума женщин всей планеты!         Она встала, поставила цветы в вазу и подошла к кровати, легла и стала мечтать о том, что она начнёт встречаться с Гагариным, а потом ездить рядом с ним на машине во время его поездок в разные страны. О том, как он будет стоять в своей форме и фуражке, а она в роскошном белом платье.         <Какая же я наивная дурочка!> — она закрыла голову подушкой и заплакала. — <Как мне теперь его забыть? Я ведь люблю его, люблю!>         И так прошло пять минут, может, пятнадцать, но Джина успокоилась.         <Я хочу к нему! Я должна к нему пойти и во всём ему признаться! Уверена, он поймёт! Ведь он всё время мне улыбался, целовал мои руки и дарил цветы… он наверняка также в меня влюблён…> — подумала она, глядя на вазу с цветами. — <Ещё и эти слова…> — она смотрела на надпись фотографии.         Она схватила это фото и выбежала из номера. У неё в голове была чёткая мысль, что она всё расскажет Гагарину и пусть будет, что будет.         Она добежала до того здания, на которое указал Гагарин, прежде чем расстаться.         <Но я же не знаю, где он живёт! Вот дура!> — она растерялась.         Пару минут она стояла возле входа в гостиницу, но затем решила не заходить.         <Нет, мне нельзя заходить через главный вход, иначе меня увидят, узнают, и это всё плохо кончится>.         Она стала заглядывать в окна на первом этаже. К несчастью для Джины, ни в одном окне не горел свет, поэтому Джина не могла ничего разглядеть.         <Зачем я сюда пришла? Чего я ожидала?>         Но внезапно в одном из нижних окон загорелся тусклый свет.         Джина тут же подбежала к этому окну, но затем остановилась.         <Вряд ли это Гагарин, это было бы фантастикой>.         Но она всё же решила аккуратно заглянуть в это окно.         Сначала она никого не видела, лишь кровать и стол, потому что горела только настольная лампа, но затем в комнату вошёл мужчина. Потребовалось около минуты, чтобы его разглядеть и узнать в нём Гагарина по причёске и телосложению: не слишком высокое, но хорошо сложенное и атлетическое.         <О, боже! Как прекрасно! И окно открыто! Нужно спешить!>         Она, сама того не понимая, стала лезть в окно номера Гагарина. Делала она это тихо (насколько могла) и быстро. Но в конце не удержалась и упала на пол, чем привлекла внимание хозяина комнаты.         Гагарин тут же ворвался в комнату, чтобы узнать о хулигане и его поймать.         — Кто такой?! — крикнул Гагарин и включил свет в комнате.         Но, когда увидел кто это, сильно удивился, даже был шокирован.         — Ч-что…? — смог он лишь произнести.         На удивление Джины, перед ней стоял не тот военный в форме и фуражке. Гагарин был в белой рубашке с короткими рукавами и серых брюках, - так просто, по-домашнему.         Джина вскочила на ноги и, отряхивая себя, побежала к Юрию, а затем радостно его обняла.         — Д-джина? А-а-а… — Юрий абсолютно не знал, что ему делать, что говорить, как себя вести, и полностью растерялся. — А-а ч-что вы здесь делаете?        — Я пришла к тебе, preferito [любимый]! — Джина обняла его ещё крепче и прижалась к его груди, наплевав на все манеры и приличия, даже позволив себе наглость не только обратиться к нему на “ты”, но и назвать “любимым”.       — Но как вы… здесь оказались? — он посмотрел туда, где нашёл Джину, и стал рассматривать комнату. — Через окно?? Как? Зачем?       — Я хотела поговорить! — она отстранилась, положила руки на шею Гагарина и посмотрела на его лицо.         Но вместо лица, где вечно были счастливые и озорные глаза и широкая улыбка, было совсем другое: глаза его не горели, уголки губ слегка опущены, а брови нахмурены. Ей было так непривычно видеть Гагарина без улыбки, не весёлым.         — Юра, Caro, улыбайся… ты такой красивый, когда улыбаться… — нежно прошептала она и погладила его волосы рукой.       — Поговорить? Кажется, мы говорили недавно, синьорина! О каких разговорах может идти речь в ночное время суток?       — Юра… Что с тобой?       — Это с вами что? О чём вы хотели поговорить? Это не могло подождать хотя бы до утра?       — Юра, я хотела тебе признаться…       — Признаться в чём?       — В любви! — она схватила его руки. — Хотеть признаться, что я люблю тебя, Юра! Я не могу без тебя!         Гагарин вошёл в ступор и совершенно не верил своим ушам.         — Понимаешь, Юра, ты trasformato [превратил] меня в маленькой подросток, я как школьница стала! Я влюбиться в тебя по уши! Я не знаю, что со мной! Я хотеть быть рядом с тобой вечность!       — Что…?       — Все мои мысли только о тебе, о, un guerriero magnifico e senza paura [великолепный и бесстрашный воин]! Я хочу… тебя! До потери пульса!         Теперь Гагарин не знал, от чего он шокирован больше: от того, как Джина пробралась в его комнату или от того, что она ему только что сказала.         — Я вас н-не понимаю… — он попытался отстраниться.         Но Джина схватила его за плечи и поцеловала в щеку.         — Люблю! — крикнула она. — Ты же понимать! Ты знаешь, что такое “Я люблю тебя”! Нет? Не понимать?       — Я знаю…       — Знаешь, что я люблю тебя? И любишь тоже?         Она обрадовалась и начала целовать его щеки, шею.         — Джина, нет, остановитесь, — Гагарин попытался остановить пылкую девицу, но та не унималась. — Да остановись ты!       — Что, Юра? Что-то не так? — Джина остановилась и немного отошла.       — Что же ты делаешь?       — Целовать! А что? Ты не любишь, когда целовать?       — Да нельзя же нам! Некрасиво это! Неправильно! Зачем ты это делаешь?       — Потому что люблю! E non mi interessa [и мне плевать], правильно это или нет! Я хочу тебя целовать! Юра, я тебя хочу!         Внезапно Джина накинулась на Гагарина и прильнула к губам космонавта.         — М! — удивился он.         Губы у него оказались невероятно приятными для Джины. Они, несмотря на мужественность хозяина, были нежными и притягательными на вкус: от них оставался привкус мёда и… космоса. Поцеловав один раз, девушка уже не смогла от них оторваться. Она импульсивно стала проводить рукой по спине, груди, шее и волосам Гагарина.         Он еле как смог отстраниться от девушки.         — Что…? Что ты делаешь?! — он был не зол, а удивлён.       — Ты не представляешь, как ты мне нравишься, preferito [любимый]! Как я люблю твой руки… — она схватила его правую руку и прижала к своей груди, стала проводить по этой руке пальцами, — как они зажигать во мне пламя! Как я хотеть их целовать! — она действительно стала покрывать его руку поцелуями.         Гагарин ничего не ответил.         Джина резко отпустила его рука и снова коротко поцеловала его в губы.         — Я хочу чувствовать звёзды только через тебя!       — Что ты имеешь…? — Гагарин не договорил.         Джина стала расстёгивать пуговицы на его рубашке, попутно целуя его шею и губы, а потом спешно снимать с него эту рубашку.         — Да что ты делаешь?! — Юрий отчаянно пытался её остановить, но та не слушалась.         Теперь она начала снимать одежду с себя и, чуть ли не разрывая, сняла с себя платье.         Гагарин вошёл в ступор и застыл на месте, глядя на оголённое тело актрисы, которое стояло перед ним только в нижнем белье белого цвета. Он не мог произнести и слова, лишь остановился, выставив руки вперёд.         Но Джине подобная реакция даже понравилась: она игриво улыбнулась и нежно коснулась его рук, а затем его же руками провела по своим плечам и ключицам. Гагарин продолжал молчать, и Лоллобриджида этим пользовалась. Она сделала шаг, он - назад, ещё пару таких шагов и Гагарин наткнулся на стол.         — Д-джина… что…         — Тш-ш-ш… — Джина приложила палец к его губам, а затем поцеловала.         На этот раз Юрий слегка поддался и даже немного ответил на поцелуй.         Это, конечно же, не осталось незамеченным, и Джина уже без стеснений и большим напором стала целовать его губы.         Потребовалось около двух минут, чтобы Гагарин привык и стал уверенно целовать губы Джины в ответ. А затем уже он стал запускать пальцы в её волосы, проводить рукой по нагому телу девушки.         — М-м-м, preferito [любимый]…! Как мне хорошо…       — И мне… — шёпот Юрия утонул в его собственных поцелуях.         Уже сам Юрий, не стесняясь, покрывал поцелуями шею, ключицы и грудь актрисы.         — Ах! — вырвалось из Джины.         Внезапно Гагарин схватил её, обнял руками, поднял, повернулся и, не отрывая поцелуй, посадил её на стол.         — Ох! — удивилась Джина. — Non sapevo che ne fossi capace… [Я и не знала, что ты на это способен…] — но её рот Гагарин тут же заткнул своими губами.         Через мгновение он немного отстранился, улыбнулся и стал снимать с себя ремень штанов.         Джина игриво усмехнулась и обвела руками его шею, ожидая самое желанное удовольствие от настоящей звезды, человека номер один.         — Я так этого хотела, Юра… — прошептала она дрожащим голосом.       — Правда? — Гагарин тихо посмеялся, возясь уже с ширинкой брюк.       — Мхы… — она поцеловал его в губы. — С самой нашей первой встречи! Знаешь… я бы никогда не поверила, что человек, чьи глаза, будто бы два Уран, полюбит меня… и только меня… что ты выберешь меня… навсегда! Я хочу, чтобы ты любил меня навсегда!         Гагарин посмотрел и застыл, продолжая слегка улыбаться.         <Полюбил? Но я же…> — он проснулся у себя в голове.         Его лицо вдруг стало серьёзным, он отстранился.         — Preferito [любимый], что с тобой? Что не так? — обеспокоенно спросила Джина.       — Нет… — единственное, что он сказал, а затем попятился от стола, пока не упёрся об стену.       — Юра! — Джина вскочила со стола и побежала к Гагарину.       — Нет! — он её остановил.         <Я не полюбил. Я любил. Одну… единственную! И не разлюблю никогда!>         Джина хотела дотронуться до его лица, но он схватил её руки.         — Я не буду!       — Что? Почему? Что не так?       — Я не буду этого делать! Прости, Джина, но это неправильно.         Он пошёл по комнате, подошёл к дивану, взял рубашку, которая небрежно валялась на полу, и аккуратно стал её надевать.         — Что?! — Джина подбежала к нему и дёрнула его за руку.       — Да…! — раздражённо проговорил Гагарин, остановился, поставил руки на пояс и глубоко вздохнул, затем посмотрел на Джину грустным лицом. — Не могу я… Я женат, понимаешь, женат! А я, как дурак, чуть не повёлся…         Он продолжил застегивать пуговицы на рубашке.         — Жена…? — Джина расстроилась.       — Жена у меня, Валечка. И дети. Дочки, две, Лена и Галя! — он показал два пальца.       — Но как же, preferito [любимый]…? Но… — она снова подошла к нему, желая поцеловать, но Гагарин перекрыл её рот ладонью.       — Я не собираюсь изменять своей жене… Я люблю Валю. Не т… вас…       — А? — глухо донеслось от Джины, - её рот до сих пор был закрыт.       — Я не собираюсь бросать свою семью, детей. Уж извините, Джина, не могу… не по-русски это как-то…         По щекам Джины медленно потекли слёзы.         — Нет, не плачьте, прошу, — Гагарин расстроился, брови его нахмурились. — Джина, не плачьте! — он заботливо вытер большим пальцем её слезинки.       — Но как мне не плакать? — она отвернулась.       — Простите… я… я не должен был вам отвечать… нужно было сразу попросить вас покинуть мой номер. Я что-то… не удержался… — он виновато провёл рукой по затылку.         Они постояли несколько секунд в тишине, но затем Юрий взял брошенное платье и подал её девушке.         — Вам бы одеться…         Джина посмотрела на него обиженными глазами, вырвала из его рук платье и отошла.         — Ну, я теперь виноват? — он развёл руки. — Не я ж к вам в окно полез!       — Причём тут это?!       — Джина, не обижайтесь. Дело не в вас. Вы восхитительная девушка… и… — он неловко улыбнулся и почесал затылок, — перед вами сложно удержаться… хах… ваши глаза… они мне понравились ещё на нашей ночной прогулке. А вкус ваших губ, запах волос и мягкого тела я уже никогда не смогу забыть. Даже если сильно захочу.         Джина удивлённо замолчала.         — А ваша фигура… — Гагарин сам смутился, — каждый мужчина хотел бы оказаться на моём месте… — он сделал глубокий вдох. — Я бы хотел остаться с вами, быть вместе с вами… Я и сейчас могу, но… просто я люблю другую девушку, свою жену. Моё сердце занято. И оно сейчас принадлежит не мне, а Вале.       — Мх… — она грустно вздохнула. — Я понять…         Джина, наконец, надела платье. А ширинку на платье ей застегнуть помог Гагарин. Она подошла к окну.         — Ну не через окно, конечно! — засмеялся Юрий.       — Тогда что?       — Через дверь. Я провожу вас.         Джина улыбнулась ему и пошла к двери.         Действительно, Гагарин проводил её, но даже не до двери и не конца коридора, как ожидала Джина. Гагарин даже вышел на улицу и дошёл до ворот, возле которых и остановился.         — Юра… — неуверенно произнесла Джина.       — Ничего страшного. Давайте оставим это только между нами.       — Хорошо… знаете, а ты бы мог получить ещё большую славу, если бы ты…       — А я не ради славы живу, — Гагарин снова улыбнулся.         Джина тихо засмеялась, глядя на него.         — Ох, preferito [любимый], улыбайся чаще! Улыбка тебе безумно идёт!       — Ах-ах, конечно! И вы, синьорина Лоллобриджида! — Гагарин поцеловал руку девушки.         Джина неуверенно зашагала по дороге, периодически оборачиваясь на космонавта, который махал рукой ей на прощение. Джина помахала в ответ.         <Видимо, людям не суждено касаться звёзд…> — подумала Джина и зашагала прочь в свой отель.