Никто еще не выбирался из моих цепей. В оковах сердце тянется на дно сильней. Мои моря огнем не потушить — Захочешь выбраться, начну сильней душить. Как жаль, что я теперь воспоминание... Ищи-свищи, нельзя дотронуться руками. Мне столько раз срезали крылья, обжигали душу. Я утоплю тебя в своей любви, послушай… _____________________________________ ОСТ к фанфику: Ppolnalyubvi — Сирена
… — А просто довериться мне ты не можешь? — теперь уже запустив руку под тугой ремень его джинсов, я лукаво улыбнулась. — Даже так? Я ждала, что сейчас он сорвётся, накинется на меня, как голодный зверь, но Ято… некоторое время молчал, а потом, покачав головой, взял меня за плечи и несильно толкнул, прогоняя. — Даже так не могу! Повторюсь, не знаю в какие игры ты играешь, но участвовать в них не хочу, — лицо любимого показывало всю серьёзность его слов и намерений. — Ты будто проверяешь меня, дразнишь! Испытываешь, сдержусь я или нет. Не знаю, зачем тебе это, но ответ таков: нет! Не сдержусь! Поэтому хватит меня мучить, или я за себя не ручаюсь! Странно: он хотел меня выпроводить, надеялся обидеть или остановить своими словами, а на деле лишь сильнее заводил! Возможно, я и вправду многое упускала, не давая ему в прошлом быть грубым со мной. Не в жизни — в постели. Уверена, тогда ощущения были бы намного сильнее, но я вела себя как кроткая овечка и переживала о том, что он обо мне подумает. А надо было просто получать кайф от жизни и плевать на все сложности. — У-у-ух! Какие мы грозные! — облизнув губы и ощутив на них его вкус, я, кажется, начала подходить к пределу своего желания. — Ты можешь расслабиться! Вновь проникнув под его джинсы, я провела пальцами по поросшей жёстким волосом коже паха. — Давай же! — Ты же не хочешь! — закрыв глаза, он ухватился рукой за стену. — Зачем тебе это? Остановись… Его дыхание стало прерывистым и шипящим: он уже почти рычал, сковывая собственное тело, не давая ему сделать то, о чём кричали инстинкты. — Заткнись и сделай, что должен, — поднеся губы к его уху, шепнула я, опуская руку всё ниже, дотрагиваясь до его самого чувствительного места. — Я не вру и действительно хочу этого. Сделай меня своей! Как же горячо! Во мне разливалась странная смесь возбуждения и удовольствия: я ждала, когда Ято сдастся, но уже сейчас теряла голову от предвкушения того, что случится дальше. Как его губы будут ласкать мою грудь, как руки станут жадно исследовать каждый сантиметр моего тела, а горячее дыхание обожжёт кожу рядом с ухом, когда он примется шептать, что сегодня — я принадлежу лишь ему. И, видимо, ощущения, что передавались Ято от меня, сломали его волю. Сжав руки в кулаки, он пытался бороться, но неистовое желание победило. И, схватив за талию, он резко подвёл меня к стене, ударяя лопатками о её твёрдую поверхность. Но мне было всё равно — боли я не ощутила, лишь жгучее желание получить любимого. Желание хоть ненадолго забыть тот ужас, в котором я существую.***
Как добрались до кровати — толком не помню. Последнее, что отчётливо всплывает в памяти — мы набросились друг на друга, как два диких животных: его горячие губы, пульс в висках, рваное дыхание, и руки Ято… Ещё в гостиной его пальцы начали хаотично двигаться по моему телу, и, не успевая уследить за тем, где он меня касался, я ощутила, как закружилась голова. Но не остановилась: эта эйфория была приятнее от того, что отчасти я не понимала, где верх, а где низ, что со мной происходит и где я вообще. Просто отдалась тому, кого люблю, и не собиралась вырываться из его плена. Лишь иногда давая себе секундный отдых и запрокидывая голову назад, я шумно вдыхала воздух, при этом подставляя шею под его страстные поцелуи, а после снова встречалась с ним губами и терзала их, прекрасно понимая, что эта ночь — последняя, когда я могу насладиться Ято. Я не хотела упускать ни секунды, ни мгновения! Я мечтала чувствовать его тепло, прикасаться к каждой клеточке его тела, ласкать его языком и губами, слиться с Ято, раствориться в нём и ни о чём не думать. Забыться. Отдаться дикому, неистовому, яростному желанию. Что я и делала… Когда он кинул меня на кровать, я с удивлением обнаружила, что на мне остались лишь тонкие кружевные трусики: Ято раздел меня в коридоре, притом я даже не успела понять, что происходит. Когда шла сюда, думала, что если и дойдёт до постели — всё будет иначе: представляла, как ласково он станет целовать мои плечи, медленно стягивая каждую лямку бюстгальтера; как напряжётся мой живот, когда его палец скользнёт под ремень штанов, чтобы расстегнуть пуговицу и молнию; как нежно его губы коснутся ключицы, когда на пол полетит моя блузка. Но я не жалела, что всё случилось так быстро, ведь уже готова была скулить от ноющей пульсации внизу живота, которая, похоже, достигла пика. Поэтому с нетерпением ждала от Ято решительных действий. Прелюдии… это хорошо, но не в нашем случае. Мы соскучились друг по другу. Изголодались! — Какая же ты красивая! — шумно глотнув воздух, он смотрел на меня с обожанием. — Я знаю, — ухмыльнувшись его скромному, но такому милому комплименту, я потянулась к Ято, который пока лишь опирался на постель одним коленом. — Иди сюда! Дрожавшими пальцами зарывшись в его волосы, я притянула Ято к себе, вжимаясь в него, вновь впиваясь в его губы. А он, будто бы дразня, почти сразу отстранился, и проведя носом линию от щеки до солнечного сплетения, припал к моей груди: то посасывая, то покусывая её, он всё больше подогревал желание, которое, как мне казалось, и до этого побило все возможные рекорды. Но нет, Ято давал понять, что я хочу его намного сильнее, чем могла представить. Сильнее, чем хотела его когда-либо в жизни. Мне стало невыносимо жарко. В ушах стучала кровь, во рту пересохло, перед глазами помутнело, а мышцы бёдер так напряглись, что невольно я ещё сильнее развела ноги в стороны, только бы унять это жжение. — Ято… — шепнула я, кладя руку на его плечо и вновь пытаясь притянуть его к своему лицу. — Ято! И он понял: впившись в мои губы поцелуем, он, кажется, даже слегка застонал, опаляя меня горячим дыханием. — Ты уверена? — произнёс он робко, на миг остановившись: было видно — это далось ему с огромным трудом. — Не хочу, чтобы ты жалела. — Если и дальше будешь болтать — точно передумаю, — прошипела я, кусая мочку его уха. — Но если мои слова для тебя не убедительны… Резко схватив его за предплечье, я перекатилась вбок, тем самым оказавшись сверху. По глазам Ято поняла: он ожидает, что я приму позу наездницы, дабы начать то, чего мы оба так хотим, но я смогла его удивить. Двигая бёдрами и помогая себе руками, я сползла ниже, сев на его колени, и, не нарушая зрительный контакт, на ощупь начала расстёгивать ремень его джинсов. Во взгляде любимого появилось смущение и удивление, но пока что он просто наблюдал за моими действиями, ничего не предпринимая, всматриваясь в мое лицо небесно-голубыми глазами. А я усмехалась про себя, уже предвидя его реакцию и заранее ею наслаждаясь. Закончив с ремнём, а после стянув с Ято всю одежду, я склонилась над ним, еле заметно, почти невесомо дотронувшись губами до живота. Мышцы его пресса сразу же сократились, и Ято чуть приподнялся, дабы остановить меня и, возможно, опять взять контроль над ситуацией в свои руки. Но, положив руку на его грудь, я резким движением вновь запрокинула его на подушку. Ну уж нет! Я докажу, насколько серьёзны мои намерения! Прокладывая дорожку из мелких поцелуев, я медленно продвигалась вверх, наслаждаясь вкусом и запахом его кожи: к груди, ключицам, шее. А после снова ниже, ниже, ниже, пока кожу губ не защекотали волоски паха. Но и тогда я не остановилась, с каким-то непередаваемым удовольствием слушая, как его дыхание сначала участилось, а после будто оборвалось. Ято понял, чего я хочу. Честно сказать, оральными ласками мы до этого почти не занимались. Точнее, если он желал доставить мне удовольствие данным способом — я была только за, однако делать нечто подобное в ответ не спешила. Мне не было противно: я просто стеснялась себя и боялась ошибиться, разочаровать. Поэтому предпочитала целовать Ято, делать ему массаж, гладить, ласкать руками, но данный вид секса был для меня какой-то непреодолимой преградой. До сего момента. Сейчас я поняла, что, как бы глупо это не звучало, раньше я слишком много думала, анализировала, представляла. «А вдруг я сделаю больно, а вдруг буду выглядеть нелепо, а вдруг ему не понравится, но он не скажет и будет терпеть…» — эти мысли давно нужно было откинуть, ведь какая разница, хорошо у меня получится или нет? Я делаю это с любовью, всеми силами пытаясь доставить удовольствие тому, кто мне дорог! Да, мои навыки не дотягивают до талантов девушек из фильмов для взрослых, но, я уверена, Ято этого никогда и не ждал. Поэтому сейчас, отдавшись желанию и доверившись собственному телу, я переступила черту, начав доставлять Ято удовольствие. Стоило моим губам коснуться выступающих из-под кожи вен, он издал низкий гортанный стон и, впившись пальцами в покрывало, моментально скомкал его. Его реакция мне понравилась и даже… раззадорила, поэтому не останавливаясь я начала водить по его плоти языком, чуть дразня: то спускаясь вниз, к основанию мужского органа, то поднимаясь, слизывая с кончика солоноватую смазку. Уже через пару минут любимый метался, словно в бреду, делал слабые попытки оттолкнуть меня, говорил что-то несвязное. Но когда осознал, что я не собираюсь отступать и данное действо мне нравится — крепко стянул в кулаке мои волосы и, подавшись бёдрами навстречу, принялся двигаться в одном ритме со мной. От переизбытка эмоций голова вновь закружилась, но я не собиралась останавливаться: чувствуя, как его плоть раз за разом упирается мне в гортань, ощущая, как тело Ято пульсирует и дрожит от моих ласк — я осознавала, что на вершине блаженства! А уж когда из горла Ято вновь вырывались негромкие стоны — поняла, что могла бы слушать их часами и приятнее звука для меня, возможно, и вовсе не существует. — Ну хватит, — надрывисто, еле дыша прошептал он, теперь уже решительно меня останавливая. — Хочу, чтобы тебе тоже было хорошо. — А с чего ты взял, что мне сейчас плохо? — приблизившись к нему, я вобрала в рот его нижнюю губу, которая показалась мне сладкой. — Однако, если ты так просишь… Лизнув его в щёку, я ожидала какой-то нежности, но Ято тоже умеет удивлять: резко поменяв наше положение и вновь оказавшись сверху, он с силой придавил мои плечи к кровати. — А я должен просить? — дотронувшись носом до моей скулы, он вновь отпрянул с коварной улыбкой на устах. — Или всё же требовать? От его тяжести и силы у меня начала саднить кожа, но эта боль была приятной. И мало того, я ждала чего-то подобного: грубого, дикого! Поэтому, вновь прильнув к нему, начала страстный поцелуй — не давая переводить дыхание ни ему, ни себе, я жадно впивалась в его губы, кусала и посасывала их, проникала в его рот языком и при этом будто бы отключилась от реальности: слух, обоняние и зрение словно ненадолго уснули, оставив единственно важное чувство — осязание. Это походило на голод: неутолимый, растущий с каждым новым поцелуем. — Хочу тебя, — всё же прервавшись спустя время, простонала я, проводя пальцем по его опухшим от поцелуев губам. — Или у тебя ещё остались ко мне какие-то вопросы? Я дышала часто и глубоко, поэтому говорила с трудом. А Ято, наоборот, словно забыл про кислород и теперь смотрел на меня не шевелясь, двигая лишь глазами. — Нет, — его хриплый голос будоражил. — Думаю, разговоров достаточно! Чуть откинувшись и сев, он взял меня за бёдра и сделал так, что теперь я обнимала его талию икрами ног. Внутри всё горело. От понимания, что через мгновение мы станем единым целым, я почти себе не принадлежала: кожу обдавало волной мурашек, живот стягивало тугим узлом, мысли путались, а тело дрожало, будто от озноба. И я хотела было вновь попросить его продолжить, узнать, почему он медлит, но, не дожидаясь этого, Ято с тихим рыком вошёл в меня, заполнив собой не только тело, но и мысли. Только вот вместо приятных и всепоглощающих ощущений, я почувствовала, словно на миг внутри меня будто разлетелись сотни осколков битого стекла. Вскрикнув, я прогнулась и, опустив ноги на постель, постаралась оттолкнуть Ято, который, кстати, и сам сразу же остановился. — Что случилось?! — наверно, он ощутил ту же боль, а может, его напугала моя реакция, но в его глазах более не было и капли возбуждения. — Прости! Я что-то сделал не так? Он выглядел сбитым с толку и подавленным, но я сейчас думала не о Ято, а о том, что это режущее чувство внизу живота мне уже знакомо. А когда мысли собрались воедино и я, наконец, поняла, в чем дело, — начала смеяться, при этом стараясь прикрывать рот рукой, хоть это и было бесполезно. — Ты начинаешь меня пугать, — сведя брови, теперь любимый немного смущался: оно и понятно, ведь когда девушка смеётся во время секса — это не слишком приятно. — Не бери на свой счёт, — силясь сделать хотя бы один глубокий вдох, я тем самым старалась унять внезапно накрывшее меня веселье. — Просто кое-что поняла. — Что именно? — Ято совершенно точно боялся моего ответа: возможно, всё же ожидал подвоха или страшился, что я-таки изначально задумала над ним подшутить. — А сам не понимаешь? — проведя большим пальцем по его скуле, я чуть приподнялась, на секунду дотронувшись носом до его подбородка. — Я ведь полностью излечилась, верно? После той ампулы. Пропали шрамы, синяки, ссадины, порезы и прочие изъяны тела… Я сделала паузу, давая ему время поразмышлять над услышанным. — После той, что дал тебе Валаам? — сев на ноги, Ято прикрылся краем покрывала: страсть потихоньку гасла, бурлящая кровь — остывала, и мы оба теперь ощущали некое стеснение. — Ага, — я кивнула, полностью осознавая, что моя теория правдива. — И я прикинула, что… Вдруг ком встал в горле. Говорить стало неловко: я покраснела и ужасно радовалась тому, что в комнате полумрак. — Да ладно?! — когда Ято тоже понял причину произошедшего — почти что впал в ступор. — Да ну… — Ну да! — мне тоже хотелось прикрыться, но я старалась не думать об этом. — Дважды лишить девственности одну и ту же девушку… Этим не каждый может похвастаться, правда? Закусив палец, я замерла в ожидании. Его реакция меня не страшила — скорее, было интересно, что он на это скажет. Ведь… ощущения и мысли, должно быть, его одолевали довольно странные! — Но это было пять месяцев назад, — смутившись, ответил он, чем немало меня удивил. — То ранение… Это ведь в ноябре случилось? — Д-да, — пискнула я, тоже сев и подняв колени к груди. — То есть за всё это время… Ты что ни с кем?.. — ёрзая на месте, Ято никак не мог решиться сказать то, что его терзало. — Нет, — отчасти было обидно, что он так думал обо мне, но в какой-то степени я наслаждалась произнесённой вслух правдой. — И чтобы в дальнейшем не оставалось вопросов: у меня никого не было. Ни до тебя, ни после. И если мы это выяснили — давай заканчивать болтать, м? Кажется, ты на чём-то остановился…***
Внутри всё бурлило и трепетало. Раз за разом сквозь меня будто проходили разряды тока, которые, начиная с покалывания где-то в ногах и достигая головы, будоражили настолько, что я не могла сдерживать крик. Сегодня всё было не так, как до этого. Не так, как всегда. Ято был… иным. Таким же заботливым, ласковым, страстным, однако были в нём какие-то еле уловимые изменения. Возможно, поодиночке они не были заметны, но в совокупности любимый стал другим мужчиной и показался мне в ином свете: он и раньше думал обо мне, всегда ставил в приоритет моё удовольствие, но в данный момент обращался со мной… по-другому. Возможно, мне так казалось, ведь мы давно не виделись, но этим вечером Ято буквально проникся мною: изучал каждый сантиметр моего тела, словно я карта, ведущая к сокровищам; он не сводил с меня глаз, и даже когда его накрывали особо яркие волны удовольствия — лишь слегка щурился, продолжая рассматривать меня из-под полуопущенных ресниц; он не просто ласкал губами, а будто бы рисовал на моём теле картины, водя по коже языком и оставляя на ней влажные поцелуи. Казалось, будто он тоже знает, что эта ночь — последняя, когда мы можем забыть о прошлом, не думать о будущем и просто отдаться настоящему. Он, как наркоман, вдыхал мой запах, постоянно меня касался, что-то нежно шептал… и никак не мог насытиться. Да и я чувствовала примерно тоже. Конечно, порой голову посещали мысли об Эми, причём иной раз в самый неподходящий момент: а был ли он с ней так же ласков, говорил ли комплименты… Но я старалась сразу же гнать эти размышления и отдаваться удовольствию, хоть и было непросто. Это глупо, но хотелось верить, что такой Ято только со мной, что лишь я вызываю в нём подобные эмоции и чувства. — Ты сводишь меня с ума, — шепнул он, чуть склонившись, при этом продолжая двигаться во мне, принося поистине головокружительное удовольствие. — Правда? Но говоришь ты пока вполне связно, — ухмыльнувшись, я встретилась с ним взглядом и застыла, увидев в его потемневших от страсти глазах отражение собственного желания. — Скажи, что я твоя. Возможно, просьба была глупой: мы оба понимали обстоятельства, которые нас окружают. Но в данную минуту, в данный момент все они остались где-то там, за дверьми и стенами храма. Я ощущала себя под куполом, внутри которого был иной мир: здесь царили счастье, любовь, удовольствие и… страсть. И пусть рано или поздно придётся выйти на улицу и окунуться в жестокость и ужас — это будет потом. А сейчас я хотела отдаться моменту и представить, что свободна от любых обязательств. Что и вправду принадлежу Ято. — Ты моя, — он сделал это, не задавая лишних вопросов, причём произнося эти слова любимый, кажется, испытал даже больше удовольствия, чем я сама. — Ты моя, Акинэ! Почувствовав, как его сильная рука смыкается вокруг моей талии, я вначале прогнулась, а после приподнялась и прижалась к Ято, не желая оставлять между нашими телами и миллиметра. — Мне так хорошо, — выдохнула я ему в ухо. — Хочу, чтобы это длилось вечно. Я продолжала крепко обнимать Ято, цепляться за его плечи и спину, будто он мог внезапно испариться, исчезнуть. Мне действительно хотелось всегда ощущать запах, что нас окружал, наслаждаться его касаниями, блаженствовать от чувства наполненности внутри себя. Я мечтала, чтобы он и дальше яростно подчинял мои губы своим губам, чтобы с животной страстью двигался во мне, стонал и рычал от наслаждения. Мне не хватало Ято. И я жаждала и дальше понимать, насколько ему не хватало меня. — Я тоже, — он ласково дотронулся до моей щеки кончиком носа, наполняя грудь воздухом. — Кажется, что мне всегда будет мало. От этих слов внутри всё сжалось. На миг промелькнула мыль: «Что я делаю? Зачем даю ему ложные надежды?» — но я вновь прогнала её. Потом, всё потом. И чтобы окончательно освободить сознание и отдаться Ято целиком и полностью, я, схватив его за плечи и сжав икрами ног его талию, перекатилась вбок, вновь оказываясь сверху. Но на этот раз я не стала переходить к оральным ласкам — решила принести и себе, и ему доселе забытое наслаждение. Теперь я была главной и могла полностью контролировать своё тело, двигаясь то быстрее и доводя партнёра до исступления, то почти останавливаясь, мучая его и практически пытая. Я шевелила бёдрами, водя их по еле заметной окружности, при этом ритмично приподнимаясь и опускаясь, теперь ощущая Ято намного сильнее, чем до этого. Мне даже было немного больно, особенно, когда я полностью садилась, на миг расслабляя ноги и давая ему проникнуть в меня до основания, но не обращала внимания на эти мелочи, ведь неприятные ощущения тут же сменялись блаженством: ярким и красочным. Запрокинув голову и закрыв глаза, ощущая, как мои длинные волосы ласкают спину, я стонала уже не от удовольствия, а от того, как тело сковывает сладкая пытка. Я жаждала разрядки. Желание пульсировало между ног в такт бешено колотящемуся сердцу, и хотелось скулить, жалостливо умолять, окончательно сдаться в его плен. И Ято, кажется, это понимал. Понимал и издевался: порой он специально обхватывал мои бёдра, не давая перейти черту, и когда волна надвигающегося оргазма останавливалась где-то на подходе — я рычала, ощущая, как моё тело сокращается от неудовлетворённости. Рвано втягивая воздух, я готова была умолять его остановиться, но новая я была не той Акинэ, которая просит. Я стала той, которая требует и берёт своё. Поэтому нагнувшись и почти что опрокинувшись на Ято, я ограничила ему возможность действовать, при этом не забывая с силой стискивать его руки. Ему нравилась эта игра: любимый улыбался, задерживая томный взгляд на моих губах и скулах, а я тем временем наращивая темп, вновь приближалась к пику, которого невыносимо долго ждала. В последний момент Ято высвободился из моей хватки, и я уж было подумала — он снова прервёт весь кайф, но, сжав мои бёдра и напрягая пресс, любимый сделал несколько резких, жёстких толчков, не отдаляя, а, наоборот, приближая самый желанный момент. Не ожидая такой внезапной смены событий, я впилась в него ногтями. Меня накрыли волны безумного, сносящего крышу наслаждения, которое невозможно описать словами. Будто всё то время, пока мы с Ято занимались любовью, энергия горячими струйками стекалась вниз живота, а теперь она, взорвавшись мощнейшим залпом, растеклась обратно, заставляя моё тело вибрировать, а мышцы — сокращаться. Я кричала. Причём так громко и беззастенчиво, что мой голос оглушал и меня саму, но я не желала останавливаться. Зажмурившись, я чувствовала себя на вершине блаженства, и так хотелось, чтобы этот сладостный миг длился и длился, унося меня в мир невиданного удовольствия. — Это было громко, — тоже поднявшись и приняв сидячее положение, Ято обхватил меня руками и прижался к моей голой груди. — Так бы слушал и слушал… Но из-за того, что столь яркие ощущения почти оглушили и ослепили меня, я не смогла ответить, силясь понять, что происходит и где я нахожусь. Словно на одно крошечное мгновение я потеряла сознание и теперь никак не могла прийти в себя. — Хотя… почему бы и нет? — Ято довольно ухмыльнулся, почувствовав дрожь в моих коленях. Взяв меня за икры, он сделал так, чтобы я вытянула ноги, а после насильно уложил меня на спину, возобновляя движения. Странно, но теперь я более отчётливо ощущала его внутри себя: прилившая к органам и мышцам кровь усилила удовольствие, и с моих губ вновь начали срываться жалостливые, просящие стоны. Только бы он не останавливался! — Какая же ты красивая! — вновь повторил он, проводя пальцами по моей груди, а после — животу. — Я сейчас с ума сойду! Эти слова заставили мое сердце биться так быстро, что я стала опасаться, как бы оно не выдержало и не выскочило из груди. И ответом для Ято был новый крик, просочившийся сквозь сжатые зубы. Мы продолжали двигаться в унисон, дыша в одном ритме. Я ощущала, как к лицу прилила кровь, как влажные волосы прилипают к щекам. И мне это нравилось. Я чувствовала себя невероятно сексуальной, желанной, значимой. И красивой, как Ято и говорил, правда это ощущение подарили не только его слова: во взгляде любимого было неуёмное восхищение, он будто каждую минуту удивлялся, что это происходит с нами взаправду, что он действительно достоин такого счастья. Ято выглядел так, словно рядом с ним… Богиня? Я улыбнулась этим мыслям, в свою очередь тоже не переставая любоваться своим Богом: он вспотел, и теперь его волосы стали ещё чернее, слегка закрутившись на влажных кончиках; на руках и прессе любимого проступили пульсирующие голубоватые вены, буквально сводившие меня с ума; а полуоткрытые губы, из которых доносилось свистящее дыхание, были такими красными от поцелуев… — Жёстче! — рыкнула я, ухмыляясь, чувствуя, как он подчинился. — Ещё! — Акинэ… — Ято чуть склонил голову вбок, делая глубокий вдох — Мы, кажется, это проходили. Я не хочу… — А я прошу не для тебя! — вцепившись в его предплечье, я нарочно поцарапала любимого, отчего он, слегка разозлившись, показал зубы. — Ты должен сделать это для меня. Давай же! Я понимала, что, наверно, уже в кровь поранила его руку, но не унималась. Ждала, когда получу своё. И получила. Выйдя из меня, Ято взял меня за локоть, перевернул, а когда я оказалась на четвереньках — вошёл снова, да так резко, что я невольно вскрикнула от неожиданности. Вновь появилась еле заметная боль, но я ещё раз убедилась, что она не мешает, а даже заводит. Это отдельный кайф, о котором я раньше и не подозревала: когда мужчина не относится к тебе, как к сорванному цветочку, не холит и лелеет, а подчиняет. Когда он — главный, а ты — лишь вещь в его руках. Странно, но в данный момент это не пугало и не унижало — я хотела продолжения, хотела, чтобы Ято показал всё, на что способен, чтобы приручил меня, точно дикого зверя. Поэтому, оторвав левую руку от постели и собрав волосы в импровизированный хвост, оглянулась на Ято, недвусмысленно давая понять, чего хочу. — Ты не перестаёшь удивлять, — шёпот, от которого сносит крышу. Ято почти коснулся губами моей шеи, произнося эти слова. — А это хорошо? — я почувствовала, как он намотал на кулак мои локоны и от этого в голосе появилась дрожь. — Ты не представляешь насколько! Из-за чересчур резких движений вновь захотелось кричать, но мне подумалось, что сдерживаться — это приятно. Поэтому, поднеся ладонь к губам, я насильно зажала себе рот, приглушая рвущуюся наружу страсть. Отчего-то в голове всплыли воспоминания того, как мы занимались этим в доме Кофуку, когда ещё не обзавелись собственным храмом. Тогда я точно так же останавливала себя, со слезящимися глазами пытаясь не издавать и стона. Хорошо, что сейчас, мы с Ято одни. Однако мысль о том, что в доме может быть кто-то помимо нас — завела. И до этого отступившие волны, предшествующие оргазму, вновь начали накатывать на меня одна за одной, разливая вибрацию по низу живота. Я опять застонала в руку. — Перестань, — несильно схватив меня за горло, Ято сделал так, что я откинула голову, теперь касаясь макушкой его плеча. — Я хочу слышать тебя! Уткнувшись носом мне в волосы и при этом не прекращая свои грубые движения, Ято обхватил мою талию, несильно сжимая руки. И от этого действия я вдруг показалась себе такой маленькой и хрупкой! — Хорошо, — простонала я, закусив губу. — Я ведь сегодня твоя, верно? И должна слушаться! Я мурлыкала, точно ласковая кошечка. — Моя… — вторил Ято, прижимаясь к моей спине, смешивая шёпот с поцелуями, которыми он покрывал шею. — Ты моя, Акинэ! От его горячего дыхания на коже появилась испарина, но стоило ему отстраниться и вновь отдаться движениям — по влажной шее прошёл холодок, вызывая мириады мурашек. Вновь вернувшись в прежнюю позу, Ято начал двигаться иначе: амплитуда движений сокращалась, его дыхание участилось, а руки так сильно сжали мои бёдра, что на коже вот-вот должны были остаться синяки. Но я не сердилась, ведь понимала: он на пределе — поэтому решила доставить ему максимальное удовольствие. Прогнувшись в пояснице и прижав грудь к кровати, я сначала посмотрела через плечо, встречаясь взглядом с его затуманенным страстью глазами, а после что есть силы напрягла мышцы таза, сжимая его. О да, это настоящее блаженство: ощущать каждую неровность, каждую венку и горячую плоть внутри себя! Мои старания практически сразу увенчались успехом: с глухим рыком любимый согнулся и, подхватив меня под грудь, прижал к себе, наконец приходя к пику наслаждения. Его руки были почти огненными, а уж каким горячим стало дыхание… Но мне нравилось! Мне сейчас всё в нём нравилось и плевать, что не хватало воздуха, что я устала и мышцы тела налились свинцом. Сейчас я любила Ято, как никогда… и, как никогда прежде, понимала, насколько мы друг в друге нуждаемся. — Это было потрясающе! — шепнула я, когда он лёг рядом, вытирая со лба капли пота. — Мне давно не было так хорошо! — Теперь ты уйдешь? — спросил он со страхом, хватая меня за запястье. Будто если я и впрямь этого захочу — он сможет меня остановить. — Нет, — приблизившись и уткнувшись носом в его шею, я поцеловала выпирающую ключицу, чувствуя приятный солоноватый привкус на губах. — Не сейчас. Стараясь успокоить бешено бьющееся сердце, я принялась рисовать на влажной коже Ято узоры: ничего конкретного, просто странные витиеватые линии от шеи к груди, а от неё по животу и пояснице — к бёдрам и коленям. Но, заметив два бледных шрама на ногах любимого, ощутила укол вины. Это я сделала… я ранила Ято в октябре, когда пыталась забрать Наю. А он мне этого так и не припомнил, не обиделся… даже не упрекнул ни разу! А я неблагодарная, только и делаю, что вспоминаю его ошибки, тогда как он старается держать в памяти лишь хорошее. — Что с тобой? — чуть приподнявшись к моему лицу, любимый задержал взгляд на губах, а после заглянул в глаза. — Я ощутил, что тебе… больно. — Не парься! Всё хорошо! — слишком быстро ответила я немного неестественным тоном. — Кстати, я бы не отказалась чего-нибудь съесть. Ты как, не против?***
Лёжа на барной стойке, широко расставив ноги, которыми упиралась в высокие стулья, я ощущала, как Ято ласкает меня… там: то нежно, то импульсивно водя языком по половым губам и иногда будто бы случайно задевая чувствительный бугорок, он заставлял меня изнывать от желания, вновь набравшего обороты. Не знаю, как у него получилось переключиться на меня после разговора об Эми. Почему-то я не ожидала такого и была уверена, что он не сможет, что новость о её лжи заняла все его мысли. Однако же, будто выключив все отрицательные эмоции и убрав думы о Микунэ на какие-то самые дальние задворки сознания, Ято вернулся к тому, на чём мы закончили в спальне: был нежен и делал всё, чтобы мне было хорошо. Я вновь была на вершине блаженства! Ощущала нашу с ним близость. — Акинэ… — любимый произносил моё имя просто так, толком не желая привлечь внимание: похоже, ему нравилось, как оно звучит и доставляло удовольствие сама возможность называть меня именно так — Акинэ, а не Кинхой. — Ято… — вторила я в ответ, точно так же не собираясь продолжать фразу: произнося его имя, я буквально ощущала сладость во рту, и мне это нравилось. На какое-то время прервавшись, он начал целовать меня чуть выше, потихоньку двигаясь к пупку, а после к ложбинке груди, по которой он провёл языком. При этом обдавая горячим дыханием, которое слегка дрожало то ли от волнения, то ли от возбуждения, он всё сильнее заводил меня, с наслаждением слушая, как из моих губ доносятся судорожные всхлипы: пульсация внизу живота снова была почти нестерпима, и я горела желанием вновь почувствовать Ято внутри себя. Желанием принадлежать ему, доверить своё тело его ласкам и покориться власти любимого. — Ты обалденно пахнешь, я говорил? — полной грудью вдыхая запах моей кожи в районе шеи, он так нежно шептал на ухо, что я готова была потерять сознание от накатившей эйфории. — Кажется, нет, — бережно взяв его лицо двумя руками и запечатлев на губах любимого почти невесомый поцелуй, я переместилась к его ключице, в свою очередь тоже наполняя лёгкие непередаваемым мужским запахом: смесью аромата кожи, возбуждения и сладковатого одеколона. — Но у нас ещё вся ночь впереди! Я хохотнула, когда он, резко схватив за талию, опустил меня вниз, посадив на один из барных стульев. — Думаю, мне и этого будет мало, — ответил он с придыханием, а моё сердце больно ёкнуло в груди, будто попытавшись резким ударом о рёбра напомнить, что эта ночь — последняя. — Мне тоже, — искренне пролепетала я, смаргивая подступившие слёзы. — Иди сюда! Я вновь нашла его губы своими и принялась терзать их, пытаясь до мельчайших подробностей запомнить их вкус и мягкость. Кажется, за прошедший год это знание стёрлось из памяти, но я хотела, чтобы в последние минуты жизни мне вспоминалась именно эта ночь, именно Ято и то, как искренне и трепетно он меня целовал. Не то, что я совершала, как грешила и опускалась на дно. А его губы! И моё имя, с нежностью произносимое ими. — Хочу тебя, — выдохнула я, уже не слыша собственного голоса: взрывной коктейль из возбуждения, адреналина и выпитых чашек кофе будоражил кровь и заставлял дышать так часто, что я с трудом говорила. — Сделай это! Вцепившись в его плечи, я рывком приблизила Ято к себе, пахом ощутив его возбуждение: я сидела на самом краю высокого стула, и он мог взять меня прямо так, более не прилагая никаких усилий. Но любимый, как и прежде, дразнил, заставляя умолять. — Не торопись… — чуть отстранившись и бросив на меня долгий томный взгляд, он завораживающе улыбнулся. — Сама же сказала: вся ночь впереди! — Только если ты не сделаешь это сейчас — я упаду в обморок, потому что голова у меня уже кружится, — откинувшись назад и выгнув спину, я дотронулась плечами до барной стойки, на которой ещё недавно сидела. — Звучит как комплимент! — бросил он и вошёл в меня: неожиданно и страстно, снова заставляя думать о нём и только о нём. Заставляя жить им в этот самый момент. Я вскрикнула и ещё сильнее прогнулась. Ведь я готовилась к новой порции долгой прелюдии, к тому, что Ято будет играть со мной, как кошка с мышкой, но он, похоже, блефовал. Любимый перехитрил меня, и от этого ощущения стали острее и приятнее. Обхватив его ногами и обвив руками, я почти не опиралась на стул: цепляясь за Ято, я так сильно прижималась к нему, что уже не осознавала, где заканчивалось его тело и начиналось моё. Мы стонали в унисон, громко дышали, прерывистым шёпотом ласкали слух друг друга комплиментами и упивались своим единством. Мы будто парили, всё выше и выше взлетая к пику неземного удовольствия. Взлетая на крыльях, которые никому не суждено сломать.