Лабиринт забвения

— Живо уходите отсюда! Оба! Тон Шар-Лин не терпел возражений. Она налетела коршуном, едва они вывалились из зеркала. — Ему нельзя здесь оставаться, — уже спокойнее добавила женщина, обводя Ильсора медицинским сканером. — Почему? — спросил Мон-Со, стряхивая с одежды мелкие осколки. Похоже, он ухитрился раскурочить зеркало, когда падал. Лучший. Хранитель. В мире. — Потому, что у нас тут городской парк вместо непроходимой чащобы, оказывается. Син-Вел заходила. Спрашивала улики из Фи-Эрт. — Шар-Лин победно усмехнулась, всматриваясь в экран сканера. — Осталась со сброшенной шкуркой, но вряд ли это надолго, коль уж Рес-Кай здесь шастает. Остерегайтесь его, полковник. Тварь похлеще василиска. — Успел убедиться. Что с Ильсором? Мне кажется, в зеркале он живее выглядел. Если точнее, в зеркале он выглядел обычно, ровно так, как всегда. А сейчас больше напоминал скелет и побледнел сильно. Неужели его кошмар так подкосил? Мон-Со за свою жизнь видел всякое, но настолько бессмысленные пытки — впервые. Разве не правильнее было бы пытать того, кому задаёшь вопросы? То, чему Мон-Со только что стал свидетелем, имело смысл лишь в одном случае: если Рес-Кай знал, что Ильсор на боль не отреагирует. И на гипноз, что характерно, тоже. Снова вспомнились рассуждения Аль-Тен об арзакской дружбе. И не только они. …К тому, что не может найти нужного арзака в толпе, Мон-Со уже привык. Однако сейчас перед ним встала новая проблема: хотя бы зрительно разделить спящую на диване компанию на трёх человек. — Как они вообще заснули? — А что вам не так? — поинтересовался сидящий в кресле Юнсар, скосив глаза. — Я не параноик, но мне было бы… недостаточно безопасно спать на одноместном диване в обнимку с коллегой, — сформулировал Аш-Риа. Это было не только небезопасно, но и неудобно. Арзакам — нормально. Казалось, единственный, кого можно застать в одиночестве, это Ильсор. И то лишь потому, что он был занят какими-то чертежами и арзаки не всегда считали допустимым его отвлекать. В остальном они всё время проводили вместе… Так было всегда. Они были вместе и едины как… как коллективный разум. И наверняка принимали чужие чувства как свои. Крайне нерационально, если вдуматься, но такова была реальность. — Зеркало. Он ничего не ел с того дня, как попал туда. Последствия очевидны. К счастью, артефакт не был заинтересован в смерти Ильсора, поэтому всё не так уж и плохо. — Куда его можно отправить, раз уж в Библиотеке оставлять нельзя? — К себе заберите, — предложила Шар-Лин. — Вам всё равно его на Аль-Тен менять. Идите, полковник. Будем считать, что вы на задании. Если понадобитесь, я вам позвоню. Врач ему не нужен, если верить сканеру. Идите. — Госпожа Шар-Лин, — заговорил Ильсор, — могу я узнать заранее, кому вы отдадите меня взамен госпожи Аль-Тен? Шар-Лин непонимающе посмотрела на него, и вдруг её лицо приобрело крайне виноватое выражение. — Прости, я не хотела тебя напугать. Аль-Тен, по мнению полковника, похитили твои друзья из-за Серебряных гор. Некто Морни. Ильсор кивнул. Мон-Со показалось, что упоминание Морни в таком контексте напугало его больше, чем угроза отправки непонятно куда в обмен на менвитку. — Идите, наконец, — повторила Шар-Лин. — До свидания, госпожа Шар-Лин. — Ильсор бросил взгляд на запечатанную дверь, словно прощался на самом деле с ней, и с видимым трудом встал. — До встречи, Ильсор, — улыбнулась Шар-Лин и, развернувшись, крикнула куда-то вдаль: — Касси! Принеси мне пылесос! Путь до кабинета занял на этот раз даже больше времени, чем когда Мон-Со искал учебник по теории волшебства. Надо бы, к слову, его вернуть — не до чтения сейчас. В Нармё было тихо. Кэлен уже успел убраться на кухне и опять куда-то пропасть. — Располагайся, — сказал Мон-Со, махнув рукой в сторону дивана. Ильсор дёрнулся назад и шарахнулся затылком о вешалку. Мон-Со поморщился. Кажется, именно этим словом Рес-Кай в воспоминании предварял пытки. Впредь стоит следить за формулировками. — Садись. Или ложись — не знаю. Главное, постарайся не покалечиться. Арзак кивнул и устроился на краю дивана, кажется, постаравшись мимикрировать под обивку. Мон-Со ушёл на кухню, чтобы не видеть его. Чайник был ещё горячим — Кэлен сбежал совсем недавно. Сахар нашёлся в шкафу над раковиной. — Держи. Отдав кружку Ильсору, Мон-Со сел в кресло и уставился на книжную полку. Книги оказались расставлены не по алфавиту, но ровно. Те из них, что недостаточно плотно прилегали к соседним, имели наклон в сорок пять градусов относительно плоскости полки. Не девяносто, но тоже приемлемо. Прямые углы… Мон-Со, откровенно говоря, любого мог довести до помешательства с этими углами. У его лётчиков в экспедиции даже появилась идиома — делать прямой угол круглым, то есть творить нечто, за что гарантированно влетит от командира. Сам Мон-Со мало задумывался, чем они ему так нравятся. Просто угол в девяносто градусов был для него оплотом стабильности и точкой опоры в жизненном хаосе. К сожалению, в будущем его явно ждут какие угодно углы, кроме прямых. — Спасибо! — произнёс Ильсор, нарушив устоявшуюся тишину. Он поставил кружку на подлокотник и, сбросив ботинки, свернулся в клубок, заняв ещё меньше места, чем изначально. В этот момент за его спиной открылась входная дверь. — Вернулся? Где был? — Собирался передать Морни ваше сообщение, господин полковник, — сообщил Кэлен. Про идиотку? Издевается, зараза. — Но не передал. — Они ушли. Господин номер три сказал, что в Ламиэре. И тоже ушёл. Куда-то… не сказал куда. Не вовремя они передислокацию затеяли… Как теперь связаться с Морни? — Ты знаешь номер Морни? — спросил Мон-Со. — Лиофонный. — 3-16-10-15, — пробормотал Ильсор. Кэлен, услышав его голос, вздрогнул, но подойти не решился. Мон-Со кивком указал на нужный угол дивана и снова убрался на кухню. 3-16-10-15… Второй неизвестный номер. Значит, это она. Разговаривать с Морни не хотелось. Воспоминания о прощании на «Диавоне» сбивали с толку. Нет, к зорнам воспоминания. Они совершенно чужие друг другу люди. Всё, что нужно сделать Мон-Со, это договориться о встрече и обменять Ильсора на Аль-Тен. На той стороне долго было тихо. Затем раздался щелчок, и спустя секунду послышался голос: — Мон-Со? Эм… добрый день… Это Морни. Почему-то в этот момент Мон-Со представил себе ранвиша, сидящего в гнезде. Воображаемый зверёк высовывал из убежища любопытный нос и одновременно прикрывал уши хвостом для защиты от атаки хищника. — Я нашёл Библиотекаря. Верните мне Аль-Тен. Ответа не было пять, десять, двадцать секунд. — Встретимся? Где-нибудь… парой томаэ севернее вашего дома… послезавтра? Всё обсудим… Каждое новое слово звучало всё менее уверенно. — Во сколько? Вот так просто? А где «Дайте лиофон Ильсору — я должна убедиться, что он у вас»? — В полдень. — Я приду, — сказал Мон-Со и, выждав пять секунд тишины, прервал звонок. Больше говорить было не о чем. Послезавтра… Мон-Со написал Шар-Лин о договоре, и она продлила его «задание» до момента встречи. Поэтому Мон-Со до конца дня всё-таки читал тот учебник. Книга была достаточно весомым поводом игнорировать обоих арзаков. Если про Кэлена можно было забыть, то выкинуть из головы Ильсора не получалось. Мон-Со преследовало чувство, что с ним нельзя так поступать. С чего бы? К счастью, заботу об Ильсоре взял на себя Кэлен. Техник и бульоном его отпаивал, и одеяло принёс, и рядом сидел, пока Ильсор спал. В этом не было необходимости, но то ли Кэлен был рад видеть его, то ли это была ещё какая-то арзакская особенность. Впрочем, Кэлен мог просто ждать, когда Ильсор проснётся, чтобы что-то с ним обсудить. По крайней мере, такой вывод можно было сделать потому, что он быстро заговорил, стоило Ильсору открыть глаза. Мон-Со в этот момент спускался из мансарды, поэтому начало разговора пропустил. Он остановился на лестнице послушать. Арзакам стоило лишь оглянуться, чтобы его заметить, однако ни одному из них не пришло в голову это сделать. — Всё нормально, честно, — говорил Ильсор. — Тогда почему ты выглядишь как свежий труп? Тебя что, голодом морили? — Ага, ещё скажи, на цепи держали. — Что?! — Ох, Кэлен, говорю же: нормально всё со мной. — Ильсор взял ладони Кэлена в свои и проникновенно уставился ему в лицо. Ну да, ну да. Сарказм сарказмом, но про цепь — почти правда. Кэлен ничего не ответил, и Ильсор снова заговорил, не отпуская его рук: — Прости меня. Из-за меня тебе пришлось пройти через… — Значит, я всё-таки тебя тогда слышал. Они оба надолго замолчали, замерев на диване в обнимку. Кэлену, наверное, следовало что-то сказать, чтобы не оставлять неопределённости, но это по менвитским меркам. С точки зрения арзаков, в такой ситуации, возможно, не требовалось ничего говорить. Ну, или ответ был дан тихо — на ухо. Заснули они так же, в обнимку. Мон-Со оставалось только не мешать. Дожил, уже арзаки в доме свои порядки устанавливают!

***

Равнина далеко внизу уныло щерилась голыми лесами, серо-бурую землю прорезала стальная полоса реки. Где-то на северо-западе торчали на фоне нестиранного неба шпили старого замка. Смотреть противно! Киан сердито размотал штору. Хлипкое крепление не выдержало, и рулон упал. Пришлось залезть на подоконник и вернуть всё на место. Как всегда получилось не сразу. — Дядя Ки, может, я всё-таки их намертво прикручу? Кто там увидит, что рама покалечена? И ты больше не будешь мучиться, а? В комнату вошёл Юнсар. Киан слез с подоконника и покачал головой. — Не нужно, спасибо. Как устроились? Они приехали вчера ночью: Юнсар, Морни, Ланат и Кау-Рук. Киан еле успел загнать их в дом перед ежевечерним явлением Лиены. У неё сейчас прибавилось работы, но она каждый вечер приходила, чтобы задать один вопрос. «Объявился?» «Нет», — изо дня в день отвечал Киан, а потом возвращался в свою комнату и долго смотрел на старый футляр для очков, ярко-жёлтый, с чёрно-красно-рыжим дракончиком на крышке. Это был очень кривой дракончик, похожий одновременно на волчонка и на кленовый лист. Киан помнил каждую трещину в краске, каждую царапину и, конечно, то, что сын обещал по возвращении выкинуть этот футляр к иситовой матери. Раньше Киан был против, но теперь… Обязательно разрешит, только пусть вернётся. Ильсор и до этого пропадал годами. То Инвир потерял его в Энар-Таари, то работы было много, то колдун какой-то тамошний следил слишком зорко… Но в те времена хотя бы Морни новости передавала, или Ильсор сам звонил. Редко, правда, и всё же… А потом все трое подались на далёкую Беллиору и пропали с концами. Экспедиция отправлялась на неопределённый срок, и Киана предупредили: можно не ждать. Он и не ждал. Лечил, помогал Лиене по мере сил, водил людей по катакомбам во время менвитских чисток и время от времени вглядывался в тропу, сбегавшую к городу по склону горы. Увы, если по ней кто и ходил, то это были разведчики Инвира или пограничники. От родных годами не было вестей. И вот весной этого года, когда Киан взаправду уже никого не ждал, его вдруг вызвали в Комиссариат. Оказалось, на связь вышли арзаки из экипажа «Диавоны». Их было немного, чуть больше десяти человек. Часть из них вскоре добралась до Ламиэре, но те, кого Киан надеялся увидеть, не пришли. Чуть позже Морни и Юнсар всё-таки дали о себе знать, но вернулись только сейчас. Привели с собой менвита, хотя это было запрещено. Морни ещё и ранение получила, а врача с ними не было. Стоя в ночи в холодной операционной, Киан обдумывал, как решить эти две проблемы. Если с Морни всё было более или менее понятно — к её счастью, до ампутации не дошло, то с менвитом ожидались неприятности. Вообще-то, его должны были казнить, но Юнсар сообщил, что его сородичи уже сами это сделали — полковник Кау-Рук оказался ренегатом. Теперь предстояло решить, что с ним делать и говорить ли о нём комиссару Нерро. — Дядя Ки, а помнишь, тебе предлагали какие-то эксперименты над пленными ставить? Их можно симулировать? Киан уставился на Юнсара. Эксперименты… Противодействие гипнозу. Для этого рядовым менвитом не обойдёшься — нужен колдун, но если Кау-Рук согласится сотрудничать… Нет. Риск слишком велик. Но симулировать, действительно, можно. По крайней мере, пока. Вроде у экипажа были какие-то мысли насчёт противодействия, так что можно не спешить. — Пойду поговорю с Лиеной. Пойти поговорить в данном случае значило просто заикнуться о своём намерении. Менвитов комиссар Нерро ненавидела — они отняли у неё семью, так что всё, что могло причинить им вред, одобрялось моментально. Ну, хорошо, не всё, но разрешение на эксперименты и место для лаборатории Киан получил незамедлительно. В некотором отдалении от города располагалось никем не занятое здание. Чей-то особняк времён ещё до Ночи чёрных огней. Возможно, там жил колдун: несмотря на семь столетий пустоты, дом не обветшал ни на камушек. Лиена пообещала, что там за два-три дня наведут порядок, после чего Киан сможет перебраться туда. На Кау-Рука никто не покушался — его даже не стали переводить в тюрьму Комиссариата, положившись на Киана и транквилизаторы. Ха! — Вы восстаёте против своих, — заметил Кау-Рук, когда ему разъяснили сложившееся положение. — Я не против своих, я против идиотов, — резко отозвался Киан. Уже не осталось в живых тех, кто об этом знал, но он имел полное право видеть в менвитах — во всяком случае, в некоторых — нормальных людей. И он всегда будет действовать только так, как считает нужным. Следующим вечером Лиена заявила, что пограничники захватили ещё одного менвита, так что подопытных у Киана прибавится. Выглядела она при этом излишне, даже пугающе радостно. Впрочем, вскоре Киан понял почему.