9 жизней Дьявольской Кошки

…Первый брат Нэро создал полноводную реку. Небольшой речушки с водяным колесом на заднем дворе их дома ему отчего-то было мало. Второй Брат Идума воздвиг прекрасный сад растений. Пестрые бутоны всех форм и размеров радовали глаз, их запах дурманил разум, шелест листвы приносил покой, а от пыльцы хотелось чихать и смеяться. Сестра Луция создала фонарь, разгоняющий тьму и таящийся в ней страх. Нам было непонятно о каком "страхе" идет речь, поскольку не ведали о том, что это такое. Фонарь этот пригодился гораздо позже, но и нам было приятно по ночам глядеть на огонек. Братец Фирио решил не мелочиться и приложил столько сил, сколько не вкладывал никто из нас. Он посеял густой лес, вздыбил горы, заострил пики, вдавил долины и вспахал луга, а после заселил все это разнообразными животными. Брат Ониро, тихий и мечтательный, всегда был жалостливым и добрым, а потому желал, чтобы ночью, когда не видно солнца, никто не чувствовал себя одиноким и поселил на Небесной Карте ночное светило - сестру-близняшку луны из человеческого мира. Брат Ацали полюбил металлы и, желая придать им форму, воздвиг кузню, пышущую жаром. Звонкий звук орудий поселился в Небесном Саде, разносясь на многие мили вокруг. Брат Мэсэмери глядя на то как разросся Небесный Сад решил нарисовать карту. Он облетел все уголки, изведал все пути и тропы, обозначил концы света, назначив север — севером, юг — югом, а после с гордостью показал великолепную карту. Брат Элой всегда был умен и проницателен, много слушал и мало говорил, а потому лучше кого-либо подмечал детали. Все споры и ссоры он слушал очень внимательно и пытался рассудить кто же прав, как следует поступить. Он думал дольше всех и в конце концов, написал книгу — Свод Правил. Семья моя была самым драгоценным сокровищем, которое необходимо было Оберегать и Защищать, а потому я создала… Сонно моргнув недоуменно уставилась на руку с жуткими шрамами, что мелькала прямо под носом. Опять свои клешни тянет, сломать их ему что ли?.. В теле царила слабость, двигаться совсем не хотелось, даже в мыслях царил сумбур и бардак — настолько больной я еще никогда себя не ощущала. В уши словно ваты напихали, низкий бархатистый голос хмыря не желал складываться в отдельные слова — сколько можно болтать и без того башка трещит! Отвернув морду, сжалась в клубок, спрятав маску за хвостом — нужно поспать еще немного. Чужая конечность замешкалась на мгновение, видимо, Баскервилл не ожидал, что непрошенная ласка останется безнаказанной, а рукав одежды целым. В конце концов, руку он убрал, но не прошло и минуты, как хмырь поднял меня на руки, окончательно прогоняя остатки сна. Недовольно заворчав мотнула хвостом, ткнув жалом в грудь напротив сердца, вреда это ожидаемо не принесло, разве что предмет одежды обзавелся дыркой. — Солнце мое, — участливо проворковал хромой, поднимая кошачью тушку на уровень своего лица. Костяная маска не отражала ни единой эмоции, так что именно он пытался разглядеть оставалось для меня загадкой. — Ты голодна? Опять он об этом. Раздражает. Особенно тот факт, что чертов ублюдок был прав и есть действительно хотелось. Жажды организм не чувствовал, но вот голод основательно обосновался в нутре, требовательно раздирая его когтями. — Ш-ш-ш, — злобно зашипела в ответ и вывернулась из чужих рук. Вновь оказавшись на подушке, свернулась клубком, все еще подозрительно зыркая на хромого, что неотрывно наблюдал за мной. Огонек тлеющий в его единственном глазе мне откровенно не понравился. Какое-то время мы смотрели друг на друга и когда он открыл было рот, чтобы что-то сказать, в дверь постучали. — Милорд, карета подана. Фыркнув отвернулась и закрыла глаза, решив вернуться к прерванному занятию, когда до мозга запоздало дошло — куда этот бездельник намылился? Мигом распахнув глаза, встала, готовясь следовать и шпионить за Баскервиллем даже ценой собственных внутренностей. Добытая за эти недели информация действительно стоила всех мучений. К тому же, раз подали карету, то хромой собирается за пределы особняка, а значит это мой шанс разведать обстановку снаружи и поискать врата. Но в этот раз брать меня с собой хромой не собирался, видимо, его обеспокоил мой нездоровый вид. Пришлось догонять его уже на лестнице и в очередной раз запрыгивать на плечи, от чего он чуть качнулся. Гордо выпрямив спину, высокомерно взглянула на него. — Моя прелесть, тебе стоит поспать еще, — внезапно настоял на своем хмырь, делая попытку снять меня со своих плеч. — Палата Лордов отняла у тебя слишком много сил. Если бы я знал, что ты такая хрупкая, то не стал бы брать с собой. А вот это уже меняя рассердило. Хрупкая? Если бы не та ночная тварь, которую пропустил твой бесполезный защитный барьер, то я бы уже давно восстановилась, а Палата Лордов никак на моем резерве не сказалась бы! Короткая борьба продлилась недолго, снять меня с плеча Баскервилл так и не смог. Я в хлам разодрала перчатки и рукава сюртука, показывая насколько я не согласна с его решением оставить меня дома и не дать мне пошпионить. В конце концов, хромой сдался, велел принести сменные вещи и похромал прямиком к карете. Внутри я перепрыгнула на противоположное сиденье, где вальяжно развалилась, украдкой переводя дыхание после ожесточенной борьбы. — Все-таки, даже дьявольским кошкам присуще любовь к прогулкам, — прокомментировал мое поведение Баскервилл, когда перчатки и сюртук был сменены, а карета тронулась в путь. Зеленые занавески были задернуты, что мешало мне изучать город и искать врата. Немного подумав поднялась со своего места и вновь запрыгнула на плечи хромого. Тот несказанно удивился, но радовать его своим вниманием в мои планы не входило, вместо того, чтобы изображать меховой воротник, пошкрябала лапой небольшое оконце за его спиной. — Мау-у, — гнусаво протянула я, выразительно сверля взглядом засов. — Будь осторожна, моя прелесть. — Баскервилл покорно открыл окошко, отчего кучер вздрогнул и обернулся, видимо ожидая приказов. — Надеюсь тебя не продует. Я скривилась от этой заботы и выпрыгнула наружу, напоследок хлестнув хромого хвостом по лицу. Кучер дернулся было в сторону, но я, игнорируя его, вонзила когти в стенку кареты и забралась на крышу, где и села, выпрямив спину и обвив себя хвостом. Карета с зелеными занавесками и без того привлекала много внимания (не так часто этот бездельник покидал пределы особняка), но со мной на крыше в качестве украшения демоны на улицах вовсе забывали о делах и останавливались, глазея нам вслед. Могу поспорить, ни одна каменная горгулья не выглядела так же злобно и мрачно, как я на крыше кареты. Кучер откровенно нервничал, то и дело украдкой бросая взгляды назад. Инстинкты верно говорили ему не поворачиваться ко мне спиной, но поделать с хозяйской зверушкой, пожелавшей ехать на крыше, он ничего не мог. Центр Адского Города мне был немного знаком по прошлой прогулке, хотя мы и прошлись всего немного, но в целом соседние улицы и переулки были похожи. Какое-то время антураж не менялся, пока внезапно мы не покинули территорию Баскервилля. Это стало ясно сразу же, стоило карете пересечь условную границу чужих владений. Пестрая разнообразная толпа центра быстро сменилась на однородную массу демонов звериного подтипа, из чего можно было сделать вывод, что мы попали на территорию оборотницы. Иногда среди хвостатых мелькали и другие типы демонов, но было видно, что они стараются передвигаться как можно быстрее и незаметнее. Общий уровень чистоты и культуры так же упал, то тут, то там кто-то общался на повышенных тонах, один раз дело дошло до драки, а из одного переулка так фонило эманациями смерти, что я не сомневалась, что там гнил труп. Вот это я понимаю Адский Город, обитель демонов, смотришь на местную публику и убеждаешься в своем решении поубивать их всех. Обоняние уловило отчетливый запах разложения. Чихнув, мотнула башкой и отыскала взглядом источник запаха. Ею оказалась повозка с грудой искалеченных тел. Человеческих. Шерсть вдоль хребта встала дыбом, но усилием воли заставила себя сидеть на месте. Во-первых, мертвецам помочь я была не в силах при всем желании. Во-вторых, оборотни ели на месте, сразу после убийства, они хищники, а не падальщики и запасы делали редко и неохотно. В-третьих, тела были в ужасном состоянии, увечья, которые было возможно разглядеть с моего места, ни коим образом не походили на следы клыков и когтей. Скорее на неумелую, но старательно проделанную работу, а значит, скорее всего это дело рук самих людей. Есть у представителей человечества дурная привычка ставить опыты на себе подобных. Человечество желало развития, а это требовало жертв и далеко не всегда добровольных. И, увы, поделать с этим мы ничего не могли. Даже стратегия сдерживания и контроля Архея не могла полностью исключить подобные случаи. Мрачно насупившись, отвела взгляд, зато уши-локаторы уловили разговор оборотней: — …и на что нам такой товар? — Пустите на корм гончим, они падалью не побрезгуют. — Мы не торгуем с кровососами, это тебе нужно в лавку Бретта, у него контракт с кланом Дюбуа. — Фу, эти уродцы, отбросы вампирьего общества? Они поди-ка сами все сожрут. Ты их сморщенные морды видал? — А какая разница, что у них задница вместо лица — на чистоту унций это не влияет. — Это верно, но все равно противно. От них падалью несет даже больше чем от гулей. — Так гули посимпатичнее будут! — А может личу спихнуть? — А лорду Хитклиффу они на кой лад? — Ну дык, свои же, люди, может слуг себе склепает. — Да куда там, от человека в нем ничего не осталось, лич же, они же пустые. К тому же, куда ему столько слуг? Трупов все больше, как во время эпидемии… Карета завернула за угол, разговор остался за спиной, а вопросы при мне. Что случилось в Срединном мире, если демоны уже не знают куда деть дармовые трупы? Карету тряхнуло — неужто нервный кучер наехал на кого-то? В подтверждение моих слов из-под колес послышался писк и в следующим момент по грязной мостовой в рассыпную бросились комки сажи — вид низшей полуразумной нечисти, сбивающейся в гигантские, но практически, безобидные стаи. В Срединный мир данный тип нечисти почти не попадал и вреда людям не наносил, а потому мы даже не потрудились дать им название. Демоны тем более не утруждали себя этим, вовсе не обращая на них внимания. Комки вели дикий образ жизни, паразитируя на улицах Адского Города, подъедая всякий мусор, завалявшиеся трупы или остатки эманаций. По всей видимости их объезжать кучер не счел нужным и просто проехался по ним, раздавив пару штук. Заботой о местной фауне тут и не пахло. Чем дальше от центра мы отъезжали, тем мрачнее становилось вокруг, даже свет пентаграммы казалось был слабее и, несмотря на то, что по местному времени был «полдень» здесь было сумрачно и сыро. Несколько раз мы проходили через точки искривления и тогда пейзаж резко менялся. Ближе к границе города появился туман, его пригнало прямиком из Бездны слабыми потоками воздуха. Лорд лич обитал за пределами Адского Города, но в непосредственной близости от его черты. Это был особняк из серого камня огороженный забором, отстроенный прямо среди хищных деревьев. К главным воротам вела относительно неплохая дорога, вымощенная булыжником, по обеим сторонам от которой вились голодные корни, но не смеющие лезть непосредственно на дорогу, защищенную охранным заклинанием — о потенциальных гостях лич позаботился заранее, но, судя по тому с каким скрипом отворились ворота, проявлять гостеприимство лорду Хитклиффу удавалось не часто. Карета остановилась перед крыльцом, и кучер поспешил открыть дверцу. Вышедший Баскервилл нацепил цилиндр и повернулся ко мне, терпеливо ожидая, когда я потянусь всеми позвонками и соблаговолю запрыгнуть ему на плечо. Дверь нам открыл гуль в ливрее, трупным запахом от него не несло, но серая с пятнами физиономия теплых чувств все равно не вызывала. Говорить эта нежить не могла, хотя и была на порядок качественнее диких гулей что повстречались в Бездне еще в первые дни моего пребывания Нижнем мире. Обстановка в особняке была серой и какой-то невзрачно-аляповатой, некоторые предметы смотрелись слишком инородно и не подходили к общему антуражу, словно их оставили тут совершенно случайно, картины закупали все подряд и развешивали в случайном порядке. В одном и том же коридоре на соседних окнах могли сосуществовать совершенно разные шторы, а светильники с магическим светом чередовались с обычными свечами. Кажется, со вкусом у эксцентричного лича была беда или же он вовсе оставил ведение хозяйства на безмозглых гулей, которые действовали по заложенному в голову алгоритму. Но несмотря на это и то, что все слуги были поднятой из могил нежитью, неприятного запаха не было, скорее он был каким-то химическим, немного резким, отчего я даже пару раз чихнула, заслужив легкий смешок хромого. Сам хозяин встретил нас в гостиной, ворвавшись в нее едва Баскервилл успел занять кресло и вытянуть больную ногу. Я с плеч решила не слезать, во-первых, тело все еще болело, во-вторых, мало ли чего можно было ожидать в логове высшей нежити. Лорд Хитклифф, кажется, не только не разбирался в интерьере, но и совершенно не интересовался своим гардеробом, поскольку в очередной раз предстал перед нами в своей серой выцветшей хламиде. Как ангелу это мне даже немного импонировало — крылатые в принципе не понимали стремления людей и демонов к «моде», предпочитая удобство и практичность, благо, с нашей эфирной одеждой, что по сути была частью нашего тела, никаких проблем не возникало, она менялась в одно мгновение подстраиваясь под мысленный образ. Каждодневные переодевания хмыря за которыми я, волей не волей, наблюдала, все больше казались мне не рациональной тратой времени — столько сил тратить на какую-то одежду! — Лорд Баскервилл! — радостно воскликнул лич. Одной руки у него по-прежнему не было, но кажется его это волновало мало. Я знала, что личи легко могли позаимствовать конечность у других, будь то демон, человек или вовсе нежить, вероятно, Хитклифф просто еще не нашел подходящую по всем критериям замену. Мало ли, вдруг он хочет себе щупальце или клешню? — Вы не поверите, но этой ночью мне в силки попалась одна удивительная тварь, но, увы, сумела удрать, оставив в ловушке только часть хвоста. К сожалению, я сам спал, а в склепе такая звукоизоляция, что только утром обнаружил, что на заднем дворе у меня теперь небольшая воронка… Бурлящий энтузиазм явно требовал выхода и за первые пять минут с начала разговора, Баскервилл и слова не сказал, даже не ответил на приветствие, лишь с легким интересом слушал собеседника. Лич с горящими глазами едва ли не в лицах рассказывал о своей недавней встрече с некой разумной болотной жижей, по непонятной причине, заползшей к нему на задний двор и сожравшей пять слуг гулей и одного костяного коня. Жижу в итоге лич отловил, прокипятил, выпарил лишнюю жидкость, да и закрутил в банку до лучших времен. Страха перед хромым он кажется не испытывал вовсе, вполне возможно, что, умерев однажды Хитклифф потерял способность бояться, чего бы то ни было. Подобное бесстрашие было типичным для нежити, единственное чем они могли располагать — притупленным инстинктом самосохранения, но и то не всегда. Со стороны их общение все больше напоминало односторонний разговор ребенка со снисходительным взрослым. В итоге я даже немного заскучала — и ради этого я прервала свой восстановительный сон? Чтобы послушать о буднях одного излишне любознательного лича?